Созданы друг для друга

Глава 10

Утром следующего дня Бишоп сопровождал Лауру к местному терапевту. На пробковой доске в кабинете были развешаны разноцветные детские рисунки, однако внимание Бишопа привлек череп в гамлетовском стиле, поставленный на картотечный ящик. Этот череп показывал внутреннее устройство мозга, его таинственные отделы. Жутковато, зато весьма наглядно.

Доктор Четвин, женщина лет тридцати, махнула в сторону стульев:

— Садитесь, пожалуйста, миссис Бишоп, мистер Бишоп.

Пока они устраивались, врач отбросила за спину темные волосы, стянутые в хвост, и опустилась в кресло.

— Ваш муж немного пообщался со мной сегодня утром, миссис Бишоп.

Лаура в бледно-розовом льняном платье, которое очень любил Бишоп, скрестила ноги:

— Пожалуйста, зовите меня Лаурой.

Доктор Четвин улыбнулась:

— На прошлой неделе вы ударились головой и теперь испытываете некоторые трудности, верно?

— Я бы так не сказала. — Лаура разгладила платье на коленях. — Не… трудности.

Врач слегка приподняла брови и откинулась в кресле:

— Какие-нибудь проблемы с памятью?

— Некоторые вещи кажутся… немного туманными.

Развернувшись, врач напечатала на компьютере несколько слов.

— Головные боли, головокружение, бессонница, тошнота?

— Только головная боль.

— Раздражительность, смятение?

— Да, изредка.

Бишоп немного расслабился, позволив профессионалу взять заботу на себя. Врач провела тесты, потом проверила, одинаковые ли у Лауры зрачки, и задала еще несколько простых вопросов. Где они живут? Полное имя? Дата? Она не выказала удивления, когда Лаура назвала дату двухлетней давности.

Напечатав еще несколько замечаний, врач обратилась к ним:

— Вы хотите, чтобы я направила вас к специалисту?

Бишоп откликнулся:

— Да, спасибо.

Она начала писать направление:

— Доктор Станза — лучший невропатолог в Сиднее. Но вам придется подождать.

Бишоп выпрямился:

— Как долго?

— Позвоните. Вас запишут. — Врач убрала направление в конверт и написала на нем имя специалиста. — Вы оба знаете, что бывают случаи ухудшения памяти из-за травм головы, связанных с падением. В больнице вам, несомненно, сказали, что обычно воспоминания возвращаются в течение довольно длительного времени, хотя нередко память о самом событии, времени до события и непосредственно после утрачивается навсегда. — Доктор Четвин оттолкнула кресло и встала. Карие глаза ее мягко светились. — На данный момент, Лаура, у вас нет никаких осложнений. — Она отдала конверт Бишопу и закончила: — Я уверена, что у вас все будет хорошо. Тем более с таким заботливым мужем.

Через пять минут они уже садились в машину. Лаура была заметно напряжена. Бишоп сел за руль, завел мотор и бросил любопытный взгляд на молодую женщину:

— Что-нибудь не так?

Лаура не любила жаловаться. Но ее смущали некоторые вещи… Одежда, которую она не помнила, новое оборудование на кухне… Но врач вроде бы не волновалась.

— Лаура, скажи мне, — настаивал Бишоп.

— Я не нуждаюсь в походе к невропатологу, — буркнула она. — Ты слышал, что сказала доктор Четвин. Никаких серьезных проблем. Я не хочу тратить время специалиста. И, вероятно, это будет дорого стоить. Доктор Четвин убеждена, что со мной все в порядке.

— Я тоже уверен в этом. Но мы все-таки запишемся на прием к доктору Станза, а если не потребуется, так отменим.

— Это пустая трата времени, — заявила Лаура.

— Хуже от этого не станет. И ты пойдешь.

Бишоп вырулил на шоссе. Она недовольно смотрела в окно на дорогу, которая вела к их дому.

Лаура любила, когда Бишоп брал лидерство на себя, если хотел поддержать или защитить ее. Но ей совсем не нравилось, когда ею распоряжались. Ей очень не хотелось посещать врачей и больницы. Сколько раз нужно повторять, что с ней все в порядке?

Она украдкой бросила взгляд на его профиль, на хищный нос и гордо выступающий подбородок.

И еще одно… Он не пришел вчера в спальню. Когда Лаура проснулась, на его половине кровати покрывало было так же натянуто, подушка так же взбита. Говорить ему она ничего не стала. Он сразу раздул бы проблему сверх всякой меры.

Возможно, Бишопу понадобилось одобрение специалиста перед тем, как позволить ей забеременеть. Он всегда, прежде чем за что-то браться, досконально все проверял. Бишоп очень серьезно подходит к отцовству, очень основательно. И за это она ему благодарна. Так что она стиснет зубы и посетит невропатолога, получит рекомендации, и тогда ничто не будет стоять у них на пути.

* * *

Три дня спустя Бишоп колол дрова для камина. Он установил на колоду очередной чурбан и поднял топор. Лезвие со свистом упало, и эхо удара гулко разнеслось по лесу.

Он взял отпуск до конца недели и каждую минуту ждал, когда метафорический топор упадет на его голову.

Но он был поставлен в эти условия из-за чрезвычайных обстоятельств, вовлечен в игру нервов, в которой можно ожидать любых ходов.

Заскрежетав зубами, Бишоп взялся за следующий чурбан. Он уже собирался занести топор, когда появилась Лаура с его мобильным телефоном. Она принесла с собой запах цветочных духов, запеканки и шоколадного десерта. Бишоп скучал по ее стряпне больше, чем предполагал. Черт возьми, он по многому скучал.

— Это Уиллис. — Она отдала ему телефон, поцеловала в щеку, потом посмотрела на небо без единого облачка и слегка нахмурилась. — Тебе надо надеть шляпу. Я принесу какую-нибудь.

И она убежала.

Бишоп хотел было крикнуть, что не стоит беспокоиться, но ему нравилось, что Лаура заботится о нем. Ему нравилась ее еда, ее улыбки. Ее любовь. Глядя ей вслед, он приложил телефон к уху.

Уиллис не стал ходить вокруг да около:

— Я не знаю, сколько еще смогу их удерживать. — Он по-прежнему занимался потенциальными покупателями «Бишоп скаффолдс». — Они хотят говорить именно с тобой, Сэм.

Опустив топор, Бишоп вытер пот со лба. Лаура права, надо надеть шляпу. Он отошел в тень.

— Не на этой неделе, Уиллис.

— Тогда в начале следующей.

— Я дам тебе знать.

Он принюхался к ароматам, доносящимся с кухни. Лаура готовила бефстроганов.

Уиллис продолжал:

— Они постоянно названивают. Пообщайся с ними хотя бы минут десять.

Бишоп понимал, что Уиллис прав. Позвонить надо, но сейчас он не в том настроении. Его беспокоит, когда к Лауре вернется память. Если вообще вернется. С другой стороны, он больше не заинтересован в продаже фирмы. Но не пожалеет ли он потом, что не воспользовался возможностью и потерял выгодного покупателя? Нет, лучше не торопиться.

Бишоп приложил мобильный к другому уху:

— Я позвоню на следующей неделе.

Уиллис долго молчал:

— Хочешь откровенно, Бишоп?

— Я тебе плачу за это.

— Амнезия у Лауры еще не прошла?

— Верно.

— Учти, с памятью вернется прошлое, и ты опять окажешься в тупике. Кстати, я не сомневаюсь, что ты в любом случае скажешь ей правду, верно?

— Не так это просто.

— Я и не говорю, что просто. Потому тебе нужно быть вдвойне осторожным.

Черт возьми, да он и так предельно осторожен! Но Уиллис прав. Он слишком увлекся. Запутался между прошлым, настоящим и будущим. А ему необходимо крепко стоять на ногах.

Уиллис сменил тему:

— Вы приедете завтра вечером?

На праздник в честь дня рождения? Там, будут люди, которые знают о разводе. Правда, вряд ли кто-нибудь решится в лоб спросить его или Лауру, почему они снова вместе. А если решится?..

Но разве он не хочет, чтобы она все вспомнила? Если завтра вечером произойдет какой-либо инцидент и память Лауры начнет быстро восстанавливаться, Бишоп просто увезет ее и постарается все объяснить. Хотя нельзя сказать, что он с нетерпением ждет этого момента.

Но Уиллис прав: нельзя бесконечно жить прошлым.

— Мы приедем. Лаура очень ждет предстоящую вечеринку.

— Отлично! Тогда у нас найдется несколько минут для разговора.

И Уиллис отключился.

Появилась Лаура с широкополой шляпой. Она надела ее Бишопу и велела не снимать.

— Да, мэм, — ухмыльнулся он.

— В офисе все в порядке?

— Все хорошо.

— Замечательно, что ты всю неделю провел дома. Но если у тебя есть дела, не беспокойся обо мне. Я отлично себя чувствую, Сэм. А что мы подарим Уиллису на день рождения? Он шахматами интересуется?

— Не знаю.

— Ты не спрашивал?

— Как-то не приходилось.

— Но у тебя в офисе есть шахматная доска. Это был мой свадебный подарок тебе.

Доска из чистого золота и оловянные фигурки. Самый изящный набор, какой он когда-либо видел. Но что-то в тоне Лауры заставило его насторожиться. Все последние дни они много времени проводили вместе, разговаривая, прогуливаясь, устраивая пикники или засиживаясь за шахматной доской.

После визита к доктору Четвин Лаура вспылила — она не хотела показываться специалисту. Но с тех пор не наблюдалось никаких признаков возбуждения или, как она это называла, туманности. Наоборот, молодая женщина выглядела посвежевшей.

Больше всего Бишопа поражало то, что Лаура казалась влюбленной в него. По сути, любовь ее даже усиливалась с каждым днем.

Что же касается его…

Следующий вопрос Лауры застал его врасплох:

— Ты в последнее время получал известия от родителей?

— Они живут в Перте.

— Я знаю, глупый. Но существует такая штука, как телефон.

Несколько лет назад родители Бишопа перебрались в Западную Австралию. Они прилетали на свадьбу, и Лаура им очень понравилась. Правда, мама расплакалась на церемонии. Бишоп не успокаивал ее — он знал, как ей хотелось бы, чтобы на свадьбе присутствовал его брат. Он понимал мать, но в тот день ему это было не нужно. Бишоп поклялся, что если, боже упаси, случится трагедия и он потеряет ребенка, то свою боль, воспоминания и сожаления будет держать при себе.

— Может, пригласим их на пару недель? — предложила Лаура. — Твоя мама такая милая. Хорошо было бы познакомиться с ней поближе.

— Лаура, мои родители много путешествуют. Их может не оказаться дома.

Бишоп решил, что это хорошая отговорка. Они направились к дому. Ее голова лежала на его плече, а он обнимал ее за талию.

На следующий день они прибыли на день рождения Уиллиса с сорокаминутным опозданием. В качестве подарка они везли ваучер на ужин в одном из самых фешенебельных ресторанов Сиднея. Праздник проводился тоже в ресторане. Как только Бишоп подъехал, на него обрушились огни и музыка. Он старался оставаться спокойным, но получалось это у него плохо. Бишоп боялся возможных неловких сцен.

Еще не поздно отступить.

Вместо этого он вздохнул, обошел машину и открыл дверцу для Лауры.

— Уиллис, оказывается, знаком с множеством людей.

Молодая женщина заколебалась.

Бишоп обнял ее за талию:

— Если хочешь, мы уедем.

Лаура расправила плечи и натянуто улыбнулась. Бишоп предполагал, что в глубине души она боится предстоящего вечера. Как и он.

— Нет, пойдем. Меня только немного беспокоит, что я многих, с кем ты работаешь, не знаю, — ответила она, прикусив губу.

Бишоп поправил галстук. Она и представить себе не может, скольких не знает.

Они поднялись по ступенькам и прошли через высокие, облицованные панелями двери. Их сразу окружила говорливая толпа. Здесь, должно быть, не меньше сотни людей — выпивающих, обсуждающих политические вопросы, смеющихся над анекдотами и последними голливудскими сплетнями.

Бишоп окинул толпу взглядом. Уиллиса не было видно. Зато показалось знакомое оживленное лицо.

Эва Прайн работала в администрации «Бишоп скаффолдс». Увидев босса, она скользящей походкой приблизилась к нему, держа в руке бокал шампанского:

— Мистер Бишоп! Я надеялась, что вы придете.

— Я же просил, Эва, называйте меня Сэмом.

Он и в офисе не любил лишних формальностей.

Серые глаза Эвы заблестели, когда она выдохнула:

— Сэм.

Бишоп откашлялся. Он и прежде слышал, что мисс Прайн влюблена в него до потери сознания.

Лаура подалась вперед:

— Вы работаете в компании моего мужа, Эва?

Взгляд блондинки скользнул в ее сторону, и улыбка пропала. А у Бишопа сжалось сердце. Уже начинается?

Эва оглядела Лауру с головы до пят:

— Мужа?

Бишоп ждал ответа, потом вопроса, потом еще вопросов… Но что он мог поделать?

Но прежде чем Лаура объявила, что Бишоп уже три месяца как женат, появился официант с подносом:

— Напитки? Сэр, мадам?

Обрадованный вмешательством, Бишоп взял сок для себя — ведь он за рулем — и шампанское для Лауры.

Потом кивнул на бокал Эвы:

— Добавить?

Любопытный взгляд мисс Прайн метнулся от Лауры к боссу и слегка смягчился.

— М-м-м… нет, благодарю вас… Сэм.

Потом она неловко извинилась и исчезла.

Лаура забавно вздернула брови:

— Какое счастье, что я не ревнивая!

— У тебя нет поводов для ревности, — быстро сказал он.

И это была правда. Эва Прайн, Аннабель… Никакого сравнения с Лаурой.

Столы со сверкающим серебром и ароматным разноцветьем закусок заняли дальний конец зала. Слева от них обслуживающий персонал размещал пышущие жаром блюда. До гостей доносились дразнящие ароматы китайской кухни.

Чтобы избежать неловких ситуаций, Бишоп предложил Лауре пройти к столам.

Она сморщила носик:

— Я пока не голодна. А ты?

— Могу подождать.

Вообще-то он мог подождать и до дома. Ему очень хотелось уехать прямо сейчас. Но как это будет выглядеть? Лучше задержаться… на какое-то время.

— Хочешь потанцевать?

Зеленые глаза Лауры заблестели.

— Ты тоже узнал?

— Что узнал?

— Мелодию. Это наш свадебный вальс.

Бишоп напрягся и вспомнил. У него потеплело в груди. Однако никто не танцевал.

Лаура предложила:

— За теми французскими дверьми есть внутренний дворик.

Бишоп улыбнулся:

— В таком случае могу я пригласить вас на танец?

Они пробрались через толпу и оказались в тихом внутреннем дворике. Журчал фонтан. Бледно-желтый молодой месяц висел среди мерцающих звезд. Как будто они одни на всем белом свете. Бишоп вывел Лауру в центр выложенного крупной галькой пола, обнял и начал медленный танец.

Она положила голову ему на плечо. Их окутал аромат цветов. Бишоп прикрыл глаза и прижался щекой к затылку Лауры, впитывая волшебство единения. Только бы оно подольше длилось!

Лаура взглянула на него. Глаза у нее были мечтательные, губы влажные и слегка приоткрытые.

— Ты сегодня совершенно невероятно выглядишь, — признался он.

На ней было черное вечернее платье на бретелях с глубоким вырезом на спине. На шее — сверкающее ожерелье. Но Лаура выглядела потрясающе и в невзрачных шортах. Или в чем-нибудь другом. Или без ничего.

Она была из тех женщин, которые никогда не утрачивают красоту. Это много больше, чем классическая фигура и огромные глаза с длинными ресницами. Лаура в любом возрасте будет блистать.

— Ну что, не жалеешь, что женился на мне?

Она соблазнительно улыбнулась.

Свет в ее глазах говорил, что она допытывается неспроста, не ради комплимента.

Сохраняя беспечное выражение лица, Бишоп поинтересовался:

— Почему ты спрашиваешь?

— Там много красавиц.

— Самая красивая женщина танцует со мной.

Лаура засияла от счастья. Это была не пустая лесть, Бишоп обдумывал каждое слово.

Опять прижавшись к нему, она смотрела на звезды:

— Ты когда-нибудь думал, что мы будем делать через десять лет? Через двадцать?

Он честно ответил:

— Я больше сосредоточен на сегодняшнем дне.

— Интересно, как много мы увидим? Сколько разных праздников отпразднуем? — Она опустила взгляд и встретилась с его глазами. — Интересно, будем ли мы так же влюблены, как сейчас?

У Бишопа заколотилось сердце. Черт, он даже не знает что сказать.

Лаура тихо полюбопытствовала:

— Ты счастлив, Сэм?

Он испугался, что не сможет говорить:

— Разве я не выгляжу счастливым?

Она легонько стиснула его руку:

— Да. И мы всегда будем вместе. Знаешь, после того как на следующей неделе я встречусь с невропатологом и он даст мне исчерпывающие…

— Давай сначала получим заключение врача, — прервал ее Бишоп.

Но Лаура все-таки закончила:

— Я думаю, мы сможем поговорить о ребенке.

Бишоп сжал зубы и отвел глаза. Стоит ли удивляться, что она опять подняла этот вопрос, если учесть романтическую обстановку, окружающую их?

— Мы поговорим об этом, когда вернемся домой.

— Я не хочу торопить тебя, но когда-то нам придется обсудить это.

— Лаура, здесь неподходящее место.

Она вздрогнула, и Бишоп мысленно выругался. Он ведет себя покровительственно и снисходительно, а ему ли не знать, как серьезно Лаура относится к вопросу о ребенке? Однако необходимо отложить разговор. Пока к ней не вернется память.

Или все-таки?.. Что было бы, если бы Лаура опять забеременела, но на этот раз родила бы в срок и здорового ребенка? Нет, учитывая ее состояние, идея ужасная.

Бишоп не желал развода. Ему не забыть тот день…

Музыка смолкла. Кто-то взял микрофон:

— Все, все, все! Настало время торта!

Лаура теребила бриллиантовую сережку — два года назад он подарил ей эти серьги к свадьбе.

— Мы поговорим позже. Обещаю, — повторил Бишоп.

Лаура грустно улыбнулась. Она не верила ему.

Все собрались у круглого стола, на котором стоял огромный торт со свечами. Послышалось предложение:

— Задуй их, Уиллис, а то он сгорит дотла!

Уиллис рассмеялся. Кто-то выкрикнул:

— Спич!

Уиллис поднял руки, и крики наконец стихли.

— Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что приехали. Три десятка лет — о, это, конечно, веха. Но я получаю радость от каждого шага на своем пути. Лучшим в моей жизни был день, когда я встретил свою супругу.

Он протянул руку зардевшейся жене, притянул ее к себе и сердечно поцеловал.

Кто-то воскликнул:

— Ты на старости лет становишься слезливым, Уиллис!

— Я стану еще слезливее. У меня есть сообщение. — Он с любовью прижал к себе миниатюрную жену. — У нас с Хэйли будет ребенок.

Все закричали, зазвенели бокалы, а Уиллис с женой обнялись, как молодые влюбленные.

У Бишопа ослабли колени. Он искоса бросил взгляд на Лауру.

У нее блестели глаза от непролитых слез. Она перехватила его испытующий взгляд и постаралась беспечно рассмеяться:

— Я так рада за них!

Она опустила голову, и он прочел ее мысли: «Я хочу, чтобы мы тоже были счастливы».

Бишоп погладил Лауру по спине. Они прекрасно потанцевали, а теперь можно и уезжать. Он уже собирался сказать об этом Лауре, когда к ним подошел Уиллис. Он раскланялся с обоими:

— Рад, что вы выбрались. Вы чудесно выглядите, Лаура.

— Мои поздравления, Уиллис. — Она поцеловала его в щеку. — Вы с женой должны быть очень счастливы.

— Да, мы не нарадуемся.

К ним присоединилась Хэйли. Ее лицо сияло, как сияло бы и лицо Лауры, если бы она узнала, что носит ребенка.

Уиллис опять обнял жену:

— Хэйли, ты помнишь Сэма Бишопа? А это — Лаура.

Бишоп затаил дыхание и бросил взгляд на окружающих. Сзади что-то забормотали. Другие, менее осторожные, откровенно разинули рот. Женщины, наверное, первым делом проверили наличие у них с Лаурой обручальных колец.

— Я много слышала о вас, — улыбнулась Хэйли.

— Я намерена поближе познакомиться с вами и с вашим мужем. Ведь он недавно работает в «Бишоп скаффолдс»?

Бишоп замер, но Хэйли не выказала удивления. Очевидно, Уиллис предупредил жену.

— Уиллис сказал, что вы пригласили нас к себе, в Голубые горы. С нетерпением этого жду.

— К тому времени, наверное, уже будет заметно?

Хэйли радостно улыбнулась и приложила руку к животу:

— Всего двенадцать недель. Врач говорит, что пройдет не меньше месяца, прежде чем я почувствую, как он шевелится.

— Хотите мальчика?

Хэйли понимающе усмехнулась:

— Мне все равно, но, думаю, Уиллис хочет сына.

— Какой мужчина не хочет? — подхватил ее муж.

У Бишопа покраснела шея. Он тоже хотел сына. Хотел семью. Все еще хотел.

Но он слишком долго не позволял себе думать об этом.

Хэйли поцеловала мужа в щеку:

— Я займусь тортом. Хотите кусочек?

— Мне не надо, — ответил Бишоп.

А Лаура сказала:

— Я сыта.

Уиллис с женой отошли.

— Ты не возражаешь, если мы уедем? — прошептала Лаура.

Она смотрела вниз, и Бишоп заподозрил, что на глазах у нее опять слезы. Она рада за Хэйли, но, конечно, завидует. И в ее подсознании могут ожить неудачи, провалы и сердечная боль. Она каждую минуту может сломаться. Только Лаура этого не знает. Бишоп взял ее под руку:

— Я увезу тебя домой. И мы поговорим.

Он не будет ждать визита к врачу. Лаура должна услышать все от него… невзирая на последствия.

Он повел ее к дверям, но она вдруг остановилась и посмотрела на него:

— Я не хочу говорить, Сэм. Я хочу ребенка. Причем зачать его надо прямо сегодня.