Слезы Лимба. Книга 1

Глава двадцать пятая. Печальные лица

Мария боялась мыслить о том, какое количество времени она просидела в позе сжавшегося в углу кролика, дрожа, словно через нее проходили мощные разряды электрического тока. Она не чувствовала тела, то окоченело от холода настолько сильно, что, возможно, кровь в некоторых конечностях попросту превратилась в корку льда. Даже дыхание стало совершенно бесшумным, отчего возникло опасение, что в любой момент можно задохнуться и не заметить этого. Лишь сердце по-прежнему давало о себе знать, оно приобрело вид желеобразного комочка, который вибрировал, как огромный механизм на какой-нибудь крупной фабрике, его мощные удары отдавались в ушах, сдавливали горло, толчками плескались где-то в висках и затылке.

Монстр был рядом, его костлявое тело, больше напоминавшее скелет, покрытый плотной паутиной и не успевшей разложиться плотью, совершало беспорядочные движения, постоянно поворачивалось, хищно приседало, явно выискивая жертву в закоулках подвала. Но слепота существа не позволяла ему отыскать добычу, так как жертва, сама того не ведая, пряталась слишком хорошо, слилась с однообразным окружением.

Мария испуганно взглянула на окоченевшие пальцы, те посинели, покрылись заметным инеем и выглядели, как у мертвеца. Послав к ним мысленный сигнал, женщина попыталась привести их в движение, но получилось из рук вон плохо. Пальцы шевелились медленно, неохотно, практически оставаясь в том же положении, что были несколько секунд назад. Скорее всего в таком плачевном состоянии пребывало все остальное, что находилось ниже головы, Мария опасалась думать об этом. Она вообще не хотела о чем-либо думать, сознание словно полностью опустело, стало безжизненной пустыней, утонувшей в снегу.

Солнце поднялось уже достаточно высоко и осветило большое помещение чердака яркими лучами, которые были, на удивление, теплыми, словно снаружи внезапно наступила весна. Но им не удалось помочь женщине прийти в себя, та, сама того не ведая, пряталась от них в плотной тени за кусками сломанной мебели и пустым взглядом глазела на непонятное человекообразное создание.

Возможно, так продолжалось бы бесконечно долго, если бы в один прекрасный момент где-то на противоположной стороне этого грязного усыпанного пылью помещения не раздался странный металлический лязг, напоминавший своим видом звук перезаряженного огнестрельного оружия. Мария испуганно вздрогнула, ощутив одновременно некое облегчение и неописуемого размера ужас, что было необычной смесью эмоций, которые не знали, как правильно отобразиться на ее бледном лице.

Монстр также не остался равнодушным. Казалось, что он учуял этот шум гораздо сильнее Марии, и тот вызвал у него лишь ярость, которая была готова вулканом извергнуться наружу в любой момент. Худощавое создание направило все свое внимание в дальний угол, тихо шипя нечто зловещее под нос, что отдаленно напоминало человеческую речь. Мария осторожно высунула свое обмороженное зимним воздухом лицо, чтобы понять, что же стало причиной такой резкой смены обстановки, которая заставила монстра забыть про женщину и направиться в другое место.

Но причина слишком долго выжидала время для своего внезапного появления, казалось, что это ожидание продлилось целую вечность.

Раздался хлопок, короткий, непривычно сиплый. Мария долго пыталась понять, что именно создало данный шум, потому что его создатель по-прежнему находился вне зоны досягаемости, и лишь костлявое существо прекрасно знало, что произошло, так как на его лице возник целый букет новых эмоций, отличных от животного гнева. После короткого перерыва хлопок повторился, на этот раз он был гораздо громче предыдущего, будто его источник приблизился к Марии немного ближе. Монстр вскрикнул, словно почувствовал боль, и женщина увидела, что его голова разлетелась на куски, как арбуз, разбившийся о мостовую после падения из перевозившей его машины. Вязкие фрагменты плоти забрызгали все вокруг, чудом не долетев до женщины, окрасили большинство предметов красными разводами, которые постепенно увеличивались в размерах. Когда эхо после хлопка слегка затихло, из дальнего угла вышла мужская фигура, сжимавшая в руке довольно крупный дробовик. Объявившийся человек с любопытством потыкал ногой обезглавленного монстра, распластавшегося на полу, затем спокойной тихой походкой встал посередине помещения и со странной невозмутимостью принялся разглядывать окружение.

Мария попыталась уйти в глубь тени еще сильнее, все еще подчиняясь приказам неугомонного страха, но это лишь выдало ее местоположение незнакомцу. Мужчина резко повернул голову в сторону женщины и с любопытством стал наблюдать, как та трусливо пятилась куда-то назад, неуклюже задевая своим онемевшим от холода телом все вокруг.

— Не бойтесь меня, — улыбнулся он. — Я не причиню вам зла. Нет смысла прятаться.

Но женщина будто пропустила его слова мимо ушей. Незнакомец смущенно хмыкнул и со вздохом перевел свое внимание на лежавшее неподалеку от него окровавленное тело юноши, который уже давно перестал подавать признаки жизни. Мужчина склонился над ним и позволил лучам солнца полностью осветить его персону, что дало Марии возможность разглядеть убийцу монстра в самых мельчайших подробностях.

Мужчине на вид было около тридцати, возможно, чуть меньше. Он был весьма крепкого телосложения, но слегка худощав, из-за чего его кожаная куртка была ему слегка великовата, но не настолько, чтобы смущать своего обладателя. Короткие и черные, как смоль, волосы интересно блестели при дневном свете, будто были посыпаны пыльцой фей, хотя Мария стала подозревать, что этот молодой человек уже обзавелся первой сединой в столь раннем возрасте. У него были довольно большие выразительные глаза, и Марии было достаточно в них посмотреть, чтобы понять, что этот человек на самом деле находится здесь, чтобы помочь, отчего она заметно успокоилась и даже стала осторожно выходить из своего укрытия.

Незнакомец с задумчивым взглядом оглядел бездыханное тело Ричи, но при этом на лице этого человека оставалось все такое же спокойствие, словно его совершенно не пугало то, что случилось с этим несчастным парнем. Мельком поглазев на Марию, которая уже выбралась из тени и неуверенно встала неподалеку, явно до сих пор не понимая, что произошло и где она в данный момент находится, он вновь вернул свое внимание к Ричарду и засунул руку в карман своей куртки, где довольно долго что-то искал. Через пару мгновений он вытащил какую-то маленькую колбу, в которой находилась не внушавшая доверия зеленоватая жидкость. Открыв ее, он вылил крохотное количество содержимого на кончики пальцев правой руки. Жидкость, едва попала на поверхность кожи, застыла, приняв вид какой-то мази, которую мужчина стал тщательно втирать в рану на шее парня.

— Глупый, глупый малый, — со смехом в голосе произнес незнакомец, после чего вытащил уже из соседнего кармана куртки платок, заранее смоченный чем-то, что даже издалека пахло спиртом.

Тканью мужчина стал очищать шею Ричи от крови, совершенно не обделяя вниманием глубокую открытую рану. Закончив, он снова повторил процедуру со странной зеленой мазью. И Мария увидела невероятное. Рана на шее юноши чудодейственным образом стала затягиваться, будто кто-то невидимыми нитями зашивал разошедшуюся по швам кожу. Не прошло и нескольких минут, и парень вновь подал признаки жизни, начал тяжело и с жадностью вдыхать морозный воздух. Победно улыбнувшись, мужчина ласково погладил Ричи по светлым волосам, после чего слегка ударил по щеке, явно пытаясь как можно скорее вернуть парня в их суровую реальность.

Ричи сильно зажмурился, возможно, из-за яркого солнечного света, что мощным потоком фотонов падал на его бледное лицо. Затем быстро заморгал и неуверенно приоткрыл голубые глаза, с удивлением взглянув на мужчину, который с довольным выражением лица сидел рядом. Непонимание сменилось нежданной радостью. Ричи резко вскочил и чуть было не запрыгнул всем телом на незнакомца со своими поразительно крепкими объятиями. Уткнувшись в шею мужчины, юноша умиротворенно выдохнул и как можно незаметно всхлипнул, явно стесняясь показывать окружающим свои слезы.

— Господи, Эрван! — прошептал он и обхватил шею мужчины еще сильнее. — Скажи, что это правда ты. Пожалуйста, скажи!

— Это я, братишка. Это я. Я здесь, — осторожно погладил его по спине тот, затем отстранил младшего брата от себя и внимательно взглянул в его лицо, сменив радость на полную серьезность. — Ты совершил большую глупость, когда полез на эту тварь с голыми руками.

— Знаю. Но я не был готов встретить ее здесь. У меня не было шанса убежать. Кто-то запер дверь. К тому же я был здесь не один.

— Ладно, все уже позади, — вздохнул Эрван и похлопал Ричи по макушке. — Прости, что долго не давал о себе знать. Я не мог появиться из-за обоснованных причин.

— Я думал, что они нашли тебя. Люди общины делали все возможное, чтобы я рассказал им о тебе. Но я не сказал ни единого слова. Они думают, что ты погиб.

— Я не сомневался в тебе, — Эрван снова заключил брата в объятия, затем перевел свой взгляд на замершую неподалеку, как статуя, Марию. — Нам нужно отвести ее в другое место, иначе она лишится чувств. Впервые вижу такую реакцию у людей на этих тварей.

— Я читал в газетах про убийство Петра, — шепотом произнес Ричи.

— Знаю, Крис, знаю. Я долго думал над тем, кто же является двуличной псиной среди этого сборища фанатиков. И когда узнал… Сказать, что я не был шокирован — ничего не сказать. И меня до сих пор беспокоит тот факт, что кто-то влез в мою игру. Я перебрал в голове сотню мыслей, но ни одна не помогла мне понять, что же случилось с мужем Татьяны в то утро.

— Значит, это не твоих рук дело? — с неким недоверием в голосе спросил Ричи.

— Нет. Я не собирался устранять его, хотя и знал, каким ублюдком был этот человек. Петр знал слишком много информации о происходящем и мог стать полезным объектом для моих поисков. Но кто-то посчитал, что от него нужно избавиться, к тому же как можно более извращенным способом. Я был в морге и видел тело. От него, фактически, не осталось ничего. Тело подожгли и, что вряд ли удивительно, хорошенько покусали. Я мог бы предположить, что это сделал кто-то из его же окружения, но не могу. Община никогда не убивала своих, даже если те перебегали на чужую сторону.

— Ты кого-то подозреваешь?

— Нет. Когда я ушел из полицейского участка, то узнал, что там нашли еще один труп. Точнее, фрагменты тела, большая часть которых превратилась в пепел. Жертвой стал верный помощник Себастьяна, Ларри. Его опознали по нетронутым огнем ботинкам, где лежала записка, адресованная его жене. Я твердо уверен, что его убил тот же человек, что причастен к смерти Хапперта. Но он не оставил никаких следов. И неизвестно, что им движет.

— Что ты собираешься делать дальше?

— Я снова уйду, на какое-то время. Сюда приедет полиция и заберет тело этой твари. Вам остается лишь придумать какое-нибудь оправдание, — Эрван подмигнул брату и выпрямился, затем убрал массивный дробовик за спину. — Надеюсь, мы увидимся в ближайшее время. Постараюсь сообщить сразу, если что-то изменится.

***

Татьяна с волнительным вздохом остановилась возле двери кабинета начальника полицейского участка, ощущая дрожь в пятках. Ей хотелось просто потоптаться здесь и со спокойной душой уйти. Она редко бывала здесь, так как прекрасно знала, насколько нелестно этот пожилой мужчина отзывался о методах ее работы, которые весьма часто нарушали всевозможные инструкции. Татьяна могла с легкостью зайти в чужой дом без ордера на обыск, предварительно взломав дверь отмычкой при помощи таланта какого-нибудь местного хулигана, либо совершить арест, как и полагается, без соответствующего разрешения определенных вышестоящих лиц. Да, такие действия детектива каждый раз приводили к успешному раскрытию преступления, но многие личности, кто так или иначе стал свидетелем задержания и обзавелся некоторыми неудобствами, писали жалобу, обвиняя госпожу Хапперт в непрофессионализме. Татьяна же просто игнорировала критику в свой адрес и продолжала каждый раз идти напролом к цели, невзирая на последствия. Но почти два месяца назад ее яркий энтузиазм никто из начальства решил не оценивать, и впервые Татьяна ощутила себя проигравшей, запертым в клетку волком, которого лишили свободы прямо во время охоты. Девушка не хотела думать о причинах, что заставили этих людей отстранить ее на какое-то время от занимаемой должности. Она лишь мыслила о том, сколько возможности и времени они потеряли, решившись на такой шаг. Ведь если бы расследование продолжилось еще осенью, то многие, кого Татьяна прекрасно знала в лицо, скорее всего остались бы целы и невредимы. Но уже поздно разжигать внутри себя ненависть. Это уже не сумеет улучшить плачевную ситуацию, что выстроилась вокруг них. Сейчас самое главное не потерять то, что осталось, а остальное пусть вертится где-нибудь в глубинах прошлого без всплытия на поверхность.

Быстрым движением руки она поправила прическу: изящный низкий пучок из локонов. После все же осмелилась нажать на дверную ручку и проникла в душный кабинет, который был ярко освещен теплым дневным солнцем. Начальник сидел в кресле и выжидающе смотрел на девушку, явно желая, чтобы та как можно скорее села на стул напротив него и вступила с ним в диалог, которого оба, что не есть странно, сильно хотели.

— Простите, что заставила вас ждать, — извинилась Татьяна перед начальником полицейского участка и опустилась на мягкий стул, положив одну ногу на другую. — Возникла непредвиденная проблема.

— Да, я в курсе, — устало кивнул тот и неуверенным и каким-то ленивым движением сцепил тонкие пальцы рук. — Мне уже доложили об этой крайне неприятной ситуации. И я весьма смущен всем происходящим, особенно если учитывать, что это, непосредственно, связано именно с тобой, Татьяна. За последние несколько дней произошло слишком много несчастных случаев. И мне уже не удается найти логического объяснения. Сначала в твоей квартире находят труп собаки, на следующий день наш сотрудник, вернувшийся из продолжительного отпуска, попадает в больницу в крайне тяжелом состоянии, и в этот же время мы получили три новых тела, одно из которых пропало пару месяцев назад, второй повесился по неизвестным причинам, а третий несчастный… Даже боюсь говорить, что случилось с третьим… А сегодня мы имеем и четвертого мертвеца в своих стенах. И со всеми этими случаями ты связана такими крепкими нитями, что об этом вслух говорить неприлично. Ты можешь мне объяснить, что происходит?

— Я бы с превеликим удовольствием это сделала, но в данный момент времени у меня нет доступа к проведению расследования, — безразличным тоном произнесла Татьяна. — Спросите об этом Себастьяна. Думаю, ему известно гораздо больше, чем мне.

— Да, ты права, — тот виновато понурил голову. — Ты ведь знаешь, что, несмотря на все промахи, я ценю твою деятельность. Тебе удавалось браться за такие дела, за которые никто из наших ребят ни за что не осмелился бы взяться. Ты возникла в нашем коллективе внезапно, как вспышка новой звезды, и сразу же заявила о себе как опытный и любящий свое дело специалист.

— Мне не нравится вся эта лирика, господин Невилл. Вы позвали меня сюда не для того, чтобы оценивать мои прошлые заслуги.

— Я знаю, что ты крайне негативно отнеслась к моему решению отстранить тебя от работы, мне оно далось с большим трудом, к тому же на меня оказывали существенное давление. Эта пожилая дама создала много шума в прессе, и многие сумели выжать из всей этой сложившейся обстановки крупную сумму денег. Не только ты одна понимала, что госпожа Стрингини лишь козел отпущения, но уже поздно было что-то доказывать и менять. Она дала показания, созналась в совершении преступления, и никто не был заинтересован в поиске реальной истины, кроме тебя. И ты сумела приблизиться к разгадке максимально близко.

— Так вот оно что… Вы хотите, чтобы я продолжила этим заниматься, — усмехнулась женщина и покачала головой. — И захотели этого, когда поняли, что бессильны, что ситуация становится критической. Убийца по-прежнему на свободе. И теперь он хорошенько подмочил вашу репутацию. Если информация о вашем промахе попадет в прессу, а она туда попадет, то возникнет такой скандал, который вы вряд ли переживете, — Татьяна поднялась и уперлась руками о рабочий стол начальника участка и хищными глазами прожгла его уставшее опухшее лицо. — Но так уж и быть, я возьму всю эту ситуацию под свой контроль, но с одним условием. Мои передвижения не будут ограничиваться. Никакими способами. В противном случае, вам придется самим разбираться с этим психопатом-каннибалом. Меня он не тронет, если я оставлю его в покое. Он расправляется только с теми, кто мешает ему заниматься своим любимым делом. Думаю, вы уже и сами это поняли.

— Дело касается не только статей в газетах или моей репутации, за короткий срок погибло несколько человек. И все они пострадали из-за нашей ошибки, из-за нашей халатности и банального страха. Мы решили, что имеем дело с чем-то запредельно простым. Вот тело, вот предмет убийства, вот убийца. Элементарно. Все мы и без подсказки Всевышнего знали, что все окажется гораздо сложнее. Но у нас не было шанса это доказать. И ты это прекрасно понимаешь.

— Да, у нас не было доказательств, — Татьяна медленно направилась в сторону двери. — Но у нас было время. Много времени. А теперь этого времени нет. В любой момент могут убить кого-то из нас. Мы не знаем, что движет этим человеком, кто он на самом деле. И сегодня он прямо у нас перед носом заживо сжег нашего сотрудника в морозильной камере, оставив от него лишь обувь с шутливой запиской, которую адресовал его жене. Этот ублюдок смеется над нами, обводит вокруг пальца. А мы своими действиями лишь оказываем ему качественную услугу.

Татьяна потеребила свадебное кольцо на пальце, которое по-прежнему царапало кожу, и молчаливо покинула кабинет, вновь почувствовал знакомое чувство победы. И это ощущение вызвало у нее лишь улыбку, широкую, как у хищника, что готов вновь выйти на охоту.

***

Татьяна прекрасно знала, что ее слишком радостная улыбка в данный момент времени выглядит уж чересчур глупо. Она пыталась подавить эти эмоции, нарисовать на лице что-то вроде траурной маски, но не могла. Женщина не была способна до сих пор решить для себя, что же на самом деле вызвало такой резкий скачок хорошего настроения: то, что начальник едва ли не на коленях упрашивал ее вновь взяться за расследование, от которого он ее осенью сам же отстранил, либо то, что теперь весь этот хаос снова под полным контролем Татьяны. Скорее всего оба фактора, уж слишком сильно они взаимодействовали друг с другом.

Детектив спустилась на первый этаж и попутно принялась разглаживать руками слегка помявшийся во время быстрой ходьбы костюм. Затем быстро забежала в уборную, где вновь превратила свою аккуратную прическу в традиционные распущенные волосы, которые сегодня лежали непривычно хорошо: каждый волосок на своем законном месте. Расчесав локоны и немного попудрив лицо, Татьяны уверенной походкой направилась в сторону кабинета допросов, что находился в соседнем коридоре. Даже издалека была слышна напряженность, что царила в той небольшой комнате. Татьяна не представляла, о чем говорили свидетели, но, судя по тишине, их слова ввели всех, кто там находился, в полнейшее замешательство. И это было неудивительно.

Перед тем как войти, Татьяна предварительно постучала, затем бесшумно прошла в глубь комнаты, боковым зрением наблюдая за донельзя напуганной и замученной Кристиной, которая в данный момент давала показания, что записывались на фонограф. Себастьян стоял в самом дальнем конце кабинета, поэтому Татьяне пришлось изрядно постараться, чтобы добраться до мужчины.

— Рад, что ты вернулась, — смущенно прошептал Себастьян и со вздохом вернулся к наблюдению за Кристиной, которая пока ничего особо интересного не рассказала, лишь пыталась восстановить картину событий, но делала это слишком неумело, будто впервые в жизни говорила больше одного слова.

— Меня восстановили в должности, — Татьяна поджала губы и с любопытством взглянула на мужчину, явно ожидая увидеть его реакцию.

— Хорошо, — кивнул тот, будто женщина ничего такого, на что можно было бы сконцентрировать внимание, не сказала.

Татьяна пожала плечами, немного разочаровавшись таким ответом.

— Что-то изменилось, пока я отсутствовала?

— Мы смогли дозвониться до супруги Ларри, — как можно тише произнес детектив, приблизив губы к уху женщины. — В скором времени ее должны привести сюда для опознания останков мужа. Хотя вряд ли это что-то даст. Эти чудом сохранившиеся стопы в ботинках могут принадлежать кому угодно. И это странное послание может быть лишь ложным следом.

— Я и сама до сих пор не могу поверить в случившееся. Но Кристина видела Ларри здесь за несколько минут до…

— Она не уверена в том, что видела. Кристина уже пятый раз путается в показаниях.

— В морге отсутствую какие-либо признаки дыма, он не мог рассеяться, так как ему просто некуда было бы деваться. При этом сама морозильная камера при открытии никого не одарила серым туманом. Я бы с радостью предположила, что наш дорогой господин убийца заранее сжег тело, при этом позаботился о такой мелочи как отрубание ног жертвы. Стопы не обожжены, следовательно, воздействию огня не подвергались.

— Нет, на них есть следы горения, торчащая кость заметно почернела.

— Но это не отменяет того факта, что ноги были отделены от убитого перед сожжением, иначе их сохранность объяснить невозможно. Тело превратилось в пепел. И еще не факт, что это действительно так. Нужно провести анализ, чтобы доказать, что в нем есть оставшиеся фрагменты органики. А мы, как обычно, не сделали ничего. Лишь слушаем бессмысленные разговоры.

— Нам нужно с чего-то начать, моя дорогая. Кристина единственная, кто видела все происходящее в той комнате… И мы не можем оставить ее слова без внимания.

— Прости. Я снова включила в себе вечно чем-то недовольного детектива. Мне нужно помолчать. Хотя бы на какое-то время, — Татьяна погладила Себастьяна по плечу.

— Вы сказали, что потеряли сознание, — произнес следователь, слегка приспустив свои круглые очки на переносицу. — Что стало причиной?

— Это было похоже на короткое помутнение в глазах. Я не могла стоять на ногах, моя голова будто закружилась. Я села на пол и пыталась прийти в себя. А потом… — заикаясь, сказала светловолосая женщина, нервно теребя ворот своего халата. — Потом Ларри исчез.

— Исчез? — удивленно вздернул брови следователь и, нахмурившись, что-то записал в своем толстом блокноте.

— Да. Исчез, — прошептала та, устремив взгляд куда-то в сторону. — Можно мне воды? — женщина с мольбой уставилась на окружающих и закрыла лицо ладонями. — Мне нужно смочить горло немного.

— Дайте ей воды, пожалуйста, — сказала Татьяна одному из полицейских, и тот, кивнув, послушно побежал выполнять просьбу детектива и через короткое время вернулся с полным стаканом прозрачной жидкости.

Татьяна взяла у него чашку и поставила ее на стол рядом с Кристиной. Та с благодарностью кивнула и внимательно взглянула на рыжеволосую женщину, будто следующие слова хотела адресовать именно ей.

— Потом я увидела человека. Я его не сразу узнала, так как голова сильно кружилась. Но потом поняла, что это был мой коллега по работе… Джордж Майлз.

Татьяна с недоумением на лице посмотрела на Кристину.

— Это такая неудачная шутка, да? — нервно усмехнулась она и в надежде обернулась в сторону Себастьяна, который внезапно сильно побледнел после слов патологоанатома. — Кристина, что это, черт возьми, значит?

— Мы боялись рассказать тебе. Но я больше не могла молчать. Потому что больше не знаю, во что мне верить и кому доверять, — дрожащим голосом прошептала та и резко поднялась со стула. — Простите, мне нужно сделать перерыв. Дайте мне десять минут. — Кристина, не дождавшись одобрения, направилась к выходу, опираясь на костыль, и при этом старалась не смотреть кому-либо в глаза.

Татьяна ошарашенно уставилась на своего напарника, явно ожидая от него хоть каких-то объяснений, но мужчина продолжал виновато улыбаться, будто не представлял, каким образом ему рассказать ей всю правду.

Часть людей покинула кабинета, и Татьяна с Себастьяном остались, фактически, наедине друг с другом.

— Это случилось в то же время, когда ты ехала вместе со Сьюзен в карете скорой помощи в больницу. И я просто боялся тебя шокировать.

— Чем шокировать? — с нервной усмешкой в голосе спросила его женщина и уперлась руками в бока.

— Медсестра нашла Джорджа в кровати в луже свежей крови. А он просто сидел. И смотрел на нее… А ожоги. Их больше не было… Он полностью исцелился… — Себастьян зарылся пальцами в свои густые волосы и сел на ближайший стул. — Я был напуган, когда увидел его. Мне хотелось просто убежать, бросить все, лишь бы не мучить себя попытками хотя бы немного понять, что стало причиной такого… Его осмотрели врачи. И не нашли ничего подозрительного. Здоровье Джорджа было в поразительно идеальном состоянии. Даже пальцы. Даже его пальцы на руке… Они выросли снова! — Себастьян испуганно взглянул на свои ладони, после чего резко сжал их в кулаки. — Я пытался рассказать тебе. Но ты была со Сьюзен. В полном отчаянии. Я боялся, что после такой новости ты не сможешь оправиться… Поэтому молчал.

— Где он сейчас? — ледяным тоном задала вопрос Татьяна и скрестила руки на груди.

— У меня в квартире.

— Хорошо. Я еду к тебе домой, — Татьяна вцепилась пальцами в плечо детектива и жестом приказала ему подняться. — На этот раз я хочу увидеть все собственными глазами, а не узнать с чужих сомнительных слов. Устала, что от меня постоянно что-то скрывают. Дай мне свои ключи! Тебе со мной ехать нельзя, так как скоро должна приехать жена Ларри. Ты нужен здесь.

Себастьян покорно кивнул и достал из кармана брюк связку серебряных ключей, после чего, немного помедлив, вручил ее женщине.

— Пожалуйста, прости меня. Ты ведь знаешь, что я не хотел этим причинять тебе боль.

— Но как же ты изящно лгал, когда мы с тобой разговаривали о нем. Поразительно! — ахнула та, с широко распахнутыми глазами вглядываясь в лицо Себастьяна. — Если бы не Кристина… Я бы так и осталась в неведении.

Татьяна убрала ключи в пиджак и застыла на месте, тяжело вздохнув, будто что-то тщательно обдумывала в голове.

— Если меня долго не будет, значит, я осталась у тебя. Не хочу сегодня ночью ночевать в отеле, — лицо Татьяны неожиданно налилось румянцем, и она ласково провела рукой по голове мужчины. — Я хочу, чтобы ты от меня больше ничего не скрывал. Я помню каждый момент, который мы пережили вместе. Никогда не выкину из головы тонущую в нескольких десятках метрах от нас "Лузитанию" и твоих мать с братом в лодке… Все это было. И мы это видели вместе. Почему сейчас мы перестали доверять друг другу? После стольких паранормальных вещей! Наверное, я никогда не узнаю этого.

***

Татьяне не составило большого труда догнать Кристину в коридоре. Светловолосая женщина из-за поврежденной ноги не могла передвигаться слишком быстро, каждый шаг давался ей с непосильным трудом, что объяснялось неумелым обращением с громоздким костылем.

Детектив осторожно дотронулась до плеча женщины и приветливо улыбнулась, стараясь не показывать остатки недавнего негатива на своем лице. Кристина ответила такой же улыбкой и устало отодвинула от себя костыль, попытавшись встать поврежденной ногой на пол, но, явно ощутив боль, снова слегка приподняла ее.

— Что случилось с твоей лодыжкой? — Татьяна изумленно оглядела ногу Кристины. — Где ты так ее ушибла?

— Упала, когда работала. Возможно, во время потери сознания. Я точно не знаю, — с явным нежеланием объясняться Кристина снова схватила костыль и принялась ковылять по коридору дальше. — У меня с самого утра не задался день. Мертвецы преследуют меня по пятам. Два тела, одно самоубийство, а потом меня еще и в сожжении тела заподозрили и допрашивали несколько часов. Я планировала провести этот день как-то иначе. Но меня вряд ли до конца этого дня куда-либо отпустят.

Кристина снова остановилась и села на деревянную скамейку, облегченно вздохнув. Она поставила костыль рядом, приложив его к стене, и расслабленно вытянула перед собой обе ноги, тем самым женщина заняла своим телом почти половину этого длинного коридора, что наверняка затруднит передвижение сотрудников. Но Кристину это ничуть не волновало, что можно было прекрасно разглядеть на ее безразличном умиротворенном лице. Татьяна села рядом и поправила слегка покосившийся костыль, поставив его в более устойчивое положение, чтобы тот, не дай бог, не придавил своим исполинским весом какого-нибудь мимо проходящего бедолагу.

— Ты хочешь поговорить со мной о нем? — Кристина погладила свою больную ногу и немного пододвинула ее к себе. — Прости, но мне вряд ли удастся рассказать что-то интересное. Мои слова будут, скорее всего, походить на бессвязные обрывки каких-то мыслей.

— Знаю, тебе тяжело об этом говорить. Но в данный момент меня интересует не Ларри, а Майлз, и только он.

— Я его и имела ввиду, — грустно посмотрела на нее та и снова тяжело вздохнула. — Как и ты, я нахожусь в самом настоящем шоке, так как абсолютно не понимаю, что происходит вокруг нас в данный момент времени. Какие-то… хаотичные события… Без логики… Без определенной последовательности. Я не знаю, как мне удалось так долго держать себя в руках. Мне страшно, Татьяна. Я боюсь буквально всего. Особенно трупов. Но мне приходится контактировать с этим кошмаром. И нет возможности убежать, спрятаться. Меня окружили со всех сторон. И быстро сдавливают тяжестью тел. Мне трудно дышать…

— Можно я тебя обниму? — ласково прошептала Татьяна и, не дождавшись разрешения женщины, заключила ее в объятия.

Кристина тихо всхлипнула и уткнулась кончиком покрасневшего носа в плечо детектива.

— Я знаю, что поступила нечестно по отношению к тебе. Мне следовало сразу же сообщить о Джордже. Возможно, это бы изменило ситуацию в лучшую сторону…

— Я совершенно не обижаюсь, — спокойным голосом заверила ее Татьяна, нежно поглаживая Кристину по волосам. — И ценю то, что вы пытались меня уберечь от негативной информации. Я не знаю, как бы я отреагировала на подобное в тот день, скорее всего у меня началась бы истерика, во мне зародился бы самый настоящий ужас… Я видела его раны, слезы, боль. Понимала, что он останется таким навсегда, до конца жизни. И внезапно все изменилось. Я еще ничего не видела, но уже стараюсь мыслить об этом спокойно, с безразличием, потому что понимаю, что объяснение этому найдется. Возможно, не сразу. Но оно будет. Хоть и фантастическим, скорее всего.

— Его ткани полностью заменились. Когда я его увидела, то сразу же вспомнила феникса, восставшего из пепла. Его кожа была, как у младенца. Ни шрамов, ни крошечных рубцов, даже родинок — ничего нет. Он будто живая кукла. И это меня в первые секунды даже напугало.

— Это не случилось по его воле, выздоровление было кем-то организовано, — произнесла Татьяна задумчивым тоном. — Себастьян сказал, что в палате было много крови.

— Да. Будто он сбросил с себя кожу и вырастил новую, — нервно усмехнулась Кристина. — Как в каком-то фантастическом романе.

— Мы и есть герои фантастического романа, и его автор явно не совсем здоров, если придумал нам такую замечательную жизнь, — сжала губы в узкую полоску та. — И я уже начинаю думать, что так оно и есть. Так хотя бы можно понять, что же с нами происходит…

— Я сегодня собиралась съездить с сыном в парк, мы планировали это целую неделю. Знаешь, я безумно ждала этого момента и в голове прокручивала моменты, где мы с Адамом идем по засыпанной снегом аллее и просто смеемся. И теперь понимаю, что все это так и останется моими придуманными мыслями. А все из-за чего? Я могла с легкостью отказаться от этой работы, найти себе совершенно другое занятие. И радовалась бы жизни. Но не могу. Не выходит. Я продолжаю мучить себя, заставляю смотреть на кошмар каждый день, на эти обезображенные трупы… Зачем? Что я пытаюсь этим себе доказать? Удовлетворяю какие-то внутренние желания? Или это что-то большее?

— Я спрашиваю себя об этом каждый день. Но всякий раз прихожу к выводу, что это было предрешено, что я родилась для того, чтобы стать тем, кем являюсь сейчас. И не существует никаких «если». Есть только то, что перед нами. И другого быть не должно.

— Но ведь есть шанс отказаться от этого настоящего и пойти другой дорогой.

— Если был бы шанс, мы бы обе уже давно вышли на соседнюю тропу. Но мы сидим здесь и разговариваем. И ничего не меняется. Все по-старому. Джордж был моим указателем, он привел меня сюда много лет назад. И он по-прежнему ведет меня по этой дороге, хотя наши жизни уже давно ничто не связывает. Я ненавижу этого человека, презираю, но при этом понимаю, что бесконечно готова его благодарить за все, что со мной случилось после нашей первой встречи с ним. Будучи подростком, я впервые увидела его из окна своей квартиры. Он помогал отцу и матери красить дверь. У них была своя собственная обувная мастерская. И целая улица приносила им обувь. Тогда я не думала, кем станет этот человек для меня, как повлияет на мое будущее. Я видела в нем лишь симпатичного и доброго мальчишку, с которым мечтала познакомиться и, наверное, поцеловаться. Забавная первая любовь, самая искренняя и вместе с тем обманчивая, — Татьяна снова потеребила свадебное кольцо, что уже стало становиться вредной привычкой, затем, недолго помолчав, продолжила. — Я долго боялась подойти к нему, искала повод. И потом решила схитрить. Специально сломала свои новые туфли. После отнесла в эту обувную мастерскую. Там и прошло наше первое знакомство. Вблизи он казался мне еще идеальнее.

— Он не догадывался о твоей симпатии к нему?

— Думаю, он испытывал ко мне те же чувства, — улыбнулась она с какой-то мечтательностью в глазах. — Мы не разговаривали, не общались. Нам было достаточно посмотреть друг на друга. Через какое-то время я стала замечать, что он наблюдает за окном моей квартиры. Я не сразу это поняла, заметила совершенно случайно, когда переодевалась. Мое зеркало стояло прямо перед окном. И я не задумывалась над тем, что со стороны улицы можно было разглядеть, что происходит в моей комнате. Нормальная девушка просто перестала бы менять одежду рядом с окном, а я же специально стала подходить к нему ближе. Мне тогда исполнилось уже двадцать. А Джорджу было, наверное, около шестнадцати, если не меньше. И только сейчас я понимаю, что осознанно совращала несовершеннолетнего и испытывала от этого некое сексуальное возбуждение. Теперь чувствую такой стыд. Но тогда… мысли были иными.

— В шестнадцать он мог свободно переспать с тобой, — хмыкнула Кристина.

— Я знаю. Но… Я старше его на четыре года. И в подростковом возрасте эта разница играла существенную роль, нежели сейчас. Когда мы впервые увиделись, мне было, наверное, лет семнадцать или восемнадцать. А он был еще совсем ребенком. Боже, как-то неловко теперь об этом даже думать, — поежилась та. — Но так или иначе этот подросток уже тогда начал менять мою жизнь. Наполнять ее чем-то новым одним лишь своим присутствием где-то поблизости. Потом он резко исчез. В один прекрасный момент я выглянула в окно и увидела, что мастерская закрылась. Прошел день-два, а она все еще была закрыта. И я ощутила такую пустоту. Я не знала об этом парне совершенно ничего, он был мне, можно сказать, чужим человеком. Но при этом я скучала по нему, ждала его возвращения.

— И он вернулся.

— Почти четыре года спустя… — едва слышно сказала Татьяна и снова принялась мучить кольцо. — В то время в моей жизни творились самые неприятные вещи. Я уже начинала отчаиваться, перестала верить, что что-то наладится. И внезапно, выглянув из окна, заметила, что дверь мастерской снова открыта… — женщина резко набрала воздух и на миг застыла в такой позе. — И будто ночью выглянуло солнце. Меня буквально трясло от волнения. Я думала, что теперь все наладится с возвращением Джорджа. Но ошиблась. Передо мной был совершенно другой человек, от того светлого ангела с русыми волосами остались лишь смутные черты. Время обошлось с ним крайне жестоко. Но я пыталась помочь ему вернуть себя прежнего, окунулась в его проблемы с головой. А он отверг меня и опрокинул, причинил боль, от которой вот уже восьмой год я не могу оправиться, хотя пытаюсь изо всех сил забыть случившееся. И сейчас я боюсь, что, увидев его в новом обличье, вновь буду затянута во что-то ужасное, что перевернет мою жизнь с ног на голову и просто-напросто раздавит меня. Джордж стал ядовитым десертом.

— Ты хочешь увидеть его?

— Себастьян сказал, что Джордж сейчас находится у него дома, и я заявила, что хочу отправиться туда, что посмотреть на Майлза собственными глазами. Но сейчас чувствую, что у меня просто трясутся коленки от одной лишь мысли о встречи с ним.

— Вряд ли он сейчас находится в квартире. Когда мы с ним пересеклись в полицейском участке, он сказал, что приехал сюда, чтобы о чем-то поговорить с Себом. Потом мы поднялись на первый этаж и разминулись, но перед расставанием он сообщил, что ему нужно найти еще одного человека, который знает что-то, чего не знает он.

— Почему ты не рассказала об этом во время допроса? — удивленно взглянула на нее Татьяна, выпустив из своих объятий.

— Потому что Джорджа сразу бы записали в список главных подозреваемых. Он был последним, кто вышел из морга. Следовательно, мог сжечь тело Ларри. Себастьян пока сомневается, что там действительно находится тело нашего почившего коллеги, он думает, что, скорее всего, труп спрятали где-нибудь в другом месте. Но тогда зачем убийце было устраивать весь этот спектакль?

— Я тоже хочу думать, что Себастьян прав, ведь морозильную камеру никто предварительно не отключал от подачи холодного воздуха, там нет следов горения на металлических стенках, только малая часть пепла и отрезанные человеческие стопы, обутые в ботинки, в которых при этом лежала записка. Эта записка — единственное доказательство, что в камере находились останки Ларри. Будем надеяться, что его жена сможет опознать его по одним лишь пяткам.

— Да, я тоже считаю, что тело невозможно было уничтожить в камере. К тому же я отключилась, кажется, на пару часов. У убийцы было полно времени, чтобы сотворить подобное с телом. Только что он пытался этим показать?

— Играет с нами. И прекрасно осведомлен о нашей деятельности. Сожжение — прямая отсылка к смерти Стива. И это было своеобразное послание тебе, потому что все происходило прямо у тебя перед носом.

— Но ведь это…

— Ненормально? — усмехнулась Татьяна, скрестив руки на груди. — Соглашусь. Но я начинаю думать, что так оно и есть. Особенно после того, как мне подложили собаку у входа в спальню.

— На что ты намекаешь?

— Скорее всего ты видела не Ларри, а кого-то другого. Просто кто-то захотел, чтобы ты видела именно этого человека. И у этого кого-то это прекрасно получилось, — Татьяна резко замолчала, видимо, осознав, что ее слова звучат критично бредово. — Знаю, я говорю какую-то чепуху…

— Нет, я тебя поняла. И ничего не имею против этой теорию. Она довольно интересная, — задумчиво кивнула Кристина и поправила свои слегка растрепанные волосы. — Гипнотическое воздействие на жертву… — женщина резко поднялась на ноги при помощи костыля и посмотрела на Татьяну. — Кажется, я знаю, куда направился Джордж.

— Что? — с непониманием уставилась на нее та.

— Думаю, он пошел к тому мальчику, которого ты искала… Ричи, кажется так его звали.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю, интуиция мне подсказывает, что именно так оно и есть. Сейчас ты имеешь полное право найти этого паренька, ведь его судьбой распоряжался Брайан.

***

Детский плач напоминал свист голодного ветра, он был тихим, но в то же время пронзительным, распространялся с огромной скоростью и находился, в буквальном смысле, повсюду. Он иногда затихал на короткое время, но затем вновь продолжался с большей силой. Елизавета вздрогнула, не сразу осознав, что слышит это на самом деле, женщина все еще пребывала в глубоком бессознательном состоянии, не в силах самостоятельно выбраться из бессюжетного сна. Она интуитивно прикрыла обнаженную грудь кончиком горячего, почти раскаленного одеяла и резко села. Рядом с ней бесшумно лежал Джордж, свернувшись калачиком, как большой кот без шерсти. И Лиза невольно залюбовалась его блестевшей в лучах высоко стоявшего солнца кожей, которую покрывала легкая испарина. Она хотела, чтобы мужчина повернулся к ней лицом, показал свое идеально очерченное лицо, что было создано самым талантливым и гениальным скульптором, но Джордж был совершенно обездвижен и продолжал демонстрировать женщине лишь широкую спину. Елизавета медленно пробежалась пальцем по линии его позвоночника, почувствовав, как на ее коже собираются одна за другой капельки мужского пота. Смущенно и как-то стыдливо улыбнувшись, она отстранилась от Джорджа и тяжело вздохнула, устремив свои глаза куда-то в сторону, при этом в ее голове не было совершенно никаких мыслей, впервые она ощущала такую легкость во всем теле, будто внутри не осталось органов.

Плач ребенка повторился. Тот буквально завис над потолком, витал, словно невидимый мотылек и быстро перемещался по спальне. Елизавета прислушалась и поняла, что плакала девочка. И в этот момент вся приятная легкость внутри испарилась как по волшебству, сменившись неприятной тревогой, а потом и страхом. Женщина узнала в страдающем ребенке свою дочь, это был ее голос, ее слезы. Быстро выпрыгнув из кровати, Лиза накинула на себя халат и покинула спальню, после чего со всех ног побежала по лестнице на второй этаж, чувствуя, как сердце камнем проваливается куда-то в пятки, царапая все на своем пути. Отворив дверь в спальню дочерей, женщина с резко увеличившимися глазами уставилась на девочек, которые спокойно сидели на кровати и что-то разглядывали в раскрытой книге, оживленно обсуждая.

Елизавета направилась к самой старшей, заметив, что та старательно прятала лицо за своими длинными темными волосами. Сев на колени перед ней, женщина внимательно взглянула в глаза дочери.

— Пайпер, все хорошо? — волнительным голосом спросила она старшую дочь, сжав ее маленькую голову в своих похолодевших ладонях. — Я слышала, как ты плачешь.

— Тебе показалось, — с каким-то отвращением отстранила руки матери та и вновь уставилась безразличным взглядом в книгу. — Ты нас отвлекаешь. Пожалуйста, уйти. Мы готовимся к занятиям.

— Берил, это была ты? — в надежде перевела взгляд на младшую дочь та, но встретила в качестве отрицательного ответа лишь такое же безэмоциональное выражение лица.

Женщина грустно вздохнула и поднялась на ноги, все еще внимательно поглядывая на дочерей.

— Я не хочу, чтобы вы что-то от меня скрывали. Если у кого-то из вас что-то произошло, вы должна обязательно этим поделиться со мной. Ведь я ваша мать… Пайпер, пожалуйста. Я ведь знаю, что у тебя в школе были конфликты с некоторыми учениками…

— Ничего не случилось. Мы не плакали, — все так же холодно ответила ее старшая дочь и вновь спрятала свое лицо за распущенными волосами. — Пожалуйста, уйди. Думаю, тебя этот мужчина уже заждался внизу.

— Не нужно так разговаривать со мной, Пайпер, — с наигранной сердитостью сказала Лиза, но через мгновение снова превратилась в полную невинность. — Неужели ты снова включила злость на меня из-за отца? Но ведь это так глупо, моя дорогая. Мы много раз это обсуждали. Прошло уже достаточно времени, необходимо его отпустить. Рано или поздно нам придется найти ему замену. Мы с вами остались совершенно одни, и должны быть одной командой.

— Хватит, — бросила ей Пайпер, затем резко закрыла книгу и направилась к своему письменному столу, что стоял возле окна. — Я не хочу мириться. Папа уже из-за тебя. Ты его выгнала. Он не хотел уходить.

— Я его не выгоняла, Пайпер. Я любила вашего отца. Но он выбрал другую жизнь, и нам не нашлось места в ней. Я была не в силах его сдерживать, хотя боролась за наши отношения до последнего.

— Тогда зачем занималась любовью с его другом этой ночью? Я все слышала, — озлобленно произнесла девочка и села за стул, вновь открыв книгу. — И знаю, что вы с ним за ужином обсуждали нашего папу.

Лиза густо покраснела и явно замешкалась из-за таких смелых слов еще совсем юной дочери. Сев рядом с молчаливой Берил, которая явно не понимала, из-за чего члены ее семьи так оживленно спорят, женщина попыталась найти подходящие слова для ответа.

— Я познакомилась с Виктором задолго до того момента, как встретилась с вашим отцом, и мы очень сильно любили друг друга в те годы. Я надеялась выйти замуж за этого человека, но он не захотел разделять со мной свою жизнь и покинул меня на многие годы.

— Я знаю. Поэтому хочу, чтобы он ушел из нашего дома, — заявила Пайпер и сердито посмотрела на мать. — Он мне не нравится. Пусть он уйдет, прямо сейчас.

— Пайпер, девочка моя, — с мольбой посмотрела на нее Лиза. — Мы не можем взять и без объяснений выгнать человека, который ничего плохого нам не сделал. К тому же он очень ценил вашего отца и приехал сюда, чтобы узнать о нем, понять, что заставило его резко исчезнуть из нашей жизни.

— Папу не нужно искать, он вернется, — прошептала та и в очередной раз захлопнула книгу, на этот раз с громким хлопком. — Он сказал мне, что придет, совсем скоро. И я ему верю. Папа никогда не врал, — Пайпер достала из полки стола лист бумаги и принялась что-то быстро рисовать, нервозно водя карандашом из стороны в сторону и тщательно пряча свое творение свободной рукой.

— А если он не сможет этого сделать?.. — хриплым голосом спросила ее мать. — Что тогда? Я не смогу всю жизнь обеспечивать вас без чьей-либо помощи. Сейчас вы еще маленькие и не понимаете этого. Я осталась одна с вами на руках в этой глуши. Если что-то случится, мне не к кому обратиться за помощью. Вся ответственность за вас, за этот дом лежит на моих плечах. И рано или поздно эта ноша станет непосильной.

— Я не против того, чтобы ты нашла себе нового мужа. Но им не должен оказаться этот мужчина, который спит в твоей спальне.

— Ты ведь даже не сумела с ним пообщаться, — усмехнулась Лиза и громко вздохнула. — Это моя вина. Мне следовало еще вчера представить вас ему. И вы бы поняли, что это очень хороший человек. И не говорили бы о нем такие вещи.

— Я не верю тебе. А теперь уйди. Я хочу сосредоточиться перед занятиями, — девочка поднялась со стула и поставила на него свой ранец, куда стала складывать некоторые учебники. — Сегодня мы с Берил сами дойдем до школы. Нас не нужно провожать.

— Дайте Виктору шанс. Просто попытайтесь проявить уважение. Вы ведь далеко не злые. И должны знать, что следует относиться вежливо даже к тем, кто вам неприятен. Знаю, вы ревнуете, не можете поверить, что ваш любимый отец покинул нас. Но жизнь не должна останавливаться. И Виктор может нам помочь, он заинтересован в этом. Просто вы еще не понимаете этого.

— Уйди, — коротко ответила Пайпер.

— Хорошо, — печальным тоном произнесла Лиза и медленным шагом направилась в сторону двери. — Я приготовлю вам завтрак, спускайтесь через десять минут. Только прошу вас, не совершайте никаких глупостей. Если вам не нравится Виктор… Так и быть. Я попрошу его, чтобы он уехал. Только не нужно так жестоко поступать со мной. Кроме вас у меня никого не осталось. И я не переживу, если вы, как ваш отец, покинете меня из-за каких-то мимолетных негативных эмоций.

***

Кабинет Себастьяна пропах виски и табаком. Любой, кто сюда осмелился войти, тотчас же ощущал что-то вроде удушения и легкой тошноты. Обитатели узкой комнаты будто не чувствовали наличия подобного зловония и спокойно беседовали между собой. Проворные солнечные лучи, подобно детям, игрались с витавшими повсюду крупицами алмазной пыли. Из-за обилия растений в кабинете было необычно тесно, словно оказался в неких маленьких джунглях. До недавнего времени здесь не росло ни травинки, но буквально пару недель назад Себастьян обставил каждый угол различными диковинными существами зеленого цвета, от которых разносился приятным аромат. Причину такого поведения детектива никто не знал, к тому же стеснялись спросить, ибо опасались, что имеется вероятность таким образом задеть чувства мужчины. Тут присутствовали и высокие декоративные пальмы, и миниатюрные непонятные цветы в глиняных горшочках, и даже кудрявые кустарники, отдаленно похожие на заморский папоротник. Растения сильно выделялись среди такой скудной обстановки кабинета полицейского участка, где до этого главным украшением были лишь потрескавшиеся стены с доисторической штукатуркой, толстоватый письменный стол и несколько книжных шкафов. Теперь зеленые приятели детектива создали среди его рабочего места что-то вроде уюта.

Мужчина поделился, что часть растений принес из дома своей матери, который принадлежал его двоюродному дяде. Сейчас же родственник решил поделиться с племянником частью богатства и отдал Себастьяну большое количество цветов, что долгие годы хранились в специальной оранжерее на заднем дворе. Так как у детектива не нашлось специализированных мест, где растения чувствовали бы себя комфортно, он решил с помощью хитрых манипуляций превратить свой кабинет и квартиру в рай для своих новых друзей. Поэтому теперь в кабинете Себастьяна стало донельзя душно, влажно, но если взять себя в руки, то потерпеть пару часов можно. Из-за зимы доступ чистого воздуха в это помещение ограничивался, чтобы теплолюбивые растения не пострадали из-за холода. Кабинет проветривался лишь ранним утром и поздним вечером. И перед этим мужчина выносил все растения в подсобное помещение, что располагалось по соседству, а только потом уже распахивал окна настежь.

К счастью, на рабочем месте этих зеленых симпатяг было не так много, как у него в квартире, и это порой немного радовало, так как уход за этими привередливыми ребятами отнимал много сил. Дома он бывал редко и пришлось сделать копию ключей для пожилой соседки, что жила за стеной, которая уже долгое время текла слюной от одного лишь вида мужчины. И вот такая возложенная на ее плечи ответственность сумела заметно приободрить эту одинокую старушку, и та будто обрела вторую жизнь благодаря этим растениям, ведь теперь ей удается видеть Себастьяна гораздо чаще. Иногда эта женщина специально приходила в квартиру детектива перед его приходом, чтобы застать того переодевавшимся в спальне. Мужчина много раз чувствовал ее хищные морщинистые глазки на своей обнаженной спине и даже подумывал попросить кого-нибудь другого ухаживать за его цветами. Но пока поведение старушки было более-менее терпимым. Тем более вряд ли кто-то будет приходить в квартиру по несколько раз на дню, чтобы поотрывать с растений засохшие листочки, как эта пожилая дама с пышными формами.

— Знаешь, тебе надо было идти не в полицию работать, а садовником в какой-нибудь большой частный дом, — с улыбкой произнесла Татьяна, не спеша покуривая сигарету, и пронаблюдала, как Себастьян с трепетной нежностью провел рукой по одному из цветков. — Мне всегда казалось, что я знаю тебя слишком хорошо. И теперь не уверена в этом. Потому что до сегодняшнего дня никак не могла представить тебя в окружении цветочков.

— Татьяна, мужик наконец-то нашел себе хобби, — погладила ее по плечу Кристина и отпила немного виски, после чего поморщилась, почувствовав неприятную горечь спиртного напитка, но затем все равно сделала еще один маленький глоток. — Впервые вижу его таким счастливым на рабочем месте. Так что лучше его не отпугивать от этих прелестных созданий из сада Эдем.

— Больше всего я беспокоюсь, что у меня на какой-нибудь из этих кустарников аллергия, — резко чихнула Татьяна, затем повторила чих еще несколько раз и с недовольным выражением лица потерла тыльной стороной ладони покрасневший нос. — Я же говорила.

— Это от пыли, — спокойно прошептал Себастьян и уставился вплотную на располагавшийся на подоконнике миниатюрный куст с большим красным цветков в виде советской звезды. — Я тщательно выбирал растения для своего кабинета, чтобы никто из сотрудников из-за меня не пострадал. Если бы хотел, чтобы вы покрылись сыпью, то поставил бы один коварный и до безумия красивый цветок, что стоит у меня в спальне рядом с кроватью. Его листья напоминают по своим свойствам лук: глаза от них слезятся и начинают сильно краснеть. А если сок этого растения окажется на вашей коже, то у вас образуется химический ожог.

— И зачем тебе этот монстр дома? — удивленно посмотрела на него Татьяна. — Если растение частично ядовито, то какой смысл держать его рядом с собой? Отдал бы в какой-нибудь институт, где изучают биологию. Больше бы пользы принес.

— Дело в том, что этот цветок был любимым у моей матери. У нее на его сок был иммунитет. Думаю, и у вас он есть, так как лишь малая часть людей так негативно реагирует на это растение.

— Но я лучше накрою этот цветок кастрюлей, так как не уверена в своем иммунитете, — снова чихнула Татьяна и тут же затушила сигарету в пепельнице. — Ладно, мы немного отвлеклись от темы. Не для этого я затащила вас двоих сюда, чтобы разговаривать о растениях. Да, это весьма занятная тема, но у нас сегодня умер друг, весьма близкий.

Себастьян тихо вздохнул и сел на стул рядом с женщинами, после чего взял бутылку виски со стола и налил всем в хрустальные стопки этот темный напиток.

— Спасибо. — кивнула ему с благодарностью Татьяна. — Ларри за эти долгие годы нашей совместной работы сделал очень многое, и наши расследования не увидели бы финальной точки без его участия. Кто-то хотел заставить его замолчать, и пока неизвестному нам негодяю это удалось сделать. Ларри замолк навсегда, но его голос останется в нашей памяти на долгие годы. И мы его не забудем. Даже под пыткой, — женщина почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. — Реальность стала лживой. Ей больше нельзя доверять. Люди, которых мы любим, ценим, кто-то оскверняет, обливает грязью, чтобы заставить нас их ненавидеть. И нам нельзя поддаваться на эти провокации. Те, кто с нами, не предаст, ни за что. И что бы мы ни увидели, что бы ни почувствовали… Знайте, это все не по-настоящему. Этого нет. И не может быть, — Татьяна резко осушила рюмку и громко всхлипнула, больше не в силах сдерживать эмоции. — Простите меня. Я не так давно наговорила про Ларри очень много нелестного. И только сейчас поняла, что была не права. Я в тот момент была напугана. Опустошена. Разбита на части. И не могла до конца понять, что случилось. Буквально за несколько дней со мной произошло столько ужасного. Я стала видеть в каждом друге соперника, предателя. А оказалось, что мой настоящий враг делает все возможное, чтобы я оказалась одна, без поддержки и защиты. Но ему это не удастся. Я не сломаюсь. Ни за что на свете. Потому что мои люди всегда со мной. И мне не страшно думать о том, что случится завтра.

Кристина поняла, что тоже плачет, слова Татьяны тронули ее настолько сильно, что женщина не сдержалась и заключила рыжеволосую девушку в крепкие объятия, из-за чего та даже вскрикнула, так как почувствовала, что не может дышать. Себастьян смущенно улыбнулся и залпом осушил свою рюмку, внимательно следя за женщинами, которые без причины рыдали навзрыд, прижавшись друг к другу, как замерзшие котята.

— Мы должны держаться вместе, — произнес Себастьян. — Наш враг нашел нашу слабость, а именно любовь действовать в одиночку. Сейчас надо сплотиться, идти против него толпой, только тогда мы сможет остановить этого ублюдка. И плевать, что наши интересы не всегда совпадают. Мы оказались в такой ситуации, что в любой момент каждого из нас могут прихлопнуть, как надоедливую муху. И нам не удастся даже пикнуть. Мы потеряли ценного и талантливого человека, вместе с ним я проработал огромное количество лет. И душа рвется на куски от одной лишь мысли, что теперь его нет с нами, здесь, в этом кабинете. От него не осталось даже тела… Даже тела нет, — Себастьян сжал в кулак свои волосы на затылке и печально понурил голову. — Только ноги. И все.

Кристина отстранилась от Татьяны и медленно поднялась с кресла, опираясь на трость, которая пришла на замену громадному костылю. Светловолосая женщина неспешной походкой прошлась по комнате и остановилась около окна.

— Все это началась много лет назад и продолжается до сих пор. Мой муж, как и мы сейчас, говорил о важности сплотиться вместе. Но и это его не спасло. И сейчас, думая о Ларри, я думаю о Стиве, о человеке, который был всей моей жизнью и остается ею до нынешнего дня. Он умер. А я даже не могу посетить его могилу, потому что ее нет. От Стива остались лишь некоторые личные вещи, которые смогли выдержать высокие температуры. Он превратился в пепел, как и Ларри. Мы вернулись в точку отсчета. Сейчас необходимо идти по совершенно иному пути, туда, где еще не были.

— Что ты имеешь ввиду? — внимательно посмотрела на нее Татьяна.

— У меня в голове всплыло интересное событие. Дело в том, что Брайан позвонил мне и сообщил о том, что тело Доктора Ломана кто-то вернул в наш морг, поздно ночью. Тогда была ночная смена, состоящая только из нескольких полицейских. И, насколько я помню, морг был закрыт и проникнуть туда могли лишь определенные группы лиц. Обычно если ночью привозят какое-то тело, то его вскрывает другой патологоанатом. Но в тот день он не вышел на смену по причине своей болезни. И если бы доставили тело, то открыть морг мог только один из дежурных полицейских.

— Да, я тоже думал об этом, — задумчиво кивнул Себастьян и налил себе еще немного виски. — Мы допросили всех, кто в ту ночь владел ключами от того помещения. Но никто ничего не знал и не видел. При этом ключи не пропадали.

— Возможно, кто-то смог сделать копию, — предположила Татьяна. — Достаточно взять ключ на пару минут, чтобы сделать слепок. Но такое провернуть достаточно сложно, если ты — посторонний. Значит, манипуляции с телом провел кто-то из наших.

— Брайан, — ахнула Кристина и дотронулась до пальмы, как-то боязливо, будто та была полностью покрыта смертельно ядовитыми шипами. — У него не было ключей. Он сказал мне, что тело было найдено техническим работником. Но только сейчас я вспомнила, что уборщица уходит домой в десять вечера. Брайану, возможно, кто-то открыл помещение, вот только кто-то обнаружить тело, кроме него, вряд ли бы смог, — женщина громко вздохнула и с виноватым видом осмотрела коллег. — Знаю, мне следовало сразу же рассказать об этом. Но в моей голове творилась такая каша, что у меня не было времени размышлять о таких мелких деталях.

— Мы тебя ни в чем не виним, — успокоила ее Татьяна и, поднявшись со стула, подошла к Кристине и осторожно сжала ее плечо рукой. — Спасибо, что обратила на это внимание и поделилась с нами мыслями. Кстати, Брайан сейчас на месте? — рыжеволосая девушка повернулась в сторону Себастьяна.

— Если честно, даже не знаю. На допросе он не присутствовал, хотя должен был. Возможно, взял отгул, ведь ему редко удается отдохнуть. Мы как-то с ним редко пересекаемся. Не нравится мне он.

— Я, конечно, не хочу сразу же объявлять ему приговор, — усмехнулась Татьяна и скрестила руки на груди. — Но его действия весьма странны. Я почитала отчет, где он пытался изъяснить суть поступка того стрелявшего в участке мальчишки, Ричи. Мальчика признали психически нездоровым, нашли его историю жизни и отправили на принудительное лечение в городскую психиатрическую лечебницу. Но никаких доказательств, что Ричи на самом деле был болен, не предоставлено. Ни единого документа. Ко всему этому добавлю факт, что нет даже адреса, где сейчас находится мальчик. А ведь Брайан, как ответственное лицо, должен был проследить за всем этим.

— Многие возражали Брайану, это я точно помню. Считали, что парня надо посадит на пару месяцев, за хулиганство. Он стрелял холостыми, пистолет не был заряжен настоящими патронами. Даже если бы Ричард захотел, он бы никому не причинил вреда. Есть даже свидетели, которые утверждали, что Ричи нажал на курок совершенно случайно.

— Знаешь, я как-то не удивлена, — пожала плечами Хапперт и прикусила нижнюю губу. — Но меня беспокоит то, как легко Брайан добился одобрения такого решения от начальства. Неужели этот старикашка так сильно хотел замять это дело? Ведь прослеживалась огромная связь паренька с осужденной Анной. И если бы эта связь всплыла в прессе, то закрыть расследование было бы невозможно.

— Скорее всего так и есть. Я был один из ярых противников такого легкого завершения столь громкого дела. Но, как видишь, у меня не оставалось выбора. Я мог попросту лишиться репутации.

— На нас всех оказывали большое давление, — присоединилась к словам Себа Кристина. — Меня даже не хотели допускать до вскрытия тела того азиата, которого вы привезли из психлечебницы. Себастьян чуть ли не коленях умолял начальника полицейского участка доверить это вскрытие именно мне.

— А объяснение этому было? — удивленно приподняла брови Татьяна и стала нервно расхаживать по комнате взад и вперед. — Ведь они должны были сказать, почему не хотят, чтобы ты занималась проведением медэкспертизы.

— Была большая вероятность, что тело заражено некой смертельной болезнью. После испанки у многих снесло крышу, ты ведь в курсе. Но странность не в этом. Изначально никто не хотел пачкать руки. И уже после исчезновения Доктора Ломана некто сверху решил, что будет лучше, если тело азиата вскроют где-нибудь в более престижном месте.

— Не вижу здесь ничего плохого.

— Дело в том, что скорее всего такую идею предложил кто-то из правительства, так как тело было бы доставлено в секретную лабораторию. И никой информации о вскрытии мы бы не получили. Но к тому времени шумиха была большая вокруг всего этого дела. И я думаю, что эти странные люди отступили, чтобы случайно не засветить себя в газетах, — сказал Себастьян и откинулся на спинку стула. — Я видел одного из них. Похожих мы недавно наблюдали на улице.

— Те люди в черных костюмах?.. Что им нужно от нас? — едва слышно спросила Татьяна и испуганно забегала глазами по полу.

— Возможно, они уже знают ответы на все вопросы. Просто не хотят допустить, чтобы что-то вышло за пределы этих стен. Тело Доктора Ломана хорошенько подштопали. Значит, скрыли какие-то детали, чтобы мы их не нашли. Но одно мы узнали точно. Доктора Ломана застрелили в его кабинете, а после выбросили тело из окна. Вот и вся математика. А твоя любимая Анна, Танюша, все это видела до последнего кадра. И намеренно скрывает информацию.

— Что если Анна — свидетель, которого запугивают? — нахмурилась Кристина. — Слишком уж странно, что она резко созналась в убийстве. А на суде, словно под дулом пистолета, просила проигнорировать показания свидетелей и защиты, лишь бы ее побыстрее упекли за решетку.

— Я тоже думала об этом, — прошептала Татьяна и поправила волосы. — Но пока не нашла этому доказательство. Если это правда, то она делает все ради спасения чьей-то жизни, кого-то очень близкого. Но мне не удалось ее разговорить. Анна — непреступная крепость.

— А если подать апелляцию? У нас есть шанс опровергнуть ее вину. Ведь что мы имеем против нее? Пустые слова и нож, на котором она намеренно оставила свои отпечатки. К тому же, как мне известно, именно Анна нашла тело на кухне. Возможно, она видела и того, кто это убийство совершил.

— Давайте начнем копать хотя бы с какого-нибудь одного факта, — сказала Татьяна и стала бурно жестикулировать, пытаясь на пальцах изобразить свои слова, что выглядело немного забавно. — В психиатрической лечебнице Доктора Ломана происходили убийства, долгое время. Все жертвы имели схожие особенности: следы испанского гриппа, укусы на шее и иногда в других частях тела. Казалось бы, думать не нужно. Один из пациентов чудом покинул палату и стал кидаться на местных жителей. Но тогда почему он не ушел и как ему удавалось скрываться в течение долгого времени где-то поблизости от особняка? Всю территорию в радиусе нескольких десятков километров после первых убийств обследовали, никаких следов маньяка не было найдено. Позже подобные поиски проводились после других убийств. И никаких результатов. Следовательно, убийца не покидал стены больницы. И был, скорее всего, одним из самых доверенных лиц среди персонала заведения, чтобы не вызывать подозрений.

— И все меняется, когда некто убивает Доктора Ломана, — произнес Себ и снова налил себе виски, после залпом выпил, впервые ощутив опьяненное состояние. — Не думаю, что именно этот ублюдок завалил нашего старикашку. Вряд ли у него было на это основание. Даже если Ломан и раскрыл его, то тот мог заставить молчать человека иным способом.

— Но если он с такой легкостью убивал невинных людей, то почему не мог пустить пулю в доктора? — с непониманием посмотрела на него Кристина.

— Потому что он защищал Ломана, — как-то странно улыбнулся Себ и прижал к губам бутылку с виски, принявшись заполнять спиртным напитком свой желудок.

— Что ты хочешь этим сказать, Себ? Зачем ему защищать Ломана? — усмехнулась Татьяна и почти силком отобрала у мужчины бутылку, после чего поставила ее в самое дальнее место рядом с окном.

— Потому что все мы лишь иллюзия, — Себастьян полностью опьянел и начал улыбаться, как какой-нибудь дурачок. — Извините меня, я должен был это сделать. Ну, выпить. Эта ночь запомнится мне надолго. Прошу, не злитесь на меня, — мужчина закрыл лицо ладонями.

Татьяна вздохнула и краем уха уловила, что Себастьян начал плакать, но он старался это делать как можно незаметнее, чтобы никто не увидел его вылившуюся наружу слабость.