Специалист широкого профиля

Глава 10

Туфелька всем в пору,

а теперь финал!

Будем мерять лифчик

дамам принц сказал.

*Таня Григорьева, спасибо за такой эпик

— О как! — от удивления я махом осушила бокал и тут же протянула его за добавкой. — Хорошее начало, продолжай!

Искренне хотела подбодрить, но получилось, как всегда, довольно язвительно. Дарин налил мне коньяк и все-таки продолжил:

— Это очень давняя и очень грязная история, и я отдал бы все на свете, чтобы ты о ней никогда не узнала... Она...

Я устроилась так, чтобы удобнее было за ним наблюдать, поджала под себя ногу, взяла лимончик и бокал, приготовившись очень внимательно слушать. Он сделал большой глоток, потер лицо руками, да так и остался сидеть, как-то обречённо опустив плечи. Я с трудом удержалась, чтобы не погладить его по растрепавшимся волосам. Как будто все же почувствовав мое прикосновение, Дарин резко выпрямился и, твердо глядя мне в глаза, произнес:

— Она связана с твоими родителями.

Я ждала чего-то подобного, но все равно едва заметно вздрогнула. Сделав глоток, медленно улыбнулась краешками губ:

— "Дело Аргайл/Тени́"...

Видимо, он ожидал какую-то другую реакцию. Поэтому несколько секунд просто смотрел на меня огромными глазами, чуть приоткрыв рот. Я внутренне расхохоталась. Это и правда было зрелище из тех, что видел не каждый. Вряд ли декан Дарин Тени́ часто демонстрирует так откровенно свое удивление.

— Откуда... откуда тебе о нем вообще известно?! — горло у него пересохло, и крик вышел неубедительным.

Попытка исправить ситуацию с помощью коньяка тоже провалилась. Тут уж я не отказала себе в удовольствии постучать по широкой рельефной спине.

— Дарин, — успокаивающим тоном проговорила я, — я о нем вообще услышала только сегодня утром!

На его лице проступило понимание. Он криво улыбнулся:

— Подруга.

— Конечно, — я снова отстранилась, садясь поудобнее. — Думаешь, почему у Вита работают только ведьмы?

— Да вам даже Дар не нужен! — фыркнул мужчина.

— Да я о нем тридцать с лишним лет и не догадывалась, — пожала плечами в ответ. — Если и пользовалась, то неосознанно. Поэтому сплетни — наше все! И умение анализировать полученную информацию, конечно.

Приободрившийся было собеседник снова сник:

— Может, ты сама все посмотришь? — как-то даже жалобно предложил он. — Я честно не буду закрываться.

— Не-не-не! — рассмеялась я, взмахнув бокалом. — Только устная речь! Только доверие и искренность!

Он тяжело вздохнул и начал рассказывать:

— С твоим отцом, Киретом Аргайл, мы сдружились еще на первом курсе Академии. Я учился на факультете темных искусств, а он был природником. Мы жили в одной комнате в общежитии — я тогда очень старался слиться с толпой, не особенно демонстрируя размеры наследства, оставленного мне родителями. К тому же, хотелось вырваться из под опеки Вита и доказать ему, что и сам могу о себе позаботиться. Кирет уже тогда был обручен с твоей матерью, и девушка всем представлялась как Селеста Аргайл. Официальная же церемония состоялась во время учебы, перед третьем курсом. На их-то свадьбе я и познакомился со Светоларой. Я сразу понял, что она — светлая, уж в таких-то то вещах я разбираюсь. И даже это меня не остановило, — он горько усмехнулся. — Поначалу я еще пытался бороться с собой, но мой "друг" Кирет, как специально, постоянно брал на наши студенческие пьянки свою молодую супругу, а та, конечно, без подруги никуда...

Я слушала, затаив дыхание, но, к своему удивлению, не чувствовала никакого трепета или тепла по отношению к людям, которые были моими родителями. Да, интересно. Да, я очень долго охотилась за этой историей. Но, возможно, слишком долго. А ещё более вероятно, Вит был прав, когда сказал, что мне эта тайна вовсе не нужна.

Из услышанного выходило, что эта парочка (даже в мыслях сложно было использовать "мои родители" в их адрес) настойчиво сводили друга с подругой, прекрасно отдавая себе отчет, что делать этого нельзя.

Почему нельзя? Да потому что Дарин был темным. Я поняла это в тот момент, когда увидела его крылья. Его Дар питала первородная тьма, сила, не имеющая источника, противоречивая, необузданная, про которую говорят "она везде и нигде". И если уж некромантам, Дар которых всего лишь производная от нее, смертельно опасны такие отношения, то что говорить про истинно темных! Я мысленно выругалась и пообещала себе, что обязательно поблагодарю Шефа, когда выберусь из этой передряги. И за добрый совет не лезть в свое прошлое, и за возможность им пренебречь.

— Мы поженились после окончания Академии, несмотря на все запреты, и прожили вместе около десяти лет. Почему ее светлая суч.. сущность не нанесла мне ощутимого вреда — не знаю. Возможно, потому что на тот момент она еще не прошла инициацию Источником. А может, дело в том, что я любил ее. По крайней мере, первые пять лет, а еще четыре думал, что люблю... — глухой голос исповедующегося мужчины вернул меня к реальности. Я глотнула коньяк, исподволь наблюдая за ним. Он максимально откатил сиденье назад и сейчас сидел, опершись локтями о колени и спрятав лицо в ладонях. — Ни о каких детях, понятное дело речи идти не могло...

— Это потому что ты темный? — шепотом спросила я.

Он вздрогнул, как от удара, но кивнул и продолжил:

— С Аргайлами мы продолжали дружить. Селеста не оставляла попыток познакомить меня с другими своими подругами. Кажется, у нее их было бесконечно много, но мне было слишком больно, чтобы рискнуть еще раз. А потом случилась та история... — Дарин сглотнул. — Они предложили мне поучаствовать в проекте мирового масштаба. Кирет был главой одного из организаторских отделов, привлекал магов различных специальностей. Селеста же руководила исследовательской лабораторией. Она была очень умная и амбициозная магесса. У нее был огненный Дар, которому она искала новое, необычное применение. И, видимо, нашла. Светолара как раз тогда прошла инициацию и стала жрицей Светлоликого... Я не знаю, чья была идея, но они решили возродить древнее, с трудом побежденное божество. Тогда наши отношения с Аргайлами и закончились, — он вздохнул. — Я наорал на Кирета, заявил, что он сумасшедший, и попытался подавить его своим Даром. Но на нем уже была защита, поставленная светлой жрицей, поэтому исход нашего поединка был предрешен. Мы разнесли здесь полквартала... Понятия не имею, кто вызвал лекарей, я был очень плох, сознание мерцало, никак не мог понять, что с моей аурой и Даром. Казалось, это действительно конец. Бесславный и глупый. Но меня забрали в лечебницу. Не знаю, откуда узнал Вит, но он примчался даже раньше, чем поисковики и королевские дознаватели. Для него же не существует слова "невозможно"! Он послал в эльфийский Лес всех, кто пытался пробиться ко мне в палату, а лекарка-полуэльфийка сразу взялась за дело. Я пытался ему что-то говорить, объяснить, но получил в ответ "Оклемаешься — поговорим!" Потом не помню... кажется, полуэльфийка что-то ему шептала, потом снова возилась со мной. До сих пор не знаю, сколько я так провалялся... Но очнувшись, понял, что мой Дар по-прежнему, при мне, но ощущается как-то странно. Кажется, мне действительно сказочно повезло, что я его не лишился...

Он покосился на меня. А что я? Сидела, слушала, пила коньяк, лимончик жевала. Интересно же. Но именно как история, случившаяся с кем-то, не более того. Я по-прежнему не находила в себе никаких родственных чувств. Впрочем, кое-какие эмоции все же были — раздражение на двух полоумных баб, затеявших мировой божественный переворот, сочувствие к Дарину и благодарность Виту. Нетрудно догадаться, что Айвери очень по-хитрому залатала ауру подопечного своего Шефа, чтобы никаких вопросов не возникло. Насколько мне было известно, наша штатная лекарка умела делать очень странные, а порой, действительно нереальные вещи в своей области. И все мы, конечно, хранили это в тайне. Но раз Вит не счел нужным посвящать Тени́ в такие подробности, значит и мне стоит.

— Когда я понял истинную цель проекта, их было уже не остановить. Организованная ими сеть охватила не только наше королевство, их люди были повсюду. Когда меня выписали, я не придумал ничего лучше, чем поехать к Виту и поговорить с ним лично. Он все внимательно выслушал, куда-то позвонил, с кем-то переговорил и... я стал преподавать политологию. Я и раньше, любопытства ради, интересовался этой наукой, даже защитил кандидатскую диссертацию. Кто ж знал, что она мне действительно пригодится! — Дарин снова невесело усмехнулся и сделал глоток коньяка. — Потом была защита докторской и должность декана.

За окнами машины давно стемнело, а коньяка во фляжке осталось на донышке. Дарин закончил свой рассказ и молча допивал коньяк маленькими глоточками. Чем эта история закончилась для моих родителей было понятно без слов. Шеф никогда не оставлял следов своей работы. Поэтому и находка Ирмы была так сильно засекречена. Что ж, теперь стало понятно, почему Вит начал поиски менталиста в свою команду. Я же размышляла о том, что у некоторых, даже самых грязных историй, есть свой срок годности. У этой он точно вышел.

Я прикинула по годам, что к тете Анне я попала года в три. Тогда совершенно не удивительно, что родители никак не отпечатались в моей детской памяти. Более того, вероятно, не слишком часто я их и видела. Ну а раз так, то...

— Не хочешь ничего спросить? — напряжённый голос в темноте. Что ж, так даже интереснее.

— Хочу, — я откашлялась после длительного молчания и сладко, до хруста, потянулась. Ну не двадцать мне, не двадцать.

— Спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос.

— У меня возник только один, — я хитро улыбнулась, догадываясь, что в темноте он видит не хуже, чем днем, и почувствовала, как он напрягся. — А сейчас ты не боишься рискнуть?

Очень жаль, что я не вижу в темноте!

— Что?!..

Видеть, конечно, не вижу, но воображение у меня хорошее. Оно как раз живо дорисовало образ до крайности удивленно мужчины. Я мысленно хихикнула, продолжая сохранять внешнюю серьезность.

— Прикрой глаза, я включу свет, — как-то излишне хрипло для такой обыденной просьбы произнес он.

Я с благодарностью ее выполнила. А когда проморгалась, его лицо снова было непроницаемым, а взгляд — каким-то подозрительным.

— Я не совсем понял твой вопрос, — осторожно уточнил он.

— Дарин, — я вздохнула, допила остатки коньяка и убрала бокалы с подлокотника между нашими сидениями. — Ты все прекрасно понял. Я спросила, не боишься ли ты рискнуть сейчас или пятидесяти лет оказалось недостаточно, чтобы залечить твое раненое сердце?

Да, все равно получилось очень ехидно.

— Поверь, за столько лет на нем даже шрама не осталось, — попытался он скопировать мои интонации, но настороженность из взгляда никуда не делась. — Но разве тебя это не... гм... смущает?

— Что именно? — не поняла я.

— Ну-у... например, то, что я дружил с твоим отцом!

— А должно? Я так-то тоже не юная дева, если ты об этом.

— Да нет же! Дело не в возрасте! Понимаешь, в тот период, когда Сел... твоя мать...

— Не стоит, — покачала головой я. — Я не то, что не помню ее саму, я даже имен их никогда не знала.

— Когда Селеста, — он кивнул и продолжил, — знакомила меня с бесконечной вереницей своих подруг, которых я отвергал одну за другой, они с Киретом часто шутили, что я не оставил им выбора. Поэтому им придется родить мне идеальную женщину!

Голос Дарина окончательно стих, а я почувствовала удушающую волну смущения и стыда, исходящую от мужчины. И искренне не понимала причины.

— И что? Дарин, я действительно не понимаю, почему было об этом не рассказать?

Он резко поднял голову и в упор посмотрел мне в глаза:

— Да потому что сначала было не к чему да и некогда, а потом... — и снова беспомощно развел руками. Обожаю сильных уверенных в себе мужчин в минуты слабости, а этого — особенно. Я действительно это подумала? О Тьма!

— Дарин, ты же умный! И сильный, и смелый... Ты можешь, наконец-то, выдать мне всю эту информацию целиком?.. Я совершенно точно не полезу добывать ее сама — мне важно услышать слова! Те, которые ты захочешь сказать.

— Ну, что ты меня мучаешь? — воскликнул он, нависая надо мной. — Невозможная, идеальная, самая невероятная женщина! Ты серьезно считаешь, что я мог тебе сказать что-то вроде: "Дорогая, мы тут дружили с твоими родителями и они обещали тебя мне, поэтому давай встречаться"?! Мне было стыдно в этом признаваться, возможно, даже больше, чем в той попытке воскрешения Солнцеликого! Да я и сейчас очень жалею, что нельзя действительно провалиться в преисподнюю!..

А я смотрела на него, широко распахнув глаза, и пыталась уложить в голове услышанное.

— Стыдно?.. — я облизнула губы.

— Ну конечно! — он нервно сглотнул. — Я же просто обалдел, когда увидел тебя! Влюбился сразу, как мальчишка... Я всю ночь не спал, гадая, как уговорить Вита не прятать тебя после того, как все это закончится! А потом ты заявляешь, что ты Аргайл! Я-то был уверен, что у них не было детей. И все были уверены, что их род прервался... А тут получается такой... пролог к нашим отношениям! Конечно, я бы многое отдал, чтобы ты никогда этого не узнала...

Кажется, сердце пропустило удар. Все ушло на второй план — некроманты, божества и сумасшедшие тетки... Стало совершенно неважно, что там ждет впереди. Я чувствовала, как за спиной распускаются крылья, как по венам растекается абсолютное счастье и как, возможно, впервые в жизни не имея желания контролировать его, я начинаю транслировать его...

— Дарин, ты чего? Мне совершенно плевать, как там вы взаимоотношались с моими родителями! Мне плевать на всю эту ерунду, — я пожала плечами, не сводя с него глаз. — Мне гораздо важнее, что между нами это больше не стоит, и ты можешь жить спокойно...

— Нора! — он задохнулся. — Я люблю тебя, малышка! И спокойно жить с этим точно уже не смогу!

Кто из нас сделал первым движение навстречу? Понятия не имею. Но в этот момент предохранители сорвало у обоих — мы целовались, как в первый и последний раз в жизни... Захлебываясь своими чувствами, сталкиваясь зубами, вжимаясь во все неровности салона машины... Сминаемая под пальцами одежда трещала, тяжелое дыхание так долго искавших друг друга людей наполняло очень неудобное и замкнутое пространство... Не знаю, сколько продолжалось это безумие. Вокруг снова был пространственно-временной кокон, я ощущала всей кожей замершее время, внутри которого были только мы.

— Мы сошли с ума? — едва ворочая языком выдохнула я в его губы.

— Даже если и так, — в его глазах сейчас плескалась первородная тьма, — меня все устраивает...

— Меня тоже...

С трудом вынырнув из этого поцелуя, мы попытались отдышаться. Лицо горело от поцелуев и неимоверно колючей щетины. Я слегка отстранилась и взглянула на Дарина.

— Ты в курсе, что у тебя сейчас глаза абсолютно черные? — пробормотала я.

В ответ он смущенно опустил веки, прижимая меня к груди.

— Извини, наверное это не самое... гм... ожидаемое зрелище. Но я темный, хоть и наполовину.

— Да нет, просто непривычно, — фыркнула я. — И очень интересно. Так всегда будет?

— Малышка, какая же ты... необыкновенная, — хрипло прошептал Дарин, нежно проводя ладонью по моим волосам. — Да, родная, в моменты сильного проявления чувств тьма проступает на поверхность...

Я вдыхала такой потрясающий запах любимого мужчины и недоумевала, как могло получиться так, что неделю назад мы даже не были знакомы. Сейчас казалось, что он всегда был рядом. Со своей силой, нежностью, заботой. Кажется, я так и уснула у него на плече — очень насыщенный событиями день наконец-то закончился.