Спасение души

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Дрейвен

Заснуть было почти невозможно, но мне удавалось час или два каждую ночь, хотя моя душа нуждалась в утешении Эммы, чтобы по-настоящему отдохнуть. Почувствовать ровное биение ее сердца рядом с моим. Прижать ее тело к своему и уткнуться носом в ее шею, чтобы вдохнуть ее. Но вместо этого я лежал здесь, закинув руки за голову, борясь с желанием пойти против воли Эммы. Ворваться в ее дворец и привезти ее сюда, невзирая на последствия. Каждая частичка меня ненавидела то, что она сейчас одна.

Но затем острая, жгучая боль толкнула меня вверх, и я схватился за бок.

От этого ощущения у меня перехватило дыхание, но эта боль не моя собственная… Это боль Эммы. Ей чертовски больно. Остатки контроля, которые я сохранял, лопнули, я сбросил одеяла, не потрудившись полностью одеться.

Мой разум погрузился в самые мерзкие мысли, когда я возвал к своим крыльям. Конечности будут оторваны от тел, если это был Эйден или его отец, и мне плевать, что он гребаный король. Потому что отрывания конечностей было бы недостаточно. Затем я разорву им животы железным лезвием, подвесив их вниз головой, чтобы они медленно истекали кровью, не дав возможности исцеляться. Заставив их кровь капать, капать, и капать, оставляя их в агонии на моих глазах.

Проникая глубоко внутрь себя, я схватился за связь и последовал притяжению, которое приведет меня к ней. В мгновение ока я выпрыгнул из окна своей комнаты и парил над морем, чувствуя, как ее присутствие становилось сильнее, мой зверь давил на стены моей психики, требуя, чтобы я сократил расстояние.

Приближаясь, я не мог удержаться от вопроса, почему мой маленький демон оказался при Дворе Абхайна. Миллион других мыслей проносились у меня в голове, пытаясь понять, что могло завести ее так далеко от кровати, где она должна была спать.

Мои крылья жестоко бились против ветра, летя быстрее, чем когда-либо прежде. Я приземлился, резко затормаживая на окраине деревни, в которой я бывал только во время охоты на Испорченных. Она такая же захудалая и заброшенная, какой я ее помнил.

Сразу же ее аромат розы и меда вторгся в мои чувства, заставляя зверя во мне биться изо всех сил, чтобы найти ее и заявить на нее права. Иметь ее рядом со мной без того, чтобы наша связь прервалась, было чертовски трудно. Каждый инстинкт внутри меня хотел завершить брачный ритуал, быть похороненным глубоко внутри нее и оставить наши метки отпечатанными на наших руках.

Но я сдерживал себя, потому что только что вернул ее. Я спарюсь с ней только тогда, когда она будет готова, а я мог сказать, что она еще не готова. Не полностью. Она только что нашла свой путь из тьмы, и я буду терпелив столько, сколько ей нужно, пока она не захочет, чтобы я присоединился к ней на свету.

Я знал, что она не понимала в полной мере, что влекло за собой завершение отношений, и когда придет время, я скажу ей. Я не хотел, чтобы это повлияло на ее решение завершить связь, потому что тогда мы смогли бы мысленно разговаривать друг с другом. Даже несмотря на то, что во мне что-то прояснилось бы, если бы я мог связаться с ней, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.

Как сейчас, например. Вместо этого я бушевал внутри, чтобы добраться до нее. Даже возможность чувствовать ее боль не должна произойти, пока связь не будет полной. Поскольку это не в первый раз, я думал, причина в том, что она настолько могущественна, что это укрепляло нашу связь. Но даже без всех дополнительных деталей, которые сопутствовали супружеской связи, все, что имело значение — это она и я.

И эта мысль оставалась со мной, пока я отбрасывал тени вокруг своего тела, оставаясь невидимым, пока шел по пустой дорожке. Затем крик наполнил воздух с той стороны, куда меня звала связь. Мои ноги тяжело двигались, мои босые ступни стучали по земле, когда я завернул за угол здания, только для того, чтобы остановиться.

Эмма, лицо которой скрыто тенью, лежало на земле с юной Испорченной на руках. Я почувствовал металлический запах крови еще до того, как увидел, как она просачивалась между ними. В тот момент, когда мои ноги начали двигаться, ослепительный белый свет заставил меня прикрыть глаза.

Он вспыхнул и пульсировал вокруг них, и когда он начал исчезать, я медленно убрал руку от своего лица. Мои глаза расширились, а челюсть отвисла, потому что, когда свет полностью погас, я больше не видел Испорченную, а просто… маленькую девочку, которая дрожала в руках Эммы.

Я оставался незамеченным, наблюдая, как девушка села, постепенно становясь более здоровой и живой с каждой минутой. Мой маленький демон мог исцелять Испорченных, возвращая их к жизни, как будто в них никогда не было и следа тьмы.

Я продолжил наблюдать, следуя за своей парой, пока она благополучно отводила девочку домой, но я не упустил из виду едва заметный изгиб ее бровей или то, как ее взгляд задерживался на семье. Моя грудь заболела от желания подойти к ней, заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать.

Я знал, она чувствовала, что я рядом. Когда она поднялась на крышу, ее лицо под капюшоном повернулось в мою сторону, и я почувствовал на себе тяжесть ее взгляда. Увидел сквозь свои тени, как будто их не существовало.

И если минуту назад я не был уверен, то тепло, которое проникло сквозь нашу связь, выдало ее. Это похоже на чувство комфорта с примесью вожделения, потому что мы — обреченная пара, которая все еще не связана узами брака. Это желание будет только усиливаться.

То, как она выглядела, скрытая в тени, заставило меня стиснуть зубы, от этого зрелища у меня пересохло в горле. Она — это все, сотканное из клочьев прекрасного хаоса, в сердце которого заключено все хорошее. Но ей удалось замаскировать это, когда она спрыгнула с крыши, а я последовал за ней на приличном расстоянии.

Остаток ночи я наблюдал за ней, пока она находила горстку Испорченных. Чувство вины давило тяжелым грузом. Я перестал быть Тенью, когда у меня отняли весь мой мир. Но, похоже, теперь можно спасти больше жизней, когда все, что я мог предложить — это быстрая и верная смерть, чтобы положить конец их страданиям.

Прямо сейчас я мог только преследовать ее, чтобы не мешать тому, чем она занималась. В глубине души я чувствовал, что это то, что она должна сделать сама. Исцелить маленькую частичку себя.

Она посмотрела на горизонт, оценивая что-то, прежде чем исчезнуть, и я снова последовал за притяжением к ней. На этот раз он привела меня к морю у берегов Абхайна. Осторожно я держался высоко в небе, сливаясь с темнотой и взмахивая крыльями, чтобы удержаться на достаточном расстоянии от одинокого корабля.

На борту находилась группа мужчин и женщин, которые разговаривали вполголоса. Я уловил что-то сказанное одним из мужчин, который подошел и, казалось, являлся лидером этой группы.

— Сколько еще нам нужно сдерживаться?

В его резком голосе слышалось отчаяние. Но мой маленький демон невозмутим.

Она ответила не сразу, но подняла голову, глядя прямо в туман моих теней. Я затаил дыхание, наблюдая за происходящим, мне нужно понять, что происходило.

Ее взгляд вернулся к допрашивающему ее мужчине.

— Осталось недолго. Он считает, что вы все сдались. Коронация была проведена безупречно, и он ничего не подозревает. Но я дам тебе отомстить так, как ты желаешь, — она прижала руку к сердцу. — Даю тебе слово.

— Тогда мы останемся в укрытии, — сказал мужчина с твердым кивком. — И мы будем готовы.

— Я встречусь с вами, как только смогу, — сказала Эмма, прежде чем встретиться взглядом с каждым участником и попрощаться окончательно. Затем тени поглотили ее целиком.

Я продолжал парить над раскачивающимся кораблем, стоящим на якоре в море, изучая тех, кто находился на борту, и размышляя над тем, что я услышал. Она могла бы заблокировать меня своей силой, чтобы я не мог слышать разговор. Но Эмма хотела, чтобы я слышал, не скрывая, что бы это ни было.

Они упомянули коронацию… ее исполнение…

Мои глаза расширились, когда я пристально посмотрел на маленькую группу на борту. Грубая одежда и оружие, висящее на их телах, готовы в любой момент. Эта группа — всего лишь горстка из них, и, похоже, именно они возглавляли нечто гораздо большее. Что-то, что приговорило бы их всех к быстрой казни, если бы стало известно.

Они — восстание, и мой маленький демон работает вместе с ними. Даже при том, что я мог видеть проблеск страха, мелькнувший в их глазах, когда Эмма предстала перед ними, они все равно уважали ее, раз слушали. Уважение к своей принцессе, которую они всегда хотели встретить, которая помогала им избавить Асов от беспечного короля.

Похоже, у нее есть планы не только по уничтожению Уиро. На моих губах появилась злая ухмылка, заставляющая мои крылья сильно биться с громким порывом ветра. Я погрузился глубоко в нашу связь, потянулся к пульсирующему притяжению, которое приведёт меня к ней.

Гордость переполняла мою грудь, когда я парил над спящими облаками. Когда-то давно я думал, что принцесса Асов была невежественной, эгоистичной женщиной, которой было наплевать на мир и людей, которые в нем жили. Но я быстро понял, насколько чертовски ошибался. Я судил о ней по обложке того, что увидел, прежде чем потратить время на то, чтобы прочитать ее. Чтобы понять ее. Чем глубже я погружался в то, кто она есть, тем больше я видел ее по-настоящему. И она продолжала удивлять меня. Она намного больше, чем все, что я когда-либо мог себе представить.

Я нырнул в лес на окраине деревни, чувствуя ее присутствие так, словно знал об этом всю свою жизнь. Я подумал, что, может быть, она вернется в Асов и немного отдохнет, но я понял, что это далеко не то, что она делает, когда приближалась к другому Испорченному ночью. Она уже схватила проклятого мужчину, используя свою энергию, чтобы спасти его. Но ее слабое белое свечение начало гаснуть вдали.

Я подошел ближе, видя, как ее тело начало дрожать. Ее движения замедлились. Свет ее силы мерцал, когда она ворчала, толкая еще одну волну света в сосуд, поглощенный злом ее отца.

Прищурившись, чтобы получше разглядеть, я увидел, как трепетали ее глаза, а мышцы тела начали дрожать, когда она слегка споткнулась. Она усердствовала сверх своих пределов. Она потеряет сознание, если продолжит, потому что ее тело не справится с таким количеством энергии, которое она использует за такое короткое время.

Не прошло и мгновения, как ее глаза закатились прямо перед тем, как ее тело упало на землю. Фейри в ее руках в панике посмотрел на нее, и я почувствовал, как его сердце забилось в два раза быстрее. Не раздумывая, я бросился к ней, позволяя этому фейри самому найти дорогу домой, а сам подхватил ее обмякшее тело на руки, притягивая ближе.

Незаметно добравшись до ее покоев мне нужно было оставить ее одну, хотя мне очень не хотелось снова покидать ее. Финн так близок к тому, чтобы направить свою силу в другое царство. Еще день или два — это все, что ему нужно, и тогда мы сможем бороться вместе, чтобы избавить мир от Уиро, чтобы она могла жить так, как она хочет. Быть свободной.

Приземлившись, я толкнул дверь ее патио и осторожно положил ее на кровать. Она глубоко дышала, и я медленно убрал волосы, упавшие ей на лицо, за ухо. Мои пальцы не смогли удержаться, чтобы не провести по ее переносице, по изгибу подбородка, прежде чем коснуться пухлых губ.

Я наклонился, прижимаясь губами к ее лбу, прежде чем наклонить голову к ее.

— Перестань бороться со своими демонами в одиночку, — прошептал я. Напряжение в моей груди уменьшилось от соприкосновения ее кожи с моей. — У тебя есть я.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы оторваться от нее и улететь домой. Мои крылья медленно бились, пока я боролся с собой в желании развернуться и забрать ее с собой. Похитить ее, пока она без сознания. И я говорил себе, что это только для ее безопасности, но это было бы гребаной ложью. Я мог быть эгоистичным ублюдком, когда дело доходило до того, чего я хотел.

Я никогда не хотел чего-то или кого-то так сильно, как ее. Даже несмотря на то, что я задерживал дыхание, пока она смотрела на меня. Или то, как она произносила мое имя, вызывало у меня желание упасть на колени и зарыться лицом между ее бедер, пока она не закричит. Она для меня все.

И по мере того, как я подлетал все ближе к своему дому, мне становилось все труднее дышать полной грудью. Мои легкие сжимались, а в груди становилось тесно. Расстояние вызывало боль в моей груди, которая ощущалась как якорь, натягивающийся все туже с каждой милей, которую я прокладывал между нами.

Но в один прекрасный день мы с ней сами станем прокладывать дистанцию между нами и миром.