Солнечная тайна Изабель

Глава 26

На следующий день я не поленилась и взялась за поиски документов, подключив к этому делу Стефана. Мы пересмотрели все папки, все ящики и наконец, обнаружили несколько договоров об аренде. Их была целая стопка — когда истекал срок одного, мои родственники подписывали новый. Но закончились они сразу после смерти барона, что говорило о невероятной наглости соседей. Мало того, что они какое-то время бесплатно пользовались чужой собственностью, так еще и не собирались ее возвращать.

Сложив их в папку, я передала ее Стефану, и собралась было сходить на кухню, чтобы поторопить Лидию с завтраком, как вдруг снизу раздались громкие голоса. Да что ты будешь делать! Это уже начинало смахивать на дурной водевиль.

— Я хочу видеть вашу хозяйку! Немедленно! Что вы стоите, болваны?!

Мы спустились в холл, и я с удивлением увидела пылающую гневом Франческу, перед которой стояли Лидия и Густаво.

— На каком основании вы оскорбляете моих людей? — холодно поинтересовалась я, прищурив глаза. Она была мне настолько неприятна, что хотелось вытолкать ее взашей. — С чем вы пожаловали ко мне?

— Мне нужно поговорить с вами, — прошипела она, сжимая кулаки. — Сейчас же!

— Поумерьте пыл, сеньора, — предупредил ее Стефан. — Вы говорите с ее светлостью.

Она полоснула его злобным взглядом, но промолчала и снова повернула ко мне свое худое лицо, потемневшее от гнева.

— Наверное, вы пришли вернуть мне то, чем так бессовестно пользовались все это время? — поинтересовалась я и добавила: — Прошу вас в гостиную.

Она быстро пошла к приоткрытым дверям, а я обратилась к Стефану:

— Будь рядом.

— Конечно, ваша светлость, — он поставил стул возле двери и уселся на него, вытянув длинные ноги.

А я мысленно приготовилась к неприятному разговору и вошла в гостиную.

Франческа стояла возле камина и ее ноздри раздувались от гнева.

— Вы решили забрать у меня все? Вам мало того, что вы уже получили?

— О чем это вы? — я не понимала, с какой претензией она явилась в мой дом. — Что ваше я взяла?

— Вы выскочили замуж за маркграфа! Вы строите деревню! Занимаетесь виноделием! — ее голос взлетел до самых высоких тонов. — Вам этого мало?!

— Какое отношение это имеет к вам? — я искренне недоумевала — она серьезно считает, что я ей что-то должна?

— Теперь вы протянули ваши загребущие руки к моим самым плодоносящим землям! — мне казалось, что еще чуть-чуть, и она вцепится мне в лицо.

— Мои загребущие руки, как вы соизволили выразиться, тянутся к землям, которые принадлежат семье ди Кантини, — чеканя каждое слово, ответила я. — Может, я что-то путаю? Тогда поправьте меня.

— Я всегда знала, что ты дрянь, как и твоя мамашка, — она почти выплюнула это мне в лицо. — Плод одного дерева. Гнилого дерева.

— А вы плод, какого дерева? — я сдерживалась из последних сил. — Прибрать к рукам чужое, да еще и пытаться обмануть сирот, которые остались без родительской опеки. А теперь вы имеете наглость явиться в мой дом и упрекать меня в том, что я не позволяю вам и дальше обманывать себя. Как интересно… Возможно вы мстите мне за то, что когда-то барон выбрал мою мать, а не вас?

— Замолчи! — Франческа побледнела, ее глаза чуть ли не вылазили из орбит, а руки тряслись. — Мне нужно было поджечь не деревню, а виллу, вместе с тобой и маленькими ублюдками!

Я находилась в полном шоке и глядя на нее, вдруг поняла, что она безумна. Этот неестественный блеск в глазах, странно двигающийся, перекошенный рот… Она сошла с ума… Возможно болезнь давно захватила ее душу, но не давала так явно о себе знать, а все эти события спровоцировали обострение.

— Что ты смотришь на меня? — она говорила угрожающе тихо, и мне стало не по себе. — Не можешь поверить, что это я подожгла деревню? Оооо… я способна и не на такое…

Она двинулась в мою сторону, выставив руки со скрюченными пальцами, и только я вознамерилась позвать Стефана, как над ее головой взметнулась клюка и Франческа упала на пол.

— Эдмунда?! — воскликнула я, в изумлении глядя на старуху, которая стояла над поверженной безумицей и пыхтела трубкой. — Как вы здесь оказались?!

Услышав мой вопль, в гостиную ворвался Стефан и его глаза стали увеличиваться в размерах.

— Какого черта здесь произошло?! Вы целы, ваша светлость?

— Цела, — выдохнула я и кивнула на Эдмунду. — Благодаря ей.

— Как только эта ворона вошла в дом, я сразу почувствовала неладное, — старуха выпустила колечко дыма и ткнула Франческу клюкой. — Жива… Каналья…

В замок я вернулась с новостями, от которых у всех случился шок. Лучиана не могла поверить в случившееся, а Марселла задумчиво поинтересовалась:

— Не та ли эта сеньора, что пыталась на балу пристроить свою племянницу в костюме Утренней зари?

— Так и есть, — подтвердила я. — Франческа Гуерро.

— Она мне сразу не понравилась, — фыркнула герцогиня. — Такая неприятная особа, похожая на ворону! Дорогая, все что случилось — ужасно! Эта безумица могла убить тебя! Чтобы мы сказали Массимо?!

— Ничего бы со мной не случилось, — успокоила я своих впечатлительных родственниц. — Возле меня был Стефан и Густаво. А Эдмунда вообще выше всех похвал!

— Так что же случилось дальше? Она пришла в себя? — Доротея была бледна и напугана моим рассказом. — Где теперь эта женщина?

— Ее увезли родственники, — я вспомнила, как прятали глаза Диего и Джузеппе, выводя под руки совершенно неадекватную Франческу. — Она у себя дома.

— Но ведь она должна ответить за свои преступления! — Лучиана гневно затрясла кулаками. — Столько жизней загубить! Лишить людей жилья!

— Она наказана безумием. Нет ничего страшнее, чем ожившие призраки, разрывающие тебя изнутри…

Я прекрасно понимала, что Франческу ждет безрадостное существование — возможно женщину запрут в дальнем крыле дома с крупной мужеподобной сиделкой, которая не станет церемониться с ней, а возможно отправят в дом для умалишенных, если ее состояние будет угрожать окружающим. Печальный конец…

А на следующий день случилось вот что…

Перед обедом слуга объявил, что в замок прибыли Джузеппе Гуерро, Антонио Галли и Николло Моретти. Мужчины просили аудиенции. Мне, конечно, были понятны их мотивы — вся нелицеприятная правда всплыла, и теперь им ничего не оставалось делать, как просить о снисхождении. А Джузеппе Гуерро находился в куда более щекотливом положении — его семья принесла мне много бед…

Но я готова была выслушать их и проявить благородство — эти войны надоели мне. Хотелось простого женского счастья, хотелось заниматься любимым делом и в конце концов хотелось в душевном спокойствии ждать появления малыша.

Я ожидала мужчин в кабинете мужа и когда они вошли, комкая в руках шляпы, поднялась с кресла и вежливо поприветствовала их.

— Ваша светлость, — Антонио Галли начал первый. — Мы прибыли в замок, чтобы извиниться перед вами за свое непристойное поведение. Оно не достойно мужчин и в ваших руках наши судьбы.

— Да, — поддержал его Николло Моретти, решившись поднять на меня глаза. — И мы готовы принять любое ваше решение. За помилование — будем благодарны, а если нам суждено предстать перед законом — сделаем это с покорностью.

Джузеппе Гуерро молчал, не поднимая головы, но я понимала, что мужчине было тяжелее всех, и не торопила его.

За эту ночь я передумала много всего и пришла к выводу, что нужно проявить снисхождение. Как ни крути, эти люди поступили дурно, но я готова была дать им шанс.

— Мое решение таково, — я прошлась мимо них, заложив руки за спину, и чуть не прыснула, увидев, как они напряглись. — Мы должны попробовать стать хорошими соседями. Я согласна продолжить договор аренды на земли, но только с тем условием, что кроме денег, которые вы будете мне платить каждый год, я буду забирать часть урожая.

Мужчины переглянулись, не веря в свое счастье, и радостно закивали.

— Я готов подписать бумаги прямо сейчас! — воскликнул Антонио Галли. — Где нотариус?

— Я тоже согласен! — Николло Моретти потер руки и поклонился мне. — Благодарю вас, ваша светлость! Это такой подарок для нас, но увы… мы его не заслужили…

— Начнем с чистого листа? — предложила я и посмотрела на молчавшего Джузеппе. — Что скажете, сеньор Гуерро?

— Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, — ответил он, и я попросила мужчин оставить нас на некоторое время.

— Я слушаю.

— Наверное, если я начну просить у вас прощения за свою семью, это будет выглядеть пошло, — тихо сказал он. — Но все же я попробую…

— Я знаю, что вы хотите мне сказать. Не утруждайте себя, — я прервала его речь. — Действительно, это будет пошло. У меня к вам одна просьба — следите за здоровьем сестры, чтобы и в вашем доме не случилось беды, а Диего вам лучше отправить на службу, чтобы парень не увлекался вином и едой. Выпивка до хорошего еще никого не доводила. Сегодня же я напишу его светлости, чтобы он подыскал место вашему сыну на форпосте в Северной Энталии.

— Как мне отблагодарить вас за доброту? — Джузеппе заплакал и пряча лицо, принялся утирать слезы. — Что я могу сделать для вас?

— Быть допропорядочным соседом и выращивать хороший урожай на моих землях, — ответила я и вдруг испытала удивительное чувство светлого облегчения — я поступила правильно.

Винченцо, как и обещал, приехал за неделю до Рождества и привез массу удивительно красивых вещей для ребенка. Это были игрушки, отделанные кружевом распашонки и чепчики, серебряные погремушки и даже деревянная лошадка-качалка, обитая ворсистой тканью. Ее глаза были из стекла, а хвост и грива из настоящего конского волоса. Снаряжение игрушечного коня полностью копировало амуницию настоящей лошади и вещь была несомненно дорогой.

— С помощью такой игрушки детей приучают держаться в седле с самого раннего возраста, — довольным голосом сообщил герцог, наблюдая за моими восторгами. — Мой будущий племянник просто должен стать прекрасным наездником.

— Но возможно это будет девочка! — засмеялась я, хотя предсказаниям Эдмунды я была склонна доверять.

— И что? Она тоже будет прекрасной наездницей, — пожал плечами Винченцо. — Уж лучше, чем сидеть возле юбки тетушек с вышивкой.

— Ты посмотри на него! — возмутилась Марселла, разглядывая подарки, которые он привез. — Он готов сделать из девочки сорванца!

Мне было приятно наблюдать за этими милыми перепалками, сидя возле горящего камина. Не хватало только Массимо, да и писем я от него уже давно не получала, что очень тревожило меня. Я отгоняла дурные мысли, но они настойчиво лезли в голову, не давая до конца расслабиться.

Остальные тоже переживали, но старались при мне этого не показывать, а герцог пообещал, что если на его письмо, отправленное в форпост, не будет ответа, он отправится туда сам.

Энталию заливало дождями и сырость пробиралась во все углы огромного замка. В комнатах было тепло, но вот в коридорах чувствовалось холодное дыхание декабря.

Я часто простаивала на балконе, глядя на дорогу, и меня приходилось уводить с него силой, чем и занимались все кому не лень. Герцог даже пригрозил, что повесит на двери замок.

Время Адвента* — «время радостного ожидания», для меня было отнюдь не радостным. Ребенок уже должен был шевелиться, но этого не происходило и ко всем переживанием, добавился страх за малыша.

Мальчишки в ожидании Рождества отмечали дни в специальном календаре Адвента, который им подарил Винчецо. Он был сделан из дерева в форме домика с окошками, прикрытыми створками. На оборотной стороне располагались рождественские картинки, отрывок из Библии и небольшой подарок (игрушка или шоколадное угощение).

Близнецы находились в восторге от того, что им приходилось каждый день открывать одно окошко и находить небольшой сюрприз. Но прежде, чем взять подарок, они рассказывали Лучиане, что сделали хорошего и плохого за прошедший день.

Замок украсили цветами — «Рождественской розой» или морозником, с красивыми белыми цветками, переливающимися всеми оттенками розового, и «Вифлеемской звездой» — в простонародье этот цветок звался — молочай. У него были сочные, зеленые листья и рубиново-красные цветы, которые расцветали как раз к Рождеству.

Чтобы немного отвлечься от снедающих меня мыслей, я взялась за подарки для своих работников. К Рождеству семьи должны были въехать в новые дома, и мы с Лучианой накупили красивых шторок, скатертей и домотканых половиков. Вместе с этим, в каждый дом я купила столы, стулья, кровати и посуду. Люди должны радоваться в эти чудесные дни, и я вполне могла устроить им замечательное Рождество.

Бруно вместе со своими парнями решили остаться в деревне, так как мне в голову пришла идея делать мебель. Поначалу это будет небольшое производство, но со временем его можно расширить. Я просто загорелась идеей внедрить в привычный мебельный ряд кое-что из будущего — например шкафы-купе и кухонные гарнитуры со множеством ящичков, шкафчиков и с удобной рабочей поверхностью.

Выслушав меня, Бруно сразу же согласился на мое предложение — ведь лучше осесть на одном месте и иметь постоянную работу, чем постоянно шататься по рыночной площади в поисках того, кто предложит хорошо потрудиться за достойную плату.

— А это интересно! — воскликнул он, задумчиво рисуя на бумаге шкаф-купе. — Как вы додумались до этого, ваша светлость?

— Не знаю, — я пожала плечами и улыбнулась. — Что только не приходит в голову скучающей женщине.

— С этим трудно поспорить! — засмеялся он. — Главное, чтобы все это было во благо.

Наступил сочельник, над камином повесили еловую ветвь, а в столовой благоухали рождественские блюда, приготовленные умелыми руками Жулио. Чего только не было на праздничном столе — фаршированная свиная нога, говяжья колбаса, тортеллини**, огромный запеченный гусь и картофель под сырным соусом, рождественский кекс с засахаренными фруктами, сладкий пирог из сухофруктов с медом и орехами и, конечно же, вкуснейший Вин Брюле.***

Но в этот светлый праздник мне было грустно, как никогда и уставившись в темные окна, залитые дождем, я куталась в теплую шаль, чувствуя холод внутри, который не покидал меня даже возле жарко пылающего камина.

Ко мне неслышно подошла Доротея и обняла за плечи.

— Милая моя, все будет хорошо. Нужно верить и надеяться.

— Но почему он не отвечает на письма? — прошептала я, стараясь не плакать. — А если с Массимо что-то случилось?

— Дорогая девочка, все в руках Божьих, — вздохнула графиня. — Он не отвернется от нас, поверь. Массимо очень хороший человек и Бог знает это. Завтра утром Винченцо отправляется в Северную Энталию, чтобы узнать, почему нет вестей от кузена, а мы будем ждать…

— Да, нам только это и остается…

Марселла зажгла свечи в праздничных подсвечниках и все расселись за столом.

— Давайте прочтем молитву… — сказала Доротея, и в этот момент раздался громкий стук в дверь.

— Кто это? — Винченцо удивленно приподнял брови и встал. — Все сидят за рождественским столом, даже слуги!

Из холла раздался изумленный вопль Лучианы и мы бросились туда. Я бежала впереди всех, и мое сердце практически выпрыгивало из груди. Предчувствие… предчувствие… предчувствие…

— Массимо! — выдохнула я и застыла, не в силах сделать больше ни шагу.

Он стоял посреди холла, исхудавший, небритый, его руку придерживала повязка, но глаза мужа светились радостью и счастьем. Рядом с ним стояли Стефан и Роберто — довольные и немного хмельные.

— А мы уже начали праздновать Рождество, когда к замку подъехал экипаж! — воскликнул Стефан. — И я подумал, что разве могут нормальные люди путешествовать в такое время и в такую погоду?!

— О Боже! — раздался за моей спиной крик Доротеи, и это было последним, что я услышала, перед тем, как потерять сознание.

Очнулась я на диване в гостиной и сразу же завертела головой, моля Бога, чтобы Массимо не оказался плодом моего воображения.

— Я здесь, дорогая, — он стоял у моего изголовья и сразу же присел рядом, взяв меня за руку. — Как ты себя чувствуешь?

— Почему ты не писал мне? — я смотрела на его осунувшееся лицо и понимала, что с ним что-то случилось. — Почему ты не писал?!

— Я был ранен в плечо, а потом началась лихорадка, — мягко сказал Массимо. — Я запретил писать своей семье, о том, что произошло, чтобы не навредить тебе…

— Господи, я чуть с ума не сошла! — я заплакала и прижала его руку к губам, целуя огрубевшую кожу, пропахшую кожей и порохом. — Больше никогда не делай так! Я должна знать все, что бы ни произошло с тобой! Пообещай мне!

— Обещаю… — он принялся целовать меня в мокрое от слез лицо, и я вдруг почувствовала, как толкнулся ребенок. Один раз слабо и неуверенно, а потом сильнее.

— Массимо! — воскликнула я и он испуганно отпрянул от меня.

— Что? Что случилось?!

Я положила его ладонь на живот и прошептала:

— По-моему, кто-то желает папочке счастливого Рождества…

— Любовь моя… Это невероятно… — муж смотрел на меня с таким благоговением, с таким обожанием, что в моей душе все перевернулось от любви и нежности к этому большому мужчине. — Спасибо тебе…

— Давайте уже выпьем! — раздался голос Марселлы, а потом громкий всхлип. — Иначе мое сердце не выдержит! С Рождеством, дорогие мои! С Рождеством!

Все принялись целоваться, плакать, что-то говорить друг другу, лишь Винченцо подкатывал глаза и кривился, но и он был счастлив, как бы ни пытался это скрыть…

— Посмотрите! Снег!

Мальчишки забрались на окно и восхищенно смотрели, как к стеклу прилипают и тают огромные снежинки.

— Это такая редкость здесь… — прошептала Доротея. — Волшебство…

Время Адвента* — Адвент (Advent) — это название предрождественского периода в католиков и некоторых протестантов. Он начинается с четвертого воскресенья до Рождества.

Тортеллини** — Тортелли́ни — итальянские пельмени из пресного теста с мясом, сыром или овощами.

Вин Брюле.*** — Вин Брюле (глинтвейн в итальянском стиле), праздничный зимний напиток.