Спроси себя

11

Луч солнца проник в спальню, пробежал по разбросанной где попало одежде, поиграл с зеркалами трюмо и коснулся ресниц Сюзан. Она вздохнула, потянулась и раскрыла глаза. Какой чудесный день!

Весеннее солнце заливало комнату ярким светом. Рыжие волосы Сюзан, и без того выделявшиеся на белом шелке подушки, теперь сверкали и переливались.

Пора вставать!

Поднявшись, Сюзан поняла, что Этьен уже ушел. Она направилась в кухню, вставила ломтик хлеба в тостер, налила себе кофе. Когда хлеб поджарился, она поставила чашку с тарелкой на поднос, взяла его правой рукой, а левой прихватила газету. Она решила позавтракать на террасе.

Несмотря на ранний час, солнце сияло вовсю. Выйдя на террасу, Сюзан не смогла отказать себе в удовольствии немного постоять с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу. Его теплые лучи нежно ласкали ее кожу, легкий весенний ветерок лохматил кудрявые волосы, из чашки доносился аромат великолепного кофе.

А в воздухе ощущался запах весны, распускающихся почек, первых цветов. Скоро все вокруг зазеленеет, заискрится всевозможными красками. Наступит время года, которое Сюзан любила больше всего.

Устроившись в шезлонге, она взяла тост и сделала глоток кофе. Что там пишут в газете?

Обычная дребедень, решила она и хотела уже отбросить газету в сторону, как ее внимание привлекла заметка в разделе светской хроники.

Этьен! Сюзан почувствовала, как ее сердце сжалось от боли. Значит, вчера Фернандо не блефовал. Не выпросив денег у нее, он решил рассказать обо всем газетчикам.

Боже мой! Настроение мгновенно упало. Сюзан огляделась вокруг, но прекрасный пейзаж не мог вернуть ей самообладания.

На нее накатили воспоминания. Перед ней пронеслись последние девять месяцев ее жизни. Это было девять месяцев назад, а боль не утихала до сих пор.

Она вспомнила, как Лиза Шеридан заявила ей, что беременна от Этьена. Как Этьен все отрицал. Как она не поверила ему. Как их размолвки начали перерастать в ссоры. А потом они перестали разговаривать друг с другом, погрузились в какое-то отрешенное молчание. И вскоре Сюзан решила уйти.

Теперь она решила, что все это уже в прошлом. Ей удалось убедить себя, что она начала новую жизнь, в которой нет места болезненным воспоминаниям. Но стоило кому-то задеть ту же струну, как боль и горести прошлого возвращались к ней с прежней силой.

Сюзан заставила себя выбросить тяжелые воспоминания из головы, она подхватила тарелку, чашку, газету, отнесла их на кухню. Поставила посуду в посудомоечную машину, включила ее и, пройдя в спальню, стала одеваться. Позвонила на работу и сказала, что задержится. Пошла в гараж и завела «феррари». Двигатель взревел, и машина на огромной скорости рванулась вперед.

Прошло не больше получаса, а Сюзан уже подъехала к небоскребу на Двадцать восьмой авеню, где располагалась фирма Этьена.

Подойдя к девушке, сидевшей в большом зале на десятом этаже, она попросила ее позвонить секретарше Этьена. Через несколько минут она была уже в приемной Этьена.

Патти Дженнифер, извинившись, сообщила ей, что мистер Косма, к сожалению, занят. У него важное совещание.

— Передайте ему, что это очень срочно, — попросила Сюзан.

Это действительно срочно! Ей как можно быстрее необходимо узнать всю правду.

— Мистер Косма приказал мне ни при каких обстоятельствах его не беспокоить.

— Хорошо, беру вину на себя. Скажете ему, что это я настояла.

Сюзан ясно прочитала на лице Патти мучительные сомнения. Перед ней стояла нелегкая дилемма. Кому отдать предпочтение — боссу или его жене?

— Так и быть, — смягчилась мисс Дженнифер. — Я сообщу мистеру Косма, что вы здесь. — Взяв трубку, она набрала номер и объяснила ситуацию. Сюзан слышала, как на той стороне линии ей что-то ответил мужской голос, но слов было не разобрать. Патти сказала: — Хорошо, мистер Косма. — Потом повернулась к Сюзан. — Я провожу вас в кабинет мистера Косма. Подождите, пожалуйста, несколько минут. Он сейчас будет.

Этьен занимал большой кабинет в торце здания. Из окон открывался великолепный вид на гавань. Хорошо смотреть в окно, слышать шум моря, крик чаек. Так любое нервное напряжение можно снять.

Антикварная мебель прекрасно вписалась в современную архитектуру здания. Большой дубовый стол, удобные кожаные кресла, встроенные книжные шкафы, картины известных художников на стене — Сюзан знала, что это отнюдь не репродукции.

Подойдя к одному из окон во всю стену, Сюзан засмотрелась на пассажирский пароход, направлявшийся в порт. Какая мирная сцена! Не то, что буря, которая бушует у нее в душе!

Сюзан услыхала, как открылась дверь, и обернулась. Этьен, сделав несколько широких шагов, подошел к ней.

— Что случилось?

Она почувствовала, что напряжение становится невыносимым. Перестань распускать нюни! — сказала она себе. Бери быка за рога!

Достав из внутреннего кармана страницу утренней газеты, Сюзан протянула ее Этьену. Тот смотрел на нее с недоумением.

— Прочитай и все поймешь.

Выдержка у него превосходная, это приходите, признать. Он и бровью не повел. Пробежал глазами заметку, аккуратно сложил страницу и бросил ее в корзину для бумаг. Точное попадание!

— Ты полагаешь, что газета достаточное основание, чтобы прерывать деловую встречу?

— По-моему, то, что здесь напечатано, гораздо важнее, чем твой бизнес.

— Столь важно, что не может подождать до вечера?

— Не может.

— Значит, ты хочешь, чтобы я подтвердил или опроверг то, что написано в газете?

— Да.

— Подожди-ка. По-твоему, Лиза рассказала о происшедшем Фернандо, а тот все выложил своему знакомому газетчику?

— Да. — Сюзан надоело говорить «да» и «нет». Она поняла, что больше не может сдерживаться: — Неужели ты не мог рассказать обо всем мне?! Ну как же, конечно! Ты захотел, чтобы я узнала обо всем из газеты!

— Объясни мне, — спокойно сказал Этьен, — когда я мог рассказать тебе о том, что уже давно добиваюсь, чтобы Лиза прошла анализ на ДНК? — В его голосе не слышалось и тени злости. Он говорил внимательно, как заботливый муж. — Ты предполагала, что я невзначай заведу об этом беседу на одном из банкетов, на которых мы встречались? Или в больнице, у смертного одра Майка? Или на его похоронах? — Он взглянул на Сюзан.

Она выдержала его взгляд.

— Ты прекрасно знал, что Майк изменил завещание. Тебе только это и было надо! Ты узнал, что… какое условие он поставил… И понимал, что я не соглашусь потерять наследство отца. — В этот момент Сюзан не испытывала к Этьену ничего, кроме презрения. — Вот почему ты затаился и обо всем молчал. Решил обернуть положение себе на пользу!

— Вот именно.

Она сверкнула на него глазами.

— Какое право ты имел так поступить!

— Это самое меньшее, что я мог сделать для Майка. И для тебя тоже. Жить ему оставалось считанные дни. И я хотел, чтобы в этот момент ты была рядом с ним, а не забивала себе голову второстепенными вопросами, которые…

— Которые можно втихаря решить потом! — Сюзан почувствовала, как сжалось ее сердце. — А если бы… если бы Майк не умер?

Он мрачно взглянул на нее.

— Ты сомневаешься, что я тебе сказал бы? Чего ж ей не сомневаться? Всем сердцем она хотела верить ему. Но не могла.

Этьен понял, что происходит у нее на душе, понял, какую боль она сейчас испытывает. Но он молчал.

— Ты представляешь, через что мне пришлось пройти, когда Лиза убедила меня, что беременна и что ты отец?

— Помнится, я сразу сказал тебе, что мои отношения с Лизой давно закончились.

Но тогда она ему не поверила.

— Признайся, ведь все улики были против тебя.

«Улики»! Здорово Лиза все задумала, постаралась сыграть наверняка! — подумал Этьен, но ничего не сказал.

— Она сообщила мне, когда и где вы встречались, показала фотографии. Именно в те дни тебя действительно не было в городе.

— Пусть даже так, предположим на секунду, что Лиза говорила правду и мы с ней действительно встречались. Неужели ты считаешь меня таким идиотом, который не защитился бы от возможной беременности?

В его словах есть резон.

— Знаешь, эти штуки тоже иногда дают сбой.

— Я дал тебе слово. Я поручился, что говорю правду. Одного этого должно было быть для тебя достаточно.

Майкл ему верил. Почему же она не поверила ему?

Все дело в Лизе. Она знала, на какие клавиши нажать. А потрясение и гнев закончили то, что не успела внушить ей Лиза.

Сюзан почувствовала, что краснеет от стыда.

— А чего ты ждал, Этьен? Что я закрою на все глаза? Или, чего доброго, благословлю вас с Лизой? У меня было такое чувство, будто из меня живьем вырвали сердце!

— А ты хоть на мгновение задумалась о том, что чувствовал я? — Этьен понизил голос. Было видно, что и он не может без боли вспоминать происшедшее девять месяцев назад. — Ты знаешь, что значит биться головой об стену, понимая всю безнадежность ситуации? Знаешь, сколько мне усилий потребовалось, чтобы доказать свою невиновность? Сколько раз я пытался через суд принудить Лизу пройти анализ ДНК, пока она еще не родила? Но все повернулось против меня! Мне пришлось ждать, пока не родится ребенок, и затем снова обращаться в суд, чтобы у малыша взяли анализ…

— Сколько времени ты уже знаешь результат?

— Со вчерашнего вечера.

Этьен засунул руки в карманы, пытаясь успокоиться.

— Лиза не рассчитывала, что я на ней женюсь. Она понимала, что и силком меня не затащит, и решила действовать хитрее. Ее адвокаты заявили, что я не желаю признать ребенка и оказывать ему и матери материальную поддержку. Если бы ее план сработал, мне всю жизнь пришлось бы платить алименты, а она жила бы припеваючи. — Он сглотнул. — Не знаю, кто из них — она или ее дружок, настоящий отец ребенка, — все придумал. Ее приятель тот еще подонок! Ведет жизнь плейбоя, швыряет деньгами направо и налево. Они надеялись заарканить меня и вдвоем жить за мой счет.

Он следил за выражением ее лица. Пусть Сюзан молчит, по лицу он прочитает гораздо больше, чем можно выразить словами.

— Неужели ты сомневаешься, что я испробовал все возможности?

Сюзан молчала. Воцарилась тяжелая тишина. Он вздохнул и устало сказал:

— У меня есть копии заключений суда, отчеты частных сыщиков, а вчера я получил результат анализа ДНК.

Девять месяцев они жили порознь. Девять месяцев просыпались по утрам и не находили рядом любимых. Они прошли через настоящий ад. И это — по вине женщины, которая готова была на все, лишь бы выжать побольше денег из бывшего любовника. Плевать ей было на их брак и на их жизнь.

И Лизе почти далась ее игра! Ужасно!.. Она была так близка к цели, еще чуть-чуть и…

Страшно подумать! При одной мысли о том, что ее жизнь была на волоске от катастрофы, Сюзан содрогнулась.

— Наверное, я должна перед тобой извиниться, — с трудом выдавила она из себя.

— Если ты так считаешь…

Сюзан почувствовал, что вот-вот разрыдается. Нет, ради Бога, нет! Она не должна плакать. Это будет самым большим унижением. У нее задрожал подбородок.

— Ты прав. Здесь не место для разговора по душам.

Она развернулась и бросилась к двери, но он схватил ее за руку и притянул к себе.

— Ну, уж нет, — услышала она его вкрадчивый голос. — На этот раз ты не уйдешь.

В глазах Сюзан заблестели слезы.

— Чего ты хочешь? — Ее голос задрожал. Этьен почувствовал, что не в силах дольше мучить ее.

— Ты винишь меня за то, что я воспользовался завещанием Майка? — мягко спросил он. — За то, что я не упустил возможности поправить то, что захотела разрушить Лиза? — На мгновение он замолчал, а потом добавил: — Потому что ты понимаешь, что те чувства, которые мы испытываем друг к другу, не удастся просто так забыть. — Он отпустил ее руку. — Мне хотелось, чтобы ты поняла, почувствовала, что ты для меня единственная. Чтобы каждый раз, когда мы вместе, ты знала, что происходящее между нами не просто физическое влечение, не просто секс. Это настоящая любовь, которую ничто не сможет победить.

Ведь она это знала и чувствовала, чувствовала всем сердцем! В ее подсознании давно сидела эта мысль, только она не хотела себе признаться, что любит Этьена и не может жить без него. А любовь — это доверие. Нужно было прислушаться к своему шестому чувству, а не сидеть развесив уши и внимать Лизе Шеридан.

— Лишь однажды, — продолжал Этьен, — все было иначе. В ту ночь, когда я притащил тебя из отеля.

Он ударил кулаком по ладони. От резкого звука Сюзан вздрогнула: ее нервы были на пределе.

— Меня вывела из себя очередная судебная проволочка. Я вернулся домой и обнаружил, что ты исчезла… Ведь я был так близок к тому, чтобы покончить с Лизой раз и навсегда. А когда ты посмеялась надо мной, я вышел из себя. — Этьен махнул рукой. — Потерял самообладание… и разочаровал тебя.

— Нет, почему же. Мне было интересно видеть тебя в гневе. Ведь ты всегда держишь себя в руках. Та страсть, которую ты проявил тогда, была из ряда вон выходящей. Сногсшибательной. — Сюзан решила наплевать на свою гордость и добавила: — Я так тебя любила. — Все, что она может сказать. Ведь это лишь слова. Но они искренни, они идут из глубины души!

Его взгляд смягчился. Он провел костяшками пальцев по ее щеке.

— А сейчас?

— Ничто не изменилось, — просто сказала она.

— Спасибо. — Этьен знал, чего ей стоило признаться в этом. Он прижал палец к ее губам, почувствовал, что она вот-вот расплачется, и улыбнулся. — Тебе и правда тяжело?

— Да.

Теперь Сюзан была с ним полностью откровенна. Сколько времени ей понадобилось, чтобы понять, что он желает ей только добра.

Он гладил ее щеки, затем его рука опустилась ниже, коснулась ямочки на шее, потом он прижал ее к себе и поцеловал. Она затрепетала в его объятиях, затрепетала от радости, от сбывшихся надежд, от ощущения чего-то прекрасного, чего она и сама не в силах была объяснить.

Раздалось дребезжание. Интерком! Это, должно быть, секретарша.

— Да. — Этьен говорил резким голосом. Секретарша, вероятно, недоумевала: что произошло с ее покладистым боссом?

Сюзан отстранилась от него, но он тут же обхватил ее за талию и прижал к себе.

Ну и вид у него! Волосы растрепаны, галстук съехал набок, рубашка расстегнулась. Да и у нее, скорее всего, не лучше. Всегда безупречно одетая Сюзан! Посмотрели бы на нее сейчас в офисе!

— Так перенесите на завтрашний вечер!

У секретарши, похоже, глаза полезли на лоб. Сюзан услышала доносившееся из трубки верещание. Босс переносит встречу с потенциальным деловым партнером из-за каких-то семейных дрязг! Ну и дела!

— Плевать мне, под каким предлогом!

Из трубки снова послышался взволнованный голос секретарши.

— Я же ясно сказал: перенесите. В конце концов, для них эта сделка важнее, чем для нас, — раздраженно бросил Этьен и положил трубку.

Сюзан попыталась успокоиться. Да что там!

— Мне нужно идти, — пролепетала она.

— Нам нужно идти, — поправил он ее. Он провел пальцами по ее груди и неохотно принялся застегивать пуговицы блузки. Затем быстро застегнул свою рубашку, заправил ее в брюки, поправил галстук и криво улыбнулся. — Идти туда, где нам никто не помешает.

— Но у тебя важная встреча.

— Я ее только что отменил.

В ее глазах вспыхнули веселые искорки.

— Я слышала.

Он поцеловал ее, отпустил, и они под руку вышли из кабинета.

Сюзан была готова поклясться: от изумления Патти Дженнифер медленно сползла с сиденья.

— До свидания, мисс Дженнифер, — попрощался с ней Этьен.

— Всего доброго, — сказала Сюзан.

— До свидания! — выдавила Патти, старательно делая вид, что не заметила ничего особенного.

Выйдя в коридор и плотно закрыв за собой дверь, Этьен и Сюзан в один голос расхохотались.

Они решили поехать на его машине. Она и просторнее, и выглядит более солидно. Сюзан сидела рядом с ним. Этьен лавировал, пробираясь сквозь заторы и пробки, а она смотрела на него. Вдыхала его особый запах — запах дорогого одеколона и еще чего-то непередаваемого, присущего ему одному.

Он обладал какой-то непостижимой сексуальностью, против которой она не могла устоять. Рядом с ним она чувствовала себя просто женщиной, которая жить не может без этого мужчины и целиком и полностью принадлежит ему одному.

— В гостиницу? — спросила она.

— Ты же не хочешь развращать слуг!

Сюзан улыбнулась в ответ.

— Ты прав, наверное не стоит.

Вот и роскошный отель. Пока Этьен передавал машину в распоряжение служащего, Сюзан уже выскользнула наружу, подождала его, и они вместе вошли в вестибюль.

Ее мысли были заняты совсем другим, но все же она не могла не отметить великолепия окружающей обстановки. Огромная хрустальная люстра, свешивающаяся с потолка, бархатные портьеры, стол для регистрации из красного дерева. Роскошная атмосфера, переносящая вас в начало двадцатого века. Такие отели теперь стали редкостью, в них селятся лишь самые богатые люди.

Зарегистрировавшись, они с Этьеном вошли в лифт. Сюзан приходилось сдерживать себя: ей ужасно хотелось прикоснуться к нему, приласкать его, столько сказать. Впрочем, это подождет. А то, чего они так хотят друг от друга, ждать не может.

Этьен распахнул перед нею дверь номера, вывесил табличку «Не беспокоить», вошел, запер дверь изнутри и обнял ее.

Один слой одежды следовал за другим, пока наконец они не предстали друг перед другом полностью обнаженными. Он понес ее в ванную, наполнил джакузи и опустил в искрящуюся пенную воду. А сам пошел к бару за шампанским.

Бокалы на высокой ножке необычно, таинственно переливались, то и дело бросая яркие снопы света. Почему-то это напомнило Сюзанн о Рождестве. Может, потому, что сейчас у нее так же радостно было на душе.

Этьен погрузился в джакузи рядом с ней.

— За тебя.

Бокалы соприкоснулись. Раздался мелодичный звон.

— За тебя, — улыбнулась Сюзан.

— За нас.

Бокалы снова звякнули.

Сюзан сделала маленький глоток. Вино приятно защекотало язык, нёбо. Она наслаждалась напитком, как настоящий знаток, вдыхала «букет», глядела, как искрится вино в бокале.

Впрочем, накатившие на нее чувства были совсем иного рода. Она чувствовала такую любовь, которую нельзя победить и которой можно только подчиниться. Ни один человек никогда не займет в ее сердце место Этьена.

Она знала, чувствовала это всей душой.

Этьен провел пальцем по ее щеке. Она опустила глаза. Их губы слились.

— Спасибо, — прошептала Сюзан. Он слегка изогнул бровь.

— За что, хотелось бы знать?

— За то, что ты есть.

За то, что он рядом, за то, что любит ее и за то, что она не может жить без него.

Какая боль — даже на мгновение представить, что он бросит ее!

— Я люблю тебя, — сказал Этьен. — Ты моя. Я никого так не любил, как тебя.

Как она могла сомневаться в нем! Какая же она дура! Позволила обвести себя вокруг пальца. А какая же негодяйка Лиза! С каким трепетом она сообщила ей, что беременна от Этьена! Как подсовывала все новые доказательства, что Этьен отец ее ребенка! Сюзан поежилась. Страшно подумать: ведь Лиза почти выиграла!

— Перестань. Не стоит.

Он видит ее насквозь. Она для него открытая книга.

Этьен прижал ее к себе и уткнулся в ее плечо. Она обхватила его, принялась ерошить ему волосы.

— Этьен…

— Да? — пробурчал он, не отрываясь от нее.

— Если ты намерен продолжать в том же духе, то знай: я сегодня почти ничего не ела.

Он глухо рассмеялся.

— А я-то решил, что ты не можешь думать ни о чем, кроме нас с тобой.

Сюзан поцеловала его.

— Это так. — Поверь, это действительно так, прибавила она про себя.

Одним движением он поднялся, обернул полотенце вокруг своих бедер, приподнял ее, завернул в махровую простыню и вышел из ванны.

— Что ж, пойдем посмотрим, как нас обслужат.

Они заказали еду прямо в номер. Покончив с ужином, допив остатки шампанского, они сели рядом и молча смотрели друг на друга. Сюзан прижалась к нему.

— Какие у тебя планы на вечер?

Этьен улыбнулся.

— Можем отправиться домой. Домой! Как приятно звучит это слово.

— Гм, — произнесла Сюзан с притворной задумчивостью. — Есть и другой вариант. Мы можем одеться, — она указала на его банный халат, — и закатиться в ночной клуб.

Затеяла игру? Ну что ж, как скажешь, усмехнулся он про себя.

— Или пойти в кино, — подыграл ей он. Сюзан просунула палец в вырез его халата.

— Но будет жаль потерять номер.

Этьен не пошевельнулся. Незачем портить игру.

— Действительно жаль.

Она в задумчивости провела по его волосам.

— У нас осталось вино?

— Какое прикажете? Красное или белое?

— Неважно, — ответила Сюзан и улыбнулась.

— Хочешь, чтобы я посмотрел?

Она продолжала ласкать его.

— Ага.

Этьен встал, достал из бара бутылочку вина, с помощью штопора снял пробку. Разлив искрящуюся жидкость по бокалам, протянул один ей, а другой взял себе.

Сюзан опустила палец в вино, провела им линию вдоль его ключицы, а затем, наклонившись, облизала ее.

Одной рукой она развязала пояс его халата и стащила его с правого плеча, потом с левого, и халат упал на пол…

Нет ничего лучше, чем проснуться после ночи, проведенной в любви, решила Сюзан, подставляя лицо утреннему солнцу. Они вместе приняли душ, оделись и заказали завтрак в номер.

Это был воистину первоклассный отель. В номере была терраса, и по взаимному согласию они переместились туда. Пили кофе, смотрели на прибывающие в гавань корабли.

Город оживал. Машины заполнили улицы и проспекты, повсюду сновали мужчины и женщины в деловых костюмах, торопившиеся на работу. Время от времени они приподнимали голову и смотрели вверх, в голубое небо. На небе ни облачка. Яркие лучи солнца обещали теплый весенний день.

Было в этих утренних мгновениях что-то особенно прекрасное. Хотелось, чтобы время остановилось, дав им подольше насладиться этими минутами счастья.

Этьен разглядывал Сюзан. Она чудесно выглядит, отметил он про себя. Теперь он знает: за этой роскошной оболочкой скрывается нежная, ранимая, любящая душа, душа человека, который не может себе помыслить жизни без него.

Отныне они знали самые сокровенные тайны друг друга, чувствовали, что их души слились воедино…

Сюзан заметила, что он смотрит на нее. Она взглянула ему в глаза и прочитала в них безграничную любовь.

— Нам пора, — сказала она, поднялась и протянула ему руку.

Они выписались из отеля, служащий подогнал машину, и уже через десять минут Этьен остановился у небоскреба, в котором располагалась фирма «Маклейн инкорпорейтед».

Сюзан поцеловала свои пальцы и коснулась ими его губ.

— До вечера.

Этьен смотрел, как перед ней распахнулись двери и она исчезла в глубине огромного здания. Затем завел мотор и выехал на проспект. Ему тоже предстоял напряженный рабочий день.

Войдя к себе, Сюзан поздоровалась с секретаршей.

— Миссис Косма, — сказала та, — вам посылка.

— Посылка? — удивленно нахмурилась Сюзан. — Хорошо, скажите, пусть принесут ее в кабинет.

Курьер положил плоский сверток ей на стол, получил чаевые и удалился. Сюзан развязала бечевку.

Она уже знала, что скрывается под бумагой. Картина! Картина, которая так понравилась ей на выставке!

Она сняла трубку, набрала номер Этьена и, услышав его голос, проговорила:

— Спасибо. Она великолепна.

— Я рад. Правда, очень рад.

От его неподдельной теплоты мурашки побежали у нее по коже.

Через несколько минут принесли новую посылку. Открыв изящную коробочку, Сюзан обнаружила в ней алую розу.

На карточке было написано: «Сюзан, я люблю тебя! Этьен».

Я люблю тебя! Сюзан поднесла розу к щеке, погладила ею свою бархатную кожу, вдохнула нежный аромат.

У нее были свои планы. Сначала она устроила все со священником, затем позвонила матери и пригласила ее на обед.

— И на венчание, — добавила она.

— Мы устроим скромное пиршество, — объяснила она Этьену на следующее утро. — Чтобы отпраздновать наше воссоединение.

— Наверное, ты задумала что-то особенное? — спросил Этьен, когда они мылись в душе.

— Угадал.

Она действительно задумала нечто совершенно особенное. Она тоже сделает ему подарок.

Наверняка он все понял, сказала себе Сюзан, взяв его под руку. Она привела его в сад, где под раскидистыми ветвями тысячелетнего дуба стояли Катрин и священник.

— Мы подтвердим клятвы, данные во время бракосочетания, — сказала Сюзан.

Этьен обнял ее. Их поцелуй был долгим и страстным.

— У вас еще будет время на это после церемонии, — с доброй улыбкой произнес священник.

— Можете не сомневаться, мы воспользуемся этой возможностью.

Священник начал произносить слова брачной клятвы. Катрин смахнула слезу: она была так рада, что ее дочь вновь обрела счастье с человеком, который любит ее больше всего на свете…

Сюзан попросила повариху приготовить обед попроще. Столовую озарял свет свечей, создававший необычную атмосферу. В бокалах с шампанским позвякивал лед, а свадебный торт, заказанный Сюзан у знаменитого кондитера, был выше всяких похвал.

А потом… Потом Этьен увлек Сюзан за собой в кабинет, посадил ее на диван и надел ей на безымянный палец кольцо с великолепным бриллиантом.

— Отныне мы вместе, — сказал он. — Навсегда.

Ее глаза наполнились слезами. Она была не в силах вымолвить ни слова от переполнявших ее чувств.

— Осталось еще кое-что. — Этьен отпер ящик стола, достал из него какую-то бумагу и передал ей. — Прочитай.

— Что это?

— Дарственная.

«Согласно установленным юридическим нормам и процедурам, Сюзан Косма получает в свою полную собственность третью долю акций, ранее переданных Майклом Маклейном в распоряжение Этьена Косма», — прочитала вслух Сюзан.

— Они всегда были твоими, — мягко сказал Этьен. — Просто я оформил все официально.

Сюзан почувствовала, что больше не может сдерживать слезы.

— Я люблю тебя. — Банальные слова, но шли они от самого сердца. — И никогда не переставала любить.

Этьен прижал ее к груди.

— Знаю.

Он поцеловал ее, подхватил на руки и понес в спальню.

— Какие лошади тебе больше нравятся: гнедые или вороные?

Вопрос застал Сюзан врасплох. Она вообще как-то не задумывалась о лошадях. Есть, в конце концов, дела поважнее. Предстоящий им второй медовый месяц, например. Где они его проведут?

И потом, почему такой ограниченный выбор: гнедые или вороные? Может, ей больше нравятся серые в яблоках?

— Почему ты спрашиваешь?

Сюзан зевнула и заложила руки за голову. Как здорово прекрасным солнечным утром нежиться в постели, зная, что впереди еще один день, полный любви!

Она не помнила, чтобы когда-нибудь до этого Этьен был к ней столь внимателен. Справедливости ради приходилось признать, что всегда, даже во время их вынужденного совместного проживания под одной крышей для выполнения условий Майкла Маклейна, Этьен не упускал из виду ни одну мелочь, если она касалась ее. Но за последние несколько дней он, казалось, готов был неотступно следовать за ней.

Он даже несколько раз в день звонил ей с работы, чтобы узнать, как она.

— Я люблю тебя, — неизменно говорил он в конце разговора.

— И я люблю тебя, — откликалась Сюзан. Все это время Сюзан готовилась к поездке за границу. Она предложила Этьену устроить второй медовый месяц, и он горячо поддержал эту мысль. Сказал, что сам все организует, и просил ее ни о чем не беспокоиться.

За эти дни она лишь один раз появилась на работе, да и то, чтобы провести совещание и передать дела на время ее отсутствия. Сколько времени ее не будет в городе, Сюзан и сама не знала. Этьен считал, что не стоит ограничивать медовый месяц определенным сроком, ведь именно любовь, в конце концов, главное в их жизни. С чем, с чем, а с этим Сюзан не спорила.

Она успела пройтись по магазинам, накупила новых костюмов и платьев, приобрела модные бикини — ведь не в Арктику же они поедут! — и теперь с нетерпением ожидала дня отъезда.

И вот этот день наступил. Сегодня, подумала Сюзан, сегодня мы полетим… Она еще не знала куда. Знала лишь, что Этьен уже заказал билеты, а самолет отправляется то ли в семь, то ли в половине восьмого вечера.

И вдруг именно сегодня Этьен ни с того ни с сего завел речь о лошадях. С чего бы это вдруг? — подумала она, включая кофеварку. Этьен сидел за столом, стоявшим посреди кухни. Украдкой он смотрел на нее влюбленными глазами, но старался не подавать виду, что любовь сводит его с ума. Когда Сюзан бросала на него взгляд, он принимал сосредоточенный, невозмутимый вид, изображал, что выуживает апельсиновые зернышки из стакана с соком или вдруг принимался намазывать густым слоем джема тост.

— Кофе готов! — провозгласила Сюзан и поставила ему одну чашечку. Другую взяла себе и сделала глоток. — Так я не поняла, что там насчет лошадей?

— Увидишь, — загадочно ответил Этьен.

Сразу после завтрака они отправились в березовую рощу, примыкавшую к поместью и входившую во владения Этьена. Оставив машину у развилки, они вышли и направились к опушке. Здесь Сюзан была впервые. Вокруг не было ни души, но тропинка была утоптанная, да и Этьен шел уверенным шагом, явно зная, куда направляется.

В конце концов, ему видней, решила Сюзан, пробираясь вслед за ним сквозь густой кустарник.

Этьен вдруг резко остановился.

— Подожди меня здесь, — произнес он и, не дожидаясь ее реакции, направился куда-то, скрывшись за деревьями.

Сюзан не знала, что и думать. Его шаги затихли в отдалении. Ей показалось, что она слышала, как он что-то сказал, но не ей — ему ответил мужчина. Затем раздался скрип, послышались шаги, и еще через минуту Этьен вырос перед ней.

— Закрой глаза, — заговорщическим тоном произнес он.

Сюзан была в полном недоумении, но повиновалась.

Она услышала шорох прошлогодних листьев под его и еще чьими-то ногами! Или ей показалось?

Что-то мягкое ткнулось ей в лоб. Собака? Да нет, таких больших собак не бывает.

— Можешь открывать! — услышала Сюзан голос Этьена.

Лошади!

Вороной и гнедой жеребцы стояли перед ней. Этьен привел их под уздцы, и они стояли перед ней все трое: Пегас (так звали гнедого коня), Мунлайт (это вороной) и Этьен. Гривы их трепал ветер, волосы Этьена тоже развевались. Он похлопал вороного по спине. — Ну как, нравится?

От восторга Сюзан потеряла дар речи. В далеком детстве у нее была своя лошадь. Линии, так ее звали. Они не чаяли друг в друге души. Отец не разрешал Сюзан скакать во весь опор. Ей и самой нравилось неспешно ехать по лесу верхом, чувствовать себя такой большой, чуть ли не выше деревьев, размышлять о своем. Они часто вот так ездили с отцом и болтали. Он рассказывал ей про свою работу.

Но как-то раз с Линии случилось нечто странное. То ли жара так на нее подействовала, то ли Сюзан чем-то ей не угодила, но где-то в самой гуще леса она скинула ее, да так, что она вся вымазалась в грязи и едва не угодила в овраг. Поднявшись наконец с земли, Сюзан обнаружила, что одежда превратилась в лохмотья, а колено нестерпимо болит.

К счастью, в этой поездке ее тоже сопровождал отец. Он не успел далеко уехать. Слабым голосом она позвала его, он тут же вернулся и, засучив брючину, осмотрел ее ногу. Его диагноз позже подтвердил врач: перелом! Сюзан уже забыла, как ее тогда доставили в больницу, но твердо знала одно: с тех пор, как она ни упрашивала отца, больше на лошадь ей сесть не удалось.

Прошло время, Сюзан повзрослела. Теперь при желании она могла завести себе целую конюшню, да все было недосуг.

Как-то, еще до того, как они с Этьеном поженились, она рассказала ему об этом случае. И вот, оказывается, он ничего не забыл.

— Боже, он прелестен! — сказала Сюзан, показывая на вороного.

Она потрепала коня по гриве и, не удержавшись, поцеловала его в морду. Так вот почему Этьен настаивал, чтобы она надела брюки и сапоги! Он собирался подарить ей лошадь. И лишь хотел узнать, какую лучше: вороную или гнедую.

— Вижу, Пегас не произвел на тебя впечатления, — с улыбкой произнес Этьен. И, не слушая протестов Сюзан (он-то понимал, как очаровал ее Мунлайт!), с легкостью вскочил в седло.

Сюзан тоже не ждала приглашения. Она еще раз похлопала своего Мунлайта по холке, вставила ногу в стремя и взлетела на спину лошади.

— Ты удивительно грациозна! — заметил Этьен.

— Знаю, — отвечала Сюзан.

Еще бы! Сколько раз в детстве она проделывала эту операцию!

Лошади шли неспешным шагом. Слышался мерный цокот копыт. Этьен подвел Пегаса поближе, наклонился к Сюзан и поцеловал ее.

— Спасибо, любимый!

— За Мунлайта?

— И за него тоже. А еще — за то, что ты всегда рядом.