Сладкий праздник драконьего сердца

1. Катя

Идея сходить с Нортоном на бал изначально показалась не просто бредовой, а мегабредовой. То есть когда он мне это предложил, именно так и я подумала. Но потом он сказал про иномирян… и я поняла, что должна пойти. Просто ради того, чтобы показать всем этим напыщенным снобам с рабовладельческим интеллектом, что они кое в чем ошибаются. Хотя бы в том, что я могу наравне с ними присутствовать на балах. Что я умею держать вилки, ножи и вежливо разговаривать. А еще — что я умею танцевать!

Танцевать я и правда умела. После того, как профессиональный балет для меня закрылся, я перепробовала кучу направлений. В том числе бальные танцы, и, хотя я понятия не имела, какие танцы на Плионе, кое-что я знала точно: когда ты умеешь двигаться и знаешь, как двигаться, когда тебя ведут, достаточно сложно ударить в грязь лицом. По этому поводу я не переживала.

А еще… мне почему-то отчаянно хотелось щелкнуть Кириана по носу. Он даже не заикнулся со мной про бал. Нет, конечно и не должен был, но… «завтра сходим купим тебе корм, а сегодня у меня бал» — для меня это прозвучало примерно так. И я снова разозлилась. Даже предстоящая прогулка не радовала так, как должна. Как можно считать свой мир продвинутым, если вы забираете людей, а потом ведете себя так, будто ничего не произошло? Двинутым — да, можно. Но не продвинутым!

Я решила не портить себе настроение мыслями об этом, а просто сходить на бал с Нортоном. В конце концов, бал — это общественное мероприятие, там ничего не может произойти. Даже если он что-то задумал (что вероятно), там будут не только учащиеся, но и преподаватели. И, если я что-то такое почувствую, просто уйду.

Одного я в своем уравнении не учла: того, что маг красоты придет ко мне в общежитие. Привыкла, что у меня есть свой угол (хоть и с продавленным матрасом и на конце ветки метро), вот и забылась. Опять. Таких проколов у меня было множество, поэтому я решила девочек предупредить.

Но увы: предупреждать было некого, все еще работали, когда я вернулась. Комната встретила меня тишиной и пустотой. Ненадолго — маг красоты явился буквально через десять минут после того, как вернулась я.

— Итак, Катерина, — после короткого приветствия сообщил мужчина тощий и высоченный, смуглый, со стильно зачесанными назад черными как смоль волосами и темными глазами, — сейчас будем делать из тебя красавицу.

— Катерина — это у нас императрицу так звали, — сообщила я. — Екатерина Великая. Ко мне можно обращаться просто — Катя.

Почему-то с остальными, в отличие от Кириана, «Катериной Витальевной» мне быть не хотелось.

— Хорошо, Катя, — покладисто произнес тот (видимо, Нортон успел его предупредить, что спорить со мной себе дороже). — У тебя есть какие-то пожелания?

Можно конечно было попросить черный парик, черное платье, заплести две косички и станцевать танец Уэнсдей, но я решила, что это не то впечатление, которое стоит производить о нашем мире. Особенно если я хочу показать, что иномиряне не дикари, ограниченные материальными хотелками, и что с ними вполне можно общаться на равных.

— Что-нибудь простое, но запоминающееся, — сказала я.

— Катя, — мужчина расплылся в улыбке, — простое не может быть запоминающимся! Тем более что ваше платье ничего простого не подразумевает.

— А что с моим платьем? — подозрительно спросила я.

— О, оно от Жоржетт Симон.

Я мысленно отправила имя в копилку сведений о мире, а еще мне вдруг стало по-настоящему интересно. Что там за платье такое?

— У нее каждая модель уникальна, — продолжил мужчина, — повторений нет и не может быть.

Стоит ли говорить, что в своем мире я никогда не ходила в брендах? Я всегда достаточно спокойно к ним относилась, в смысле — ну есть и есть, кто-то покупает брендовые вещи, кто может себе позволить и кому они нравятся, кто-то обычные, но сейчас во мне проснулась какая-то маленькая Золушка. Мне правда захотелось в красивом платье на бал. Не для того, чтобы кому-то что-то там показать, а просто… То ли волшебство близящегося Нового года срабатывало, то ли сам факт предвкушения почувствовать, а как это? Появиться красивой на таком большом мероприятии, танцевать, наслаждаться, и не думать ни о чем. Хотя бы на один вечер.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда доверюсь вашему вкусу.

Похоже, именно такого мужчина и ожидал, потому что снова широко улыбнулся, указал мне на стул.

— А вам… ничего не потребуется? — поинтересовалась я. — Косметика там, всякие средства для укладки…

Он махнул рукой и рассмеялся. Потом приложил ладонь к груди:

— Катя, мы на Плионе!

Ах да, что это я.

— Как вас зовут? — вспомнила я. На недоуменный взгляд пояснила: — Вы не представились.

— Оржан, — произнес тот. — Но не будем больше отвлекаться.

И вскоре я и правда поняла, что никакой косметики и средств не нужно: Оржан действовал исключительно с помощью магии. Меня разве что воздушные потоки касались, и, поскольку зеркало висело на стене, я даже примерно не могла видеть, что там получается. Маг закончил, и я вскочила. Очень хотелось посмотреть на свои «макияж и укладку», если можно так выразиться.

— Ку-у-да?! — меня перехватили за плечи и вернули на стул. — Катя, ты разве не знаешь, что образ без платья и аксессуаров — это как коржи без крема?

Мне понравилось сравнение, и я хихикнула.

— Или как торт без глазури, — сказала я.

Оржан кивнул:

— В том числе.

Он щелкнул пальцами, и с них сорвались магические «светлячки», на мгновение заставившие меня зажмуриться.

— Та-ак… еще пара штрихов! Вот и все!

Оржан хлопнул в ладоши, и, словно за дверью только того и ждали, она распахнулась, и двое девушек втащили небольшую ширму и вкатили в комнату манекен с платьем. От которого ахнула даже я. Нет, я многое себе могла представить, но это нежное перламутровое кружево, расшитое крохотными искрящимися камушками, и органза с плотным лифом и пышными юбками… вот сейчас я почувствовала себя настоящей Золушкой.

Особенно когда мне помогли одеться и надеть украшения (которые прилагались к платью). Не сказать, что я была знатоком тканей — на том, что настоящий шелк сложно порвать и поджечь, пожалуй, мои познания в этой сфере и заканчивались — но даже так я поняла, что это платье безумно дорогое. И не потому, что оно от Жоржетт Симон, я просто практически не ощущала его, как если бы его на мне не было. При том, что такие платья всегда представлялись достаточно тяжелыми, это было невесомым, а касание ткани воспринималась, как дуновение ветерка или скольжение перышка. Шелкового.

В отличие от драгоценностей, вот они были тяжелыми. Я даже попыталась их снять, когда остолбенело глазела на незнакомку в зеркале.

Мои руки перехватил Оржан:

— Торт без глазури, Катя! — напомнили мне.

И я сдалась. Возможно, потому что сама не верила своим глазам и до конца не верила в то, что увидела, светловолосая незнакомка в зеркале с тонкими чертами могла быть местной аристократкой, но уж точно не иномирянкой-дикаркой, каковой меня все пытались представить. До этого дня.

— Вау, — сказала я, вспомнив, что Оржан тоже тут и вообще-то ждет благодарности.

— Вау? — не понял мужчина.

— Это на моем языке значит: очень красиво. Бесподобно. Отпад!

— Вау. Отпад, — пробормотал Оржан, — надо запомнить. Ну, я счастлив, что ты счастлива.

Я продолжала на себя глазеть, и понемногу меня накрывало осознанием, что происходит. За окнами уже стемнело, повествуя о том, что зимние сумерки плавно перешли в вечер. Я что, всерьез собралась на этот бал? Бал, полный драконов, которые ни во что не ставят иномирян?

Меня бы, наверное, накрыло паникой, но в этот момент в комнату вбежала Литта и открыла рот. Рыженькая смотрела на меня так, будто увидела… я даже не представляю, кого. Столько эмоций смешалось в ее взгляде, что я и сама запуталась — она что, за что-то на меня обиделась? Или просто в шоке, как я?

Из этого состояния нас двоих тоже вывел Оржан, который, пока его помощницы собирали коробки от украшений и готовились вытащить манекен и ширму в коридор, произнес:

— Все готово, ниар Эрланд. Можете забирать свою очаровательную спутницу.

Я обернулась и увидела стоящего в дверях Нортона.

2. Кириан

Зимний бал в академии по красоте и размаху мог посоперничать с балом в королевском дворце. Что неудивительно, ведь здесь учились все отпрыски аристократических семей Плиона. Зимний бал мне всегда нравился больше. Если королевский был более официальным и чопорным, то в академии все просто наслаждались танцами, общением, вкусными закусками и десертами. Тут гораздо больше чувствовался дух свободы. Когда ты рожден будущим королем и ответственность твое второе имя, такие моменты хотя бы относительной свободы собираешь в шкатулку приятных воспоминаний.

Сегодня организаторы превзошли сами себя: ко входу в зал для торжеств сквозь арки, украшенные большими красными лентами, вела снежная дорожка. Арок было тринадцать, в честь каждого плионского месяца, и каждая из них дарила какой-то сюрприз проходящим мимо студентам. Стоило нам со Смиррой ступить под первую арку, как сверху посыпались снежинки. Они исчезали на подлете, не касаясь моего смокинга и причудливой прически моей спутницы — переплетение кос и локонов. Змеиное платье Смирры, которое тянулось за ней шлейфом, чешуей переливалось в свете множества фонарей.

— Недурно, — пропела девушка. — Рада, что в этом году они наняли других магов, отвечающих за украшение зала и территории. В прошлом было скучно.

— Тебе не понравились иллюзорные звери?

— Нет, — сморщила нос Смирра. — Я чувствовала себя словно в дикарских лесах, все время боялась, что на меня из-под стола выпрыгнет какая-нибудь обезьяна!

— Но выпрыгнул только Седрик, — хмыкнул я.

— Не напоминай! Вот поэтому на академическом балу запрещены некоторые напитки. Чтобы все вели себя прилично.

— Седрик и прилично? Ты ничего не перепутала?

Упоминание дикарских лесов ожидаемо напомнило мне о Катрин и о нашем завтрашнем свидании. Удивительная вещь, я вел Смирру на бал, разговаривал с ней, шутил, но мысленно уже в обществе своей иномирянки прогуливался по широким проспектам и уютным скверам Плиона, в смысле, столицы. Первые драконы не заморачивались, когда называли и мир, и город. С каких это пор зимний бал стал для меня формальностью, а обычная вылазка в город — самым ожидаемым событием?

Мы как раз дошли до тринадцатой арки, за все время нас успело согреть летним солнышком и посыпать осенней листвой. Тринадцатый месяц ничем не сыпал, просто стоило ступить под арку, самую красивую и монументальную из всех, как на ней расцвели цветы алсении — крошечные белые вьюнки, символ наступления нового года на Плионе. Существовала красивая легенда, в которой говорилось, что эти цветы расцветают от любви дракона. Естественно, это была всего лишь красивая иллюзия, созданная искусными магами для парочек, проходящих арку.

Смирра, заметив алсению, повернулась к нему.

— По традиции ты теперь должен меня поцеловать.

— Прямо здесь? — уточнил я.

— Можно не так как ты любишь, — тоном заговорщицы прошептала она, — но поцелуй должен быть.

Я не смог бы даже посчитать, сколько раз за все время нашей помолвки целовал Смирру, в этом не было ничего необычного, но в мыслях почему-то возникла Катрин, заявившая мне, что не доверяет никому. Такая забавная, милая, совершенно не похожая на мою невесту. С чего Нортон вообще взял, что они схожи? Вот ни капли!

— Кириан? — нахмурилась девушка. За нами уже столпились другие студенты, и зрителей стало еще больше, поэтому я наклонился и быстро поцеловал Смирру в губы. А после взял ее за руку и потянул в зал, к компании друзей.

Темой каждого зимнего бала было разнообразие многочисленных магических миров, но в этот раз организаторы и оформители действительно превзошли самих себя, потому что украсили все в лавуальском стиле. Мы словно оказались в теплом рыцарском замке, где можно было погреться возле каминов, покружиться в традиционном танце, посидеть на мягких креслах с наброшенными на них пледами из шерсти волшебных кроликов. Конечно, пледы были обычными, все в курсе, что свои волшебные свойства они утрачивают, стоит увезти их с родины.

— Как-то слишком просто, — прокомментировала Греция, когда мы со Смиррой присоединились к друзьям, которые стояли в стороне от всеобщего набирающего обороты веселья.

— А как по мне, уютно, — возразил Седрик. — Там на стене настоящие мечи со щитами!

— С каких это пор мечи создают уют? — фыркнула Смирра. — Рута, что скажешь?

Вместо ответа рыженькая драконесса зло посмотрела на подругу и отошла.

— Ничего она не скажет, — объяснила ее поведение Греция. — Нортон ее прокатил с приглашением. Пригласил кого-то еще… А вот же он! Только с кем?

Меня девичьи сплетни не интересовали, поэтому я оглянулся не сразу. Наверное, не оглянулся бы в принципе, если бы до чувствительного драконьего обоняния не донеслись сладкие нотки знакомого аромата.

Катрин? Здесь?!

Меня развернуло будто на магическом аркане. Тогда я увидел Нортона, ведущего под руку прекраснейшее создание. Девушка в воздушном платье не шла, а словно парила над землей. Ее волосы были искусно уложены, хрупкость и изящество читалось в каждом ее жесте. Если бы не аромат, я бы вовсе не признал в небесной красоты незнакомке свою дикарку. Сейчас только настоящий идиот назвал бы ее дикаркой! Только последний идиот не захотел бы целовать ее под аркой с цветущей алсенией!

— Вот это фея! — воскликнул Седрик, развеяв волшебство. — Кто она?

— А разве это не твоя иномирянка, Кир? — поинтересовалась Смирра.

— Я его убью, — прорычал я и, пренебрегая попытками невесты меня остановить — просто отодвинув ее в сторону, широким шагом направился к Нортону и моей Катрин.

3. Катя

Я предполагала, что на балу должно быть красиво, но что настолько… на мгновение я даже забыла о том, где я, с кем я, куда и зачем я иду. Арки, знаменующие каждый месяц в году (как мне объяснил Нортон) казались нереальными, как из какого-то сериала про волшебников. Мне стоило немалых усилий не задирать голову, не озираться и не глазеть на все это волшебство, чтобы не напоминать обезьянку в комнате с бананами. Хотя, конечно, эмоции сдержать не получилось, они все отразились у меня на лице. Что тут же заметил Нортон:

— Тебе нравится, — заявил он, даже не потрудившись вложить в свой голос вопросительные нотки.

— Тебе тоже понравилось, — не осталась в долгу я.

До сих пор вспоминала выражение его лица, когда он меня увидел. Нет, серьезно, он что, думал, что ему выдадут завернутую в это платье капибару? А получил красивую девушку, в итоге ловил свою челюсть на подлете к полу. Я прямо-таки увидела, как в его голове идет сложный мыслительно-вычислительный процесс, а в глазах крутится не что иное, как желание снять с меня это платье. Поэтому ни на секундочку не повелась на поцелуй руки и его слова:

— Ты прекрасна, Катя.

Катя, может быть, и прекрасна, но не тупа. По крайней мере, не настолько, как хотелось бы некоторым. Поэтому я сдержанно отозвалась:

— Спасибо, — а дальше мы с ним пошли на бал.

В том, что завтра обо мне будут говорить, я не сомневалась: все встречающиеся нам выглядели как Литта. У них округлялись глаза и они сворачивали шеи. Хотя я предполагала, что большая часть из них меня просто не узнает, подумает, что Нортон пригласил какую-то приезжую аристократку или вроде того. Но кто-то обязательно догадается, и тогда… А впрочем, я ради этого шла на этот бал. Чтобы доказать, что иномиряне способны танцевать среди драконов, а не только скрашивать им досуг в кулуарах и драить унитазы. Ну или иногда выступать соавторами научных работ. Конечно же, у любого иномирянина всегда был соавтор — куратор, или тренер, за счет которого он так вырос, или… и так далее, и тому подобное. На балы их не приглашали, у них было свое отдельное общество, свои клубы и все в том же духе. А я, можно сказать, сломаю эту систему сегодня. Ну или хотя бы надломлю. Пусть шатается! Может, у вышестоящих, вроде Кириана, мозги заработают в нужном направлении!

Я так увлеклась этой мыслью, что чуть было не пропустила поцелуй. В смысле, под финальной аркой, ведущей к залу, Нортон собрался меня поцеловать. К счастью, я опомнилась быстрее и сунула между нашими лицами растопыренную ладонь. В итоге он чмокнул меня в нее, в самую серединку. Получилось щекотно.

— Традиция, Катя, — пояснил он в ответ на мой скептический взгляд: по дороге сюда мы с ним обсудили, что не будет никаких поползновений, подкатов и подлетов в мой адрес. — Мы же не хотим выделяться из толпы?

— Напротив, — сказала я. — Я здесь как раз за этим, и к слову, на меня традиции не распространяются, у меня нет гражданства.

Нортон не успел ничего добавить, нам надо было двигаться дальше, и мы двинулись. В зал, который напоминал декорации к средневековому фильму, с перегибами в красоту, конечно. Потому что все знают, что в настоящих средневековых залах не было кресел, пледов и официантов с подносами. Зато горшки стояли прямо у стен.

Здесь горшков не было, и в целом бальная зала, где можно было и потанцевать, и отдохнуть, напоминала стилизованный дорогущий отель для избранной тусовки. В какой-то мере все так и было, только это был не отель, а академия. Для избранных.

Кириана я заметила сразу, его и всю его компанию, у меня к нему взгляд буквально притянулся. И он тут же заметил нас. Посмотрел так, будто пытался понять, откуда я тут взялась, и что у него не лютейшая галлюцинация. А после направился к нам.

— Потанцуем, — быстренько произнес Нортон и мгновенно увлек меня в танец, в котором многие пары закружились по залу вместе с магическими снежинками, падающими с потолка. Музыка была невероятно красивая, и мне оставалось только подстраиваться под движения парня, который меня вел. Если бы он еще не озирался постоянно, норовя то ли налететь на кого-нибудь, то ли отдавить мне ногу, было бы супер.

— Ты кого-то потерял? — уточнила я.

— Тесно, — сообщил он мне в ответ. — По-моему, они переборщили с декорациями.

— Да? А по-моему, мило.

— Тебе так кажется?

— Нор-р-ртон, — раздалось рычащее справа.

Дракон подкрался незаметно. В смысле, Кириан, и я впервые за все время нашего знакомства задумалась о том, что он и в самом деле дракон. Потому что в глазах заплясало огненное пламя, зрачки вытянулись в вертикаль, и, если честно, мне вдруг стало немного… жарко. Или много? Потому что воздух вокруг нас словно раскалился.

Нортон все-таки споткнулся, но я оказалась шустрее и спасла ногу от его ботинка. Конечно же, все это не могли не заметить и танцующие рядом с нами, и помимо нас стали останавливаться другие пары.

— Что? — уточнил Нортон, оказавшись лицом к лицу с Кирианом.

— Что она здесь делает?

— Танцую, — ответила я. Достаточно громко, чтобы переключить внимание на себя и напомнить, что у меня вообще-то тоже есть право голоса. Но моего права оказалось недостаточно.

— С тобой я позже поговорю, — бросил Кириан, метнув в меня раскаленный взгляд. — А с тобой сейчас. На выход.

— А если нет? — Нортон сдавил мою руку так, что, не будь в ней костей, она бы рисковала превратиться в кисель.

Теперь уже останавливались не только пары, танцующие рядом, остановились, кажется, все. И эти все смотрели на нас! Да, когда я хотела привлечь внимание, я точно не представляла, что это будет так. Конечно, Кириан должен был разозлиться, но я понятия не имела, что он соберется выяснять отношения с Нортоном в формате «здесь и сейчас». Да и вообще, в моем представлении он не должен был их выяснять, просто я бы опять помыла ему унитаз.

— Нет? — как-то очень тихо спросил Кириан.

— Дорогие все! — Звонкий голос Смирры разорвал воцарившуюся после его вопроса звенящую тишину. Она приблизилась к нам, и все перед ней расступались. — Позвольте вам представить иномирный подарок для моего жениха, который его друзья…

Последнее она произнесла с тем же успехом, с каким могла бы сказать «тараканы».

— Сделали ему на его день рождения. Девочка симпатичная, но несмышленая, вот, например, решила, что может прийти к нам на бал и потанцевать. Как равная нам.

По залу пронеслись смешки. Я же почувствовала себя очень мерзко — на миг показалось, что меня окатили ушатом помоев или чем там еще. Но, прежде чем я успела опомниться, Смирра продолжила:

— Мне кажется, этот подарок давно перестал быть тебе интересен. Я права, дорогой? — Она положила ладонь Кириану на плечо, прильнула к нему.

Сама не знаю, почему, но именно в этот момент меня и накрыло. Я не позволила никому больше ни слова сказать, стряхнула руку Нортона и выступила вперед, в самый центр зала. Наверное, если бы я никогда не стояла на большой сцене, меня бы сейчас можно было выносить, но я стояла.

— Здравствуйте, — я развела руками, — рада знакомству. Меня уже представили, но я напомню еще раз: Катя, иномирянка. Некоторые здесь считают, что у меня интеллект и характер капибары, но на самом деле капибары очень добрые, а я злая. Поэтому я никогда никого не прощаю, Нортон подтвердит.

Я даже не стала оборачиваться, просто продолжила:

— По поводу интеллекта… Когда я шла сюда, я предполагала, что увижу разумных представителей высокоразвитой цивилизации, готовых рассмотреть тот факт, что жители других миров тоже имеют право на уважение и равное существование в вашем драконьем гетто, но увы. И, к слову, тот факт, что вы драконы, не ставит вас выше ни одного существа в этой Вселенной. Простите, что разрушила ваш прекрасный мир, наслаждайтесь праздником. Пусть вас не смущает мысль, что подарок совершенно не хочет быть подарком и оставаться тут жить. И никогда не хотел!

Неподалеку как раз застыл официант, и я направилась к нему. Взяла с подноса тарталетку и сунула ее в рот. После чего направилась к выходу, широко расправив плечи. Мимо всей этой совершенно охреневшей публики, продолжающей смотреть на меня во все глаза. Мне очень не хотелось изображать Золушку, опаздывающую в свою тыкву, но я уже представляла, как побегу, когда выйду из этого зала.

— Катя, — раздалось за моей спиной. Мне даже показалось, что я ослышалась, но это был голос Кириана. Возможно, именно поэтому я обернулась, чтобы проверить, что у меня не галлюцинации.

Кириан направился ко мне и остановился рядом, мне все еще было жарко в его присутствии, но, возможно, исключительно потому, что воздух вокруг него словно плавился, как в знойной пустыне.

— Я приношу свои извинения за грубость Смирры, — произнес он. — И прошу тебя остаться.

Наверное, сейчас я выглядела как Нортон, который впервые увидел меня в этом наряде в моей комнате: в смысле, челюсть внезапно показалась тяжелой. Кириан решил не останавливаться на достигнутом и добил меня емким:

— Потанцуем? — И протянул мне руку.

4. Кириан

Я протянул раскрытую ладонь Катрин, но пауза показалась мне такой длинной, что в какой-то момент я решил, что она не примет мое приглашение. Всполошив всех присутствующих, дав им прекрасную сплетню для обсуждения, вздернет нос и сбежит. После того, что устроила Смирра, мне сложно будет винить иномирянку в ее желании как можно скорее избавиться от высшего общества драконов. Для меня самого красота декораций и яркое событие бала вдруг разом померкли: если уйдет Катрин, я последую за ней. Мне не обязательно было здесь присутствовать, да я и не желал. А чего желал?

Танцевать с Катрин. Увидеть ее улыбку, а не сжатые кулаки. Моя хрупкая иномирянка сейчас выглядела драконессой-воительницей из сказок, готовой сражаться даже со мной. Но я биться с ней не хотел. Наоборот, сейчас во мне родилось желание ее защищать. Защитить от Смирры, от навязчивого внимания Нортона, от пристальных взглядов и неприкрытых шепотков.

— Если ты потанцуешь со мной, эффект от твоей речи будет значительно сильнее, — напомнил я, так и не дождавшись от нее ответа. — Но если собралась уходить, уйдем вместе.

— Угрозы и манипуляции? — уточнила Катя.

— Угрозы? Уйдешь одна и оставишь меня в «драконьем гетто»? — процитировал я ее. — Без тебя здесь будет скучно.

Идея сбежать вместе с ней неожиданно показалась весьма интересной, но Катя уже коснулась моей ладони, вложив руку в мою. От одного этого невинного прикосновения по телу побежало пламя. Я вздрогнул, словно от удара миниатюрной молнией, хотя у меня было время привыкнуть к тому, как я реагирую на эту девушку. Но не привык.

— Скучно? — уточнила девушка. — Ты собирался дать Нортону в глаз!

— Я просто хотел поговорить, — фыркнул я.

— В моем мире это тоже называется «пойдем выйдем», а на деле так говорят, когда собираются дать кому-то в глаз.

— У нас это называется «драконий бой», — объяснил я и заметил, что Катя постепенно «оттаивает», расслабляется и уже не так сильно сжимает мои пальцы. — И я по-прежнему хочу дать ему в глаз, но мы же цивилизованные драконы, правда?

Я повел ее через расступившуюся толпу в самый центр зала. Притихшая музыка, заиграла вновь: музыканты вспомнили, зачем они здесь. Перехватил Катю за талию, и мы закружились в танце. На первом круге мы танцевали одни, на втором к нам присоединились другие пары. В том числе мои друг и невеста. Не то чтобы скандал был исчерпан, скорее, все по привычке делали вид, что все так и должно быть.

Драконы повторяли за своим будущим королем. В академии я уже был королем, на которого все равнялись. Я знал, что о нас с Катрин будут говорить, но с детства привык, что обо мне всегда и везде говорят. Я знал, что об этой «выходке» очень быстро доложат отцу, но в данную минуту мне было плевать. Я танцевал с самой красивой девушкой на этом празднике, и она целиком и полностью принадлежала мне.

Вести ее в танце было сплошным удовольствием: Катрин следовала за мной в облаке перламутра, чутко отзываясь на любое движение, словно мы танцевали с ней множество раз. Словно она была рождена для этого танца, для танца со мной. Даже мой гнев, вызванный ее поступком, на время утих.

Катрин хотела показать драконам, что мы равны. Только не представляла, что для этого нужно несколько большее, чем красивое платье и умение танцевать. И совершенно точно не Нортон в сопровождающих.

— Почему ты пришла с Нортоном?

— Потому что хотела на бал. Что здесь непонятного?

— Почему с ним? Почему не со мной?

— У тебя невеста.

При упоминании Смирры я непроизвольно сжал пальцы на талии Кати. Вот кто действительно решил, что может манипулировать. Мной, моими желаниями. Смирра, как любая драконица, была ревнивой, но еще ни разу не позволяла себе того, что выкинула сегодня. Решать за меня. Она слишком заигралась в будущую королеву.

— А у тебя есть я, — напомнил Кате.

— Ты бы не пригласил меня на бал, — поморщилась девушка.

— Ты попросила прогулку и булки, а не приглашение на бал.

— Нортона я вообще ни о чем не просила, знаешь ли. Он сам предложил. В моем мире парни приглашают девушек на танцы, не наоборот. У вас по-другому?

— Зимний бал — событие, на котором собираются драконы, а ты давно дала понять, что мы тебе не нравимся.

— Можно было просто спросить. Нортон спросил.

Со следующим танцевальным переходом я прижал Катю к своему телу близко-близко. В следующее мгновение мы уже отступили на шаг друг от друга, но этого было достаточно, чтобы меня словно искупали в первоначальном огне, в котором по легенде рождались драконы. Ее сладкий аромат ударил по обонянию, очаровывая, опьяняя, а вот упоминание другого дракона резануло по моей выдержке. Моя злость на друга никуда не делась, она уснула на время, как магма в вулкане.

Как ни прискорбно было это признавать, в спорах с Катей мне было сложно выходить победителем. Даже когда я считал, что она согласилась с моим мнением, оказывалось, она просто молча осталась при своем. Как в случае с Нортоном.

— Никогда больше не приближайся к Нортону. Даже если он предложит объявить всех иномирян плионцами, — усмехнулся я. Хотел пошутить, но получилось зло.

— А он может? — Катя словно не заметила этого сарказма заглянула мне в лицо с такой надеждой, что сложно было сказать: издевается или поверила.

— Конечно нет. Он не король, не регент, даже не директор Межмирового бюро. Нортон не может предложить тебе больше, чем это могу сделать я. Что он вообще попросил за платье и за приглашение?

В голубых глазах засверкали яростные молнии.

— Снова за старое, принц? — зло хмыкнула Катя. — Представляешь, ничего! Может, я ему просто понравилась. С парнями такое тоже бывает.

— Бывает, но не с Нортоном.

— А с кем? С тобой? Ты тысячу раз прав. Зачем мне Нортон, если есть будущий король? Который за ночь со мной может уравнять иномирян в правах с плионцами. Заманчиво, ваше драконье высочество, но я не продаюсь! В этом суть: мы равны, и я могу выбирать что угодно и кого угодно. Ты просто еще не понял.

Как раз завершился танец, и, присев в идеальном королевском реверансе, Катя отступила в сторону. Я шагнул вперед, собираясь продолжить наш разговор, оставить последнее слово за собой или переубедить ее, но в этот момент возле нас непонятно откуда возник Нортон и выплеснул содержимое своего бокала мне в лицо. Судя по вкусу, это было вино. Я это осознал, когда машинально облизнулся и шокированно осмотрел свою белую рубашку.

Все вокруг ахнули, разом уставились на этого бессмертного идиота.

— Катя моя, она пришла на этот бал со мной. Я вызываю тебя на драконий бой, Кириан.

Его Катя?! Его?!

Катрин моя!

— Я принимаю вызов, — прорычал я изменившимся голосом.

5. Катя

Драконий бой? Они что, серьезно?!

Прежде чем я успела понять, что вообще происходит, Кириан схватил Нортона за лацкан фрака и буквально потащил в сторону выхода. Тот стряхнул его руку, оглянулся на меня и подмигнул. В этот момент мне самой захотелось дать ему в глаз! Он что творит-то?

Толпа хлынула следом за Кирианом и его другом, и я впервые заметила наблюдающего преподавателя, а точнее, преподавателей — седую даму в очках и мужчину со старомодной бородкой, которые явно не ожидали такого поворота, поэтому вовремя не сориентировались. А когда сориентировались, закричали на два голоса:

— Студенты! Студенты, немедленно вернитесь!

— Я доложу ректору…

Еще бы это кого-то остановило. Меня снесло потоком желающих посмотреть на драконий бой, если бы я не побежала, то осталась бы в зале. Потому что преподы окончательно опомнились, применили магию, и двери в зал захлопнулись, запирая часть студентов внутри. Я оказалась в той части, которая снаружи, вместе с доброй (или не очень) половиной присутствующих.

На меня особо внимания никто не обращал, драконья река потекла по коридору, и мне приходилось просто подстраиваться под их шаг, чтобы не быть затоптанной. Я успела поймать только ненавидящий взгляд Руты, она, кажется, была единственная, кто на меня вообще смотрел, и потом нас вынесло в академический двор. Он представлял собой площадь с аккуратными ухоженными газонами, сейчас покрытыми снегом, лавочками, немногочисленными деревьями. Запечатанный со всех сторон корпусами, он отрезал нас от внешнего мира каменными стенами. Свет фонарей расплескал холодные тени по сугробам и дорожкам.

Собравшиеся окружили Нортона с Кирианом, вперед выскочил парень, один из тех, кто меня «дарил», кажется, его звали Седрик.

— Я буду ведущим! — пафосно провозгласил он. — Кир, Норт, разойдитесь на расстояние драконьего прыжка.

М-да, с цивилизованным обществом я точно погорячилась! У них тут не то что средневековье, у них звериное средневековье какое-то. Я попыталась протиснуться вперед, чтобы хоть как-то попытаться это остановить, но в мой локоть вцепились, резанув острыми ногтями по коже.

— Куда собралась, иномирянка? — прошипела Смирра. — Тебе мало того, что ты уже наделала?

— Руку убрала, — спокойно сказала я. Относительно спокойно, потому что от искрящейся драконьей силы воздух наэлектризовался и наэлектризовал меня. — Если не хочешь светить подбитым глазом на весь Плион.

Кажется, с ее будущим величеством до меня никто так не разговаривал, потому что она открыла рот, а я, воспользовавшись ее замешательством, надавила на точку на драконьем запястье. Смирра вскрикнула, ее пальцы разжались, и я снова рванулась сквозь толпу. Но опоздала: у Нортона и у Кириана прорезались крылья.

Буквально. То есть они с нуля раскинулись за спиной — мощные, перепончатые, красивые, со сверкнувшей под фонарями чешуей. У Кириана они были черные, у Нортона светлые, и, когда Седрик махнул рукой, от порыва воздуха мне в лицо ударили колючие снежинки. Драконы одновременно взмыли в воздух, их пальцы удлинились, становясь когтистыми и чешуйчатыми. А после они бросились друг на друга.

Мне, как отсталой человечке, оставалось только моргать, потому что, возможно, остальные собравшиеся что-то и видели. А я — исключительно мелькающие тени, всполохи разрезающих тьму когтей, с которых сыпались черные и золотые искры, и, в общем-то, все. Нортон улетел в сугроб раньше, чем я успела вздохнуть, ну или мне так показалось. С шипением впечатался в землю, оплавляя снег, как какой-то драконий снаряд.

Толпа ахнула, а Кириан застыл в воздухе, и, честно говоря, в этот момент даже меня пробрало. Потому что его черты исказились, стали еще более хищными, по шее и по скулам текла иссиня-черная чешуя, и в целом это выглядело… страшно и красиво. Страшно красиво, я бы сказала.

В сугробе зашевелился Нортон, и Кириан метнулся было к нему, но в этот момент за нашими спинами раздалось рычание:

— Студенты!

От него меня слегка подбросило, как и всех остальных. Даже Кириан остановился, не говоря уже о торчавшем из сугроба, как я в свое время из торта, Нортоне. Правда, у меня не было расцарапанного лица и шеи, и полос от когтей на одежде, но это детали. Собравшиеся начали оборачиваться: по дорожке к нам шел седовласый, строгий мужчина, сразу понятно — ректор. Но рядом с ним шел кое-кто еще. Один-в-один Кириан… лет так через двадцать пять-тридцать. И у ректора, и у второго дракона за спиной раскинулись крылья, а на скулах сверкала чешуя.

— Регент?

— Регент!

— Регент…

Полетел по толпе шепот. Драконы склоняли головы, драконессы приседали в реверансах. Я одна застыла, потому что все происходящее не укладывалось у меня в голове от слова совсем, и взгляд отца Кириана, естественно, споткнулся об меня. Темные, точь-в-точь как у сына глаза сощурились, но заговорил, как ни странно, ректор.

— Студент Эрланд — срочно в медпункт, — скомандовал он Нортону. — Завтра утром ко мне. Остальные — обратно в зал, писать объяснительные. Кроме вас, ваше высочество. Вы — ко мне в кабинет. Прямо сейчас.

Ректор повернулся ко мне и наградил холодным взглядом.

— Вы тоже.

Кириан опустился на землю рядом со мной. От него так фонило драконьей силой, что у меня закружилась голова.

— Катя здесь ни при чем. Она может возвращаться к себе, — резко произнес он, шагая вперед. Из-за его спины мне теперь мало что было видно, но драконью силу я снова почувствовала. Столь же мощную и столь же яростную.

— Катя к себе больше не вернется, — холодно прозвучал приговор голосом, так похожим на голос Кириана. — И к тебе тоже. Отсюда она отправится прямиком в Бюро.

6. Кириан

Во время боя с Нортоном в моей крови гуляло пламя, но после слов отца ярость внутри меня вспыхнула с силой сотни костров. Я даже крылья не убрал, заслонил растерянную, напуганную Катрин собой. В аромат ванили вплелись горьковые нотки, на хорошеньком лице читалась такая буря эмоций: от шока до ужаса, что это слегка поубавило градус гнева. Потому что я не учел, что простая девушка из немагического мира никогда не видела бой драконов. Не знает, что я с радостью «дал в глаз» Нортону, что для меня это дело чести, что я сильнее и не пострадал бы. Для нее наверняка все выглядело страшно и непривычно. Страшно непривычно. Еще и отец подлил масла в огонь! Но если что-то и могло меня остудить, то это ее присутствие рядом.

— Катя пойдет со мной, — отрезал я, когда мы ступили в арку перехода, ведущему к административному корпусу. Здесь никого не было: видимо, сопровождающие отца постарались избавить нас от лишних ушей и любопытных глаз.

— Студент, вы уже нарушили устав академии, — возмутился ректор. — Хотите добавить еще один пункт в список своих прегрешений? Или вылететь из академии?

Вылететь из академии я не мог. По закону Плиона каждый дракон обязан закончить высшее учебное заведение, чтобы полностью раскрыть свое пламя и научиться его полному контролю. Король не исключение. Вылечу из академии — не взойду на трон.

— Я являюсь куратором этой иномирянки и забочусь о ней. Не могу представить, каким образом ее присутствие рядом со мной нарушает устав академии. Я знаю его наизусть и не помню такого пункта.

— Заботитесь? — процедил ректор. — Прежде чем о ком-то заботиться, надо научиться заботиться о себе!

— Пусть девушка идет с нами, — разрешил регент. — Представитель бюро все равно придет в ваш кабинет.

Я сжал пальцы Катрин, пытаясь согреть, на контрасте с моими они были просто ледяными. Бросил на нее взгляд и попытался вложить в него всю свою яростную уверенность. Я ее не отдам. Драконы не отдают свое. Не знаю, поверила она или нет, но на этот раз решила не показывать характер и пошла за мной.

Я не так часто бывал в ректорском кабинете, всего пару раз за все время своего обучения, и это был ничем особо непримечательный офис: стол, книжные шкафы и кресла. Никаких тебе портретов бывших ректоров, только строгие пейзажи осеннего двора академии, никаких милых сердцу вещей, которые бы как-то рассказали о личности ректора, лишь аккуратные стопки бумаг и безликие письменные принадлежности. Достаточно дорогие, но такие могли быть как у аристократа, так и у любого секретаря.

Ректор предложил присесть, и я легонько подтолкнул Катрин к креслу. Сам же остался стоять: я не собирался затягивать этот разговор.

— Я принял вызов на бой, поэтому с удовольствием напишу объяснительную и понесу официальное наказание за нарушение правил академии. — Не больше, не меньше, говорил мой взгляд, направленный на отца. — Потому я не понимаю, зачем здесь присутствие регента.

— Я здесь не по приглашению ректора, — шагнул вперед отец. Он тоже проигнорировал предложенное кресло, но накалившаяся обстановка не предполагала чаепития или долгих расшаркиваний. — Мне сообщили, что с тех пор, как тебе подарили иномирянку, ты забросил учебу, поссорился с друзьями и уделяешь меньше времени невесте.

— Твоего доносчика, случайно, не Смирра зовут?

Я бил наугад, потому что таким заботливым доброжелателем вполне мог быть Нортон. Он вызвал меня на битву, зная, что не сможет против меня выстоять. Поэтому заранее подстраховался с регентом. Но после выходки Смирры на балу почему-то первой на ум пришла она.

— Она заботится о тебе, — не стал отпираться отец. — И правильно делает. Все мы тут заботимся о тебе.

— Тогда что я здесь делаю? — Я вздернул бровь и перевел взгляд на ректора. — Вряд ли вы вызываете к себе каждого студента, который по уважительной причине пропускает один зачет.

— Твоя новая игрушка — не уважительная причина, — холодно заметил регент.

— Позволь мне самому решать, что уважительная причина, а что нет.

— Ты забываешь, кто ты Кириан. — Это была любимая фраза отца, последний аргумент, но я на него не повелся.

— По-моему, это вы забываете, кто я, регент. Я не знаю, что именно вам сказала Смирра, но я помню о своих обязательствах и своих правах. Как будущий король и как студент Плионской академии, в уставе которой есть определенные взыскания за нарушения правил. Как я уже заявил, я готов ответить за свой проступок. Если не ошибаюсь, за драку в общественном месте, не предусмотренном для спаррингов, мне положено тридцать часов общественных работ. Там нет ничего про кураторов и иномирян и их отношения.

— Присутствие этой девушки рядом с тобой ставит под угрозу твою репутацию, — глаза отца сверкнули огнем. В отличие от моего, у него пламя было серебристым, аристократичным, но без принадлежности к правящей династии. Он был всего лишь мужем моей покойной матери, и принял на себя бремя регента до тех пор, пока я не взойду на престол. — Бюро будет здесь с минуты на минуту и заберет ее туда, где ей место.

У меня вырвалось тихое рычание, и Катя вскинула голову, оглянулась на меня. Я положил ладони на ее плечи, ободряюще сжал. Ее сладкий запах успокоил моего зверя, а меня самого привел в чувство.

— Бюро не может забрать иномирянина или иномирянку у куратора без его разрешения, а я не собираюсь отказываться от этой роли.

Вот не просто так я множество раз перечитал ту брошуру, что мне дал Нортон. Там все было написано: на что я имею право, а на что нет.

— Вы правы, ваше высочество, — раздался голос за нашими спинами. Его обладатель говорил тихо, мягко, но этот голос больше напоминал убаюкивающее шипение подползающего к тебе питона, готового тебя оплести и съесть. — За исключением случаев, когда куратор злоупотребляет своей ролью.

У отца Нортона с сыном из общих черт было разве что светлые, словно выгоревшие волосы, и разрез глаз. Нортон впитал в себя материнскую смазливость, мягкость, по которой полакадемии девчонок сходили с ума. В Эрланде-старшем все черты были резким и достаточно грубыми. Начиная от массивного носа и заканчивая тонкими губами, которые он сейчас растягивал в приветственной улыбке. Она, как ни странно, предназначалась не ему, не регенту и даже не ректору. Питон пялился на Катю.

— Регент. Ректор. Я без стука, потому что у вас дверь нараспашку.

Словно начальника Бюро когда-нибудь останавливала такая мелочь, как закрытая дверь!

— Я, как представитель Межмирового бюро, имею полное право забрать вверенную вам иномирянку, если ее жизнь подвергалась опасности по вашей вине.

— Жизни Кати ничего не угрожало, когда я сражался с вашим сыном.

— А раньше? Когда вы угостили Екатерину Витальевну кукурузным хлебом, на который у нее оказалась аллергия.

У меня от лица отхлынула кровь. Об этом никто не должен был знать, тем более в Бюро, но они знали.

— Мы внимательно следим за всеми нашими подопечными, — кивнул Эрланд-старший, словно прочитав мои мысли. — И не даем их в обиду.

— С ней все в порядке. Собственно, поэтому я и пропустил зачет, потому что ухаживал за Катей.

— А давайте спросим у самой девушки? — предложил этот змей. — Екатерина Витальевна, вы хотите остаться с этим куратором? Потому что мы можем подобрать вам другого, более внимательного к вашему здоровью и самочувствию. Что скажете?

7. Катя

Идите в жопу.

Нет, так я, конечно, не сказала, но подумала. Что-то мне вся эта ситуация не нравилась от слова совсем. И тип этот из Бюро мне тоже не нравился, он был чем-то похож на Нортона, но выглядел, как змея в человеческом обличии. Про себя я его обозвала Люциусом Малфоем, и, как бы мне ни хотелось признавать, что последний собрал приз зрительских симпатий у огромного количества людей, прочитавших сагу о Гарри Поттере, я бы на одном поле с ним не присела даже по очень большой нужде.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. «Мне мой лосось милее». При мысли об этом я невольно улыбнулась, чем вызвала ответную кислую улыбку Нортона-старшего, изумление ректора и регента, а вот на стоявшего сзади Кириана я посмотреть не могла. Но все равно продолжила вполне себе уверенно: — Мой куратор не мог знать о таком, потому что я забыла предупредить, а доктор меня об этом не спрашивал. Но, если уж мы заговорили о моем здоровье и безопасности, это правда, что Бюро дает разрешение забирать некоторых иномирян без их на то согласия?

«Малфой» улыбаться перестал, а Кириан сдавил мои плечи и произнес:

— Отец, поговорим обо всем позже. Ректор, ниар Эрланд.

И утащил меня из кабинета раньше, чем кто-либо успел что-то еще сказать.

— С ума сошла? — рыкнул он на меня, стоило нам оказаться в коридоре.

— Я?

— Ну не я же!

— Спорный вопрос, потому что именно ты закатал Нортона в сугроб.

В его глазах снова засверкало пламя:

— А что? Переживаешь за него?

— Да вообще, ночей спать не буду, — саркастично ответила я. — Насколько я поняла, его оттуда достали, и все с ним будет хорошо. Вот теперь я, пожалуй, готова его простить. Я побывала в торте, он в сугробе. Все честно.

Кириан, до этого момента полыхавший глазами и явно собиравшийся продолжить допрос, поперхнулся.

— Ты, оказывается, злопамятная, капибара.

— Не то слово, лосось.

То ли у принца был передоз эмоций на квадратную минуту действия, то ли ему никто никогда не придумывал обидных прозвищ, но он на миг завис. Даже слегка замедлился, и мне пришлось тоже, чтобы подстроиться под его шаг.

— Кто? — переспросил он.

— Лосось, — повторила я. Ну а что? Ему можно дразниться, а мне нельзя?

— Ты считаешь, что я похож на рыбу?

Я окинула его критическим взглядом.

— Честно говоря, изо всех моих знакомых парней на рыбу ты похож меньше всего.

— И много у тебя их было?

— Рыбы или парней?

До Кириана наконец дошло, что иномирные капибары тоже умеют издеваться, и он хмыкнул.

— Ладно, Катрин, один один.

— Катя. В кабинете ты меня называл именно так, вот и продолжай. Мне понравилось.

— Что, даже не Катерина Витальевна? — ехидно поинтересовался он.

— Катерина Витальевна у меня теперь ассоциируется с Малфоем, так что нет.

— С кем?

Я фыркнула:

— С отцом Нортона.

— Кстати, о нем, — Кириан мгновенно стал серьезным, — никогда больше не пытайся разговаривать с ним так. Он руководит Бюро.

— Ого, по мою душу пришел сам руководитель?

— Я серьезно, — принц вроде сказал это спокойно, но меня аж пробрало. Сразу понятно: дракон. — Бюро имеет огромное влияние на Плионе, потому что благодаря им происходит много прорывов в науке, искусстве, артефакторике, и так далее. Образно говоря, наш мир развивается благодаря их агентам, которые находят и приглашают к нам талантливых людей — и не только людей — со всех уголков Вселенной. Образно говоря, это как государство в государстве. Я стану королем, но недавно ты говорила с тем, кто имеет власть почти равную моей.

— На балу ты говорил, что Нортон не может мне предложить ничего интересного.

— Но еще я сказал, что он не директор Межмирового бюро. Не дергай дракона за хвост, Катя. Сейчас он пришел из-за сына и забрать тебя хотел тоже из-за сына. Щелкнуть меня по носу. Потому что я при всех, выражаясь твоими словами, закатал его в сугроб. Но Гартиана Эрланда лучше иметь в союзниках, чем во врагах.

— Ладно, — сказала я.

— Что, вот так просто — и ладно? — прищурился принц.

— Ты же мой куратор. Пора мне уже начать тебе доверять.

Я не стала ему этого говорить (а то еще подумает чего лишнего), но ему действительно проще было сбросить иномирный балласт вроде меня прямо в Бюро. Сомневаюсь, что будущий король по щелчку пальцев не найдет себе с десяток новых игрушек, желающих запрыгнуть к нему постель. Да даже готовых унитазы чистить с перспективой попасть к нему в постель. Не говоря уже о том, что уникальными мои таланты уборщицы не были. Точно так же, как ему проще было позволить мне уйти с того бала, а самому остаться с друзьями. Но он выбрал меня. Он поддержал меня. Не на словах, как Нортон, а делом.

Для выросшей в приюте девчонки слова не имели никакой силы, а вот поступки — очень даже. Пока я обо всем этом думала, мы куда-то не туда свернули.

— Стой, мне в другую сторону, — попыталась сопротивляться я, но Кириан мою руку не выпустил.

— Сегодня ты спишь со мной.

Не туда свернули во всех смыслах.

— Я не буду с тобой спать!

— А как же: я твой куратор, мне надо доверять?

— Это не подразумевало, что я буду с тобой спать!

Вот вообще не туда.

— Ночевать будешь у меня, капи… — начал было он, но потом хмыкнул. — Катя. Я еще ни одну девушку не заставлял с собой спать.

— И много их у тебя было? — поинтересовалась я в тон ему.

— Хочешь составить список?

— Вот еще!

За такими интересными разговорами мы поднялись по лестнице и в целом пришли. В ту самую комнату, где началась моя короткая карьера горничной.

— Обещай, что не станешь приставать! — предупреждающе сказала я, стоило ему закрыть за собой дверь.

Кириан посмотрел на меня пристально. Очень пристально. И как-то так, что я снова вспомнила про «свернуть не туда». В глазах его все еще горело пламя, но оно стало каким-то другим. Больше похожим на то, что я видела во время нашего танца на балу. Обжигающим, а не яростным. От этого пламени у меня по коже словно побежали мурашки, как от высокой температуры. Только даже от высокой температуры мне никогда не бывало так жарко. Если не сказать, горячо.

— Нет, Катрин, — хрипло произнес он, шагая ко мне и касаясь пальцами моего лица. — Этого я обещать не могу. И никогда не стану.

Прежде чем я успела вдохнуть неожиданно ставший горячим воздух, он наклонился и коснулся губами моих губ. Жестко и нежно одновременно, и от этого контраста я неожиданно даже для себя перестала сопротивляться. Потому что все внутри откликнулось на эту ласку. Это не был мой первый поцелуй, но это был первый поцелуй в моей жизни, который мне по-настоящему захотелось продлить.

8. Кириан

Весь вечер хотел это сделать. А если быть совсем честным, я хотел поцеловать Катю с тех самых пор, когда впервые ее увидел, выпрыгивающей из торта. Да, строгое «Катрин» ей не шло, а вот «Катя» подходило идеально. Нежное, сладкое, податливое… Стоило коснуться ее губ, как я забыл обо всем. О грядущем наказании ректора, о недосказанности между мной и отцом, о том, что провернула за моей спиной Смирра, о Нортоне и директоре Бюро, который собственной персоной явился за моей Катей. Все проблемы вдруг стали неважными, отодвинулись на второй план, важной была лишь самая сладкая девушка, которую я целовал. Когда же Катя ответила на поцелуй, драконье пламя вспыхнуло во мне в одно мгновение. По телу электрическим разрядом прокатилась волна возбуждения, концентрируясь в паху. Нет, я и до этого момента хотел Катю, но одно дело хотеть, совсем другое — знать насколько она сладкая и вкусная. Как самый изысканный десерт. Моя нежная девочка. Моя.

И она просила к ней не приставать? Это было выше моих сил! Мне хотелось целовать ее всю. Везде. Особенно, когда я почувствовал сладковатый аромат ее возбуждения. От этих нот у моего дракона просто снесло башню!

Руки сами собой скользнули по Катиным плечам, по обнаженной неприкрытой платьем коже, мне хотелось ее прижать к себе, но еще больше хотелось стянуть с нее платье, чтобы между нами не было преград. Узнать, какая она на вкус. Но стоило мне переместить ладони на спину и попытаться расстегнуть хотя бы одну пуговицу, как меня тут же ощутимо пихнули в грудь.

Я чувствовал, что Катя все еще сгорает в охватившем нас обоих чувственном огне, но теперь в ее аромате появились гневные нотки и даже страх. Она отодвинулась в моих руках и смотрела на меня широко раскрытыми глазами, темный зрачок в которых сейчас почти скрыл настоящий цвет радужки. Ее грудь тяжело вздымалась, как после долгой пробежки.

— Я иду к себе! — заявила Катя, но я не позволил ей вывернуться из своих объятий, остановил.

— Я тебя не отпущу, — отрезал я и добавил мягче: — Как только я оставляю тебя одну, ты влипаешь в неприятности.

— Как с Нортоном? — хмыкнула она.

— Как с Нортоном, — мрачно подтвердил я.

— Я не уверена, что могу доверять тебе и твоему дракону, — Катя кивнула вниз, на затвердевшее свидетельство моего желания. — Ты отказываешься давать обещания.

— Не отказываюсь, — выдохнул я через зубы. — Я не могу обещать не приставать к тебе, но… я могу обещать не делать ничего из того, что ты сама не захочешь.

Это была формулировка с подвохом, потому что я прекрасно чувствовал — Катя тоже меня хочет. Но по какой-то причине не позволяет пересечь эту черту. Мне, себе, нам. Из вредности, а может из-за собственных страхов. Я уже понял, что давить на нее бесполезно, но что насчет хитрости?

Катя посмотрела на меня с прищуром, подозрительно, затем кивнула.

— Хорошо. Я остаюсь. Но посплю на диване.

Э-э, нет! О таком мы не договаривались.

— Я знаю, что ты миниатюрная, но кровать для сна подходит лучше.

— Думаешь, я настолько наивна?

— Да ты самый большой скептик среди всех моих знакомых, — хохотнул я. — Но у тебя есть мое обещание и моя огромная удобная кровать.

— Хорошо, — снова легко согласилась Катя, но мою мысль о том, что это у нее такие завлекающие эротические игры, разбила вдребезги комментарием: — Это действительно самая удобная кровать в моей жизни. Но ты, как джентльмен, можешь поспать на диване.

— Я принц, — я сложил руки на груди. — Принцы спят на кроватях и вообще там, где захотят.

— Тогда пойдем спать, принц, — предложила Катя, выскальзывая из моих объятий. — У меня был очень насыщенный день.

— Ты же не собираешься спать в платье? — поинтересовался я, когда мы оказались в спальне. — Тебе понадобится помощь, чтобы его снять.

— Сама справлюсь, — отмахнулась Катя, завела руки за спину и резко взялась за пуговицы.

Меня же притянуло к ней словно магнитом, я оказался за ее спиной. Когда наши пальцы соприкоснулись, по мне снова будто пробежал разряд током. Кажется, по Кате тоже, потому что она вздрогнула.

— Я же пообещал, — напомнил я. — Обещание будущего короля, между прочим. — Я склонился к ней и прошептал на ушко: — Или ты опасаешься поддаться моему обаянию?

— Еще чего! — фыркнула Катя и убрала руки, позволив мне вернуться к пуговицам. — Помогай, принц, раз предложил.

Свою ошибку я осознал практически сразу, потому что раздевать Катю медленно (быстрее не получалось из-за мелких пуговиц и многочисленных крючков) было настоящей пыткой. Еще и моим мечтам увидеть ее обнаженной пока было не суждено сбыться: под платьем оказался корсет и тонкая кружевная сорочка.

Катя выпорхнула из многослойных юбок, как из пены морской, и грациозной походкой скрылась в ванной.

— А как же прическа? — бросил я ей вслед.

— Сама справлюсь! — ответила она из-за двери. — Для меня это не проблема.

А вот мое возбуждение вполне могло стать проблемой: например, порвать брюки. Особенно, когда Катя вернулась, без корсета, босая, но в сорочке. Она смыла макияж, сразу став трогательнее и ранимее, расплела волосы, и они мягкими волнами легли на ее плечи. Нырнула под одеяло и сказала:

— Ванна свободна.

— Что? — переспросил я у этого соблазнительно видения.

— Иди в душ, принц. Если он тебе нужен.

Судя по всему, душ мне требовался достаточно прохладный, чтобы утихомирить и пламя дракона, и зов собственного тела. Но от картины Кати в моей постели, картины, что впечаталась в мою память фотокарточкой, стало только хуже. Пришлось перебирать в голове формулы по высшей артефакторике, мысленно собирать и разбирать схемы, чтобы как-то укротить воображение. Не говоря уже о том, что, вернувшись, я погасил свет и расположился от нее на расстоянии вытянутой руки.

Я мог до нее дотянуться, коснуться светлых прядей: это все, что было доступно моему взгляду, потому что моя иномирянка запаковалась в одеяло как в сугроб и повернулась ко мне спиной.

— Ты будешь спать или пялиться на меня? — раздалось недовольное.

— Время еще детское, — пожал плечами я.

Она заворочалась, и «сугроб» развернулся ко мне лицом.

— И что ты предлагаешь?

— Мы можем снова целоваться.

— Ужасная идея! Я на нее не поведусь.

— Тогда можем просто поговорить, а потом уже перейти к поцелуям.

— Все драконы такие неисправимые бабники? — рассмеялась моя иномирянка, сразу став в тысячу раз красивее, чем когда хмурилась.

— Не знаю насчет всех, — ревниво заявил я, — но меня сейчас интересует одна-единственная девушка.

— Я согласна, — хмыкнула она.

— На поцелуи? — Я мгновенно сократил расстояние между нами и тут же получил тычок в плечо.

— Поговорить, принц.

— Кириан, — поправил ее я. — Или Кир, для друзей.

— А мы друзья?

— Глядя на тебя, я думаю совсем не о дружбе.

— Это я уже поняла, — закатила глаза Катя. — Ты вообще знаешь, кто такие капибары?

Меня сложно сбить с толку, но моей иномирянке это удавалось.

— Это такие животные…

— Это большие мохнатые грызуны и самые дружелюбные существа в моем мире. Они известны своей невозмутимостью в любой ситуации. Даже с крокодилами дружат. Они на них как-то странно влияют, и крокодилы их не едят.

— Крокодилы? — это было единственное, я спросил, потрясенный свалившейся на мою голову информацией.

— А это ваши общие предки!

Я поперхнулся.

— Я дракон, а не крокодил.

— Но мы тоже можем подружиться. Капибара и кроко…

— Дракон! — перебил я откровенно веселящуюся Катю и притянул ее к себе, чтобы как-то утихомирить. Взглядом погладил ее пухлые губы, которые притягивали все мое внимание. И мне на миг показалось, что она думает о том же, о чем я.

Магию между нами разорвал взорвавшийся за окнами фейерверк — одно из главных развлечений зимнего бала. Черное небо расчертили яркие разноцветные всполохи, они расцвели экзотическими цветами и немыслимыми фигурами. Катя отвлеклась на эту красоту, глядя за окно как зачарованная, а вот я смотрел фейерверки в отражении ее глаз, и это было самое незабываемое зрелище.

Когда же все закончилось, последний всполох расчертил зимнее небо, я вернулся на свою часть кровати, потому что осознал, что слишком сильно ее хочу. Слишком долго я ее хотел, но отчего-то стало важно, чтобы она сама пришла ко мне. Признала свое желание.

— Спи, Катя. Тебе понадобятся силы перед нашим завтрашним свиданием.

— Это не свидание! — снова фыркнула моя иномирянка.

— Разве? — уточнил я, но она спорить не стала, а я, глядя в потолок, улыбнулся.

9. Смирра

Она ей угрожала! Эта дикарка посмела ей угрожать! Подбитым глазом, как выразилась иномирянка. Смирре никогда и никто не угрожал, тем более физической расправой. Ее любили, обожали, уважали, ей завидовали, но эта… Катя осмелилась ее оскорбить. Для нее Смирра была пустым местом. Пусть бы только посмела на нее замахнуться! Да окажись на Смирре хотя бы царапина по вине дикарки, отец бы добился того, чтобы хамскую девку вернули туда, откуда взяли, то есть в Межмировое бюро. Там ей и место! Разбирать мусор на свалках, работать на рудниках… или чем они там вообще занимаются?! Смирра на самом деле не знала, что ждет иномирян, от которых отказались кураторы, но явно что-то неприятное и достойное этой Кати.

Драконесса сжимала и разжимала кулаки, стоило только вспомнить, какое унижение она испытала, когда Кириан бросил ее посреди бального зала, чтобы танцевать с этой выскочкой из диких недоразвитых миров. Он поддержал какую-то непонятную девку, прислугу, диковинную игрушку, вместо того, чтобы поддержать ее, Смирру. Немыслимо! Невероятно! Над Смиррой не смеялись, нет, никто бы не осмелился, но на нее смотрели, к тому же, она уже словила пару шепотков за своей спиной. Правда, стоило испепелить сплетников взглядом, как они заткнулись, но Смирра не собиралась все это так оставлять. Пусть шепчутся, она все равно останется сегодня в выигрыше.

Потому что по ее просьбе в академию приехал регент. Кириан не пойдет против отца, он из кожи вон лезет, чтобы стать идеальным королем, поэтому вся его жизнь расписана до мелочей. Была расписана, пока Норт не вылез со своим подарочком, чтоб его в дикий мир засосало, эту драконью отрыжку! Но от него тоже был толк, благодаря его вызову Кириана на бой все в академии переполошились. И не только в академии: Смирра столкнулась в коридоре с Гартианом Эрландом. Отец Нортона после «выходки» сына явился за ним лично.

Смирра едва не запрыгала до потолка от радости, когда его увидела. Потому что это была двойная удача! Регент и директор Бюро сейчас убедят Кириана в необходимости отдать дикарку. Он совсем помешался на девчонке, но всему же есть предел! Иномирянка опасна, в том числе и для репутации будущего короля. Кириан что, не видит, что вся эта ситуация влияет и на ее, Смирры, репутацию? Если не видит, то кто-то должен раскрыть ему на это глаза!

Конечно, пришлось пообещать Нортону кое-что за этот вызов. Но оно того стоило! Сейчас иномирянку увезут, и все в жизни Смирры станет как прежде.

А с Нортоном она как-нибудь разберется. Потом.

Драконесса резко выдохнула и даже улыбнулась, возвращая себе самообладание. Вовремя, потому что в коридоре показался регент. Дальше первого этажа Смирру не пустили, потому что она не имела прямого отношения к произошедшему в академическом парке. Да она и не собиралась пересекаться с Кирианом сегодня. Он наверняка будет расстроен тем, что у него отобрали игрушку. Все мужчины в душе мальчишки, поэтому их такое очень расстраивает. Поэтому Смирра выбрала коридор, где точно не появится ее жених, и через который обязательно должен был пройти отец Кириана. А еще через который должны были провести эту надоедливую дикарку. Смирра хотела посмотреть ей в глаза и пожелать удачи, всем своим видом показывая, кто здесь настоящая победительница.

Регент появился, а вот директора с иномирянкой видно не было. Но Смирра не придала эту большого значения: может, на дикарку надевают магические кандалы. Обычно такие использовали для драконов, но, может, эта Катя решила там всех покусать, вот ее и заковали!

— Как все прошло, ваше высочество? — с улыбкой поинтересовалась Смирра, когда регент ее заметил. Но в ответ не улыбнулся и, вместо ответа на вопрос, процедил:

— Хорошо, что ты здесь.

Его сопровождение отступило на шаг, позволяя им поговорить.

— Вы хотели со мной поговорить? — вскинула брови драконесса.

— Я хотел у тебя спросить, что происходит?

Впервые Смирра видела регента таким злым и несдержанным. Ей всегда казалось, что он к ней расположен. Да он меньше злился, когда она рассказала ему о помешавшемся на иномирянке Кириане.

— Происходит? — растерянно переспросила она. Смирра понятия не имела, что, собственно, там произошло, и что его так разозлило.

— Почему ты не сказала мне сразу, когда друзья Кириана решили подарить ему иномирянку?

Под его взглядом Смирра почувствовала себя провинившейся школьницей. Ужасное чувство, раньше ей незнакомое.

— Я не знала про подарок, ваше высочество. Они от меня это скрывали.

Нортон скрывал, зло подумала драконесса. И почему она вообще должна оправдываться? За что? Не она подкинула Кариану эту грубую девицу!

— Что случилось в кабинете ректора, ваше высочество? Катю забрали в Бюро?

— Катю, — регент повторил имя иномирянки так, словно оно было страшным ругательством. — Катю оставили моему сыну.

Смирра не поверила своим ушам. Как так? Как так вообще может быть?!

— Но почему?

— Потому что Бюро считает его замечательным куратором, а будущий король Плиона отказывается отдавать свою любимую игрушку, Смирра.

— Это… Это… — драконесса широко распахнула глаза и пыталась подобрать слова, но у нее ничего не получалось. Новость ее шокировала, ментально сбила с ног и швырнула на глубину разочарования. И гнева, и боли, и уныния.

— Эта иномирянка, — отчеканил регент, — прекрасный инструмент давления на будущего короля Межмировым бюро. Не удивлюсь, если окажется, что Нортон-младший действовал по указке собственного отца. Хотя ты убеждала меня в том, что мальчишка не настолько умен. Впрочем, все это больше не имеет значения. Мой сын удивительным образом помешался на дикарке, я только что в этом убедился.

Смирра попыталась держать лицо, но у нее это получалось с трудом. Потому что хотелось кричать, топать ногами, рычать по-звериному и разрушить половину административного корпуса несколькими убойными заклинаниями. Потому что слова регента словно крючьями впились в ее эго.

Да как он вообще посмел?! Променять Смирру на это чудище!

— Что же нам делать? — Она с трудом вытолкнула из себя слова вместо драконьего рева. Просто уничтожить пару подушек в своей спальне, развеять их по ветру, она еще успеет, но проблему это не решит.

— Верни его интерес к себе, — приказал регент. — Я не просто так выбрал тебя в невесты своему сыну. Ты умная молодая женщина. Умная и красивая. Пусть он снова думает о тебе, а не о какой-то иномирянке.

— Вы хотите сказать, что я ему наскучила? — побледнела драконесса. — Поэтому он перекинул свое внимание на дикарку?

Регент поморщился.

— Я думаю, что эта Катя для него экзотика. А я просчитался в том, что решил на Кириана надавить в этом вопросе. Рано или поздно она ему надоест, но я не желаю ждать, Смирра. Помоги избавиться от этой девчонки как можно скорее. Со своей стороны я сделаю все возможное, чтобы тебе в этом помочь.

— Я сделаю все от меня зависящее, ваше высочество, — пообещала Смирра, прижав ладонь к груди. — Кириан забудет об иномирянке!

10. Нортон

Необходимости тащиться в медпункт у него не было: Кириан, конечно, хорошо его потрепал, но ректор и регент появились достаточно быстро для того, чтобы Нортону действительно понадобилась больничная койка. И недостаточно быстро, чтобы прекратить их драконий бой до его начала, как обещала Смирра.

Она снова обвела его вокруг пальца. Эта стерва!

Норт не знал, отчего злится больше. От того, что сейчас ломило правое крыло, пока драконья регенерация медленно сращивала кости после неудачного падения — под снегом оказались чертовы декоративные камни, которые в теплое время являлись частью ландшафта студенческого парка. Или от того, что Кириан все-таки увел Катю, Катю которая пришла на бал вместе с ним. Или же от того, что Смирра поклялась, что регент уже в пути, и у Нортона не будет проблем, а Катя достанется ему.

План был до смешного простым: Кир по приказу регента отказывается от иномирянки, Катя возвращается в Бюро, и Нортон убеждает отца дать дикой девочке еще один шанс. То есть отправить ее на перевоспитание новому куратору. Ему, конечно же. Он станет спасителем для Катюши, приручит ее и рано или поздно сделает своей.

Катя стоила сломанного крыла и неприятных ощущений, которые сопровождали самоисцеление. Можно было все-таки сгонять в медпункт и попросить обезболивающее зелье: в целительских заклинаниях Нортон всегда путался, поэтому предпочитал доверить эти вещи профессионалам или перетерпеть. Но потом понял, что не хочет зависнуть там на всю ночь. Его комната в академии ему нравилась гораздо больше, а на полке за томиком по драконьей трансформации хранилось кое-что получше обезболивающего.

Вот только стоило доковылять до собственной спальни, достать вожделенную бутылку и, избавившись от пробки, попытаться хлебнуть прямо из горла, как дверь в комнату распахнулась без стука. Первой мыслью было, что лучше бы это была Смирра, второй — что-то нецензурное, потому что к нему шагнул отец собственной персоной.

Гартиан посмотрел на сына, затем перевел взгляд на бутылку и поморщился. Щелчок пальцев, и санкционное зелье растаяло в руках молодого дракона. В академии наследникам аристократических родов можно было почти все, но вот такие зелья в это «все» не входили, поэтому приходилось их протаскивать тайно, а затем прятать.

— Эй, там же была еще половина бутылки, — возмутился Нортон, — а у меня крылья…

— Так шел бы в медпункт, если у тебя крылья! — передразнил его отец и захлопнул дверь.

Сейчас будет чтение нотаций, подумал Нортон, пытаясь максимально осторожно опуститься на диван, не задевая поврежденное крыло. Отец же принялся расхаживать по комнате туда-сюда.

— Я в тебе разочарован, — заявил Гартиан.

— Ты не выглядишь разочарованным, — заметил следящий за ним Нортон. Навык, которому он научился еще в детстве — считывать отцовские эмоции, сейчас подсказывал, что директор Бюро скорее раздраженный, чем злой. А разочарование так вообще было постоянным спутником их родственных отношений. Нортон все время не дотягивал до отцовских идеалов и в какой-то момент перестал даже пытаться. И как же удивительно легко стало жить!

— Я разочарован тем, что ты не рассказал мне, что будущий король буквально помешался на иномирянке.

Нортон от такого заявления подпрыгнул на диване и едва не взвыл от острой боли в лопатке.

— В смысле, помешался?

— То и значит, — глаза отца яростно засияли, но не от гнева. Гартиан выглядел так, словно выиграл в лотерею много денег. Только деньги директора Межмирового бюро давно не интересовали: у него была другая валюта — власть. — Его будущее величество бросил вызов регенту и заставил его мириться с тем, что у него теперь есть любимая игрушка.

— А что сама Катя? — выдохнул через зубы Нортон. С такими новостями он даже забыл про крыло. — Она же едва не умерла из-за Кириана.

— Катя выбрала остаться со своим куратором, — усмехнулся Гартиан. — Умница. Что касается тебя… И думать о ней забудь, Нортон! Благодаря этой Кате Бюро взрастит свою власть на Плионе. Чем ближе она к принцу, чем дороже ему, тем лучше для всех нас.

— Ты хотел сказать, для тебя.

— Не стану тебя переубеждать, — пожал плечами отец. — Ты должен быть другом Кириана, а не делить с ним какую-то девку. Впрочем, из твоей безалаберности впервые хоть раз вышло что-то путное.

— Где-то сейчас разрушился целый мир, или ты меня похвалил? — вскинул брови Нортон.

— Не паясничай! Ты только подсветил интерес принца противостоянием, а вот иномирянку принцу подарили, потому что я подписал тот приказ.

— Ясно-понятно, — хлопнул себя по лбу молодой дракон. — Я уже было подумал, что моего отца подменили, а нет, все на своих местах. Насчет противостояния… Может, мне и дальше продолжать ухаживать за Катей?

Гартиан остановился и прошелся по Норту острым как бритва взглядом.

— Ты меня не расслышал? Оставь эту конкретную иномирянку в покое. Сосредоточься на восстановлении дружбы с принцем и перестань меня позорить.

По коже прокатилась драконья сила, и Нортон кивнул. Только тогда Гартиан ушел, не прощаясь. Даже нотаций не прочитал. Правда, стоило двери закрыться, как Норт с рычанием швырнул диванную подушку через всю комнату. Крыло снова прострелило, но эта боль была несравнима с той ненавистью и разочарованием, что он испытывал, стоило ему задуматься о Кате в объятиях Кириана.

Вот какого снубла она выбрала принца? Особенно после того, как Нортон подарил ей платье, пригласил на бал, дрался за нее, даже крыло сломал! И где справедливость?

Крыло заныло снова, и Нортон понял, что ему надо напиться. Жизненно необходимо. День и вечер выдался слишком насыщенным, чтобы он мог выдержать все это без нужного градуса. Поэтому он полез за другую диванную подушку — за последним зельем. Там оставалось всего на донышке.

Но стоило ему приложиться к горлу, как дверь в спальню снова открылась, он поперхнулся и вылил на себя содержимое бутылки. Чтобы затем зло уставиться на явившуюся к нему Смирру.

— Не ожидал увидеть тебя так быстро, — выдохнул он, когда она проскользнула к нему в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Старается, чтобы об этом визите никто не узнал, заботится о собственной репутации. Почему-то этот факт разозлил Нортона даже больше отцовского приказа и испорченной рубашки.

Вот кто настоящая виновница черной полосы в его нынешней жизни! С кем действительно хотелось поквитаться. Не с Кирианом, не с директором Бюро, а с эгоцентричной драконицей, которая ошибочно решила, что он будет ее мальчиком на побегушках.

— Хотя что это я, — Нортон театрально хлопнул себя по лбу. — Твои план не сработал, дорогая?

— Почему ты решил, что не сработал? — хмыкнула Смирра, демонстративно сложив руки на груди.

— Иначе тебя бы здесь не было. Ночью, в моей спальне. Помоги снять рубашку, раз пришла.

Крайнее возмущение на хорошеньком лице драконицы почти перекрыло сожаления Нортона по поводу пустой бутылки.

— Прости, что сделать?

— Снять рубашку, — повторил Нортон. — У меня сломано крыло, и я не могу сделать это самостоятельно. А ты здесь, и ты моя должница.

— Так бы и сказал, что это в счет долга, — обрадовалась Смирра, подходя ближе.

— Э-э, нет, малыш. Это дружеский бонус. Долг ты будешь отрабатывать другим способом.

Их взгляды пересеклись: огненно-яростный Смирры и издевательский его.

— Я не стану ничего отрабатывать, потому что у тебя ничего не получилось, — сообщила драконесса отступая на шаг и высокомерно задирая нос. — Кириан не отказался от Кати, и эту дикарку не забрали в Бюро!

— А разве моя вина в том, что Катя нравится ему больше тебя? — с каким-то извращенным удовольствием нанес он удар по самолюбию Смирры.

— Я ухожу, — драконесса повернулась к нему спиной.

— Зачем тогда приходила?

— Узнать, как твое самочувствие, — мигом оглянулась она. Какая милая, он сейчас расплачется от такой заботы!

— Заодно выведать, что думает директор Бюро по поводу нового увлечения Кириана. Эта информация, так уж и быть, будет бесплатной. Отец просто в диком экстазе. Выписанная им иномирянка покорила сердце и все что ниже пояса у принца Плиона. Он на радостях даже запретил мне вмешиваться в отношения «Кир-Катя». Такой добрый дракон, слов нет.

— Ты что, напился? — поинтересовалась Смирра, глядя на бутылку, которую он до сих пор сжимал в пальцах.

— Пока нет, но можешь принести мне чего-нибудь крепкого. Так и быть, прощу один должок.

Смирру перекосило знатно.

— Между нами всего один договор, — прошипела она. — Ты мне помогаешь с Кирианом, а я тебе… отдаюсь.

— Отдаюсь? Как пафосно, малыш! Ты, помнится, раньше не бревнышком рядом со мной лежала, а тоже получала от этого удовольствие…

— Хватит! — рыкнула драконесса. — Ты вообще ничего не сделал.

Если бы не боль в лопатке и не необходимость держать крылья раскрытыми, Нортон бы перекинул эту мегеру через колено и с радостью отходил бы по ягодицам. А так он только на секундочку прикрыл глаза, чтобы затем с холодной яростью посмотреть на драконессу. Время шутить закончилось.

— Ты что-то путаешь, малыш, — от его рычащего тона Смирра даже вздрогнула, — я ради тебя сражался со звездой академии по драконьим спаррингам, с разгневанным наследным принцем, и повредил крыло. Хотя ты клялась, что регент с ректором уже в пути, они все остановят, и мне вообще не придется биться с Кирианом.

— Я думала, что они успеют.

— Не успели. И я пострадал. Поэтому давай, преклоняй передо мной свои прекрасные колени.

Смирра побледнела, затем покраснела.

— Ты хочешь, чтобы я встала перед тобой на колени и умоляла помочь?

— Умоляла, Смирра? — вздернул бровь Нортон. — Нет, твой рот может сделать мне гораздо приятнее, если ты будешь молчать.

Драконесса сложила губы буквой «о», когда до нее наконец-то дошел смысл. Одно удовольствие наблюдать за ней, когда со Смирры сбивается ее корона! Но сегодня Нортон собирался получить не только моральную компенсацию.

— Нашей сделке конец! — прорычала она.

Смирра почти добежала до двери, но дракон бросил вперед заклинания, которое заблокировало выход. Конечно, она могла снять его в любой момент, это лишь слегка ее задержало.

— Хорошо, — бросил он, — тогда больше не рассчитывай на мою помощь.

— Что? — выдохнула Смирра, повернувшись.

— Отец сказал, что мне стоит заботиться о своем лучшем друге и о его иномирянке. Выйдешь за эту дверь, и я выполню его просьбу.

Нортон даже не пытался смягчить голос или как-то позаботиться о чувствах драконессы. Бил словами наугад и попал в цель.

— Ты просишь невозможное, — всхлипнула Смирра.

— Брось, малыш, — не повелся на ее переход от фурии к жертве Нортон. — Я не прошу ничего из того, что ты никогда не делала.

Он шевельнул пальцами, и замок на двери открылся. Теперь Смирра могла уйти в любой момент, но она медлила. Нортон закрыл глаза, эти битвы: физическая с Кирианом и эмоциональная со Смиррой почти выпили все его силы. И он уже не был уверен, чего хочет больше: разрядки или немного тишины.

Густой ковер заглушил шаги драконессы, Нортон слегка вздрогнул, когда ремня на брюках коснулись уверенные пальцы. Так же уверенно по телу побежало пламя, когда Смирра обхватила его сначала руками, а затем губами. Она была красива и знала, что делать, но Нортон в какой-то момент вместо того, чтобы наслаждаться видом бывшей и ее унижением, запрокинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Представляя на месте Смирры совершенно другую девушку.

Эту невыносимую иномирянку. Катю.