Солнечная тайна Изабель

Глава 22

Сквозь белые и тяжелые облака проглядывало солнце, а с юга надвигалась грозно-синяя туча, разрастаясь до невероятных размеров. Порывы ветра становились все сильнее, неся на своих крыльях далекие раскаты грома и переполненный запахами зелени и приближающегося дождя воздух, врывался в распахнутые окна. Прозрачные шторы мягко трепетали на ветру, касаясь бледного лица короля, который присел на широкий подоконник с бокалом вина в изящной руке.

— Значит, его светлость решил обыграть меня… — глаза Виктора злобно блеснули и он залпом осушил бокал. — Он решил, что может тягаться со мной… Со своим сюзереном!

Орландо задумчиво наблюдал за господином, а потом спросил:

— Вы до сих пор хотите эту женщину, не смотря на то, что она стала замужней?

— На удивление, она не потеряла своей привлекательности для меня, — губы короля превратились в тонкую полосу, а брови сошлись на переносице. — Скажу больше — я жажду ее еще сильнее. Воистину, чужое всегда слаще… Но теперь, когда она стала графиней, осуществить задуманное сложнее.

— «…Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее, но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый, ноги нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней…»*, - протяжно произнес Орландо и Виктор раздраженно передернул плечами.

— Прекрати! Не время для библейских нравоучений! Ты меня ими не проймешь. Я хочу жить здесь и сейчас, а не думать, что меня ждет в мифической преисподней!

— Просто вспомнилось, Ваше Величество. Но вам, королям, можно все, ведь вы помазанники Божии, — слуга хитро усмехнулся. — А задуманное вами, осуществить совсем не сложно. Это будет радостью для вас и местью для чересчур прыткого маркграфа.

— Говори. — Виктор хищно уставился на него, сгорая от нетерпения. — Ну!

— Это венчание, совершенное в тайне, можно признать недействительным, — медленно, с довольной улыбкой сказал Орландо. — Я осмелюсь напомнить вам, что по закону нашей страны, несовершеннолетние девушки не могут сочетаться браком без согласия родителей или опекуна. А насколько мне известно, Изабель ди Кантини нет двадцати одного года и у нее не было опекуна.

— Продолжай… — король с нарастающим интересом слушал своего слугу. — Ты говоришь очень занятные вещи… Я никогда не вникал в церковные законы, если они не касались меня самого.

— Так вот, я повторюсь — церковь говорит, что по закону никто не может вступить в брак без согласия родителей, пока не достиг совершеннолетия. Никакой брак не может считаться заключенным без того, чтобы быть публично объявленным, причем трижды — на трех воскресных службах, предшествующих бракосочетанию. Все остальные бракосочетания (например, совершенные священником тайно) признаются недействительными, — Орландо поднял бокал с вином, словно празднуя победу. — Вот и все. Немного формальностей и женщина свободна. Обратитесь к папе, Ваше Величество. У вас довольно неплохие отношения после того, как вы поспособствовали браку между его племянницей и вашим братом.

— Брак… — Виктор задумчиво посмотрел в окно. По извилистым дорожкам парка прогуливалась королева со своими фрейлинами, и ему в голову пришла одна очень интересная идея. — Массимо Ногаролла пожалеет, что перешел мне дорогу. Орландо, передай королеве, что я жду ее у себя в кабинете.

— Сию минуту, Ваше Величество, — слуга тот час поднялся и покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Сегодня королева была в красном и выглядела шикарно. Ее платье было украшено золотой вышивкой и широкой полосой жемчуга по краю глубокого декольте. Красивую грудь Маргариты прикрывал воздушный платок, а к черным, воронова крыла волосам, была приколота кружевная мантилья. Чистая кожа, слегка раскосые глаза и полные губы делали ее внешность выразительной и очень женственной, и даже немного крупноватый нос не портил ее.

— Вы желали меня видеть, Ваше Величество? — спросила она мелодичным голосом, войдя в кабинет, и король окинул ее оценивающим взглядом — что ж… супруга выглядела прелестно, но он давно пресытился ее красотой. Напористой, яркой, от которой так легко устать…

Так сладок мед, что, наконец, он горек.

Избыток вкуса убивает вкус…

Эта цитата Шекспира вспыхнула у него в голове при виде королевы — когда-то Маргарита была юной, волнующей, неприступной красавицей, которую хотелось заполучить во что бы то ни стало, но завораживающая прелесть со временем растаяла, как предрассветный туман… Время беспощадно сожрало все страсти, бушующие в его груди.

— Да, моя королева, — он приблизился к ней и поцеловал нежную ручку. — Вина?

— Совсем чуть-чуть, — она присела в кресло и терпеливо ждала, пока он наполнит бокал и усядется напротив.

— Дорогая, у меня к вам есть один вопрос… — Виктор внимательно посмотрел на жену. — Скольких детей вы окрестили?

— Троих, — Маргарита удивленно взглянула на него. — Сына вашего брата, близнецов маркиза де Пилотти и дочь барона-фабриканта Луиджи Гуерро.

— Что такого сделал этот барон, что вы согласились стать крестной матерью его дочери? — король с интересом слушал свою жену.

— Во-первых — он мне дальний родственник, во-вторых — он герой энталийско-ивстрийской войны, на которой получил несколько ранений и совершил немалое количество подвигов, а в-третьих — его фабрики приносят огромную прибыль нашему королевству, — Маргарита выглядела раздраженной. — Неужели вы не помните его?

— Ах… точно! — Виктор вскинул руки в театральном жесте. — Барон Луиджи Гуерро! Герой Энталии! У меня столько дел, что все вылетает из головы! Итак, у него дочь?

— Да, Николетта, — кивнула королева и пригубила вино. — Ей восемнадцать лет. Очень милая девочка. Я даже подумывала взять ее в свои фрейлины, но потом отказалась от этой затеи — двор не очень хорошее место для невинной девушки.

— Замечательно… — протянул король и поинтересовался: — Дорогая, как вы смотрите на то, чтобы выдать вашу крестницу замуж?

— Замуж? За кого? — Маргарита нахмурилась, не совсем понимая такого пристального внимания к дочери барона Гуерро. — И почему вас так интересует ее судьба?

— Понимаете, Ваше Величество, у меня на примете есть очень хороший, благородный человек, который в совсем юные годы служил в королевской гвардии, и тоже участвовал в боях на берегах Суная под Ивстрией. Мне бы хотелось, чтобы у него была хорошая супруга из благородной семьи… Крестница королевы — чудесный вариант! И вообще… Им с тестем всегда будет о чем поговорить! — Виктор засмеялся и снова наполнил бокалы. — Что вы скажете на это?

— И кто же он? — королева явно заинтересовалась предложением супруга. — Надеюсь, это не дряхлый старик? Такой судьбы я девочке не желаю, пусть он будет хоть трижды благородным человеком.

Куда бы ты делась! — раздраженно подумал Виктор, но ничего не сказал, понимая, что в этот раз союзник лучше, чем напуганный противник.

— Ваше Величество, я же сказал, что он служил в королевской гвардии, будучи юношей и сейчас ему чуть больше тридцати лет. Это маркграф Массимо Ногаролла.

— О… — королева приподняла свои красивые брови. — Я помню его! Очень привлекательный мужчина и всегда держится так спокойно, с достоинством… Но возможно он уже помолвлен с кем-то?

— Нет, — резко ответил король, сжав в гневном порыве подлокотники кресла. — Поэтому, нужно помочь ему обрести счастье.

— Что ж, я не против, — Маргарита мечтательно улыбнулась. — Я даже с удовольствием поприсутствую на венчании! Мне очень нравятся подобные истории!

— В этом случае, я тоже составлю вам компанию, — улыбка Виктора была хищной и довольной. — Очень хочется увидеть радость на лицах жениха и невесты, а особенно благодарность своему сюзерену. Мы выберем для них хороший подарок и поверьте, дорогая супруга, я буду очень щедр.

Праздник был у всех, даже старую Эдмунду вытащили на улицу и усадили в старое, громоздкое кресло с треснувшей спинкой. Каждая семья получила золотые монеты, и уже через полчаса вино лилось рекой, а поздравления сыпались на наши головы, как из рога изобилия.

Эдмунда с удовольствием поднимала кружку и смеялась со всеми, колотя здоровой ногой по бочке с водой, отчего та подскакивала и выплескивала воду. Мне было хорошо и уютно в обществе этих людей, а близость мужа вселяла уверенность в том, что все будет хорошо.

— Донна Изабель…

Тихий голос прозвучал совсем рядом и, обернувшись, я увидела Марию. Она стояла опустив голову и силилась что-то сказать.

— Я на минутку, — сказала я Массимо и как можно мягче обратилась к женщине: — Мария, давайте отойдем в сторону, и вы мне скажете все, что хотели.

Мы медленно направились к пышным кустам и после нескольких секунд молчания, она сказала:

— Я хотела поговорить с вами о Розе и Фабио.

— Да, я слушаю вас. Вы приняли какое-то решение? — я от всей души надеялась, что несговорчивая Мария сжалится над влюбленными.

— Вы, наверное, думаете, что я черствая и злая, что я плохая мать… — она не поднимала глаз и нервно оглаживала юбку дрожащими руками.

— Я думаю, что вы как и любая другая мать желаете своей дочери лучшей жизни, — заверила я ее, не понимая, к чему она клонит. — Но я считаю, что иногда нужно прислушиваться и к желаниям близких.

— Да, это так, но что будет с нею, когда у них родятся дети, а Фабио не сможет прокормить их? Роза превратится в уставшую женщину, измученную тяжелой работой и тогда она проклянет Фабио, а следом и меня, за то, что я позволила этому случиться, — она все-таки подняла глаза и я заметила в них слезы.

— А если случится наоборот? — я взяла ее за руки и она не отняла их, а лишь сильнее сжала мои пальцы. — Роза выйдет замуж, приняв ваш выбор, и превратится в несчастливую женщину, которой всю оставшуюся жизнь придется смотреть на нелюбимого мужчину, ложиться с ним в постель, видеть его в лицах своих детей…

Мария заплакала, а потом сняла с головы платок и от души высморкалась в него. Взгляд ее стал чистым, морщинка между бровями разгладилась.

— Наверное, вы правы… — в этот момент она словно посветлела и стала краше, избавившись от недовольного выражения лица. — Откуда в вас столько мудрости, донна?

— Это говорит не мудрость, а сердце, — я обняла ее и шепнула: — А теперь пора обрадовать влюбленных. Счастливые глаза дочери, будут лучшим подарком для вас.

Приняв поздравления от рабочих и выпив с ними вина, мы с Массимо решили прогуляться в деревню и уже во дворе виллы, я взяла его за руку и потащила к конюшне.

— Пойдемте со мной, я хочу вас кое с кем познакомить. Мне бы хотелось забрать его в замок.

— Кого вы там скрываете, дорогая? — весело поинтересовался муж, но послушно пошел за мной, тихо посмеиваясь. — Мне уже любопытно.

— Сейчас вы все узнаете, имейте терпение, — я распахнула ворота, и мы вошли в пахнущее сеном помещение.

— Это конь? — Массимо с интересом вытянул шею, пытаясь разглядеть Вихря и тут, конь начал волноваться. Он фыркал, громко ржал, бил копытами и я даже испугалась, не понимая, что произошло, а вот маркграф напрягся и побледнел. Он стремительно направился к стойлу, и я услышала его изумленный, полный боли и в то же время радости, голос:

— Господь и все его святые! Это невероятно! Вихрь! Вихрь, дружище!

Я тоже подошла к стойлу и с удивлением увидела такую картину — он обнимал коня, а тот положил ему на плечо свою большую голову, и я могла поклясться, что в глазах Вихря стояли слезы.

Массимо повернулся ко мне, и у меня сжалось сердце от тех чувств, которыми был переполнен его взгляд.

— Как он оказался здесь???

— Я купила его, — ответила я, растерянно наблюдая за ним. — Вихрь был в ужасном состоянии, и мне стало жаль его…

— Вы даже не понимаете, что это значит… — муж тряхнул головой, словно пытаясь прийти в себя. — Это провидение. Человек тщетно пытается объяснить, отчего в жизни происходят те или иные события, а это Божья воля ведет его замысловатыми путями…

— Вихрь ваш конь? — догадалась я и Массимо кивнул.

— Да, он попал ко мне совсем молодым животным и однажды спас мне жизнь, — он ласково погладил Вихря по длинной гриве. — Я был в гостях у Винченцо и когда возвращался обратно, на меня напали грабители. Мне удалось отбиться от них, но перед тем, как умереть, один из них выстрелил в меня и попал чуть выше сердца. Если бы не Вихрь, то вряд ли бы я сейчас стоял перед вами. Из последних сил я забрался на него и потерял сознание, а по прошествии недели очнулся дома … Вихрь привез меня к замку.

— Но как он оказался у чужих людей? — я тоже подошла к коню и он ткнулся мне мордой в плечо, словно давая понять, что благодарен.

— Прошло несколько лет после того случая с грабителями… И вот, моя драгоценная Доротея умудрилась свалиться со стремянки и расшибить себе лоб. Слуга преподнес это так, будто она уже на последнем издыхании и, оседлав Вихря, я помчался на виллу матушки, — Массимо грустно улыбнулся. — Она встретила меня с перевязанной головой и бокалом вина, заявив, что ей уже много легче. На следующий день я отправился обратно и попал в ужасную грозу, разразившуюся так стремительно, что мне пришлось остановиться в придорожной гостинице до утра. Ночью в конюшню ударила молния, и она моментально вспыхнула, отчего испуганные лошади выбили ворота и помчались прочь, подстегиваемые ужасными раскатами грома. Больше я Вихря не видел…

Конь тихо заржал, прядя ушами, и маркграф с нежностью похлопал его по шее, шепча ласковые слова. А я вдруг вспомнила слова Эдмунды о том, что этот конь привезет меня к замужеству. «Вихрь — это то, что приведет колесо твоей судьбы в движение!»…

Странно… Я уже замужем за его хозяином. Тогда чтобы могли значить ее слова? Возможно, старая провидица ошиблась…

— Я ваша женщина и ваша судьба, — я широко улыбнулась мужу. — Именно Вихрь, неопровержимое сему доказательство.

— Я до сих пор под впечатлением, моя дорогая… — его глаза светились счастьем. — Но порой мне кажется, что в вашей очаровательной головке живет очень умная и очень смышленая сеньора.

— Вам не кажется. Она ооочень умная и очень самостоятельная, — шутливо сказала я и добавила: — Она прибыла из другого мира, чтобы соблазнить вас и женить на себе.

— Моя выдумщица… Маленькая сказочница… — прошептал Массимо, лаская мое лицо быстрыми, нежными поцелуями. — Любовь моя…

Когда мы вышли из конюшни, наша одежда и волосы были в золотистых остьях соломы и смеясь, маркграф принялся стряхивать ее с меня.

— Если нас сейчас увидят ваши люди, то сразу поймут чем мы занимались!

— Осматривали конюшни, — я состроила невинные глазки. — Чем еще мы могли заниматься?

Держась за руки, мы пошли по пыльной дороге, ведущей к деревне, и не было ничего прекрасней этого момента, пронизанного острым счастьем, терпким ароматом пресыщенных солнцем трав и свежестью приближающегося дождя.

Из-за виноградников показалась коляска и сбавив ход, через несколько минут поравнялась с нами.

— Донна Изабель???

Жадные взгляды Франчески и Николетты, практически поедали нас, стараясь не упустить ни малейшей подробности. Глаза старой вороны увеличились в размерах, когда она увидела наши сцепленные руки и на ее тонких губах появилась ехидная ухмылка.

— Очень интересное времяпровождение для молодой, незамужней девушки… Я бы сказала интересное до неприличия…

— Для молодой, незамужней девушки возможно, — холодно произнес Массимо, припечатывая Франческу своим тяжелым взглядом. — А для замужней сеньоры это вполне приемлемо. И впредь, попрошу обращаться к моей супруге, исключительно — «ваша светлость».

— Супруге??? — не сдержав эмоций, воскликнула Франческа, бледнея на глазах. — Вы… вы…

— Мы обвенчались, — помог им маркграф. — И теперь донна Изабель — маркграфиня Ногаролла.

Они с Николеттой переглянулись и поджав губы, начали поздравлять нас, причем у девушки было такое лицо, словно она выпила уксусной эссенции.

Я с ледяным спокойствием кивала в ответ, искренне наслаждаясь происходящим, и им ничего не оставалось делать, как быстренько ретироваться.

— Какие неприятные особы… — раздраженно произнес Массимо, провожая их коляску хмурым взглядом. — Старая ворона исходит желчью, а девица жеманна, чересчур кокетлива и, похоже, глупа как пробка. Не повезет тому, кто женится на ней.

— Давайте не будем говорить о них, — взмолилась я и потащила его вперед. — Пусть эти дамы захлебнуться своей желчью, а мы должны ускориться, если не хотим попасть под дождь.

Словно в подтверждение моим словам вдалеке загремело, и свежий ветер с тихим шелестом пролетел по кронам деревьев…

* Книга притчей Соломоновых. Ветхий Завет