Спустя годы

5

Заснуть Лина не смогла: поворочавшись без сна, она встала, выпила пару чашек кофе и, раскрыв книгу, долго блуждала невидящими глазами по строчкам. Рано утром, совершенно разбитая, с тяжелым сердцем начала собираться на дежурство. Обычно на работе Лина косметикой не пользовалась, но, бросив взгляд в зеркало, решила припудрить темные полукружья под глазами и подрумянить бледные щеки.

Наверное, она перестаралась: увидев ее, дежурный врач отделения Джон Блэйк вытаращил глаза и одобрительно присвистнул:

— Вот это да! Выглядишь потрясающе!

Многие медсестры наверняка порадовались бы, услышав комплимент от красавчика Джонни, но Лине было не до любезностей.

— Зато чувствую себя ужасающе! — слабо улыбнувшись, пожаловалась она. — Глаз не сомкнула за ночь.

Джон многозначительно хмыкнул:

— Возникает закономерный вопрос, но я, как и подобает джентльмену, от него воздержусь.

Лина вспыхнула. А ведь еще чуть-чуть — и Блэйк угадал бы причину бессонной ночи! Господи! Сделай так, чтобы Энтони Элдридж оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда!.. Чтобы сгладить неловкость от затянувшейся паузы, Лина взяла карточки учета новых поступлений и спросила:

— Ну, кто там у нас?

Сев за стол рядом с Джоном, она склонилась над бумагами: их головы были так близко, что Лина ощутила холодноватый запах его лосьона после бритья.

— В первом боксе перелом большой берцовой, а во втором — подозрение на непроходимость. Я уже вызвал хирурга, чтобы уточнить диагноз. Должен явиться с минуты на минуту. А вот и он! Привет, Энтони!

Лина заставила себя поднять глаза от бумаг.

Из-под белого халата Энтони выглядывала зеленая хирургическая пижама. Усталые глаза, синева щетины — явно не успел побриться, отметила про себя Лина. И, похоже, тоже не выспался…

— Привет! — небрежно бросил Энтони, протянув руку Джону и едва заметно кивнув Лине.

Удивленная его мрачным усталым видом, а еще больше — исходившей от него неприкрытой враждебностью, она молча кивнула в ответ. Да, расстались они вчера не лучшим образом, но Лина надеялась, что хотя бы в рабочее время Энтони будет вести себя по отношению к ней цивилизованно. Видно, зря надеялась!

— Доктор, будьте любезны, карточку больного, — сквозь зубы выдавил Энтони, злясь, что Джон сидит возмутительно близко от Лины.

Лина молча протянула ему карточку.

— Могу я взять в помощь медсестру? — спросил Энтони.

Она растерялась и, съежившись под ледяным взглядом серых глаз, ответила невпопад:

— Я только что заступила на дежурство.

— Как трогательно! — язвительно заметил он. — Ну так будьте столь любезны, потрудитесь найти мне медсестру!

Лина чуть не задохнулась от гнева.

— Не беспокойтесь, доктор Элдридж! — раздался с порога приторно-сладкий голосок Мэри Карбайд. — Я уже тут! К вашим услугам!

— Спасибо, сестра… — он взглянул на нагрудный именной жетон, — Карбайд.

— Зовите меня Мэри, — сияя улыбкой, предложила та и кокетливо поправила выбившийся из-под шапочки белокурый локон.

Энтони улыбнулся, а Лину чуть не затрясло от ярости.

— Мэри, — с готовностью повторил он. — Идемте посмотрим, что у нас там.

И они ушли, а Лина молча смотрела вслед, презирая старшую медсестру Карбайд за то, как она стелется перед Энтони, а еще больше себя — за то, что ей это небезразлично. Вздохнув, Лина принялась за работу: позвонила педиатру, который собирался прислать в отделение ребенка с подозрением на острый аппендицит, потом в лабораторию — уточнить результаты последних анализов.

А в голове неотвязно крутилась мысль: работать с Энтони она не сможет. Каждый раз, когда в отделение будут привозить хирургических больных, его будут приглашать на консультацию, а во время дежурства заниматься этим придется именно ей!

Так что же теперь делать?!

Да, судьба сыграла с ней злую шутку, вернув Энтони Элдриджа в ее жизнь! Общаться с ним изо дня в день, делая вид, что они едва знакомы, у нее вряд ли получится. А Энтони ведет себя просто возмутительно!

Когда зазвонил телефон экстренной связи, Лина даже обрадовалась. Что ни говори, трудотерапия — отличная штука!

Утро выдалось на редкость суматошным, так что думать об Энтони ей было некогда. Привезли молодого парня, вколовшего себе убойную дозу неочищенного героина. Провозились с ним битый час и — слава Богу! — откачали. Перевели в палату интенсивной терапии, но его жизнь по-прежнему висела на волоске: серьезно повреждены почки.

Пациентов везли нескончаемым потоком — перелом, ожог, сотрясение мозга… В приемном покое образовалась небольшая очередь хирургических больных: Энтони был занят в операционной. Лине приходилось успокаивать раздраженных родственников, недовольных тем, что их близкими никто не занимается.

— Извините, но придется еще немного подождать, — терпеливо отвечала всем Лина, и ей пришло в голову, что, если бы ей платили за каждое извинение хотя бы по пенсу, она вошла бы в десятку самых богатых людей страны. — Дело в том, что хирург сейчас в операционной.

— А он что, один на все отделение? — огрызнулась сердитая леди.

Лина вздохнула. Самое время развести дискуссию на тему острой нехватки медперсонала! Больные терпеть не могут, когда им говорят, что врачей не хватает. Они приехали за помощью и хотят получить ее как можно скорее, а проблемы больницы их ничуть не волнуют.

— Остальные тоже заняты. Не волнуйтесь! Как только кто-нибудь освободится, вами займутся, — пообещала она и, заметив, что сестра из приемного отделения машет ей целым веером карточек, добавила: — Извините, мне надо идти.

После бессонной ночи к концу смены Лина едва не валилась с ног от усталости. Врачи — их в отделении было трое — работали сменами по двенадцать часов, а в ночи с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, когда отделение трещало по швам от наплыва больных, их дежурства частично совпадали.

Лина взглянула на часы. Без десяти шесть… Вроде все спокойно. В шесть ее должен сменить Билл Смит. Зная необязательность Билли, можно предположить, что он минут на десять задержится… Она зевнула. Может, до прихода Марка удастся соснуть часок. Марк обещал заехать за ней в восемь.

Она познакомилась с администратором больницы святого Варфоломея месяца два назад, еще до того, как поступила на работу в отделение. Встречались они раз или два раза в неделю. Марк был довольно умен, недурен собой, приятен в общении и, будучи сдержанным по натуре, пока мирился с тем, что Лина избегала интимной близости — довольствовался дружеским прощальным поцелуем. Как-то раз обмолвился, что торопить ее не собирается и вообще согласен ждать, сколько она захочет.

Лина и сама не знала, сколько ему придется ждать и чего она от него хочет. Впрочем, ухаживания Марка и его поцелуи доставляли ей удовольствие, но не шли ни в какое сравнение с поцелуями Энтони, превращавшими ее в настоящую блудницу. Наверное, это и к лучшему… Лина затруднилась бы ответить, нравится ли себе такой, какой становится в объятиях Энтони.

Во всяком случае, уважения к такой Лине она не испытывала.

До конца смены оставалось две минуты, Билл так и не появился, а на столе затрезвонил красный телефон. Лина, обреченно вздохнув, сняла трубку. Услышав краткое сообщение водителя «скорой», похолодела от ужаса:

— Огнестрельное ранение брюшной полости. Парень семнадцати лет. Состояние критическое. Будем у вас через три минуты.

Поручив медсестре немедленно вызвать Энтони и бригаду, Лина побежала в реанимацию, а по дороге нажала на кнопку экстренного вызова медсестер. На сигнал прибежали три медсестры.

— Подготовьте палату реанимации, — скомандовала Лина. — И свяжитесь с банком крови. Везут больного с огнестрельным ранением. Я — в приемное.

Когда она спустилась, больного уже перекладывали на каталку. Лина откинула простыню, чтобы оценить характер ранения, и невольно содрогнулась: в зиявшей внизу живота ране виднелись внутренние органы. Втолкнув каталку в палату реанимации, Лина с облегчением вздохнула, увидев там Энтони.

— А где экстренная бригада? — спросила она, пока юношу перекладывали на стол.

— Работают по другому вызову, — нахмурясь, ответил Энтони, а чуткие пальцы уже обследовали рану. — Давайте физраствор.

— Показатели? — спросила Лина.

— Давление восемьдесят на тридцать. Падает, — ответила сестра. — Пульс сто сорок. Продолжает расти.

Пострадавший был в глубоком шоке. Лина прилепила к его груди датчики кардиографа и увидела, что самописцы выводят почти ровную линию.

— Мы его теряем! — воскликнул Энтони. — Остановка сердца…

Он стал делать массаж сердца, а Лина искусственное дыхание, но оба в глубине души знали — все их усилия напрасны. Юноша терял кровь быстрее, чем ее закачивали, да и рана оказалась намного серьезнее, чем Лине вначале показалось. Минут через пять Энтони отошел от стола и, покачав головой, мрачно констатировал:

— Все кончено. Мы его потеряли. — И, скатав перчатки, с отчаянием швырнул их в корзину.

— Его родственники здесь? — спросила Лина у сестры.

Та не успела ответить — в этот момент в палату вошел заведующий отделением Томас Кук в сопровождении бригады экстренной помощи. Бросив беглый взгляд на каталку, все молча повернулись и один за другим вышли.

— Лина, я сам поговорю с его родными, — предложил Томас, когда она вышла из палаты. — Вам с Энтони еще предстоит объясняться с полицией. С тобой все в порядке?

Растроганная заботой шефа, Лина молча кивнула, подумав, что привыкнуть к смерти — сколько бы раз ее ни видела — невозможно. Особенно когда умирает почти ребенок… Заметив, что на нее смотрит Энтони, и прочтя в его серых глазах понимание, она почувствовала, как к горлу подступает ком.

— Лина, а где же Билл Смит, хотел бы я знать? — спросил Томас Кук, взглянув на часы.

— У него только что родился еще один ребенок, сэр, — не моргнув глазом ответила Лина.

— Вы хотите сказать, у его жены только что родился ребенок, — сухо поправил ее шеф. — Что, кстати говоря, ничуть не извиняет опоздание на дежурство. А вот и вы, Смит. — Он с неодобрением воззрился на запыхавшегося подчиненного. — Потрудитесь приходить на смену вовремя! А то доктор Нэвилл постоянно за вас отдувается. — Повернувшись к Лине и Энтони, Томас пригласил: — Пройдите ко мне в кабинет. У полиции есть к вам кое-какие вопросы.

Кивнув, Лина подошла к рукомойнику, Энтони за ней следом. Лине вдруг пришло в голову, что сейчас, моя руки в одной раковине, они стали ближе, а Энтони, словно читая ее мысли, молча плеснул ей в ладони антисептический раствор. Нахмурившись, заглянул в глаза и спросил:

— С тобой на самом деле все в порядке?

Она кивнула.

— Ужасная смерть, верно?

— Да. — Он помолчал. — К такому невозможно привыкнуть.

— Ты тоже не привык? До сих пор? — удивилась она.

Покачав головой, Энтони печально улыбнулся.

— Представь себе, до сих пор не привык. Думаешь, у мужчин по-другому душа устроена? Нет, Лина! Нам тоже больно, и привыкнуть к этому нельзя. А если вдруг в один прекрасный день просыпаешься и ничего не чувствуешь, значит, выбрал не ту профессию.

— Ведь мы больше ничем не могли ему помочь? — Это прозвучало не то как вопрос, не то как констатация.

Даже зная ответ, всегда хочется услышать подтверждение — чтобы избавиться от мучительного чувства вины, которое неизбежно возникает, когда чья-то жизнь, особенно молодая жизнь, ускользает из твоих рук.

— Не могли, — сказал Энтони. — И часто сюда привозят больных с огнестрельными ранениями?

— На моей памяти в первый раз. А ножевых ранений очень много. И сломанных в драке носов, челюстей и прочих частей тела хоть отбавляй… Между прочим, именно из-за загруженности я решила жить в квартире при больнице. Все лучше, чем возвращаться домой среди ночи.

— Верно, лучше, — задумчиво согласился Энтони. — Ну что, пойдем давать показания?

К счастью, полицейские не отняли у них много времени, и, после того как формальности были соблюдены, Энтони предложил:

— Я тебя провожу. Разумеется, если ты не против, — добавил он насмешливо.

Лина с досадой покачала головой. Когда он обращался с ней по-дружески, как с коллегой, все было прекрасно. Теперь же он снова видит в ней только женщину. Тем не менее, несмотря на усталость, ее разбирало любопытство.

— Не хочу отнимать у тебя время, — уклончиво ответила она.

— А ты и не отнимешь! — запальчиво возразил Энтони. — Нам по пути.

— Как?! Ты тоже живешь при больнице? — поразилась Лина.

— А почему бы нет? — Он усмехнулся. — Ты же живешь здесь.

— Но ведь ты… — Она запнулась.

— Что я, Лина? — тихо спросил он. — Где, по твоему разумению, я должен жить? В королевском дворце? Или в президентском люксе? Господи, ну что за наказание! Помнишь, ведь мы с тобой как-то говорили об этом?

Как не помнить! «Титул может отпугнуть. Иной раз титул и все, с ним связанное, мешает тому, что на самом деле имеет значение».

Они дошли до дверей ее квартиры.

— Извини. — Лина печально улыбнулась.

Энтони промычал что-то невнятное, продолжая смотреть ей в лицо, будто и не слышал вовсе, что она сказала. Блеск его глаз притягивал взгляд, и Лина словно приросла к полу, но внезапно до ее слуха долетел бой часов. Плакал мой сон! — подумала она и вдруг осознала, что Энтони смотрит на нее с насмешливым любопытством.

— У тебя очень усталый вид, — заметил он.

— У тебя тоже, — сказала она и убрала за ухо выбившуюся прядь.

— И ты напряжена, — добавил Энтони. — Это из-за меня, Лина?

Она покачала головой.

— Нет. Просто сегодня особенно тяжелый день. Столько больных, а под конец дежурства еще и… — Она мотнула головой в сторону, откуда они только что пришли. — Так и стоит перед глазами… жутко!

— Согласен. — Он нервно провел рукой по волосам. — Работа у нас адская. Каждый день видишь такое… Пропускаешь через себя и не знаешь потом, как от всего этого освободиться. Ведь мы не роботы… Почему-то считается, что мы сами должны решать эту проблему.

— Думаешь, врачам, особенно тем, кто постоянно работает с тяжелыми случаями, не помешала бы специальная служба психологической помощи?

— А ты с этим не согласна?

— Я-то согласна, да где взять средства? Их и так не хватает. Какая там служба помощи… Размечтался!

Неожиданно для себя Лина улыбнулась, и Энтони улыбнулся тоже, а глаза у него потеплели.

Господи! Как же это получается? — удивилась Лина. Всего лишь одна улыбка — и я оттаяла и усталость прошла… Она заметила, что Энтони притих, словно прислушиваясь к себе. Неужели он почувствовал то же самое?!

— Хочу заняться с тобой любовью! — выпалил он.

Лина опустила глаза — чтобы спрятать охватившее ее разочарование. Вот в чем дело…

— Полагаю, я должна быть польщена, услышав из твоих уст столь откровенное предложение? Увы, Энтони, это не так. А моему другу это и вовсе не понравится.

Он замер и, прищурившись, переспросил, словно не расслышал:

— Твоему другу?!.

Лину взбесил его недоуменный тон. А он как думал? Разве у нее не может быть близких отношений с мужчиной? Видно, Энтони решил, что она все девять лет вздыхала по нему!

— Извини, но что в этом странного? — холодно осведомилась она.

— Кто он?! — свирепо прорычал Энтони. — Я спрашиваю, кто он?!

Лина не считала нужным делать из этого тайну. Может, узнав, что Марк тоже работает в больнице, Энтони оставит ее в покое?

— Марк Стэнтон. Он работает…

— В нашей больнице. Администратором, — мрачно закончил за нее Энтони.

— Ты его знаешь?

— Мельком. Ты меня удивляешь, Лина.

— Вот как? И чем же? — насмешливо поинтересовалась она.

Серые глаза Энтони стали непроницаемыми.

— Я слишком дорожу своей карьерой, чтобы прямо ответить на твой вопрос. Скажу только, что этот человек мне несимпатичен…

— Я так и думала, — с ехидцей вставила Лина.

— …и не вызывает у меня доверия. Человек на такой должности…

— Ну при чем тут должность?! — возмутилась она. — А я считаю, что подобное отношение лишь воздвигает стену непонимания между администрацией больницы и персоналом! — выпалила Лина и с удивлением осознала, что почти дословно процитировала Марка.

— Стена и так существует, — тихо сказал Энтони, — поскольку у сторон разные интересы. Администрация думает лишь о том, как снизить расходы. Причем, что характерно, путем сокращения персонала.

— Как у тебя все просто! Это черное, а это белое! — запальчиво возразила Лина. — А о чем, по-твоему, думают врачи? Лишь о том, как спасти жизнь больного?

— Представь себе, да! — Он прищурился. — Во всяком случае, я думаю именно об этом. А ты разве нет?

Не язык, а бритва! — подумала Лина. Да я просто хотела защитить Марка, а Энтони перевернул мои слова — и получилось, что… Впрочем, чего ради мне выгораживать Марка перед Энтони?!

— Я не это имела в виду! Не надо передергивать! — огрызнулась она и в сердцах выкрикнула: — Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! — И, хотя фраза прозвучала вполне убедительно, в глубине души Лина знала, что ее чувства к Энтони гораздо сложнее и многограннее, чтобы можно было их выразить одним словом.

Она повернула ключ в замке, а Энтони, растянув губы в улыбке, схватил ее за талию и притянул к себе. Лина оказалась в плену — не только его рук, но и завораживающего взгляда. С минуту Энтони смотрел ей в глаза, а потом поцеловал в губы — холодно и цинично. Лина беспомощно затрепетала, но он тут же отпустил ее и сжал кулаки — будто готовился к схватке.

— Может, ты меня и ненавидишь, — сквозь зубы выдавил Энтони, — но все еще хочешь. Так же сильно, как я тебя. Все равно ты будешь моей. Так и знай!

Он повернулся и зашагал прочь, оставив Лину в смятении. Она смотрела вслед Энтони, приложив руку к губам — словно хотела подольше сохранить его поцелуй.