Сладкий праздник драконьего сердца

1. Катя

Дурацкая это была идея, засыпать с Кирианом рядом. Особенно учитывая, что вчера я с ним целовалась. Нет, я целовалась с парнями и до этого, но до этого меня так не крыло. Не накрывало. Не… затягивало. Я всегда думала, что поцелуи — это что-то мокрое и относительно приятное. Ну то есть когда кто-то пихает тебе в рот свой язык и возюкает им там — это вообще неприятно. А вот когда просто касается губ — то да, вполне. С Кирианом приятным оказалось все: настолько приятным, что я чуть не выпала из реальности и не продолжила. К счастью, вовремя опомнилась и поняла, что продолжать не стоит. Потому что это принцу ничего от этого продолжения не будет, а я могу и запасть. В этом мире мне не хватало еще только запасть на принца, который скоро женится на этой змее, Смирре. Тогда в моем попадании будет полный комплект попаданки, или, выражаясь словами из нашего мира, полный соцпакет: «Бесправие, безвыходная ситуация (невозможность вернуться), безответная влюбленность».

Да даже если бы эта влюбленность была ответная… какие у нас перспективы? Я не дочка графа, не драконесса, я — иномирянка, а права у них здесь как у чаек в пустыне. Ну да не будем все по новой, мне просто нельзя в него влюбляться. Нельзя — и все!

Если бы еще это «нельзя» работало. Я проснулась от того, что его высочество закинул на меня руку. Собственнически так, властно. Помимо его руки рядом был он весь, сложенный, как древнегреческий бог. Хотела бы я, чтобы принц был тощеньким хлюпиком… хотя нет, не хотела бы. Тогда бы ему Нортон навалял, а я не хотела, чтобы ему кто-то навалял.

Вот такие странные мысли меня посещали, пока я лежала и смотрела на, бесспорно, очень красивого парня. Молодого мужчину. На резкую линию подбородка, на мощные надбровные дуги, которые хотелось погладить кончиками пальцев, на тень от ресниц на щеках, на те самые губы…

Фу, Катя, фу! Брось принца! Вылезай из-под него, то есть из-под его руки, и спасайся. Пока можешь.

На этом я и правда заворочалась, поползла в сторону края кровати, и…

— Доброе утро, Катя.

— Доброе, — отозвалась я, понимая, что эпичное тайное бегство не удалось. Принц открыл глаза и теперь смотрел на меня, и в темных глазах светились те самые оранжевые искорки пламени, которое вчера чуть не спалило меня дотла.

— Куда собралась?

— К себе.

— Не торопись. Тебе все принесут сюда, и одежду, и предметы личной гигиены. Позавтракаем вместе — и пойдем в город. Помнишь?

Помню, я напросилась на прогулку. Как бы теперь с нее отпроситься? Потому что после таких прогулок у девчонок обычно не остается шансов. А может, он на ней облажается? Ну… скажет там что-нибудь про иномирян обидное. Вел же себя как король козлов, а не драконов, когда я сюда попала? Так почему сегодня должно быть иначе?

Впрочем, оставалось еще одно «но»…

— Меня волнует моя репутация, — сказала я. — Я не хочу, чтобы все думали, что мы…

— Переспали?

Кириан совершенно не стеснялся называть вещи своими именами. Впрочем, он не стеснялся вообще ничего: ни утреннего возбуждения, выдающегося под штанами, ни того, что я могу это видеть, ни…

— Да, все верно, — перебила я поток собственных мыслей.

— Не забывай, где ты живешь, Катя. Ни один дракон не скажет, что мы переспали, мы очень чувствительны к запахам. Наш обонятельный аппарат так устроен: мы можем сказать, девственница девушка или нет, на расстоянии пары метров.

Вот тут я уже откровенно покраснела.

— И что, у вас нет совершенно никаких зелий, которые этот самый запах могут перебить? — спросила, чтобы перебить собственное смущение.

— Есть, но вряд ли ты имеешь к ним доступ, — Кириан усмехнулся. Собирался перекатиться, чтобы накрыть меня собой, но я оказалась шустрее: укатилась в сторону и вскочила. Подозреваю, что он мне это просто позволил, равно как и убежать в ванную. Когда я оттуда выглянула, в гостиной уже был накрыт завтрак, а сам принц расположился за столом и читал газету. В спальне, поверх полностью застеленной кровати лежала моя одежда, в которую можно переодеться, куда делось подаренное Нортоном платье, оставалось только догадываться. Как бы там ни было, я быстренько проскочила мимо открытой ведущей в гостиную двери, оделась, закрутила волосы в привычный узел, оставив длину сзади, и вышла к Кириану.

Он улыбнулся и поднялся, чтобы отодвинуть мне стул, и я не выдержала:

— Да что вообще произошло-то? — выдохнула я, глядя в темные драконьи глаза. — Ты вел себя, как… как последний снубл!

Это были такие вонючие животные, которые водились в этом мире.

— А теперь превратился в джентльмена. У тебя что, раздвоение личности? Или ты настолько хочешь затащить меня в постель?

— Ты вообще не стесняешься в выражениях, да, Катя?

— Стесняшки долго не живут, — я сложила руки на груди.

— Проникся твоей вчерашней речью, — пожал плечами принц и указал взглядом на стул: — Садись.

— Вот так просто проникся?

— Я будущий политик. Мне нужно прислушиваться к тому, что говорят мои подданные.

— То есть то, что я говорила это раньше, в расчет не идет?

— Ты не говорила. Ты истерила. Кроме того, ты была на эмоциях и после межмирового перехода. Вчерашний твой поступок просто не может не восхищать. Уверен, к твоим словам прислушался не только я, и далеко не все, кто к ним прислушался, хотят затащить тебя в постель. Это было очень смело. И очень достойно. Ты говорила как равная. А не просто хотела ей быть.

Вот как в одной речи можно наговорить столько всего, на что даже возразить не получается? Хотя… чего ты хотела, Катя. Он же будущий политик. Поэтому я просто села за стол, и Кириан подвинул мой стул ближе. Пришлось брать салфетку, после всего просто не хотелось и не моглось вести себя как грубая невоспитанная капибара.

Завтрак прошел хорошо (я ничем не отравилась, не подавилась, не словила аллергию), Кириан не пытался меня провоцировать и, не считая взглядов, скользящих по мне и зажигающих искорки в каждой клеточке тела, все было более чем замечательно.

После завтрака уже он ушел в ванную комнату, а мне принесли курточку и сапожки для прогулки. Поэтому, когда Кириан вернулся, мы с ним сразу же отправились в город. На обещанную мне прогулку.

2. Катя

Столица Плиона оказалась невероятной. Маленькие улочки здесь перемежались с широкими проспектами, небольшие старинные домики с высотками, мосты через реку были украшены фигурами драконов, а сами драконы… ну, они спокойно летали над городом.

Машин здесь было по минимуму, и они работали на артефактах. Могли бы тоже летать, но именно машинам здесь было строго запрещено подниматься в воздух: после того, как первое такое изобретение врезалось в дракона, его и запретили. Машинами пользовались преимущественно иномиряне, так сказал Кириан, и, когда я уточнила, что значит преимущественно, он ответил:

— Драконы тоже бывают разные, Катя.

— Разные — это какие?

— Есть еще бескрылые и необоротные. Необоротные не могут обернуться драконами, как те, кого мы видим, — он кивнул на парящего над нами красивенного зверя. Тот как раз набрал скорость и ушел в сторону ближайшей высотки.

— А бескрылые?

— Бескрылые — это те, кто не способен даже выпустить крылья. Им не хватает сил.

— Почему?

— Обычно это наследственное. Так было с начала времен. Но бывает еще вырождение магии. Когда, например, сила в роду по какой-то причине угасает. Или если сильный дракон выберет в жены драконессу из необоротных. Или бескрылых. Но такое случается крайне редко.

— А если не драконессу? — уточнила я.

Кириан приподнял брови.

— Иномирянку.

С губ дракона сорвался смешок. Потом он, видимо, вспомнил, кто перед ним, и сказал:

— В правящем роду герцогов Тиа был такой случай. Эммариан, наследник рода, выбрал иномирянку из мира, подобного вашему. Немагического.

— И что случилось?

— Он перестал быть наследником, — пожал плечами принц. — Отказался от титула, переехал с ней в другой мир.

Вот оно, подумалось мне. Давай, Катя, разочаровывайся. Но разочаровываться не получалось: возможно, именно потому, что я изначально слишком трезво обо всем думала и понимала, что рядом с Кирианом я временное явление. Ну и еще потому, что прекрасно осознавала, что это законы мира.

— У него был младший брат, к счастью, — закончил рассказ Кириан. — Потому что иначе это могло закончиться переделом власти и военными действиями в герцогстве.

За время нашей прогулки я узнала про Плион много всего интересного. В частности, расспросила Кириана подробнее про одну интересную особенность: Единое Государство. В этом мире не было стран, так что ему предстояло править всей планетой. Были как раз те самые герцогства — что-то похожее на области в России или штаты в Америке, но они все равно подчинялись королю. Столица Плиона впитала в себя столько культур и иномирных особенностей, что мне было сложно отнести ее к какому-то конкретному знакомому мне городу или стране.

Учитывая, что сюда привносили культуру со всех уголков Вселенной, из магических и немагических миров, это действительно было уникальное место. Уникальное, и в то же время… лишенное уникальности. Потому что оно было собрано как пазл — множество интересных артефактов, которые здесь существовали: например, артефакт улучшения зрения — и нет, это были не очки, а крохотный кругляш, который можно было носить как кулон, улучшал зрение на определенное количество единиц, в зависимости от заложенной в него силы, или, скажем артефакт погружения в любую из известных на Плионе реальностей (привет, VR очки), и еще множество всяких всячин — были созданы людьми или существами из других миров.

И так в каждой сфере.

Например, из одного из миров в Плион была выкуплена технология производства артефактов, который при активации принимал вид живого человека, объекта сексуального пристрастия человека. Иными словами, получалась такая реалистичная секс-кукла. Его изобретательница Агата в свое время шокировала императора того мира, Алделла Адари, такой необычной вещицей. А на Плионе это изобретение долгое время было очень популярно.

Совершенно неудивительно, почему Бюро здесь пользовалось такой властью: без них Плион был бы лишен многих приятностей. Но…

— Вы никогда не задумывались, каким был бы ваш мир, если бы вы развивались без влияния со стороны иномирян и иномирых технологий? — спросила я.

— Нет. Зачем? Если мы можем себе это позволить.

Логика в этом, конечно, была. Но…

— Просто для того, чтобы понять, куда именно вырулит ваша цивилизация, не используя наработки остальных.

— Не вижу в этом смысла, — пожал плечами Кириан. — Вы разве не ведете торговлю с другими странами? Я немного почитал про ваш мир, там есть разные цивилизации с разными культурами. Они, конечно, похожи, плюс-минус, но есть и различия. Которыми вы так же обмениваетесь. Просто мы обмениваемся на межмировом уровне.

— Нет, я не об этом… традиции, например, все равно остаются у всех разные. Если ты окажешься в Японии или в Южной Корее, или в России…

— Традиции — это не изобретения и развитие, Катя. Я считаю, что если ты можешь что-то взять, это надо брать.

Не задумываясь о последствиях.

— Когда берем мы, — возразила я, — мы не отнимаем это у другой страны. У другой цивилизации. То есть например, вы выдернули великого ученого из нашего мира и стерли всю память о нем. Получается, вы присвоили его открытие себе. Не только открытие, открытия. Никто на Земле о нем не вспомнит, а работать он будет на вас. Хотя мог бы совершить такой же прорыв в нашем мире…

— Не мог бы. Ему бы не хватило ресурсов, — хмыкнул Кириан. — Той же магии. Технологий. Мы просто позволяем талантам раскрыться на полную.

Я вздохнула. Кажется, мы с ним в этом вопросе просто мыслим в разных направлениях.

— У тебя нос замерз, Катя, — неожиданно произнес принц. — Давай-ка погреемся.

Мы как раз вышли на площадь, украшенную к праздникам: здесь арки были расставлены по кругу, символизируя все тринадцать месяцев местного года. Под каждой из них толпились люди… или драконы, или представители других рас. К каждой выстроилась очередь.

— Они загадывают желания, — пояснил Кириан. — В соответствии с тем, в какой месяц хотят, чтобы оно исполнилось, такую арку выбирают. Давай я возьму тебе что-нибудь горячее.

Он кивнул в сторону многочисленных домиков, вкусно пахнущих самыми разными ароматными напитками, сладостями, перекусами.

— А ты пока можешь загадать…

— Возвращение домой, — сказала я. — В какой бы месяц оно ни исполнилось, я была бы счастлива.

— Ты же знаешь, — нахмурился Кириан, — что ты не можешь вернуться.

— Знаю. Просто говорю, что под арками мне делать нечего.

— То есть никаких других желаний у тебя нет?

Я задумалась. На самом деле еще одно было, и я направилась к арке, символизирующей текущий месяц. К ней очереди не было: очевидно, местные здраво оценивали свои возможности или же наоборот, были пессимистами. Поэтому я воспользовалась таким отличным шансом, забежала внутрь, зажмурилась.

«Пожалуйста, пусть я найду свое место в этом мире. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»

Не то чтобы я верила в то, что это работает так, но сейчас мне отчаянно захотелось, чтобы сработало. Постояв немного внутри, я приоткрыла один глаз и обнаружила стоящего рядом Кириана. В одной руке он держал конверт с выпечкой, в другой — стаканчик с чем-то горячим, пахнущим как глинтвейн.

— Вот твоя булка, — сказал он, — и согревалка.

Я фыркнула:

— Ты запомнил про булки?

— Этот разговор был не настолько давно, а на память я никогда не жаловался.

Булка оказалась вкусная, а «глинтвейн» безалкогольным, невероятно вкусным и согревающим. Пока я жевала и пила, мы гуляли по площади, а потом Кириан решил, что нам пора возвращаться.

— Пройдем коротким путем, — сказал он, заворачивая меня в собственную накидку. — Не хочу, чтобы ты совсем замерзла.

Его накидка пахла им. Огненным драконом, терпким, горьковатым ароматом, напоминающем о пламени костра под открытым небом. Из нее не хотелось выворачиваться, и я порадовалась, что в накидке можно ходить и не залипать, как в его объятиях.

Мы свернули на достаточно широкую улицу, прошли пару шагов, и мой взгляд наткнулся на красивущую витрину с таким количеством невероятных десертов, что даже у меня потекли слюнки. Но главным было не это. Главным было объявление «Кондитерская мастерская месье Ламбера. Идет набор учеников».

3. Кириан

Проводить время с Катей оказалось… легко. На самом деле, мне никогда и не с кем не было так легко и просто. С самого детства я знал кто я и кем стану. Поэтому меня учили, вдалбливали в голову, как себя вести со своим окружением. С драконами и драконессами, с аристократами или обычными плионцами. Я обладал огромной властью, выше на сегодняшний день был лишь отец, но, по сути, был абсолютно лишен свободы выбора. Чему учиться, где жить, с кем дружить. Даже невесту я себе выбирал из тех знатных девушек, которые подходили будущему королю по происхождению и уровню магии. Мои друзья тоже были рядом, потому что они находились на верхушке плионской иерархии — сыновья и дочери королевских советников или занимающих важные посты драконов. Они видели во мне сильнейшего дракона, будущего правителя, но стали бы они общаться со мной, не будь у меня короны? Знали ли они меня настоящего? Хотели бы узнать?

Кате было все равно, что я принц. Она не пыталась как-то воспользоваться моим влиянием. Моя забавная иномирянка за всеми титулами и статусами видела только меня. Парня, которым я мог бы быть без короны.

Нет, я не страдал по поводу того, что меня могут любить исключительно за королевский образ, и не тяготился своиv статусом. Я знал, что будучи королем смогу сделать гораздо больше, чем любой плионец. Много полезных вещей, улучшить жизнь моего народа. Но именно рядом с Катей понял, что мне не нужна маска, что наконец-то я могу быть рядом с человеком свободным от предрассудков. Я так привык соответствовать чужим ожиданиям — отцовским, советников, преподавателей, что за одну эту прогулку по столице понял, насколько вообще не помню какой я на самом деле.

Я знакомился с Катей, а, по сути, заново узнавал… себя. Это было неожиданно захватывающе. Не говоря уже о том, что я не мог представить таких прогулок, например, со Смиррой или любой другой знатной драконессой. И уж тем более не мог представить, что Смирра в ответ на предложение исполнить любое желание попросит булочек. Смешно. Но в отношении Кати это смешно не было. Она не скромничала, не стеснялась, даже не пыталась довольствоваться малым. Просто она хотела другого. Она отлично понимала, что ей на самом деле нужно, и выбирала это.

Катя была гораздо свободнее меня, хотя я понял, что еще не готов ей в этом признаться. Как-то слишком быстро все случилось. Она стала частью моей жизни. Слишком близко подошла ко мне настоящему. Это обескураживало, сбивало с толку. То, как легко Катя это сделала.

Удивительно, насколько мы с ней оказались похожи. Дракон и человеческая девушка из разных миров ни разу за всю прогулку между нами не повисла неловкая пауза. Да, иногда мы спорили, например, насчет плионской политики в отношении иномирных технологий, но это были мелочи. Катя судила со своей стороны, потому что Нортон выдернул ее из ее мира не спрашивая. На самом же деле Бюро очень тщательно отбирало тех, кто переезжал на Плион. У них был огромный математический отдел, который отслеживал тех, кто принесет пользу Плиону, но при этом останется не признан у себя на родине. Мы не присваивали технологии, мы их спасали, помогали их изобретателям реализоваться.

Наши с Катей расхождения во мнениях лишь добавляли перчинки нашим разговорам, ничуть не мешая легкости. Про себя я решил в следующий раз устроить ей встречу с другими иномирянами. Теми, кому здесь хорошо. И даже не удивился, когда Катя зависла возле витрин магазина месье Ламбера.

— Тоже любишь сладкое? — поинтересовался я, положив ладони ей на плечи и посылая по телу моей иномирянки тепло. Не хватало еще, чтобы она окончательно замерзла и простыла. — Можем заглянуть к ним и взять десерты с собой.

— Я бы попробовала все, — честно ответила Катя. — И уточнила бы насчет обучения.

Я всмотрелся в объявление, на которое до этого момента не обратил внимания, и вскинул брови:

— Ты хочешь научиться создавать сладости?

Катя как-то слишком пристально на меня посмотрела, а затем отвернулась к кондитерской и пожала плечами:

— Почему бы и нет? У меня теперь есть много свободного времени.

— Это очаровательно, — ответил я. — Как твой куратор, я тебя поддерживаю. И даже согласен быть первым дегустатором.

— Ой ли? — фыркнула Катя.

— Все мы когда-то делали первые шаги, — философски произнес я и потянул ее в кондитерскую.

Это был рай для драконов, особенно, для таких сладкоежек как я. В воздухе кофейни-магазинчика витали божественные ароматы ванили и шоколада, а от ярких пирожных и конфет разбегались глаза.

— Добрый день, ваше высочество, — поздоровался продавец за стойкой. — Вам как обычно?

— Добрый день, — ответил я и покачал головой, — соберите с собой все, что пожелает моя подопечная. Или тебе нужна помощь, Катя?

Другая девушка на ее месте кокетливо попросила бы помочь с выбором, но не Катя. Моя иномирянка принялась расспрашивать, что с чем, и только после заказала шесть разных десертов.

— Ваше объявление о наборе учеников актуально? — спросил я, пока Катя выбирала.

— Да, месье Ламбер ищет помощников. Вы же знаете, ваше высочество, мы все время расширяемся. Но у нас большой конкурс, надо оставить заявку, а затем пройти собеседование. Показать, что уже умеешь. Желающих много, но месье Ламбер приближает к себе только лучших.

Я не знал, что умеет Катя и умеет ли вообще, но про себя решил, что дам Марстеру задание, и Ламбер примет ее в ученицы без всяких конкурсов. С этой мыслью я утащил свою иномирянку из кондитерской. В академии я собирался утащить еще и половину выбранных Катей тортиков, но Марстер передал мне приказ отца немедленно явиться во дворец.

4. Катя

— Катя! Тебя же Катя зовут? — Меня поймали на подходах к комнате. К счастью, к своей, а не принца: мы слишком хорошо начали с ним общаться и даже ни разу не поссорились за все время нашей прогулки. Подискутировали, правда, про Плион… но здесь у нас единого мнения никогда не будет. Он воспитывался в этих традициях, я — в других. Как-то в нашем мире не принято утаскивать девиц на подарки и переманивать интересных сотрудников… или принято?

Как раз на этой философско-предательской мысли меня и дернула одна из девушек с кухни. Справедливости ради, я тоже не могла вспомнить, как ее зовут.

— Да, — успела только ответить, как она уже схватила меня за руку и потащила за собой.

— Пойдем! У нас там опять проблемы!

Меня втащили на кухню, и я едва успела поставить на стол коробки с пирожными, потому что мне грозило врезаться на такой скорости в Миссу.

— Сусанна! — прикрикнула шеф Академии на помощницу. — Что я тебе говорила про беготню на кухне?

Та ойкнула, а Мисса уже перевела взгляд на меня. Дородная, просто классика поварихи с картинки, но при этом невероятно привлекательная женщина сейчас смотрела так, будто решала, стоит ли мне что-то важное говорить. Все-таки сказала:

— Тата опаздывает. Подводит нас перед заседанием попечителей. Песочное тесто сделаешь? А песочные полоски с джемом? Если сделаешь, возьму тебя на постоянную работу. Если ты, разумеется, хочешь этого?

Она испытующе посмотрела на меня.

Хочу ли я? Да разумеется! Это поможет не только восстановить навыки (а то я скоро забуду, как бисквит делается), но и получить рекомендации для месье Ламбера. Я, конечно, не рассчитывала, что попаду вот прямо в этот поток: помимо конкурса, о котором говорил его сотрудник, за обучение наверняка придется заплатить приличную сумму. Вот и начну подработку прямо сейчас. Удивительно, что все это произошло в тот же день, когда я загадала желание под аркой… Удивительно да неудивительно! Видимо, магия на Плионе работает быстрее! При всей своей прагматичности и приземленности упускать такие знаки судьбы совершенно точно не стоило!

Хотела взять судьбу в свои руки — вот оно. Бери и делай! И тогда, может быть, спустя несколько лет на Плионе будет такое же кафе, как месье Ламбера. Только от Катерины Тортинской. И я сделаю это все сама! Без помощи принца.

— Да, конечно, — сказала я. — Как скоро нужны сладости?

— Чем скорее, тем лучше.

— Тогда мне понадобятся помощницы.

Мисса кивнула девушке, что привела меня, а затем подозвала вторую, и работа закипела. Собрать все ингредиенты, покрошить масло, смешать с мукой… я уже и забыла, как меня это вдохновляет. Иногда, когда меня накрывало по поводу утраченной возможности стать профессиональной балериной и танцевать на сцене Мариинки, ездить на гастроли, я бралась за выпечку. Собственно, с этого и началось мое путешествие в мир сладостей. Кто-то ими заедает стресс, а я заготавливала. Потом были бесконечные обучения, моти, макарон, кукис, мадленки, самые разные вида теста для пирогов и пирожных, в том числе эклеры, и так далее, и тому подобное. Глазировка, бисквиты, и прочая, прочая, прочая. Единственное, к чему я пока не подступилась — это корпусные пирожные, но это уже совсем другой уровень.

Разумеется, я не обманывалась: в этой сфере, как и в любой другой, тоже постоянно надо учиться и развиваться. Поэтому меня так зажгло объявление на кондитерской месье Ламбера. Кстати, а почему он месье? Ответ на этот вопрос повис в воздухе, потому что мои мысли снова занял процесс.

Мы как раз дождались готовности теста, когда на кухню влетела Тата:

— Ой, простите, опоздала, — пробормотала она, на ходу надевая передник. Увидела меня. Тесто. Начинку. Моих помощниц. И замерла.

— Это кто такая? — поинтересовалась она, уперев руки в бока.

Ростом на голову выше меня, черноволосая и смуглая, Тата выглядела весьма угрожающе.

— Кто такая, я спросила? — раздула ноздри она. — И что делает на кухне?

— Песочные полоски, — ответила я раньше, чем кто-то успел вставить хотя бы слово. — Меня зовут Катя. Рада знакомству.

Я протянула ей руку, но Тата не ответила. Мисса куда-то вышла, а девчонки буквально присели, когда она двинулась на меня.

— Тат, она иномирянка! Принцева! — пискнула Сусанна, и девушка остановилась.

— Кто ж тебя до готовки-то допустил, болезная? — ехидно поинтересовалась она. — Слабенькая ты, еле на ногах держишься. Тесто вымешивать — тут сила нужна. А ты у нас без магии, не дай святые драконы вывернешь себе что-нибудь. Артефактами-то кулинарными пользоваться наверняка не умеешь?

Не то чтобы я особо обиделась на ее подколки, но сразу поняла, с этой Татой мы не подружимся. И мое «рада знакомству» перестало быть актуальным.

— Справилась, как видишь, — кивнула я на готовое тесто, которое вот-вот должно было отправиться в печь. В виде полосочек, конечно. Показала ей руки: — Ничего не вывернула, благодарю за заботу.

Если поприветствовала я ее вполне себе искренне, то в последнюю реплику вложила весь свой сарказм. Тата прищурилась, но теперь уже она ничего не успела сказать. Поскольку услышала:

— Явилась не запылилась! — Теперь уже руки в бока уперла вошедшая Мисса. — Что ж так рано-то? Еще подавать сладости не время!

Тата вскинула голову:

— Подумаешь, чуть-чуть опоздала…

— Чуть-чуть?! — взревела Мисса, а потом махнула рукой: — Что стоишь столбом?! Иди Кате помогать.

— Кате?! Помогать?! — натурально зарычала Тата. У нее в глазах засверкало пламя, и я вспомнила рассказ Кириана о бескрылых и необоротных. — Да кто эта Катя, и кто я! Мисса, ты ж меня сколько знаешь…

— Вот именно, что слишком давно, — ехидно произнесла шеф. — Все. Вперед!

— А знаешь что? — Тата стянула передник и швырнула его на стул. — Вот, пожалуйста! Пусть Катя без меня справляется! И вы тут все без меня справляйтесь! Каждый день! Посмотрим, как быстро вернуться умолять будете!

И, не дожидаясь ответа, развернулась и вылетела с кухни. Мисса вздохнула, поправила поварскую шапочку и развернулась ко мне:

— Ну что, Катя? Ты официально принята на работу.

5. Кириан

Последние пять лет я учился и жил в академии, а во дворце, который считался моим домом, появлялся все реже и реже, исключительно в моменты, когда того требовали обстоятельства. Необходимость присутствовать на дипломатических встречах, официальные праздники и по приказу отца. Да, в данном случае это был именно приказ, не просьба заглянуть в свободное время, а требование явиться к регенту незамедлительно. Именно его передал мне Марстер, стоило нам с Катей вернуться с прогулки. Не будь это приказом, я бы сейчас сидел в своей гостиной в академии и пил с чай. С удовольствием наблюдая за тем, как иномирянка впервые пробует божественно вкусные сладости месье Ламбера. В своих фантазиях я заходил так далеко, что представлял, как Катя довольно зажмуривается, откусив кусочек десерта, не обращая внимания на то, что испачкала нос или пальцы, а я наклоняюсь и слизываю сладость с ее кожи… Теперь я знал, что кожа моей иномирянки такая же сладкая и нежная на вкус, и ее хочется пробовать и пробовать.

Но мне оставалось это только представлять, потому что сейчас я шел по длинному дворцовому коридору в сторону личного кабинета регента, жалея о каждой потраченной минуте на будущий разговор с отцом. Я даже не сомневался, о чем пойдет речь. Точнее, о ком. Конечно же, о Кате. Вчера регенту не удалось добиться своего, помешали свидетели, поэтому он вызвал меня для приватной беседы.

Сколько себя помню, в этот кабинет меня вызывали исключительно тогда, когда отцу не нравилось мое поведение, читай, я поступал не так, как хотелось его высочеству. Даже когда была жива мама, а отец был принцем-консортом. В то время я, как любой ребенок, надеялся, что она поправится, и мы будем настоящей семьей. Надеялся, что отец однажды позовет меня к себе не для того, чтобы прочитать часовую нотацию, как должен вести себя наследный принц, а просто потому что захочет провести со мной время. Как отец с сыном.

Но он так и не захотел, а до меня достаточно быстро дошло, почему. Для отца Плион был на первом месте, он принял бразды правления в свои руки задолго до того, как мама отправилась в Небесный мир. Она находилась между жизнью и смертью несколько лет, и не могла управлять Плионом должным образом, у нее просто не хватало сил для всех заседаний, встреч с послами из других магических миров, сотрудничества с Бюро. Отец взял на себя эту нелегкую ношу до того момента, как я смогу взойти на престол. И ему понравилось.

То, что регент чувствует себя настоящим королем, не заметил бы разве что слепой, но стать полноценным монархом ему не грозило. Мама была последней из королевской династии, если бы у нее так и не появились дети, вероятнее всего, Плион ждала война. Возможно, именно поэтому у меня были три младшие сестренки: королева пыталась оставить после себя как можно больше наследников. Или же ей советовал это делать отец, ведь это был способ избежать борьбы за корону. Мне казалось, что именно четвертые роды окончательно подорвали ее здоровье, а после ее смерти я по-настоящему повзрослел и отныне делал все, чтобы, наблюдая за мной с Небес, она мной гордилась.

Кстати, мое взросление отцу совсем не понравилось. Наверное, он рассчитывал на послушную марионетку в своих руках, а получил дракона с собственным мнением. Поэтому его требования со временем становились все жестче, а нотации все длиннее. Он делал вид, что пытается научить меня быть королем, но я прекрасно видел, что он мне завидует. Потому что он родился знатным лордом, которого мой дед выбрал в мужья своей единственной дочери, а я — кронпринцем. Мы оба прекрасно понимали, что в день моей коронации он отправится в отставку, и отец злился, я же ждал, когда наступит этот момент.

— Кириан, — я почти дошел до приемной, где обитал секретарь регента, как из-за угла выглянула моя младшая сестренка и поманила меня к себе.

Пришлось пройти мимо дверей и нырнуть в нишу, в которой пряталась Астра. Она меня буквально туда втащила.

— Привет, — улыбнулся я.

— Говори тише, — попросила Астра и приложила палец к моим губам.

Вообще-то она была средней сестрой. Второй после меня мама родила Вайолет, но старшая сестра год назад вышла замуж за герцога Розенкранца и теперь жила на родине супруга. С Вайолет мы никогда не были близки, несмотря на разницу в два года, а вот с Астрой были не разлей вода.

— Регент рвет и мечет, — сообщила мне новости сестренка. Еще одной нашей особенностью было то, что мы не называли отца отцом. — Что ты там опять натворил?

— Эта новость еще не разлетелась по всему Плиону? — вскинул я бровь.

— Которая из них? Чего только не говорят! Что ты сражался с Нортоном из-за Смирры. Что Смирра сражалась из-за тебя с какой-то иномирянкой. Что ты расстался со Смиррой…

— Не расстался, — перебил я Астру, — но расстанусь.

— Почему?!

— А почему ты ее не любишь?

Сестра надулась и тряхнула темными кудряшками.

— Потому что она стукачка.

— Вот поэтому и расстанусь, — уверенно заявил я. Решение далось просто. Смирра была для меня самой подходящей партией, и два года назад я достаточно сильно ей увлекся, чтобы сделать предложение. Уже тогда надо было задуматься, почему отец не встал в позу и не запретил мне подобный шаг. Его все устраивало. Устраивала Смирра в качестве будущей королевы.

Тогда это казалось мне правильным, взрослым, взвешенным и по-королевски продуманным решением. Сейчас — слишком поспешным. Потому что рядом со Смиррой в меня не проникало это светлое чувство…

— А что за иномирянка? — забросала меня вопросами Астра. — Ты мне ее покажешь? Привезешь ее во дворец?

Я же впервые за долгое время разозлился на свою любимую сестренка.

— Астра, она не животное, а человек. Я вас обязательно познакомлю, если ты отнесешься к ней с уважением.

Сестра удивленно заморгала.

— Последний раз ты так приказывал мне быть помягче со Смиррой.

— Я не приказываю, — смягчился я. — Прошу. Катя очень чувствительная и гордая личность.

— Значит, Катя, — прикусила губу Астра и загадочно улыбнулась. — Обещаю быть душкой.

Теперь она вытолкнула меня из ниши:

— А теперь иди. Узнай, какие коварные планы готовит его высочество.

Мне и самому было интересно. Потому что я знал, что ситуацию с Катей и моим «своеволием» отец так просто не оставит.

— Если ты будешь настаивать на том, чтобы отправить мою иномирянку обратно в Бюро, то можешь не тратить свое и мое время, — начал я вместо приветствия, когда шагнул в кабинет отца и прикрыл за собой дверь. — Она останется со мной.

— Я прекрасно понял твое мнение, — холодно ответил отец, вставая из-за стола, — но речь пойдет не о ней. Завтра мы с тобой летим в дипломатическую миссию в герцогство Эсрот. Ты же хочешь быть королем, значит, пора тебе начинать править. С ректором я уже договорился, будешь учиться в поездке.

Такого поворота я не ожидал, поэтому только спросил:

— Надолго?

— На две-три недели.

6. Катя

— Катя… Ка-ать? А давай еще сделаем такую тягучую коричневую…

— Соленую карамель? — подсказала я.

— Ага!

— Да! — дружно закивали девчонки.

— А может лучше те хрустящие печеньки… — предложила одна из поварих. — Как ты их назвала?

— Макарон.

Недавно я задержалась на кухне после работы (с разрешения Миссы, разумеется), потому что хотела порадовать одну из своих соседок по комнате, Эрну. У нее был день рождения, и я решила приготовить для нее макарон, из которых сделала тортик и даже красивые свечки воткнула.

За продуктами сама ходила в город, на выданный Миссой аванс, часть из которого отложила. На будущее. От тортика Эрна пришла в восторг, да и остальные тоже, а макарон, которые в тортик не вошли, очень быстро расхватали девочки на кухне: их крайне заинтересовало, что же я такое делаю.

С тех пор у меня в основном просили две вещи — соленую карамель или макарон. Попробовав сладости из кондитерской месье Ламбера, я поняла, что его кондитеры и сам шеф специализируются на бисквитах и корпусных пирожных, которыми очень гордятся. Отдельно шли самые разнообразные пироги с кремом и фруктами, шоколадные статуэтки… в общем, здесь было все, даже знаменитые круассаны с начинкой, самые разнообразные булочки, печенье, аналог мадленок, эклеры, и так далее, и до бесконечности.

А вот макарон не было, и поначалу я очень сильно удивилась. Потому что месье Ламбер (именно месье!) тоже был иномирянином. Я предполагала, что из нашего мира, но оказалось, что нет! В другом мире, в магическом, тоже существовали такие обращения: мадам, месье, леди… Сам месье Ламбер называл своей родиной Валею или Вэлею, я забыла, потому что слишком много информации прочитала за последнее время — готовилась к поступлению.

Теперь у меня даже будет рекомендация, от Миссы! Правда, сначала надо было отлично себя зарекомендовать, и только после этого идти в ученики. Поговаривали, что месье Ламбер очень придирчив и весьма специфичен (особенно как наставник), как и все великие люди. Настолько специфичен, что с ним порвала отношения даже его куратор, драконесса из Бюро, но я в эти тонкости не вникала. Меня интересовала не личная жизнь мэтра кондитерки, а его знания. Которые я готова была поглощать так же жадно, как девушки полюбившиеся от меня десертики.

Казалось невероятным представить, что всего-то полторы недели прошло со дня, когда меня взяли на работу и когда уехал Кириан, а моя жизнь так круто поменялась. Теперь у меня была надежда! И цель! И я знала, что непременно всего добьюсь, рано или поздно.

Готовить для девчонок мне было в радость, очень скоро о наших вечерних посиделках пошли слухи, и у нас стали собираться не только мои соседки, но и горничные со всех этажей. Мы скидывались на продукты, я готовила, девочки с кухни с радостью мне помогали, а потом мы все пили вкусный чай с тем, что приготовили.

Ближе к концу второй недели к нам «на огонек» заглянула Мисса, и все напуганно притихли, но шеф только подошла, попробовала свежевыпеченную булку с соленой карамелью, хмыкнула…

— Куплю у тебя парочку для племянников. Они у меня такое любят, — сообщила она.

Все просто замерли: племянники Миссы были ее отрадой — у самой женщины не было детей, поэтому она души не чаяла в близняшках, сыновьях брата. А я замерла по другому поводу:

— Не надо покупать, — сказала я и заозиралась в поисках бумаги, в которую выпечку можно завернуть. — Пусть это будет в подарок!

На следующий день ко мне заглянула секретарь декана с кафедры артефакторики.

— Можно у вас тортик заказать? Из макронов, — сказала она. — А то я наслышана…

— Из макарон, — автоматически поправила я. И покраснела, потому что мне было безумно приятно. То, что казалось само собой разумеющимся в моем мире, в новом было просто каким-то чудом. Мне представлялось, что жителей из магического мира уже ничем не удивить, но мои макарон стали просто самой обсуждаемой темой начала года.

Почти такой же обсуждаемой, как дипломатическая поездка Кириана, в которую он отправился с отцом и… со Смиррой. Сначала я разозлилась — потому что Кириан даже не приехал со мной попрощаться. Потом обрадовалась: это было то, что надо, чтобы выкинуть всякие мысли о принце из головы. Увы, мысли не выкидывались, как и сам принц, и, несмотря на то, что про эту поездку говорили всякое, в частности, что принц увез свою невесту, чтобы ее не увел Нортон, и что Смирра беременна, и что они впервые выступают единым целым на переговорах, как будущие король и королева, я… по нему скучала.

Называла себя глупой капибарой — и все равно скучала. Хотя знала, что нам ничего не светит, да и не было у нас ничего толком. Так, один танец, одна прогулка и один торчащий из сугроба Нортон. Не знаю, кто позаботился о том, чтобы слухи о драке из-за меня не просочились за пределы того бала и драконьего боя, но все и впрямь думали, что Нортон с Кирианом сцепились из-за Смирры.

На слухи мне было все равно, а вот при мыслях о Смирре хотелось рычать! И кусаться. Прямо как драконице! Потому что как только я представляла, что Кириан ее целует… нет, лучше не представлять.

В таком контексте вечерняя готовка печенья, соленой карамели, кукис и посиделки с девочками очень помогали. Будь я по-прежнему одна, сварилась бы в собственных мыслях, а так все время была занята. Либо готовила по работе, либо для души, либо — теперь еще и на заказ!

После успеха тортика на кафедре артефакторики пришли с другой кафедры. Потом еще и еще, и я не заметила, как набрала заказов до конца недели, в конце которой должен был приехать Кириан. Десерты и выпечка не только возвращали мне веру в себя, но и помогали завести новые знакомства. Очень скоро обо мне узнала вся академия, и Мисса даже шутила, что скоро я брошу «эти глупости на кухне» и открою свою кондитерскую. Но я бросать не собиралась: во-первых, это непорядочно по отношению к той, кто в меня поверил и помог мне — да и продолжал помогать до сих пор, кто бы вообще разрешил готовить на служебной кухне? А во-вторых, мне нравился наш уютный вкусный академический коллектив. Конечно, я планировала открыть свое дело, но пока меня устраивало то, что есть, а большее количество заказов я сейчас все равно бы не потянула. Не говоря уже о своей кондитерской! Это же сколько инстанций надо пройти! А сколько средств вложить?

В общем, пока это все было только в мечтах, но даже при такой занятости я не переставала думать о принце. Я, как бы глупо это ни звучало, его… ждала. Поэтому когда в конце третьей недели на кухню заглянул Марстер, я чуть не уронила поднос с печеньями. Я думала, что Кириан уже приехал, но секретарь, вызвав меня в коридор, сообщил, что он задерживается в дипломатической миссии.

— Он хотел вручить вам это лично, Катя, — произнес молодой мужчина и протянул мне белоснежный конверт. — Но уже не успевает. Обучение начинается через три дня, поэтому…

— Что? Какое обучение? — я нахмурилась.

— У месье Ламбера. Вы уже приняты, заочно, вам нужно только пройти предварительную установочную беседу с мэтром.

7. Кириан

Герцогство Эсрот располагалось не так далеко от столицы: всего лишь два дня лета с остановками на ночь. Королевская делегация полностью состояла из крылатых драконов, поэтому регент отдал предпочтение перелету, а не путешествию на машинах или на корабле по морю. Перемещающиеся по воздуху механизмы на Плионе были запрещены из-за риска столкновения с драконами, поэтому летать в небе могли исключительно мы. У Межмирового бюро была возможность проходить через пространство и время, но эта технология работала исключительно между мирами. Множество попыток создать нечто подобное между герцогствами на сегодняшний день обернулись провалами: оказалось, что магические потоки в моем мире слишком плотные для подобного.

Вылетали мы буквально сразу, поэтому я успел лишь отправить письмо с распоряжениями для Марстера. Сверху списка стояли пункты: присматривать за Катей и уладить все с месье Ламбером. Я даже с ней не попрощался, но рассчитывал вернуться аккурат к ее собеседованию. Мне хотелось увидеть, какой радостью будут искриться ее глаза. Мне хотелось, чтобы она был счастлива. И если раньше я ждал ее благодарности, то вдали от нее понял, что хочу радовать свою капибару просто так. Мне безумно не хватало Кати в этой поездке. Хотя сразу стало понятно, ради чего отец ее затеял.

Вместе с нами летел граф Лерстон с дочерью. Но если раньше я считал, что Смирра на моей стороне, случившееся на зимнем балу в академии прекрасно подсветило, как я ошибался. Впрочем, в первый же вечер, когда мы остановились на ночевку во дворце герцога Туира, Смирра попыталась помириться. Она отыскала меня в библиотеке после ужина, в которой я собирался посмотреть книги по артефакторике. Не то чтобы мне не хватало тех, что летели со мной, скорее я рассчитывал найти что-то новенькое. Расположился за столом, раскрыв нужные фолианты: подойдет для того, чтобы завершить нужные мне расчеты.

— Кириан, ты что, занимаешься? — поинтересовалась драконесса, заглянув мне за плечо.

— Да. И тебе советую.

— Я уже сдала все необходимые зачеты, а остальное догоню, — пожала она плечами. — Артефакторика — необязательный предмет.

Я все-таки посмотрел на нее: Смирра выглядела так, словно не летела весь день драконом, а все это время провела в салоне красоты — нарядная, отдохнувшая, увешанная драгоценностями.

— Мне она нравится, — напомнил я. — Но я уже и так понял, что нам с тобой нравятся разные вещи.

Улыбка Смирры слегка поблекла, будто она боролась с чувствами внутри себя или проглотила что-то слишком кислое. Но девушка не позволила этим чувствам просочиться вовне.

— Ошибаешься, — пропела она, занимая соседний стул. — Просто я считаю, что можно потратить время на что-то более важное. Например, на налаживание дипломатических связей…

— Так ты называется ваш сговор с отцом?

— С каким отцом? — моргнула Смирра.

— С моим, — хмыкнул я. — Или у тебя сговор еще и со своим? Или с отцом Нортона?

— Причем здесь Нортон? — побледнела она.

— Ни при чем. Просто его отец директор Бюро, а ты, видимо, любишь мужчин у власти.

Это было в высшей степени недипломатично. Все мои преподаватели по этому предмету дружно бы свалились в обморок, если бы услышали подобный разговор. Но рядом с собой, на троне, я хотел видеть женщину, которая тоже будет со мной. Моим тылом, моей поддержкой. Я со своей стороны дал бы ей все, что в моих силах.

К тому же, из-за действий Смирры Катю чуть не забрали обратно в Бюро! Стоило об этом вспомнить, и в груди вспыхнул яростный огонь. Я мог потерять свою иномирянку из-за прихоти этой драконессы.

— Я люблю тебя, Кириан, — Смирра подалась вперед, сложив ладони на своей груди. — Забочусь о тебе.

— Обо мне? — я вскинул бровь. — Ты пожаловалась моему отцу, что я уделяю тебе мало времени.

— Но так и есть!

— У меня выпускной год, а летом коронация, — напомнил я. — Если тебе нужен мальчик, который будет скакать рядом с тобой, выполняя все твои прихоти, тебе не стоило принимать мое предложение.

Я отвернулся от Смирры, показывая, что наш разговор окончен. Она поднялась, но не ушла, встала за моей спиной и опустила ладони на мои напряженные плечи.

— Вообще-то, Кириан, я пришла извиниться за тот случай. Я действительно переживала о том, что мы с тобой друг от друга отдалились. Да, я пожаловалась твоему отцу, но это была ошибка. Я слишком поздно это поняла…

Смирра скользнула ладонями по моей груди: когда-то мне нравились ее дразнящие прикосновения, но сейчас я испытал лишь желание все это прекратить.

— Извинения приняты, — кивнул я, перехватил ее руки и поднялся.

— И все? — переспросила Смирра. — Между нами все будет как прежде?

— Нет, не будет, — покачал я головой. — Мы закончим эту поездку, вернемся в столицу, и ты перестанешь быть моей невестой.

В красивых глазах драконессы заблестели слезы, а губы задрожали.

— Ты отказываешься от меня? От нас?

— Ты сделала это первой, когда решила, что сможешь манипулировать мной с помощью отца.

— Это была всего лишь глупая ошибка, — всхлипнула она. — Глупая женская ошибка.

— Возможно, — согласился я, возвращаясь на свое место, — но я больше не могу тебе доверять.

Смирра в слезах убежала из библиотеки, и я весь следующий день ждал разговора с отцом. Его гнева, приказа одуматься и слов, должных вразумить меня. Я, конечно же, не собирался менять своего решения, и даже испытывал облегчение от того, что это произошло до моей свадьбы со Смиррой, а не после. Даже разрыв с невестой может вызвать скандал, а разводы на Плионе вообще случались редко. Тем более у монархов.

Разговора не случилось. То ли Смирра ему ничего не доложила, то ли отец решил отложить нашу беседу до возвращения. Мы прибыли в герцогство Эсрот точно по расписанию.

Герцогство располагалось значительно южнее, и климат здесь был более мягким. Несмотря на вечернюю прохладу, больше свойственную осени, все вокруг было зеленым и красивым. Разве что деревья повсюду не цвели, как бывает весной. Нынешний герцог принял титул всего лишь полгода назад, после смерти отца, и был младше меня на пару лет. Он чем-то напоминал мне Нортона: такой же смазливый.

Когда после праздничного в нашу с регентом честь ужина все перешли в музыкальную гостиную, к нам вышла красивая девушка в мерцающем платье и с серебристыми волосами, стелящимися за ней шлейфом.

— Дорогие гости, — объявил герцог Эсрот, — это Элла. Она моя иномирянка и сегодня исполнит для вас одну из своих прекрасных песен.

8. Катя

Несмотря на то, что я многое знала и умела, а тортики, которые у меня заказывали, придавали еще большей уверенности, на собеседование я шла с замиранием сердца. Месье Ламбер здесь считался мэтром в создании десертов, он подвинул всех, кто был до него, и открыл свою школу, куда ежегодно поступали все желающие обучиться созданию сладостей.

Поэтому поговорить с ним лично было как… я не знаю, для балерины возможность поговорить с Анной Павловой. Если бы такое было возможно в принципе, но теперь я не знала, что возможно, а что нет. Возможно, где-то существуют миры, в которых разрешены манипуляции со временем и путешествия в прошлое и будущее. Хотя, если верить всей фантастике из нашего мира, ничем хорошим это никогда не заканчивалось.

Чтобы немного успокоиться перед собеседованием, я решила пройтись пешком. Оделась потеплее и побрела по городу: Плион опять посетила зима, старающаяся урвать побольше перед грядущим потеплением. Поэтому было морозно и солнечно, парящие над головой драконы наверняка не испытывали холода, а вот люди-иномиряне вроде меня или драконы послабее бегали между магазинчиками и домами, кафе и лавочками короткими перебежками.

Мне же совсем не было холодно: то ли от волнения и на адреналине, то ли просто потому что я привыкла к питерским морозам и быстро бегать от метро до работы, от работы до метро, от метро и до дома. Мысли были не только о месье Ламбере и предстоящей встрече, но и о принце. Во-первых, о том, что я приняла его подарок. Первым порывом, когда ко мне пришел Марстер, было отказаться. Потому что я хотела всего добиться сама и уж точно не идти по протекции принца, но… потом я подумала, что отказываться от такого подарка — это фу. Да и протекция не имеет никакого значения, потому что если бы я ничего не умела и не хотела учиться, а шла туда исключительно потому что мне «захотелось новую игрушку» или для статуса — вот это было бы не очень.

Я же умела, как показала практика с востребованными десертами и хотела уметь еще лучше. Так что плохого в том, что я воспользуюсь подаренной мне возможностью начать раньше? И подарок… как бы я ни пыталась от этого отбрыкаться, подарок от Кириана был мне приятен. Он сделал это, потому что для меня это было важно, и то, что принц обратил внимание на то, что мне важно, для меня тоже было важно. Вот такой вот круговорот важного для Кати.

Поэтому подарок я приняла и Марстера поблагодарила за заботу. А Кириана поблагодарю лично, когда он вернется. Сделаю ему торт. Он, судя по всему, тот еще сладкоежка — стоит только вспомнить, как уминал мое печенье. Да и в кафе месье Ламбера (одном из) его упомянули как почетного гостя.

«Вам как обычно?»

Да, я тоже была наблюдательной и умела подмечать важное. Для него. Вот если бы узнать еще «как обычно» — это что? Проще было бы сориентироваться по подарочному десерту. Но собеседование сегодня было в другом месте, в центральном кафе-ресторане месье Ламбера. Там все двухэтажное здание принадлежало ему, там же располагалась школа. Про себя я решила, что спросить о предпочтениях Кириана вполне можно Марстера. Не думаю, что это строжайший секрет. Так что сегодня же, сразу после собеседования и спрошу. Заодно узнаю, когда примерно он возвращается, чтобы заранее купить продукты и спроектировать подарок. В том числе дизайн.

Дизайны, украшательства десертов я тоже всегда любила: мне нравилось их придумывать и реализовывать. Нравилось создавать с нуля. Поэтому я уже предвкушала и готовку, и декор, а еще… реакцию Кириана. Мне правда хотелось узнать, как он отреагирует на такой подарок. Это тоже было для меня важно.

Слишком много всего важного уже было связано с Кирианом, но отрицать это было бы глупо. Точно так же глупо было бы отрицать, что я думаю о нем… слишком много. С этой мыслью я шагнула на порог огромного, с витринами во весь этаж заведения. На Плионе считалось дурным знаком быстро убирать праздничные украшения, поэтому они могли везде стоять до весны. Вот и здесь арки украшали тринадцать столиков, и все они были заняты. Остальные столики тоже не пустовали, но на них украшения были попроще. Кафе-магазин гудел от голосов, а пятеро продавцов едва успевали отпускать сладости. Не говоря уже о сновавших по залу официантах.

— Добрый день! — поздоровался со мной красивый темноволосый молодой человек на входе. — Вас ожидают?

— Нет… да. Добрый день! Я к месье Ламберу, на собеседование.

— Тогда вам сюда. Позвольте я возьму вашу одежду.

Молодой человек помог мне снять накидку, забрал варежки с шапкой и проводил к лестнице на второй этаж.

— Наверху сразу повернете направо, первая дверь — это кабинет месье Ламбера. Он вас ожидает.

Я закусила губу, сердце заколотилось быстрее. Вот вроде бы не первый раз на собеседование иду, но сейчас просто почувствовала себя как перед ЕГЭ. Ладони вспотели, я вытерла их о юбку и зашагала быстрее. Чем больше я торможу, тем больше себя накручиваю. Только этого мне еще не хватало!

Я осторожно постучала и, услышав резкое низкое с хрипотцой:

— Войдите, — открыла дверь и вошла.

Кабинет месье Ламбера представлял собой скопище наград и дипломов. Ими были уставлены все полки, за которыми не было видно корешков книг, увешаны все стены. Даже на столе красовался огромный кубок-торт, на котором было написано «Победитель межмирового десертного конкурса». Ого! И такое бывает?

— Здравствуйте, я Катерина Тортинская, — представилась я мужчине, сидевшему в кресле.

На вид ему можно было дать как пятьдесят пять, так и все семьдесят: я уже успела узнать, что на Плионе отличная экология и продляющие жизнь и здоровье зелья, которые вкупе с хорошим образом жизни и самым обычным спортом могут позволить человеку дожить до двухсот и выглядеть как наши бабушки и дедушки.

Высокий, с легкой проседью в волосах мужчина в светло-сером камзоле и рубашке с белоснежным жабо посмотрел на меня сверху вниз (при том, что я стояла, а он сидел) и кивнул:

— Да-да. Катерина Тортинская, иномирянка его высочества.

Я решила не заострять внимания на том, что он сказал, и на том, как он это сказал. В конце концов, логично было предположить именно это — в отличие от драконов, нюхом на девственность и близость с этими драконами месье Ламбер не обладал, да и к тому же, если к вам присылают девушку с рекомендациями от самого принца, сложно подумать что-то другое. В моих же силах его переубедить и показать, что я действительно многое умею, могу и хочу учиться.

— Ну-с, садитесь, — он кивнул на стул, придвинутый к его массивному столу.

Вообще весь его кабинет (не считая разномастных наград) наводил на мысли о викторианской эпохе. Об этом говорили и темные тона интерьера, и массивная мебель с бронзой на подлокотниках и ручках, да и в целом вся атмосфера.

Чтобы отодвинуть стул и сесть, мне пришлось потрудиться, и про себя я подумала, что кабинет викторианский, а мужчина в нем нет. Обычно в ту эпоху мужчины, особенно знатные, были галантны и внимательны к женщинам. С другой стороны, месье Ламбер здесь достаточно давно: возможно, оплионился уже.

— Итак, вы хотите у меня учиться, мадемуазель.

— Да… я… очень! Я восхищена вашей историей и тем, что вы смогли создать. И еще у вас очень вкусные десерты, я пробовала, и…

— Все их пробовали, — перебил он меня, — лучше расскажите, чем особенным вы сможете порадовать Плион? Я обучаю только тех, кто может что-то дать, не только что-то взять. Насколько я понимаю, с вами у меня нет выбора, но я должен понимать, что не потрачу время абсолютно впустую. Или напротив, очень четко это понимать.

Ладно, признаю, я пропустила целых два ред флага. Точнее, спустила их на тормоза (первое высказывание про иномирян и галантность), но этот флаг был слишком очевидным, чтобы его игнорировать.

— Что значит — у вас нет выбора? — нахмурилась я.

— Не смешите, мадемуазель Катерина, — мужчина махнул рукой, уголки его губ дернулись. — Как будто его высочеству отказывают.

Ну, знаете ли, это уже не просто ред флаг, это уже попытка воткнуть мне древко прямо в задницу! Все благоговение и восхищение разом сдулось, как пробитый воздушный шарик.

— Его высочеству, может быть, и не отказывают, — ответила я, — но вы могли бы просто меня выслушать. Перед тем, как делать какие-то выводы.

— Так я и сказал: слушаю, — снисходительно-покровительственно отозвался он. — Рассказывайте про ваши уникальные таланты.

Я бы могла рассказать про макарон и про то, что у меня запись на заказы уже до середины весны. Про то, сколько я училась у себя на родине, сколько я тренировалась, сколько косячила и как радовалась, когда мне указывали на ошибки и у меня, наконец, получалось! Но, глядя на этого мужчину я поняла, что его это все не интересует. Он здесь для того, чтобы исполнить долг перед Плионом, читай, не навлечь на себя гнев Кириана. А потом запихнуть меня в самый дальний край зала, где будет проходить обучение, и обращать не больше внимания, чем на инвентарь для готовки. Хотя что это я… инвентарю как раз надо много внимания. От него многое зависит.

Да, можно было и это спустить на тормоза. Можно было пойти учиться, стараться взять по максимуму все, что мне не хотят отдавать, ловить насмешливые взгляды (если уж сам мэтр ко мне так относится, несложно представить, как будут относиться остальные) и все это терпеть ради полученных знаний, но я вдруг поняла, что не хочу. Не хочу — и все.

Не хочу учиться у этого человека, который погряз в своем снобизме и зашоренных взглядах. Потому что каким бы успешным мэтром он ни был, мне он ничего дать не сможет. А точнее, мне у него нечего взять.

— Я передумала, — сказала я и поднялась.

Кажется, такого он не ожидал, потому что тоже приподнялся в кресле, вцепившись в подлокотники, но тут вспомнил, кто он и кто я, и опустился обратно.

— Вы правильно решили, — разумеется, не позволил мне оставить за собой последнее слово месье Ламбер, — обучение в моей школе — занятие не из легких, вы были бы заняты практически все время. Сомневаюсь, что это понравится вам и вашему высочеству.

Как бы мне ни хотелось кинуть в него одним из его кубков, я сдержалась. Попрощалась и уже собиралась уйти, когда мне вдогонку донеслось:

— Кроме того, здесь нужно обладать крайним упорством и трудолюбием. Высшая кулинария — это не для всех.

— Возможно, — ответила я, — как и хорошие манеры, месье Ламбер.

Пожала плечами и кивнула на его кубок:

— Увидимся на следующем межмировом соревновании.

И вышла, оставив мэтра наедине с его безграничным сиятельным великолепием.

9. Кириан

Я и раньше сталкивался с иномирянами: при дворе и в дипмиссиях, но до моего знакомства с Катей они меня интересовали мало. Я знал, что они вносят значительный вклад в развитие Плиона, знал, что их отбором занимается Бюро, знал, что некоторые аристократы предпочитают иномирянок в качестве любовниц, для разнообразия в постели, и считал, что все всех устраивает, все остаются в выигрыше. Но потом мне подарили Катю, и теперь, даже если бы я захотел, у меня не получалось смотреть на иномирян прежними глазами.

Не знаю, нарочно ли отец выбрал дипломатический визит к герцогу Эсроту, возможно, хотел показать мне, как на самом деле следует относиться к гостям из немагических миров. Все получилось с точностью до наоборот: я стал наблюдать за Эллой и ее отношениями с герцогом. Вернее, отношением герцога к иномирянке.

Несмотря на чарующую, волшебную внешность Элла попала на Плион из немагического мира. Обладай она магией, будь, например, сиреной, ни один дракон не смог бы держать ее в качестве питомца. Иномиряне из магических миров посещали Плион как туристы, как гости и как приглашенные специалисты. В кураторах они не нуждались, и Бюро не имело к ним никакого отношения. Что же касается Эсрота, он хвастался Эллой, рассказывал, что Бюро выделило ему квоту на нее два года назад, и что она стоила баснословных денег.

— Которые теперь пусть отрабатывает, — похабно рассмеялся герцог.

Поэтому каждый вечер нашего пребывания во дворце герцога Элла пела. Так красиво, что все вокруг словно замирали, поддаваясь магии ее голоса. Но что самое удивительное — настоящей магии в нем не было, только непревзойденный талант иномирянки.

Элла пела на родном языке: Эсрот всегда деактивировал заклинание-переводчик перед каждым ее выступлением и возвращал его на место после завершения домашнего концерта. Он объяснял это тем, что на самом деле тексты у ее песен глупые и банальные, к тому же, на плионском теряется половина очарования. Я не понимал ни слова из того, о чем пела Элла, но то, что все песни грустные, понимал отлично. Весь образ иномирянки был просто пропитан грустью, хотя в коротких разговорах с нами она оставалась вежливой и даже улыбалась. Но стоило ей вернуться на сцену, как ее пение словно вынимало сердце из груди.

Эсрот множество раз упоминал себя как покровителя искусств в своем герцогстве и непревзойденного ценителя пения, рассказывал, как он счастлив, что стал куратором и покровителем Эллы. Но в один из вечеров я нарочно вышел вслед за герцогом и иномирянкой, когда Элла закончила петь: Эсрот провожал ее за двери после выступления, чтобы восстановить заклинание.

Картина в галерее заставила меня непроизвольно сжать кулаки. Эсрот сжал ладонью нежную кожу Эллы, которую буквально как бабочку пришпилил к стене, и ничего чувственного в этом жесте не было. Глаза иномирянки расширились от страха, лицо покраснело, а она сама хватала губами воздух.

— Я приказывал тебе переставать ныть? — прорычал дракон, и по его щеке пробежал тень чешуи, выдавая крайнюю степень бешенства. — Мои гости хотят веселых песен, а не страдальческих! Или тебе мало наказания, которое ты вчера получила?

Наказания?! Ладно, я тоже наказывал Катю уборкой, но судя по тому, как еще больше перепугалась Элла, речь шла не про мытье унитазов.

Девушка захрипела, и герцог ослабил хватку.

— Нет, — выдохнула она. — Не наказывай меня!

— Тогда пой нормальные песни!

Эсрот наклонился к девушке и провел языком по ее щеке, прежде чем отпустить ее.

— Иди в спальню, — приказал он. — Я приду через час. Если хорошо поработаешь ртом, смягчу наказание.

Элла убежала так быстро, что стало понятно: Эсрот говорил не про пение.

Я яростно сжал зубы: больше всего на свете мне хотелось расправить крылья, обернуться драконом и оторвать герцогу голову или то, что пониже! За отношение к Элле, за то, что порочит свой драконий род! Хуже — всю нашу расу!

Наверное, мой взгляд стал абсолютно убийственным и тяжелым, потому что герцог заметил меня и поинтересовался:

— Ваше высочество? Все в порядке?

Не в порядке, тварь ты такая!

Я чуть было не шагнул к Эсроту, но сам же себя остановил. Я будущий король, правитель. Надо действовать тоньше.

— Да, — кивнул я, делая вид, что только появился и не видел неприятной сцены. — Просто хотел с вами кое-что обсудить.

То, что я действительно хотел обсудить, так это пребывание Эллы в герцогстве Эсрот. Всем было понятно, что Эллу с Эсротом связывало не только ее пение, в этом не было ничего особенного: иномиряне часто заводили отношения со своими кураторами, влюблялись в них… По крайней мере, так было принято считать. Что эти отношения добровольные. До знакомства с одной упрямой капибарой я искренне верил, что все происходит по согласию. Либо, скорее, раньше меня совершенно не интересовали отношения иномирян и их кураторов.

Сцена в галерее прекрасно проиллюстрировала то, что пыталась мне сказать Катя. Открыла глаза на неприглядную правду. Подавляющее большинство плионцев относится к иномирянам потребительски, и это не всегда касается их талантов. Зачастую это настоящее рабство, где прав у иномирян меньше, чем у домашних питомцев. Знает ли Элла о том, что может пожаловаться в Бюро? Вряд ли. А даже если она пожалуется, то что? Найдет ли проверяющий Бюро какие-либо нарушения? И главный вопрос — станет ли искать? Кто захочет ссориться с герцогом из-за какой-то иномирянки, у которой из ценности голос да красивое личико?

Первым моим порывом было выставить Эсроту ультиматум и забрать девушку. Но я понимал, что для начала должен поговорить с ней. Она боится герцога, это ясно как белый день! Боится наказания и может все начать отрицать.

На следующий день после сцены в галерее мне удалось отыскать Эллу в парке. Она бродила по дорожкам, привычно грустная, и напевала под нос одну из своих песен.

— Как давно вы на Плионе? — поинтересовался я, поравнявшись с ней. Она подпрыгнула, обернулась и низко поклонилась.

— Ваше величество!

— Можете называть меня Кирианом, по крайней мере, когда мы одни.

— Я не могу… Вас послал ко мне герцог?

Кажется, Эсрот запугал ее настолько, что она боялась вообще всех. Никогда не думал, что выгляжу угрожающе. Обычно женщины считали меня привлекательным, но, видимо, не иномирянки.

— Зачем ему это? — я вздернул бровь.

— Он сказал, что вы не сводите с меня глаз. Что вы меня хотите.

Неожиданная догадка заставила меня сжать кулаки, только чтобы сдержать рвущееся наружу яростное пламя.

— И часто он отправляет к вам тех, кто не сводит с вас глаз? — Скрыть гнев в голосе не получилось, он все равно вырвался наружу, и девушка отшатнулась.

— Я, наверное, неправильно вас поняла…

Я заставил себя успокоиться и шагнул за ней.

— Вы все правильно поняли. Я вами заинтересовался, но не в том смысле.

— Не в том смысле? — недоверчиво повторила за мной Элла. — О каком смысле вообще речь?

— Ваши песни, — я кивнул на дорожку, предлагая ей продолжить прогулку, — о чем они?

Иномирянка посмотрела на меня недоверчиво, но все-таки ответила:

— О моей родине, — ответила Элла. — О моем мире и… семье.

— У вас большая семья?

— Да. Была. Все они погибли во время пожара в театре два года назад. Я единственная спаслась, оказалась на улице и почти потеряла голос. Бюро нашло меня, вылечило, дало новую жизнь.

Спасенный талант. Так называли иномирян, которые в своем мире должны были погибнуть, но Бюро забирало их на Плион. Спасало. Уверен, Эсрот не раз и не два напоминал Элле, что она должна ноги ему целовать за продленную жизнь!

— Вы скучаете по ним? По своим близким?

Элла посмотрела на меня так, словно я заговорил со статуей на постаменте, мимо которой мы как раз проходили.

— Каждый день, — ответила осторожно, — каждое мгновение.

— Я тоже скучаю по матери, — признался я. — Понимаю, что она в лучшем мире, но ничего не могу поделать с тоской в сердце.

— Меня спасает пение. — Лицо Эллы осветила нежная улыбка. — Я пою про них, и это делает нас ближе друг к другу. Это наполняет мою жизнь смыслом.

— Но герцог против ваших песен.

Улыбка тут же сошла с губ иномирянки.

— Герцог добр. Он меня спас и хочет, чтобы я была счастлива.

Да неужели!

— А вы несчастливы, — подвел итог я.

— Я счастлива! — запальчиво воскликнула она. — Я благодарна…

— Действительно, Элла? Что, если вам не нужно будет никого благодарить? Точнее, не так, как от вас этого требуют?

Я ждал чего угодно: слез, радости, даже равнодушие, но не представлял, что девушка разозлится.

— Вы насмехаетесь надо мной, ваше высочество? Этот такая игра? Герцог придумал новый способ поиздеваться?

Элла попыталась уйти, сбежать от меня, но я перехватил ее за руку.

— Никаких игр, — отрезал я. — Больше никаких. Я хочу вас освободить. Мне всего лишь надо знать, хотите ли этого вы? Хотите ли уехать со мной и начать новую жизнь?

Элла ничего мне не ответила и сбежала от меня. В тот вечер мы не слышали ее пения, а вот на следующий день я получил записку: «Заберите меня из этой Преисподней».

Можно было сделать все по правилам: вызвать сюда инспекторов из Бюро, составить протокол, но это заняло бы много времени, поэтому я решил сыграть не по правилам. В последний вечер, когда Эсрот задал классический на Плионе вопрос, что хочет будущий король в дар от герцога — традиция, которая давно стала формальностью, я ответил:

— Подарите мне Эллу.

Герцог поперхнулся, Смирра уронила вилку, глаза отца превратились в две гневные щелочки.

— Зачем она вам? — поинтересовался Эсрот, вернув себе дар речи.

— Я их коллекционирую, — властно заявил я. — У меня уже есть балерина, теперь хочу певицу.

— Но я ее куратор…

— Я все улажу с Бюро, не переживайте.

Я говорил так, словно дело решенное, и герцогу ничего не оставалось, как согласиться. Будущим королям не отказывают.

Я кожей чувствовал, что Эсрот в бешенстве: ему пришлось расстаться со своей любимой игрушкой, и испытывал по этому поводу холодное удовлетворение.

— Ты наживаешь себе врагов, — процедил отец, пока Эсрот распоряжался собрать Эллу.

— Или обретаю друзей, — парировал я.

— Девки-игрушки — не лучшие друзья для будущего правителя.

Я с ним был не согласен. Потому что иномирян на Плионе было много. Иномирян, для которых я тоже вскоре стану королем.

10. Катя

Я сделала Кириану торт, который, со слов Марстера, он любил больше всего. Бисквит, много крема, ягоды в составе и для украшения, и сверху тоже должно быть много крема. Именно так описал мне мечту дракона секретарь, а я… впервые в жизни мне почему-то очень хотелось, чтобы Кириану понравилось. Поэтому торт получился двухъярусный, с ягодно-кремовой начинкой, пышными бисквитными коржами, пропитанными ягодным сиропом, украшенный белоснежной (зима же) мастикой.

Поскольку я готовила сюрприз, никто не должен был знать заранее, для кого этот торт. Все на кухне считали, что это очередной заказ, знали только девчонки-соседки по комнате, без них не получилось бы провернуть конспирацию, я и секретарь. Наверное, правильно было оставить торт и уйти, но я решила встретить Кириана и… не знаю. Не говорить же ему, что я соскучилась? Да нет, конечно я не собиралась такого ему говорить! Просто кто мне потом расскажет, как дракон выглядел, когда увидел торт?

Правильно, никто! Поэтому я уселась в знакомое кресло и рассматривала столик, на котором стоял торт. Кириан должен был вот-вот появиться, а за окном уже сгущались зимние сумерки. Его комната была по-прежнему украшена к празднику, совсем скоро все эти украшения исчезнут, и от них останется только воспоминание, но сейчас я смотрела на всю эту красоту и думала про Новый год.

Не про тот, который здесь, а про наш. Чаще всего я встречала Новый год одна (точнее, как только выпустилась из детского дома, я встречала его одна), потому что все знакомые девчонки были либо с парнями, либо с семьями, либо вообще куда-то уезжали на отдых. И я вдруг подумала, что здорово было бы встретить Новый год с Кирианом в моем мире, где мы могли бы быть не принцем и иномирянкой, а просто парнем и девушкой.

На этой оглушающей мысли, в которой я представила Кириана своим парнем, в покои принца влетел Марстер. Секретарь слегка (или не слегка) запыхался: при том, что он обычно ходил чинно, неспешно и в целом никогда никуда не опаздывал. Сейчас же он выглядел так, как будто за ним гналась стая диких кусарей — это был такой аналог волков на Плионе. Отличавшихся от наших полным отсутствием шерсти и восемью клыками вместо четырех.

— К-Катерина… Катя! — выдохнул секретарь. — Пойдемте!

— Пойдем, — поправила я. — Куда?

Марстер вроде был в курсе, что я должна встречать принца с тортом.

— Туда. В смысле, в коридор. Идемте.

— Мы же договаривались, что мы будем на ты.

— Договаривались, да. Идем. Принц опаздывает, а мне нужно кое-что тебе сказать.

Я моргнула:

— Ну я могу подождать здесь. А ты можешь сказать, что ты хотел сказать тоже здесь. Если Кириан опаздывает.

Секретарь почему-то выглядел несчастным.

— Ты должна уйти, — попросил он почти умоляюще.

— Да почему? Что случилось?!

— Он не один!

— Со Смиррой, что ли? — Я поднялась, чувствуя неприятное покалывание в груди. Это ощущение было жгучим и острым, и нарастало, стоило мне представить, что сюда сейчас заявится эта высокомерная его… невеста! И будет есть мой торт!

При мысли об этом мне захотелось в этот самый торт сесть! Хотя потом я подумала, что Смирра наверняка не ест сладкое, потому что следит за фигурой. Но секретарь меня огорошил:

— Не со Смиррой. Он привез с собой иномирянку из герцогства Эсрот.

Я широко распахнула глаза. Если Смирра для меня была чем-то привычным, ну не знаю, как постоянно что-то сверлящий сосед или тот, кто курит в окно спальни на этаж ниже меня (неприятно, раздражающе, но знакомо), то новость об иномирянке оказалась оглушающей и куда более острой. То есть Кириан решил привезти себе другую… иномирянку?!

В моей голове в этот момент все мысли смешались в кучу, а жгучее чувство в груди превратилось в нечто особенное… и совершенно не позволяющее мыслить здраво. Именно в этот момент и открылась дверь, и на пороге нарисовался Кириан со своей иномирянкой.

С совершенно шикарной девушкой такой внешности, рядом с которой наши голливудские звезды удавились бы от зависти. Я вот была не голливудской звездой, поэтому мне не грозило удавиться, да и вообще, меня рядом с ней было глупо ставить. Поэтому я быстро метнулась мимо ошалевшего секретаря и мимо них в коридор, пролетела до лестницы, с которой чуть ли не кубарем скатилась вниз.

Литта, убиравшаяся в комнате, увидев мое лицо, округлила глаза:

— Кать, что случилось?

Но я ей не ответила, быстро стянула платье, натянула теплую юбку и свитер, вбила ноги в сапоги и схватила накидку — чтобы не схватить воспаление легких в довесок к жгущему изнутри чувству. В общем, основательно, я считаю, подготовилась.

В парке меня сразу за уши покусал мороз, потому что шапку я все-таки забыла. И не только за уши, за щеки тоже, вдвойне: я не сразу осознала, что по ним текут слезы. Вот только этого мне сейчас не хватало для полного счастья! А еще — чтобы меня кто-нибудь такой увидел. Рыдающей. Из-за парня! Из-за парня-дракона! Который вообще-то никогда моим не был. Ни драконом. Ни парнем.

В отчаянии я пнула сугроб, и снег полетел в разные стороны. В том числе мне в лицо и в рот. Супер! Прекрасно вообще! Как я до такого докатилась?!

— Катерина, — раздался низкий грудной голос у меня за спиной.

Я обернулась и увидела… ту самую иномирянку. Правда, она была великолепна, но сейчас у меня не было ни сил, ни желания с ней разговаривать.

— У меня неприемный день, — буркнула я и развернулась, чтобы уйти.

Хуже уже вряд ли будет. После того, как она увидела меня плачущей, хуже могло быть только если бы меня такой увидел Кириан.

— Я не займу у вас много времени, — девушка оказалась настойчивой. — Я просто хотела сказать, что Кириан спас меня из кошмара, которым была моя жизнь. И что, если для вас это важно, между нами ничего нет, не было и не будет.

— С чего вы взяли, что меня это интересует? — поинтересовалась я, сложив руки на груди. Пришлось обернуться к ней, потому что иначе получилось бы совсем невежливо. Поэтому я и подпрыгнула, когда услышала за спиной:

— Потому что ты вылетела, как ужаленная, не позволив никому даже слова сказать?

Непроизвольно повернувшись к Кириану, я вспомнила про слезы и поняла, что худшее, кажется, уже случилось. Поэтому решила сделать лучшее, что могла: сбежать. Я бросилась на аллейку, пересекающую ту, где все мы трое стояли. У меня были неплохие шансы, правда. Но все испортила замерзшая после недавней оттепели лужа, припорошенная снегом. Потому что именно на ней я поскользнулась и улетела в сугроб.