Сломленная

Глава 12. Какая есть

Истерика прерывается крепким отрезвляющим сном. Мирослав позволяет себе единожды зайти в комнату и укрыть спящую девушку пледом. Не удержавшись, проводит по мягким волосам. Стирает еще не успевшую скатиться или высохнуть слезинку на кончике курносого носика. И уходит.

Мирослав по жизни эмпат. У него бывают периоды нелюдимости, замкнутости и полной отрешенности. А бывает так, что он становится душой компании, может громко смеяться и дурачиться словно подросток. А еще он склонен к депрессии и полному разрушению самого себя. Но вы этого ничего не увидите. Потому что порой спектр эмоций отображающиеся на лице, приобретает одно единственное выражение. И вы никогда не догадаетесь счастлив ли он сейчас или мысленно сбросился с тридцатого этажа, перед этим перерезав вены, чтоб наверняка. Он отнюдь не оптимист, просто любит лишний раз перестраховаться.

Поэтому с ним очень сложно. Сложно общаться с человеком, который не подпускает к себе. Держит на расстоянии целой вселенной. Его старший брат пока единственный, кто допущен ко всему сокровенному и потаенному. Наверно, Тис единственный человек, кто чувствует настроение и состояние брата. И может различить под слоем толстого льда, тихо скулящее существо, требующее теплоту и ласку.

Поэтому сейчас Мирослав сидит на диване, уставился в одну точку и усердно анализирует. Думает, как он мог так быстро привязаться к незнакомому человеку. Почему впустил так глубоко в мысли. Позволил бесконтрольно завладеть его вниманием и этим неадекватным сердцем.

Перед глазами всплывает их первая встреча. Он помнил ее раздражение, но он чувствовал страх загнанного зверька. Будто она возвращается не домой, а на казнь. Молодой мужчина утонул в безнадежности, которая витала вокруг девушки. Он вспомнил, как рыжеволосая сидела с размазанным макияжем на скамейке. Ее панику, отчаянье и немой крик о помощи.

Мирослав чертов эмпат. Но это впервые когда он позволяет себе окунуться в чужие чувства. Он тонет, крепко держа женскую ладонь, которая влечет его за собой. И дело не в том, что у него нет сил сопротивляться. Дело в том, что он с энтузиазмом позволяет себя тянуть на это дно. Боясь лишь одного — остаться там, в гордом одиночестве.

Мирослав вздрагивает, когда рядышком садятся. Не возражает, когда голова ложится на колени. Позволяет себе зарыться пальцами в мягкие рыжие пряди. Он закрывает глаза наслаждаясь. А в голове мерзкий шепот «она твоя погибель». Но ко всему ужасу происходящего мужчина это понимает.

Они не разговаривают весь оставшийся день. Пара фраз не о чем. Глупые телепередачи и ужин в тишине. Виталина в себе. Мирослав слишком хорошо ее чувствует, чтобы лезть с расспросами и советам. Вроде все уютно и комфортно. Только вот есть одно жирное «но». Оно висит в воздухе, нагнетая обстановку. Мужчина чувствует, что девушка скоро взорвется. Предчувствует всплеск эмоций, поэтому пытается отгородиться заранее.

Виталина в прострации. В голове сегодняшние встречи, разговоры. В голове Мутный и отец. В голове апокалиптический диссонанс. А под боком, такой уютный и комфортный Мирослав, который не трогает ее. Дает личное пространство и время. В ее волосах его пальцы, хочется мурлыкать и орать одновременно. Хочется вцепиться в писателя и заорать «какого хрена ты такой хороший и понимающий?». Но она молчит, цепляясь за спокойствие, которое начинает уже душить ее внутренности. Ви решает сбежать.

Рыжеволосая собирается на ночные развлечения с садистской решимостью. На ней короткое платье, яркий макияж, высокий каблук. Внутри мнимая уверенность.

Когда она надевает туфли в дверном проеме появляется Мирослав со скрещенными руками на груди. Мужчина хмурится, в серых глазах мелькает злость и понимание на что напрашивается девушка в таком наряде.

— Не слишком откровенно?

— В самый раз. — Резкий ответ.

Писатель чувствует, вот тот самый взрыв, которого он ожидал весь вечер.

— Не думаешь, если тебя кто-нибудь сфотает или узнает в таком виде, то это негативно повлияет на ход плана по отвоеванию сына? — Здравый и рассудительный вопрос взрослого человека. — Не думаешь, что твой отец может приставить к тебе кого-нибудь? Чтобы он отслеживал каждый шаг в надежде, что ты ошибешься?

— Меня здесь никто не помнит и не знает. — Психует Виталина. — А тебе явно нужно завязывать продумывать сюжетные линии. Мы не в книги. Я просто хочу развеяться.

— Как проститутка?

— Да, черт возьми! Как проститутка! Вот она я, — девушка крутится вокруг себя, — вот так я одевалась раньше! Вот такая я! Подстилка Мутного! К черту все!

Виталина выходит, громко хлопая дверью.

У Мирослава непроницаемое выражение лица. Только скулы ходят ходуном. В порыве неконтролируемого гнева, он со всей силы ударяет кулаком о стенку, разбивая в кровь костяшки.

Паша застывший в проеме своей комнаты и слышавший весь разговор, только качает головой, ухмыляется. Провожает скрывающуюся спину друга. Бармен проходит на кухню, открывает морозилку и достает пакет со льдом. Он идет в гостиную, небрежно бросает пакет на колени друга, который не видящим взглядом уставился в неработающий телевизор.

— Пойдешь за ней?

— Нет.

Мирослав морщиться, прикладывая холод к разбитым костяшкам.

— Позволишь ей натворить глупостей?

— Да. Она не моя ответственность.

— Не пожалеешь?

— Нет.

— Уверен?

— Нет.

Писатель устало прикрывает глаза. Желваки все еще ходят на лице. Он до сих пор злится. И волнуется.

Паша добродушно хлопает по плечу и уходит, бормоча что-то себе под нос.

***

В клубе многолюдно, громко и душно. Толпа подвыпивших людей танцует привлекая внимание особей противоположного пола. Виталина чувствует себя в мире живой природы в период спаривания.

Становится мерзко. Алкоголь не спасает. Люди раздражают. Раньше ей нравилась такая обстановка. Нравилось привлекать внимание. Нравился этот движ. А сейчас… никакого удовольствия. Только мерзкое липкое чувство отвращения к окружающим.

Делия испарилась почти сразу, растворилась в танцующей толпе. Вот кто ощущал себя вполне комфортно и уверенно. Брюнетка не собиралась быть нянькой, тем более она прекрасно понимала, что ее общество Ви точно не нужна. Эля напоминала ей старые времена. Мутного. Поэтому самоустранилась, но заняла выгодное место, откуда можно было наблюдать за рыжеволосой.

Виталина сидела за барной стойкой и просто пила. Заливала свою израненную душу алкоголем. Ей было все равно на подкатывающих к ней парней, которые быстро теряли интерес, из-за профессионального игнора девушки. Ее плечи осунулись, словно они держат вселенную. А в голове на репите сегодняшний день. И чем больше она прокручивала моменты этого отвратительного дня, тем чаще перед глазами вставал Мирослав.

Писатель вытеснил всех — Мутного, отца, чувство безысходности. Его взгляд, его слова проникли под кожу, в сетчатку глаза, куда-то глубоко внутрь. Хочется избавиться от его образа, стереть, выжечь. Ей не выносимо вспоминать разочарование в серых глазах.

Виталина встряхивает головой. Перед глазами немного плывет от выпитого алкоголя. Пьянят непонятные чувства, которые раздирают и так истерзанную душу.

Раньше, она бы уже была в центре танцпола и привлекала внимание самцов назло Мутному. Он был ревнив. А Ви нравились его собственнические замашки. Она всегда знала, что он вступиться за нее. Мутному всегда было в кайф помахать кулаками и самоутвердиться. Жаль, что девушка не знала — не из-за нее он влезает в драки, а чтобы потешить свое самолюбие. Виталина всегда была игрушкой. Несмотря на весь ее шик и блеск, очень дешевой игрушкой.

— Не возражаешь, если присоединюсь?

Очередной самец пошел в атаку. Рыжеволосая даже не посмотрела в его сторону.

— Возражаю.

— Брось ломаться. Сидишь здесь вся такая красивая в откровенном платье. Явно напрашиваешься на бессонную ночь.

Ви выгнула бровь и перевела взгляд на незнакомца. Красив. И пьян. Промелькнуло в голове. Парень идеально подходил для одноразовой ночи. Для этого девушка сюда пришла. Но в голове, как назло, стоит образ Мирослава. Его серый взгляд и разочарование в них. Желание мгновенно пропало.

— Не сегодня.

Девушка встает. Не сразу находит баланс из-за высоких каблуков и выпитого алкоголя. Перед глазами до сих пор плывет.

— Эй, крошка!

Незнакомец вскакивает следом и хватает за локоть, разворачивая к себе. Виталина теряет только что найденное равновесие и стремительно заваливается на бок. Подворачивает ногу, морщится от боли и стремительно падает на пол, зажмурив глаза. Но что-то идет не так. Она не чувствует удар и последующую боль. Только жилистые руки на талии и сильное тело под боком.

— Проблемы?

Этот чертов голос. Мурашки по коже. Незнакомец резко убирает руку с локтя.

— Ты бы следил за своей сучкой, — выплевывает парень.

Виталина не видит, но знает как нездорово заблестели глаза у ее спасителя. Девушка пытается выпутаться из сильных объятий, но ее только крепче прижимают. Внутри что-то больно стучит, проламывая ребра и истекая кровью. Как будто боли недостаточно.

Даже сквозь громкую музыку и пьяную толпу, Ви чувствует напряжение. Искрящееся до дрожи. Девушка уже знает окончания сегодняшней ночи. Без драки не обойдется, как и много лет назад. Но чего рыжеволосая не ожидает, так еще один голос, который просачивается сквозь биты. Повторяет ранее сказанное слово, но совершенно другим тоном. В нем слышится злость.

— Проблемы?

А серые глаза смотрят только на нее. В этот момент Ви понимает, что все хорошо. Сейчас она в безопасности. Сердце не кровоточит и не ломается об ребра, оно трепетно стучит заживая.

Мирослав переводит взгляды на мужчин. Оценивает ситуацию. Ему совершенно не нравится, что Виталину обнимают. Скулы снова ходят ходуном. Сегодня он слишком часто злиться и не прочь кому-нибудь врезать.

— Отпусти, — зло бросает рыжеволосая, вырывается.

Мутный еще крепче сжимает, так больно, что хочется вскрикнуть, но смотрит он исключительно на прибывшего парня. Его взгляд горит огнем, но в ответ встречает ледяное спокойствие серых глаз. Отпускает неохотно. Ви выдыхает и прихрамывая идет к писателю. Тот ловит ее сразу. Взглядом осматривает, а затем удовлетворенно кивает, не находя видимых повреждений.

Мирослав и Виталина уже хотели были развернуться и уйти, как слышат брошенную фразу незнакомца.

— Вот шлюха.

Предел кипения пройден. Рыжеволосая ничего не успевает понять, как Мирослав размахивается и ударяет точно в нос. Она слышит скулеж сквозь громкую музыку. На них оборачиваются, видит охрану. Улавливает удивление в карих глазах Мутного и что-то близкое к уважению, но быстро пропадает.

Писатель подхватывает девушку на руки и уходит, не говоря ни слова. Взгляд непроизвольно смотрит назад, а там ее первая любовь стоит и грустно улыбается, смотря в ее зеленые глаза.

Мирослав злится. Давно он не был в такой ярости. Хотелось дальше бить-бить-бить, чувствоваться кровь на руках и как крошатся кости чужака. Но он слишком хорошо владел собой, чтобы отпустить самого себе с поводка.

До машины добрались в напряженном молчании. Писатель помог девушке устроиться на переднем сидение. Сел за руль, включил музыку, чтобы тишина не душила. Никто ничего не говорит. Ви открыто наблюдала за ним. Чувствовала его напряжение и злость. Предпочла не лезть.

Ей было стыдно. Хотелось прильнуть к его сильной груди и забыть обо всем, но не позволяла себе даже прикоснуться к нему.

До квартиры Виталина уже шла сама, немного прихрамывая. Писатель шел следом, в любую минуту готов подхватить, но без надобности не касался. Он смотрел на оголенные ноги в мега коротком платье и хотелось биться головой об ступеньки. Мирослав злился уже на себя, на свое похотливое желание. Парень до сих пор ощущал тепло ее хрупкого тела. Боялся натворить глупостей. Впереди идущая девушка, не хило так срывала ему крышу.