Снова твоя

17

Утро следующего дня Дороти решила посвятить уборке дома. Удивительно все-таки складывается жизнь, подумала она, включив пылесос, вот уж не ожидала, что буду скучать по домашней работе.

Покончив с гостиной, Дороти устроила себе небольшой отдых. За пару часов она успела вытереть пыль во всех комнатах, перестелить постельное белье в обеих спальнях, почистить плиту, перемыть грязную посуду… Оставалось только пропылесосить в спальнях наверху.

Дороти собиралась уже подняться на второй этаж, как услышала сигнал автомобиля. Она вздрогнула: звук был такой силы, словно сигналили прямо за входной дверью. Дороти критично осмотрела себя с головы до ног: майка, короткие шорты и теплые вязаные носки. Пожалуй, не самый подходящий вид, чтобы высовывать нос на улицу и интересоваться, по какому поводу шум, решила она. Однако, преодолев всего пару ступенек лестницы, Дороти вновь услышала громкий сигнал.

— Ладно, — выдохнула она, — придется посмотреть, что там такое.

Она направилась к входной двери, по пути стянув с волос резинку. Распущенные волосы показались ей более подобающей прической для взрослой женщины, чем хвост. К тому же Дороти утром поразилась перемене, произошедшей с ней, когда стянула волосы на затылке резинкой. Со спины она, наверное, вообще казалась юной девушкой: хрупкие плечи, тонкая талия.

Дороти отодвинула краешек занавески, закрывавшей небольшое узкое окошко возле входной двери, стараясь остаться незамеченной.

Она не могла поверить своим глазам. Прямо перед ее крыльцом стоял длинный черный лимузин, сверкавший в утренних солнечных лучах лаковыми боками. Наверное, ошиблись адресом, предположила она. Надеюсь, водитель сейчас сам это поймет и мне не придется выходить на крыльцо и помогать ему сориентироваться в пространстве. Ничего удивительного: курьеры частенько путали похожие особняки, которыми застроена улица. Дороти не раз получала пиццы, которые не заказывала.

Прошла минута-другая, а лимузин все не уезжал. Дороти вздохнула и открыла дверь.

— Извините!.. — громко произнесла она, остановившись на верхней ступеньке.

Дверца со стороны водителя медленно открылась, и из автомобиля выглянул улыбавшийся мужчина в черной фуражке.

— Миссис Эбигейл?

— Д-да, — дрогнувшим голосом ответила Дороти.

Ни слова не говоря, водитель обошел лимузин — на что ему потребовалось некоторое время, учитывая размеры автомобиля, — открыл заднюю дверцу и с явным напряжением вытащил из салона большую плетеную корзину с кремовыми розами.

Дороти открыла от удивления рот.

Мужчина медленно подошел к ней и поставил у ног цветы.

— Разрешите пройти или занесете корзину в дом сами? — вежливо поинтересовался он, получая явное удовольствие от возложенной на него миссии.

— Ах да, конечно. — Дороти взяла себя в руки. — Проходите, пожалуйста. Вы уверены, что это мне? — с опозданием задала она логичный вопрос.

— Вас ведь зовут Дороти Эбигейл, верно?

— Кажется, да, — неуверенно ответила ошарашенная Дороти. — Вчера во всяком случае так оно и было. Только вот…

Посыльный сдержанно улыбнулся.

— Где поставить цветы? — спросил он, осмотревшись.

Только сейчас Дороти вспомнила об оставленном посреди гостиной пылесосе. Забавно, подумала она, о чем он сейчас подумал? Привез на лимузине даме корзину роз, а она чистит полы… Словно Золушка, забывшая о времени и пропустившая момент, когда часы пробили полночь. Сказочная принцесса предстала глазам незнакомого мужчины в образе замарашки, занятой уборкой.

— Поставьте их… — Дороти на мгновение задумалась, а затем указала рукой на небольшой закуток между тумбочкой с телевизором и камином. — Вот там, пожалуйста.

Мужчина кивнул и опустил корзину на пол в указанном хозяйкой месте.

Затянувшуюся паузу прервал мужчина.

— Не желаете взглянуть на карточку, мэм? Впрочем, вам, наверное, и без того известно, кто вас ожидает.

Дороти сделала несколько неуверенных шагов в сторону корзины с розами, а затем в недоумении спросила:

— Ожидает?

— Да. Мне приказано доставить вас как можно быстрее домой. Мистер Эбигейл уже ждет вас.

— Фрэнк?.. — Дороти лишилась дара речи. Сердце учащенно заколотилось в груди, в висках пульсировала кровь, а пальцы дрожали.

— Конечно. Вы полагали, что цветы вам прислал кто-то другой? — с улыбкой спросил посыльный. — Какая жалость, что современные женщины настолько поражаются, когда цветы им дарят их законные мужья. Казалось бы, что может быть логичнее?

— Да-да. — Дороти приблизилась к розам и открепила от одного из стеблей карточку.

— Не хочу показаться невежливым, но… миссис Эбигейл, будьте любезны, поторопитесь со сборами. Мне приказано доставить вас как можно быстрее.

Дороти смерила водителя взглядом.

— Хорошо. Однако мне потребуется некоторое… мм… время, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Как видите, я сегодня не планировала никаких выходов в свет. — Она указала взглядом на пылесос.

На этот раз удивленно вскинул брови посыльный.

— В свет? Миссис Эбигейл, я всего лишь отвезу вас домой. Ни о каких торжественных приемах, насколько я помню, мистер Эбигейл не упоминал.

Дороти от досады прикусила нижнюю губу. Черт, нужно быть осторожнее с высказываниями! Не стоит посвящать посторонних людей в семейные дела. В глазах общественности они с Фрэнком продолжают оставаться мужем и женой. Возможно, Фрэнк даже сказал кому-нибудь, что его жена устала от городской суеты и решила сменить обстановку, пожить пару месяцев за городом.

— Я буду готова через десять минут, — пообещала она, направившись к лестнице. Затем обернулась и с любезной улыбкой светской львицы добавила: — Располагайтесь. Можете налить себе минеральной воды или сока.

— Не беспокойтесь обо мне, миссис Эбигейл. Я лучше подожду вас в машине, если не возражаете.

— Как вам угодно.

— Надеюсь, вы не заставите меня ждать долго, — произнес мужчина, прежде чем выйти из гостиной.

— Домой, домой… — шептала Дороти на протяжении тех десяти минут, которые сама же себе отвела для сборов. На круглом столике, заставленном разнокалиберными баночками, тюбиками и склянками с косметическими средствами, лежала карточка Фрэнка.

Дороти в сотый раз прочитала написанные мужем слова, чтобы они навсегда остались в ее памяти: «Любимая, я жду тебя. Завтра летим в Венецию. Устроим второй медовый месяц».

Теперь главное, чтобы все это не оказалось сном. Дороти так часто мечтала об этом за последние дни, что вполне могла полностью оказаться по ту сторону реального мира, в королевстве собственных фантазий и мечтаний.

Прежде чем спуститься вниз, Дороти выглянула в окно, чтобы удостовериться в том, что лимузин действительно припаркован возле ее дома.

Автомобиль оказался на прежнем месте. Кроме того, на него уже начали обращать внимания соседи. Дороти улыбнулась, заметив, что в доме напротив тоже колыхнулась занавеска.

Домой, наконец-то она едет домой!

— Мама! — дружно воскликнули Эйприл и Стэнли, едва Дороти открыла дверь. — Наконец-то! Мы уже заждались тебя.

Эйприл бросилась ей на шею и расцеловала. Стэнли вел себя более сдержанно.

— Ты похудела, ма, — отметил он, когда Дороти высвободилась из объятий дочери и притянула к себе сына.

— Знаю, милый. Знаю. Как твои дела? Учеба? Донна? Вы с ней еще встречаетесь? Надеюсь, она не сильно разозлилась на меня за то, что я перехватила вашу путевку на Гавайи?

— Ма, ну вот ты сразу с допросом. — Стэнли улыбнулся. — По-моему, сейчас я нравлюсь Донне даже больше, чем в то время, когда прогуливал занятия в колледже. Хотя… думаю, мы бы не отказались от недельных каникул в тропическом раю. Ты ведь обещала подумать, если я хорошо сдам сессию.

— Стэнли, прекрати клянчить. Дай маме пройти, — строго сказала Эйприл, буквально оттащив брата за рукав от ошалевшей от радости Дороти.

— Я… счастлива. Не ожидала… — Дороти не договорила, потому что в этот момент в гостиную вышел Фрэнк. Видимо, его внимание привлек переполох и шум голосов.

— Почему вы меня не позвали, негодники? — с легким укором спросил он, приблизившись к Дороти, окруженной детьми.

— Мама только что вошла, — стала оправдываться Эйприл. — К тому же Стэнли совершенно сбил меня с толку.

— Я?! — возмутился Стэнли. — Ты ведь первая набросилась на маму! А я только ответил на ее вопросы.

— Ага, слушай его больше, пап! Наш Стэнли уже успел выпросить себе путевку на двоих на Гавайские острова.

Фрэнк мимолетно улыбнулся.

— Ну-у-у, насчет Гавайев не уверен.

— Но, папа! Мама обещала, что если…

— Может быть, подойдут какие-нибудь другие острова? Гавайев с нашей семьи уже достаточно.

— Уф, я уж было испугался, что снова просижу каникулы в четырех стенах, — с облегчением выдохнул Стэнли.

— А теперь… — Эйприл настойчиво делала брату знаки, — мы удаляемся. Не будем вам мешать. Я приготовила скромный обед, так что…

Однако Стэнли то ли не понял, то ли предпочел не понять, на что намекала старшая сестра.

— Здорово! Я тоже проголодался. Что ты там состряпала?

— Для тебя ничего, — ответила Эйприл, одарив несообразительного братца испепеляющим взглядом. Что за болван? Поразительно, как он умудряется учиться на «отлично». Видимо, его мозг обрабатывает только определенный вид информации.

— С каких это пор мне отказано в пище, разрешите узнать?

Эйприл не соизволила ответить. Она просто схватила Стэнли за руку и поволокла к двери.

— Мам, пап, пока! Не скучайте. Ведите себя хорошо. Мы со Стэнли немного прогуляемся. Он страсть как хочет угостить меня мороженым.

Стэнли смиренно кивнул.

— А… да. Мы с Эйприл уже давно собирались… Ма, увидимся вечером. Я рад, что ты вернулась.

— Спасибо, сынок.

Дверь за детьми закрылась. Дороти не смела пошевелить ни рукой, ни ногой. Словно ее вывели на площадь и оставили наедине с разгневанной толпой, требовавшей немедленной расправы. Фрэнк тоже не спешил предпринимать какие-либо действия. Когда же тишина в гостиной стала практически невыносимой, Фрэнк протянул вперед руку и сказал:

— Пойдем, Дороти. Посмотрим, что для нас приготовила Эйприл. Надеюсь, мы не пожалеем о том, что не успели составить завещание.

Дороти едва заметно улыбнулась.

— Я вообще не подозревала, что Эйприл умеет готовить что-нибудь сложнее яичницы с беконом. — Она оперлась на руку мужа, и они подошли к небольшому сервированному на две персоны столу.

— Ты надеешься на что-то более изысканное? — Фрэнк усмехнулся. — Лично я не удивился бы банальной яичнице. Хотя, признаться откровенно, на яйца, тосты и пиццу я уже смотреть не могу.

— Хочешь… Фрэнк, давай я быстренько что-нибудь приготовлю, — с виноватой улыбкой предложила Дороти, подняв крышку, закрывавшую центральное блюдо. На нем и в самом деле красовалась яичница из десятка яиц, с беконом, зеленью и мелко порезанными помидорами и грибами.

— Эйприл обидится, если мы не отведаем ее кулинарный шедевр. К тому же, Дороти, ты еще успеешь проявить себя. Более того, тебе скоро снова страшно надоест кухня.

Фрэнк выдвинул для Дороти стул. Затем присел и сам.

Дороти не знала, куда деть руки и глаза. Трапеза начинала превращаться для нее в самую невыносимую пытку. Если Фрэнк через две минуты не даст ей знать, на каких правах она находится сейчас в доме, то…

— О, взгляни, — нарушил ход ее мыслей Фрэнк, — Эйприл даже позаботилась о вине! Выбрала, правда, не самое лучшее.

— Фрэнк, главное, что девочка старалась сделать нам приятное, — заступилась за дочь Дороти.

Она представила, как Эйприл и Стэнли волновались, суетились, готовились к ее возращению, и едва не прослезилась от нежности к вновь обретенным детям.

— Я знаю, — с отеческой гордостью ответил Фрэнк. Он наполнил бокалы и предложил тост: — За начало новой жизни.

Дороти отважилась посмотреть на мужа, однако через мгновение снова смущенно опустила ресницы. Сделав глоток, она как можно беспечнее заметила:

— Ну-ка попробуем, что нам приготовила Эйприл. — Ловко орудуя ножом и вилкой, Дороти положила на свою тарелку изрядный кусок яичницы. — Давай я и тебе положу, — предложила она Фрэнку.

— Спасибо, не откажусь. Приятно, когда за тобой ухаживают. Я уже отвык от этого.

Дороти уловила в ответе мужа упрек. Ну вот, напрасно я размечталась о воссоединении семейства и о втором медовом месяце, с горечью признала она. Фрэнк никогда не простит меня. Просто ему по статусу политика и видного общественного деятеля полагается жена. Раньше я неплохо справлялась с этой ответственной ролью, поэтому Фрэнк и позволил мне вернуться в наш… то есть в его дом. Мне здесь больше ничего не принадлежит. Я сама от всего отказалась.

— О чем ты задумалась, Дороти?

— Так. — Она пожала плечами и вернулась в безрадостную реальность.

— Ешь скорее, иначе остынет. Удивительно, но мне очень нравится. Никогда не думал, что буду с таким удовольствием поглощать обычную яичницу.

— Пища, приготовленная с любовью, всегда вкуснее.

Дороти помедлила. Если они не расставят все по местам сию же минуту, она сойдет с ума от тревожного ожидания и неизвестности. Лучше упасть на землю, чем болтаться над пропастью, держась одной рукой за гнилую веревку.

— Фрэнк, я люблю тебя. Я совершила страшную ошибку. Была абсолютной дурой, когда поверила Коулу… — Фрэнк накрыл ее дрожащую руку теплой ладонью. — Простишь ли ты меня когда-нибудь? — со слезами на глазах спросила Дороти и замерла в ожидании приговора.

Однако Фрэнк, видимо, решил помучить ее основательно. Вместо того чтобы ответить на заданный Дороти вопрос, он поднялся из-за стола.

— Фрэнк, куда ты?

— Хочу пригласить тебя на танец. Ты ведь не откажешь мне после признаний в любви.

Дороти растерянно покачала головой и медленно встала со стула.

— А музыка? — спросила она, когда Фрэнк взял ее за руку, а вторую руку положил на ее талию.

— Зачем? Мы и так неплохо станцевались за двадцать лет. Разве ты так не считаешь, любимая?

— Фрэнк… — На глазах Дороти блеснули слезы. — Любимая? Ты еще любишь меня? Скажи, Фрэнк, ты еще любишь меня?

Он крепко прижал ее к груди.

— Больше всех на свете. Не могу поверить, что ты снова вернулась ко мне, Дороти. — Он приподнял ее лицо, ласково провел тыльной стороной ладони по щеке, откинул выбившуюся прядь волос и нежно поцеловал в губы.

— Господи, неужели это не сон? — прошептала Дороти после поцелуя.

— Если сон, то спим мы вместе. Следовательно, и не расставались, — с усмешкой ответил Фрэнк и снова поцеловал ее.

— Но ты так и не ответил.

— О чем ты, дорогая?

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Фрэнк помедлил, и в эти несколько секунд мир в глазах Дороти покачнулся. Он сомневается. Не уверен в собственных чувствах. Обида, нанесенная ею, слишком сильна. Еще бы! Она унизила его, растоптала мужское самолюбие, предала.

— Знаешь, Дороти, я много думал о нас… о причинах, которые привели к твоему уходу.

— И что же ты решил? — дрогнувшим голосом спросила она, невольно остановившись.

— Я виноват не меньше тебя. — Слова явно дались Фрэнку с большим трудом. Признавать свои ошибки куда труднее, чем критиковать и отмечать проступки кого-то другого.

— Фрэнк, ты… — Дороти сглотнула слюну, — ты встретил другую женщину?

— Нет-нет, что ты? Мне никогда и дела не было до других женщин.

— Тогда в чем же твоя вина?

— В эгоизме, невнимании, чрезмерной занятости. Без постоянного ухода садовника завянет даже лучшая роза в саду. Ты была права, когда обвинила меня в том, что работа для меня важнее семьи. Ну что мне мешало согласиться на твое предложение и отправиться на Гавайи в сказочное путешествие? Что? Неужели мир бы рухнул, если бы я на недельку сбежал из Филадельфии и забросил свои обязанности? Нет. Я сам взвалил на свои плечи гору забот. В то время как самым главным для меня должна была быть любимая женщина. Та, без которой вся моя жизнь немыслима и невозможна. Без тебя, Дороти.

— О, Фрэнк, не кори себя! Все уже в прошлом. Я ведь понимала, как для тебя важна работа…

— Я знаю. Не думай, что я не ценил этого.

— Давай забудем обо всем. Пусть все неприятности и невзгоды останутся в прошлом, — предложила с улыбкой Дороти.

— Теперь я должен тебя кое о чем спросить.

— О чем, Фрэнк?

— Простишь ли ты меня?

— Я уже давным-давно простила. Я люблю тебя. Люблю, люблю…

Фрэнк сжал ее в объятиях и начал покрывать поцелуями лицо, шею… Сделав пару шагов, они оказались у огромного кожаного дивана. Фрэнк бережно опустил на него Дороти. Через мгновение они страстно целовались и обнимались, словно им вновь было по восемнадцать лет.

— Ой, вдруг дети увидят! — обеспокоенно сказала Дороти.

— Во-первых, наши дети вот-вот обзаведутся своими детьми. Но если тебя что-то смущает… — Фрэнк подхватил Дороти на руки, поднялся с дивана и медленно понес ее к лестнице, которая вела на второй этаж.

— Ты меня уронишь, — со смехом сказала Дороти, когда они уже преодолели половину пути к заветной двери в супружескую спальню. — Опусти меня, Фрэнк! Мы ведь уже не так молоды, если ты надорвешь спину, то мы не сможешь отправиться в Италию!

— Ах вот что тебя больше всего волнует, плутовка! — Фрэнк чмокнул смеющуюся Дороти в лоб. — Что ж, тогда придется остаться в Америке и провести в кровати всю свободную неделю, — с притворным разочарованием произнес он.

— Что?! Ты сказал «свободную неделю»?! — воскликнула Дороти. — Не может быть! Неужели ты решил позволить себе немного расслабиться?

— Почему же немного? Я намерен веселиться и отдыхать на полную катушку. В конце концов, это мой первый отпуск за двадцать лет.

— Я надеюсь, что следующего мне не придется ждать еще двадцать.

— Это будет зависеть от тебя, любимая.

Они наконец-то оказались в спальне. Фрэнк опустил Дороти на широкую кровать с массивным резным изголовьем.

— От меня? — Дороти кокетливо взглянула на мужа и приняла соблазнительную позу.

— Почаще напоминай, что у меня самая красивая, потрясающая, сексуальная жена в мире. Иначе я снова позабуду о том, как нужно ее беречь, холить и лелеять.

— Договорились. — Дороти притянула Фрэнка к себе. — А теперь давай попытаемся вспомнить, как мы это умели делать прежде.