Сломленные Фейри

3. Элис

Я сидела в своем любимом кресле-качалке на балконе возле нашей комнаты с книгой в руках и смотрела на холмы, расстилавшиеся вдали, медленно отталкиваясь от перил. Дверь в нашу спальню была открыта, и длинные белые шторы раздувались при каждом дуновении ветерка, пряча меня здесь, в моем уголке одиночества.

Леон был на работе, а Роари тоже уехал по своим делам. Я осталась наслаждаться солнечным светом, сидя в кресле-качалке в маленьком серебристом бикини, которое было частью нового гардероба, купленного для меня Найтами. Я пыталась протестовать против всех покупок, сделанных от моего имени, но оказалось, что сказать им, что я не хочу, чтобы они тратили свои деньги на меня, действительно оскорбило их, и в конце концов я уступила давлению со стороны. Мое согласие на то, чтобы они купили «несколько вещей», превратилось в новую навязчивую идею мам Леона — купить мне больше одежды, чем я смогу надеть за всю свою жизнь. Райдер бы с удовольствием посмотрел на все это и посмеялся над нелепой тратой денег на бессмысленное барахло. Конечно, если б он увидел меня в некоторых вещах, я бы смогла убедить его не так сильно их ненавидеть…

А может, и нет.

Я пыталась звонить ему снова каждые несколько дней с того единственного раза, когда он ответил мне. Я также писала сообщения. Но ничего не получала в ответ. И я все поняла, я была в паре с другим, звезды выбрали меня и Леона в качестве идеальной пары друг другу, и я приняла эту судьбу всем сердцем. Но это не стерло мои чувства ни к нему, ни к Данте, ни к Габриэлю.

Когда я звонила Габриэлю, он отвечал мне тем же. Он просто отключал телефон каждый раз. Однажды он отключил его после одного звонка. И я знала, что должна была отнестись к этому с большим пониманием, но это было чертовски больно. Это не было похоже на то, что я сделала этот выбор. Не то чтобы я заслуживала вины за боль, которую они испытывали, или даже не то чтобы я была в этом виновата. И мне тоже было больно. Я ненавидела быть вдали от них, и их отказ даже поговорить со мной об этом только усугублял мою боль.

Даже Данте не дал мне многого. Хотя он писал смс. Несколько сообщений, которые говорили мне, что его чувства не изменились, но ему нужно время, чтобы смириться с тем, что произошло. Ему нужно пространство. И я это уважала. Целый гребаный месяц я это уважала.

Я даже не могла сказать, что была здесь несчастна. Семья Леона приняла меня с распростертыми объятиями. Я влилась в рутину и ритуалы их семьи, сблизилась со всеми, наслаждалась, наблюдая, как Роари и Леон ладят друг с другом лучше, чем когда-либо, с моей помощью, подталкивая их. Но когда я оставалась одна, как сейчас, сидя в тишине между суетой и суматохой этого дома, или захватывающей работой, которую они выполняли, или потрясающими ночами, которые я проводила в объятиях Леона, я чувствовала себя… потерянной, больной, сырой и кровоточащей по другим мужчинам, которые так много делали, чтобы укрепить меня и помочь восстановить разбитые осколки моей души, которые остались после смерти моего брата.

Я пожевала губу, отбрасывая книгу в сторону и беря в руки свой Атлас, который лежал на полу.

Данте просил дать ему время, и прошел месяц. Целый месяц я скучала по нему, страдала за него и… хотела его, хотя знала, что не должна. Эта связь должна была избавить меня от этой потребности. Это должно было означать, что Леон был единственным мужчиной, по которому я когда-либо тосковала, и хотя он был более чем способен удовлетворить каждую частичку моей души, я все еще скучала по другим моим Королям. Мне казалось, что я истекаю кровью из-за них, и я не могла не хотеть исправить эту боль.

Я закусила губу, уставившись на список вызовов, в котором преобладали вращающиеся неотвеченные вызовы с их именами. Но только не Данте. Он попросил время, и я дала ему его. Но я не могла прожить и дня без того, чтобы хотя бы не попытаться поговорить с ним снова.

Сделав глубокий вдох, я нажала кнопку вызова на его номере. Мой пульс забился, когда раздался вызов. Этот чертов звук начал вызывать у меня учащенное сердцебиение. Клянусь, каждый раз, когда я пыталась позвонить кому-то из них, гулкий звук звонка заставлял мои внутренности скручиваться, а кровь стынуть в предвкушении боли, которая, как я знала, наступит, когда они откажутся отвечать.

— Что тебе нужно? — ответил не Данте, и мое сердце подпрыгнуло при звуке голоса девушки, пронзившего меня едкими тонами. — Мой кузен пытается забыть тебя, шлюха-Вампирша, так почему бы тебе просто не оставить его в покое?

Облегчение разлилось по мне, когда я поняла, что это не новая подружка или что-то в этом роде, а член семьи, которому небезразличен человек, к которому я пыталась подобраться.

— Я просто хочу поговорить с ним, — сказала я, сглотнув комок в горле. — Кто это?

— Розали Оскура, — прошипела она в ответ. — И тебе стоит запомнить это имя, потому что я та самая stronza, которая собирается выследить тебя и свернуть твою тощую шею за то, что ты заставила моего Альфу страдать так, как он страдает.

— Я не знаю, что, по-твоему, произошло между нами, но…

Розали прервала меня, обрушив на меня поток фаэтанского языка, который она выплеснула на меня с таким ядом и гневом, что на мгновение я могла только слушать, впитывая ее ярость, не зная, что сказать в ответ. Я не хотела причинять Данте боль. Это судьба решила так поступить с нами.

— Почему ты разговариваешь по моему телефону, Роза? — голос Данте рявкнул на заднем плане, и мое сердце сжалось, когда она прорычала что-то в ответ, прежде чем его голос донесся до меня через динамик. — Элис? — спросил он, его голос был напряжен, а звук захлопнувшейся двери перекрыл тираду Розали на заднем плане, так что между нами была только тишина.

— Я знаю, что ты просил дать тебе время, — медленно сказала я, прикусив нижнюю губу, пытаясь понять, к чему я вообще веду. — И я дала тебе месяц…

— Ты думаешь, месяца будет достаточно, чтобы забыть тебя, bella? — спросил он, богатый, глубокий тон его голоса послал дрожь по моему позвоночнику, такую же восхитительную, как вкус самого греха. — Месяц — это ничто, год — еще меньше, целой жизни не хватит, чтобы удалить клеймо, которое ты оставила в моем сердце. Так что нет, этого времени недостаточно, amore mio, но все равно это слишком долго.

— Черт, я скучала по тебе, — вздохнула я, чувство вины зашевелилось в моем нутре при этом признании, потому что с моей стороны было нечестно говорить это. Не ему, не Леону, возможно, даже не себе, но это была правда.

Данте долго молчал. — Как дела? — спросил он медленно. — Нашла свою идеальную пару?

— Это… он… — я хотела солгать, но это было бы нечестно по отношению к каждому из нас. — Он это все, Данте, — признала я. — Я счастлива больше, чем когда-либо думала, что смогу быть снова после всего, что было с Гаретом, но…

— Но? — спросил он, и, клянусь, мне показалось, что он затаил дыхание в ожидании моего ответа.

— Но я все еще скучаю по тебе больше, чем можно выразить словами, — призналась я. — И по остальным тоже. Я знаю, что это нечестно с моей стороны, но иногда мне хочется…

До меня донесся звук закрывающейся двери спальни в комнате за балконом, и мое сердце виновато забилось, когда шаги Леона направились ко мне. Он знал, что я буду здесь, это было мое убежище от мира, и я всегда приветствовала его здесь, но впервые я пожалела, что он не дал мне еще немного времени, чтобы поговорить с Данте, разобраться во всем.

— Маленький монстр? — позвал Леон, прежде чем шагнуть через раздувающиеся занавески, и я подняла на него глаза, Атлас все еще был прижат к моему уху, а на глаза навернулись слезы, так как я не знала, перед кем я должна была чувствовать себя виноватой больше всего.

— Все хорошо, bella, — пробормотал Данте, как будто он мог точно сказать, что я чувствую, лишь по тяжести моего молчания. — Судьба знает, что делает. Даже если это не всегда понятно остальным…

Леон откинул голову назад со стоном, когда я продолжала смотреть на него. — Наконец-то. Я уже всерьез начал думать, что ты никогда не признаешься в этом.

— Признаюсь в чем? — спросила я, а он только хмыкнул и протянул руку за моим Атласом.

Я молча передала его, наблюдая за ним, пока он проверял идентификатор звонка, ухмылка коснулась его губ, прежде чем он прижал его к уху.

— Нам нужно разобраться с этим, брат, — сказал он, его взгляд был прикован ко мне, когда он протянул руку, чтобы заправить прядь сиреневых волос мне за ухо.

Я должна была воспользоваться своими дарами, чтобы послушать ответ Данте, но мое сердце колотилось так чертовски быстро, что я не думала об этом, пока Леон не заговорил снова.

— Звучит идеально. Дай мне час, — он прервал звонок и наклонился, чтобы прижаться целомудренным поцелуем к моим губам. — Пойдем, маленький монстр, у нас сегодня свидание со Штормовым Драконом.

***

Мы подъехали к охраняемым воротам на границе оплота Оскура, где между рядами, обозначавшими границу виноградников, мгновенно появилась стая волков.

Большой серебристый волчонок выскочил на передний план стаи и превратился обратно в девушку, когда она встала перед капотом роскошного кабриолета, который Леон украл для нашей поездки, с голой задницей, и выглядящей злой, как ад.

— Гаххх, — Леон резко закрыл глаза руками, словно вид ее обнаженного тела обжег его, и я обнаружила, что яростный взгляд Розали Оскура устремлен прямо на меня.

Черт, как же она страшна для ребенка.

— Я слежу за тобой, Вампирша, — шипела она, указывая прямо на меня. — Если после этого маленького визита я увижу на лице Данте что-то кроме широкой улыбки, то ты труп. Ты поняла?

— Конечно, — легко ответила я, не желая вызывать у нее никаких проблем. Я узнала ту защитную любовь, которая горела в ее глазах. Когда-то у меня тоже был человек, ради защиты которого я готова была убить, и я могла уважать ее чувства по поводу всей этой хреновой ситуации.

— A morte e ritorno, — предупреждающе прорычала она и снова превратилась в Волка, когда ворота распахнулись, чтобы впустить нас.

— Теперь ты можешь снова открыть глаза, — заверила я Леона, и он заглянул между пальцами, после чего вздохнул с облегчением и направил машину вверх по дороге.

По мере приближения к дому на нас то и дело сыпались магические заклинания обнаружения, и я вздрогнула от знакомого прикосновения магии Данте, которая подтвердила нашу личность и позволила нам пройти. Я не сомневалась, что Феликс или любой из Лунного Братства, попытавшийся проникнуть в это место, столкнется с совершенно иным ответом на мощные заклинания, призванные не пускать врагов Клана Оскура.

Нервная энергия наполнила меня, когда я взглянула на белый особняк, который Данте называл своим домом, и Леон заглушил двигатель. Он, как полный засранец, перепрыгнул через дверь, чтобы выйти, и смех сорвался с моих губ, когда он обогнул машину и открыл для меня дверь.

Он взял мою руку и держал ее, пока мы поднимались по ступенькам к дому, и дверь открылась еще до того, как мы добрались до крыльца, огибающего здание.

В горле у меня образовался комок, когда я посмотрела на Данте, который стоял, занимая весь дверной проем своими широкими плечами, и проводил рукой по своим черным волосам, чтобы убрать их с лица.

На его челюсти росла темная щетина, а черный домашний свитер, который он носил, был так туго натянут на его огромную фигуру, что я могла бы поклясться, что он еще больше вырос за то время, что мы провели в разлуке. День был жарким и знойным, а баскетбольные шорты, которые он надел в соответствии с погодой, позволили мне хорошо рассмотреть его мощные бедра.

Черт возьми, этот мужчина великолепен.

Его темный взгляд прошелся по моему телу в тонком бирюзовом платье для пляжа, которое я надела поверх бикини. Моя кожа была покрыта золотистыми поцелуями солнца, и пока он впивался в каждый сантиметр моей плоти, клянусь, я чувствовала жар его лучей на себе с такой силой, что пот струился по моему позвоночнику.

— Le parole non possono descrivere la tua bellezza, amore mio (п.п. Словами не описать твою красоту, любимая), — сказал он своим глубоким голосом, и дрожь удовольствия пробежала по моей коже, когда он заговорил со мной на своем родном языке.

Взгляд Данте упал на мою руку, которую все еще держал Леон, а затем переместился прямо к моим глазам с серебряными кольцами. Боль плясала в его взгляде кратчайшие мгновения, прежде чем он скрыл ее улыбкой и отступил назад, чтобы впустить нас.

Леон ободряюще сжал мои пальцы и ухмыльнулся, прежде чем поприветствовать Данте, и воздух наполнился звуками их болтовни, когда они оба задавали бессмысленные вопросы о том, как прошло их лето. Данте обменивался историями о войнах своих банд с рассказами Леона о его последних ограблениях, а я просто купалась в звуках их голосов, следуя за ними по огромному дому.

Никого не было видно, и я могла только догадываться, что Данте приказал им держаться подальше, потому что я точно знала, что это место всегда бурлило членами его стаи и семьи.

Мы шли по огромным коридорам, пока не подошли к филигранным воротам, которые открылись от прикосновения руки Данте. — Только Альфа может открыть эти ворота, — объяснил он, проведя нас через них и снова закрыв за нами. — Нас никто не потревожит, пока я не решу пропустить кого-нибудь еще.

Они с Леоном продолжали болтать обо всем и ни о чем, ни разу не затронув тему, которая встала между нами тремя, пока мы следовали за Данте в его личное крыло дома. Он полусерьезно жаловался на то, что с тех пор, как он вернулся, половина членов его семьи по ночам забирается в его спальню и ложится с ним спать. Но поскольку он только что сказал нам, что все, что ему нужно сделать, чтобы не пускать их, это закрыть ворота, я поняла, что он совсем не против этого.

Когда мы добрались до верха лестницы, он провел нас через резные деревянные двери с выгравированным на них именем Оскура и стаей Волков, бегущих при полной луне.

Мы вошли в комнату с огромной кроватью с четырьмя столбиками в центре и темной мебелью, украшающей кремовое пространство. На стенах висели настенные росписи ручной работы, на каждой из которых были изображены разные Волки, а на одной — огромный морской Штормовой Дракон, летящий сквозь облака.

Данте привел нас к небольшой железной лестнице, которая была спрятана в углу и поднималась к люку в крыше. Мы последовали за ним вверх по лестнице, и мои глаза расширились, когда мы оказались на крыше в маленьком скрытом саду с решетками по всему периметру, заросшими цветущими лианами роз, которые эффективно скрывали нас от мира со всех сторон.

Он небрежно подбросил над нами заглушающий пузырек, бормоча о том, что у этого дома есть стены с ушами, а щенки пытаются подглядывать за каждым углом в поисках сплетен.

— Вау, — пробормотала я, оглядывая красивое место, заметив крытый джакузи в одном углу и набор кованой мебели для патио в другом.

Данте провел нас к креслам, которые группировались вокруг небольшого столика, и наклонился, чтобы открыть мини-холодильник, установленный у стены. Он взял нам пару бутылок пива, а Леон держал меня за руку, пока двигался к одному из стульев, ожидая, когда Данте сядет, а затем подтолкнул меня занять место рядом с ним.

Я посмотрела на своего Льва, и он подмигнул мне, когда я обнаружила, что сижу прямо рядом со своим Штормовым Драконом, его темные глаза нашли мои и пригвоздили меня взглядом.

Данте открыл пиво, перелил в золотую чашу, а затем передал нам два других.

— Салют, — сказал Данте, прижав свой бокал к моему, а затем к бокалу Леона, когда мы все сделали паузу, чтобы глотнуть цитрусового пива.

— Это неловко, не так ли? — признала я, прикусив губу, глядя на них обоих, переполненная тем, что хотела сказать, но не знала, с чего начать.

Данте хихикнул, а Леон усмехнулся. — Ну, ты и так усердно трудилась с того дня, как мы тебя встретили, маленький монстр, теперь не стоит останавливаться.

— Разве это не правда, — простонала я, откинув голову на спинку стула и глядя на ярко-голубое небо.

Прежде чем кто-то из них успел ответить, Атлас Данте начал звонить там, где он бросил его на стол, и мы все посмотрели на него так, словно это был Грифон, насравший на наши обеденные тарелки, прежде чем Данте внезапно разразился смехом.

— Мне нужно ответить на этот звонок, — сказал он с ухмылкой. — Но если вы сможете сдержать свой смех, пока я это делаю, тогда не стесняйтесь слушать.

Я нетерпеливо наклонилась вперед, посмотрела на определитель номера и увидела, что там высветилось имя Дракон Bastardo.

Данте возбужденно ухмыльнулся и ответил на звонок, оставив трубку на столе и включив громкую связь, чтобы мы могли услышать тираду криков, которая полилась из уст Лайонела Акрукса, как только звонок соединился.

— Я не знаю, кем ты себя возомнил, маленький выскочка, но уверяю тебя, что ты обрекаешь себя на долбаные страдания, если всерьез пытаешься играть со мной в эту херню! — прорычал Лайонел, и мои брови поднялись, так как Данте даже не потрудился скрыть свой смех, глубокий гул веселья лился с его губ, пока он злил одного из самых могущественных фейри во всем королевстве.

Мое сердце заколотилось, и мне пришлось серьезно задуматься, не сошел ли он с ума. Я понятия не имела, чем он так расстроил Повелителя Огня, но это должно было быть чем-то плохим, и такие вещи могли легко стоить ему жизни.

— Успокойся, amico, — тепло сказал Данте, ухмыляясь, когда его взгляд остался прикованным к Атласу. — Я не собираюсь размещать это видео где-либо. Оно останется между тобой, мной… и Шарлиз, конечно. Но у меня есть переключатель на это и несколько других домашних видео, которые будут опубликованы на Фейтубе, если со мной или с кем-то, кого я люблю, что-то случится в ответ на это.

— Я предупреждаю тебя сейчас, — прорычал Лайонел. — Если хоть один кадр из этого видео попадет в прессу…

— Слезь со своей предвзятой лошади, папочка Дракон, твои бредни меня не волнуют. Я видел тебя с твоим членом глубоко внутри Пегаски, так что я на это не куплюсь, — ответил Данте, ухмыляясь так, словно был чертовски горд собой.

Мой взгляд встретился со взглядом Леона, и я беззвучно проговорила «какого хрена?», когда он обхватил себя руками за талию и наклонился, пытаясь подавить смех.

— Но не беспокойтесь об этом своей чешуйчатой зеленой задницей, ваше высочество, — продолжил Данте, в его голосе сквозило презрение. — Ваш секрет в безопасности со мной. Это просто разменная монета. Не более того. Я знаю, у вас сложилось впечатление, что я собираюсь перевестись в эту вашу шикарную академию…

— Любой фейри в стране продал бы свою душу за место в Академии Зодиака, — крикнул Лайонел. — И все же ты скорее рискнешь гневом самого могущественного человека в королевстве, чтобы остаться в своем дерьмовом уголке Алестрии?

— Именно, я думаю, вам нужно поработать над своим восприятием меня, папочка Ди, — сказал Данте, как полный засранец, и я должна была признать, что было чертовски приятно наблюдать, как он противостоит такому могущественному противнику с ухмылкой на лице и без единой крупицы страха в глазах. — Вы не сможете купить мою преданность причудливым дерьмом. Черт, ты вообще не можешь купить мою преданность. И я знаю, все в этом мире — сделка, и я понимаю, что я — товар, который вы хотите заполучить, но вы должны понять, что я не продаюсь.

Лайонел попытался прервать его, но Данте продолжал, как будто даже не слышал его.

— Но, я понял, у вас большое «Я», и вы не позволите такому сопляку, как я, просто так отказаться от вас. Так как насчет того, чтобы назвать это переговорами. Пункт первый, я не откажусь от моей семьи, моего Клана или моей академии. Но если вы хотите, чтобы я появлялся время от времени и вел себя как хороший, верный маленький Дракон, я уверен, что смогу немного поприкалываться на нескольких шикарных вечеринках, учитывая, что там будет бесплатное шампанское.

— Ты действительно думаешь, что это все, что мне от тебя нужно? — потребовал Лайонел, ярость исчезла из его тона, и он перешел на что-то более смертоносное.

— Нет, папочка Ди, не думаю. Но я думаю, это все, что вам сейчас нужно. Возможно, когда вы немного успокоитесь, подрочите на это видео несколько раз и перестанете пускать дым из своей задницы, мы сможем обсудить будущее нашей договоренности. Но до тех пор я собираюсь вернуться в Академию Авроры, а мир останется в неведении относительно того факта, что вы долбились в Пегаску с рогом.

— Отлично, — огрызнулся Лайонел, и, клянусь, мои брови поднялись вверх, пока не скрылись в волосах. — Продолжай свое некачественное образование, если хочешь, и оставайся среди собак, которых ты называешь своей семьей. Но ни на секунду не допускай мысли, что я не получу от тебя всего остального, что мне нужно. Ты мой, Штормовой Дракон. И я приду за тем, что мы обсудили в свое время.

Связь оборвалась, и я просто уставилась на Атлас, когда Данте полностью развалился на части, а Леон присоединился к нему.

— Ни хрена себе, Данте, это было круто, — задыхался Леон.

— Это было чертовски горячо, — вздохнула я, моя кожа покраснела, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня с горячим выражением лица.

— Покажи мне видео и скажи, как, блядь, ты его получил, — потребовал Леон, и Данте засмеялся, открывая файл на своем Атласе и проигрывая его для нас.

— Шарлиз — одна из лучших шлюх, работающих в «Черной Дыре», — объяснил Данте. — Она инкуб и может убедительно имитировать любой Орден, если только она была в контакте с кем-то, кто желал их больше всего на свете. Она может соблазнить практически любого, потому что ей достаточно прикоснуться к нему, чтобы понять, каким будет его идеальный сексуальный партнер, и она может превратиться в него. Мне удалось устроить ее в отель, где остановился Лайонел, утром она коснулась его руки в лифте, а вечером она просто пришла в бар и оказалась в поле его зрения, выглядя при этом как его идеальная влажная мечта. Будучи властным bastardo и полным stronzo, я был абсолютно уверен, что он изменит своей жене без особых раздумий, и, конечно же, он это сделал. Шарлиз установила скрытую камеру, и в тот момент, когда он вошел в нее на пять дюймов, она переместила свой передок в блестящую розовую Пегаску.

Я задохнулась, так как именно это произошло на пленке, которую мы смотрели. В одну секунду Лайонел трахал потрясающую брюнетку по-собачьи на своей кровати, а в следующую, когда он закрыл глаза и откинул голову назад, у нее появилась голова и рог Пегаса. Он кончил с громким и горловым стоном, шлепнув ее по заднице, а затем открыл глаза, как раз когда она издала возбужденный хнык.

— О мои звезды, — задохнулась я, когда Лайонел начал кричать и ругаться, а Шарлиз снова сдвинулась, из ее спины вырвались черные крылья, она приняла форму Гарпии и вылетела из открытого окна слишком быстро, чтобы он мог ее поймать.

Леон смеялся так сильно, что не мог дышать, а Данте откинул голову назад с глубоким ревом, от которого у меня задрожала кожа, так как вокруг нас потрескивало электричество.

— Я предлагаю отпраздновать, — воскликнул Леон, вскочив на ноги и одной рукой сорвав с себя рубашку, а другой указав на джакузи. — Никакой чертовски глубокой и значимой херни, просто мы втроем веселимся, потому что наш мальчик останется здесь, в Алестрии, где мы и хотим его видеть.

Данте усмехнулся и тоже встал, но улыбка сползла с его лица, когда его взгляд упал на золотой медальон, висевший на шее Леона.

— Это мое, — сказал Данте, указывая на него с явным требованием.

— Отвали, — сказал Леон, пренебрежительно махнув рукой, когда отвернулся, чтобы снять чехол с джакузи. — Я умер, и ты отдал его мне. Ты не можешь красть у мертвых, придурок. Этот малыш мой.

Данте зарычал, но когда я стянула платье через голову и бросила на стул, на котором сидела, его взгляд упал на мое серебристое бикини, и его внимание ослабло.

Я знала, что не должна была этого делать, но мне очень нравилось, как его глаза скользили по мне, и когда он начал стягивать с себя свитер, мое горло тоже сжалось от желания.

Леон появился рядом со мной, с мрачным смехом подхватил меня на руки и без лишних слов отнес в джакузи.

Он опустился в бурлящую воду, и я усмехнулась, глядя, как он держит меня на коленях, пока мы ждали Данте.

Как только Король Клана Оскура расположился в сидении напротив нас, он откинулся назад и положил руки на кресла по обе стороны от себя, его взгляд из-под прикрытых глаз создавал впечатление, что он готовится к представлению.

Леон медленно поднял руку и провел пальцами по моему лицу, заправляя мои сиреневые волосы за ухо, а затем провел пальцами по шее, заставив меня задохнуться от прикосновения.

— Ты все еще думаешь, что наша девушка — самая красивая девушка в Солярии, Данте? — спросил Леон низким голосом, и я прикусила губу, наблюдая за тем, как глаза Данте блуждают по моему лицу, и он медленно кивнул.

Леон переместил свои руки так, что они обхватили мои бедра, и медленно притянул меня к себе, пока я не почувствовала, насколько твердым был его член под моей задницей, и глубокое урчание из его груди отозвалось в моих костях.

— Я хочу увидеть, как много ты подразумеваешь под этим, — медленно сказал Леон и сдвинулся вперед, держа меня за бедра, пока нес меня через горячую воду, а затем переместил меня на колени Данте.

Мои руки легли на плечи Данте, а Леон удерживал мои бедра и двигал мной по всей длине его бедер Член Данте был твердым и пульсировал подо мной, а его зрачки расширились, когда я посмотрела в его глаза.

Леон внезапно отстранился, отодвинувшись назад, чтобы сесть на сиденье позади нас, но я чувствовала, как его глаза прожигают меня, и внезапно мне стало интересно, было ли это своего рода испытанием или вызовом. Просил ли он меня доказать, что мне не нужен никто, кроме него, или он серьезно спрашивал, нужен ли мне еще Данте?

— Я знаю, как ты всегда тосковала по нему, маленький монстр, — промурлыкал Леон позади меня, когда мы с Данте застыли на месте, мы оба не были уверены в этом, потому что я не должна была этого хотеть. Этого вообще не должно было произойти.

Я изучала это, исследовала, прочитала каждую гребаную книгу, которую смогла найти о Элизианских Парах, и все они говорили одно и то же. Как только вы соединились, вы будете полностью удовлетворены своей парой. Ты никогда не захочешь другого, одна мысль об этом была отвратительна, даже фейри с естественной полиаморной натурой не захотят никого, кроме своей единственной настоящей любви. Во всех случаях, которые когда-либо были зафиксированы, такого никогда не случалось. До сих пор. Потому что я действительно хотела Данте, я жаждала каждой его частички, от его души до его плоти, и я тонула без него и других Королей. Леон делал меня бесконечно счастливой, и я никогда не хотела расставаться с ним, но было во мне что-то, что все еще болело по другим, что все еще нуждалось в них с тем же пылом, который я испытывала с первого момента, и я не могла отрицать этого.

— Покажи ему, — приказал Леон, и я оглянулась на него, нахмурившись, потому что, даже если я страдала из-за этого, не имело смысла, чтобы он тоже этого хотел. — Покажи мне, — призвал он, но я все еще колебалась, потому что боялась. Я не хотела разрушать эту связь между нами, не хотела плевать на дар, который нам преподнесли звезды.

Леон зарычал и придвинулся ближе, сев на сиденье рядом с Данте, пока горячая вода продолжала плескаться вокруг нас.

Он посмотрел на меня с грязной ухмылкой, затем медленно повернулся к Данте. Леон наклонился вперед, медленно прижался губами к губам своего друга, целуя его для моего удовольствия, как они уже делали однажды, заставляя мое сердце забиться быстрее.

Данте не возражал, его руки оставались на месте вдоль спинок сидений по обе стороны от него, пока он медленно отвечал на поцелуй Леона.

Когда рука Леона переместилась на мой затылок, я вздрогнула, отпрянув от вида своих грязных фантазий, когда он с рычанием, не допускающим никаких сомнений, подтолкнул меня к ним.

Они оба слегка повернулись ко мне, когда я подошла достаточно близко, чтобы поцеловать их, и Леон втянул меня в беспорядочный поцелуй втроем, от которого мое сердце заколотилось, а бедра сжались от желания. Наши языки двигались вместе, мы все трое были заперты в этом грязном, голодном, нуждающемся столкновении ртов, которое заставило нас задыхаться и заставило меня покачивать бедрами на члене Данте в отчаянной попытке снять напряжение в моем теле.

Леон крепче сжал мой затылок, поворачивая меня влево, когда он отстранился и оставил мои губы горячими против губ Данте, когда электричество плясало на моем языке, а его рот пожирал мой.

Леон скользнул в сторону через сиденья, но я знала, что он все еще смотрит, как мои руки пробегают по груди Данте и погружаются под пузырьки.

— Еще, — потребовал Леон позади меня, и мое сердце подпрыгнуло от этой игры, когда руки Данте, наконец, опустились со спинок кресел и переместились, чтобы ласкать мое тело.

Я застонала, когда его руки скользнули по моей груди, его большие пальцы провели по ноющим пикам моих сосков, посылая искры электричества, что только заставило меня застонать громче.

Леон прикоснулся губами к моему плечу на короткую секунду, когда его руки опустились на мои бедра, и он молча дернул за веревочки, фиксирующие мои бикини на месте, стаскивая их с меня и заставляя меня удивленно вскрикнуть, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Смотри на него, маленький монстр, — сказал он низким, властным тоном, от которого у меня подкосились пальцы на ногах.

— Ты уверена, bella? — Данте прошептал мне в губы, и я кивнула, углубляя поцелуй, мое сердце колотилось в отчаянном ритме, требуя от него большего, а боль между бедер только усиливалась.

Мне было все равно, что я не должна была чувствовать себя так, или что мир не хотел этого, потому что каждая частичка моего существа хотела этого мужчину подо мной так же остро, как я нуждалась в том, что был позади. Они оба были моими, я требовала их сама, без всякого участия звезд, и я не собиралась позволять им говорить мне, что это больше не позволено только потому, что мои глаза изменили цвет.

Данте выдержал мой взгляд, приподняв бедра и спустив шорты, освобождая свой член так, что он прижался к моему центру, дразня мой вход, а я еще несколько мгновений держала себя в подвешенном состоянии над ним.

Я медленно опустилась вниз, застонав от чистого блаженства, когда толщина его члена заполнила меня полностью, и что-то в моем сердце, казалось, тоже сдвинулось с места. Я не останавливалась, скользила по его внушительной длине, пока он полностью не погрузился в меня.

С его губ сорвалось слабое ругательство на его родном языке, заставив меня снова застонать.

Я схватилась за его шею, когда его руки сомкнулись вокруг моих бедер, но вместо того, чтобы снова приподняться, я держала его член так глубоко внутри себя, как только он мог войти, мое дыхание перехватило, и мое тело крепко сжало его, когда я начала толкаться бедрами о его бедра. Я медленно раскачивалась вперед-назад, мой клитор терся о его таз, а с моих губ срывалась смесь ругательств и похвал.

Он захватил мой рот в карающем поцелуе, поднял одну руку, чтобы потянуть завязки на моем бикини и сорвать с меня.

Рот Данте переместился с моего на челюсть, темная щетина кусала кожу, а он двигал бедрами в такт моим движениям, трахая меня глубоко и сильно и делая мои стоны громче с каждым движением.

Он опустился ниже, взял мой сосок в рот и стал сосать, крепко сжимая мои бедра и яростно раскачивая меня, его член уперся в то место глубоко внутри меня, что заставило меня забыть свое собственное имя, когда я вскрикнула от удовольствия и моя киска плотно сжалась вокруг него.

Он хрюкнул, борясь с желанием последовать за моим оргазмом, на мгновение задержав меня, чтобы убедиться, что я не доведу до конца и его, прежде чем откинуться назад и снова поймать меня своим темным взглядом.

— Как думаешь, ты сможешь выдержать больше, детка? — промурлыкал он, его акцент заставил меня задыхаться сильнее, когда его взгляд переместился с меня через плечо, и улыбка натянула уголок его рта.

Леон издал дикий рык позади меня, и, оглянувшись, я увидела, что он движется к нам по воде.

Данте откинулся на своем сиденье, чтобы я могла сильнее наклониться вперед, моя задница поднялась выше, когда он стал направлять мои бедра вверх и вниз и трахать меня так глубоко, что я не могла дышать.

Руки Леона переместились на мои ягодицы, его пальцы ласкали ложбинку между ними, а большой палец провел по середине, прежде чем прижаться к моей попке.

— Скажи мне, чего ты хочешь, маленький монстр, — промурлыкал Леон, его рот переместился на мою шею, когда он поцеловал меня, а Данте снова просунул свой язык между моими губами.

— Вас обоих, — задыхалась я, мои губы двигались навстречу губам Данте, когда я снова прижалась попкой к Леону, а его большой палец проник в меня в течение долгого и пьянящего момента.

Я хныкала, умоляя его сделать это, когда движения Данте замедлились до остановки, а его неподвижный член внутри меня стал самой большой дразнилкой, которую я когда-либо знала.

Леон продолжал целовать мою шею, его рука спустилась ниже, и я затаила дыхание, когда он ввел свои пальцы в мою киску прямо рядом с толстым членом Данте. Данте выругался на фаэтанском, когда Леон несколько раз вошел и вышел, а мои ногти вырезали полумесяцы на плечах Данте.

Когда Леон убрал пальцы обратно, я чуть не вздохнула от облегчения, пока он не вогнал их в мою задницу, и у меня вырвался крик от чуждого ощущения, что там что-то есть.

Данте проглотил мои стоны, его язык танцевал против моего, и когда Леон убрал пальцы и начал вводить свой член, у меня закружилась голова от предвкушения.

Я затаила дыхание, когда головка его члена вошла внутрь. Леон держал мою задницу неподвижно, когда я начала извиваться. Сначала это было почти больно, но по мере того, как он проталкивался все глубже и глубже с каждым дюймом, все мое тело начало гудеть от удовольствия. Я чувствовала, как они трутся друг о друга через тонкую перегородку плоти, разделявшую их, и мысль о том, что я могу владеть этими двумя зверями одновременно, была самым пьянящим чувством, которое я когда-либо знала.

Наступило долгое молчание, когда Леон полностью вошел в меня. А потом мы начали двигаться.

Я проклинала невозможно полное ощущение их одновременного обладания, но они быстро нашли между собой ритм, который заставил меня стонать от невообразимого удовольствия, пока они медленно наращивали скорость.

Сначала они были осторожны, но когда я оказалась зажата между ними, их движения стали быстрее, неистовее, они оба вбивались в меня с безжалостной преданностью, от которой я кричала во всю мощь своих легких.

Не успела я опомниться, как оргазм разорвал мой мир на части, но они еще не закончили, наращивая темп и трахая меня сильнее. Рука Леона обхватила плечо Данте, когда он использовал его для равновесия, и я повернула голову, чтобы поцеловать его в плечо, как раз когда он глубоко вошел в меня и застонал в мой рот, его член вздымался, когда он заполнял меня, а мое тело плотно обхватило Данте, когда это движение заставило меня снова погрузиться в темноту, чистое блаженство захлестнуло меня с головой.

Данте врезался своими бедрами в мои еще два раза, прежде чем он глубоко зарычал и тоже кончил, электричество пронеслось по моему телу и телу Леона, заставляя мой оргазм продолжаться и продолжаться, пока ток заставлял мои нервы петь от экстаза. Мы втроем обмякли в куче наполненной наслаждением плоти, прижавшись друг к другу и пытаясь перевести дыхание.

Я все еще не знала, что все это значит, но я знала одно. Мои чувства к другим Королям ничуть не ослабли после того, как я связала себя звездными узами с Леоном. И если я могла иметь это с одним из них, тогда я намеревалась вернуть их всех. Потому что я пришла в Академию Авроры не в поисках кого-то или чего-то, но теперь, когда я обрела их, я ни за что не отпустила бы их без боя.