Служебный роман для богини любви 2

Глава одиннадцатая

Я нехотя открыла глаза и повернулась набок. После вчерашнего безумного дня хотелось поваляться в постели до обеда и не думать ни о чем плохом. Мир за окном приветливо тянулся к нам, пытаясь разбудить яркими солнечными лучами, и я, лежа на боку, сонно щурилась, пытаясь немного привыкнуть к свету.

— Доброе утро, — Себастьян придвинулся ко мне чуть ближе и поцеловал в плечо. — Как спалось?

— Замечательно. Хотя вчера я чувствовала себя так, словно на мне булыжники возили, — тихо рассмеялась я, переворачиваясь на спину и потянувшись к нему. — А ты как?

Провела ладонью по его плечу, наслаждаясь теплотой кожи мужчины. Себастьян наклонился ко мне, запечатлевая быстрый поцелуй на ключице, и я рассмеялась — было приятно и немного щекотно.

Себастьян навис надо мной, упираясь ладонями в постель, и заглянул в глаза, словно пытаясь разгадать что-то. Я вопросительно изогнула брови в ответ, как будто спрашивая — что не так, что заставило его засомневаться? Себастьян только тихо хмыкнул.

— Ты утром такая…

— Какая? — изогнула брови я.

— Настоящая богиня любви.

Я понятия не имела, что это могло бы значить, но только рассмеялась в ответ и потянулась к Себастьяну за поцелуем. Нас разделяли всего лишь несколько сантиметров, преодолеть которые было делом нескольких секунд, но мы даже этого не успели сделать. Все-таки, все самое важное происходит в одно мгновение. В одно мгновение человек влюбляется, в одно мгновение и на всю будущую вечность останавливается его сердце…

В одно мгновение, но обычно очень неудачное, настежь распахиваются двери.

— Господин бог смерти, госпожа невеста бога смерти! — восклицание, сопровождаемое жутким грохотом, заставило Себастьяна откатиться от меня в сторону, а меня саму — натянуть одеяло почти до подбородка, скрываясь от постороннего взгляда. — Я пришла снять мерки для пошива платья!

Я села, вжимаясь спиной в стенку кровати, и испуганно уставилась на скелетиху, застывшую в дверном проеме.

Мадам Дюбо — а это была именно она, — прибыла во всеоружии, окруженная горами сантиметровых лент, тканей, кружев, каких-то совершенно невероятных предметов, наверное, предназначенных для примерки, а еще — с манекеном. Сама она, как всегда хорошо одетая, в шляпке, да еще и с торчащим из нее пером, явно рассчитывала составить благоприятное впечатление о себе-любимой и собиралась действовать быстро и идти напролом. По крайней мере, вид у нее был невероятно решительный.

— Вы ж должны были прийти ближе к обеду, — неуверенно промолвила я, не зная, плакать мне или бросаться к окну, чтобы успеть спастись от этой женщины.

Хорошее утро было разбито вдребезги. Решительно настроенная мадам Дюбо точно не собиралась оставлять меня в покое.

— Восемь утра — очень близкое к обеду время! — заявила она, нисколечко не стесняясь собственной наглости. — Это идеальное время для того, чтобы начать примерку! К тому же, вы как раз в идеальном для нее состоянии.

— Но я раздета!

— Я же говорю — в идеальном! Не придется снимать одежду, чтобы как можно более точно снять все мерки!

Мадам Дюбо даже попыталась стянуть с меня одеяло, но я вцепилась в него мертвой хваткой. Себастьян же, явно утомившись от такой невероятной наглости, только раздраженно кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Оставьте нас наедине.

— Но ведь мы должны были снимать мерки! — возмутилась скелетиха.

— Все же, восемь утра не настолько близко к обеду, как десять. Или двенадцать. Или час дня, например. Потому мы выберем более близкое время, — мрачно промолвил Себастьян. — Мы с Эдитой сначала придем в себя, позавтракаем…

— Протестую! — возмутилась мадам Дюбо. — Мерки лучше снимать на голодный желудок! И вообще!.. — она перехватила внимательный взгляд Себастьяна. — Я подожду. Как прикажете, господин бог смерти.

Она попятилась, отступая за дверь, и тихонько прикрыла ее за собой. Я же едва сдержала полный усталости и разочарования во всем окружающем меня стон. Если честно, единственное, чего мне сейчас хотелось — это вновь провалиться в сон, а не опять браться за все эти невероятно важные дела, окружавшие меня.

— Может быть, — вкрадчиво промолвила я, обращаясь к Себастьяну, — мы куда-нибудь сбежим? Спрячемся от них? Чтобы нас никто-никто не видел?..

— Я думаю, — покачал головой мужчина, — что это невозможно. Это же мертвецы. Они достанут нас из-под земли и все равно заставят примерять платье да фрак и наслаждаться предстоящим праздником.

— Я никогда не задумывалась о том, что свадьба — настолько хлопотное мероприятие.

— Я тоже, — усмехнулся Себастьян. — Но, как видишь, в жизни случается много нового и незапланированного.

Он весело подмигнул мне, явно пытаясь развеселить, но я только поморщилась, уже представляя себе, как далеко могут зайти скелеты в своем отчаянном желании обеспечить нам с Себастьяном идеальную свадьбу.

— Пойду посмотрю, что там задумали все остальные, — вздохнул Себастьян. — Потому что какое-то у меня не очень хорошее предчувствие.

Я не очень хотела оставаться наедине, без Себастьяна, но знала, что не отпустить его сейчас было б настоящей глупостью, да еще и вдобавок актом недоверия. Потому я только задумчиво кивнула и закрыла глаза, пока мужчина одевался — наслаждалась еще несколькими отвоеванными у сверхинициативных мертвецов минутами сна.

Когда за Себастьяном закрылась дверь, я поняла, что и самой пора бы вставать. Все-таки, скелеты, не скелеты, а дел было полно, и их таки надо было кому-то делать. Я б с удовольствием сейчас повалялась еще немного, хоть и не понимала причин такого бессилия и желания отдыхать, но не могла себе этого позволить.

Потому, собравшись с силами, я отбросила в сторону одеяло, нашарила брошенную на стул одежду и принялась приводить себя в порядок.

Если честно, из зеркала на меня смотрела не сияющая от радости невеста, а уставшая, сонная, немного испуганная девушка. Я сначала даже задалась вопросом, откуда такая печать усталости у меня на лице, но потом сама же и нашла ответ — просто слишком много всего навалилось в последнее время, и я даже не до конца понимала, ждет ли в итоге нас с Себастьяном что-нибудь похожее на хороший конец. Тут бы хоть маленькую уверенность в том, что все действительно будет хорошо, но…

Я провела расческой по волосам и вздрогнула — зубцы гребня уперлись в какой-то узел. Распутать его оказалось не так-то просто; я аж зашипела от боли, пытаясь справиться с невесть откуда появившимся препятствием, и тяжело вздохнула, потерпев практически окончательную неудачу.

— Помочь? — раздалось вдруг над ухом.

Я едва не подпрыгнула на месте от неожиданности и стремительно обернулась. Мадам Дюбо буквально нависала надо мной, причем с таким ласковым видом, словно успела смочить зубцы расчески снотворным, и сейчас я, пораженная действием препарата, буду полностью предоставлена ее власти.

— Кажется, вы ушли? — опасливо уточнила я, невесть почему обращаясь к скелетихе на «вы» и со странным оттенком уважения, смешанного с опаской.

— Конечно! Но я обещала вернуться ближе к обеду. А десять минут девятого однозначно ближе к обеду, чем восемь!

— Всего лишь на десять минут.

— Что есть время? Всего лишь совокупность бесконечно коротких мгновений! — патетично отозвалась мадам Дюбо. — И их за эти десять минут прошло бесчисленное количество! Я не успела сосчитать и миллионную их долю, а уже дошла до тысячи!

Я усмехнулась.

— Ладно. Давайте снимем мерки, — пришлось сдаться на волю победительницы, то есть, мадам Дюбо. — Но я все равно не понимаю, откуда появилось столь рьяное желание устроить нашу с Себастьяном свадьбу.

Она только вздохнула.

— Мы достаточно долго были довольно несчастны, — сообщила мне женщина, взявшись за сантиметровую ленту и принявшись снимать мои параметры. — Мы были одиноки. Что могут праздновать скелеты? День рождения? Уже не актуально. День смерти? Как-то не очень весело отмечать, дожидаясь очередного юбилея. Кто-то из нас хорошо помнил прошлую жизнь, кто-то умудрился все забыть, и трудно сказать, кому из этих двоих сложнее… Но важно другое. Мы наконец-то увидели в вас с господином богом смерти то, что подтолкнет нас к дальнейшей деятельности. Это какой великолепный стимул — прислуживать живым! Знаете, Эдита, ведь все мы при жизни частенько просим об отдыхе…

Я только задумчиво кивнула. Мне бы сейчас отдых не помешал.

— Но отдых… Он нужен только тогда, когда есть и нечто контрастное. Занятость. А когда постоянно отдыхаешь, это рано или поздно начинает надоедать. Теперь мое тело не испытывает той, прежней усталости. Зато разум остается ясным…

— Вы не спите?

— Мы можем созерцать, — отметила мадам Дюбо. — Это ценнее! Смотреть на звезды. Но тысячный рассвет и тысячный закат, даже очень-очень разные, надоедают. И чтобы вновь наслаждаться ими, необходимо познать также нечто другое. Нечто более яркое. Нечто впечатляющее! Потому, получив такую возможность — сделать что-то хорошее не впрок, не на будущее, а с пользой прямо сейчас, мы, разумеется, загорелись идеей!

Она едва не придушила меня, измеряя окружность шеи сантиметровой лентой, но я, прокашлявшись, не стала делать замечание.

В целом, мадам Дюбо все делала очень быстро и очень умело. Я не знала, где она могла найти достаточно опыта, может, работала швеей при жизни, но подумала, что такое мастерство просто не могло уйти в могилу.

— Да, — вздохнула мадам Дюбо, — когда я умерла, я не растворилась в пустоте. Я все еще была где-то рядом. Меня словно что-то держало. Другие растворялись, становились частью баланса, но во мне, наверное, было чуть больше уникального, так что меня придержали здесь.

— Чтобы приносить пользу людям?

— Наверное.

— Мадам Дюбо… — я замерла, не зная, корректным ли будет этот вопрос, но все-таки решилась. — Мадам Дюбо, а это ваш скелет?

Женщина рассмеялась. Смех ее был мелким, дребезжащим, и я удивилась — и его звучанию, и самой реакцией на мой достаточно странный и, наверное, очень личный вопрос.

— А какое это имеет значение? Меня оставили не за тело. Меня оставили за мой дух. Однажды я все-таки уйду, когда уже стану не нужна. Но только после того, как сделаю это платье! Самое роскошное платье невесты на свете!

Я поняла: говорить о теле и о материальном воплощении она не хотела. Что ж, это было, разумеется, ее право, и я умолкла, чувствуя себя немного неловко — словно залезла на чужую территорию. Мадам Дюбо, впрочем, практически сразу забыла о достаточно своеобразной теме нашего разговора.

Она наконец-то закончила с мерками и поинтересовалась:

— В каком цвете делаем платье? Белое?

— А каким еще может быть платье невесты?

Скелет, склонив голову набок, осмотрела меня с ног до головы.

— Да, вы темненькая и не очень бледны, наверняка подойдет белое… И лорду Себастьяну какой-нибудь черный фрак. Потрясающей насыщенности черный! Чтобы все, когда вы будете идти, просто шеи свернули, такая была красивая пара!

— Шеи сворачивать будет некому. Мы же никого не приглашаем.

— Что ж вы, милочка, полагаете, будто я не способна свернуть шею? — расхохоталась мадам Дюбо. — О, скажу я вам, я достаточно стара, чтобы сделать это с легкостью! Впрочем, не важно. Отправлюсь к господину богу смерти…

Я уж было подумала, что больше не понадоблюсь мадам Дюбо и смогу как-нибудь по-тихому улизнуть от нее, но она, коварно усмехнувшись, встала у меня на пути.

— Погодите-погодите, моя дорогая, — решительно заявила женщина. — Не знаю, куда вы там держите путь-дорогу, но у меня для вас будет одно очень важное и интересное занятие. Каждая невеста перед свадьбой просто обязана заниматься подобными вещами!

Я нахмурилась. Если честно, уже начинала жалеть, что мы с Себастьяном вообще во все это ввязались. Нет, пожениться — это, конечно, прекрасно, но местные обитатели уж слишком активно взялись за дело!

— Возможно, позже? — с надеждой уточнила я.

— Позже? Но позже может быть слишком поздно. Помните? Череда бесконечных мгновений, каждое из которых может стать решающим! Потому надо пользоваться уже тем, что есть, и не останавливаться ни на минуту. На том свете будет предостаточно времени для отдыха! — решительно, ориентируясь на собственный опыт, заявила мадам Дюбо.

Я считала, конечно, иначе, но понимала, что до свадьбы никто меня в покое точно не оставит. Скелетиха с удивительной решимостью уцепилась мне в запястье и буквально силой поволочила за собой. Упираться не имело ни малейшего смысла, и я, тяжело вздохнув, последовала за мадам Дюбо.

Она уверенным толчком открыла дверь. Я попробовала высвободиться, задержаться в комнате, но нет!

— Так а куда мы хоть идем? — предприняла тогда хотя бы попытку разобраться с тем, что происходит. — И чем я должна буду заниматься?

— Это сюрприз! — радостно заявила мадам Дюбо. — Зачем тратить драгоценные секунды на лишнее описание? Вы все увидите сами!

Я вздохнула. Ничего видеть самой мне не хотелось, но переубедить такую, как эта дамочка, было невозможно. У меня аж крутился вопрос на языке, была ли мадам Дюбо замужем и проезжалась ли она по мужу своим мнением, словно катком, но я, решив, что ее это может сильно обидеть, только прикусила язык. И, разумеется, велела себе молчать.

— Хотя бы намекните!

— Вам понравится, — заверила меня скелетиха. — Вот!

Меня втолкнули в какую-то комнату. Я зашла внутрь и с удивлением обнаружила, что это рабочий кабинет.

— Присаживайтесь, — велел мне Томас, находившийся в комнате, и указал на кресло. — Присаживайтесь-присаживайтесь, — прозвучало это почти как угроза. — У нас с вами еще много всего интересного впереди!

— Да? — изогнула брови я. — Это ж например что?.. И где Себастьян?

— Господин бог смерти, к сожалению, сказал, что у него появились срочные дела, — протянул недоверчиво Томас. — Ему надо кого-то там зарыть в соседней деревне, и он сказал, что это дело не терпит отлагательств…

Я хмыкнула. Дело, конечно, терпело, но Себастьян не просто так солгал скелету.

— И какое же важное дело Себастьян должен был отложить, чтобы заняться той соседней деревней? — опасливо уточнила я у Томаса.

— О! Это невероятно важно! — он поставил передо мной несколько листов бумаги, исписанных мелким шрифтом. — Ведь нам надо столько всего утвердить! Во-первых, праздничный стол! Во-вторых, ремонт! А в-третьих, рассадку гостей!

Я заморгала.

— Каких это таких гостей? — удивилась я. — Мы же никого не зовем.

— Мы не зовем никого живого! — заявил Томас. — Но ведь мертвецов-то позвать можно? В соседних деревнях у нас очень много знакомых!