Сладкий праздник драконьего сердца

1. Катя

— Тортинская! — донеслось до меня. — Там к тебе пришли! Какой-то красавчик!

В зал заглянула Лена Пестрикова и посмотрела на меня с завистью. Хотя чему уж тут завидовать: я детдомовская, с травмой, из-за которой пришлось бросить профессиональный балет, снимаю квартиру на Академической, тридцать минут пешком от метро, и готовлю десерты на заказ. А еще учу совсем малышек балету. У них еще все впереди, в отличие от меня.

— Из театра, наверное, — сказала Лена и окинула меня взглядом с головы до ног.

— Из какого театра? — Я как раз прыгала на одной ноге, стягивая пуант.

Последний раз мной интересовались в театре четыре года назад, мне тогда было пятнадцать. И казалось, что все впереди, и большая сцена, и мировые турне. Я в это искренне верила, потому что горела балетом, а вот мои соседки по комнате все время фырчали, что детдомовским все равно ничего не светит, несмотря на все наши таланты, и так повезло, что директриса продвинутая и позволила мне этим заниматься, устроила в хорошую школу.

— Откуда я знаю! Он не представился. Стоит, ждет, и букет во-от такой припер, — Лена развела руками шире дверей, у меня же по ощущениям брови подскочили этих самых дверей выше. Ну откуда ко мне мог прийти красавчик с букетом? У меня в жизни только тортики, балетная школа и перерывы на сон, прогулки и чтение, иногда кино.

— Какая-то ошибка, наверное, — пробормотала я. — Он так и сказал, мое имя назвал?

— Так и сказал, Катер-р-рина Тортинская, еще «р-р-р» у него было такое странное. Не акцент… а может и акцент…

— Не знаю, — пожала плечами я. — Сейчас выйду.

— Да ну тебя! — Лена поняла, что ничего интересного от меня не услышит и скрылась за дверями. Вот сто процентов будет подсматривать, когда я выйду!

Я подхватила пуанты и направилась в раздевалку. Там переоделась, аккуратно сложила форму в сумку. Давно я не надевала красивую пачку, только любовалась на маленьких танцовщиц. Мамам было очень важно, чтобы их дочки сразу были похожи на балерин, а что было важно моей маме, я не знаю, и никогда не узнаю. Потому что в детдом я попала сразу после рождения, мне даже фамилию дали, потому что за меня той, прошлой директрисе, принесли тортик (тогда детдом был переполнен, а она согласилась меня принять).

В любом случае, это сработало на меня, после падения и травмы колена поставившего крест на моей танцевальной карьере, я взялась за десерты. Между прочим, очень хорошо они мне помогали, если дело так пойдет и дальше, в следующем году смогу переехать в квартиру получше. Или поближе к центру. Например, в какую-нибудь из новостроек на Фрунзенской. Опять же, буду в двух шагах от школы.

Застегнув сумку, я подошла к зеркалу и стянула густые светлые волосы плотной резинкой. Роста во мне немного, метр шестьдесят, из-за чего я выгляжу младше своего возраста, а еще у меня есть суперсила: я ем и не толстею. Не знаю, куда все уходит, но из большого во мне исключительно глаза, голубые, как у коллекционных кукол. Из-за них меня в приюте даже дразнили анимешкой.

Натянув свитер через голову, я подхватила сумку и вышла в холл, где находилась стойка администратора, и парня увидела сразу. Точнее, сначала я увидела букет: Пестрикова, любительница преувеличить, в этот раз оказалась права. Такие я раньше видела только на картинках у блогеров: букет занимал половину гостевой зоны, которая у нас немаленькая. А парень и правда оказался красавчиком: высокий, светловолосый, стоял, засунув руки в карманы дорогого старомодного пальто, и при этом выглядел так, будто сошел со страниц каталога модельного агентства.

— Вот она, ваша Катерина, — из-за стойки высунулась администратор. Ей явно было любопытно.

А за спиной маячили уже не только Пестрикова, но и остальные, кто еще не успел уйти или кто вел взрослые группы, которые вот-вот начнутся.

Я подо всеми этими взглядами почувствовала себя крайне неуютно: не потому, что не привыкла к вниманию, как раз наоборот. Это напомнило мне о сцене, о том, что когда-то я выступала, но больше всего мне не понравился взгляд красавчика. Тяжелый, какой-то насмешливый, снисходительный. И слегка раздраженный.

— Здравствуйте, — прямо без обиняков сказала я. — Я вас знаю?

— Нет, но мы сейчас познакомимся.

Ого! Вот это самомнение.

— Я не могу принять такой подарок, — кивнула я на букет.

— Не принимайте, оставьте здесь.

Вот и что мне с этим вообще делать?

— Вы из театра? — уточнила я.

— Из театра, — подтвердил он. — Провожу вас, заодно и поговорим. У меня для вас предложение, от которого нельзя отказаться.

— А я тебе говорила! — донеслось из-за спины, и я поняла, что с этим пора заканчивать.

Обошла незнакомца, вбила ноги в зимние ботинки, накинула пальто и натянула шапочку. Попрощалась с девчонками, оставив их сгорать от любопытства и думать, куда и как оттащить букетище.

— Не представляю, в чем дело, но я давно не танцую профессионально, — сказала я, стоило нам выйти на улицу, — и я…

— Вам не обязательно танцевать, — как-то пространственно отозвался незнакомец.

— То есть? Вы же сказали, что вы из театра?

— Дайте руку, — неожиданно произнес он.

— Что?

— Руку! — повторил красавчик уже более раздраженно.

Вот еще! Я сунула руки в карманы и отступила.

— Всего доброго! — сообщила ему, разворачиваясь в сторону ближайшего магазина.

Блондин шустро шагнул ко мне. Прежде чем я что-то успела понять, он уже выдернул мою ладонь из укрытия пальто и переплел наши пальцы. Последнее, что я увидела — это как грани знакомого мне мира стираются, размываются, тают. Перед глазами потемнело, и я потеряла сознание.

2. Катя

— Ненавижу немагические миры! — донеслось до меня смутно знакомым голосом. — Толку ноль, жители отсталые, еще и сил вытягивают немерено!

— Ну за-а-айчик, — донеслось капризное, — все же уже хорошо. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— Я же просил не называть меня так!

Я с трудом, но все-таки открыла глаза. И обнаружила себя в просторной гостиной, где горел камин, украшенный к новому году, сбоку стояла огромная ель, а по всей гостиной, кто на диванах, кто в креслах, кто на полу хаотично расселась молодежь: все богато одетые, девушки с роскошными прическами и в шикарных длинных платьях, парни в смокингах. Среди них обнаружился и тот блондин, которому в волосы запустила руку рыжая красотка.

Я попыталась пошевелиться или закричать… тщетно!

— У меня теперь голова болит, — снова пожаловался блондин.

— Тьфу на тебя, — ответил вальяжно развалившийся в кресле напротив парень, — задрал уже ныть. Ты тянул магический жребий? Как и все мы! Мы все были в равных условиях!

Я снова попыталась дернуться или издать хотя бы звук, но… меня словно что-то держало! Я валялась рядом с камином как кулек, в своем пальто, ботинках и шапочке, при этом абсолютно не владела ни своим телом, ни своим голосом.

— Я все-таки считаю, что это крайне провокационный подарок, — не обращая на меня ни малейшего внимания, произнесла одна из них, брюнетка в алом платье. — Смирра не одобрит.

— Плевать на Смирру, — высокомерно сказала рыжая. — Она слишком зазналась в последнее время.

— Главное, чтобы Кир одобрил, — хохотнул блондин. — Он у нас любит балерин… и сладкое!

— А она прямо балерина-балерина? — Впервые за все время на меня с сомнением покосились. Та самая рыжая. — О! Она в себя пришла. Глазами хлопает.

— Я на нее заклинание неподвижности и молчания наложил, — отмахнулся блондин. — Да. Балерина.

С каждым сказанным словом мне становилось все более страшно. Что значит — заклинание молчания? Немагические миры? А эти люди, которые все просто сидят и обсуждают меня, как будто я неодушевленный предмет?! Где я?!

— Хорошо хоть не надо было всем там память стирать, — снова подал голос блондин.

— Как только что-то исчезает из немагического мира, оно исчезает со всеми воспоминаниями и изо всех источников! — хлопнула в ладоши рыжая.

И мне стало по-настоящему страшно. В приюте у нас был один паренек, он насмотрелся всякой фантастики и боялся, что его похитят инопланетяне. Все шутили, что когда инопланетяне за ним прилетят, пусть попросит забрать и нас тоже, может, нас там удочерят и усыновят быстрее, чем здесь. Кто же знал, что это реально! Правда, в реальности все обстояло гораздо хуже: я не просто исчезла из своего мира, я исчезла так, будто меня и не было… со всеми воспоминаниями.

Получается, завтра ни Пестрикова, ни наши администраторы, ни другие девочки обо мне не вспомнят. И даже малышки, с которыми мы каждое занятие собирались в круг и держались за руки! На глаза навернулись слезы, и только сковавший меня ужас (а может, и те самые заклинания) не позволили им пролиться.

— Так, ладно, — посмотрев на часы, протянул вальяжный брюнет, сидящий в кресле. — Торт готов? А одежда для куколки?

— Все готово! — подала голос блондинка.

— Тогда мы пошли, а вы переодевайте. Потом запихнем ее в торт, а дальше все по плану.

Если бы я могла пошевелиться, я бы им тут устроила! Но я не могла, поэтому мне оставалось только терпеть, пока эти расфуфыренные девицы с выражением брезгливости на хорошеньких личиках меня переодевали.

— Почему я должна этим заниматься? — заныла рыжая, очевидно, девушка того, кто меня похитил.

— Потому что это секрет, Рута, подарок-сюрприз! Предлагаешь поручить это служанкам? И Кир узнает об этом раньше, чем мы выкатим торт. Или, что еще хуже, Смирра! Хочешь с ней объясняться лично?

Со Смиррой почему-то никто объясняться не захотел.

— Смотри, у нее руки ухоженные! — воскликнула блондинка.

— А ты думала, они все там грязные и в шерсти бегают?

— Ну-у-у-у… немагические миры разные.

— Она, похоже, маникюр делает…

Да вы что?! Я смутно представляла, куда я попала, зато словарный запас у меня сейчас пополнялся собранными из разных временных отрезков моей жизни комментариями, которые память с удовольствием подсовывала в отношении этих… этих!

— Фу, какое белье некрасивое.

— Рута! Некрасиво обсуждать чужое белье! Особенно — белье этой дикарки!

Меня сначала развернули, потом завернули. В столь долгожданную мной балетную пачку! Розовенькую, искрящуюся, красивую. Если бы я знала, о чем прошу, когда надеялась «еще хоть раз оказаться в красивом балетном костюме в центре внимания», дала бы себе затрещину! Но, видимо, надо было уточнять. Потому что сегодня мое желание сбылось.

Одна из девушек взмахнула рукой, и меня подхватил магический вихрь. Я взмыла ввысь и увидела свое отражение в зеркале над камином: в красивой пачке, с легким газовым шарфиком на плечах и в перчатках, вся такая сверкающая, хоть сейчас беги на сцену.

— Волосы! — в ужасе закричала брюнетка. — Волосы!

И резинку магией сорвало с моего пучка, вместе с некоторым количеством волос! Из глаз все-таки брызнули слезы, а волосы, подчиняясь движениям девичьих рук, управляющих магией, улеглись роскошными локонами.

Далее вернулись парни и меня, воровато оглядываясь, переместили в какую-то другую комнату, побольше. Она была тоже украшена к Новому году, но здесь еще стоял огромный, розовый, в мой рост торт. Тортище!

Он был самый что ни на есть настоящий, не бутафорский, внутри него скрывался огромный полый цилиндр: когда эта махина взлетала и накрыла меня с головой, я испытала приступ клаустрофобии. Завизжала бы, но…

— Что дальше? — донеслось глухое с той стороны торта.

— Как — что? Кир заходит, мы кричим «сюрприз», ее магией выкидывает из торта, играет музыка, конфетка разворачивается!

Что? Что значит, конфетка разворачивается?!

Впрочем, долго размышлять на эту тему не удалось, несмотря на сладкое укрытие меня оглушило многоголосьем вопля: «Сюрпри-и-и-и-з!» А после натурально выкинуло из торта! Под музыку, под которую я могла бы танцевать, меня закружило над ним, как в балете, и только благодаря этому я не сразу поняла, что платье на мне… растворилось!

Я осталась в розовом корсете и чулочках, и, когда комната перед глазами перестала кружиться, я увидела хмурого темноволосого молодого мужчину с полыхающим огнем глазами. Который резко произнес:

— Что. Это. Такое?!

3. Кириан

Ненавижу свой день рождения!

Еще в детстве я чувствовал себя странно, когда мне дарили подарки, а сестрам приходилось ждать еще две недели до Нового года, чтобы распаковать свои яркие праздничные коробки. Но еще больше я ненавидел его за обязательную отцовскую речь за завтраком, которая всегда начиналась с перечисления по пунктам того, что я не успел сделать в минувшем году, и что обязательно должен сделать в следующем.

Подарки давно стали данностью, сложно удивить чем-либо дракона, которого зовут Кириан Тиберий Александр Эррадор Третий! Но мои друзья пытались. В позапрошлом году мне притащили часы, которые замедляли время: Нортон нечаянно (а может, специально, я не всегда понимал этого парня!) запустил их, и мой день рождения растянулся на три дня. В прошлом меня пытались накормить каким-то странным десертом, который оказался соленым, а не сладким. Развод года! Потом мне еще две недели странные сны снились.

В этом году мне клятвенно пообещали ничего не дарить, всего лишь устроить в мою честь вечеринку. Поверил ли я? У моих друзей было немного специфическое чувство юмора, поэтому ни на норд. Я ждал какой-то подставы, чего-то необычного… У Нортона отец управляет Межмировым бюро, так что с него станется достать для меня капибару из немагических миров!

Впрочем, когда я вошел в гостиную городского особняка отца Седрика, а все закричали:

— Сюрприз! — то первой моей мыслью было: лучше бы мне подарили капибару.

Потому что из маняще-прекрасного бело-розового многоярусного гигантского торта выпрыгнула не менее прекрасная балерина. В большой комнате находились почти все мои друзья, но я не мог оторвать взгляда от девушки, которая напоминала танцовщиц в пачках, что украшают старинные дорогие шкатулки. Мягкие локоны цвета белого золота, жемчужная кожа, нежные губы, вздернутый нос и плавные движения. Она кружилась в вихре… и теряла одежду. Пока не осталась в том виде, в котором появляться в обществе уже неприлично.

— Что это такое? — прорычал я, чеканя каждое слово.

— Сюрприз же, — рассмеялся Седрик. — И твой подарок, Кир!

Ресницы прекрасной балерины дрогнули: на меня уставились огромными глазищами небесного цвета. Насторожено, испытующе, со множеством эмоций в одном только взгляде.

— Это человек, — я шагнул вперед, чтобы убедиться в своей правоте. Но нет, это была не хитрая иллюзия: балерина оказалась живой.

— Это иномирянка, — пояснил Нортон. — Отец сказал, что в этом году у нас почти вышел лимит на извлечение иномирян из их естественных миров. Но одно место осталось, и я смог протащить ее сюда. — Он похлопал меня по плечу. — Все ради тебя, мой лучший друг. Владей и наслаждайся!

— И торт не забудь попробовать, — рассмеялась Рута. — Мы его в кондитерской месье Ламбера заказали!

Иномирянка? Это многое объясняло.

Я по-другому посмотрел на свой подарок. До этого момента думал, что это просто танцовщица, которой заплатили половину стоимости торта от Ламбера. Чтобы выпрыгнула в нужный момент, исполнила танец, а потом исполнила еще один танец в моей спальне… Подарок не самый оригинальный, но с парней бы сталось такое заказать. Но иномирянка?! Это же совершенно другое дело.

Иномирян нельзя вернуть в их мир. С момента, как они попадают в наш, они принадлежат тому, кто их сюда «пригласил», или тому, кому их вручили. Подарили.

Теперь я «счастливый» владелец иномирянки… Как ее зовут?

— Почему она молчит? Она вообще разумная?

Может, это было совершенно не то, что следовало спрашивать, но я до сих пор не мог прийти в себя от такого «подарочка». Никогда не владел иномирянами, у меня вообще не было питомцев даже в детстве.

— Обижаешь, Кир! — воскликнул Нортор. — Она, конечно, из немагического мира, но разговаривать умеет. Впрочем, мы тебе ее не для задушевных бесед подарили!

Друг поиграл бровями, остальные друзья засмеялись и захлопали в ладоши. Я снова посмотрел на иномирянку и мысленно признал, что Нортон выбирал девушку явно по моим вкусам во внешности. Миниатюрная, с тонкой талией, с густыми светлыми волосами и полными губами. На этих губах я на мгновение залип, представляя, как, наверное, сладко с ней целоваться, и не только… А после наши с ней взгляды пересеклись, и мне показалось, что она не просто разумная, она еще и мысли мои прочитала. Ей они не понравились, потому что в голубых глаза будто застыла ледяная ярость. Девушки на меня никогда так кровожадно не смотрели.

Нортон тем временем продолжил:

— По крайней мере, я успел перекинуться с ней парой слов. А сейчас молчит, потому что я накинул на нее «немоту» и «обездвижку».

— Снимай, — приказал я.

— Ты уверен? — хлопнул глазами друг. — Думал, ты захочешь развернуть подарок в одиночестве. В спальне…

Все снова радостно захохотали. Им было весело, а мне с иномирянкой разбирайся. Идиоты!

Я посмотрел на Нортона так, что тот все понял: сделал рукой пас, и с его пальцев сорвался искрящийся зеленый огонек, долетел до балерины и врезался ей в горло.

Иномирянка сначала закашлялась, глубоко задышала, а затем выдала нечто на тарабарщине, из которой я ни слова не понял.

— Ты не поставил ей заклинание-переводчик? — поинтересовался Седрик, когда девушка выдохлась.

— Поставил, — обалдело сообщил Нортон. — Мы должны ее понимать, а она нас. Но я впервые его ставил, может, что-то пошло не так…

— У тебя с мозгами что-то пошло не так! — вдруг выдала балерина на чистом плионском, а затем полезла к нему через торт. — Верни меня обратно… — и снова какой-то непроизносимый фольклор.

— Торт! — ахнули девушки, но иномирянка уже снесла собой пару ярусов, а затем рухнула с высоты прямо… мне в руки.

Я ее подхватил автоматически: просто не мог допустить, чтобы мой подарок повредился! Все-таки действительно еще не развернул.

4. Кириан

Правда, уже через мгновение я понял, как сильно ошибся. Подхватил я ее легко: балерина весила явно поменьше той самой капибары, о которой я шутил в собственных мыслях. Но раз — она была лишь в полупрозрачном нижнем белье, которое просвечивало и не скрывало нежной кожи, два — все это благодаря ее же усилиям теперь покрывал густой слой сладких сливок, крема и нежного бисквита.

Наши взгляды снова встретились, моя ладонь инстинктивно легла на ягодицы, прижимая к себе. Не знаю, откуда Нортон ее вытащил, но вкусы мои он знал прекрасно. Девушка была словно моей сладкой чувственной грезой. Сладким праздником. Если бы, конечно, не открывала рот.

— Пусти! — как настоящий дракон зарычала иномирянка. Для такого маленького создания голос у нее был густой и глубокий. — Поставь меня на пол, извращенец!

Она принялась извиваться в моих руках и добилась только того, что измазала меня всего кремом и сливками.

— Говорил же, надо разворачивать подарок в спальне, — крикнул мне Нортон, косясь на дергающуюся в моих объятиях девчонку. Сил в ней было, как в котенке: с драконом не справиться. Она добилась лишь того, что я перехватил ее руки, которыми она, кажется, пыталась выцарапать мне глаза, и встряхнул ее, прекращая это представление. Мы не в балете, в конце концов!

— Ты ей ничего не рассказал про наш мир? — возмутился я. С иномирянами же беседы проводят, все им объясняют. Я так думал, потому что никогда не сталкивался с теми, кто только-только попадал в наш мир, и не спрашивал тех, кто у нас жил давно.

— И лишить тебя такого удовольствия, Кир? Нет, она полностью твоя. Говорят, что они даже влюбляются в того, кого видят впервые. Оно мне надо?

Я с сомнением посмотрел на балерину, которая бросила попытки вывернуться из моего захвата и перестала сыпать выражениями, аналогов которого в плионском не было, явно не совсем цензурными.

— Я вообще-то здесь и все слышу, — сообщила она. — Я разумная и не собираюсь ни в кого влюбляться, а вот кинуть в кого-нибудь… — Она покрутила головой и продолжила: — тортом могу!

Девушки, которые и так повскакивали с диванов, когда балерина выпала из многоярусного кондитерского шедевра, теперь вовсе сделали шаг назад, а Рута спряталась за Нортоном.

— Мое платье шила сама мадам Никола, — выкрикнула она. — Я не для этого его надела впервые. А моя прическа…

— Это идея твоего жениха, — напомнил я, — не моя.

— Давайте снова набросим на нее «обездвижку», — предложила Греция, светловолосая девушка Седрика.

Идея была идиотской, потому что с иномирянкой все равно придется объяснятся. Она, конечно, лишена манер, но я теперь ей владею.

— Я ухожу, — сообщил я и направился к выходу вместе с балериной. Все, спектакль окончен.

— А как же торт? — донеслось в спину. Кажется, это снова была Греция.

— Он его обязательно попробует! — рассмеялся Седрик. — Если что, подарок свой оближет.

— Вот же… батман тандю! — процедила балерина.

— Молчи, — рыкнул я. — И так всех повеселила.

— Я?! — Она широко распахнула глаза, в которых сверкнуло крайнее возмущение. — Я себя не похищала! Куда ты вообще меня несешь, приду…

Мне все-таки пришлось запечатать ей рот заклинанием «немоты», потому что в коридоре я столкнулся со Смиррой. Дочь графа Лерстона, по совместительству моя невеста, выглядела безупречно утонченной. Ее платиновые волосы до плеч были завиты и уложены в модную прическу, серебристое платье словно змеиная чешуя переливалось при каждом ее движении, уши, тонкую шею и запястья украшали луриниты — самые дорогие драгоценные камни во всех мирах, мой подарок на годовщину наших отношений. Колец Смирра не носила, намекала, что будет носить лишь обручальное.

Большие зеленые глаза невесты широко распахнулись, когда она пробежалась взглядом по мне и балерине, испачканным в торте. Ее ноздри гневно раздулись — самое большее проявление чувств в исполнении Смирры.

— Кириан, что это?

— Это мой подарок на день рождения. Иномирянка. Нортон постарался.

— Иномирянка, — выдохнула она с облегчением. — Тогда понятно. Ты в автомобиль и обратно?

«Забрось подарок в машину и возвращайся», — говорил ее взгляд.

— По моему виду заметно, что я могу вернуться и веселиться дальше? — зло поинтересовался я. — Как минимум мне нужно принять ванну и смыть с себя торт.

— Я пойду с тобой, — заявила Смирра.

— Нет, — отрезал я. — Этот подарок я хочу развернуть в одиночестве, а ты иди, веселись с остальными.

Я видел, что невесте хочется со мной поспорить, но в следующую секунду она соблазнительно улыбнулась, прошла мимо, проводя пальчиками по моему плечу, и пообещала:

— Я тоже приготовила тебе подарок. Развернешь, когда закончишь с этим.

«Этим» она процедила брезгливо-небрежно и направилась в гостиную, а я тяжело вздохнул и взвалил «подарочек» на плечо. Не потому что было сложно, а потому что надоели уже эти прожигающие взгляды.

Нортон догнал меня в холле.

— Кир-Кир! Не уходи! Ты же не хочешь испачкать мастикой сиденья своего нового магмобиля?

— Предлагаешь подвезти?

— Предлагаю остаться здесь. Родители Седрика все равно в отъезде, а комнат на втором этаже великое множество. Разворачивай подарок, я позабочусь о том, чтобы тебя никто не потревожил.

Это был лучший вариант, поэтому я согласился, вместо выхода, направился по лестнице на второй этаж. Хотелось уже смыть с себя всю эту сладость и рассмотреть подарок. Если в гостиной владение иномирянкой будто приложило меня по голове, то теперь я начинал рассматривать эту идею всерьез.

Комнату я выбрал дальнюю, толкнул дверь и оказался внутри. За время нашего путешествия девушка подозрительно притихла, и моей первой мыслью было: с ней что-то не так. Поэтому быстро, но максимально осторожно спустил ее с плеча и заглянул в ее лицо. Такое лицо хочется целовать, утыкаться носом в мягкие волосы, вдыхать ее аромат. Аромат у иномирянки был под стать: едва уловимый запах ванили. А может, дело было в том, что она перепачкалась в торте.

Но сейчас ее глаза были прикрыты, а ресницы мелко подрагивали. Ноги ее не держали, она сползла в моих руках, и меня охватило беспокойство. Вдруг Нортон переусердствовал с магией, и ей стало плохо? Впрочем, додумать эту мысль и что-либо решить я не успел: в следующую секунду перед глазами вспыхнули звезды от резкой боли ниже пояса.

Меня согнуло пополам, и я едва не свалился на ковер. Выхватил краем глаза, как резво «потерявшая сознание» иномирянка метнулась назад к выходу.

Вот… капибара!

Короткий пас, магия стрелой рванула за ней следом, и дверь с грохотом закрылась прямо перед хитрым носом балерины.

5. Катя

Мой путь к отступлению был отрезан. А я, между прочим, всерьез собиралась сбежать и пойти в полицию! Или как у них тут называется полиция, или что оно там! Должно же быть хоть что-то, защищающее людей от похищения и произвола всяких зарвавшихся… монстров, вроде этого и его друзей! Я даже представить не могла, что в цивилизованном мире такое возможно! И это они меня называют дикаркой?!

Мысли пронеслись в моей голове так быстро, как только возможно, а дальше схлынули, потому что этот… уже разгибался из позы зю! Как он так быстро в себя пришел? Я же точно знала, куда бью! В детском доме я научилась защищаться, а балет сделал мои ноги сильными.

Что-то в выражении его лица мне не понравилось: возможно, вспыхнувший пламенем взгляд. Натурально пламенем! Из темных, я толком не успела рассмотреть, какого они цвета, глаза стали огненными, а зрачки вытянулись в вертикаль. Выглядело бы это, наверное, красиво… если бы он не смотрел так жутко!

Поэтому я метнулась в сторону и схватила первое, что попалось под руку, то есть подсвечник с комода. Старинный, тяжелый, он весил наверное килограмма три, не меньше. Таким прилетит — улететь можно. На мне было заклинание, поэтому «бить» словом я не могла, но могла делом. Кажется, этот хмырь вспомнил про «немоту», потому что со следующим его пасом в меня впиталась новая искра магии, и я снова смогла говорить.

— Не подходи! — предупредила я.

— Ты правда думаешь, что меня это остановит? — прорычал он.

Нет. Я правда так не думала, потому что в этом мире была магия. Магия, которая играла против меня: я не умела с ней обращаться, да что там… я вообще из немагического мира, и белье у меня не такое, и спасибо, что разговариваю.

— Послушайте, — решила зайти с другой стороны, — ну зачем вам я? У вас там вон какие девушки ходят.

Я имела в виду блондинку, которая явно имела на него виды. И, судя по всему, нешуточные. Сложить в уме два и два мне труда не составило, я поняла, что это та самая загадочная Смирра, о которой все говорили. Не знаю, кто она, но вела себя так, будто была королевой этого мира. Или даже всех. В том числе немагических.

— Ты мой подарок, — произнес он. — И должна быть счастлива, что я оказал тебе честь.

М-да. Тяжелый случай.

— А если я не счастлива? — уточнила я. — Вот совсем, ни капельки? Это что-то меняет?

Он прищурился.

— Ты? Чего ты хочешь? Украшений? Нарядов? Денег?

— Домой! — взвыла я, понимая, что, хотя мы друг друга и понимаем на этом странном языке, который в моих ушах звучал странно, незнакомо, с рычащими вставками, но мы все равно друг друга не понимаем.

— Домой ты не попадешь, — отрезал он, — тебя забрали из немагического мира, вся память о тебе уничтожена. Твое возвращение нарушит все его законы, и это может привести к катастрофе.

Ну так уж и к катастрофе? Я просто тихо-мирно перееду куда-нибудь, начну новую жизнь… Хотя после его слов по спине пробежал холодок. Пока я изображала бревно с глазами, местная золотая молодежь обсуждала мое исчезновение, но я не думала, что все настолько плохо. Не может же быть настолько? Правда?

— Мы живем в наивысшем из миров. По крайней мере, в одном из. Мы — драконы, — сообщил он с таким видом, с каким мог заявить примерно следующее: «Здравствуйте, мы боги, недавно спустились с Олимпа, благоговейте». — Поэтому все, кого мы изымаем, изымаются со всей предисторией, со всеми воспоминаниями и со всем следом, оставленным в другом мире. Возвращение способно нарушить последствия нашей магии и привести к пространственно-временным парадоксам. Ты этого хочешь для своего мира, дикарка?

Несмотря на все то, что он только что сказал, обращение я мимо ушей не пропустила. Я вообще ничего не пропускала мимо из того, что он говорил, потому что от этого зависела моя жизнь.

— Я Катя, — сказала я. — Для вас — Катерина Витальевна.

Отчество мне тоже придумали, но я им никогда не пользовалась. Какая из меня Катерина Витальевна, правда? А вот рядом с этим драконоснобом неожиданно захотелось! Пусть знает наших.

— Катерина? — переспросил он так, будто я сказала нечто непристойное. А потом добавил: — Катр-р-рин.

И это его рычание в голосе запустило странную цепную реакцию. Я только что вспомнила, что я все еще голая. В смысле, в корсете и в чулочках, поэтому, не отпуская подсвечника, потянула за край покрывала и замоталась в него. Не хотела, чтобы он так на меня смотрел! И так на меня рычал. Тем более что места, за которые этот драконобог успел меня полапать, до сих пор горели огнем. Надеюсь, это просто от стыда, а не какая-то драконья чесотка.

Он неожиданно усмехнулся, а потом двинулся в мою сторону. Я ойкнула и замахнулась, но… дракон просто прошел мимо. Дверь сначала щелкнула, открывшись, а после захлопнулась. Не веря своему счастью, я выждала несколько минут, поставила подсвечник, отпустила покрывало и подбежала к ней. Подергала за ручку, но тщетно. Уперлась ногой в стену, потянула на себя — бесполезно.

Так… ну должно здесь быть что-нибудь. Хотя бы что-то. Я огляделась: комната явно была гостевой, а на туалетном столике обнаружилась шкатулка. Я открыла ее, и, о счастье, обнаружила внутри шпильку! Шпилька легла в мою руку, я устремилась с ней к двери и к замку, но, стоило мне попытаться провернуть очередной приютский трюк, как руку ужалило вылетевшей из замка голубой искрой.

— Ай!

Я отпрянула, а рука повисла плетью. Я не чувствовала пальцев, вообще ничего не чувствовала ниже запястья! Оглянулась на окно, подбежала к нему и поняла, что здесь второй этаж как в среднестатистической панельке — пятый. Да и куда я в окно? С неработающей рукой?!

Кажется, я попала. И попала по полной.

Вернувшись к покрывалу, я замоталась в него, села на постель и задумалась. Если вернуться возможности нет, значит, придется договариваться. С этим драконобогом, или кто он там. А параллельно изучать законы этого мира и думать, что делать дальше. Потому что я — Катерина Тортинская!

И я никогда не сдаюсь!

6. Кириан

Катя, ха! Катерина Витальевна, дважды ха!

Было бы смешно, не будь я в такой ярости. Иномиряне были в Плионе редким, но не уникальным явлением. Не сказать, что я увлекался ими, наоборот, так тесно до этого дня с переселенцами из других миров не сталкивался, но общую историю и основы знал. Их забирали из родной среды, чтобы сохранить их немагические, но особые таланты. Межмировое бюро продлевало век гениев и лучших умов, позволяя им улучшать наш мир и собственную жизнь. В своих дикарских мирах они не могли развиваться так, как в нашем, там они могли погибнуть в результате болезней, войн или природных катаклизмов. В Плионе они находились под защитой своих кураторов. В безопасности, в сытости и радости. Как правильно заметил Нортон, нередкими были случаи, когда иномиряне влюблялись в своих кураторов, а когда не влюблялись, были безмерно благодарны за свое извлечение.

Видимо, я где-то просрал свою деньрожденческую карму, потому что мне досталась абсолютно дикарская, невоспитанная и неблагодарная капибара по имени Катя. Еще и склонная к рукоприкладству и ногобитью. Хотя какая она капибара? Дикая кошка, как есть!

В ушах до сих пор звенело от того, с каким «дзынь» ее колено соприкоснулось с моим драконом-младшим. Хорошо, что драконья регенерация у меня на уровне, иначе наша королевская династия рисковала на мне же и закончиться.

Я ушел, предварительно заперев ее под заклинанием защиты от воровства, потому что свой подарок не то что разворачивать расхотелось, его хотелось спеленать в десять простыней и вернуть Нортону с доплатой. Пусть возвращает туда, где взял.

Потому что я всегда гордился своей выдержкой! А тут какая-то безродная Катя смогла эту выдержку разбить одним ударом и множеством непотребных слов.

Она же совсем пещерная женщина! Даже лампу держала как дубину. Смирра такую бы даже не подняла без помощи магии! А мне всегда нравились девушки утонченные, даже дикарка это заметила. С интеллектом, чего Катрин явно была лишена.

Большинство иномирян действительно были гениями, иногда непризнанными в их собственных мирах или гонимыми обществом. Но существовали и такие как эта Катя: победители своеобразной лотереи Межмирового бюро. Когда иномирян выбирали наугад, случайно, как это сделал Нортон. Таким просто везло познать лучшую жизнь в магическом мире. Если я не ошибаюсь, таких счастливчиков изымали пятеро в год, и они должны были ноги драконам целовать.

Дикарка уже поняла, что она в мире с магией, но все равно топала ногами и требовала вернуть в свой отсталый пещерный.

По пути на первый этаж я заглянул в ближайшую туалетную комнату и умылся. Взглянул на себя в широченное зеркало, которую освещали приглушенные ночные лампы и ужаснулся тому, как зверски выгляжу. Моя драконья суть почти проступила через привычный облик: в глазах горело пламя, зубы яростно сжаты, лоб и скула украсила золотая чешуя. Вишенкой на торте были остатки крема, словно я собирался прямо сейчас бриться, но передумал.

Пришлось глубоко вздохнуть, поплескать в лицо ледяной водой, смыть липкую глазурь свежим полотенцем, которое взял с полки, и только затем почистить одежду с помощью бытового заклинания. Получилось не очень: я только втер остатки торта в ткань. Неудивительно, потому что в бытовой магии я был не силен. Вид у меня стал более цивилизованным, а вот взгляд нет: как был драконьим, таким и остался.

Плюнув на все, я вернулся в гостиную, где друзья праздновали, между прочим, мой день рождения, с твердым решением вернуть Катю Нортону. Признаться честно, я был бы не против иномирянки. Владеть таким существом было, по меньшей мере, забавно. Ее притягательная хрупкость и красота — это конечно плюс, но нельзя же ее все время под «обездвижкой» держать. Меня так в жестоком обращении с иномирянами обвинят!

Решение вернуть Катю было верным, но я забыл о том нюансе, что друзья знали, куда и зачем я ушел. Меня встретили удивленными возгласами.

— Так быстро?

— Уже развернул подарок?

— Дикарки хватило на пять минут? Ну они и скоростные!

Меня поздравляли и похлопывали по плечам, и я с силой сжал зубы. Не рассказывать же им правду? Признать, что мне понравился подарок, было проще простого. Несмотря на все дипломатические тонкости, которым меня учили с детства как будущего короля, в отношениях со своими друзьями я всегда предпочитал честность. Но это означало признаться в собственной неспособности самостоятельно «распаковывать подарок». Признаться, что я не смог сладить с дикаркой без магии. До этого у меня с женщинами проблем не было.

— Да, мне досталась горячая иномирянка, — усмехнулся я, чем вызвал еще большее оживление. Одна Смирра не присоединилась к общему веселью: невеста застыла возле окна с бокалом вина. Кажется, она в организации сюрприза не участвовала и собиралась подарить что-то свое.

Пришлось выдержать еще несколько шуточек, потом выслушать столько же тостов в свою честь. Когда друзья перекинули свое внимание на Седрика, который рассказывал какую-то байку про путешествие на горнолыжный курорт «Альви» в соседнем магическом мире, я жестом подозвал к себе Нортона. Невеста ко мне не подходила: на что-то дулась.

— Я хочу ее вернуть, — сообщил я тихо.

— Кого? Иномирянку? — ахнул друг и нахмурился.

Если еще минуту назад я считал, что они все они решили надо мной поиздеваться, когда подарили Катю, то сейчас подумал, что меня хотели удивить, приятно удивить. Друзья не виноваты в том, что мне досталась иномирянка с дефектом характера.

— Но почему, Кириан? Тебе же она понравилась! Тем более я выбирал симпатичную балерину, а еще она слад…

— Сладкая-сладкая, — кивнул я. — Но слишком для меня дикая. Мне она просто не нужна. Мне одного раза хватило, чтобы это понять.

Вид у Нортона стал таким, будто он решал в голове сложную магматематическую задачу.

— Я не могу ее вернуть, — сообщил он наконец, — и забрать себе не могу. Она в Бюро на тебя записана, теперь твоя до самой смерти.

Это мне не понравилось. Совсем не понравилось.

— И что мне с ней делать? — раздраженно поинтересовался я.

— Да что хочешь, — махнул рукой он. — Все, что хочешь мой друг. Но если тебе нужна инструкция по адаптации иномирян в Плионе, то вот она.

Нортон достал из кармана сложенную вчетверо бумагу и протянул мне, прежде чем вернуться к общему веселью:

— Пользуйся и наслаждайся.

Скорее уж, терпи и мучайся.

Придется придумать, как сделать так, чтобы дикарка Катя не доставляла мне неудобств.

— Развернешь мой подарок, — промурлыкала Смирра, подкравшаяся незаметно и сейчас обнимающая меня со спины.

— Конечно, — усмехнулся я, поворачиваясь к невесте и притягивая ее к себе за талию. — Уверен, твой подарок будет лучше.

— Не сомневайся, — хмыкнула драконесса, сверкнув золотыми глазами. — Гораздо, гораздо лучше.

7. Катя

Я открыла глаза в совершенно другой комнате. Более просторной, в персиковых тонах. Помимо кровати, на которой я лежала, здесь были еще камин, диванчик и кресла, а на стенах — пейзажи в изящных, но дорогих рамах. Сразу видно, что не с маркетплейса.

Зевнув, я потянулась и обнаружила, что вчера меня кто-то раздел. Это я поняла, когда с меня сползло одеяло. Кажется, дракон перетащил свою игрушку в другое помещение и «развернул» конфетку. Или это не он? Надеюсь, что не он, потому что стоило представить его руки на своем теле — и внутри все вспыхнуло. И кожа тоже.

Нет, все-таки надо провериться на драконью чесотку!

Словно в отражение моих мыслей, дверь распахнулась и на пороге появилась девушка в чепце, я едва успела подтянуть одеяло, чтобы не сверкать всем чем только можно. Она прошла в спальню, не глядя на меня, поставила поднос, который принесла, на столик к диванчику.

Я же заозиралась в поисках одежды:

— Простите! Простите! — повысила голос, чтобы на меня, наконец, обратили внимание. — Вы не знаете, где моя одежда?

Девушка подпрыгнула, обернулась, заморгала на меня.

— О-деж-да, — на всякий случай по слогам повторила я. Может, магический переводчик сбоит?

— Ты же должна спать еще пятнадцать минут! — воскликнула она. — Заклинание ставили на двенадцать часов!

Ничего не знаю, я проснулась.

— Не представляю, как работают ваши заклинания, но мне нужна одежда, — сказала я. — Не могу же я ходить так… У меня там были джинсы, свитер, и…

— Одежда из другого мира утилизируется, — «обрадовали» меня, — а новая пока еще не готова. Но в ванной есть халат. Завтракай, потом к тебе придет доктор.

— Какой доктор? Зачем?

— Осматривать и прививку ставить, — оглушили меня. — Вы, из немагических миров, такие хрупкие, а у нас межмировые путешествия, много туристов…

Капец.

Это все, что успела подумать, а девушка, не дожидаясь дальнейших расспросов, развернулась и вышла. Дверь захлопнулась, и на сей раз я увидела проскочившую по ручке голубую искру. Видимо, у них тут защита от взлома такая.

Памятуя о том, что вчера моя рука напоминала бесполезный отросток, когда я, свернувшись клубочком, лежала на постели в той комнате, повторять печальный опыт я не решилась. Зато, разжившись в ванной (роскошной, надо сказать) халатом и совершив все необходимые гигиенические процедуры, вышла обратно в комнату, чтобы посмотреть, что предлагает местный шведский стол.

Завтрак мне принесли интересный: булочка и… вода? Кипяченая, с дымком, в чайнике, но вода. Все. Больше здесь ничего не было, никаких приборов тоже не было. Офигеть.

Желудок заурчал, напоминая о том, что приютское «жричодали» все еще в силе. Да меня даже в приюте так «щедро» не кормили! Но все же булку я съела, воду выпила, и вовремя: ко мне как раз — опять без стука! — заглянул доктор.

— Здравствуй, милая девочка, — произнес седой мужчина, с аккуратной бородкой и бакенбардами.

— Здравствуйте, очаровательный мужчина, — поздоровалась я в тон ему.

Тот, видимо, сарказма не понял, потому что прошел прямо ко мне. Поставил саквояж на столик, раскрыл его.

— А можно мне без прививок? — уточнила я. Может, доктор окажется адекватным. Но нет, он посмотрел на меня так, будто неадекватной была я.

— Твой организм не приспособлен к инфекциям, которые могут на него обрушиться. Жители магических миров обладают иммунитетом ко многим из них с рождения, а те, к которым не обладают, достаточно легко переносят за счет силы магии и самоисцеления. Тебя же такое может просто сразу убить.

Ладно, фиг с вами. Уговорили. Пока доктор меня осматривал (ходил кругами, размахивал руками), а потом делал мультипрививку, я молчала. Но когда он стал собираться, во мне кончилось терпение:

— Скажите, у вас в порядке вещей вот так похищать людей и делать с ними все, что вздумается? — воскликнула я.

Тот приподнял брови:

— А вас похитили? Я думал, тебя подарили его высочеству Кириану.

Это прозвучало как «оказали великую честь», но главным было не другое. Высочеству? Я так обалдела от новой информации, что прозевала возможность узнать про отношение доктора к похищению, а он тоже оказался скоростным и убежал быстрее, чем в моих мыслях родилось что-то более серьезное, чем междометия.

Но мне и без него было над чем подумать. Из того, что я слышала краем уха, серединой и целым ухом, да, для них это нормально. Забрать кого-то из немагического мира, кому-то подарить, а потом ставить прививки, кормить водой и булочками! И какие у меня вообще здесь перспективы? Быть постельной игрушкой его высочества, пока не надоем? А когда надоем?

Сейчас бы впору сидеть и рыдать, но я наоборот разозлилась! Мало того, что все ко мне относятся как к забавной зверушке, как… я не знаю, как к котику, которого притащили из питомника, так еще и разворачивают, заворачивают, переворачивают, затыкают, обездвиживают, переносят куда хотят! Запирают! Да ни один котик такого не потерпит, не говоря уже о живом, разумном человеке!

— Откройте! — подлетев к двери, я забарабанила в нее кулаками. — Откройте немедленно! Не-мед-лен-но! Я свободный человек, и у меня есть права!

На мой спич никто не отозвался, равно как и на мой грохот. Я поколотила с полчаса, пока кулаки и ноги не заболели, и вернулась к дивану. Плюхнулась на персиковую обивку, сложив руки на груди, уставившись на дверь. Я как раз дошла до нужной кондиции ярости, когда она снова открылась, и на пороге появился не кто иной, как мой законный владелец.

— Как спалось, Катр-р-рин? — поинтересовался он.

Вальяжный. Расслабленный. Хозяин жизни!

Мне пришлось напомнить себе десять раз, что я обещала себе с ним договариваться, и пару раз глубоко вздохнуть, прежде чем ответить.

— Я хочу заключить деловое соглашение.

8. Кириан

Может, я и хотел бы забыть о подарке друзей со Смиррой, но такое забудешь! Не особо расслабишься, когда в голову постоянно лезет дикарка, а тебе сразу после пробуждения докладывают, что твою иномирянку перевезли во дворец, покормили и уже привили. Поэтому она готова и ждет.

В том, что она готова, я не сомневался: все-таки Марстер знает свое дело, а транспортировкой капибары занимался мой личный секретарь. В том, что ждет… с этим были вопросы. В прошлый раз она ругалась и кусалась. Настоящая дикарка! А в этот…

Стоило толкнуть дверь и появиться в комнате, которую выделили Катрин, как я понял, что она действительно меня ждала. Сидела на диване в белоснежном халате на несколько размеров больше, подвернув одну ногу под себя, и выглядела донельзя трогательно. Я на мгновение забыл зачем пришел и залюбовался обнаженными коленями, длинными ногами, которые не скрывали полы халата. При свете дня Катрин выглядела еще более хрупкой и очаровательной, потерянной в огромной спальне: я понимал, почему Нортон выбрал именно эту куколку. Позарился на эту трогательную внешность.

Катрин была настоящей красавицей. Пока не открывала рот. Или не смотрела на меня настороженно, как на врага.

Впрочем, может, мы с ней не с того начали? Поэтому я решил исправить историю нашего знакомства, зашел с вежливой беседы. Тем более что меня действительно интересовало ее самочувствие. Из выданной Нортоном брошюры, которую я пробежал глазами во время завтрака, я успел узнать, что крохотный процент иномирян не выживали в нашем мире по причине тоски по дому. Пусть даже Бюро в большинстве случаев выбирало людей, которые нуждались в спасении или не были прочно связаны со своим миром, то есть их извлечение не вредило ни немагическому миру, ни им самим, они все равно грустили по прежней жизни.

В брошюре говорилось, что в таком случае Катрин необходимо было показать ментальному целителю и наполнять ее первые дни в Плионе позитивными впечатлениями. Прочитав последнее, я саркастически хмыкнул. Позитивные впечатления для дикарки — это вообще что? Полуголые пляски у костра? Ритуальное поколачивание тем, что попадет под руку? Несмотря на собственный скепсис, я решил к информации в инструкции по владению иномирянами прислушаться и поговорить с Катрин по-драконьи. Цивилизованно.

Но капибара на то и капибара, чтобы плевать на вежливость и игнорировать вопросы, она перешла сразу к делу.

— Я хочу заключить деловое соглашение.

Я подошел, сел в кресло напротив нее и подался вперед. Драться с ней не хотелось, тем более что в брошюре писали об удивительной хрупкости иномирян. А вот послушать ее было интересно. Она заинтриговала меня сегодняшней своей покорностью и уютностью в этом халате. Такую обертку хотелось развернуть еще сильнее. Фантазия вовсе пошла вразнос, когда я представил Катрин у себя на коленях.

Пришлось мысленно отогнать видение, а вот в мой голос все равно просочилась рычащая хриплость.

— Я тебя внимательно слушаю.

Катрин под моим взглядом села ровно и спрятала вторую ногу под кажущийся безразмерным халат.

— Я уже поняла, что не могу вернуться домой, на Землю. Не могу же? — Дождавшись моего кивка, она продолжила: — Значит, я хочу начать новую нормальную жизнь здесь. Как человек.

Она серьезно посмотрела мне в глаза.

— Это хорошая мысль, — снова кивнул я. — Здравая.

— Я имею ввиду как свободный человек, — с нажимом уточнила Катрин.

— В мире драконов? — напомнил я.

У капибары глаза стали размером с золотые монеты, которые были в ходу во время правления моего прадеда, я видел такие в его сокровищнице.

— То есть как… драконов?! Тут все драконы?

— Не все, есть еще иномиряне. Не все иномиряне люди, но все люди в Плионе — иномиряне.

— И все они рабы? — ужаснулась Катрин, вскакивая с дивана и глядя на меня сверху вниз. Не сильно сверху, потому что роста в ней было немного, но все равно меня, как дракона и как принца, это заставило мысленно зарычать.

— Почему рабы? — нахмурился я. — Иномиряне слишком ценные и слишком хрупкие, чтобы быть рабами, тем более что в моем мире давно нет рабства.

— Так уж и нет? — яростно хмыкнула девушка. — Как еще назвать человека, которого запирают непонятно где и делают с ним не пойми что? Без его разрешения! Еще и заставляют ходить без одежды!

— Сядь, — резко приказал я. Надоело, что она надо мной нависает. — Иначе еще долго одежды не увидишь.

Катрин прищурилась: вот не сделает одна ночь из дикой кошки ласковую домашнюю кисоньку, тут воспитывай и воспитывай, но, к моему удивлению, послушалась. Прикрыла глаза на мгновение, сделала вдох-выдох, а потом снова принялась буравить меня взглядом.

— Исключительно из-за желания услышать ответы на интересующие меня вопросы, — объяснила она, возвращаясь на диван.

— Есть разные иномиряне, — сказал я. — Большинство людей Межмировое бюро спасает, чтобы сохранить гениальные человеческие умы. Здесь, в магических мирах, они занимаются тем, чем занимались в собственных немагических мирах — развиваются в своих сферах. В математике или физике, искусстве или спорте. Редким навыкам иномирян находят применение во многих магических мирах. Например, недавно ректор ИАМБИ (Исправительной академии магических и боевых искусств) из Крэссфорда, забрал из немагического мира человеческую женщину Снежану. Оказалось, она обладает уникальным талантом создавать волшебные праздники для кого угодно, а ему нужно было организовать Новый год для своих студентов-отморозков. Задачка была не из легких и для настоящего профессионала. Магические миры способны дать иномирянам второй шанс, они живут лучше и дольше в…

— Неволе, — буркнула капибара, и теперь прищурился я.

— У них есть куратор, если ты об этом. Дракон, который заботится об их безопасности и комфорте.

— А взамен что?

— Ничего, — пожал я плечами и припечатал ее взглядом. — Но это касается иномирян, которые попадают в магические драконьи миры благодаря своим талантам. Ты же просто вытянула счастливый билет. Тебя подарили мне.

— Я тоже талантливая! — выпрямилась Катрин.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнулся я краешком рта.

В брошюре была пометка от Нортона насчет моего подарка: балерина, которая покинула профессиональный балет в результате травмы.

— Не в том смысле, в котором вы подумали, ваше высочество, — зашипела змеей капибара. — Для этого у вас есть Смирра! Я отказываюсь быть вашим домашним любимцем!

— Ты пока ничего не сделала, чтобы стать любимицей!

— Даже не стремлюсь!

Мы как-то одновременно подскочили со своих мест.

— Ты невозможная, — зарычал я, обнаружив себя нависающим над девушкой. Она вызывала во мне странные мысли и желания. Недостойные принца и дракона. Такие же дикие, нецивилизованные, страстные и неподдающиеся контролю, как она сама. За несколько минут общения с ней от моего контроля, взращиваемого годами, вообще ничего не осталось!

— Я такая, какая я есть. Я не просила меня похищать! Не просилась в ваш магический мир…

— Ты моя, — зло перебил ее я. — Мой подарок. Моя иномирянка. Игрушка. Нравится тебе это или нет. Будешь покладистой, сможешь делать, что захочешь.

— То есть то, что мне разрешит его высочество? — передразнила она меня, когда я уже готов был ее придушить.

— Именно, — процедил я.

— Вот еще! — бросила она мне в лицо. — Я лучше буду полы и кастрюли мыть, чем ублажать ваше драконье высочество!

— Отлично, — прорычал я. — Завтра я возвращаюсь в академию, будешь моей личной горничной!

9. Катя

Попытка договориться с принцем провалилась с треском. Как можно договариваться с тем, кто тебя за человека не считает? В мире, где твои права чуть побольше котиковых? В ответ на его заявление про личную горничную я ответила, что в ролевые игры не играю, и тут же об этом пожалела: его высочество Кириан все воспринимал дословно, как, впрочем, и мужчины в моем мире.

— Жалко, — сообщил он, и в глазах его зажегся тот самый огонь, который я зажигать не планировала.

— Жалко у пчелки в попке, — ответила я, — а у тебя будет пипидастр, если еще раз попытаешься меня лапать!

После этого его драконье высочество Кириан сверкнул глазами уже иначе и произнес еще более яростно, что честь мыть полы — его последнее предложение. Или я могу отправляться прямиком в Межмировое бюро.

Остатки дня я провела, штудируя юридическую литературу, которую мне принесли по моей просьбе, то есть по его приказу. Это был свод законов, регулирующий отношения с иномирянами. Сюда действительно забирали выдающихся ученых, спортсменов, людей, наделенных самыми разными талантами, и заключали с ним договора. Они работали тут по бессрочным контрактам, и, пока они осваивались, за ними были закреплены кураторы. Эти кураторы помогали не сойти с ума, если вдруг накатывала ностальгия, направляли таланты людей в наиболее выгодное для Плиона русло.

Здесь были и известные шоумены, и режиссеры, и даже артефакторы, которые когда-то на земле были физиками-ядерщиками или изучали другие науки, химики становились алхимиками, и так далее, и тому подобное. Это было выгодно всем: Плион получал привнесения из других миров в виде смекалки и инноваций от тех, кто привык мыслить иначе, а люди — выгодные предложения, гораздо более выгодные, чем можно было себе представить. У иномирян были красивые дома в районах для иномирян, зарплаты до небес, неограниченный доступ к магии, помогающей им в работе в их направлениях.

Со временем, когда их заслуги для Плиона становились более чем выгодными, дома переходили в их собственность, кураторы переставали нести за них ответственность, а сами они начинали самостоятельную жизнь и получали гражданство. В таком контексте это действительно совершенно не было похоже на рабство. Люди работали по договору, получали жилье, достойные зарплаты, к ним уважительно относились в обществе…

Уважительно, но как к иномирянам. Многих забирали целыми семьями, поэтому жители немагических миров на Плионе не были редкостью. Это продолжалось веками, поэтому были и люди, рожденные уже в этом мире, и встретившие здесь свою любовь, и создавшие новые семьи.

В большинстве случаев их всех приглашали, объясняли перспективы, рассказывали о том, что их ждет, и, если кто-то не соглашался, пригласитель просто уходил, а иномирянин забывал о такой встрече. Так работала исключительно магия Плиона, по крайней мере, в книгах я нашла такую информацию. Забивать голову по другим мирам мне сейчас не хотелось, да и некогда было.

Мой случай попадал в категорию «особый». Меня забрали как особый подарок особенному дракону. Такие случаи регулировались законом, как «спонтанное извлечение» с целью «получения эстетического или иных видов удовольствия» с достойным содержанием и последующим созданием всех условий для «комфортного существования женской особи на Плионе». Да-да, там так и было написано женской особи.

Иными словами, я была предназначена для услады глаз и чресел его высочества, после того, как услада ему надоест, мне выдадут дом, достойное содержание, и так далее, и тому подобное. Правда, выдача дома и достойного содержания в данном случае ложилась не на государство, а на того, кто содержал, но конкретно в моей ситуации особой разницы не было. Учитывая, что Кириан — будущий король.

Короче, девушек для забавы они тоже забирали. И парней — для родовитых драконесс, такие случаи тоже были. Кого-то по согласию, кого-то, как меня, спонтанно, с ними на месте все обсуждалось и обговаривалось. Если обговорить на месте не удалось, иномирянина или иномирянку возвращали в Межмировое бюро, где его пристраивали на работу вроде той, что мне предложил Кириан. Правда, уже куда повезет, и с магической печатью на запястье, говорящей о том, что особь особенно дикая и на компромиссы не готова.

Ничего себе, компромисс!

Или в койку, или на черные работы. Но так я хотя бы чуть больше поняла законы Плиона: иномиряне без особых талантов здесь считались за дикарей, не способных никак изменить мир к лучшему. Кроме разве что как украсить его своей внешностью и скрасить досуг. Кстати, большинство из спонтанно извлеченных с радостью соглашались на такие выгодные предложения и жили долго и счастливо. Сначала с тем/той, кому были подарены, потом в подаренным им особняке на ежемесячные отчисления.

В общем, ничего такого, чего не было бы в нашем мире.

Справедливо рассудив, что лучше мыть полы в комнате принца, чем получить печать «неспособной на компромисс», я отправила ему с его личным секретарем ответ, что буду у него убираться. Нет, ну а что? Я у себя в квартире убиралась? Убиралась. И в академии справлюсь, не думаю, что здесь какие-то особые полки или как-то по-другому заправляют постель.

А параллельно буду изучать мир и искать какие-то лазейки. Должно же быть что-то, что мне поможет выбраться из этой истории и начать новую жизнь. Пусть в этом даже донельзя странном магическом драконьем мире.

10. Смирра

— Ты последний мерзавец, Нортон! Ты в курсе?

Смирра буквально ворвалась в спальню к дракону. Толкнула двустворчатые двери в разные стороны так, что они ударились о стены. Используй она магию, треснули бы, а Смирра, между прочим, была на волосок от того, чтобы отправить что-нибудь позабористее в сторону растянувшегося поперек кровати подонка. «Леветалку» или «пинок».

В ответ на ее появление и фразу с кровати донесся издевательский смешок, и это стало последней каплей в котле бешенства девушки.

Ей еще с прошлого вечера хотелось отпинать Нортона, как следует! Настучать по его тупой белобрысой башке! Но это было недостойно леди, дочери графа. Поэтому драконесса лишь яростно сжала кулаки, так, что длинные по моде ногти до боли впились в нежную кожу ладоней, и продефилировала к огромному окну, задернутому тяжелыми темными шторами, сквозь которые едва просачивалась тонкая полоска света.

Она ухватилась за ткань, дернула шторы в стороны. Дневного полуденного света стало много, а дракон на кровати яростно зашипел и заворочался.

— Я в курсе, что мерзавец. Это повод меня будить в такую рань?

Смирра, стуча каблучками, подлетела к нему. Судя по помятому виду, Нортон вчера хорошо наотмечался, и сейчас у него сильно-сильно болела голова. Вот он поморщился, а затем потянулся двумя сомкнутыми пальцами к виску, очевидно, с целью применить исцеляющее заклинание.

Смирра перехватила его за запястье, не позволяя исцелиться. А что? Пусть мучается! Ее же он мучает!

— Это повод включать голову и думать о последствиях! — зарычала драконесса. — Ты зачем притащил Кириану дикарку?

— В подарок, — поморщился дракон. — Ты сама все видела.

— И она совершенно случайно оказалась похожа на меня! — Смирра готова была раздувать ноздри от силы испытываемой ею ярости.

Нортон мгновенно прищурил сонные глаза, с него разом слетел весь томный флер. Сильные мужские пальцы внезапно перехватили запястья девушки, а она сама в следующую секунду полетела на смятую, еще теплую постель. Нортону этого трюка оказалось мало: он еще и сверху на Смирру навалился, придавив ее к простыням.

— Правда? — хмыкнул он девушке в лицо. — Вчера я этого не заметил. Думал, ты не настолько дикарка. А вот сейчас присмотрелся… Действительно, ди-ка-я. Врываешься в спальни к честным драконам. Обвиняешь невиновного непонятно в чем.

— Невиновного? — ахнула Смирра, но он даже бровью не повел.

— А если бы со мной в постели была Рута? Что бы она подумала? Про тебя и про меня.

Драконесса сначала побледнела: репутация ей была дороже всего, а затем покраснела. От ярости.

— Ваш дворецкий сообщил, что ты один!

— Как предусмотрительно с его стороны, — поцокал языком Нортон. — И как предусмотрительно с твоей стороны, малышка Смирра.

— Не называй меня так! — снова рыкнула девушка. — И слезь с меня!

Она попыталась его отпихнуть, но добилась лишь того, что ее распластали по кровати еще сильнее. Нортон одной рукой перехватил ее запястья, а другой ладонью прогулялся вдоль ее тела, рассыпая по коже огненные мурашки.

— А то что? — Он прикусил нежное девичье ухо.

— Я с Кирианом, забыл?

— Такое забудешь, — рыкнул дракон, на мгновение отвлекаясь от ее шеи и заглядывая девушке в глаза. — Только вот незадача: у нашего наследного принца появилась новая игрушка.

Смирра смерила его яростным взглядом. Игрушка игрушкой, да только у Кириана все мысли об этой дикарке! Даже когда он был с ней, Смиррой, думал об иномирянке: женщины всегда это чувствуют, когда мужчина мысленно где-то далеко!

— Я так и знала, что ты сделал это нарочно. Чтобы позлить меня. Из-за того, что мы расстались.

— Ты меня кинула, хочешь сказать? Но не все в этом мире сходится на тебе, малыш. Смирись, — издевательски выплюнул он. — Я сделал самый крутой подарок лучшему другу. Ты тут при чем?

— Лучшему, как же, — хмыкнула Смирра. — Ты завидуешь Кириану.

В глазах дракона вспыхнуло пламя: такой силы, что драконесса отшатнулась бы, если бы не лежала на матрасе, распластанная им же.

— Я. Ему. Не. Завидую, — прорычал Нортон и перевел дух: — У него корона, ответственность, магия, с которой еще нужно совладать. А у меня свобода, богатство, возможности и отец за спиной.

— У тебя нет меня, — расхохоталась девушка и поперхнулась смехом, когда дракон задрал на ней юбку.

— Разве? По-моему, сейчас ты очень даже моя, малышка Смирра.

— Пусти, — снова рванулась девушку. — Я с Кирианом.

— А Кириан сейчас с Катей, — пропел этот мерзавец.

И чья в этом вина?! Внутри будто полыхнуло алое пламя, но Смирра заставила себя сделать глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох. Получалось с трудом: во-первых, одна мысль про Кириана с этой дикаркой приводила ее в лютую драконью ярость, а во-вторых, пальцы Нортона гладили ее уже там, где гладить были не должны… Это отвлекало от мыслительного процесса.

— Избавься от нее, — приказала драконесса, подаваясь ему навстречу, чувственно выгибаясь в объятиях Нортона. — Избавься от этой девчонки.

— И ты будешь моей? — выдохнул дракон, расслабился, и Смирра воспользовалась этим: резко опрокинула его на лопатки и быстро вскочила с кровати.

— А потом посмотрим, — она пожала плечами и послала ему воздушный поцелуй. — Чем быстрее избавишься от сюрприза Кириана, тем скорее получишь свой.

Нортон сел на постели и убрал с лица длинную челку.

— Как я от нее избавлюсь? Сам же ее подарил.

— Придумай. Сделай так, чтобы он потерял к ней интерес.

Смирра повела плечиком и грациозно вышла за дверь.