Сломленные Фейри

32. Элис

Звезды пронеслись над нами по небу, и мы рухнули обратно на землю, когда наши ноги коснулись твердой земли, и я свалилась на задницу, не в силах удержать равновесие на своих шпильках, так как шок от того, что только что произошло, сбил меня с ног.

— Merde, — выругался Данте, когда Розали рухнула на землю, обхватив голову руками и всхлипывая.

— Это моя вина! — рыдала она. — Он последовал за мной в бассейн и использовал свою магию воды, чтобы вытащить меня, когда нас окружили агенты ФБР. Я сказала ему бежать, оставить меня там, но вместо того, чтобы защищаться, он окутал меня водяным пузырем и запустил меня через всю территорию, чтобы увести от них, спрятав меня в тени, когда я приземлилась. К тому времени, как я поняла, где нахожусь, они уже одолели его и надели на него наручники. Он был пойман из-за меня. Что теперь с ним будет?

Я смотрела между Данте и Леоном, надеясь, что у кого-то из них есть ответ на этот вопрос, и мое сердце стучало в груди так сильно, что стало больно. Лицо Леона было бледным, и он с такой силой запустил руку в свои длинные волосы, что я видела, как он дергает их за корни.

— Найты не попадаются, — пробормотал он, словно пытаясь отрицать, что это вообще произошло. От его одежды исходил резкий запах дыма, и мой пульс затрепетал от паники за него, когда я поняла, как чертовски близко он подошел к тому, чтобы быть сожженным заживо там, на улице, этим придурком со скальпелем.

— Мы должны что-то сделать, — сказала я, поднимаясь на ноги и обхватывая Леона руками за талию, прижимая его к себе, чтобы уверить себя, что с ним все в порядке. — Что обычно делает твоя семья, чтобы уберечь тебя от тюрьмы? Есть ли кто-то, кому мы можем позвонить, или откупиться, или…

— Нас не ловят, — снова прорычал он, как будто думал, что я не услышала, когда он сказал это в первый раз. Но я предположила, что он имел в виду не то, что этого никогда не случалось.

— Никогда? — переспросила я, чтобы убедиться.

— Нет. Ни разу. Ни разу за всю историю нашей семьи, зарабатывающей на жизнь воровством. С тех пор как моя прапрабабушка сделала нас самыми известными ворами в Солярии, украв бесценные артефакты из Дворца Душ почти двести лет назад. Это не… это не может… отец просто взбесится, — он покачал головой в неверии, словно не мог принять то, что только что произошло, и мне тоже было трудно в это поверить.

Роари был настолько уверенным и собранным, что мысль о том, что его увезут в какую-то камеру, не укладывалась у меня в голове. Я знала, что то, чем он и его семья зарабатывают на жизнь, незаконно, но почему-то мысль о том, что кого-то из них поймают и посадят за это, даже не приходила мне в голову.

— Мы можем это исправить, — решительно повторила я, словно сказанное с достаточной убежденностью могло стать правдой.

— Я разрушила всю его жизнь, — прошептала Розали, и Данте начал вышагивать.

Мы находились за границей дома его семьи, и, оглядываясь по сторонам, он, казалось, понимал, что мы все еще не в безопасности.

— Давай, amico mio, мы сможем все выяснить, когда окажемся в безопасности моего дома. Здесь небезопасно, поскольку Феликс все еще на свободе.

Леон отстранился от меня с рычанием, которое издал настоящий Лев, схватил мою руку в свою и наполовину потащил меня вверх по дороге к дому Данте вдалеке, как будто мысль о том, что со мной что-то случится следующей, вдруг стала самой насущной заботой в его голове.

Где-то в деревьях позади нас раздался низкий вой, и мы замерли, с опаской оглядываясь по сторонам, пока Данте бормотал что-то на своем языке. Мы миновали первое защитное заклинание, и Данте стянул с себя рубашку, за ней последовала остальная одежда, которую он бросил мне.

— Забирайтесь, я отвезу нас обратно в дом, и мы сможем поговорить наедине. Решить, что делать с этим беспорядком, — он сместился, не дожидаясь нашего ответа, и мы втроем забрались к нему на спину, причем Леон все еще нес на спине тяжелый мешок с сокровищами, которые он украл из поместья Акруксов.

Слезы Розали смолкли, когда мы пронеслись над виноградниками и устремились к огромному белому дому, стоявшему на вершине холма; полумесяц низко висел за ним в темном небе, усеянном звездами. Казалось, что все они не отрываясь наблюдают за этим моментом, как будто он имеет для них значение, хотя они ничего не сделали, чтобы помочь нам, когда это было важно.

Ледяной ветер вырывал слезы из моих глаз, страх за Роари поднимался в моей груди, как всепоглощающий зверь, отчаянно пытающийся уничтожить каждую надежду, за которую я пыталась уцепиться.

Данте приземлился на крыше дома своей семьи рядом с его тайным садом, и мы слезли с его спины, опустившись на черепицу, прежде чем он снова перешел в форму фейри. Он снова натянул штаны и пересек крышу, открыв дверь, ведущую в маленький сад, где стояла джакузи.

По моей коже пробежали мурашки магии, когда заклинания обнаружения и защиты проверяли вкус моей силы, чтобы убедиться, что мне разрешено находиться здесь, прежде чем пропустить меня. Я не сомневалась, что они бы убили меня, если бы я не была допущена.

Леон поймал меня за руку и протащил через ворота, прижав меня к одному из кованых стульев, а затем опустился передо мной на колени.

— Ты в порядке? — спросил он грубым голосом, потянувшись вверх, чтобы убрать мои волосы за уши, его взгляд метался туда-сюда между моими глазами с серебряной оправой, словно он просто должен был убедиться, что я в порядке.

— Я в порядке, Лео, — вздохнула я. Я даже не участвовала ни в одной из опасных частей работы сегодня, но я догадывалась, что после потери брата он чувствовал себя очень потрясенным. — Я больше беспокоюсь о тебе. Скажи, что мы можем сделать, чтобы помочь Роари?

Он безнадежно покачал головой и, выпустив длинный вздох, наклонился вперед и прислонился лбом к моим коленям.

Мое сердце разрывалось от боли, когда он обхватил мои бедра так крепко, что на них появились синяки, как будто он боялся, что в любой момент меня могут оторвать от него. Я запустила пальцы в его длинные волосы, массируя кожу головы в попытке успокоить его, золотистые пряди скользили между моими дрожащими пальцами, когда я продолжала движение. Я направила исцеляющую магию на кончики пальцев, чтобы залечить порезы и раны, полученные им во время побега, но он просто молчал, пока я работала.

Данте и Розали говорили на быстром фаэтанском языке, который я не могла уловить, ее лицо было залито слезами, а на лице было свирепое выражение, слишком похожее на ненависть к себе.

— Он вернулся за тобой, потому что так поступает семья, Роза, ни один человек не остается брошенным. Это была не твоя вина. Ты не можешь всерьез винить себя. A morte e ritorno, — огрызнулся Данте.

— Я не хочу стоять здесь и слушать, как ты оправдываешь меня, Данте, — прошипела Роза, потянувшись за ножом, который лежал на столе рядом со мной. Она повернулась и посмотрела на луну, ее прекрасное молодое лицо было залито слезами, но в ее взгляде все равно светилась дикая решимость. — Клянусь силой луны и Волком, живущим в моих конечностях, я освобожу Роари Найта, — прорычала она, поднимая нож и делая глубокий надрез по центру ладони.

— Роза, — потрясено прошептал Данте, но она проигнорировала его, устремив взгляд на серебристый полумесяц, низко висящий в небе, и продолжая произносить свою клятву.

— Чего бы мне это ни стоило, чем бы мне ни пришлось пожертвовать, я исправлю эту ошибку и верну ему долг. Кровь за кровь. Жизнь за жизнь. Пусть луна проклянет меня, если я когда-нибудь сверну с этого пути, и оборвет мою жизнь, если я потерплю неудачу, — она подняла сжатый кулак к небу, кровь струйками стекала между пальцами, она смотрела на луну, и серебристое сияние, казалось, исходило от ее кожи, купая ее в лунном свете, от которого дрожь пробежала по моему позвоночнику.

Без лишних слов она бросила окровавленный нож на пол и пошла прочь от нас, направляясь в здание и вниз по лестнице, серебряный свет следовал за ней, когда она уходила, оставляя в воздухе привкус магии.

— Что это было, черт возьми? — вздохнула я, когда за ней захлопнулась дверь и вокруг нас воцарилась тишина. Розали не была Пробужденной, так что она никак не должна была быть способна творить какую-либо магию, но в том, чему я только что стала свидетелем, я тоже не сомневалась.

— У Розы редкая форма Оборотня, — сказал Данте, издав вздох, полный беспокойства. — Она Лунный Волк, и ее способности… честно говоря, у нее чертовски много способностей, которые мы даже не до конца понимаем. Нам не удалось узнать о ее роде много такого, что можно было бы назвать достоверными фактами, потому что о Лунных Волках ходит бесчисленное множество легенд и очень мало правдивых рассказов. Насколько нам известно, на данный момент в живых нет ни одного представителя ее рода, и в такие моменты она просто… кажется, инстинктивно знает, что делать со своей силой. Мы надеемся, что со временем она сможет разобраться в них и использовать их в полной мере.

— С ней все будет в порядке? — спросила я.

— С ней все будет хорошо, как только мы вернем Роари домой в целости и сохранности. Я подключу к этому семейных адвокатов, они вытащили меня из достаточно большого дерьма, чтобы разобраться в этом…

— Папа будет в шоке, — вздохнул Леон, поднимая голову с моих колен, чтобы заговорить. — Как… я даже не знаю, какой гнев он будет испытывать по этому поводу. Позор, который это принесет его репутации, сведет его с ума…

Леона прервал звук звонка Атласа Данте, и я посмотрела на него, когда он достал его из кармана, проклятие слетело с его губ, когда он посмотрел на определитель номера.

— Это Лайонел, — прорычал Данте, и Леон сел, повернувшись, чтобы посмотреть на него, когда он встал рядом с нами и положил Атлас на стол. Казалось чертовски маловероятным, что Верховный Советник позвонил бы для случайной беседы после той бури дерьма, поэтому было довольно легко догадаться, что он догадался о причастности Данте к произошедшему. — Сидите тихо, пока я все не выясню, — предупредил Данте, прежде чем ответить на звонок и подождать, что скажет Драконий засранец.

— Я действительно должен лететь туда и разорвать всю твою семью на части за тот трюк, который ты только что провернул, — низкий рык Лайонела разорвал тишину, заставив волоски подняться на моей шее.

— Я не понимаю, о чем ты, — ответил Данте, его голос ничего не выдавал.

— Не прикидывайся дурачком, парень, или я приду туда, заберу твою хорошенькую шлюшку-вампиршу и сделаю из нее пример. Не думай, что я не буду резать ее на куски, чтобы донести до тебя свою мысль. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это быть мужчиной и признать, что ты сделал. Я знаю, что тот кусок дерьма, которого я поймал, родом из Алестрии, и я также нашел разрыв в моих щитах, который имеет все магические признаки молнии, задерживающейся вокруг него. Так что не оскорбляй мой или свой интеллект своей ложью и просто признай свои действия, как истинный фейри. Или ты готов позволить Льву гнить за твои преступления?

— Чего ты хочешь? — потребовал Данте, когда Леон вскочил на ноги и начал пятиться, заставляя себя прикусить язык. Лайонел не захочет говорить ни с кем, кроме Данте, и мы не могли рисковать испортить дело, настраивая его против нас без причины.

— Тебя, — промурлыкал Лайонел, звуча так чертовски самоуверенно, что это заставило мою кровь закипеть. — Если бы ты был кем-то другим, я бы казнил тебя за то, что ты сделал сегодня ночью, и запер бы всех членов твоей преступной семьи в тюрьме Даркмора. Но, к счастью для тебя, у тебя есть вещи, которые мне нужны, и я готов заключить с тобой сделку, чтобы убедиться, что я их получу.

— Мы уже пришли к соглашению по этим вопросам, — прорычал Данте, и я поняла, что он думает о секс-видео, которое он держал над головой Лайонела, чтобы убедиться, что ему не придется поступать в Академию Зодиак.

— Ну, теперь у меня есть собственное видео. На нем отчетливо видно, как маленький волчонок убегает из моего поместья сразу после взлома. Скажи мне, Данте, как ты себе представляешь, что будет делать непробужденная четырнадцатилетняя девочка в тюрьме строгого режима, полной убийц и насильников? К тому же она такая красивая девушка, и мне кажется, что она будет гнить в камере с каким-нибудь психопатом, который будет использовать ее как игрушку.

Рев ярости вырвался из Данте, и он выкрикнул в Атлас целую вереницу фаэтанских слов, которые явно были наполнены угрозами и оскорблениями, прежде чем он смог себя контролировать. Я вскочила со своего места и бросилась к нему, заглушая Атлас, прежде чем Лайонел смог услышать слишком много из его вспышки, затем взяла его лицо между ладонями и заставила посмотреть на меня.

— Дыши, Drago, — приказала я. — Он что-то хочет от тебя. Он бы уже послал сюда ФБР за ней, если бы не был готов к переговорам.

Данте резко выдохнул и кивнул, прежде чем я отпустила его. Он провел рукой по лицу, пытаясь успокоиться, прежде чем снова включить звук вызова.

— Чего ты хочешь? — прорычал Данте.

— Говоря прямо, мне нужно все, что ты можешь предложить. Я хочу, чтобы ты встал в строй и присягнул Гильдии Драконов. Затем я хочу, чтобы ты регулярно дарил мне свою штормовую магию. У меня есть кувшины с молниями, которые могут содержать силу шторма, высвобождаемую по моей воле, которые я буду требовать от тебя ежемесячно наполнять.

— Если ты хочешь этого, тогда я хочу, чтобы все записи о визите Розы в твой дом были стерты. Не будет ни расследования, ни ФБР, и ты не будешь выдвигать обвинения. И я хочу, чтобы Роари Найта освободили, — потребовал Данте.

— Так, так, Данте. Я действительно ожидал, что ты будешь умнее. Кроме того, я еще не закончил говорить тебе, чего я хочу, — сказал Лайонел, его голос был опасно низким.

— Тогда продолжай, — прорычал Данте.

— Я хочу вернуть те предметы, которые ты у меня украл. И, наконец, я хочу больше Штормовых Драконов. Ты можешь жениться на моей племяннице Джунипер и начать производить наследников как можно регулярнее.

Мое сердце превратилось в камень в груди, и я покачала головой в яростном отрицании, когда взгляд Данте упал на меня. Я ни за что на свете не смогла бы смотреть, как его выдают замуж за какую-то Драконью сучку с единственной целью — произвести потомство. Это убьет меня, разорвет на части и оставит истекать кровью в грязи. И хрен знает, что это сделает с ним. Но как я могла отказать в просьбе? На кону стояла не только наша с Данте жизнь, но и свобода Розы и Роари.

— По закону я не могу жениться, пока не закончу школу, — прорычал Данте, его медово-карие глаза были устремлены на меня, и в них горела тысяча обещаний, которые, я знала, он не сможет выполнить, если дело дойдет до их лжи или нашей любви. Я никогда не смогла бы попросить его пожертвовать собой, но что было альтернативой? Отдать его в несчастный брак? Смотреть, как он жертвует своей жизнью и счастьем, чтобы заплатить этот гребаный долг?

— Тогда мы можем устроить это на следующий день после твоего выпуска. Хотя восемнадцать месяцев — это долгий срок, чтобы мне пришлось довериться твоему слову. Возможно, мне стоит держать щенка Волка и Льва под замком, пока ты не выполнишь свою часть сделки? — холодно предложил Лайонел.

— Нет… подожди… — быстро сказал Данте, когда показалось, что Лайонел может прервать звонок, но было очевидно, что он даже не знает, что он может предложить, чтобы попытаться выкупить наш выход из этого.

Мое сердце колотилось от паники, и Леон подошел ко мне сзади, обхватил меня руками за талию и прижал к себе, пытаясь успокоить меня, несмотря на то, что весь мир, казалось, рушился вокруг нас.

— Ты действительно заботишься о браке? — быстро спросил Данте. — Или это просто мои дары? Что если я сделаю все то, что ты хотел. Перееду жить в твой дом, поступлю в эту модную академию и…

— Нет. Я не думаю, что это сработает. Я понял, что ты слишком нелюдим, чтобы выдать себя за одного из моих, если будешь слишком часто находиться среди высокородных. Поэтому ты можешь оставаться в Алестрии, вне поля зрения и вне ума, возвращаясь ко мне, когда я тебя призову. Но ты прав, меня не волнует брак. Меня волнуют наследники.

— Наследники? — эхом отозвался Данте, и я начала качать головой в знак отказа, даже когда Лайонел продолжил.

— Да. Партия маленьких Штормовых Драконов, которых я смогу вырастить в том образе, который от них требуется, без твоего неотесанного участия.

— Ты просто хочешь засунуть в ее живот детей Штормового Дракона? — спросил Данте, его лицо не скрывало отвращения, которое он испытывал к этой идее.

— О, хорошо, ты не так глуп, как я начал опасаться, — сказал Лайонел, и, клянусь, я услышала в его голосе самодовольную ухмылку.

— Но я из рода Оборотней, нет причин полагать, что мои дети будут Драконами, — сказал Данте, почти про себя, его горло подрагивало, когда мои губы раскрылись в ужасе от мысли, что у него могут быть дети от женщины, которую он даже не знает, не говоря уже о любви.

— Нет. Но я готов рискнуть. На самом деле, если ты предлагаешь трахнуть мою племянницу и заделать в ней ребенка, то я уверен, что могу рассмотреть возможность более снисходительного отношения к твоим маленьким друзьям, — предложил Лайонел со смехом. — Потому что я уверен, что она с радостью согласится. Женщины почему-то любят немного грубости время от времени.

— Ради всего святого, не можешь же ты, в самом деле, просить, чтобы я отдался ей? — Данте зарычал, его гнев вернулся, когда он оправился от шока, вызванного этой чертовой просьбой, и я потянулась, чтобы взять его за руку в знак солидарности.

Лайонел вздохнул, словно Данте испытывал его терпение. — Тебя волнует твоя кузина и Лев или нет? Потому что этот разговор меня утомляет, и я могу с таким же успехом позвонить в ФБР и позволить им разобраться с этой ситуацией.

— Конечно, они мне не безразличны, — фыркнул Данте, явно обидевшись на предположение, что он не сделает все возможное, чтобы защитить свою семью.

— Хорошо. Значит, цена их свободы такова: я хочу вернуть золото, которое ты украл у меня. Я хочу, чтобы ты принес присягу в Гильдии Драконов и посещал общественные мероприятия по моей просьбе. Я хочу регулярных пожертвований от твоей штормовой магии. И я хочу, чтобы в течение следующих трех месяцев ты поместил в Джунипер ребенка.

Наступила тишина, и ужас охватил меня, когда я смотрела в глаза Данте, желая умолять его отказаться, мой разум метался от безнадежной необходимости найти хоть какую-то альтернативу, но ее не было, и боль в его глазах говорила, что он тоже это знал.

— Все в порядке, — вздохнула я, хотя это было не так. Но я не могла позволить ему не согласиться на это, потому что я понимала. Я понимала все это, потому что знала, что сделала бы все и вся, чтобы спасти Гарета. И если это было то, что требовалось для спасения Розали и Роари, то я знала, что это цена, которую мы должны заплатить.

— Договорились, — сказал Данте, и, клянусь, я видела, как разбилось его сердце, когда это слово покинуло его уста. Семья была для него всем, как можно было ожидать, что он просто станет отцом детей и отдаст их этому чудовищному человеку? Но какой у него был другой выбор?

— Я так и думал, — промурлыкал Лайонел. — Но я не готов поверить тебе на слово после того дерьма, которое ты только что устроил, поэтому я пощажу девочку, если мои сокровища вернутся в течение часа, но Льва я отправлю в тюрьму Даркмор. Если ты хочешь, чтобы я помиловал его, тогда я предлагаю тебе придерживаться этой сделки и не пытаться надуть меня. Я давал тебе шанс стать в строй по собственному желанию, так что теперь мы сделаем это сложным путем.

Линия отключилась, и я клянусь, что боль, которую мы все почувствовали после его слов, была подобна тонне кирпичей, упавшей на наши головы.

Каким-то образом мы все трое оказались сплетенными вместе, обхватив друг друга руками, и просто молча стояли, не находя слов, чтобы выразить, насколько все это было чертовски неправильным.

— Мне нужно вернуть ему золото, — пробормотал Данте, сосредоточившись на самой срочной задаче, хотя груз других вещей, которые Лайонел хотел от него, должно быть, тяготили его сильнее, чем я могла себе представить. — Ты должна пойти и использовать подзорную трубу, чтобы выяснить, что за хрень в этой книге. Он не упоминал ее специально, и если нам повезет, он не поймет, что она пропала, и мы сможем оставить ее у себя. Если нет, то ты должна выяснить, что скрывает книга, прежде чем мне придется отнести ее обратно.

— Хорошо, — согласилась я, потому что не знала, что еще сказать.

— Мне нужно пойти домой и рассказать маме и папе о Роари, — сказал Леон, нахмурив брови.

— Все в порядке, ты иди и расскажи им, а я могу проверить книгу с Габриэлем, — быстро сказала я, заметив нерешительность в его взгляде. — Таким образом, если Лайонел поймет, что ее там нет, то мы, по крайней мере, выиграем несколько часов, чтобы посмотреть на эту чертову книгу, а твои родители не останутся в неведении.

Мы все неохотно согласились пойти каждый своей дорогой, никто из нас не хотел бросать остальных, чтобы они справлялись со своими задачами в одиночку, но время было насущным, а у нас его не было в запасе.

Я написала Габриэлю, что приеду к нему на квартиру, но он быстро ответил мне, сказав, что звезды хотят, чтобы мы встретились в академии.

Данте переправил нас обратно за пределы земли Оскура, и мы с Леоном соскользнули с его спины, прежде чем он снова перешел в форму фейри и натянул одежду, которую я несла для него.

Он достал из кармана мешочек со звездной пылью, но прежде чем он успел вручить его, я шагнула вперед и поймала его руку.

— Я знаю, что тебе пришлось согласиться на его требования о Розе и Роари, но мы сделаем все возможное, чтобы найти выход из этого положения, Drago, — поклялась я ему. — Тебе не придется заводить ребенка от какой-то сучки, которую ты даже не знаешь, и оставлять их воспитываться под присмотром этого монстра.

— Мы что-нибудь придумаем, — согласился Леон, коротко схватив Данте за руку, и наш Штормовой Дракон кивнул, прежде чем мы снова отошли друг от друга, но в его медово-карих глазах не было настоящей надежды.

Мое сердце сжалось от печали за них двоих, но у всех нас была работа, и мы разошлись по своим направлениям, прихватив по щепотке звездной пыли.

Мое сердце колотилось от беспокойства за них обоих, но у меня не было времени, чтобы терять его, поэтому мне пришлось выбросить это из головы, зная, что мы все делаем то, что должны.

Как только я оказалась за воротами Академии Авроры, я проскочила через них, миновала магические заслоны, которые распознали во мне принадлежащего к ним человека, и побежала через весь кампус к общежитию Вега, взбегая по пожарной лестнице к убежищу Габриэля на крыше.

Я остановилась и увидела, что он уже ждет меня, его глаза светились знанием, он держал в руках книгу «Magicae Mortuorum» и приглашал меня присоединиться к нему на одеялах.

— Ты видел, что я иду? — спросила я, опускаясь рядом с ним и доставая из кармана подзорную трубу.

— Я всегда вижу, когда ты идешь, — подтвердил Габриэль. — Но я все равно никогда не готов к твоему приходу.

Он протянул руку за подзорной трубой, и я тут же отдала ее, не испытывая никаких сомнений в том, что мне удастся избежать этой проклятой книги. Я скрестила ноги под собой и наклонилась поближе, чтобы заглянуть через плечо Габриэля, пока он позволял Зрению вести его к нужной странице.

Я затаила дыхание, пока он перелистывал толстые листы бумаги, вкус темной магии, исходящий от этой книги, заставлял меня задыхаться, пока я ждала, что мы узнаем о ней все, что сможем.

Страница, на которой остановился Габриэль, была снабжена рисунком, на котором почти невозможно было сосредоточиться, пока он не навел на него подзорную трубу. На рисунке была изображена фигура в плаще с поднятыми вверх руками, а вокруг него стоящие на коленях люди перерезали себе горло, и их сила передавалась ему.

— Вот как Король это делает, — пробормотала я, наклонившись к Габриэлю так близко, что мой подбородок практически лежал на его плече.

— Здесь говорится, что заклинание требует, чтобы сосуд — фейри, похищающий магию, — употребил зелье, прежде чем произнести слова, которые могут связать магию другого со своей собственной. Передача силы также может быть более успешной, если к ней добавить еще фейри, произносящих другое заклинание, чтобы убедиться, что магия не улетучится во время перехода, — пробормотал Габриэль, читая слова через стекло, и я скользнула рукой по его бедру, когда по его телу пробежала дрожь от долгого обращения с темным предметом.

— Что за зелье? — спросила я с любопытством.

— Оно довольно простое, но…

— Но? — спросила я.

— Но для него нужна свежая кровь Вампира, чем мощнее, тем лучше, — продолжил Габриэль, и мой желудок сжался от одной мысли об этом. — Думаю, это как-то связано с тем, что Вампиры могут брать магию из крови других фейри и превращать ее в свою собственную. Это заклинание должно как-то использовать этот дар.

— Ты думаешь, ему помогает могущественный Вампир? — спросила я, нахмурившись.

— В Черной Карте нет ни одного Вампира, — хмуро ответил Габриэль, покачав головой. — Я еще не понял, почему, но, может быть, это как-то связано с этим?

— Габриэль, — задыхаясь, произнесла я, внезапно схватив его за руку и заставив его от удивления уронить книгу на пол, когда мне пришла в голову одна мысль. — А как насчет того сумасшедшего засранца, который преследовал меня в туннелях под колодцем? — он был вампиром, и кто-то определенно поместил его туда и лишил возможности пользоваться своей магией.

Габриэль долго обдумывал эту идею, прежде чем медленно кивнуть. — Я думаю, есть большая вероятность, что ты права. Но это значит, что нам нужно вытащить оттуда этого жуткого сукиного сына, чтобы гарантировать, что у Короля больше не будет легкого доступа к его источнику крови.

— Тогда давай сделаем это, — яростно прорычала я, не испытывая никакого страха при мысли о том, чтобы снова спуститься в туннели к этому гаду, потому что все, чего я хотела, — это сделать что-то ценное и приблизиться к правде о моем брате.

Так что если убрать этого психа из лабиринта туннелей под школой — это то, что мы должны были сделать, чтобы нанести решительный удар по Королю и Черной Карте, то именно это я и собиралась сделать.