Спустя годы

3

До сегодняшнего дня.

Лина смотрела на Энтони, и на лице ее застыло доведенное до совершенства холодное и бесстрастное выражение — ведь та пылкая и наивная девочка, которая была готова отдать всю себя без остатка Энтони, умерла девять лет назад.

— У тебя усталый вид. По-моему, тебе не помешает немного взбодриться, — заметил он. — Пойдем, выпьем чего-нибудь. Я угощаю.

Лина чуть не взорвалась от ярости. Ну и наглость! Явился через девять лет будто снег на голову — и как ни в чем не бывало предлагает вместе выпить! А ей что прикажете делать? Зайтись от восторга и с благодарностью принять приглашение?! Да что он себе позволяет!

— Нет, спасибо, — ответила она ледяным тоном.

Энтони загородил ей дорогу.

— Лина, это глупо. Нам нужно поговорить.

Она изобразила недоумение.

— Разве? И о чем же?

— Мы давно не виделись, не так ли? — И он расплылся в улыбке, ничуть не сомневаясь в магической силе своего обаяния. — Думаю, нам есть о чем поговорить.

— А я так не думаю, — парировала Лина, возмутившись: вот наглец! Решил, улыбнулся разок — и я начну есть у него с руки?! — Мы были едва знакомы, да и все это было так давно… Даже не припомню… восемь или семь лет назад.

— Девять, — уточнил он сквозь зубы, но не сдержался и словно против воли насмешливо ухмыльнулся. — Ну ладно, Лина! Ты весьма убедительно продемонстрировала свое отношение к моей особе, но тем не менее мне нужно с тобой поговорить. Только хотелось бы не здесь, на сквозняке в коридоре. Могу предложить местечко поуютнее.

— Не сомневаюсь! — Она усмехнулась. — Но сейчас я на самом деле не могу. День выдался нелегкий, и я валюсь с ног от усталости. Поверь, мне не до разговоров. Поскорее бы принять ванну и залечь спать. Неужели непонятно?

Лина не без удовольствия отметила, что Энтони нелегко принять ее отказ. Еще бы — ведь он небожитель и к отказам не привык! Он помрачнел, и Лине пришло в голову, не слишком ли далеко она зашла в своей враждебности по отношению к нему.

Пожалуй, она переигрывает, а Энтони далеко не глуп. Вдруг догадается, что она чрезмерно агрессивна именно потому, что он разбил ее сердце и она зареклась больше не подпускать к себе мужчин — из боязни снова пережить душевную боль.

Лина вздохнула. Лучше спрятаться за маской безразличия. Гнев — слишком сильное чувство, а она похоронила свои чувства девять лет назад. Взглянув на золотые наручные часики, Лина подавила зевок и вежливо улыбнулась.

— Извини, но я действительно очень устала, только и всего.

— Тем более тебе нужно расслабиться! — настаивал Энтони. — Может, пойдем в столовую? Там вроде бы есть бар.

Лина задумчиво закусила губу. Не хватало еще, чтобы их увидели вместе в столовой!.. Больничный персонал обожает сплетничать: распустят слух, будто она любезничает с новым хирургом-ординатором, притом холостым, и рано или поздно об этом узнает Марк.

— Верно, есть, — неохотно подтвердила она. Похоже, у нее нет выбора: ведь не приглашать же его в квартиру?! Придется согласиться. — Ну ладно, пошли. Только совсем ненадолго.

Энтони знал, как пройти в столовую, и Лина молча брела за ним по гулкому коридору и не могла не думать о том, как он хорош собой. Все медсестры, попадавшиеся им на пути, смотрели на него с нескрываемым восхищением.

Слава Богу, посетителей не так уж много! — обрадовалась Лина, войдя в столовую, но радость ее была недолговечной: у стойки бара стояла старшая медсестра Мэри Карбайд. Она только что отправила в рот вишенку с палочки для коктейля и при виде Энтони обмерла от восторга, но, заметив рядом с ним Лину, досадливо нахмурилась. Ну вот! Лина обреченно вздохнула. Не пройдет и получаса, как вся больница будет в курсе!

— Что будешь пить? — спросил Энтони.

— Какой-нибудь сок.

— А чего-нибудь покрепче? Или ты не пьешь?

— Нет, почему же, пью. Только в хорошей компании, — невозмутимо ответила она.

Лицо Энтони исказил гнев, но он поспешно отвернулся и направился к стойке бара. Вернувшись с двумя стаканами ананасного сока и с тарелочкой с маслинами, Энтони сел напротив Лины и не мигая молча воззрился на нее.

Чтобы сгладить неловкость, она как бы между прочим спросила:

— Ты тоже не пьешь?

Отрицательно мотнув головой, Энтони отправил в рот маслину и, прожевав, объяснил:

— Я на дежурстве. В любой момент могут вызвать. Днем прооперировал одну девушку, боюсь, потребуется еще одна операция. А еще у меня тяжелый больной в интенсивной терапии. Как видишь, расписание у меня плотное.

— Я так и думала.

Потягивая сок, Лина исподволь наблюдала за Энтони. В первый момент, в палате реанимации, ей показалось, что он ничуть не изменился, но теперь, при ближайшем рассмотрении, она видела — перемены есть. От внешних уголков лучистых серых глаз веером разбегались морщинки, лицо, утратив юношескую округлость, стало жестче. Когда они встретились, Энтони только что исполнилось двадцать четыре, — выходит, сейчас ему тридцать три. Возраст Христа… Лина опустила взгляд на руки Энтони.

— Как видишь, я не женат! — с усмешкой прервал он ее размышления.

Лина замерла и, взглянув ему в глаза, спросила:

— Ты что-то сказал? Извини, я задумалась.

— Ведь именно это ты хотела узнать, да? — вопросом на вопрос ответил Энтони и тоже посмотрел на ее руки. — Вижу, и ты не замужем.

Взгляд Лины стал неприязненным.

— Откуда такие поспешные выводы, Энтони? — довольно резко спросила она. — В наше время многие женщины следуют примеру мужчин и не обременяют себя обручальными кольцами.

— В том числе ты?

— Вообще-то я не замужем, — не сразу ответила Лина. — Впрочем, никак не возьму в толк, тебе-то какое до этого дело?

— Действительно, какое мне дело! — с усмешкой повторил Энтони и, откинувшись на спинку стула, посмотрел Лине прямо в лицо и уже серьезно добавил: — А ты изменилась.

Если бы он ударился в воспоминания о проведенных вместе волшебных днях, память о которых не стерла даже кошмарная ночь расставания, Лина не выдержала бы. И снова стала бы слабой. А она поклялась больше никогда не быть слабой.

— Ну конечно же изменилась! — наигранно весело подтвердила она. — Ничего удивительного — столько лет прошло! А ты думал, я все та же девочка?

— Жаль, что ты изменилась не в лучшую сторону… — негромко сказал Энтони. — Ты стала скрытной и недоброжелательной, а девочка, которую я знал, была совсем другой.

Лина грохнула стаканом о столик так, что многие посетители с любопытством оглянулись на них, но теперь ей уже было все равно.

— Что ты себе позволяешь? Пригласил выпить, а теперь вздумал оскорблять?! Как ты смеешь судить о моем характере?! Ведь ты меня совсем не знаешь! И никогда не знал!

— Ты так думаешь? — с издевкой осведомился Энтони. — А я полагал, что знал. Причем довольно…

Лина не дала ему договорить. И хотя слово «близко» не успело сорваться с языка Энтони, при одном воспоминании краска стыда залила ее лицо.

— Ошибаешься! — со злостью выпалила она. — Да, я немного увлеклась тобой тем летом. Ты вскружил мне голову. Еще бы! — Лину понесло. — Ну как тут устоять?! Их милость, сын пэра и будущий лорд Элдридж, изволили обратить внимание на простую школьницу…

Лина не поняла, что именно взбесило Энтони — упоминание о его аристократическом происхождении или о ее юном возрасте, но она обрадовалась — да-да, обрадовалась! — заметив горькую складку, пролегшую у его рта. Ей удалось причинить Энтони Элдриджу хотя бы сиюминутное неудобство? Вот и замечательно! Переживет как-нибудь: эта боль не идет ни в какое сравнение с муками, которые причинил ей он. Лина вскочила и, глядя на него в упор, процедила:

— Я с самого начала знала, что твоя затея посидеть и вместе выпить добром не закончится. Зря ты меня уговаривал. До свидания, Энтони.

Она шла к выходу, чувствуя на себе любопытные взгляды, и запоздало корила себя за несдержанность. Наверняка их разговор слышали за соседними столиками, значит, завтра к обеду новость облетит всю больницу.

Только повернув ключ в замке двери своей квартирки, Лина обнаружила, что Энтони шел за ней следом, и, обернувшись, увидела совсем близко его искаженное гневом лицо.

— Опять ты?! — спросила она с оскорбительными интонациями и, насмешливо приподняв бровь, добавила: — Видно, тебе, Энтони, доставляет удовольствие общаться с людьми ниже своего круга. Право, что за нездоровый интерес! Почему ты никак не оставишь меня в покое?

Увидев, как он напрягся, Лина поняла, что на этот раз хватила через край. Но Энтони быстро совладал с собой, и, криво усмехнувшись, выдохнул:

— Ну ты и стерва! — И запечатал ей рот грубым, но тем не менее упоительно-сладким поцелуем.

Энтони застал Лину врасплох, а его губы и язык вытворяли такое, что она покачнулась и, не поддержи ее Энтони сильной рукой за талию, упала бы в открытую дверь. Не прерывая поцелуя, он втолкнул ее в комнату, и Лина с ужасом почувствовала, как ее груди предательски ожили, а Энтони тем временем прижал ее к стене, не оставив и тени сомнения в мере своего возбуждения.

Словно во сне Лина ощутила, как он высвободил ее грудь из-под халата и принялся поглаживать болезненно возбужденные соски. Беспомощно закрыв глаза, Лина невольно приникла к Энтони, и с ее губ сорвался стон наслаждения. С примесью досады — только Энтони вызывал в ней подобные чувства. Лина хотела вырваться из плена его поцелуя — чтобы перевести дыхание и прийти в себя, — но, когда Энтони отстранился, ей тут же захотелось, чтобы он целовал ее снова и снова…

— Жаль, что такую роскошь приходится прятать, — восхищенно заметил Энтони, неспешно, по-хозяйски, осматривая строгую прическу, в которую Лина всегда укладывала волосы, отправляясь на работу.

Она не успела и рта раскрыть, как он ловко вытащил все шпильки, — и медно-рыжие волосы тяжелой волной упали на спину. Бросив взгляд в зеркало, Лина с трудом узнала себя: зелень глаз почти полностью поглотил черный блеск горящих страстью зрачков, губы припухли и запунцовели от поцелуя, который показался ей одновременно и долгим, и быстротечным… Но именно волосы, с точки зрения Лины, можно было рассматривать как символ падения крепости — на фоне белоснежного халата они выглядели неуместно, Лина будто увидела в зеркале не свое отражение, а блудницу. Ну вылитая Мария Магдалина!

Повернувшись к Энтони лицом, она с трудом пробормотала дрожащими непослушными губами:

— Убирайся отсюда!

— Ты серьезно? — с издевкой уточнил он. — А то, если хочешь, я останусь. И с превеликим удовольствием, моя… отзывчивая моя Лина!

— Убирайся сию секунду, не то я залеплю тебе по твоей самодовольной физиономии.

Энтони дьявольски усмехнулся и игриво пожурил:

— Лина, любовь моя, ты стала слишком агрессивной.

Сделав глубокий вдох, она подошла к телефону и бесстрастно пригрозила:

— Сейчас позвоню в охрану и скажу, что ты…

— Интересно, что же ты им скажешь? Что я тебя поцеловал, а ты на поцелуй ответила? Или скажешь, что, если бы я поцеловал тебя еще раз, мы уже были бы в постели и случилось бы то, чему следовало случиться девять лет назад?

— Убирайся! — дрожащим голосом приказала Лина.

Энтони повиновался, но, когда затворившаяся дверь скрыла от нее высокую стройную фигуру в белом халате, Лина почувствовала не облегчение, а тревогу и пустоту.