Служебный роман для богини любви 2

Глава тридцать вторая

Табличка, гласившая о том, что именно в этом кабинете трудится «достопочтенная богиня мудрости», покосилась еще сильнее. Рене бросил на нее презрительный взгляд и недовольно потянул на себя, срывая с креплений. Та поддалась практически сразу. Из двери остался торчать криво вбитый гвоздь, и Хранитель Времени провел вдоль его основания кончиками пальцев.

Гвоздь осыпался пеплом.

— Ты со всем так можешь? — тихо поинтересовалась я.

— Разные трудозатраты, но могу, — отозвался Рене. — Даже с Селеной могу. Но не буду. Ты же понимаешь, почему.

Конечно, я понимала. И задалась вопросом, насколько трудно контролировать себя, когда столь многое можешь. Я не пользовалась магией в первую очередь по той причине, что это еще не вошло мне в привычку. Она находилась где-то рядом, но не текла подобно крови у меня в жилах. Я не чувствовала необходимости постоянно прибегать к своему дару, наверное, в первую очередь потому, что двадцать четыре года выживала без него. Да, у меня в жизни бывали непростые моменты, и не из всех передряг удавалось выбраться победительницей, но кто сказал, что магия могла мне в том помочь?

Для Рене же его дар был словно вторым дыханием. И я представляла себе, каким сильным желанием было применить его на людях…

— На самом деле, нет, — усмехнулся брат, будто читая мои мысли. — В юности я не пользовался своим даром. Собственно, мои силы проснулись окончательно только с год назад, когда я был уже в отношениях с Матильдой… И занимал эту должность.

Прежняя табличка, обозначающая этот кабинет как место обитания Рене, все еще находилась на месте, и мужчина почти что любовно провел кончиками пальцев по ее краю.

— Но мне казалось, магия — неотъемлемая часть…

— Да, — утвердительно кивнул Рене. — Неотъемлемая… В какой-то мере. Но на самом деле есть невероятное количество условностей, благодаря которым магия, скажем так, держится в узде. Я практически не использовал ее в повседневной жизни. Мне гораздо проще отказаться от дара, чем от постоянных подсчетов. Если кто-то скажет тебе, что нынешний Хранитель Времени скорее математик, чем Истинный, он будет прав.

— Но время выбрало тебя, — отметила я.

— Да. Возможно, оно хотело кого-то вроде меня? Я четко вижу, к чему приводит потребление ресурсов, и не рискну использовать лишнее не потому, что меня сдерживают какие-то глупости вроде совести и желания сохранить мир. Я просто способен очень четко оценивать последствия. Спроси Себастьяна. Меня нельзя назвать хорошим человеком.

Себастьян умчался по делам, оставив нас вдвоем, еще после обеда в ресторанчике, и задать этот вопрос я ему не могла, но и так знала, каков будет ответ. Рене недооценивал свои человеческие качества.

— Если б ты был плохим, ты б просто убил меня, — улыбнулась я.

— С математической точки зрения это было очень нелогично, сестренка, — подмигнул мне Рене. — Так что тебе придется привыкать к популярной в этих стенах мысли: я закоренелая сволочь.

— Ты самый лучший брат, которого только можно себе представить, — хмыкнула я.

— Льстишь.

— Тебе кажется.

Он закатил глаза и весело рассмеялся. Очевидно, Рене хотелось соответствовать ожиданиям, раз уж он не мог изменить отношение к себе.

— Я думаю, мне придется приложить недюжинные усилия, чтобы случайно не причинить нашей общей знакомой вред. Останови меня, если вдруг что, — попросил Рене и, даже не дождавшись моего утвердительного кивка, решительно потянул за дверную ручку.

Селена восседала все в том же кресле. Сегодня, впрочем, ее поза была еще более вальяжной. Женщина нагло закинула ноги на стол, а сама, кажется, корректировала форму ногтей с помощью пилочки.

— Неужели непонятно, — капризно протянула она, не отрывая внимательного взгляда от собственных рук, — что в двери нужно стучаться?

— Увы, — отозвался Рене знакомым мне ядовитым тоном, — непонятно. В конце концов, это мой кабинет. Вопреки тому, что ты так нагло в него вторглась и своими грязными туфлями пачкаешь мне стол. Еще и полировку, небось, поцарапала.

Селена оторвала наконец-то взгляд от своих ногтей и удивленно воззрилась на Рене. Не знаю. Выглядел ли он достаточно впечатляюще, или ее так испугало осознание статуса мужчины, но богиня мудрости как-то заметно побледнела.

Однако, наглости своей не растеряла.

Все-таки убрав ноги со стола и даже отложив пилочку, она ядовито поинтересовалась:

— Что, сестричка пожаловалась, что я не выполняю свои служебные обязанности? Я б посоветовала ей больше следить за своими делами; у нее в купидоньем царстве уж точно не все чисто, зная, как они привыкли себя вести.

— Селена, — прищурился Рене, заметив, очевидно, как я едва не задохнулась от возмущения, — а откуда у тебя такая осведомленность относительно функционирования Канцелярии Любви, если ты совершенно ничего не делаешь?

— Я справляюсь со своими обязанностями без суеты, — отметила Селена.

— Да. Вопрос только в том, почему ты вообще заняла эту должность.

Рене обошел стол и остановился за спиной у Селены. Он сложил руки на изголовье кресла и склонился к женщине, внимательно рассматривая ее. Теперь ей, чтобы посмотреть на Рене, пришлось бы задирать голову. Ну, или говорить в пустоту.

Селена выбрала второй вариант.

— Потому что когда нет бога красоты и искусств, эту должность занимает богиня мудрости. И это всем известно.

— Да? — изогнул брови Рене. — В таком случае, я тебя удивлю: ты сидишь на чужом месте.

— Почему это?

— Потому что, — заговорщицки прошептал он, — никто меня статуса бога красоты и искусств не лишал, Селена.

Женщина заметно помрачнела. Я просто-таки видела, как разлетается на кусочки ее былая уверенность.

— Ты стал Истинным, — промолвила она слегка подрагивающим голосом. — Разумеется, ты больше не мог выполнять прежние обязанности…

— Ну что за условности! Где написано, что Истинный не может занимать должность одного из богов? — закатил глаза Рене. — Мы ведь живем не в те древние времена, когда это слово что-то значило. Обычная должность! А что Истинные привыкли ровным счетом ничего не делать, ну, кто ж им судья? Я лично не представляю себе жизни, в которой буду просто проводить день за днем в праздном шатании по миру и попытках строить козни. Продлевать бессмертие? Смешно. Оно не нужно мне и даром, но, раз уж досталось, надо использовать его хоть с минимальной пользой.

Было видно, что Селена не соглашалась с мнением Рене. Если б ей кто дал бессмертие или хотя бы долголетие, подобное тому, что имеют Истинные, уж она придумала б, как им распорядиться! Вот только судьба почему-то не спешила делать столь щедрые подарки и не считала Селену достойной.

Разумеется, она злилась.

— И очень жаль, — прошептал Рене, — что тебе не хватает мудрости для понимания: даже если Верховный, Хранитель Времени, не сидит на хрустальном троне, водрузив десятикилограммовую корону на голову, и не рассказывает о собственном всесилии, у него однозначно достаточно внимания для того, чтобы лишить тебя твоего невероятно важного звания. Зачем Канцелярии богиня мудрости?

— А кто же будет руководить аналитическим отделом, — Селена буквально слетела со своего кресла, — если ты меня прогонишь? Или у тебя на примете так много одаренных, которых можно позвать на эту должность?

Во взгляде Рене мелькнуло нечто странное, смутно напоминающее грусть или тоску. Вероятно, его совсем не радовало подобное состояние магии. Я подозревала, что проблема все в том же балансе — благодаря Матильде мир расшатался до такой степени, что для его восстановления придется потратить не один год.

Или даже не одно десятилетие.

Ведь если бы у Рене были достойные замены, он давным-давно разогнал бы канцелярию и работал с нормальными, адекватными людьми!

Но он не позволил себе ни малейшего проявления эмоций. Вместо этого — спокойно улыбнулся и проронил:

— Руководить аналитическим отделом буду я.

Селена помрачнела.

— А твою должность мы пока упраздним, — продолжил он. — Богиня мудрости не выполняет ровным счетом никаких полезных функций. Каков итог? Она просто нам не нужна.

— Но…

— Не нужна, Селена.

Женщина сжала руки в кулаки.

— Это непорядочно!

— Это вынужденные меры. Уверен, после того, как баланс придет в соответствие, мы сможем найти кого-нибудь на твое место и придумать новые обязанности. Но пока что я не вижу никакого смысла в нашем сотрудничестве. Ты свободна.

— Но так нельзя!

— Кто тебе сказал, что так нельзя?

Она едва не зашипела от раздражения.

— Ты об этом пожалеешь, — выпалила Селена. — Если будешь держать вокруг себя такую, как эта твоя… сестренка, ты думаешь, долго продержишься при власти? Очень в том сомневаюсь! Выгоняя меня и прочую старую гвардию с работы, ты сам скатываешься ко дну!

Рене спокойно обошел кресло и опустился в него. Все в нем — и выправка, и играющая на губах улыбка, и прищур синих глаз, — выдавали какое-то удивительное, почти королевское влияние. Я б не удивилась нисколечко, если б сейчас Рене взмахом руки просто вышвырнул Селену прочь из зала, но он всегда был образцом сдержанности и спокойствия, по крайней мере, пока его не доводили до исступления.

— Ты свободна, Селена, — он не позволил себе опуститься до оскорблений или даже до презрительного тона. — Если для богини мудрости появится достойная работа, разумеется, я обращусь к тебе, и тогда мы продолжим наше сотрудничество. А теперь иди.

Она не нашла в себе силы спорить. Должно быть, влияние Рене оказалось достаточным, чтобы женщина только издала короткое фырканье, больше напоминающее звуки отчаянья, и просто вылетела прочь, напоследок задев меня плечом.

Стоило двери за нею захлопнуться, Рене придвинулся к столу, сложил руки на деревянной поверхности и уткнулся лбом в изгиб локтя.

— Кто б знал, — пробормотал он, — как они меня достали! Гнать их отсюда надо поганой метлой! Но как ты погонишь, если новых еще поди найди? Эти могут хоть что-то!

Я быстро пересекла разделяющее нас расстояние, обошла стол и осторожно коснулась волос Рене, успокаивающе провела ладонью по его голове. Признаться, я не знала, имею ли право на такую вольность, но брат не сопротивлялся.

— Мы со всем справимся, — пообещала я ему. — Как бы ни было сложно. У меня тоже не лучшие подчиненные, но даже от них может быть польза. К тому же, после увольнения Селены, уверена, большинство задумаются над своим поведением и уже не рискнут так активно и открыто противостоять тебе. И… Неужели найти новых действительно так трудно?

— Понятия не имею. С магией нынче туго, — честно ответил Рене, расправляя плечи и поднимая на меня взгляд. Потом перехватил мою руку и крепко сжал пальцы. — Слушай… А сколько у тебя осталось всего купидонов?

— Которые со стрелами? — я грустно вздохнула. — Около десятка. Но они справятся! Нарастят темп… Я более чем уверена, что мы сможем…

— Эдита, — прищурившись, промолвил Рене, — а ты не хотела бы набрать новых?

— Новых?

— Конечно! — воскликнул он. — Смотри. Для купидонов более важно призвание и желание творить добрые дела. Силу им дает в первую очередь богиня любви — а уж у тебя-то этого хватает! Но самое главное в другом. Мы покажем всем, что кадровые изменения возможны. У тебя появятся те, кто может полноценно работать. Откуда ты берешь стрелы?

— Отливаю сама.

— Вот. Значит, этим тоже займутся новые сотрудники, — Рене явно приободрился. — Мы сможем все наладить, Эдита! Главное не опускать руки и продолжать трудиться. Ну что? Рискнем? Попробуем нанять на работу кого-то?

— Думаю, — вздохнула я, — нам придется провести целый кастинг. И не факт, что найдутся желающие…

— Найдутся, — твердо промолвил Рене. — Это я тебе гарантирую.