Солнечная тайна Изабель

Глава 18

— Вы мне можете объяснить, что случилось? — Массимо вышел в сад и увидел лежащую на диванчике тетушку с компрессом на голове. — Слуги шепчутся по углам и везде слышен смех. Это как-то касается вчерашнего праздника?

— Я не могу говорить об этом! — воскликнула герцогиня, приподнимаясь на локтях. — Доротея, подай мне мятные капли!

Графиня поднесла ей рюмку и посмотрела на сына укоризненным взглядом.

— Если бы ты не исчез с праздника, то смог бы лично насладиться тем, что устроил этот негодник! Кстати, куда ты увел Изабель? Нам еще разговоров не хватало!

— У нее разболелась голова, и я отправил ее домой, — Массимо примерно представлял, что устроил Винченцо, но делал вид, что ничего не знает. — Так вы расскажете мне, что произошло?

— О, Мадонна! — раздалось с диванчика. — Я надолго запомню эту ночь!

— Твой кузен устроил настоящий скандал! — Доротея покачала головой, вспоминая произошедшее. — Он схватил ничего не подозревающую баронессу и закружил ее по паркету, как молодую кокетку! А ей семьдесят лет!

Массимо не мог сдержать смех, и графиня нахмурилась, пронзая его гневным взором.

— Не вижу ничего смешного! Это такой скандал! Такой скандал! Теперь в обществе будет столько разговоров об этом!

— Да что страшного произошло? — маркграф налил себе кофе и устроился в кресле. — Все знают, что Винченцо может устроить нечто сумасшедшее и вряд ли танец с баронессой стал чем-то из ряда вон выходящим. Герцог вытворял и куда более экстравагантные вещи.

— Баронесса потеряла лорнет, туфлю и ее парик висел на затылке, держась на одной шпильке, — с придыханием произнесла Доротея и, оглянувшись на Марселлу, тихо добавила: — После чего она громко заявила, что готова выйти замуж в третий раз и отписать Винченцо все свои земли!

Массимо расхохотался, откинув голову, и долго не мог успокоиться под осуждающими взглядами матери и тетки.

— Мне кажется или ты получаешь от этого удовольствие? — Доротея принялась нервно стучать пальцами по столешнице. — Дорогой, все это очень серьезно! Нам будут перемывать кости на каждой вилле! Люди долго не забудут этой выходки!

— Поговорят и успокоятся, — маркграф вытер слезы, выступившие от смеха, и с наслаждением отпил ароматный кофе. — Не стоит все принимать так близко к сердцу. Кузен не настолько эксцентричен, как некоторые представители дворянского сословия. Вы слышали о Фрэнсисе Генри Эгертоне, восьмом графе Бриджуотере? Этот человек одержим собаками и относится к ним как к членам своей семьи. Он проводит для собак роскошные вечеринки, где те едят деликатесы с серебряной посуды.

— Неужели это правда? — герцогиня сняла компресс и потянулась за вином. — Дорогой, ты выдумываешь!

— Я говорю чистую правду, — подтвердил Массимо. — Каждый вечер личные лакеи одевают собак к обеду в красивые одежды и кожаные сапоги ручной работы, просовывают за ошейники льняные салфетки и те сидят за столом, как настоящие джентльмены. А вы говорите танец с баронессой… Ерунда.

В этот момент на дорожке показался Винченцо и маркграф повысил голос.

— Возможно, кузен воспылал к вдовствующей баронессе, и скоро оставит свою холостую жизнь.

— Почему нет? — герцог широко улыбнулся. — Она довольно резва и подвижна. Ее ноги выкручивали такие па, что я еле поспевал за ней.

— Замолчи негодник! — Марселла погрозила ему пухленьким пальчиком. — Ты когда-нибудь загонишь меня в могилу своими выходками!

— Я искренне прошу прощения, — Винченцо поцеловал этот грозящий перст, и она легонько хлопнула его по щеке, моментально расплываясь в обожающей улыбке.

— Бесстыдник…

— Тетушка, — герцог поцеловал графиню и уселся рядом с Массимо. — Как спалось, кузен?

— Замечательно, — маркграф блаженно щурился под лучами утреннего солнца. — Ночной дождь навевал на меня романтичное настроение…

— Не связано ли это с Изабель ди Кантини? — лукаво поинтересовалась Доротея, наблюдая за сыном. — Она так неожиданно исчезла, даже не попрощавшись, а ты исчез следом и не появился, чтобы завершить праздник, как подобает хозяину дома.

— Я же сказал, у донны Изабель разболелась голова, и она так дурно чувствовала себя, что еле дошла до кареты, — ответил Массимо, вспоминая, как провожал ее и как в первый раз вдохнул будоражащий аромат ее кожи. — Бедная девочка не привыкла к таким шумным празднествам.

— Да, она чистое, невинное дитя… — графиня накрыла своей ручкой его большую руку. — И она очень нравится мне, Массимо.

Проснулась я в замечательном настроении. Всю ночь за окном шел тихий дождь и его свежий аромат проникал в открытые оконные створки, выгоняя из комнаты дневную жару. Я лежала под тонкой простынею и вспоминала глаза, руки и горячее дыхание Массимо. Похоже, я бесповоротно влюбилась… Я знала, что у него тоже есть ко мне некие чувства, но утверждать, что он влюблен, не могла — слишком он был серьезен, а порой и холоден. Что ж, время покажет.

Я умылась, надела свое новое домашнее платье и спустилась на кухню, откуда уже слышались голоса мальчишек.

— Доброе утро!

— Изабель! — они бросились ко мне и, заглядывая в глаза, загалдели:

— Ты танцевала? Пила шампанское? Тебя угощали пирожными? Какие маски там были?

— А ну кыш, сорванцы! — прикрикнула на них Лучиана и усадила меня за стол. — Когда вы приехали? Я так крепко спала, что не слышала во сколько вы вернулись домой!

— Еще не было двенадцати, — ответила я и с жадностью набросилась на блинчики с апельсиновым джемом. — У меня разболелась голова, и я решила уехать с праздника.

— Как жаль… — вздохнула Лучиана и тут же хитро посмотрела на меня. — Его светлость уделял вам внимание?

— Уделял, — я довольно улыбнулась ей. — Но пока рано о чем-то говорить. Пусть все идет своим чередом.

— Ох, как бы было хорошо, если… — она увидела мой предупреждающий взгляд и, подняв руки, воскликнула: — Молчу! Молчу!

Я сходила в деревню, поговорила с Бруно и мы решили на следующий день, рано утром ехать в город за материалом. Парни разгребли весь мусор и он большой горой высился чуть поодаль от домов. Они даже не поленились отсортировать его.

— Кое-что можно пустить на дрова, — сказал Бруно, показывая более или менее уцелевшее дерево. — Из битой черепицы я предлагаю выложить дорожки, а остальное мы аккуратно сожжем. Пепел пойдет на удобрение.

Я слушала его и приходила в полнейший восторг — настоящий хозяйственник! Нужно было подумать о том, чтобы оставить этого человека у себя. Пусть пока я не знала, в каком качестве, но время еще было. Пока они отстроят деревню, я что-нибудь придумаю.

Когда я вернулась на виллу, во дворе меня встретил Густаво и сообщил, что привез три огромных бочки молодого вина и готов заняться перегонкой. Эта новость ужасно обрадовала меня, и я тут же помчалась с ним в наши «винные цеха».

Я мало что соображала во всем этом, но мне было очень интересно, и я с удовольствием слушала Густаво, который устанавливал аппарат.

— Вы знаете, как появился коньяк? — спросил он и я отрицательно покачала головой.

— Есть легенда, что один рыцарь, будучи еще и виноделом, убил неверную супругу с любовником, потом мучился во снах, где ему являлся дьявол, а после решил начать эксперименты с вином. Дьявол сказал ему, чтобы он избавился от первой и последней порции вина, что в итоге и дало коньячный спирт. Рыцарь в результате закупорил все в бочку, подарил результат работы монахам, а те забыли про подарок. Но когда вспомнили и решили попробовать, то обнаружили, что новое «вино» — еще интереснее, ароматнее и шикарнее обычного. А главное крепче!

Мы засмеялись и Густаво сказал:

— А вообще, все куда более проще, в одном портовом городе торговали солью и изготавливали неплохое, но слабенькое и нестойкое вино, которое не выдерживало длительного хранения, а значит, не могло долго путешествовать по морю. Из него начали делать винный спирт и получалось «жженое вино», которое потом разбавляли до той крепости, которая была в вине. Когда появились перегонные аппараты, придумали подвергать вино двойной перегонке, и этого продукта стало так много, что некоторые бочки залеживались, и совершенно случайно обнаружилось, что бренди со временем становится в разы вкуснее и мягче — так появился коньяк…

— Откуда ты все это знаешь? — мне было очень интересно слушать его, а еще больше смотреть, как он ловко управляется.

— Мы с вашим батюшкой часто говорили об этом, барон мечтал производить коньяк, — грустно ответил Густаво. — Много времени просиживали за книгами, в которых описывалось все, что связано с вином и его переработкой. Жаль, что все так вышло…

Мы помолчали, и похлопав ладонью по аппарату, он объяснил:

— Из всего вина, можно отравлять в бочки для хранения только золотую середину, она самая «чистая».

— А остальное? — я примерно понимала, о чем он говорит, но как бережливая хозяйка заволновалась об остатках. — Вылить?

— Нет, — улыбнулся Густаво. — То, что осталось после выбора середины, потом смешивается со спиртами первой перегонки, а затем заново перегоняется. Не забивайте свою головку этими подробностями, донна, у вас и так много проблем. Я все сделаю сам.

Оставив его разбираться с аппаратом, я прогулялась к виноградникам, вспомнила о просьбе Фабио, но решила оставить это на вечер — хотелось немного расслабиться и ни о чем не думать. А если честно, хотелось предаться тайным мечтаниям о Массимо.

Мой взрослый женский ум прекрасно понимал, что маркграф хороший человек, благородный мужчина, а молодое тело с его сложными гормональными процессами испытывало влечение и все вместе сулило чудесное будущее и прекрасный союз умных, рассудительных людей. Что говорить, я бы не задумываясь приняла предложение руки и сердца… Оставалось лишь только ждать, каким будет следующий шаг маркграфа.

— Значит, они решили обмануть меня… — король раздраженно постукивал пальцами по подлокотнику красивого резного кресла. — Летиция Ковалино вышла замуж в том месяце и уехала вместе с мужем на север Энталии…

— Именно так, — стоявший рядом мужчина протянул ему бокал вина. — Но все же мне удалось разузнать кто скрывался за маской Ночи.

— И кто же это? — король с интересом посмотрел на него. — Говори, Орландо! Ты словно специально испытываешь мое терпение!

— Ну что вы… как можно, Ваше Величиство! Это дочь покойного барона Лусио ди Кантини — Изабель ди Кантини, — быстро сказал Орландо и, вырвав у слуги блюдо с виноградом, поставил его перед королем. — Она молода, привлекательна, живет с двумя маленькими братьями на вилле «Мистико соларе»…

— Она живет одна? — король удивленно вскинул брови. — Молодая женщина живет одна?

— Да, у меня именно такая информация, но если вы хотите, я разузнаю все подробности, — мужчина поклонился и добавил: — Она не замужем — это точно.

— Откуда ты узнал кто она? — король отщипнул виноградину длинными пальцами и задумчивым лицом положил ее в рот.

— Как только я нашел сведения о Летиции Ковалино, то сразу же отправил своего человека, чтобы он побеседовал со слугами маркграфа, и он принес мне эту интересную информацию.

— Мне хочется увидеть ее лицо, — глаза короля хищно вспыхнули. — Может, отправимся на виллу и посмотрим на нее? Девочка вряд ли когда-то видела меня и можно будет представиться кем угодно!

— Нам придется поселиться в гостинице инкогнито, — предупредил его Орландо. — И из охраны с нами будут всего лишь несколько человек.

— Ты прекрасно знаешь, что я обожаю все эти тайны и мистификации, — король находился в предвкушении. — Поэтому займись всем этим немедленно. Я не желаю ждать.

Орландо ушел, а он с мечтательным видом уставился в окно — Изабель… Восхитительное, свежее, как роса на цветах имя…

При дворе уже не осталось дам, которые могли бы возбудить его интерес. Король быстро загорался и так же быстро перегорал, пресытившись новыми ощущениями. Нет… все не то. Ему хотелось чего-то необычного, нетронутого, как роса на цветке…

После ужина я оставила мальчишек читать сказки, а сама пошла к домикам рабочим, желая во что бы то не стало разобраться с противной Марией. Если я пообещала Фабио поговорить с ней, значит нужно выполнять обещанное.

Легкие сумерки опускались на холмы, и из кустов раздавалось тихое пение сверчков, предвещая теплую и ясную ночь. Я завернула за угол виллы и, увидев Густаво, окликнула его.

— Да, донна. Я могу вам чем-нибудь помочь? — он уже был в чистой рубахе, с мокрыми после душа волосами, но его уставшие глаза были дружелюбными и добродушными.

— Где живет Роза, возлюбленная Фабио? — спросила я, и он удивленно приподнял брови.

— Возле их жилища стоит бочка с водой. Видите?

— Да, благодарю тебя, — я направилась было туда, но он остановил меня:

— Донна Изабель, прошу прощения… Вы хотите поговорить с ее матерью о Фабио?

— Да, именно это я и хочу сделать, — я остановилась и повернулась к нему. — А почему ты спросил?

— Просто однажды я пытался это сделать, — Густаво тяжело вздохнул. — И вот что я вам скажу — эта женщина дьявол в юбке. Она ничего не хочет слышать и вряд ли вам удастся переубедить ее.

— Это мы еще посмотрим, — я никогда не любила когда мне говорили такие вещи. «Ты не сможешь, это не для тебя, займись чем-нибудь другим»… — Спасибо, что предупредил.

— Удачи, донна, — улыбнулся он и, усевшись на скамейку, принялся раскуривать трубку.

Я подошла к дому Марии и аккуратно заглянула в окно — вся семья была в сборе. Роза что-то шила под слабым светом свечи, отец латал башмак, сидя рядом с ней, а невысокая, худая женщина, убирала со стола грязные тарелки.

Постучав в двери, я приоткрыла ее и заглянула внутрь.

— Добрый вечер. Можно?

— Донна??? — мужчина выронил башмак и испуганно поднялся. — Конечно! Входите!

Роза сразу же засмущалась, понимая, зачем я пришла, а Мария вытерла руки о фартук и уставилась на меня внимательным взглядом.

— Добрый вечер. Что привело вас в это позднее время? — она немного нервничала, словно догадываясь, что я пришла не просто так.

— Мне нужно поговорить с вами, — я посмотрела на супружескую пару, а потом на Розу. — Оставь нас, пожалуйста.

Девушка опустила глаза и вышла из дома.

— Присаживайтесь, донна, — мужчина смахнул со стула невидимые пылинки и подвинул его ко мне. — Меня зовут Паскуале. Кофе?

— Нет, спасибо, — я старалась выглядеть как можно дружелюбнее. — Я хочу обсудить судьбу вашей дочери, Розы.

— Судьбу Розы? — Мария тоже присела на стул, и я заметила, как она напряглась. — А что с ней не так?

— Вы против ее счастья, — я не собиралась растягивать этот разговор и блуждать в пространных рассуждениях. — А мне бы не хотелось, чтобы на моих землях кого-то принуждали. Тем более, к браку.

— Донна Изабель, — Мария принялась разглаживать фартук медленными и какими-то неловкими, нервными движениями. — Вас прислал Фабио?

— Они любят друг друга. Позвольте им быть вместе, — я прекрасно видела, как она борется с желанием нагрубить мне. — Не ломайте две жизни, сеньора Мария.

— Вы очень молоды, донна… И многого не понимаете… — женщина упрямо сжала тонкие губы. — Матери всегда лучше знать, как устроить судьбу своей дочери. Роза выйдет за мужчину, которого я ей выбрала. Это сын хозяина мясной лавки.

Послышался громкий всхлип и, обернувшись, я увидела Розу, стоявшую в дверях. Она прижала ладонь ко рту и смотрела на мать полными слез глазами. Потом ее взгляд переместился на отца и она прошептала:

— Папа…

Паскуале хотел что-то сказать, но Мария так взглянула на него, что мужчина сразу же сник и опустил голову.

— Донна, мы свободные люди, — женщина не обращала внимания на плачущую дочь. Ее будто не трогали страдания бедняжки. — И можем делать все, что захотим. Роза выйдет замуж за Америго и этого ничто и никто не изменит. Никакого Фабио.

Вот же змея… Меня всегда раздражали такие люди, и я прекрасно понимала, что с ними нужно бороться их же методами — никакого сочувствия сострадания, лишь твердость, а порой и жестокость. Только так.

— Да, сеньора Мария, вы правы, — спокойно ответила я, замечая, как на ее лице появляется язвительная, победная ухмылка. — Вы — свободные люди. Поэтому, я предлагаю вам отправляться в город и устраиваться там. Думаю, будущий родственник — хозяин мясной лавки, приютит вас и обеспечит работой.

Он побледнела и с нее моментально сошла вся спесь.

— Донна… вы не можете…

— Могу, — почти грубо перебила я ее. — Я здесь хозяйка и вольна принимать любые решения. К нам пришли новые люди и на виноградниках есть кому работать. У вас есть несколько дней, чтобы хорошо подумать и сделать выбор. И да, вот еще что. Если вдруг вы измените свое решение — я обещаю, что Роза получит приданое и у них с Фабио будет свой дом с участком.

Я поднялась и демонстративно попрощалась только с Паскуале, не глядя на Марию, которая застыла, как статуя.

Подмигнув обалдевшей Розе, я вышла на улицу и присела рядом с Густаво.

— Ну что, чем закончился ваш разговор? — он выпустил колечко дыма и посмотрел на меня. — Мария была непреклонна?

— О, да. Я предложила ей переселяться в город, — совершенно спокойно ответила я и мужчина хмыкнул.

— Жестоко…

— Да, — согласилась я и улыбнулась. — Но думаю, что действенно.