Соблазни меня однажды

Глава 20

Брейлинн

Работа секретарем никогда не была моей… желанной профессией. Все, что Деклан заставляет меня делать, это копировать и вставлять цифры, подшивать счета. Ничего драматичного и ничего такого, что требует много размышлений. Иногда некоторые цифры не сходятся, и я отправляю их на какой-нибудь административный адрес электронной почты для проверки. Я не уверена, кому они попадут, но кто бы это ни был, они отвечают, что позаботятся об этом каждый раз.

Это не мое чертово дело, насколько я могу судить. В углу кабинета Деклана, прислонившись к кожаному стулу с высокой спинкой, я щелкаю, делая успехи каждый день и ожидая… более приятных заказов. Половина меня задается вопросом, нужно ли вообще Деклану, чтобы я это делала. Или он просто хочет, чтобы я была занята, пока жду его.

Обычно я могу сосредоточиться на цифрах и записях, но сегодня это невозможно. Я не могу сосредоточиться. Мое сердце колотится, думая о том, что он сделал. Внутри меня образовалась пустота, и она, кажется, захватывает все мое тело. Каждый мой вдох заставляет эту яму чувствовать себя все более замороженной, тяжелой и как будто она останется такой навсегда.

Я способствовала смерти.

Нет способа избежать этого или отрицать это. Если бы я не рассказала Деклану о Трэвисе, Трэвис был бы все еще жив. Холодок течет по моим плечам. В моем сознании нет никаких сомнений в этом. Когда Деклан узнал, он не позволит Трэвису продолжать жить. Осознание того, что я стала причиной этого, оставляет место внутри меня пустым.

То, что делает пустоту резкой и почти шокирующей, это то, что я должна быть… более грустной или напуганной. Я должна быть потрясена до глубины души тем, что Трэвис мертв, и что я стала причиной этого.

Но я этого не чувствую, наоборот, рада, что его больше нет.

С глубоким, размеренным вдохом я признаю правду. Я рада, что он мертв. У меня есть некоторые угрызения совести, но их недостаточно, чтобы чувствовать себя ужасным человеком.

Моя мама не воспитывала меня так, чтобы я мстил людям. Она хотела, чтобы я мог постоять за себя. Она хотела, чтобы я мог устанавливать границы с другими и обеспечивать свою безопасность. Но месть никогда не была тем, как мы жили.

— Это отнимает слишком много твоей драгоценной энергии, детка, — говорила она мне. — Сделай свою жизнь лучше. Не делай жизнь других людей хуже.

Она не говорила об убийстве человека. Это не делает их жизнь хуже, это полностью ее прекращает.

Я отодвигаю ноутбук, оставляя его на пуфике, и расхаживаю. Мой взгляд постоянно прикован к закрытой двери офиса, как будто я могу заставить Деклана вернуться.

Мне нужен перерыв. Мне нужно что-то, чтобы отвлечься. Мне нужен он. Он может заставить это чувство уйти. Он сделал это вчера вечером и может сделать это снова сейчас. Мне просто нужен он.

Сплетая пальцы в узелки, я просматриваю полки на стенах, классические книги, разглядывая предметы коллекционирования, которые выглядят так, будто они приехали со всего мира. Кажется… тщательно подобранными. Дорого и роскошно. В деталях есть намек на Деклана, но это не совсем он. Смутно мне интересно, читал ли он вообще эти книги или просто предпочитает их коллекционировать.

Вещи, которые более очевидны Деклану, спрятаны там, где никто другой не может их увидеть. В тайной комнате, скрытой книжной полкой. Я делаю еще два медленных круга вокруг офиса, проверяя, не займет ли что-нибудь еще мое время, все время ожидая его. Все, что угодно.

Я не должна шпионить, я знаю это, но скрытая дверь умоляет меня открыть ее. Она обещает мне, что он не будет против, если я захочу просмотреть коллекцию кожаных инструментов.

Мое сопротивление сдается, пока часы тикают, тикают, тикают, и я открываю его так же, как это сделал Деклан, прижимая руку к панели, и все хлысты и лопатки, которые он мне показывал раньше, открываются.

Охренеть. Жар охватывает мое тело. Теперь, когда я одна, это не менее пугающе.

Я ни к чему прикасаюсь, но у меня есть время обвести взглядом кнуты, игрушки и инструменты. У него впечатляющая коллекция, и мой пульс трепещет в горле. Он, не колеблясь, использует их на мне. Вероятно, все.

Я тяжело сглатываю. Некоторые из кнутов выглядят злобно. Другие орудия заставляют меня нервничать так же, хотя Деклан обещал мне, что знает, как ими пользоваться. Мы сделали достаточно вместе, чтобы я поверила ему. Даже глядя на острые концы кнута, между моих бедер разливается жар. Он мог заставить любую боль превратиться в удовольствие.

Я бы позволила ему делать со мной все, что он захочет. В этот момент я в этом уверена.

Набравшись смелости, я достаю с полки толстый вибратор и пробую его вес в руках. Оглядываясь назад, я должна обойти полку, чтобы проверить дверь. По-прежнему ничего. Я все еще одна. Положив вибратор обратно, я решаю позволить своему любопытству вести меня.

Я позволяю своему разуму блуждать по различным сценариям, которые могли бы быть вдохновлены каждым из них, когда я слышу кого-то в зале, шаги твердые и уверенные. Зажимы для сосков падают на пол. Черт!

Я подхватываю их, убеждаясь, что ничего не забыла, и тут слышу, как открывается дверь. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. С ним кто-то есть.

Пространство достаточно большое, чтобы стоять там, и, как ребенок, пойманный за подглядыванием, я едва успеваю закрыть дверь вовремя. Мое сердце колотится в темном пространстве. Есть только слабый свет, и моим глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть. Дверь закрыта не полностью. Просто достаточно, чтобы я не думала, что они могут меня увидеть.

Я не вижу дверь, но слышу, как она закрывается и отодвигается стул. О Боже. Зачем я спряталась здесь? Внутренне я проклинаю себя.

Я делаю шаг назад в шкаф, но мои лопатки задевают висящие на стене кнуты. Больше никаких движений, иначе я обязательно столкну предмет с крючка и выдам себя. Через тончайшую щель в двери я вижу Нейта, стоящего около стола Деклана, хотя он стоит ко мне спиной. Надеюсь, он не оглянется и не заметит открытую дверь. Если он это сделает, то, вероятно, почувствует, что я стою прямо за ней.

— Как прошла встреча с твоими братьями? — спрашивает Нейт.

Мое сердце колотится. Я чертовски уверена, что не должна это слушать. Бля. Я делаю все, что могу, чтобы это заблокировать. Сжимаю руки в кулаки по бокам и закрываю глаза, хотя они не остаются закрытыми долго.

— Нет особых новостей, — отвечает Деклан.

Я не знаю, что делать. Я не уверена, стоит ли мне выходить и раскрываться или оставаться на месте. Такое ощущение, что уже слишком поздно что-либо делать.

Пока они говорят, я могу думать только об одном: бля, бля, бля, бля, бля.

Деклан пересекает комнату и встает перед своим столом. Его взгляд скользит по моему пустому креслу в углу кабинета, а затем он бросает взгляд в сторону прилегающей ванной комнаты. Дверь открыта. Я знаю это. Я оставила ее открытой.

— Во время встречи вчера поздно вечером погибли трое мужчин, — говорит Нейт. — Бывшие бойцы Талвери сражаются. У меня есть несколько контактов, которые говорят…

Я слегка двигаюсь, пытаясь лучше рассмотреть лицо Деклана. Он изменил положение и его трудно увидеть, но потом я нахожу идеальный угол, и мне это удается. Мое сердце колотится. Мне не следует здесь находиться. Деклан отрывает взгляд от поверхности стола и поворачивает голову.

Он смотрит прямо на меня. Моя кожа горит, и я едва могу дышать.

Я остаюсь неподвижным, как никогда прежде, несмотря на то что пульс колотится в груди. Меня охватывает настоящий ужас, тот, который я должна была почувствовать, но почему-то не почувствовала, когда узнала, что он убил Тревиса. Он поворачивается к Нейту и не прерывает его. Он меня видел?

— Взорвите бар на Пятой, — говорит Деклан. Думаю, там собираются мужчины из Талвери. Хотя мне об этом знать не положено. Мне никогда не положено слышать, что говорят в офисе Деклана. Но теперь я знаю много. — Пусть Патрик и Барретт устроят его в квартале отсюда.

— Патрика нет в городе, — добавляет Нейт.

— А как же Дориан? У него ведь есть опыт снайперской стрельбы, не так ли?

Нейт кивает, а мое тело холодеет. Снайперская стрельба? То есть стрельба по ним?

— Хорошо. Пусть они двое подготовят. Убейте любого из высших чинов. Больше никого. Только высших. — Деклан постукивает пальцами по столу; я не вижу, но слышу это. Я узнал, что он делает это, когда думает. — Распространите слух, что брак Арии и Картера был союзом, и мы сдержим свое обещание всем, кто нас не предал. Убедитесь, что мы создаем впечатление, что только несколько человек, по нашему мнению, должны заплатить за то, что произошло, только те немногие, кто отдавал приказы, и что с этим уже разобрались. Дайте мужчинам возможность прийти к нам… и наброситься друг на друга.

Нейт отвечает:

— Да, босс.

— У меня есть работа. На данный момент мы закончили.

Нейт быстро уходит. Дверь офиса открывается и закрывается со стуком. Мой большой палец пробегает по остальным, желая, чтобы я толкнул дверь. Но я не знаю, что я скажу.

Однако мне не предоставлена возможность ждать дольше.

— Теперь можешь выходить, — его голос спокоен и ровен, но он вселяет в меня страх.

— Деклан, я… — говорю я через щель, еще не открывая ее и не глядя на него.

Меня прерывает его приказ.

— Выходи сейчас же, чтобы я мог тебя видеть.

Проглотив шипастый шарик в горле, я немедленно подчиняюсь ему, но руки мои дрожат.

— Я не хотела…

— Неважно, что ты имела в виду, важно, что ты была здесь. — Тем не менее, его тон демонстрирует прозаичность, никакой злости, никакого разочарования.

— Мне жаль.

— Убери их. — Его взгляд скользит по моим рукам, я не заметила, что все еще держу зажимы для сосков. Мои щеки горят, когда я открываю дверь, и я чувствую, как глаза Деклана прожигают мне затылок с каждым моим движением. Закончив, я возвращаюсь к нему, стоящему у его стола, где, как я знаю, он предпочитает меня.

Он стоит, скрестив руки на широкой груди, его большой палец скользит по челюсти, пока он оценивает меня. Я никогда не чувствовала себя настолько ребенком в его присутствии. Пытаясь что-либо сказать, я поднимаю глаза, ожидая его.

— Что ты слышала?

— Ничего, — я с трудом сглатываю.

— Ты имеешь в виду все? — Он приподнимает бровь.

Я киваю. — Я все слышала.

Я ожидаю, что он рассердится на меня, но Деклан сидит на краю стола, выражение его лица спокойно.

— Тебе лучше знать. Каким должно быть твое наказание?

— Я не знаю. — Мои ладони вспотели, а сердце колотится.

С нежностью, которой я не ожидаю, он убирает мои волосы с лица.

— Тебе нужно давать мне лучшие ответы, моя милая девочка. — Его рука обхватывает мою челюсть и он повторяет, подчеркивая вопрос: — Каким должно быть твое наказание?

У меня пересохло во рту. Я не могу придумать ответ. Я просто хочу, чтобы он мне сказал.

— Я приму все, что ты мне дашь.

— Я так и не смог тебя трахнуть после того, как отшлепал, — комментирует он, словно обращаясь к самому себе. — В следующий раз, когда ты окажешься здесь, когда тебе не следует этого делать, не прячься. Поняла?

— Да.

— Ты выходишь немедленно.

— Да, сэр.

— Хорошая девочка. — Его голос — успокаивающий бальзам. Когда его большой палец скользит по моему подбородку и ниже, мои глаза закрываются. — Я предпочитаю, чтобы ты была моей хорошей девочкой, чтобы мне не пришлось тебя наказывать.

С колотящимся сердцем я сглатываю и шепчу:

— Я знаю. — Когда я открываю глаза, его карие глаза смотрят на меня, кружась с темной похотью. Он собирается отшлепать меня; я знаю, что это так. Глубоко вздохнув, я готовлюсь. Вспоминая последний раз, с линейкой, я размышляю о том, чтобы умолять его использовать вместо этого руку. Я проглатываю мольбу, я буду его хорошей девочкой. Я сделаю все, что он захочет. Даже если нервное покалывание пробежит по каждому дюйму моей кожи. Боль будет сильной поначалу, но она не продлится больше дня.

— Раздевайся, — командует Деклан с глубоким гулом желания.

Пока я раздеваюсь, он расставляет две стопки книг на своем столе. Я полностью сосредоточен на нем, потому что понятия не имею, что он, черт возьми, делает. В каждой стопке по четыре-пять книг, и он пытается выровнять их.

Нервозность скручивается в моем животе. Я не могу перестать смотреть на него. Когда мой бюстгальтер падает на пол, а холодный воздух заставляет мои руки покрываться мурашками, он встречает мой вопросительный взгляд.

— У меня уже была очень длинная ночь, мой маленький питомец, и еще более длинный день. — Он хлопает по столу и говорит мне: — У меня через минуту встреча, и мне нужно, чтобы ты там лежала.

Я без колебаний подчинилась ему, благодарная за то, что мне не приходится сгибаться и готовиться к веслу или этой чертовой деревянной линейке, но Деклан останавливает меня, схватив за подбородок.

— Позволь мне обнять тебя так, как я хочу, — говорит он и, делая это, опускает взгляд на мои губы, а затем нежно целует меня, прежде чем прикусить мою нижнюю губу.

Он заставляет меня лечь так, чтобы мои ноги опирались на край стола. Мои раздвинутые бедра будут очень близко к его стулу. Когда я ложусь, он кладет стопки книг по обе стороны от моей талии, а затем кладет свой ноутбук мне на живот. Он не касается меня. Он уравновешивает края на книгах. Деклан садится, регулируя экран так, чтобы он был обращен к нему.

Мои соски напряглись от холода в воздухе, пока я лежу перед ним, полностью обнаженная и глядя в потолок.

Я не имею ни малейшего представления о том, что он планирует для меня, но в тот момент, когда его большой палец касается моего клитора, я ахаю, а моя спина выгибается от неожиданного прикосновения.

Я вознаграждаюсь грубым смешком, прежде чем Деклан раздвигает мои бедра еще шире, регулируя их так же, как он регулировал свой экран.

— Если ты двинешься, они увидят твои ноги, так что не смей двигаться.

Я смотрю в потолок, совершенно неуверенная, мое сердце колотится из груди.

— Я буду неподвижна, — обещаю я ему. Это все, что он для меня планирует?

— Я хочу поиграть с тобой во время этой встречи. Ты будешь молчать. Ты не будешь двигаться. — Прикусив нижнюю губу, я удерживаю себя от того, чтобы задавать ему вопросы.

Его большой палец снова опускается на мой клитор, и я судорожно вдыхаю воздух, когда волна удовольствия пронзает мое тело.

— Ты не издашь ни звука, как только начнется встреча, — предупреждает Деклан. — Ты не сделаешь ни шагу. Понятно?

— Да, Деклан. — Мое тело напрягается, а нижняя губа приоткрывается от новой волны удовольствия, когда он играет со мной.

— Не совсем наказание, не правда ли? — спрашивает он.

Моя голова падает набок, когда он безжалостно трет мой клитор кругами. Я едва могу думать; все усилия уходят на то, чтобы оставаться неподвижной и тихой.

— Я не знаю.

Он тихо и коротко смеется.

— Да, ты это сделаешь. Я собираюсь поиграть с тобой и довести тебя до оргазма. Не воспринимай это как награду. Я даю тебе шанс, Брейлинн, и эгоистично наслаждаюсь тобой, как хотел, а не отказываю себе.

Я киваю, хотя потом понимаю, что он меня не видит, и говорю:

— Да, Деклан. — Деклан встает, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, возвышаясь надо мной, доминируя надо мной и оценивая меня. Его глаза прожигают мои. — Будь моей хорошей девочкой и веди себя тихо. Сейчас начнется.

Я повторяюсь.

— Да, Деклан.

— Вот это да, моя хорошая девочка, — похвалил он меня, прежде чем снова сесть.

Щелчки его клавиатуры предупреждают меня, что его рука занята чем-то другим, и я остаюсь беспомощной и лежу здесь.

Раздаются голоса. Я никого из них не узнаю. Один мужчина говорит что-то о продаже алкоголя, а другой его поправляет. Они переходят от одной темы к другой в течение минуты, затем переходят к следующей теме. Деклан молчит все это время, хотя его стул стонет, когда он перестраивается. Кажется, это деловой разговор, но я не могу сосредоточиться.

Потому что пальцы Деклана у меня между бедер. Он гладит ими мою щель, уже скользкую от его предыдущей игры, время от времени останавливаясь, чтобы поиграть с моим клитором. Он проверяет мой вход двумя толстыми пальцами, проверяя, мокрая ли я, а затем распространяет мое возбуждение вверх к моему набухшему бугорку, который умоляет о его внимании. Мое тело становится горячим, и я изо всех сил стараюсь молчать.

Когда мое освобождение возвещает о своем прибытии, мои бедра дрожат. Мои руки сжимаются в кулаки по бокам, а голова бьётся. Я не знаю, смогу ли я оставаться на месте. Чёрт, пожалуйста. Оставайтесь на месте.

Когда он проводит пальцами по моему центру, моя нога соскальзывает. Черт, я ловлю ее как раз вовремя. Мое сердце колотится, а глаза расширяются, когда его рука останавливается.

Я жду, затаив дыхание, и через мгновение он продолжает. На этот раз его усилия более безжалостны, его пальцы сгибаются, когда он входит в меня, поглаживая мою переднюю стенку и приближая меня к краю.

Я так близко. Между моих ног накопилось столько удовольствия, что в следующий раз, когда Деклан проведет большим пальцем по моему клитору, я кончаю. Закрывая обеими руками свое разгоряченное лицо, я тяжело дышу в ладони, делая все возможное, чтобы не шуметь. Деклан не останавливается. Он продолжает, и на меня обрушивается еще больше удовольствия. Он глубоко стонет, когда я снова кончаю на его пальцы. На этот раз я немного стону. Я ничего не могу с собой поделать.

Прикусив нижнюю губу, я проклинаю себя, когда он снова останавливается.

На этот раз Деклан стучит по клавиатуре.

— Мне нужно напомнить тебе, чтобы ты вела себя тихо?

Я качаю головой.

— Отвечайте мне устно. Мой микрофон отключен.

— Нет. Я буду молчать. — Холодный пот покрывает мое тело, пока я собираю силы, чтобы оставаться неподвижным и тихим.

— Хорошая девочка.

Когда он так говорит, я его хорошая девочка… Я начинаю привыкать к этому.

Его пальцы снова скользят по мне, когда он откидывается на спинку стула, теперь уже нежно, и он подводит меня так близко к краю, что я почти снова кончаю через несколько секунд. Затем он отступает. Он ждет, пока мои бедра перестанут дрожать, и начинает снова. Он доводит меня до оргазма… и снова. Минуты тянутся. Десять минут или пятнадцать. Чертовски долгое время, чтобы с тобой играли, и чтобы тебе отказывали в освобождении за освобождением. Он постоянно прикасается ко мне и играет со мной, и я едва могу дышать от того, как это хорошо. Прохладный стол под моими плечами — мое единственное облегчение. Я теряю себя в ощущениях.

Мои глаза распахиваются, когда я слышу, как расстегивается его молния, и я жду, когда он меня трахнет, но он просто играет со мной. Оба бедра теперь дрожат. Я не могу больше выносить.

Я издаю тихий стон протеста, умоляя его, а затем он полностью останавливается, его прикосновения отступают.

— Простите, джентльмены. Минутку. — Деклан передвигает компьютер.

Блядь, блядь.

Я молчу, пока Деклан поднимает меня, как будто я ничто, хватаясь за него и желая умолять его, но я молчу. Он сгибает меня в талии, его руки поддерживают меня, прежде чем он опускает меня на подлокотник кресла.

— Это будет быстро, — бормочет он мне на ухо, его теплое дыхание скользит по моему плечу, а затем он вонзается в меня всей своей толстой длиной. Все происходит так быстро, что я едва осознаю это, пока он не оказывается внутри меня. Деклан трахает меня жестко и глубоко, используя меня как игрушку для ебли, которой, как он сказал, я буду.

К тому времени, как он вошел в меня, все мое тело ослабело, и я снова кончила, по крайней мере, уже в четвертый раз с тех пор, как он все это начал.

— Блядь, Брейлинн, — бормочет он. Деклан кладет меня на стул, застегивает штаны и возвращается на встречу. Кожа подо мной прохладная, и слава богу, что это кожа, потому что тепло просачивается из меня в стул.

Сытая и слабая, я убираюсь и очищаюсь, все еще пытаясь успокоить дыхание.

Когда я закончила, Деклан похлопал себя по коленям. Я слышу, но, когда я подняла глаза, чтобы посмотреть на него, он не оглянулся. Он непринужденно, хотя и строго, смотрит на монитор. Он снова похлопал себя по коленям и постучал по клавиатуре, я предполагаю, чтобы снова отключить микрофон.

— Иди сюда, — приказывает он. — Ползи, если придется.

Еще один щелчок по клавиатуре.

Я подчиняюсь. Я подползаю к нему, и он гладит свое колено. Я кладу на него голову, пока он гладит мои волосы. Его прикосновение успокаивающее, собственническое, но все, что мне нужно. Мои тяжелые веки закрываются, когда Деклан гладит мою щеку, и время проходит, позволяя мне прийти в себя.

Раздается звон, который заставляет меня открыть глаза.

Ручка упала, и Деклан наклонился. Я протянула ее ему, и Деклан взял ее, его пальцы коснулись моих, но он посмотрел мне в глаза.

— Тебе нужно, чтобы я тебя обнял?

Я ошеломленно качаю головой.

— Если бы ты это сделала, ты бы мне сказал, не так ли?

— Да. — Ухмылка играет на моих губах. — Хорошо. — Тепло, которого я не чувствовала с ним, берет верх, когда он целует меня один раз.

— Если я тебе понадоблюсь, сожми. — Он кладет мою руку себе на бедро. — Поняла?

— Да.

Он снова садится и возвращается к разговору, но его рука не перестает скользить по моим волосам, и это тепло никогда не покидает меня.