Стремнина

Глава 30. Я — ТВОЙ МУЖ! И ЭТИМ ВСЁ СКАЗАНО!

Амина-ханум всё последнее время была в напряжении. Её всё раздражало. Она устала от затянувшегося пребывания в её доме Марины Михайловны, которая везде успевала, без конца мельтешила на кухне, моя бесконечную посуду. Уподобляясь прислуге, она то ходила, укачивая на руках Марьям и напевая ей какие-то русские песни, то играла с Зарой, общаясь с ней на своём языке. Поначалу Саид по вечерам вывозил всех в город, и русская бабушка, сидя на заднем сиденье, обязательно держала на руках крохотную внучку, будто у Амны руки обломятся, если она сама подержит собственного ребёнка. Сноха по-прежнему вызывала недовольство: хозяйничает в доме, не советуясь со свекровью, хозяйка тут нашлась! Эта русская Марина живёт на иждивении Саида. И не совестно ей! Всюду мелькает, суётся со своей помощью. Уж лучше бы не выходила из своей комнаты!

Как-то решившись поговорить с сыном, Амина-ханум раздражённым тоном заявила, что ей надоело слышать в собственном доме русскую речь. Да-да! Ведь когда Саид на работе, то весь день здесь все говорят только по-русски! Создаётся впечатление, что не Марина у них в гостях, а она, хозяйка дома, в гостях у самой себя! Кроме того, как он, Саид, терпит, что тёща настраивает свою дочь шиковать, покупать себе наряды, вместо того, чтобы экономить заработанные мужем деньги? Короче, столь загостившаяся Марина плохо влияет на и без того непокорную Амну. Надо что-то делать, чтобы поскорее отправить русскую бабушку домой. Она стала приживалкой в их доме.

Саида и самого раздражало влияние тёщи на его жену. Амна стала вести себя независимо, настаивая на своём там, где следовало бы просто прислушаться к мужу. Он сочувственно ответил матери, что скоро тёща уедет, виза её заканчивается. Но слова матери запали ему в душу. После этого разговора он стал относиться к тёще с прохладцей, даже с некоторой долей презрения, как бы давая ей понять, что ему и так трудно с Амной, не воспитанной в почтении к мужу, а она, Марина, продолжает портить свою дочь в его доме. Однажды утром Марина Михайловна столкнулась в коридоре со спешащим на работу зятем.

— Салам алейкум, Саид! — молвила она приветливо, но тот промчался мимо, словно не заметив её. «Даже головы не повернул! Я — пустое место для него!» — подумала Марина и расстроенная вернулась в свою комнату. Присела на кровать. «Дожилась!» — До неё вдруг дошёл скрытый смысл поступка Саида, — Эх! Не хотела ведь ехать! Доченьку пожалела!». На душу лёг тяжёлый камень. Хотелось уткнуться в подушку и реветь от унижения!

В комнату вошла Яна.

— Мамулечка, Саида проводила. Пойдём завтракать, — с нежной улыбкой произнесла она.

— Нет аппетита что-то…

— Как это нет аппетита? Ты что?.. Во время еды придёт!

— Зажилась я у вас, детка! Домой пора.

— Что случилось, ма?

— Ах… да ничего неожиданного не случилось. Саид сегодня не пожелал со мной поздороваться, пробежал мимо, не отреагировав на моё приветствие…

— Как это не отреагировал? — машинально повторила Яна. — Да я устрою ему сегодня «разбор полётов»!

— Не надо, родная! Кто я здесь? Приживалка… живу на деньги твоего мужа… Я об этом ещё дома тебе говорила, помнишь?

— Мама, ну, может, он торопился сегодня, может, случайно не ответил тебе? Не бери в голову. Всё образуется! Уж больно это не похоже на Саида. Здесь ведь так уважительны к старшим.

— Ну… посмотрим, что будет дальше, однако мне пора уезжать, детка. Сколько ещё проживу тут, не знаю, но, думаю, пора готовиться к отъезду.

На следующее утро эпизод в коридоре повторился. Саид как бы перестал замечать Марину Михайловну. Яна была в шоке. Это было вызовом не только её матери, но и ей самой! Она пыталась поговорить с Саидом, но их отношения с того дня, когда она позволила себе «лишние» покупки, стали какими-то безликими, отчуждёнными. Как-то за обедом Марина, которая ела совсем мало для взрослой женщины, поймала на себе презрительный взгляд Амины-ханум. Он будто прожёг её насквозь, у Марины даже перехватило горло. Сказав, что нет аппетита, она ушла к себе. Слава богу, что срок её визы заканчивался уже совсем скоро.

На следующий день, когда они были в доме одни, Марина спросила дочь:

— Детка, а вы оформили ребёнка-то? Есть у неё свидетельство о рождении?

— Ой, мам, Саид этим занимался… но я забыла спросить, чем всё кончилось. Возможно, ему некогда вырваться с работы за этим свидетельством.

— Яночка, но ведь это надо сделать. Как же ребёнок — без документа? Зачем тебе в этом деле Саид? У нас ты давно бы сама всё сделала. А здесь тебе что мешает?

— Ну, может, ты и права. Сейчас я позвоню врачу, которая принимала у меня роды, у них тут все документы в роддоме выдаются. И она набрала какой-то номер из записной книжки. Переговорив на урду с врачом, Яна растерянно положила трубку.

— Странно… Она сказала, что Саид уже давно забрал свидетельство. Но он мне ничего не говорил об этом.

Вечером она устроила ему допрос «с пристрастием»:

— Ты, оказывается, получил свидетельство на Марьям и даже не потрудился сказать мне об этом. Я же мать! И не знаю, что ты, оказывается, оформил её документы!

— А зачем тебе это свидетельство? Какая разница, есть оно или нет его?

— Покажи мне! Как странно ты рассуждаешь!

Саид направился к секретеру и достал документ, небрежно сунув его жене. Прочитав его, Яна чуть не упала в обморок! В графе «отец» стояли имя и фамилия Саида, а в строчке «мать» была указана Амна Саид.

— Но… здесь не то имя, что значится в моём казахстанском паспорте, а то, которое вы мне тут присвоили. А по паспорту я, как была Яна Евгеньевна Петренко, так и осталась!

— А какая тебе разница? Ты — моя жена, Амна Саид, так что всё правильно!

— Но ты разве не понимаешь, что получается, я не мать Марьям, поскольку я на самом деле по документам Яна Петренко, а в свидетельстве записана как мать совсем другая женщина! Это означает, что я не смогу вывезти ребёнка за границу, если надумаю проведать своих родителей! Что ты натворил?

— Ну, во-первых, тебе совсем необязательно ездить к родителям, твоя семья теперь здесь, а во-вторых, что ты разволновалась? Тебе просто надо принять наше гражданство и получить здешний паспорт на имя моей жены Амны Саид, и все дела!

— А ты спросил меня, хочу ли я принимать пакистанское гражданство? Почему ты всё решил за меня?!

— Я твой муж, и этим всё сказано. Давай прекратим этот бесполезный разговор. Мне надоели твои побеги и частые поездки к родителям, они на тебя дурно влияют. Поэтому впредь ты будешь слушать меня и делать так, как я тебе скажу. Поняла? Я дал тебе слишком много свободы, о чём сейчас жалею.

— Ты хорошо подумал, прежде чем заявить такое?

Он усмехнулся:

— Это тебе я советую хорошо подумать, дорогая!

Саид вышел из комнаты, а Яна осталась стоять, потрясённая. «Это же явный шантаж! — лихорадочно соображала она. — Как он меня… к ногтю? Да что он себе вообразил! Я что вещь, чтобы мной распоряжаться, как ему вздумается? О, нет, не на ту ты, милый, нарвался! Да я больше с тобой ничего общего не желаю иметь! Какой мерзкий поступок он, оказывается, способен совершить! Боже, а как же теперь выехать-то? Ведь теперь и не убежишь!» — женщина упала на кровать и беззвучно заплакала.

Вечером после ужина, перемыв всю посуду, Марина удалилась к себе. Она теперь старалась не мелькать лишний раз перед глазами хозяев, по возможности уединяясь в своей комнате. Вскоре к ней пришла Яна с Марьяшей на руках. Положила ребёнка на кровать.

— А где Зарочка?

— Она с отцом играет. Мама, мне надо с тобой серьёзно поговорить. Тут такое случилось!

Марина насторожилась:

— Боже мой, что ещё?..

— Короче, мам, я ведь выяснила, что за свидетельство получил Саид. — И Яна рассказала про свой разговор с мужем. — Понимаешь теперь, что тем самым он заставляет меня принять его гражданство? Ладно бы, кажется, гражданство, но ведь став пакистанской подданной, я уже не смогу прилетать домой так свободно и запросто, как сейчас, пока я иностранка. А стоит только принять местное гражданство, как я превращаюсь в не понятно кого. Хочет муж, даст пряник, а не хочет, тогда может выйти на улицу, прокричать три раза «Я с тобой развожусь», и всё — катись, Амна, на все четыре стороны! И при этом дети остаются с отцом! Я это уже проходила со свекровью. Мама, что-то надо придумать. Найти хоть какой-нибудь выход, чтобы уехать с детьми.

— Ох, Яна! Сколько раз ты уже бегала… и чем это кончалось! Ты должна понимать, что сейчас, когда Саид так ужесточил правила «игры», сбежать будет невероятно сложно, и если мы найдём какой-то выход, то, скорее всего, путём обмана! И если чудом нам удастся побег, твой муж никогда не простит этого! Для меня, вообще, обман — это значит переступить через себя. Понимаешь, это огромный грех не только перед собой, но и перед этими людьми, Яна. Мне потом будет стыдно смотреть им в глаза, если ты вдруг со временем опять передумаешь! Это уже не игрушки, дочь. Я хочу сказать, если мы с тобой сейчас затеем попытку спасти детей, все пути назад будут отрезаны! Подумай и взвесь!

— Мама, о чём ты говоришь? После всего, что он предпринял, чтобы насильно привязать меня, разве есть другие пути?! Да я смотреть на него не могу теперь!

— Ну… смотри, чтоб потом локти не кусала. Давай так договоримся, что ты ещё сегодняшнюю ночь подумай, а завтра сообщишь мне, какое решение приняла окончательно. Тогда придётся напрячь все мозговые извилины, чтобы выкрутиться.

Заплакала Марьям, и Яна унесла её к себе. А Марина вся собралась в комок, и сосредоточилась на поиске возможного решения казавшейся совершенно безвыходной ситуации.

Утром, после завтрака, Амина-ханум опять куда-то ушла. Яна с матерью вновь обсудили, к чему они пришли за ночь раздумий.

— Значит, так, — сказала Марина Михайловна. Первым делом надо решить проблему со свидетельством ребёнка. Поскольку ты здесь иностранка, а муж пытается ущемить твои гражданские права, ты, наверное, можешь поискать поддержки нашего казахстанского посольства.

— Мама, посольство не в Карачи. Оно находится в столице Пакистана, Исламабаде, это на севере страны и далеко отсюда. Но, знаешь, я могу, наверное, позвонить послу и поговорить с ним — сможет ли он помочь.

— Да, другого выхода нет. А где возьмёшь телефон посольства?

— Позвоню в Русскую общину, они должны знать. — И не откладывая, Яна тут же, выяснив нужный номер, позвонила в Исламабад. Она изложила послу свою проблему и сказала, что хочет вернуться на Родину, а сюда больше возвращаться не собирается. Выслушав её, посол сказал, чтобы она выслала с курьерской службой свой казахстанский паспорт, а также фотографию Марьям и сведения о ней — дату, год и место рождения. Посол также спросил про Зару, но Яна сказала, что Зара вписана в её паспорт, поэтому с ней проблем не должно быть. «Это займёт где-то неделю», — сказал посол. — Потом вы получите свой паспорт с вписанным вторым ребёнком. А дальше вам надо будет отметиться в полиции, вот и всё». Яна поблагодарила его и положила трубку. Передав весь разговор матери, она задумчиво сказала:

— Мама, всё надо делать срочно, у тебя ведь виза через десять дней кончится. Значит, кровь из носа, мы должны успеть всё провернуть за эти дни. Первым делом, необходимо срочно сфотографировать Марьям — для паспорта. Это надо сделать прямо сегодня, а завтра отправить документы послу. Нарочному надо будет заплатить за срочность, чтобы сделал всё в максимально короткий срок. Только вот… деньги… Ну-ка, я сейчас посмотрю, что у меня имеется… Я сейчас, мам!

Через пять минут Яна вернулась в полной растерянности:

— Мама, так странно: денег никаких нет. Неужели Саид их забрал? Они всегда там стопочкой лежали — на расходы семейные, если понадобится. А сейчас осмотрела всё кругом — пусто! Выходит, муж мой что-то почувствовал… Понял, что «жареным запахло», а зная мою привычку сбегать, деньги припрятал… Кошмар! На что же ехать нам? Да и сфотографироваться даже не на что! Так… что же делать? У меня есть четыре золотых обручальных браслета, золото высшей пробы. Их срочно надо сдать ювелиру. Надо найти ювелира, который хорошо за них заплатит… Боже мой, хоть бы этих денег хватило на самолёт и на курьера. Яна бросилась к телефону и вновь позвонила председателю Русской общины.

— Алло, Люся? Здравствуйте! Это Яна. Люся мне нужна ваша поддержка, можете меня принять сейчас? Вы на месте? Сейчас я приеду, ждите, хорошо? — И Яна бросилась к выходу, прокричав на ходу:

— Мамочка, присмотри за детьми, пожалуйста, я быстро. Пока свекрови нет!»