Сладких снов (Kristen Ashley) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 9)

— Она так говорит, потому что ты со мной. Она и Ниту ненавидела.

— Боже мой, — прошептала я и опустила глаза на Джонаса. — Джонас, иди к пульту и включи сигнализацию, — приказала я, слишком взбешенная, чтобы заметить, что он и пальцем не пошевелил, и сказала в телефон: — Где ты хранишь оружие?

— Детка...

— Что, если она снаружи?

— Лорен...

— Что, если Лоретта со своей камерой снаружи?

— Лорен, у нас с Лореттой договоренность. Она не подходит к дому.

Я его не слышала и продолжала паниковать.

— Что, если ее переклинит? Что, если ее переклинит, когда Джонас здесь? Боже мой!

— Лорен, заткнись, сделай глубокий вдох и послушай уже меня. — Твердо и непреклонно произнес Тейт. — Лоретта безобидная.

— Конечно, — огрызнулась я.

— Она живет в Пенсильвании. И работает там. Она замужем, и у нее трое детей. Она проводит отпуск в Карнэле или там, где буду я. Иногда она даже берет с собой мужа и детей.

— Это безумие, — выдохнула я.

— Я ее хобби.

— Это безумие, — повторила я.

— Некоторые женщины западают на кинозвезд, некоторые на спортсменов, Лоретта запала на меня. Она живет нормальной жизнью. Я знаком с ее мужем и ее детьми. Она совершенно безобидна.

— Она следит за тобой!

— Я ей нравлюсь.

— Она посвятила тебе сайт и пишет, что ненавидит меня! — напомнила я.

— Она не всерьез. Другие люди посвящают сайты и блоги тому, что им нравится. Когда она начала публиковать там фото Джонаса, я ей позвонил и сказал, что мне это не нравится, через час их не было. У нее хорошая жизнь, но это не значит, что она не может фантазировать, что она и делает, используя меня. В этом нет ничего плохого.

— Тейт, я тоже фантазирую, но я не преследую мужчин, не фотографирую их, когда они не знают, что я рядом, и не посвящаю им сайты в свободное время.

— Ты фантазируешь?

Упс.

У меня появилось чувство, что наш разговор только что резко свернул в сторону.

— Тейт...

— О чем ты фантазируешь?

— Это неважно. Важно другое. Она меня пугает.

— О чем ты фантазируешь, Лорен?

— Это не важно! — крикнула я.

— У меня куча дел, но я знаю, что сайт Лоретты важен для тебя, поэтому я трачу время и разговариваю с тобой о нем. Я позвоню ей, скажу прекратить выкладывать твои фото и писать комментарии про тебя. Она скорее всего перезвонит тебе и извинится, такой уж она человек. А теперь, мне важно знать, о ком ты фантазируешь, поэтому ты поговоришь со мной об этом.

Я посмотрела на Джонаса и сообщила Тейту:

— Джонас в комнате.

— Скажи ему выйти, закрой гребаную дверь и ответь на мой вопрос.

— Я не собираюсь говорить Джонасу выйти! — рявкнула я.

— Пап, я ушел! — крикнул маленький предатель, улыбнулся мне и вышел, громко хлопнув дверью.

Я поняла, что Тейт слышал, как закрылась дверь, потому что он сразу же приказал:

— Отвечай на мой вопрос.

— Почему это важно для тебя?

— Крутышка, когда мой член в тебе, ты сладко стонешь для меня и закрываешь глаза, я хочу знать, что ты по-прежнему видишь только меня.

—Ты с ума сошел? — спросила я.

— Ответь на гребаный вопрос.

О нет. Он рассердился. Очень рассердился. Я поняла это и также поняла, что должна это прекратить, пока все не вышло из-под контроля, поэтому прошептала:

— О тебе.

— Повтори-ка?

— О тебе. Я фантазирую о тебе.

Молчание.

По какой-то глупой причине я продолжила тараторить:

— До того как мы стали встречаться, и... когда я... когда ты уезжаешь, я...

Он перебил меня, пробормотав:

— Черт.

— Однако я не стала бы посвящать тебе сайт, — идиотски добавила я.

— Наши ночные разговоры только что изменились, — заявил он.

— Что, прости?

— Ты скрывала от меня. Если ты ласкаешь себя, думая обо мне, пока я в отъезде, детка, то ты слишком хорошая девочка, чтобы не позволить мне слушать.

Почти каждая эрогенная зона в моем теле ожила.

— Тейт... — выдохнула я.

— Начнем сегодня.

О Господи.

— Тейт, я не...

— И ты опишешь мне все, что видишь в своей голове.

О Господи.

— Капитан...

— В подробностях.

— Тейт...

— Пока я буду слушать, как ты доводишь себя до оргазма.

— Эм...

— Я позвоню Лоретте, скажу ей связаться с тобой, она извинится. Ты позвонишь мне ночью, я хочу, чтобы ты была готова ласкать себя между ног.

— Ох...

— Мы договорились?

— Не думаю.

— Мы договорились.

И он отключился.

Я невидяще уставилась в пустоту. Потом я уставилась на свою фотографию на экране компьютера. Потом я убрала телефон от уха и уронила его на стол.

Через час позвонила Лоретта и извинилась. Она пригласила меня проверить сайт, и я увидела, что моя фотография исчезла. Лоретта еще минут двадцать болтала со мной о жизни в целом, о своей, о моей и немного о Тейте. Не как сталкер, а как нормальная женщина. Я уже поняла, что она хорошая, еще до того, как она сказала, что позвонит, когда в следующий раз будет в Карнэле и мы выпьем кофе «в том местечке, где хиппи пекут великолепный лимонно-маковый хлеб». Я набралась смелости и спросила, не согласится ли она прислать мне фото, где она сняла меня и Тейта. Она с восторгом согласилась. Потом она повесила трубку.

Через час после этого я проверила свою электронную почту и увидела, что Лоретта прислала мне не только наше с Тейтом фото на байке, но и еще одну: мы с ним стоим рядом с его байком, он касается рукой моего подбородка, мои ладони лежат у него на талии, и мы целуемся. И забавная подпись: «Девочка, тебе так повезло! Разве он не горяч?»

Она никогда не узнает, насколько он горяч.

Бедняжка Лоретта.

Через много часов после этого отчасти нервничающая, отчасти напуганная, а отчасти возбужденная, я забралась в кровать, позвонила Тейту и через пять секунд моя рука была у меня между ног.

Нервозность и страх растаяли через секунду.

А через десять минут растаяла и я.

* * *

Через четыре дня после этого я спала мертвым сном, когда вернулся Тейт.

Он разбудил меня, и это была первая часть фантазии, которую я рассказала ему по телефону.

А затем он помог мне воплотить в жизнь и остальную часть.

В подробностях.

После того как мы оба кончили, Тейт вжался в меня бедрами, я легла на живот, он накрыл меня своим телом и уперся локтями в кровать по обе стороны от меня.

— Тебе нравится, детка? — прошептал он мне на ухо.

— Да, Капитан, — прошептала я, и это было слабо сказано.

Тейт поцеловал меня в плечо и пробормотал:

— Черт, как хорошо быть дома.

У меня не было возможности ответить, он передвинул нас, накрыл одеялом и прижал меня к себе.

— Засыпай, Лори, — тихо велел он.

— Хорошо, милый.

Он сжал меня в объятиях:

— Сладких снов, детка.

— И тебе, Капитан.

Я устроилась поуютнее и уснула раньше него.

И ни разу не проснулась.

* * *

Прошло несколько недель, прежде чем я поняла, что совсем перестала просыпаться, когда Тейт был дома. Беспокойно я спала, только когда он уезжал.

Именно Тейт заставил меня осознать это, когда однажды утром вошел в ванную, пока я чистила зубы и на мне не было ничего, кроме трусиков. Он остановился позади меня, обнял одной рукой и прижался к моей спине.

Я встретилась с ним глазами в зеркале и сразу заметила, что у него что-то на уме.

Он не заставил меня ждать и спросил:

— Ты что-то скрываешь от меня?

Я моргнула, вытащила зубную щетку изо рта и ответила:

— Нет.

Тейт сжал руку, физическое предупреждение, и добавил словесное предупреждение:

— Детка.

Я уставилась ему в глаза, закончила чистить зубы, сплюнула пасту, прополоскала рот, вытерлась и попыталась повернуться, но Тейт удерживал меня лицом к зеркалу.

— Тейт... — сказала я зеркалу.

— Мне не нравится, что ты делаешь это в одиночестве.

— Что?

— Ночью.

Я покачала головой и спросила:

— Что, прости?

— Мне не нравится, что ты остаешься один на один с ночью. Если ты проснулась, а я нет, говорю тебе, детка, буди меня.

Тут-то до меня и дошло, и я молча уставилась на него в зеркало.

Я делала это некоторое время, достаточно долго, чтобы Тейт потерял терпение, сжал руку вокруг меня и поторопил:

— Поняла?

— Я не просыпаюсь, — потрясенно прошептала я, все еще глядя на него.

Я не могла припомнить времени, когда не просыпалась, с самого детства. Может на ночь или две, но не постоянно. Мой разум мучил и меня, и мой сон всегда.

— Повтори-ка? — попросил Тейт.

Я положила ладони на раковину для устойчивости.

— Я не... — Я неверяще покачала головой. — Тейт, детка, — шепотом продолжила я, — когда ты дома, я не просыпаюсь. — Глаза защипало от слез, и я продолжила шептать: — Только когда ты уезжаешь, я...

Его рука расслабилась, он положил ладони на мои бедра, шагнул назад и развернул меня лицом к себе, потом шагнул обратно, снова обняв меня одной рукой, а вторую поднеся к моему подбородку.

Я откинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Милая... — начал он, и по моей щеке скатилась слеза.

— Всю жизнь, — перебила его я, — сколько я себя помню. А теперь нет. Не тогда, когда ты рядом.

— Лори... — прошептал Тейт, стирая мою слезу большим пальцем.

— Ты... — Я сглотнула. — Это ты.

— Я знаю, детка, — тихо сказал он, коснувшись моего лба своим. — Ты для меня тоже.

— Нет, — сказала я ему. — Ты не понимаешь. Ты то особенное, что я искала. А я искала то, что сможет успокоить мой разум.

— Крутышка... — начал Тейт, но я прижалась к нему и крепко обняла обеими руками.

— Я знала это, но не понимала. Теперь я знаю.

По какой-то причине внезапно он поднял голову и пристально посмотрел на меня с такой сосредоточенностью и так долго, что я не могла долго это выносить.

— Что? — спросила я.

— Ты никуда не собираешься, — заявил он, и я снова моргнула.

— Что?

— Это достаточно хорошо для тебя.

Я помотала головой и сжала его в объятиях.

— Тейт, ты говоришь загадками.

— Ты не просто веришь, что я могу все. Я могу все, ради тебя.

Я перестала дышать.

— Исправить твой сон, — заявил он.

Я молча смотрела на него.

— Сломал себе всю жизнь, принимал дерьмовые решения, почти испортил жизнь сыну, но не тебя. Я могу все, когда я с тобой.

— Ты и раньше мог, — сказала я ему.

— До тебя — нет.

— Тейт, ты...

— Детка, в день, когда ты приехала в город, ты видела меня с Нитой. На следующий день, день, когда я встретил тебя, вот тогда это началось.

— Нет.

— Черт, — прошипел он так напряженно, что почти ощущалось физически. — Как бы я хотел, чтобы папа мог с тобой познакомиться.

Я уставилась на него, онемев от потрясения, когда до меня дошло, что мой красивый крутой байкер был сломлен.

И я ему тоже помогла.

— Это сломало тебя, — прошептала я.

— Что?

— Когда ты потерял игру, это сломало тебя. Ты тоже был на пути к саморазрушению.

Он пристально смотрел на меня, и я задержала дыхание, ожидая его реакции.

— Да, — тихо сказал он.

— Ты думал, что без игры не сможешь найти хорошую жизнь.

— Да.

— И по какой бы то ни было причине я думала, что не достойна чего-то особенного, так что никогда не находила этого, до тебя.

— Слава Богу, —загадочно ответил он.

— Что?

— Детка, если бы ты позволила своему парню из колледжа с самого начала показать тебе, что ты особенная, сейчас я бы не стоял у себя в ванной, обнимая тебя. Я бы был обречен.

— Ну...

— И Джонас тоже.

— Эм...

Тейт снова уперся лбом в мой лоб, но опустил голову, так что наши носы соприкоснулись.

— Это делает меня мудаком, ведь ты так долго жила с этим, но мне плевать, ты все равно должна знать: я чертовски рад, что только я могу подарить тебе сладкие сны.

Слезы вернулись и моментально потекли.

— И я тоже, Тейт, — прошептала я.

— Я так долго ждал, чтобы стать чем-то особенным снова, детка, — прошептал он в ответ.

— Я рада, что это досталось мне.

Мокрыми глазами я смотрела, как он улыбнулся.

— Ладно, Крутышка, закончили, — тихо объявил он.

— Что?

— Разговоры по душам.

— Ох, — прошептала я разочарованно, потому что мне вроде как понравилось. — Хорошо.

— Теперь у нас есть это, — объяснил он. — Они нам не нужны.

— Ох, — повторила я, больше не расстраиваясь, потому что он был прав. — Хорошо. — Потом спросила: — Джонас еще спит?

— Да.

Я провела ладонью по его прессу.

— Хорошо.

— Детка?

Запустив пальцы другой руки в его волосы, я опустила ладонь ниже и обхватила его член.

— Мне захотелось поиграть, — прошептала я.

Тейт усмехнулся.

— Можно? — спросила я.

— Когда я буду готов, чтобы ты перестала играть и стала серьезной, я скажу, и ты станешь серьезной.

— Договорились, — согласилась я, и его глаза потемнели.

— На колени, Крутышка, — прорычал он.

Я расплылась в улыбке.

И опустилась на колени.

* * *

После нашего с Тейтом разговора по душам в ванной, который закончился минетом для него, после чего я получила оргазм, сидя на краю раковины и закинув ноги ему на плечи, жизнь стала весьма сладкой.

Это не значит, что у нас не случалось драм.

Но все наши драмы вращались вокруг Джонаса.

Во время одной Джонас устроил истерику в торговом центре, которую поддержал Тейт, когда мы возили его покупать одежду к школе. Я считала, что его шкаф и комод должны быть намного полнее. Тейт и Джонас были не согласны и считали — после того как мы купили две пары джинсов, несколько футболок и пару кроссовок для зала, которые стоили почти как картина, которую я купила Тейту (тут я слегка преувеличиваю), — что пришло время идти в кино.

Я сдалась и, поскольку знала его размеры, на следующий день взяла Эмбер, Бетти, и Венди в торговый центр, и мы увеличили гардероб Джонаса.

А также гардероб Тейта.

А также гардероб Эмбер, Бетти, Венди и мой.

Мы также навестили Ванду в магазине товаров для дома, так что Джонас получил новые полотенца для своей ванной, а мы с Тейтом новый дозатор для мыла и стакан для щеток.

Мы также получили новые емкости в кухню и новый набор великолепных тяжелых керамических мисок, которые складывались друг в друга для удобства хранения. Но поскольку они были покрашены в приглушенный пыльно-зеленый, розовый и голубой, я поставила их на остров, потому что они там круто смотрелись.

Джонас же считал, что они смотрятся по-девчачьи.

Тейт посмотрел на миски, потом на меня и вышел, но его губы кривились, так что я решила принять это за одобрение, или по крайней мере не возражение.

Вторая драма была связана с тем, что Тейт записал Джонаса в детскую футбольную лигу. У него отлично получалось, и Тейт очень старался не пропускать ни тренировки, ни игры. Однако, поскольку преступникам не позвонишь и не договоришься, чтобы они ждали в местном отделении полиции, чтобы ты мог их сдать, это случалось не так часто, как хотелось бы Тейту и Джонасу. А вот я не пропустила ни одной игры, хотя, когда Тейт был дома, чтобы забирать его после тренировок, я давала им провести время вдвоем и забирала Джонаса, только когда Тейта не было.

К счастью, когда команда Джонаса проиграла в первый раз, Тейт был. К счастью, потому что Джонас не любил проигрывать. Совсем не любил.

Это вылилось в еще одну истерику, во время которой Тейт приказал Джонасу идти к себе в комнату, последовал за ним, и я слышала, как Джонас какое-то время вопил, но потом перестал.

Я выдергивала сорняки во дворе, когда Тейт вышел, закончив с Джонасом.

— Он порядке? — спросила я.

— Все еще злится.

— Это просто игра, — пробормотала я.

— Это не просто игра, — ответил Тейт, и я посмотрела на него.

— Невозможно выигрывать во всем, Тейт, — мягко сказала я. — Он должен научиться этому.

— Ты права, Крутышка, это невозможно. Но можно научиться не проигрывать снова. Или, по крайней мере, не совершать те же ошибки.

Это правда.

— И все-таки, милый, ему следует научиться не устраивать истерик, — осторожно сказала я.

— Такой накал хорош, нужно только сфокусировать его.

— Ты научил его этому?

— Нет, но научу.

Я почувствовала, как мое лицо смягчилось, и улыбнулась ему.

Тейт улыбнулся в ответ.

— Возможно, если ты дашь ему немного печенья с шоколадом по бабушкиному рецепту, это поможет.

— Я пеку шоколадный пирог с пеканом по маминому рецепту.

Его улыбка стала шире.

— Это тоже подойдет.

— Любовь — это не еда, Тейт, — поддразнила я его же собственными словами.

Он наклонился ко мне, положил ладонь мне на шею и поцеловал в лоб, но не отпустил, а посмотрел мне в глаза и прошептал:

— Крутышка, я ошибался. Теперь я понял. Так, как это делаешь ты, — любовь.

Потом он отпустил меня, и я пялилась на него, пока он уходил.

Потом я крикнула в сторону двери, за которой он скрылся:

— С новой духовкой любовь, выраженная пирогами, будет получаться лучше!

И услышала, как он прокричал в ответ:

— Мужская территория, детка. Даже не думай об этом без меня.

— Женская территория, — продолжила кричать я. — Духовка на кухне!

— У нее есть вилка, и она весит больше пятидесяти фунтов. Абсолютно мужская, — прокричал он свой ответ.

Я сдалась и, хихикая, отвернулась к цветам.

Абсолютно мужская.

Мой старик забавный.

* * *

Вот и все. Что-то важное, что-то еще важнее.

Но ничего экстраординарного.

И мне это нравилось.

И еще больше это стало нравиться мне после одного экстраординарного и душераздирающего дня в баре «У Баббы», перевернувшего нашу жизнь, а особенно после того, как нам с Тейтом пришлось рассказать Джонасу о том, что случилось.

Глава 24

Держись

— Три бутылки «Бада», милый, — сказала я Тейту, глядя в свой блокнот.

— Детка, — окликнул он.

— Что? — ответила я, доставая из-за уха карандаш.

— Крутышка.

— Что? — повторила я, царапая в блокноте.

— Детка, посмотри на меня, — мягко сказал Тейт, и я посмотрела на своего чисто выбритого мужчину.

Тем утром мы поругались, потому что он побрился. Возможно, я чуточку перегнула палку, но зато теперь он не сомневался в моем отношении к его бороде, учитывая, что я пригрозила ему закрыть доступ к определенным частям моего тела, пока он не отрастит ее обратно. Тейта это не рассердило, а даже развеселило, потому что он расхохотался и продолжал смеяться даже после того, как я неоднократно повторила, что не вижу в этом ничего смешного. Потом он доказал мне, что я не смогу выполнить свое обещание закрыть доступ к определенным частям моего тела, и сделал это, добившись доступа к этим самым частям.

Несмотря на это, я была уверена, что донесла свою мысль, но даже если и нет, мне было наплевать. По правде говоря, он горяч что с бородой, что без нее. Мне просто нравилась борода.

— Что? — спросила я, встретившись с ним глазами.

— Подойди сюда, — приказал он, и я заметила, что он упирается кулаками в барную стойку, широко расставив руки. Я уже видела его таким раньше, и в последний раз он был очень зол.

— Эм... — пробубнила я. — Я тут.

— Ближе, — потребовал он.

Я подалась ближе, положив ладонь на стойку.

— Ближе.

— Тейт, в чем...

— Сейчас же, детка.

Я вздохнула и наклонилась к нему, облокотившись обеими руками на стойку.

Тейт тоже наклонился ко мне, положил ладонь рядом с моей, второй рукой обнял меня за шею, притянул к себе и, наклонив голову, поцеловал меня долгим и очень горячим поцелуем.

Я схватилась за его руку, другую положила ему на шею, чтобы удержаться на ногах, когда он отпустил мои губы.

— Должно подействовать, — пробормотал он, не отстраняясь от меня.

— Подействовать?

Он не ответил, а вместо этого заявил:

— Нужно было надеть кольцо тебе на палец, Крутышка.

Я перестала дышать, и мои ноги задрожали.

— Что? — выдохнула я.

— Парни, которых ты обслуживаешь, не местные. Если они еще раз глянут на твою задницу или грудь, когда ты идешь мимо, у нас будут проблемы. Полагаю, я только что дал понять, что ты моя. Если они сделают это снова, я буду знать, что они хотят проблем, так что я их им обеспечу.

Я не слышала ни слова из того, что он сказал, поскольку еще переваривала его предыдущее заявление, поэтому повторила:

— Что?

— Лорен? — раздалось за спиной, и я узнала голос. Узнала и не поверила своим ушам. Я была так потрясена, что небрежное замечание Тейта — которое для меня вовсе не было небрежным — вылетело у меня из головы, и я застыла, глядя Тейту в глаза.

Он посмотрел в мои, сдвинул брови и, не отпуская мою шею и не двигаясь, глянул мне за спину. Он посмотрел вниз, потом вверх и широко улыбнулся, как будто перед ним было что-то ужасно смешное.

— Охренеть, — прошептал он, отпустив меня.

Я развернулась на деревянных ногах и уставилась на свою соперницу из «Высокого горизонта» — женщину, которая притворялась моей лучшей подругой, а сама трахалась с моим мужем.

— Хейли? — прошептала я и уставилась на нее.

Она выглядела так же хорошо, как всегда. А вот какой она не выглядела в своих дизайнерских джинсах, необычной дизайнерской блузке, туфлях за семьсот долларов и с двухсотдолларовой стрижкой, так это уместной в байкерском баре.

На мне же, наоборот, была футболка «Харлей», которую Дик привез мне из Стерджиса. Бледно-розовая суперкрутая футболка в обтяжку, с надписью «Харлей Дэвидсон», выполненной буквами винного и серебристого цвета, на груди и крыльями такого же цвета на спине. На мне также были джинсы (дизайнерские) и серебристые босоножки с тонкими ремешками, которые стоили далеко не семьсот долларов, но были очень сексуальными. Волосы я не укладывала, а дала им высохнуть без укладки, потому что так нравилось Тейту. Доминик только недавно их подровнял (тогда же я мягко заставила Солнышко выйти из дома в салон, чтобы Дом и с ней сотворил свою магию, что он и сделал, и ей даже понравился результат).

Хейли выглядела как сливки среднего класса — живущая за городом домохозяйка с личным тренером и ежемесячными посещениями салона.

Я выглядела как девушка байкера.

И она только что видела, как я целовалась с красивым, крутым Тейтумом Джексоном. Я поняла это по удивленному, но завистливому выражению ее лица. Подозреваю, что именно такое выражение было и у меня, когда я в первый раз увидела его с Нитой.

Вот почему я улыбнулась.

— Хейли, подруга, что ты тут делаешь? — громко и дружелюбно спросила я и, не дожидаясь ответа, повернулась к Тейту. — Дорогой, это Хейли. Знаешь, женщина, которая притворялась моей подругой, пока трахалась с моим мужем, Брэдом?

Тейт, опять стоявший упираясь широко расставленными кулаками в стойку, постарался скрыть улыбку, но у него не получилось. Его губы дернулись, когда он пробормотал своим хриплым сексуальным голосом:

— Да, детка, я знаю, кто такая Хейли.

Я повернулась обратно к Хейли. Она таращилась на Тейта, широко открыв глаза, потрясенная и открыто завидующая, с бледным лицом и приоткрытым ртом.

— Иди, я задолжала тебе выпивку, — заявила я, подходя к ней и потянув к барной стойке. Джим-Билли, Надин и Стиг смотрели на нас и улыбались. Я посадила Хейли на стул и повернулась к Тейту:

— Милый, можешь сделать для Хейли мартини?

— Нет, — ответил он.

— Ой! — Я повернулась к Хейли. — Мы тут не делаем девчачьи напитки. Будешь водку?

Она моргнула, глядя на меня, потом еще раз моргнула, посмотрев на Тейта, но так и не ответила.

— Может, начнем с диетической колы? — предложила я.

— Я... ты... — запинаясь, проговорила она, — почему ты задолжала мне выпивку?

Я немного откинулась назад, сложила руки на груди и широко улыбнулась.

— Чтобы поблагодарить тебя за то, что ты освободила меня от Брэда.

— Что? — прошептала она.

— Ты освободила меня от Брэда, так что я смогла выбраться из той адской жизни и той помойки под названием «Высокий горизонт» и найти Карнэл и Тейта. — Я показала на Тейта и, наклонившись вперед, сообщила ей с заговорщицким видом: — Он мой старик.

— Твой старик? — спросила она.

— Байкерский сленг. Это значит, что он мой... мужчина, — пояснила я. — Мы вместе.

Она перевела взгляд на Тейта и заметила:

— Он не похож на Брэда.

— Слава Богу, — пробормотал Тейт, и я проглотила смешок.

— Тейт, милый, нальешь Хейли диетическую колу? А я пока отнесу тем парням «Бад». — Я повернулась обратно к Хейли. — Я должна отнести пиво. Сейчас вернусь.

Тейт открыл три бутылки «Бада», я быстренько отнесла их клиентам, они расплатились, дав большие чаевые, и я бегом вернулась к стойке. Тейт успел подать Хейли диетическую колу и теперь стоял, прислонившись спиной к стене бара, скрестив руки на груди и наблюдая за мной. Я также заметила, что Джим-Билли, Надин, Стиг и Вингс пересели на стулья поближе к Хейли и она неуверенно поглядывала то на них, то на Тейта.

Я села на стул рядом с ней и спросила:

— Итак, что ты тут делаешь?

Она посмотрела на меня:

— Я... эм-м...

— Ну? — поторопила я.

— Я слышала, что Брэд здесь, — быстро ответила она. — Он не заходил?

При этих словах Тейт оттолкнулся от стены и подошел ближе, совсем не радостно прорычав:

— Да ты, нахрен, издеваешься.

Хейли сглотнула, глядя на Тейта снизу вверх, затем посмотрела на Джима-Билли, Надин, Стига и Вингса, а потом так быстро повернулась ко мне, что наверняка свернула шею.

— Мне сказали, он в городе. Он хочет вернуть тебя. Так сильно, что не примет меня обратно, — тихо сказала она, как будто это было немыслимо, словно кто-то пытался убедить ее, что небо не голубое, а цвета фуксии.

— Тебя обратно? — спросила я.

— Натан меня бросил, — прошептала она.

— Ты хочешь сказать, вернулся к своей жене, — предположила я, и она снова сглотнула, что я решила принять за подтверждение.

— Крутышка, — позвал Тейт, и я повернулась к нему. — Скажи этой... — Он кивнул в сторону Хейли. — ...чтобы позвонила этому мудаку и сказала ему, что если он не хочет узнать, что такое настоящее нападение, то пусть не появляется в моем баре.

Я кивнула, повернулась к Хейли и рассудительно посоветовала:

— Тебе лучше сделать это, позвонить Брэду.

Хейли округлила глаза:

— Ты имеешь в виду, что он нападет на Брэда?

— Возможно, — ответила я. — Вообще-то, я не уверена, но я бы не стала его испытывать.

Хейли уставилась на Тейта, потом кивнула и открыла сумочку.

— Ты.... — пробормотала она, копаясь в сумочке. — Ты... — Она достала телефон и посмотрела на меня, держа его в руках, ее глаза опустились на мои ноги и опять поднялись вверх. — Ты же сломалась, когда Брэд ушел.

— Тейт все исправил. — Опираясь локтем на стойку, я наклонилась вперед и посмотрела на Тейта. — Правда, детка?

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что Тейту вовсе не так весело, как мне.

— Пусть звонит ему, — велел он.

— Хорошо, Капитан, успокойся, — пробормотала я и сказала Хейли: — Тебе лучше поторопиться и позвонить ему.

— Хейли? — услышала я оклик Брэда и посмотрела ей за спину, а она развернулась на стуле. Мы увидели Брэда в еще одной рубашке-поло и брюках-чинос. Он пристально смотрел на Хейли. — Какого хрена ты здесь делаешь?

— Вон, — прорычал Тейт, и Брэд взглянул на него, но все равно подошел к нам с Хейли.

— Я спросил, какого хрена ты здесь делаешь? — повторил он Хейли.

Она смотрела на него снизу вверх, страх ушел, лицо стало жестче.

— Ты сказал, что хочешь вернуть ее, и я не поверила. Я услышала, что ты отправился сюда, и решила, что должна поехать и увидеть своими глазами, и я все равно не верю. — Она подалась вперед и закончила: — Ты не можешь всерьез хотеть ее. Она официантка!

Что ж, Хейли совсем не изменилась.

— А ты не можешь всерьез считать, что можешь изменять мне и думать, что я захочу тебя обратно, — выпалил Брэд.

Хм-м-м, зато, похоже, Брэд изменился.

Я села поудобнее, чтобы насладиться шоу. Хейли скрестила руки на груди и рявкнула:

— Ты говорил, что любишь меня и всегда будешь любить.

Я наклонилась к ней и доверительно сказала:

— Он и мне это говорил.

Джим-Билли заржал. Брэд сердито глянул на него. Краем глаза я заметила движение Тейта и повернулась к нему.

— Не надо, милый, пожалуйста, — попросила я. — Это весело.

Тейт остановился, секунду внимательно вглядывался в мое лицо, а потом буркнул:

— У тебя есть пять минут, чтобы повеселиться, Крутышка, а затем ты выставляешь обе их задницы отсюда.

Хейли была слишком сосредоточена и не заметила нашего с Тейтом обмена репликами. Она встала со стула и повторила Брэду:

— Ты говорил, что любишь меня и всегда будешь любить.

Брэд не обращал внимания на Хейли и смотрел на меня, он осмотрел меня с головы до ног и обратно, а затем перевел взгляд на Тейта.

— Я здесь, чтобы сказать, что подаю на тебя в суд, — объявил он.

Джим-Билли, Надин, Стиг, Винг и я посмотрели на Тейта.

Тейт уставился на Брэда:

— Повтори?

— Я подаю на тебя в суд, — повторил Брэд.

— За что? — спросил Тейт.

— Отчуждение супружеской привязанности .

Не колеблясь, Тейт откинул голову и расхохотался.

Потом он посмотрел на меня и заметил:

— Ты права, детка, это весело.

Игнорируя комментарий Тейта, Брэд объявил:

— Ты украл мою жену.

Тейт повернулся обратно к Брэду.

— Ага, приятель, украл.

Брэд показал пальцем на Тейта и громко провозгласил:

— Видишь? Ты признаешь это.

Он взмахнул рукой:

— У меня есть свидетели.

— Только ни один судья не станет рассматривать твое дело, поскольку Лорен развелась с тобой до того, как я увел ее у тебя, но если у тебя получится, я заплачу штраф. А пока я продолжу отчуждать ее привязанность. Тебе следует знать, и можешь поделиться со своими адвокатами, — великодушно продолжил Тейт, — что это происходит утром и ночью. Обычно утром она отсасывает мне или я заставляю ее кончить в душе. Ночью, мужик... черт, это даже лучше. Определенно стоит штрафа.

Я закатила глаза (по большей части в попытке проигнорировать тот факт, что Джим-Билли, Надин, Стиг и Вингс широко улыбались, глядя на меня, мужчины несколько похотливо, а Надин просто счастливо), но Брэд зло посмотрел на Тейта, а потом повернулся ко мне.

— Серьезно, Ри? Тебе нравится эта грязь?

— О да, — пробормотала я чистую правду и услышала, как Надин, Стиг и Вингс хохотнули, а Джим-Билли так просто заржал.

Брэд сердито глянул на меня, потом посмотрел на Тейта:

— Я собираюсь признать развод не имеющим законной силы.

Я напряглась всем телом, не зная точно, возможно ли такое, и искренне надеясь, что нет, но Тейт, кажется, не обеспокоился.

— Удачи, — ответил он.

— Ри не хотела развода, пока не приехала сюда и не встретила тебя, — продолжал Брэд.

— Может и нет, но тебе следует знать, прежде чем потратишь на эту хрень кучу бабла, что сейчас она рада этому, — парировал Тейт.

— Ты промыл ей мозги, — выпалил Брэд, Джим-Билли снова заржал, я недоверчиво уставилась на Брэда, ошарашенная его невообразимой самонадеянностью, он же продолжал: — Когда я увезу ее подальше от тебя, мы найдем способ все вернуть, она так говорила.

— Да, это было раньше. А теперь... — Тейт замолчал, наклонился вперед, снова упершись кулаками в барную стойку. — А теперь она попробовала вкус хорошей жизни, и знает, что ты никогда не дашь ей этого.

Брэд ощерился, оглядел бар, потом посмотрел обратно на Тейта и насмешливо спросил:

— Это, что ли, хорошая жизнь?

— Ее часть, — моментально ответил Тейт. Он убрал кулаки со стойки и опустился на локти, а потом тихо спросил тоном, призванным одновременно бросить вызов и спровоцировать: — Она когда-нибудь загоралась с тобой, теряла контроль настолько, чтобы наброситься на тебя? Оседлать и трахать до потери дыхания?

Я видела, что Брэда задел этот удар, потому что нет, я такого не делала. У нас был хороший секс, но не настолько, а Брэд чрезвычайно гордился своей сексуальной доблестью. Он был убежден, что он лучший. А после слов Тейта понял, что это не так.

— Господи, ты отвратителен, — пробормотал Брэд, меняя тему, чтобы сохранить лицо.

— Со мной она так делает, — продолжал Тейт.

— Да пошел ты, — огрызнулся Брэд.

— Постоянно, — продолжал давить Тейт.

— Да пошел ты, — повторил Брэд.

— Это чертовски великолепно, — объявил Тейт.

— Спасибо, милый, — прошептала я и широко улыбнулась ему, когда он посмотрел на меня.

Я действительно выражала благодарность, хотя меня и смущал этот разговор, но я также прикалывалась, чтобы позлить Брэда.

Но Тейт не прикалывался. С совершенно серьезным лицом он сказал:

— Ты великолепна, Крутышка. Чертовски великолепна.

Он действительно имел это в виду, и не только то, что я трахала его до потери дыхания. И это так много значило для меня, что я перестала дышать, глядя в его темные глаза с золотистыми крапинками.

— Советую тебе найти адвоката, — вмешался Брэд в наш почти беззвучный диалог.

Глаза Тейта метнулись к нему.

— Уже есть, приятель. Если ты достаточно глуп, чтобы затеять это, валяй.

Брэд повернулся ко мне, но оскорбил Тейта.

— Боже, Ри, он даже не умеет говорить на правильном английском.

Тут я перестала думать, что все это весело, потому что никто не имеет права оскорблять моего мужчину.

— Я люблю его, — заявила я, и Брэд снова осклабился.

— Он тебя запутал... — начал он.

— Нет, не он, — перебила я. — Ты. Ты трахал Тину, ты трахал Хейли, ты никогда не был верен мне, ты заставлял меня чувствовать себя недостойной. Ты делал это специально. Ты даже сейчас это делаешь, глядя свысока на меня, на Тейта и на этот бар. Ты козел, и я сожалею о каждой минуте, что провела с тобой. О каждой... минуте...

— Ри, ты... — начал Брэд, и я шагнула к нему, встав нос к носу.

— Не смей говорить мне, что я думаю, — прошипела я. — Ты не знаешь, что я думаю. — Я отстранилась и предложила: — Давай, Брэд. Аннулируй развод. Я хочу, чтобы ты это сделал. Потому что хочу развестись с тобой еще раз и обобрать до нитки. Я найму частного детектива и раскопаю все твои грязные делишки. Тину, Хейли и всех между. Я заберу все, что у тебя есть. Давай, жду не дождусь. Нам с Тейтом нужны новые столешницы в кухню и новый ковер, и мне нравится идея ходить по тебе и резать на тебе овощи. Вперед, Брэд, давай.

— Это будет плохо, — прошептала Хейли, и я перевела взгляд на нее.

И в первый раз я увидела, насквозь увидела ее черную душонку.

И увидев это, я сказала:

— Ты посмешище.

— Что? — все так же шепотом спросила она.

— Ты хищница, но дело в том, что ты не слишком хороша в этом.

Она выпрямилась, сузила глаза и показала свою истинную сущность, заявив:

— Достаточно хороша, чтобы заполучить твоего мужчину.

— Точно, достаточно хороша, чтобы получить это, — показала я на Брэда. — Но видишь ли, я достаточно хороша, чтобы заполучить этого, — показала я на Тейта. — А этого, дорогуша, ты никогда не получишь, потому что хороший мужчина увидит тебя насквозь и не захочет иметь никаких дел, и это просто-напросто грустно.

Хейли пристально посмотрела на меня, потом повернулась к Брэду и недоверчиво спросила:

— Ты действительно хочешь ее, когда можешь получить меня?

— Он хочет меня только потому, что не может получить, — просветила я Хейли. — И он больше не хочет тебя, потому что знает, что может получить тебя, и знает, что кто-то лучше него не хочет тебя. Господи, Хейли, — нетерпеливо буркнула я, — открой глаза.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но Тейт ее опередил.

— Крутышка, пять минут прошло, — вмешался он. Я посмотрела на него, потом увидела, что Стиг, Вингс и Джим-Билли встали со стульев, как солдаты, только что получившие приказ.

Я кивнула Тейту и повернулась к Брэду, решив подытожить.

— Я не ненавижу тебя. Я ненавижу ее. — Я показала на Хейли и посмотрела на нее. — Женщинам и так нелегко, нам не нужны сестры, которые ведут себя так, как ты. Если бы это зависело от меня, мы бы отняли у тебя членскую карту. — При этих словах Надин тихонько засмеялась, но я повернулась обратно к Брэду. — Но ты, к тебе я ничего не испытываю. Я просто хочу, чтобы ты убрался из моей жизни и я могла жить дальше. А ты, ты так самодоволен, что не хочешь дать мне даже этого, даже после того, как долгое время забирал у меня так много и ничего не давал взамен: ни любви, ни внимания, ни заботы, ни понимания, ни даже подарков на день рождения. Так ты хочешь забрать больше ради попытки сохранить лицо? Давай. Мне плевать. Мне все равно, потому что, пока ты будешь выставляться дураком, я отправлюсь домой к Джонасу и Тейту готовить им ужин, смотреть телевизор и ложиться в кровать со своим стариком, а ты для меня не существуешь, пока не появишься, и тогда ты всего лишь досадная неприятность и повод для нас с Тейтом посмеяться, потому что, как и она, — Я кивнула в сторону Хейли, — в конечном счете ты всего лишь посмешище.

— Ты не сможешь заставить меня поверить в то, что искренне желаешь жить так, — возразил Брэд.

— Брэд, это так красиво, что я не просто хочу этого, я буду сражаться и умру, чтобы сохранить это, — выпалила я в ответ.

Но Брэд продолжал. Не потому что не хотел, а потому что был неспособен поверить, что я выберу жизнь без него.

— Ты знаешь, что я могу дать тебе больше, чем он.

— Ты ошибаешься, — прошептала я, посмотрела ему прямо в глаза и, продолжая шептать, расчехлила большие пушки. — Я сплю.

Брэд побледнел.

— Что? — спросил он, но прекрасно понял, о чем я. Я прицелилась, выстрелила и попала в яблочко.

— Как ребенок, всю ночь. Когда Тейт в постели со мной, я не просыпаюсь.

Брэд уставился на меня, его лицо побледнело и застыло в гримасе.

— Ри...

— Всю ночь, — тихо повторила я. — Он дарит мне покой.

— Дорогая...

— Покой, Брэд, а это значит, что он дает мне все, а ты никогда, никогда не давал мне этого. — Я покачала головой. — Ничего подобного.

— Милая...

— Пожалуйста, дай мне одну вещь, только одну. Оставь мне мой покой, — прошептала я.

Брэд смотрел мне в глаза. Он сглотнул, и я вспомнила время, когда моя бессонница беспокоила его так же, как беспокоила Тейта. Я вспомнила время, когда он хотел, чтобы мне стало лучше. Вспомнила давно ушедшее время, когда он тоже думал, что сможет помочь мне и дать покой, он хотел этого для меня и хотел быть тем, кто даст это мне.

И я вспомнила, что ему не потребовалось много времени, чтобы перестать хотеть этого.

И я поняла, что Брэд тоже это вспомнил, потому что, как только он это сделал, случилось чудо.

Брэдфорд Уитакер наконец-то стал человеком.

— Кто такой Джонас? — спросил он.

— Сын Тейта, — ответила я, и Брэд закрыл глаза. Боль, мимолетная, но настоящая, исказила его черты, потому что давным-давно он хотел дать мне и это тоже, а потом расхотел.

Он снова открыл глаза и прошептал:

— Нам следовало завести детей.

— Не следовало, — ответила я.

Он снова сглотнул, но не отвел глаза и тихо признался:

— Я скучаю по тебе, Ри.

— Мне жаль, Брэд, но я ничем не могу помочь.

Несколько долгих мгновений он смотрел на меня, лицо оставалось бледным, а глаза больными, но наконец он кивнул.

— Ты закончил? — нетерпеливо и требовательно спросил Тейт, и Брэд посмотрел на него.

— Одна вещь. — Он продолжал говорить тихо.

— Одна вещь, и ты убираешься, — разрешил Тейт, и взгляд Брэда вернулся ко мне.

— Я любил тебя, — заявил он, и я почувствовала движение Тейта, но не отвела глаз от Брэда.

— Брэд...

— Любил, Ри, клянусь Богом. Я только не знаю, в какой момент потерял путь.

Неожиданно Тейт оказался рядом, частично загородив меня собой.

— Довольно, — объявил он, и Брэд поднял глаза на него. Удивлению моему не было предела, потому что случилось очередное чудо.

Теперь Брэд смотрел на Тейта как на божество.

— Она спит, — прошептал он, сглотнул и почти неслышно повторил: — Она спит. — Он повернулся ко мне и закончил: — Я хотел дать тебе это.

В глазах защипало, когда я наблюдала, как на Брэда, моего бывшего мужа и мужчину, которого я когда-то любила (для этого не было причин, но я его любила), снизошло прозрение, но слезы так и не пролились, а Брэд больше не произнес ни слова, он развернулся и вышел из бара.

— Проваливай, — приказал Тейт. Я вздрогнула и увидела, что он хмуро смотрит на Хейли.

— Я... — начала та.

Тейт наклонился и перебил ее:

— Вали... отсюда… сучка.

Хейли вытаращилась на него, округлив глаза, затем посмотрела на меня, потом пригнула голову и торопливо выбежала вон.

Не успела за ней закрыться дверь, как Тейт обнял меня за плечи и привлек к себе. Другой рукой он обнял меня за талию, я положила руки ему на пояс и откинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Нет.

Тейт крепче обнял меня и тихо сказал:

— Думаю, все кончилось, Крутышка.

— Я не из-за этого не в порядке. — ответила я. Он поднял брови, а я встала на цыпочки и прошептала: — Капитан, ты рассказал всем, что по утрам я делаю тебе минет.

Он расслабился и улыбнулся:

— Делаешь.

— И про душ.

— А это делаю я.

— И что я... эм... до потери дыхания.

— Это правда, Крутышка.

— Я знаю, но...

— Детка, мне нужно было донести до него свою мысль.

— Это нужно было делать именно так?

— Ну, да, — сказал Тейт, как будто это аксиома и я должна была это знать.

— Почему? — спросила я, потому что это никоим образом не было аксиомой.

— Это мужская фишка, — пояснил он.

— Просто чтобы ты знал, женская фишка — не рассказывать о своей частной жизни на работе, — ответила я, — или где-либо еще, если на то пошло.

— Почему нет? — спросил Тейт.

— Почему нет? — повторила я.

Он снова усмехнулся:

— Детка, я только что сделал тебя легендой.

— Но...

— Думаешь, те парни не мечтали бы, чтобы ты оказалась в их постели и каждое утро делала минет?

Я сердито уставилась на него и уточнила:

— Я делаю это не каждое утро.

Тейт снова широко улыбнулся.

Я попыталась сменить тактику:

— Это только между нами.

— Больше нет, — заметил Тейт, продолжая улыбаться.

Я поняла, что он не только считает это забавным, он не находит ничего страшного в том, чтобы рассказать о наших моментах наедине завсегдатаям нашего бара. И это заставило меня забыть сцену, которая только что произошла, и очень, очень сильно разозлиться... на Тейта.

— Капитан, — начала я, не скрывая своей злости, — я понимаю, что разборки есть разборки и ты иногда не следишь за словами, но ты должен знать: мне не понравилось, что ты рассказал.

Мой явный гнев не произвел на Тейта ни малейшего впечатления, потому что он ответил:

— А ты, Крутышка, должна знать: если бы я мог нанять самолет, чтобы написать в небе, как ты загораешься для меня, я бы это сделал.

Я замерла и вытаращилась на него.

— Ты с ума сошел?

— Нет.

— Да.

— Детка, повторяю, это мужские дела.

— Нет, не мужские.

Он начал посмеиваться, а я продолжала сверлить его взглядом.

— Определенно, мужские, — постановил он.

— Значит, по сути, ты пописал в свой угол и сделал это, чтобы пометить свою территорию, причем не только для Брэда, но и для всех остальных.

Тейт крепче прижал меня к себе.

— Я бы не стал формулировать таким образом, но да. По сути.

— Альфа-самец, — раздраженно пробормотала я.

— Абсолютно, — пробормотал в ответ Тейт совершенно беспечно.

— Ты только что лишился моего рта по утрам, — прошипела я, и он разразился смехом. — Я не шучу, — предупредила я, и он наклонился ко мне.

— Ага, детка, поверю, когда это случится.

— Случится, — огрызнулась я. Он покачал головой, потом наклонился еще ниже и коснулся носом моего уха.

— Крутышка, ты зависима от моего члена, тебе нравится отсасывать мне больше, чем мне нравится, когда ты это делаешь.

Я резко отстранилась и заявила:

— Это неправда.

Хотя, должна признать, что, возможно, это правда.

Я понимала, что он дразнится, потому что его глаза смеялись.

— Вот увидишь, — пригрозила я.

Его глаза засияли еще ярче — он явно не поверил мне, но затем я увидела, как они посерьезнели.

— Все закончилось, детка, — прошептал он.

Я еще немного посверлила его взглядом, потом посмотрела на дверь. Потом вздохнула и расслабилась в его объятиях.

— Да, — прошептала я в ответ.

— Ты меня любишь? — мягко спросил Тейт, и я посмотрела ему в глаза.

— Да. Хотя заявляю, что делаю это несмотря на то, что иногда ты мудачишь.

Его улыбка вернулась.

— Я переживу.

Пока он говорил, я услышала, как открылась дверь, и посмотрела в ту сторону. Вошел Фрэнк. В форме.

Мне хватило одного взгляда на него, чтобы мое тело вновь напряженно застыло, и одновременно я поняла, что Тейт тоже увидел Фрэнка, потому что его тело сделало то же самое.

— Господь Всемогущий, — пробормотал Тейт и посмотрел на меня. — Наступит осень, и мы с тобой и Джонасом поедем к морю.

Я хотела поехать к морю с Джонасом и Тейтом и хотела поделиться этим фактом с Тейтом, но не могла оторвать взгляд от Фрэнка, который приближался к нам.

— Тейт... — прошептала я.

— В Австралию, — продолжил он.

— Тейт...

— И может не вернемся, — заключил он.

— Тейт, приятель, надо поговорить наедине, в кабинете, — сказал Фрэнк, и я обняла Тейта.

— Постоишь за стойкой? — спросил Тейт. Я подняла глаза и поняла, что он обращается ко мне.

Я начала отвечать, но Фрэнк сказал:

— Лорен лучше пойти с нами.

Я сжала руки вокруг Тейта, это было автоматически, поскольку мои глаза метнулись к Фрэнку.

Фрэнк не встречался со мной глазами, он посмотрел на Джима-Билли:

— Билли, сделай одолжение, позвони Кристалл, ладно?

— Боже мой, — прошептала я, потому что что-то случилось, и что бы это ни было, оно было очень плохим.

— Фрэнк, что?.. — начал Тейт.

— Сделай, — приказал Фрэнк, Джим-Билли кивнул, а Надин полезла в свою сумочку.

— У меня есть телефон, Джим-Билли, у меня есть ее номер, — тихо сказала Надин.

Не теряя времени, Фрэнк прошел в коридор. Тейт отпустил мои плечи, но взял меня за руку, и мы последовали за Фрэнком. Он остановился у двери в кабинет и стал ждать. Тейт достал из кармана ключи, открыл дверь и придержал ее, пропуская меня вперед. Я включила свет, сделала четыре шага и развернулась. В ту же секунду Тейт оказался рядом. Фрэнк закрыл дверь и повернулся к нам.

— Даже не знаю... — начал он и замолчал.

— Просто скажи уже, — прорычал Тейт, и Фрэнк посмотрел ему в глаза.

— Тейт, приятель, майско-декабрьский убийца, черт... — Фрэнк взъерошил пальцами волосы, прежде чем произнести следующие ужасные слова. — Приятель, он добрался до Ниты.

Я дернулась, как от удара, и в тот момент я могла поклясться, что так оно и было, потому что мои внутренности пронзила боль.

Но Тейт не пошевелился.

— Повтори? — прошептал он.

Фрэнк посмотрел на меня, потом обратно на Тейта и мягко сказал:

— Она мертва, приятель.

— Боже мой, — прошептала я. Мой живот скрутило, сердце сжалось, а голову заполонили мысли про Тейта, Джонаса, Па, Вуда, Стеллу, даже про Ниту и Блейка, да так, что она моментально заболела.

Фрэнк сделал шаг вперед:

— Тейт...

Тейт поднял руку открытой ладонью к Фрэнку, и тот остановился.

— Приятель... — пробормотал он.

— Па знает? — спросил Тейт.

— Только ты, — ответил Фрэнк.

— Черт, — мучительно прошептал Тейт.

Я повернулась к нему и протянула руки.

— Детка...

— Черт! — взревел он и прошел мимо меня, так что мои ладони лишь скользнули по его телу. Он схватил со стола лампу и швырнул ее с размаху, она пролетела через комнату и разбилась о стену.

Я подбежала к нему, когда он схватил ноутбук, который Крис купила после того, как я показала ей свою таблицу для учета запасов, и он едва не попал в меня, когда ноутбук последовал за лампой, пролетел через комнату и врезался в стену, разлетевшись на кусочки.

Я положила ладонь ему на живот, а второй рукой обхватила его запястье и торопливо зашептала:

— Тейт, милый, остановись.

К моему удивлению, он остановился и опустил взгляд на меня. Я поморщилась, когда обжигающая сила его эмоций пронзила меня насквозь.

— Детка, — выдохнула я единственное, что пришло в голову.

Потом он обнял меня одной рукой за шею, второй за талию и притянул к себе так резко, что моя голова откинулась назад, а тело врезалось в него. Он уткнулся лицом мне в шею, а я крепко обняла его.

— Держись, — попросила я.

— Черт, — прошептал он мне в шею и стиснул меня в объятиях.

— Держись, детка, — прошептала я в ответ, крепче обнимая его, к глазам подступили слезы и потекли по щекам.

— Джонас, — прошептал он.

— Знаю, — быстро сказала я.

— Черт, — повторил Тейт.

— Держись, — взмолилась я.

Он держался, а я держала его.

Через некоторое время я вдохнула и посоветовала:

— Пластырь.

Тейт поднял голову и посмотрел на меня, в глазах застыла душевная боль.

— Как пластырь, — нежно сказала я. — Мы должны сказать им быстро, причинить боль, но сделать это быстро, чтобы начать справляться с последствиями.

— Верно, — сказал он.

— Позови всех домой, — мягко велела я.

— Верно, — повторил он.

— Детка? — позвала я, и он не ответил и не отпустил меня, он просто смотрел на меня. Я подняла руку, положила на его щеку и прошептала: — Я тебя люблю.

Тейт медленно закрыл глаза, потом открыл, но тоска в них никуда не делась. Он отпустил меня, отошел на шаг и сунул руку в задний карман, доставая телефон.

* * *

Тейт устроил так, чтобы Вуд приехал к нам первым. Он рассказал все Вуду на веранде, пока я готовила кофе.

Потом раздвижная дверь открылась, вошел Тейт и нашел меня глазами.

— Иди к нему, — прорычал он.

Я кивнула и незамедлительно сделала так, как он сказал.

Вуд стоял в конце веранды, упираясь руками в перила и глядя на деревья.

Я остановилась в нескольких шагах от него и окликнула:

— Вуд.

— Лори, уйди.

Я повернула голову в сторону и медленно вдохнула, потом подошла к нему и осторожно положила ладонь ему на спину.

— Вуд, — прошептала я.

— Лори, оставь меня в покое.

Вторую ладонь я положила ему на бедро и уткнулась лбом в свою руку на его спине.

— Вуд, — прошептала я.

Он не ответил, и я не пошевелилась.

Так мы простояли долго.

Потом Вуд сказал:

— Она была такой бестолковой.

— Знаю.

— Десятки лет.

— Я знаю, милый.

— Использовала людей, портила им жизнь, не заботилась ни о ком.

— Не надо, — прошептала я.

— Она не заслужила такого, — прошептал он.

— Не заслужила, — согласилась я.

— Она не заслужила такого, — повторил он, и я подняла голову.

— Да, милый, не заслужила.

— Моя сестра, — прошептал он и уронил голову, как будто больше не мог держать ее ровно.

Я обняла его со спины. Он положил свою ладонь поверх моих на его животе и переплел наши пальцы.

Так мы и стояли, пока я не почувствовала, как он напрягся.

— Они здесь, — сказал он, отпустив мою руку, я отпустила его и шагнула назад.

Я стояла рядом с ним, а когда машина Стеллы повернула на подъездную дорожку, к нам присоединился Тейт.

Когда мы с Тейтом работали или я работала, а Тейт охотился, Стелла или Па забирали Джонаса из школы, и он оставался с ком-нибудь из них в офисе гаража, пока Тейт или я не приезжали за ним.

Сегодня было точно так же.

Тейт, Вуд и я смотрели, как подъезжала машина, медленно поворачиваясь следом за ней, Па сидел впереди рядом со Стеллой, которая была за рулем, а Джонас сзади.

— Я доделаю кофе, — пробормотала я и быстро вошла в дом.

Я не нужна им там, не сейчас. Придет время, когда я буду нужна, но не сейчас.

Я подошла к шкафчику, достала кружки, потом взяла из холодильника молоко, подвинула к себе сахарницу, но от услышанного остановилась, прижав ладони к столешнице, стиснув зубы и крепко зажмурившись.

Звук был таким чудовищным, что мне казалось, будто с меня сдирают кожу. Если я так чувствовала себя на расстоянии, то что испытывал Тейт, будучи рядом, когда Джонас издавал этот ужасный звук?

Открылась раздвижная дверь, и я резко развернулась, открыв глаза. Вбежал Джонас, но увидел меня и резко остановился.

Я смотрела на его покрасневшее лицо, залитые слезами глаза и щеки и не знала, что делать. Он смотрел на меня, часто и неровно дыша, но я не могла ничего прочесть в его глазах — ничего, кроме боли.

Наконец я не могла больше это выносить и прошептала:

— Детка.

И в ту же минуту он бросился ко мне. Наклонив голову, он больно врезался в меня, выбив дыхание из легких. От толчка меня снесло назад, и я ударилась о столешницу, поясницу тут же прошила пульсирующая боль.

Сначала я решила, что он сделал так специально, чтобы выместить свою боль на мне, но потом почувствовала, как он цепляется за мою одежду, дергает мою футболку, все еще утыкаясь лицом мне в ребра.

— Лори, — простонал он, и у него подкосились ноги. Я почувствовала, что он падает, все еще цепляясь за мою футболку, опустилась на колени вместе с ним и крепко обняла его обеими руками. Он уткнулся лицом мне в грудь, как котенок в мать.

— Детка, я здесь, — прошептала я, обнимая его крепче, положила руку ему на голову и прижала его щеку к своей груди.

— Лори, — прохрипел он.

— Я здесь, — шептала я.

— Лори, — повторил он, выкручивая мою футболку в попытках удержаться.

Я наклонилась и положила щеку ему на макушку.

— Я здесь, Баб, — пробормотала я и начала укачивать его. — Я здесь, детка. Держись.

— Лори.

Я слышала его слезы, и мои пришли тоже, у меня так сильно перехватило дыхание от них, что мое тело вздрогнуло.

— Держись, детка.

Он держался, продолжая сжимать мою футболку в кулаках, я аккуратно села на попу и притянула его к себе, так что он большей частью оказался у меня на коленях, а я продолжала укачивать его, как ребенка. Так мы и сидели на полу, всхлипывая.

Это продолжалось какое-то время, не знаю сколько, пока я не почувствовала присутствия Тейта. Я подняла щеку от густых, мягких волос Джонаса и заплаканными глазами посмотрела на его отца, присевшего на корточки рядом с нами.

— Баб, отпусти Лори, — мягко сказал он.

Джонас не пошевелился.

— Баб, отпусти, — повторил Тейт.

Джонас рвано вдохнул и поднял глаза на отца. Потом он отпустил меня, Тейт поднял его на руки, развернув лицом к себе. Джонас обвил его бедра ногами, а плечи руками, и Тейт с сыном на руках вышел из комнаты в коридор к прихожей.

Я сидела на полу и смотрела в одну точку, туда, куда они ушли.

Потом перед моими глазами появилась рука Вуда.

— Давай-ка поднимем тебя, крошка, — ласково сказал он, потом присел на корточки, взял меня за руку, второй рукой обнял за талию и поднял меня на ноги.

Он продолжал держать меня за руку и обнимать за талию, пока я вытирала щеки.

— Хочешь... — начала я, потом посмотрела на Стеллу и Па. Стелла выглядела глубоко потрясенной, глаза Па покраснели, и я повернулась обратно к Вуду. — Хотите кофе?

— Да, детка, было бы неплохо, — сказал Вуд своим ласковым голосом.

Я кивнула, но Вуд не отпустил меня.

Я втянула воздух, закрыла глаза, открыла их и повернулась к Па.

— Мне так жаль, — прошептала я.

— Мне тоже, солнышко, — прошептал он в ответ.

Я кивнула и прикусила губу.

— Я не хочу кофе, — заявила Стелла и, когда я посмотрела на нее, закончила: — Бурбон.

— Это у нас есть, — сказала я.

— Хорошо, — ответила она.

Я повернулась к Вуду:

— Кофе или бурбон?

— И то, и другое, — ответил Вуд.

Я посмотрела на Па, но не успела спросить, как он сказал:

— Я как Вуд, солнышко.

Я кивнула, вдохнула через нос и подняла глаза на Вуда. Он наклонился, поцеловал меня в лоб и отпустил.

Потом я принесла скорбящей семье Ниты их напитки.

* * *

«Она мертва, приятель».

Мои глаза открылись.

Я прижималась к спине Тейта и слышала шум.

Телевизор.

Дом был большим, но ночь была тихой, и я слышала его даже издалека.

В комнате Джонаса.

Я осторожно отодвинулась от Тейта, стараясь не задеть одеяло или его, и встала с кровати. В гардеробной я, не глядя, схватила с вешалки первую попавшуюся рубашку Тейта, байковую, мягкую от многократных стирок. Я накинула ее поверх своей майки и пижамных штанов и тихонечко вышла из спальни.

Я прошла по темному дому, вниз по лестнице и по коридору, ориентируясь на блики света сквозь полуоткрытую дверь Джонаса.

Я постучалась и толкнула дверь.

Джонас лежал в кровати, опираясь спиной на изголовье, с пультом в руке. Вдоль его бедра вытянулась Задира. Он пустыми глазами пялился в экран и такими же пустым взглядом посмотрел на меня.

— Не спится? — прошептала я.

Он пожал плечами.

— Составить тебе компанию?

Он снова пожал плечами.

Я решила принять это за согласие, прошла вперед, забралась в кровать и прислонилась спиной к изголовью.

Мне потребовалось время, прежде чем я набралась смелости обнять его за плечи одной рукой и притянуть к своему боку.

Мне следовало знать, что с Джонасом мне не нужно набираться смелости.

Он моментально свернулся клубочком и скользнул вниз, так что его голова лежала у меня на животе, а рука обнимала мои бедра.

Я осторожно вдохнула, запустила пальцы ему в волосы и продолжала перебирать их, пока мы смотрели телевизор.

Я знала, что Джонас уже давно заснул, но боялась его потревожить, поэтому продолжала сидеть и бездумно смотреть телевизор, пока не увидела стоящего в дверном проеме Тейта в одних джинсах.

— Он не мог уснуть, — прошептала я. Глаза Тейта, освещенные светом от телевизора, опустились на мой живот и поднялись обратно.

— Крутышка, сейчас он отрубился, — прошептал он в ответ.

— Я боюсь пошевелиться.

Без колебаний Тейт вошел в комнату, аккуратно снял своего сына с меня и положил на кровать. Джонас даже не вздрогнул, когда Тейт накрыл его плечи одеялом и подоткнул со всех сторон.

Потом Тейт выпрямился и посмотрел на меня:

— Детка, в кровать.

— Что, если он опять проснется?

— В кровать.

— Тейт...

— Он знает, где мы.

— Я не хочу, чтобы он был один.

— Он не один.

— Капитан...

— В кровать.

— Но...

— Лорен. В кровать.

Я посмотрела на Тейта, потом на Джонаса, потом наклонилась и поцеловала его волосы, осторожно встала с кровати и пошла к двери. Тейт выключил телевизор, и в темноте я почувствовала, как его рука обнимает мои плечи. В коридоре я обняла его за талию. Вместе мы прошли весь путь обратно в нашу комнату. Я сняла рубашку Тейта и легла в постель, пока он снимал джинсы, а потом он присоединился ко мне и крепко прижал меня к своей груди.

— Что тебя разбудило? — спросил он.

— Я услышала голос Фрэнка.

— Ясно, — прошептал он.

— Потом я услышала телевизор Джонаса.

Тейт не ответил.

Я прижалась ближе, и Тейт стал перебирать мои волосы.

— Думаю, пройдет какое-то время, прежде чем ты сможешь крепко спать, — заметил он.

— Наверное, — ответила я и, помолчав, начала: — Тейт...

— Я в порядке, — перебил он.

— Ты и... — Я замолчала. — Это твое прошлое.

— Знаю, детка.

— Извини, — прошептала я. Он сжал руку в кулак и перекатился на меня, так что я оказалась на спине, а он вытянулся вдоль меня и уткнулся лицом в волосы у меня на виске.

— Прошлое оно и есть прошлое. Не могу сказать, что это меня не потрясло, но мои чувства касаются Джонаса, — сказал он мне.

— Хорошо, — все еще шепотом сказала я, но все-таки не поверила.

Прошлое есть прошлое, но Нита есть Нита. Нельзя всю жизнь знать девочку, потом женщину, разделить с ней часть жизни, родить ребенка и не чувствовать ничего, кроме беспокойства за сына после того, как ее жестоко убили.

— Верь мне, Крутышка.

— Хорошо.

Тейт молчал.

— Я просто хотела узнать: я тут или... — Я замялась, а потом сказала: — Я могу уйти, если вам с Джонасом это нужно.

Он стиснул меня в объятиях и с рычанием в голосе сказал:

— Лорен, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы оставить нас с Джонасом, клянусь Богом...

— Просто на время, — быстро сказала я. — Я не хочу...

— Заткнись, — все еще рычал он.

— Серьезно, Тейт, ты должен знать, я хочу, чтобы вы с Джонасом...

— Детка. Просто. Заткнись.

— Ладно, — прошептала я.

— Господи.

— Прости.

— Проси прощения ртом, детка.

Я растерялась.

— Тейт, я только что это сделала.

— Ртом, — повторил он, и я поняла, что он имел в виду.

— Что, если... — начала я.

— Мне нужен твой рот, детка.

— Тейт...

Он сжал меня руками и прошептал:

— Ты нужна мне, Лори.

Я нужна ему.

Поэтому я перекатилась на бок, потом поверх него, а потом дала ему то, в чем он нуждался. Прежде чем кончить, Тейт подтянул меня наверх, сдернул с меня пижамные штаны и трусики и посадил на себя.

— Трахни меня, детка, хочу быть в тебе, — прорычал он.

Я взяла его в руку и направила в себя.

— Трахай меня, — простонал он, и я начала двигаться.

Он прижал большой палец к моему клитору, и я задвигалась быстрее.

— Вот так, Боже, так, детка, — поощрял Тейт.

— Поторопись, Капитан, быстрее, — прошептала я.

— Иди сюда.

Я наклонилась к нему, все еще двигаясь, а он стянул вниз мой топ, обхватил ладонью мою грудь, поднес сосок к губам и сильно втянул.

Это было так невероятно хорошо, что мои бедра сами собой дернулись.

Тейт продолжал сосать и кружить большим пальцем по моему клитору, потом провел языком по соску, выпустил мою грудь и притянул меня за волосы к себе.

— Ты близко? — рыкнул он.

— Да, — прошептала я.

— Сильнее, детка.

Я трахала его сильнее, почувствовала приближение оргазма и выдохнула:

— Да.

— Вот оно.

Когда меня накрыл оргазм, я обхватила его запястье, потому что клитор стал слишком чувствительным.

— Тейт.

— Трахай меня сильнее.

— О Боже, детка, — простонала я, выгибаясь, и сильно кончила, продолжая трахать его резче, пока его палец продолжал ласкать меня.

— Продолжай. Крутышка.

— Тейт... — выдохнула я, отталкивая его руку, все еще кончая. Это было так великолепно, всепоглощающе, что мне казалось, будто я разлечусь на мелкие кусочки, но его палец закружил быстрее.

— Кончи еще раз, — приказал он.

— Нет, — прошептала я.

Он начал толкаться бедрами мне навстречу и отпустил мои волосы, положив руку мне на бедро, чтобы тянуть меня вниз.

— Тейт, Боже, детка, — проскулила я, когда меня настиг второй оргазм.

— Черт, да, — хрипло простонал он, резко подавшись бедрами вверх, его палец оставил мой клитор, и Тейт обеими руками рванул меня вниз, так что оказался во мне до конца, и сквозь свой второй оргазм я услышала его рычащий стон.

Я рухнула на него, уткнувшись лицом ему в шею, и слушала, как выравнивается его дыхание, стараясь выровнять свое собственное.

Потом он протянул руку и, не выходя из меня, накрыл нас одеялом.

Я начала слезать с него, но он обнял меня.

— Хочу, чтобы ты заснула на моем члене, — прорычал он мне на ухо.

— Тейт, я слишком тяжелая...

— Не двигайся, — он все еще рычал.

— Детка...

Его руки напряглись.

— Хочу, чтобы ты была как можно ближе.

Я крепко зажмурилась и прошептала:

— Все что захочешь, Капитан.

— Так точно, детка.

Я устроилась на нем, поерзав бедрами, что вызвало низкий звук в его горле.

— Я люблю тебя, Тейт, — мягко сказала я ему на ухо.

— Я знаю, детка, — ответил он. — Спи.

— Хорошо.

И если бы вы спросили меня, смогу ли я уснуть верхом на Тейте с его членом внутри после всего, что произошло в тот день и что могло разбудить меня ночью, я бы сказала нет, определенно нет.

Но я заснула.

Глава 25

Без Ниты

— Крутышка! — услышала я рев Тейта с первого этажа. Я оторвалась от зеркала, перевела взгляд на Задиру, которая сидела на раковине и смотрела, как я укладываю волосы в низкий пучок, потом на Джонаса, который сидел на закрытой крышке унитаза в своем черном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротником, детский галстук свободно болтался на шее.

В последние пять дней Джонас словно приклеился ко мне.

Меня это удивляло. Я не знала, что он станет делать, но хождение за мной, словно приклеенный, не входило в десятку моих предположений.

Но я не жаловалась.

— Крутышка! — снова проорал Тейт.

— О божечки, — прошептала я Джонасу.

Тейт, как и его сын, тоже словно приклеился ко мне. За эти дни я поняла, что оба парня Джексон вели себя, как всегда, одинаково. Одну из их женщин унизили — неважно, как они к ней относились, Нита все равно оставалась одной из их женщин, — и они не собирались рисковать.

Джонас улыбнулся мне, но улыбка не достигла его глаз. Я улыбнулась в ответ, надеясь, что моя улыбка получилась убедительнее, и поспешила из ванной. Задира спрыгнула с раковины и вместе с Джонасом последовала за мной. Я схватила с кровати свои черные лодочки и, дважды остановившись в коридоре, надела их одну за другой. Мы все дошли до столовой и увидели, что Тейт, в угольно-серых брюках и полуночно-синей рубашке с незастегнутым воротником, отодвинул стеклянную дверь и вышел.

Я посмотрела на Джонаса, и мы пошли следом за Тейтом. Я пропустила Джонаса вперед, ногой отпихнула Задиру обратно в дом, закрыла за собой дверь и развернулась к ступенькам веранды как раз вовремя, чтобы увидеть поднимающихся по ним папу, маму, сестру и Мака. Папа шел медленно, но выглядел здоровым, хотя и сильно похудевшим, и он загорел. Все они были одеты в траурный черный.

Мгновение я ошарашенно таращилась на них. Конечно, они были в курсе, я позвонила им на следующий день после того, как мы узнали про Ниту. С тех пор они звонили каждый день и знали, что сегодня состоятся похороны.

Я просто не знала, что они собирались приехать.

Я перестала таращиться и побежала, затормозив только перед папой, чтобы не навредить ему.

— Папочка, — прошептала я.

— Солнышко, — прошептал он в ответ, крепко обнимая меня.

Я обнимала папу и чувствовала его исцеляющие объятия, но слушала маму.

— Тейт, милый, дай-ка Джинни сахарку.

Я улыбнулась Кэрри поверх папиного плеча, и она улыбнулась в ответ. Если мама говорит о себе в третьем лице и просит сахарку, она стала прежней.

Папа поцеловал меня в щеку и отпустил, как раз вовремя, чтобы Мак заключил меня в медвежьи объятия, а потом, обнимая Кэрри, я услышала, как папа сказал:

— Ты, должно быть, Тейтум.

— Тейт, — ответил Тейт, и я отстранилась от Кэрри, обнимая ее одной рукой. Папа с Тейтом обменялись рукопожатием.

Когда они отпустили руки, папа посмотрел на Джонаса, но спросил Тейта:

— Это твой сын?

— Конечно это его сын, они же как две капли воды, — заявила мама и поспешила к Джонасу. — Привет, Джонас, я бабуля, — провозгласила она и потребовала: — Дай-ка мне сахарку.

Джонас уставился на нее, явно не зная, что ему делать с самозваной бабулей, поскольку у него никогда не было бабушки.

— Она имеет в виду, что хочет поцелуй, милый, — сообщила я Джонасу, а мама наклонилась и показала пальцем на свою щеку.

— Прямо сюда, милый, большой звонкий поцелуй, — проинструктировала она, и взгляд Джонаса метнулся к отцу. Тейт кивнул, и Джонас подался вперед и быстро чмокнул ее в щеку.

— О-о! — воскликнула мама и резко выпрямилась, шлепнув ладонью по щеке. — Буду вечно хранить его.

— О Боже, — прошептала я, и мама повернулась ко мне.

— Вы, девочки, не рожаете мне внуков, так что я забираю Джонаса, — заявила она.

— Джинни, не хочешь сбавить обороты, пока не напугала парнишку, — предупредил папа.

— Глупенький, он не испугался, — ответила мама и посмотрела на Джонаса. — Правда, милый?

— Эм-м... — пробормотал Джонас, что значило да.

— Давайте выпьем кофе, — предложила я, пытаясь спасти Джонаса.

— Отличная идея, я бы выпил литра три, — вставил Мак и подошел к Тейту, крепко пожал протянутую руку и похлопал его по плечу. — Тейт, мужик, дерьмовый повод, но я все равно рад тебя видеть.

— Взаимно, Мак, — ответил Тейт, и Кэрри подошла, чтобы обняться с ним.

— Привет, милый, — прошептала она, крепко стиснув его, и отстранилась, положив ладони ему на плечи. — Ты в порядке?

— Держимся, Кэрри, — пробормотал Тейт.

— Ну, а я нет, мы вчера поздно прилетели, ночевали в гостинице рядом с аэропортом, потом все утро ехали. Потом Гэвин заблудился... — перечисляла мама, направляясь в дом.

— Я не заблудился, — заявил папа.

— Милый. — Мама остановилась у стеклянной двери и повернулась к нему. — Ты... заблудился. — Она посмотрела на Тейта. — Навигатор? Зачем мне навигатор? Мне не нужен навигатор. Как будто он постоянно ездит по горам Колорадо! — Затем она отодвинула дверь и скрылась в доме, но мы услышали ее крик: — Боже мой, посмотрите на эту кошечку! — Потом мы услышали, как она заворковала: — Кто такая красивая кошечка? Иди к бабуле, красивая кошечка.

— Я начинаю скучать по больничной койке, — пробормотал папа Тейту и двинулся следом за мамой, по пути потрепав Джонаса по волосам.

Я подошла к Джонасу, наклонилась и прошептала:

— Моя семья слегка чокнутая.

— Я уже понял, — прошептал он в ответ, я подмигнула ему и выпрямилась.

— Джонас, детка, это моя сестра Кэрри и ее мужчина Мак.

— Привет, — сказал он, едва взмахнув рукой.

— Привет, большой парень, — сказал Мак, Кэрри улыбнулась, а Джонас посмотрел на меня.

— Твоя сестра такая же горячая, как ты, — заявил он, Кэрри изумленно хихикнула, а Мак открыто рассмеялся.

— Он считает, что я милфа, — прошептала я Маку.

— Дорогая, так и есть, — прошептал в ответ Мак.

— Да ну тебя, — буркнула я.

— Идемте в дом, — резко сказал Тейт. Я посмотрела на него, Мак и Кэрри посмотрела на меня, но Джонас показал дорогу, и Мак и Кэрри пошли за ним.

Я задержалась, поймала Тейта за руку и тихо спросила, когда он опустил глаза на меня:

— Ты не против, что они приехали?

— Нет, — ответил он и направился в дом, но я потянула его за руку, и он опять посмотрел на меня.

— Они просто хотят...

— Знаю, — перебил он.

— Так поступают семьи, по крайней мере так поступает моя семья.

Тейт повернулся ко мне, положил ладонь мне на шею, наклонился и твердо повторил:

— Детка, я знаю.

— Ты уверен, что все в порядке? — спросила я, внимательно глядя на него.

Он закрыл глаза, коснулся своим лбом моего и прошептал:

— Мне будет лучше, когда она окажется в земле.

Я кивнула, потеревшись о его лоб. Он открыл глаза и поднял голову. Я положила ладонь ему на шею и провела большим пальцем по чисто выбритой челюсти.

— Ты скучаешь по бороде, — пробормотал он.

— Я влюбилась в тебя, когда ты был с бородой.

Неожиданно он крепче сжал меня и коснулся губами виска.

— Черт, я люблю тебя.

Я стиснула его и прошептала:

— Я тоже. Ну, люблю тебя, а не тоже люблю себя, — глупо залепетала я, и он стиснул меня в ответ, усмехнувшись.

Так мы и обнимали друг друга, потом Тейт отпустил меня, взял за руку и повел в дом.

Мама явно взяла все в свои руки, потому что все, кроме Джонаса, пили кофе, а она стояла у острова и выдавливала шоколадный сироп в стакан с молоком, которое по цвету уже не напоминало молоко, а приближалось к шоколаду.

— Мам, что ты делаешь? — спросила я, подходя к острову.

— Делаю Джонасу шоколадное молоко, — ответила мама.

— Можешь уже перестать добавлять сироп, — сообщила я.

— Еще мало, — сообщила в ответ мама.

— Достаточно.

— Еще нет.

— Мама, — предупредила я.

Она плюхнула в стакан последнюю порцию сиропа и объявила:

— Готово!

Я закатила глаза, медленно вдохнула и посмотрела на Джонаса. Он широко улыбался маме.

— Блин, Лори! — провозгласил Мак с набитым ртом. Я обернулась — он ел один из шоколадных кексов с шоколадной начинкой и шоколадной глазурью, которые я вчера испекла для Джонаса.

— Мак! — рявкнула Кэрри. — Не хватай!

Но Мак не слушал Кэри и смотрел на Джонаса.

— Большой парень, она испекла для тебя шоколадные кексы бабули Грэм, — заявил Мак. — Обалдеть.

— Еще она делает мне шоколадное печенье, — поделился Джонас.

— О-бал-деть, — повторил Мак.

— И шоколадный пирог с пеканом, — продолжал Джонас.

— Я уже говорил «обалдеть»? — спросил Мак.

— И еще красный торт, который тоже шоколадный, но красного цвета, — закончил Джонас.

— Должно быть, она тебя любит, большой парень, — провозгласил Мак, обнимая Кэрри свободной рукой и притягивая ее к себе. — Поверь мне, в арсенале женщин Грэм это тяжелая артиллерия.

Мак пытался отвлечь Джонаса от предстоящих событий, но его слова оказали эффект, который даже я не могла предположить, а ведь я знала, что нравлюсь Джонасу. Я увидела — блин, мы все увидели, — как его тело напряглось, потом он повернулся ко мне и запрокинул голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

Но он не заговорил, просто смотрел на меня, и от выражения его лица мое сердце пропустило удар.

— Баб, — окликнул Тейт, заметив это.

— Мама никогда не пекла мне пирог, — сказал мне Джонас. Мак выругался себе под нос, а я присела на корточки и протянула руку Джонасу.

— Иди ко мне, детка.

— Она никогда не пекла мне печенье.

— Все хорошо, иди сюда, — повторила я.

— Она никогда не пекла мне торт, ни разу, даже на день рождения. Она их покупала, — продолжал Джонас.

— Солнышко, — прошептала я, — пожалуйста, иди сюда.

— А ты печешь, — сказал он то, что я и так знала.

— Знаю, — ответила я.

— Ты делаешь это, потому что любишь меня? — спросил он.

— Да, Баб, конечно, — ответила я.

— Ты любишь меня, — прошептал он.

— Да, Баб, — прошептала я в ответ.

— Значит, она меня не любила? — спросил он, и мои глаза моментально наполнились слезами.

— Не значит, — твердо ответила я.

— Ты... — Он сглотнул. — Ты знаешь, что я люблю тебя?

Я тоже сглотнула и соврала:

— Да.

Потому что до этой минуты не знала.

— Думаешь, она знала, что я любил ее? — спросил он.

— Безусловно, детка, — прошептала я. — Она знала. Она точно знала.

Он не двигался, но его кадык дернулся, и я поняла, что он сдерживает слезы.

— Детка... — продолжала шептать я, но не успели мы с Тейтом ничего сделать, как нас опередил папа.

— Ладно, сынок, ты меня не знаешь, и я тебя не знаю, но думаю, самое время это изменить. — Папа положил руку на плечо Джонаса, Джонас поднял глаза на него, и папа вручил ему стакан коричневого молока. — Возьми, мы пройдемся, ты попьешь, и мы познакомимся поближе. Согласен?

Папа не стал ждать, пока Джонас ответит, он просто повел его к двери, отодвинул ее и подтолкнул его вперед. Перед тем как закрыть дверь, он посмотрел Тейту в глаза. Между ними произошел какой-то диалог, который я не уловила, поскольку они пользовались мужской телепатией. Папа закрыл дверь и, положив ладонь на спину Джонаса, повел его прочь.

— Извини, Тейт, — пробормотал Мак.

— Ничего страшного, — ответил Тейт. — Это дерьмо постоянно будет всплывать.

— Да, но не из-за моего мудачества, — проворчал Мак, явно ругая себя.

— Мак, ему не повезло с мамой, — рассказал Тейт, и это меня так удивило, что я быстро посмотрела на него. — Она пила и мало заботилась о нем. Она мертва, но он в лучшем месте с женщиной, которая сидит с ним ночами и смотрит телевизор, пока он не уснет, и печет ему кексы. Ему тяжело, он понимает, что без нее ему лучше, и чувствует себя виноватым из-за этих мыслей. Ему будет нелегко некоторое время. Хорошо, что ты заговорил об этом, ему нужно это выплеснуть, и лучше, чтобы это случилось, когда вокруг люди, которые заботятся о нем.

Мама, Кэрри, Мак и я уставились на Тейта. Потом я подошла к нему, прижалась к его боку и обняла.

— Папа позаботится о нем, Капитан, — прошептала я, откинув голову и глядя на его профиль. Тейт повернул голову и посмотрел на меня сверху вниз.

— Я знаю, — прошептал он в ответ и перевел взгляд на маму. — Я рад, что вы здесь, Джинни.

— Семья заботится о своих, — мягко ответила мама и посмотрела на меня, а потом обратно на Тейта. — Но ты и так это знаешь, верно, Тейт?

— Да, — ответил он.

— Хочешь кофе? — спросила мама, мудро сменив тему.

— Да, — повторил Тейт.

— Ты пьешь черный. — пробормотала она и пошла к шкафчику.

Я прижалась к Тейту и расслабилась.

— Ой! — воскликнула Кэрри, и я снова напряглась, оборачиваясь к сестре. — Какая красивая кошечка.

— Ее зовут Принцесса, — выпалила я. Тейт предупреждающе стиснул меня рукой, но я проигнорировала его и закончила: — Это Тейта.

Взгляд Кэрри метнулся к Тейту, и она захихикала:

— Ты назвал свою кошку Принцессой?

— Твою мать, — пробормотал Мак.

— Ее зовут Задира, — объявил Тейт.

— Ее зовут Задира? — спросила мама, передавая Тейту кофе.

— Мне больше нравится Принцесса, — решила Кэрри.

— Скажи своей сестре, что если она станет звать мою кошку так, то я ее выгоню, — сказал мне Тейт, забирая кофе у мамы, и я постаралась не засмеяться.

— Эм... Кэрри, я пошутила, — пояснила я. — Тейт и Задира очень близки. Он ее защищает, и ему очень не нравится кличка Принцесса.

Кэрри смотрела, как Задира трется о наши с Тейтом ноги, и ее губы кривились, потом она посмотрела на Тейта, на меня и пробормотала:

— Ясно.

— Впереди длинный день, — заметила мама, глядя на Мака. — Мак, передай мне кексик.

Мак передал маме кекс, а я отпустила Тейта и подошла к стеклянной двери, вглядываясь вдаль, пока не увидела их, папу и Джонаса, стоящих на подъездной дорожке. Джонас, подняв руку, что-то показывал.

Я почувствовала, как сзади подошел Тейт. Он обнял меня и притянул к себе. Я знала, что он тоже смотрит, и знала, что он видел, как папа что-то сказал Джонасу, отчего тот запрокинул голову и широко улыбнулся папе, как будто он необычайно забавный. Да, папа мог быть таким. Я поняла это, потому что рука Тейта инстинктивно сжалась.

Тейт коснулся губами моего уха.

— Особенное, — тихо сказал он. Я положила ладонь на его руку и держалась, борясь со слезами.

* * *

Тейт остановил «Эксплорер» на стоянке похоронного бюро, моя семья ехала за нами в арендованной машине и припарковалась рядом с Тейтом.

Я отстегнула ремень безопасности, открыла дверь и выпрыгнула из машины, но сразу же замерла, увидев, как к тоже выпрыгнувшему из машины Джонасу подошла пожилая женщина с густыми светлыми волосами. На ней была яркая цыганская юбка, расшитая по подолу узором из блесток и маленькими бубенчиками. Ярко-розовая цыганская блузка с пышными рукавами, собранными у запястья, и завязками на вырезе. Потертые бежевые замшевые ковбойские сапоги и множество серебряных украшений с бирюзой в ушах, на шее, пальцах и запястьях.

— Малыш Бабби, — прошептала она, прижав к себе Джонаса так, что его лицо уткнулось в ее пышную грудь. Он положил руки ей на талию, и я не могла понять, пытался ли он оттолкнуть ее или обнимал, а она резко раскачивала его из стороны в сторону.

Я подошла к ним.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Женщина подняла на меня темно-карие глаза с хорошо знакомыми золотистыми крапинками.

Мама Тейта.

Вот это да.

Что-то промелькнуло на ее лице, когда она пристально взглянула на меня. Я ее не знала, но поняла, что что-то не так.

Я спиной чувствовала, как Тейт обогнул капот машины, и видела, как моя семья подошла сзади.

— Мам? — спросил Тейт, и она перевела взгляд с меня на Тейта.

Она так бесцеремонно отпустила Джонаса, что его качнуло в сторону, и сказала:

— Бак, детка.

Затем она бросилась в объятия Тейта.

Я придвинулась к Джонасу и, обняв его одной рукой за плечи, осторожно прижала к своему боку. Он обнял меня за талию, и я посмотрела на Тейта. Он обнимал свою маму, но смотрел поверх ее головы на меня.

— Просто не верится, детка, не верится. Я узнала и не могла поверить. — В ее голосе слышались слезы, она запрокинула голову назад, и Тейт опустил взгляд на нее. — Ты, должно быть, убит горем.

— Мам... — начал Тейт.

— Я имею в виду Ниту, — продолжала она.

— Мама...

— Твою Ниту.

— Мам, ты хочешь...

— Я никогда не думала, что увижу это, это как конец света. Вы были рождены половинками одного целого, — провозгласила мама Тейта и запричитала: — Как же ты будешь жить без своей половинки?

И она упала ему на грудь, громко рыдая.

Я увидела, как Тейт стиснул зубы и встретился со мной глазами.

— Детка, отведи Джонаса внутрь, — приказал он.

Я кивнула, потому что он выглядел разозленным. И поэтому я постаралась не показать, как слова его мамы подействовали на меня. Я взглянула на свою семью и повела Джонаса к зданию.

Мы отошли на пять шагов, когда я услышала ее шепот:

— Бак, детка, кто это?

Рука Джонаса на моей талии непроизвольно дернулась, и я, избегая смотреть на свою семью, поторопила его вперед.

* * *

Джонас не пошел со мной всю дорогу на церемонию прощания, потому что мама Тейта, Шания (Стелла сказала мне ее имя, она также поделилась, что это имя не настоящее, что на самом деле ее зовут Бернадетт, но она изменила его, когда ей было сорок и ее накрыл первый (Стелла рассказала, что знает о трех) кризис среднего возраста), присвоила его и вела себя так, словно была важной частью его жизни, хотя он выглядел растерянным и не в своей тарелке, когда она тянула его то в одну сторону, то в другую, почти не выпуская его из рук.

Шания также большую часть времени рыдала, восклицая, какой потерей для мира стала неуправляемая, сумасбродная, полная жизни Нита, и вообще привлекая к себе все внимание, которое могла заполучить.

Я немного отстала со своей семьей, которая держалась вместе и тихо. Еще хуже было то, что Тейт был явно возмущен поведением своей матери, и не он один. Па, Вуд, Стелла, Кристал, Джим-Билли, Бетти, Нед и практически все остальные открыто бросали на нее сердитые взгляды, но ее щиты были прочными, и эти взгляды отскакивали от нее без видимого эффекта. Тейт оставался рядом с Шанией, но я поняла, что это больше из-за Джонаса, чем из-за потребности находиться рядом с мамой. На самом деле он, кажется, боролся с желанием что-то сказать. Но события дня вынуждали его вести себя чинно, а я знала, что это было для него слишком, потому что мой мужчина привык давать волю своему плохому настроению, и я видела, что его настроение определенно было плохим.

Это произошло, когда церемония готова была начаться и я вместе со своей семьей села сзади.

Шания провела Тейта и Джонаса к первому ряду и демонстративно принялась объявлять, кому где сидеть. Сама она собралась сесть между «моими мальчиками» (ее громкие слова). Однако ни Тейт, ни Джонас не сели, даже когда она потянула обоих. Парни Джексон обвели глазами собравшуюся толпу и нашли меня. Я покачала головой и улыбнулась, давая понять, что все нормально. Не стоило мне сидеть с ними на первом ряду на похоронах Ниты.

Я смотрела на своих мальчиков, поэтому вздрогнула, услышав, как Па произнес у меня над ухом:

— Солнышко.

Я повернулась к нему, он протягивал мне руку.

— Па, все в порядке, — прошептала я.

— Семья сидит впереди, — заявил он.

— Все в порядке, я думаю...

— Семья сидит впереди, Лори.

— Па, не надо...

— Вперед, — пророкотал он.

— Иди, милая, — прошептал папа и, когда я посмотрела на него, кивнул. Я прикусила губу, повернулась к Па и взяла его за руку.

Он отвел меня вперед.

— Шания, двигайся, — тихо потребовала Стелла, когда мы с Па подошли.

— Что? — спросила Шания у Стеллы, но смотрела на меня.

— Подвинься, — заявила Стелла.

Шания повернула голову к Стелле.

— Я сижу со своими мальчиками.

— Хорошо, сиди, только подвинься, — ответила Стелла.

— Но... — начала Шания, но Тейт наклонился, взял меня за руку и посмотрел на Джонаса:

— Баб, садись.

Джонас тут же сел, Тейт провел меня за руку перед Шанией и посадил рядом с Джонасом, после чего сел рядом со мной.

Он посмотрел на свою мать и кивнул головой на соседнее место.

— Садись, мам.

Стелла быстро села с краю у прохода. Вуд сел рядом с ней, а его хорошенькая темноволосая шестилетняя дочь забралась ему на колени. Па сел между Вудом и Джонасом, Тейт уже сидел рядом со мной, и Шании ничего не осталось, кроме как сесть в конце ряда.

Блейк, муж Ниты, сидел через проход со своими родителями и расположившимися рядом подружками Ниты, возглавляемыми Кармен. Я посмотрела в его сторону, но Тейт нет, как и Джонас, и никто из членов семьи Ниты. Блейк тоже ни разу не взглянул в нашу сторону. Но даже по его профилю я видела, что он потерян и страдает. Может, в какой-то момент все и пошло наперекосяк, но когда-то все было хорошо, и именно это Блейк Дэниэлс вспоминал, глядя на закрытый гроб.

— Хрень какая-то, — услышала я бурчанье Шании и отвлеклась от мыслей о Блейке, уловив, как вспыхнуло раздражение Тейта.

Он повернулся к ней и прошептал:

— Еще одно слово, и клянусь Богом...

Он не договорил, и я ощутила, как напрягся Джонас. Я обняла его за плечи, и он немедленно привалился ко мне. Потом Тейт обнял меня, и я потянула Джонаса за собой, прислоняясь к Тейту. Потом я почувствовала губы Тейта у своего уха.

— Крутышка, я знаю, почему ты так сделала, — тихо сказал он мне на ухо, и я поняла, что он все еще сердит. — Но больше не смей нас бросать.

Не глядя на него, я кивнула. Он сжал мои плечи. Я сжала плечи Джонаса и, наклонившись, прошептала ему в макушку:

— Расслабься, детка, скоро все закончится.

— Хорошо, Лори, — прошептал Джонас в ответ.

Я обняла его крепче, а Тейт обнял меня.

Затем заиграла «Sweet Child o’ Mine» группы «Ганз энд Роузес», и я краем глаза заметила движение Вуда. Я посмотрела на него и увидела, что он повернул голову в сторону Тейта.

Одинокие гитарные аккорды разорвали тишину, затем к ним присоединилась вторая гитара, а потом и ударные. Громкая музыка ритмично отдавалась в груди, все ускоряясь, и наконец голос Эксла Роуза запел слова настолько нежные, что они разрывали душу.

Вуд улыбнулся Тейту.

Я повернула голову и увидела, что Тейт улыбается в ответ.

* * *

Позже, на кладбище, Джонас и Тейт сидели рядом с гробом, я за ними. За мгновение до того, как пастор начал говорить, с другой стороны к скорбящим подошел Бабба.

Как только служба закончилась, Тейт встал, отодвинул свой стул, взял меня за руку и потянул к себе. Держа меня за руку, вторую руку он положил на плечо Джонаса и повел нас прямо к Баббе.

Бабба смотрел, на нас, не отрывая взгляда от Тейта.

Тейт остановился перед Баббой, и я затаила дыхание.

— Тейт... — начал Бабба, но Тейт отпустил мою руку и обнял Баббу. Бабба закрыл глаза и обнял Тейта одной рукой.

Так они долго стояли, прежде чем Тейт похлопал Баббу по спине и шагнул назад.

Бабба посмотрел на Джонаса.

— Привет, мужичок, — прошептал он, Джонас подался вперед и обнял Баббу за пояс.

Когда он отошел, я подошла, прижалась к нему и обняла.

— Привет, красавица, — прошептал он мне в макушку.

— Привет, — прошептала я в ответ.

Когда я отошла, Тейт приобнял меня за плечи одной рукой, но смотрел на Баббу.

— Ты придешь к Па? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Бабба. — Ты хочешь?

Тейт не ответил, только многозначительно посмотрел на него.

Бабба опустил голову и сказал траве:

— Я приду к Па.

Тейт кивнул, поднял руку и хлопнул Баббу по плечу, потом повел нас с Джонасом к «Эксплореру».

И мы поехали к Па.

* * *

Потребовалось примерно двадцать минут, чтобы настроение поднялось и задний двор Па стал меньше походить на собрание после похорон и больше на вечеринку. Немалое отношение к этому имел бочонок с пивом, стоявший рядом с кулером, заполненным бутылками пива, а также тот факт, что многие принесли с собой более сильную выпивку, к которой они в буквальном смысле присосались, даже не пользуясь стаканами.

Я держалась рядом с Джонасом и Тейтом, а моя семья держалась рядом со мной. Только через полчаса, выпив пива и отведав еды, которой были заставлены стол в столовой Па и рабочие поверхности на его кухне, мы расслабились.

Я заметила, что Джонас с папой и Маком разговаривали со Стеллой, Вудом и его двумя детьми. Бывшая жена Вуда, Мэгги, изящная фигуристая брюнетка тоже приехала (Тейт показал мне ее, кивнув в ее сторону и пробормотав: «Старуха Вуда, Мэгги»), но держалась поодаль.

Некоторое время я рассматривала Мэгги и думала, что она красивая, но при этом выглядит какой-то грустной и потерянной, как вдруг поняла, что потеряла Тейта из вида. Так что я перестала рассматривать Мэгги и пошла его искать. Не найдя его в доме, я пошла на задний двор, но и там его не увидела. Я обошла дом и остановилась, заметив стоявшего спиной ко мне Тейта. Судя по яркой цыганской юбке, перед ним стояла его мама.

— ...с тех пор как ему было пять лет. Это совершенно точно не дает тебе права так себя вести, — услышала я его слова и по голосу поняла, что он очень зол.

— Тейтум... — начала Шания.

— Он тебя даже не знает, ему и так тяжело, а ты приезжаешь и... — Он замолчал. — Блядь, я даже не знаю, что все это было.

— Я его бабушка, — огрызнулась она.

— Он встретил свою бабушку сегодня, маму Лорен, и она будет его единственной бабушкой, если ты не угомонишься.

— Маму Лорен? — прошипела она. Я стояла и смотрела на них, слова, которые я собиралась произнести, застряли в горле, когда Тейт напрягся всем телом и угрожающе подался вперед.

— Да, маму Лорен, — выпалил он и сердито продолжил: — Знаешь, я всегда считал, что это нормально, то, как ты себя вела, потому что не знал ничего другого. И из-за этого я считал, что и для Джонаса нормально жить с такой матерью, как Нита. Думал, лучше уж пусть у него будет хоть что-то, чем совсем ничего. Потому что я знал только ничего, Нита не ты, а хоть что-то намного лучше, чем это. Теперь я знаю, что это неправильно, что ты поступала неправильно.

— Это Лорен тебя научила? — спросила она со злостью.

— Дело не в Лорен, — возразил Тейт.

— А мне кажется, что в ней. Похоже, кто-то заполучил роскошную крошку и теперь считает, что его дерьмо не пахнет, совсем как тогда, когда был мистером горячим футболистом.

Я ахнула, и Шания выглянула из-за Тейта. Она увидела меня и прищурилась, но Тейт не отвлекся от темы.

— Тебя не было пять лет, Джонас тебя даже не помнит, и ты думаешь, что можешь прикатить в город и сделать этот день своим? Второй дерьмовейший день в его жизни после того дня, как он узнал, что его мама мертва. Женщина, это ненормально.

— Хочешь к нам присоединиться? — спросила Шания, игнорируя Тейта и глядя на меня. — Раз уж тебе так интересно.

Тейт повернулся и увидел меня, но я смотрела только на Шанию.

— Нет, я просто послушаю.

— Может, окажешь мне услугу, дорогуша, и дашь мне секунду наедине с моим сыном? — потребовала она с намеком.

— Может, не окажу, — ответила я, и Шания посмотрела на Тейта.

— Ниту только похоронили, а она уже переворачивается в гробу, зная, что эта здесь, в своих шикарных шмотках и шикарных туфлях, смотрит на всех нас свысока, — заметила она.

Тейт долго смотрел на мать, потом поднял глаза к небу и вздохнул.

Потом он покачал головой и пробормотал:

— Мы закончили.

— Нет, не закончили, — заявила Шания, и Тейт посмотрел на нее в упор.

— Закончили, и я имею в виду во всех смыслах, ты поняла?

Она выглядела, словно он дал ей пощечину.

— Я...

Тейт перебил ее.

— В жизни Джонаса уже хватило твоего фирменного неадекватного дерьма, и я не оградил его от этого. На мой взгляд, у меня есть восемь лет, чтобы беречь его от этого дерьма, прежде чем он найдет собственный путь, что я и сделаю.

— Поверить не могу, — прошипела она. — Говорить мне такое, сегодня. Нита была моей девочкой, и мы только что ее похоронили.

— Мы ни черта не делали. — Тейт наклонился к ней. — Ты продефилировала, как обычно, устроила сцену и оказалась в центре внимания. Па, Стелла, Вуд и Джонас хоронили ее сегодня. Ты просто заявилась и превратила все в дерьмо. — Он выпрямился и насмешливо протянул. — Поздравляю, мама, я-то думал, что невозможно сделать дерьмо еще дерьмовее, но тебе это удалось.

— Я любила ее! — огрызнулась она, повышая голос.

— Если любила, то почему подвела ее, когда она потеряла маму и нуждалась в другой? Я был молод, но помню, как Нита тянулась к тебе, а ты делала то, что у тебя получалось лучше всего, — отворачивалась. — Шания побледнела, но Тейт продолжал. — Если на то пошло, почему ты подвела меня, поскольку ты сделала так, что у меня вообще никогда не было матери?

Еле слышным шепотом она произнесла:

— Ты знаешь меня, Тейт, ты знаешь, что мне нужна свобода.

— Ага, так вот хорошая новость в том, что ты можешь быть свободной, сколько хочешь. Будь спокойна, мам, мы справимся, — резко ответил Тейт.

Шания взглянула на меня и обвинила:

— Все дело в ней.

— Чертовски верно, — выпалил Тейт и повторил: — Чертовски, блядь, верно.

Потом он отвернулся от нее и подошел ко мне. Обнял меня за шею одной рукой, развернул и подтолкнул вперед к заднему двору, через него и к задней двери в дом.

Как только мы оказались внутри, я прошептала:

— Ты в порядке?

— Ни хрена, — ответил он совсем не шепотом.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросила я, и он остановил нас в гостиной Па, повернулся ко мне и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты делаешь, — заявил он.

— Делаю?

Он посмотрел поверх меня, покачал головой и опять посмотрел на меня.

— Ты меня любишь? — спросил он.

— Да, — моментально ответила я.

— Вот, ты делаешь, — закончил он.

Не убирая руки с моей шеи, он повел нас к Джонасу.

* * *

Потребовалось примерно двадцать минут, чтобы настроение поднялось и двор Па стал меньше походить на поминки и больше на вечеринку. Немалое отношение к этому имел бочонок с пивом, расположенный рядом с кулером, заполненным бутылками пива, а также тот факт, что многие принесли с собой бутылки с более крепкой выпивкой, к которым в буквальном смысле и присосались, даже не пользуясь стаканами.

Я держалась рядом с Джонасом и Тейтом, а моя семья держалась рядом со мной. Только через полчаса, выпив пива и подкрепившись едой, которой были заставлены стол в столовой Па и рабочие поверхности на его кухне, мы расслабились.

Джонас с папой и Маком разговаривали со Стеллой, Вудом и его двумя детьми. Бывшая жена Вуда, Мэгги, красивая брюнетка с изящной фигурой, тоже приехала (Тейт показал ее мне, кивнув и пробормотав: «Старуха Вуда, Мэгги»), но держалась в стороне.

Некоторое время я рассматривала Мэгги и думала, что она красивая, но при этом выглядит какой-то грустной и потерянной, как вдруг поняла, что потеряла Тейта из вида. Так что я перестала рассматривать Мэгги и отправилась на поиски. Не найдя его в доме, я пошла на задний двор, но и там его не увидела. Я обошла дом и остановилась, заметив стоявшего спиной ко мне Тейта. Судя по яркой цыганской юбке, перед ним стояла его мама.

— Тейтум... — начала Шания.

— Он тебя даже не знает, ему и так тяжело, а ты приезжаешь и... — Тейт замолчал. — Блядь, я даже не знаю, что все это было.

— Я его бабушка, — огрызнулась она.

— Он встретил свою бабушку сегодня, маму Лорен, и, если ты не угомонишься, она будет его единственной бабушкой.

— Маму Лорен? — прошипела она.

Я стояла и смотрела на них, все слова, которые я собиралась произнести, застряли в горле, когда Тейт напрягся всем телом и угрожающе подался вперед.

— Да, маму Лорен, — выпалил он и сердито продолжил: — Знаешь, я всегда считал твое поведение нормальным, потому что не знал ничего другого. И из-за этого думал, что и для Джонаса нормально жить с такой матерью, как Нита. Лучше уж пусть у него будет хоть что-то вместо ничего, потому что я знал только ничего. Нита была не похожа на тебя, а что-то намного лучше, чем так. Теперь я знаю, что это неправильно, что ты поступала неправильно.

— Это Лорен тебя научила? — спросила Шания со злостью.

— Дело не в Лорен, — возразил Тейт.

— А мне кажется, что в ней. Похоже, кто-то заполучил роскошную крошку и теперь считает, что его дерьмо не пахнет, как считал, когда был мистером горячим футболистом.

Я ахнула, и Шания выглянула из-за Тейта. Она увидела меня и прищурилась, но Тейт не отвлекся от темы.

— Тебя не было пять лет, Джонас тебя даже не помнит, и ты думаешь, что можешь прикатить в город и устроить показательные выступления в такой день. Второй дерьмовейший день в его жизни после того, как он узнал, что его мама мертва. Женщина, это ненормально.

— Хочешь к нам присоединиться? — спросила Шания, игнорируя Тейта и глядя на меня. — Раз уж тебе так интересно.

Тейт обернулся и увидел меня, но я смотрела только на Шанию.

— Нет, я просто послушаю.

— Может, окажешь услугу, дорогуша, и дашь мне секунду наедине с моим сыном, — потребовала она с намеком.

— Может, не окажу, — ответила я, и Шания посмотрела на Тейта.

Тейт долго смотрел на мать, потом поднял глаза к небу и вздохнул.

Потом он опустил голову, но покачал ею и пробормотал:

— Мы закончили.

— Нет, не закончили, — заявила Шания, и Тейт посмотрел на нее в упор.

— Закончили, и я имею в виду во всех смыслах, ты поняла?

Она выглядела, словно он ударил ее по щеке.

— Я...

— В жизни Джонаса уже хватило твоего фирменного неадекватного дерьма, — перебил ее Тейт, — и я не оградил его от этого. На мой взгляд, у меня есть восемь лет, чтобы беречь его, прежде чем он сам будет решать, и так я и сделаю.

— Поверить не могу, — прошипела Шания. — Говорить мне такое, сегодня. Нита была моей девочкой, и мы только что ее похоронили.

— Мы ни черта не делали. — Тейт наклонился к ней. — Ты продефилировала, как обычно, устроила сцену и оказалась в центре внимания. Па, Стелла, Вуд и Джонас похоронили ее сегодня. Ты просто заявилась и превратила все в дерьмо. — Он выпрямился и насмешливо протянул. — Поздравляю, мама, я-то думал, что невозможно сделать дерьмо еще дерьмовее, но тебе это удалось.

— Я любила ее! — огрызнулась она, повышая голос.

— Если любила, то почему бросила ее, когда она потеряла маму и нуждалась в другой? Я был молод, но помню, как Нита тянулась к тебе, а ты делала то, что у тебя получалось лучше всего, — отворачивалась. — Шания побледнела, но Тейт продолжал: — Если на то пошло, почему ты подвела меня, поскольку сделала так, что у меня вообще никогда не было матери?

Еле слышным шепотом она произнесла:

— Ты знаешь меня, Тейт, ты знаешь, что мне нужна свобода.

Шания взглянула на меня и обвинила:

— Все дело в ней.

— Чертовски верно, — выпалил Тейт. — Чертовски, блядь, верно.

Потом он отвернулся от нее и подошел ко мне, обнял одной рукой за шею, развернул и подтолкнул вперед к заднему двору и дальше к задней двери в дом.

Как только мы оказались внутри, я прошептала:

— Ты в порядке?

— Ни хрена, — ответил Тейт совсем не шепотом.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросила я, и он остановил нас посреди гостиной Па, повернулся ко мне лицом и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты уже делаешь, — заявил он.

— Делаю?

Тейт посмотрел поверх меня, покачал головой и снова опустил взгляд на меня.

— Ты меня любишь?

— Да, — моментально ответила я.

— Вот, ты уже делаешь, — заключил он и, не убирая руки с моей шеи, повел нас к Джонасу.

* * *

Становилось поздно.

Я сидела на диване Па, потягивая пиво из бутылки, прижимаясь к сидевшему рядом папе и пропуская пальцы сквозь волосы Джонаса. Он положил голову мне на колени, а сам свернулся рядом и спал.

— Мне нравится твой парень, — тихо сказал папа.

— Который из них? — посмотрела я на него, и папа улыбнулся.

— Оба, — ответил он, и я улыбнулась.

В другом конце комнаты люди подъедали остатки еды на столе, среди них, слегка в стороне, стояли Тейт и Стелла. Тейт обнимал Стеллу за плечи одной рукой, она положила голову ему на плечо и привалилась всем телом, обняв обеими руками за пояс. Кэрри и Мак стояли с ними. Со своего пункта наблюдения я видела маму в кухне с Па. Он опирался бедрами о столешницу и пил пиво из бутылки. Мама болтала и суетилась вокруг, перекладывала остатки еды с одной тарелки на другую, уменьшая объемы, и одновременно убиралась. С улицы доносилась музыка, и вечеринка становилась все более буйной, судя по людскому шуму.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила я папу, не глядя на него.

— Лучше, — ответил он. — У меня новая диета и упражнения, которые я делаю каждый день. Еда омерзительна, я бы убил за тарелку жареных грибов, но, если я только посмотрю в их сторону, у твоей мамы случится истерика. Она даже не хранит дома жирное и все готовит на пару: овощи, рыбу. Клянусь, эта женщина и стейк сделала бы на пару, если бы могла.

— Тебе нужно поддерживать форму, снижать уровень холестерина.

— Если твоя мама будет продолжать в том же духе, мое тело забудет, что такое холестерин, — буркнул папа. Я улыбнулась и опустила взгляд на голову Джонаса у себя на коленях, пропуская его волосы сквозь пальцы.

— Мама рассказывала мне про него, — мягко сказал папа, — про Тейта.

— Да? — тихо спросила я в ответ, продолжая перебирать волосы Джонаса.

— Сказала, что он позаботился о тебе, когда ты узнала про мою болезнь. Привез тебя в Индиану, объяснил все твоему идиоту-бывшему мужу, — продолжил папа.

— Да, — все так же тихо сказала я.

— Должен сказать, солнышко, я столько лет волновался. Все годы, что ты была с тем мужчиной. Никогда не верил, что он позаботится о моей девочке. Никогда. Никогда не думал, что он присмотрит за тобой, будет беречь тебя. И в итоге я оказался прав.

Я повернулась к отцу и прошептала:

— Папа.

— Не передать, Лорен. — Его голос стал тише и охрип, взгляд скользнул к Тейту, прежде чем вернуться ко мне. — Не скажешь... был сам не свой, зная, что не могу перестать беспокоиться за свою девочку.

— Папочка, — снова прошептала я, но больше ничего не сказала, потому что Джонас шевельнулся, вздрогнул, и я поняла, что он не спит. Но, прежде чем я успела сказать что-нибудь Джонасу, папа, который естественно не чувствовал его движения, продолжил:

— Он хороший мужчина, я вижу, это на нем написано, но самое лучшее — то, как он смотрит на тебя и на своего сына.

Джонас замер.

— Папа... — начала я.

— Он умрет, но не позволит чему-нибудь навредить вам, — продолжил папа.

— Папа, — торопливо сказала я, почувствовав, как Джонас напрягся еще сильнее.

Папа перебил меня:

— Ради тебя или своего сына он не задумываясь пожертвует жизнью, глазом не моргнув.

— Папа, Джонас... — начала я.

Джонас перекатился на спину, и папа посмотрел на Тейта.

— Вот такой мужчина хорош для моей девочки, — сделал вывод папа, но я смотрела на Джонаса, который снизу смотрел на меня.

— С каким мужчиной ты была, Лори? — прошептал Джонас, и краем глаза я увидела, как папа повернул голову к нему, но продолжала смотреть на Джонаса.

— Прикидываешься спящим, Баб? — улыбнулась я, пытаясь сменить тему.

— С каким мужчиной ты была? — повторил Джонас, не желая ее менять.

Я погладила его по щеке и положила ладонь ему на грудь.

— Я была замужем до того, как встретила твоего папу, — мягко сказала я.

Джонас сел и развернулся к нам, не сводя глаз с моего папы.

— Он был не такой хороший, как папа? — спросил Джонас моего отца.

— Никакого сравнения, — твердо ответил папа, и Джонас посмотрел на меня.

Потом он широко улыбнулся, и только тогда я расслабилась.

— Папа — хороший улов, — заметил он.

— Эм... да, — улыбнулась я в ответ.

— Девушки считают, что он горячий, — заметил Джонас.

Продолжая улыбаться, я посмотрела на Тейта, потом обратно на его сына:

— Ага.

Улыбка Джонаса стала озорной.

— Все говорят, что я совсем как он.

Я услышала, как папа хохотнул, и, подавив смешок, кивнула:

— Да, детка, очень похож.

— Значит, я тоже горячий, — заявил Джонас.

— Ну... — начала я.

— Девчонки уже не дают мне прохода, хотят, чтобы я целовался с ними на переменах, — дерзко сообщил мне Джонас.

— И ты целуешься? — спросил папа.

— Только с хорошенькими.

Папа расхохотался, но я прищурившись посмотрела на Джонаса.

— Джонас Джексон, ты говоришь, что целуешься с хорошенькими девочками на переменах?

— Ну, да, — ответил Джонас.

— Баб, тебе десять лет, — напомнила я.

— И что?

— Тебе не положено интересоваться девочками еще лет пять как минимум, — объявила я.

Джонас склонил голову набок:

— Это правило?

— Да, я его только что установила. Это правило Лорен относительно того, когда Джонасу интересоваться девочками.

— Ты не можешь устанавливать правила, Лори.

— Я только что это сделала.

Джонас посмотрел на папу и закатил глаза, но я посмотрела на Тейта и крикнула через всю комнату:

— Тейт! Джонас на переменах целуется с хорошенькими девочками!

Тейт повернулся, но Джонас бросился ко мне и закрыл мне рот ладонью.

— Лори! — крикнул он.

Я сопротивлялась его худому, слишком сильному для десятилетнего мальчика телу, одной рукой схватив его за талию, а другой — за запястье, стараясь оторвать его ладонь от своего рта.

Мне это удалось, и я крикнула Тейту:

— Джонасу десять лет, а он уже разбивает сердца!

— Лори! — оскорбленно и сердито повторил Джонас, и я отвела взгляд от его еле сдерживающего смех отца.

— Так и есть, — сказала я.

— Не нужно кричать об этом на всю комнату! — продолжал кричать он.

— Твой отец должен знать, — сообщила я. — Поскольку ты двигаешься так быстро, то весьма вероятно, что начнешь ходить на свидания на следующей неделе, и Тейту придется тебя возить, а мне придется печь больше кексов, если все твои женщины станут приходить к нам, чтобы позаниматься с тобой.

Джонас откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.

— Я не хожу на свидания. Я в активном поиске.

Папа захохотал, но я сердито зыркнула и рявкнула:

— Джонас!

Джона посмотрел на моего папу.

— Я должен оставить себе свободу выбора, чтобы убедиться, что получу лучшую.

Я подняла глаза к потолку и взмолилась:

— Господи, помоги мне.

Джонас ткнул меня в бок, и я посмотрела обратно на него.

— Лори, мне десять лет. — Он использовал мои слова против меня, потом снова нахально улыбнулся. — Как я сказал, должен оставить себе свободу выбора.

— Ты под домашним арестом, — объявила я.

— За что?! — возопил он.

Вместо ответа я продолжила:

— И останешься под домашним арестом, пока тебе не исполнится шестнадцать.

Джонас повернулся к отцу и крикнул:

— Папа! Лори посадила меня под домашний арест до шестнадцати лет!

Я посмотрела на Тейта. Мама и Па присоединились к Тейту, Стелле, Маку и Кэрри, и все они смотрели на диван.

— Уверен, что смогу отговорить ее, Баб, — крикнул в ответ Тейт. Джонас повернулся ко мне и самодовольно улыбнулся.

Я сурово глянула на него, потом закатила глаза и пробормотала:

— Мне нужно еще пиво.

Потом посмотрела обратно на Джонаса, подняла брови и спросила:

— Раз уж ты так быстро взрослеешь, может, хочешь пива?

— Ага, — не растерялся он.

— Облом, — ответила я, притянула к себе, обняв за шею, и поцеловала в лоб.

Потом отпустила его, встала с дивана, глянула на Тейта с выражением «позже поговорим», отчего он только покачал головой, все еще борясь с улыбкой, и отправилась к кулеру во дворе.

Во дворе сквозь море людей я разглядела Баббу, сидящего на столе для пикника в дальнем углу.

Я отложила мысли о пиве, выбросила пустую бутылку в переполненную мусорку и зашагала через толпу. Когда я дошла до Баббы, то начала осторожно забираться на стол (в своей узкой юбке и лодочках), потом Бабба протянул руку и крепко сжал мою, пока я не села рядом с ним, соприкасаясь бедрами, и тогда он отпустил мою руку.

Пока я шла и пока садилась, он все время смотрел на меня, но не произнес ни слова. Я дала ему время, прежде чем толкнуть плечом и тихо спросить:

— Ты в порядке?

Бабба не ответил, поэтому я развернулась к нему.

— Бабба?

— Я скучаю по своей туче, — пробормотал он, потом сел ровнее, поднес ко рту банку «Колы» и сделал большой глоток.

Я уставилась на «Колу» — на «Колу», не на пиво и не на бутылку бурбона, водки или джина, потом я уставилась на Баббу и спросила:

— Скучаешь по своей туче?

Он уперся локтями в колени и не ответил.

Я тоже уперлась локтями в колени, но при этом повернулась к нему.

— Бабба, милый, поговори со мной, — прошептала я.

— Ублюдок достал Ниту, — прошептал он в ответ.

Я положила ладонь ему на спину.

— Знаю.

— Крис была права, Лори, — продолжал шептать он. — Это мог быть кто угодно. Могла быть она, и я был бы виноват.

— Бабба, — мягко сказала я.

Он повернул голову и посмотрел на меня.

— Видишь ее мужчину?

— Что, прости?

Он посмотрел мне за спину во двор. Я проследила за его взглядом. Бабба смотрел на Блейка, который стоял отдельно от толпы, с почти пустой бутылкой бурбона в руке, с пустым лицом и отстраненным видом, и смотрел на людей во дворе, как будто не знал, кто они такие, даже что они такое, как будто его телепортировали на другую планету изучать инопланетян.

— Блейк, ее мужчина, — ответил Бабба, покачал головой, отвел взгляд и пробормотал: — Блядь.

— Милый...

— Он чувствует это, ублюдок, по нему видно, так ему и надо, — сказал мне Бабба.

— Бабба…

— Я правда считал, давно, что он ей подходит. Она совсем не подходила Тейту, между ними слишком много дерьма, слишком много, но Блейк, он был хорошим парнем и любил ее. Не вру, он был основательным, имел хорошую работу, хорошо управлялся с ней. Не знаю, что пошло не так, да и плевать. Он облажался, и ее изнасиловали, но...

Я прижалась к нему и быстро сказала:

— Бабба, не надо.

Он посмотрел на меня и сказал:

— Это могла быть Крис.

— Но не стала.

— Но могла, — продолжал он, как будто я и не говорила. — Ублюдок все еще на свободе. И вот он я. — Он вытянул руку. — Я чертов Блейк. Что бы ни пошло не так за это время, он больше не мужчина, и это доказало, когда его женщину убили, и это я. — Он покачал головой, снова отведя взгляд. — Это я.

— Милый...

— Скучаю по своей туче, — прошептал он и уронил голову.

— Она не умерла, Бабба, и ты тоже, — сказала я ему, он не ответил, и я продолжила: — Все еще можно исправить.

— Получил чек и документы две недели назад, красавица, — сказал он, не поднимая головы. — Подписал их. Все кончено. Я вышел из дела. Бар называется «У Баббы», но я больше не в деле.

— Тогда войди обратно, — посоветовала я, и он снова повернулся ко мне.

— Что?

— Ты не Блейк.

— Лори...

Я кивнула на его «Колу»:

— Разберись в себе и возвращайся.

— Она меня не хочет.

— Когда-то она хотела тебя, — напомнила я.

— Теперь она меня не хочет.

— Тогда напомни ей, почему она хотела тебя тогда. — Я наклонилась к его лицу. — Я не знаю Блейка, но знаю другое, знаю с той самой минуты, когда ты пришел на кладбище. Ты не Блейк.

— Лори.

— Ты хороший человек, Бабба.

— Красавица...

— Ты хороший друг, Тейт так сказал.

— Да?

— Да, — улыбнулась я, — неподходящий партнер по бизнесу, он сказал, но отличный друг.