Сломленная

Глава 17. Рядом с тобой

Виталина не нашла сил прочитать письмо. Когда они вернулись из детского дома, Мирослав положил конверт на тумбочку около ее кровати и вышел из комнаты. Ви долго гипнотизировала конверт, но сил открыть его так и не обнаружила в себе.

Когда поняла, что не сможет прочитать письмо, она вылетела из комнаты, словно там распространяется смертельная зараза. Внутри непонятные эмоции. Ви не знала, что такое материнская любовь. Она ее не получала. Для нее слово “мама” это что-то далекое и неизведанное. Потому что она никогда не произносила это слова, как никогда не слышала в свой адрес.

Что можно прочитать в этом письме из прошлого? Слова любви? Поддержки? Объяснения? Но ведь мама ни знает, что ее дочь натворила. Не знает какой она стала. Не знает ее страхов и переживаний. Эти строки ни чем не помогут. Как может человек, исчезнувший из жизни, чем-то помочь и поддержать?

Вопросов море. И с каждой новой мыслью их становится только больше. Что на самом деле произошло с мамой? Почему ей соврали, что мама умерла при родах? Куда исчезла мама? Она действительно умерла? Тогда кто в могиле, которую Ви навещала раз в год?

Голова раскалывается. Хочется немного отвлечься, забыться, отдохнуть. Ви привычно заходит в гостиную. Усаживается на полу около ног писателя, словно кошка. Голова облокачивается на мужское бедро, как будто требует внимания. И тут же получает, поглаживания по волосам. Пальцы зарываются в шёлк волос, массажируя у корней. Девушка в наслаждении закрывает глаза. Хочется мурлыкать.

Они не произносят ни слова. Она требует внимание, он с удовольствием уделяет. Эта молчаливая химия между ними. Понимание. И невероятное притяжение.

Мирослав откладывает ноутбук на рядом стоящий журнальный столик и садится на пол, поближе к Виталине, обнимая ее за плечи. Ви не сопротивляется и с удовольствием утыкается в шею, вдыхая естественный мужской запах. Он успокаивает, как и рука поглаживающая волосы. Все это кажется идиллией, посреди разрастающегося хаоса. Оба уверены, скоро у них не будет возможности вот так нежиться в объятьях друг друга.

— Предлагаю немного развеяться. — Нарушает уютную тишину мужчина. — Сегодня у Паши день рождение, а я так и не купил ему подарок.

— О, Боги! — Встрепенулась рыжеволосая. — Я тоже забыла. Из-за этой гребаной драмы, все вылетело из головы. — Девушка вскочила на ноги, нахмурилась. — Кстати, где он? Он ведь вроде брал выходной на этот день?

— У него какие-то проблемы с поставщиком, — поднимается с пола. — Написал смс, что все уладит и ждет нас к девяти вечера в своем баре.

— Отмечать день рождение на своей же работа, так себе, если честно, — кривится рыжеволосая.

— Это его детище, он боится отпустить контроль. Вот увидишь, пройдет еще пару месяцев и он спокойно будет оставлять бар на своего заместителя.

— Которого у него нет, — закатывает глаза.

— Ему нужно время, чтобы превратиться в большого нудного босса, — улыбается писатель.

— Сомневаюсь в этом, но надеюсь всем сердцем.

Поездка по магазинам заняла оставшуюся часть дня.

Со стороны они выглядели как молодая супружеская пара. Они не помнят в какой момент взялись за руки. Все время улыбались, смеялись, а порой и смущались. Прохожи оглядывались на них, не из-за громких возгласов, а от того, что эти двоя излучали комфорт и тепло. Между ними искрился флирт и нежность. За такой парой приятно было наблюдать, понимая, что зарождается нечто трепетное и настоящее.

— Что можно купить человеку, у которого все есть? — Бурчала Виталина, выходя из очередного отдела в огромном торговом центре.

— Надувную девушку.

Ви переводит удивленный взгляд на писателя, тот стоит со серьезным выражением на лице.

— А что? У него нет девушки, это как альтернатива.

Они пару секунд смотрят друг на друга, а потом одновременно начинают хохотать на весь первый этаж. Прохожие оборачиваются на еле стоящую на ногах от смеха, парочку.

— Добрый вечер. — Раздается мужской голос.

Парочка переводят взгляды на позади стоящего мужчину. У Виталины вся краска с лица исчезает, как и улыбка. Мирослав видит реакцию рыжеволосой, становится серьезным, подходит ближе и притягивает к себе за талию. Писатель на не подсознательном уровне чувствует, что девушка нуждается в защите.

Мужчина напротив улавливает собственнический жест со стороны чужака и как-то по-звериному скалится. Мутный узнает в писателе, того кто забрал Ви из клуба, того кто нокаутировал подонка, пристававшего к девушке.

— Добрый вечер. Мирослав. — Протягивает руку для рукопожатия. Писатель понимает кто перед ними. Незнакомец ему не нравится, но он делает первый шаг для знакомства. Неизвестно, как сложится эта история, но мужчина перед ними, отец сына Виталины. А Пожаров прежде чем махать кулаками, всегда ищет компромисс.

— Иван. — Брюнет не колеблется и пожимает руку. Рукопожатие выходит сильнее чем кажется со стороны. Никто не хотел уступать, но оба оценили силу друг друга.

— Ты что-то хотел? — Грубо спрашивает девушка, крепче прижимаясь к мужскому боку.

— Ничего особенного. Просто увидел давнюю знакомую и решил поздороваться.

“Знакомую”. Рыжеволосую всю передергивает внутри, но виду не падает.

— Поздоровался? А мы пойдем, у нас дела.

Девушка начинает разворачиваться, но тут же замирает столбом.

— Я хотел пригласить тебя куда-нибудь, посидеть, поговорить. Мы ведь не чужие друг другу люди и есть что обсудить.

Внутри все холодеет. Мозгом-то она понимает, что да, действительно поговорить надо. Выведать что-нибудь про отца. Узнать про сына. Мутный наверняка знает о мальчике больше, чем она. Но внутри жгучая обида. В душе незаживающая рана. А по венам неконтролируемая злость.

— Не сегодня. Я сама позвоню. — Сквозь зубы и через силу. У нее нет его номера, удалила.

Девушка окончательно разворачивает и идет вглубь торгового центра.

— Ви…

Мутный делает шаг, чтобы догнать, но тут его путь преграждает писатель.

Мирослав молчит, но взгляд готов убивать. Писатель показательно, стряхивает невидимую пылинку с плеча чужого пиджака. Все так же молча, неотрывно смотря в глаза напротив. А затем просто разворачивается и уходит. Догоняет рыжеволосую и берет за хрупкую ладонь, переплетая пальцы.

Мутный никогда не был трусом. Всегда первый начинал драки, не боясь увечий. Мужчина понимал, что он намного сильнее писателя и в рукопашной легко был бы победителем. Но. Всегда эта гребанное, но. Когда мужчине есть кого защищать, он становится непобедим, даже если соперник сильнее. И Мутный видел это во взгляде соперника. Видел тот непоколебимый стержень и невероятную моральную силу. Когда-то и ему было за кого драться, кого защищать. Но в нем не было того самого стержня. Поэтому так легко продался.

Мужчина смотрит на удаляющуюся пару и в груди неприятно ноет. На сколько не был бы он сильным, в нужный момент стал слабаком и предал самого родного человека.

***

Сегодня в баре было на удивление меньше народу, чем обычно. Компания из четырех человек устроилась за самым ближайшем столиком около бара. Паша все никак не мог отдать бразды правления новому бармену, которого нанял недавно. Хотя парень справлялся отлично и никаких нареканий к его работе на было, но педантичность владельца не могла пока позволить расслабиться.

— Ну вздрогнем!

Три стеклянные бутылки пива и один бокал с джином встречаются посередине стола, создавая веселый звон. Друзья разговаривают, смеются и подшучивают друг над другом. Посиделки плохо напоминают празднование дня рождения, больше на долгожданную встречу друзей.

Правда подарки все-таки подарили. Мирослав и Виталина так и не смогли купить что-то стоящее. Настрой на покупки как-то резко пропал, после встречи с бывшим Ви. Но без прикола не обошлось. Писатель купил пачку презервативов, мыло в форме вагины и конверт с подписью “на шлюх”, в которой они с девушкой положили деньги. Делия тоже поймала волну приколов, поэтому от нее досталась черная футболка с белой надпись “планы на день” и нарисованный человечек красноречиво пинающие члены, а так же трехмесячный абонемент на эротический массаж.

В общем, все знатно расхохотались, когда бармен распаковал подарки. Очень забавно смотрелось: в одной руке мыло с вагиной, в другой футболка с членами.

— А на какой стороне ты? — Поиграла бровями Эля, как бы спрашивая ты по девочкам или по мальчикам.

Паша швырнул футболку в лицо подруге. Мирослав с Виталиной уже плакали от смеха.

Вот так и проходило празднования, на взаимном подтрунивание. А еще за их столиком так часто звучала фраза “а помнишь?”.

— А ты помнишь, как мы сперли топик в магазине? — Восклицала Делия.

— А ты помнишь, как Паха сиганул с обрыва на свой день рождение на спор? Это было безумие! — Вторила Ви.

— А вы помните, как мы удирали от ментов, когда раскрасили муниципальное здание? — Поддерживала девушек бармен.

И на этом вечере воспоминаний Мирослав не чувствовал себя лишнем. Он потихоньку пил свой напиток, сменяя бутылку за бутылкой и любовно глядел на рыжеволосую.

А та то подпрыгивала, когда что-то вспоминала. Либо заливисто смеялась, запрокидывая голову. Иногда оборачивалась к нему с широченной улыбкой на лице, а он ни мог не ответить тем же. В какой-то момент он уж слишком увлекся, погряз в своих чувствах и не удержался. Положил свою руку на женское бедро. Ви даже не дрогнула, не замялась, не отвлеклась. Она просто положила сверху свою ладонь и позволила пальцам переплестись. Оба отчего-то выдохнули и расслабились.

— Жаль, что мы не были так близки тогда, — рыжеволосая грустно улыбается, глаза блестят от выпитого алкоголя. Переводит взгляд то на парня, то на девушку. Она так раньше была слепа к своему окружению. Оказывается хорошие люди были совсем рядом, нужно было только глаза раскрыть.

— Мы все тогда были другими. Легкомысленными и глупыми.

— У тебя до сих пор мозгов не прибавилось, — толкнула кулаком в плечо друга Делия. — Давайте не будем о грустном, а ну-ка пойдем потрясем нашими попками.

— В моем баре не танцуют.

— Кто тебе сказал такую глупость? — вскинула бровь брюнетка. — Да ты хоть знаешь кто мой друг?

— Кто? — Не понимающе моргает бармен.

— Владелиц этого заведения, поэтому нам можно все.

Паша моргнул пару раз переваривая услышанное, алкоголь значительно притуплял мыслительный процесс. А когда дошло громко вскрик “эй”, но девушки уже стояли около бара и упрашивали нового сотрудника сделать музыку громче.

Парень неуверенно покосился на своего начальника. Делия тут же возмущенно зыркнула в сторону друга и тот сдался. Кивнул бубня себе под нос и через пару минут девушки отжигали рядышком под громкую музыку. Они недолго были одни и уже через пару минут к ним присоединились еще несколько девушек.

— Следующим заведение, который я открою, будет клуб, — проговорил Паша, улыбался, глядя на танцующих.

— Значит, за исполнение желаний, — произнес тост Мирослав, чокаясь с другом бутылками.

Писатель с трудом поддерживал разговор с другом. Постоянно отвлекался на плавные движения рыжеволосой. В них не было какого-то сексуального подтекста, только соблазнительная грация и невероятное чувство ритма.

— Она тебе нравится? — Внезапно спрашивает друг.

— Нет, — несмотря на выпитое количество алкоголя следующее слово звучит уверенно по-трезвому, — люблю.

Паша смотрит пристально несколько минут.

— Так быстро, — не вопрос, сухая констатация факта. — И что будешь делать?

— Буду рядом.

— А ребенок?

— Не пугает.

— А сложившаяся ситуация?

— Разберемся.

— Что ж тогда давай выпьем за достижение целей.

Снова звон и алкоголь будто уже течет по вена.

— А что насчет тебя? Делия. Что ты чувствуешь? И не нужно этого — мы просто друзья.

Бармен смотрит пару минут на яркую брюнетку. На вечно алые губы и сексуальные изгибы в легком изумрудном комбинезоне. И сердце предательски сжимается. Потому что любит.

— Она знает? — Мирослав правильно понял грустный взгляд.

— Да.

— И вы…

— Нет, — перебивает друг, — это тот самый вариант либо друзья, либо разошлись по разным дорогам. А я не смогу по разным дорогам, Слав. Я вообще без нее не смогу.

— Что ты не сможешь?

Девушки возвращаются внезапно, застают врасплох и слыша последнее слово. Паша паникует, взгляд хаотично бегает, а мозг пытается придумать оправдание.

— Не сможет завтра со мной съездить по делам. — Спасает Мирослав друга, получая в ответ практически неуловимый кивок и благодарную улыбку.

— Я могу с тобой съездить, — говорит Виталина.

— Хорошо.

Мирослав улыбается и теперь его очередь в панике придумывает очень важное дело на завтра.

Друзья приезжают домой далеко за полночь. Паша еле передвигает ногами, опирается на более трезвого друга. Эля машет на прощание из лифта, пьяно икая.

Мирослав дотащил бармена до его комнаты, уложил на кровать. Раздел как мог, укрыл одеялом. В общем чуть ли не в лобик поцеловал перед уходом.

А Ви нервно ждала в коридоре. Когда писатель вышел и наткнулся на нервничающую девушку, замер. Они стояли пару секунд пока одновременно не притянулись друг к другу, не понимая кто сдался первый.