Стремнина

Глава 44. «БОГ ДАСТ — ВЫЖИВУ!..»

Прошло уже полтора года с того дня, как Марина Михайловна была прооперирована по поводу раковой опухоли. И всё это время, когда речь заходила о будущем, она говорила: «если Бог даст, и я выживу…». Она трижды проходила тщательную медицинскую проверку, и результат всегда был одинаков: «Здорова!». Марина, никогда до этой болезни не признававшая бога, вдруг истово поверила в него. Когда она говорила об этом вслух, многие реагировали на её откровение с большой долей сомнения, дескать, причину выздоровления можно отнести за счёт умелости врачей, того, что не было упущено время для операции. Находились и такие, кто сомневался — а была ли опухоль вообще? Но уж кто-кто, а Марина знала, что страшно запустила свою болезнь, да и результаты биопсии свидетельствовали о необратимом поражении желудочно-кишечного тракта. Тогда же на консилиуме врачей прозвучали страшные слова «поражение метастазами». После вмешательства хирургов она, к тому же, отказалась от химиотерапии, уповала лишь на свой организм и божью волю. И вот результат — она жива и здорова!

В последнее время Марина Михайловна увлеклась религиозной литературой. Внимательно прочитала Библию и Коран, познакомилась с современными трактовками понятия «Бог». Господь представлялся ей — такое представление тоже было почерпнуто из книг — единым образующим началом Вселенной, Космическим разумом, создавшим живую и неживую природу, начиная с нейтрино. Разумом, который объединил всё и вся в этом мире информацией. Размышляя над этим, Марина пришла к выводу, что мировые религии потому и имеют разные трактовки, что при написании религиозных талмудов в них многое от себя привнёс человек. Несомненно, считала она, что эти писания отчасти отражают и стремление властителей держать свои народы в узде, воспитывая раболепное отношение не только к Вседержителю, но и к ним, земным царям.

«Нужны ли Богу рабы?» — задавал вопрос Марина, и логика ей подсказывала: «Не нужны!», иначе, зачем ему было создавать человека по своему образу и подобию? Нет, Господь сотворил нас для какой-то высокой цели. А мы, его творения, надежду бога пока не оправдали».

Размышляя об истоках своей болезни, Марина пришла к выводу, что они были в её страшной депрессии, в потере ею смысла жизни. Ведь если человек противится самому своему существованию, его организм как самонастраивающаяся система включает режим разрушения. И только горячие молитвы, её мольба о помощи были услышанные богом. «Господь дал мне ещё один шанс! И то, что я жива — его бесценный подарок!» — уверяла себя Марина!

Был период тяжкий: жизнь мне бессмысленной казалась. Принималась я тужить в миг, как только просыпалась. Быть не нужной никому не хотелось — жить без смысла! Всё казалось ни к чему. Смерть с косой над мной нависла. Ощущать я стала вдруг близко так её дыханье! И возник во мне недуг — карой чёрной подсознанья. Странно, но судьба моя перспективы мне открыла: радость смысла бытия вновь в полёт вздымает крылья! Я нужна! Я жить должна! Но напрасны все старанья: ТА, которую звала, стала Божьим наказаньем. Что же делать? Как мне быть? Как прогнать мне эту гостью? Как, раскаявшись, забыть даже мысли о погосте? Заблудившись на пути, оборвалась ли дорога, коль решенья не найти, вспоминаем мы про Бога. Я, забыв про атеизм, стала истово молиться: «Боже! Сохрани мне жизнь! Дай мне заново родиться!». Стала вновь я замечать, как поют, волнуя, птицы, и природы благодать стала вдруг стихами литься! Ведь не просто я жива — каждый день прекрасен, ярок! Богу — лучшие слова в благодарность за Подарок!

Естественно, Марина могла ошибаться в своих рассуждениях, но главное — в ней сформировалась убеждённость, именно в такого бога она верила и воспринимала всей душой. Её бог не противоречил ни одной из религиозных трактовок, но в таком толковании он был осовременен, вполне увязывался с её познаниями физики и даже с привычным со школьной скамьи материалистическим восприятием мира.

Теперь она часто мысленно говорила с Ним, просила у Него прощение за своё безверие, за разные свершённые в жизни погрешности, просила направлять её по верному пути. Теперь она стала относиться к себе значительно строже и требовательнее.

Евгений Иванович, будучи ярым материалистом, не признавал всех этих «заскоков» жены, яростно спорил с ней, но она была тверда в своём новом мировоззрении, а на неверующее человечество смотрела как на детей, берущихся рассуждать о том, что им не ведомо.

— Ты обычный догматик, — говорила она мужу, — смотришь на мир однобоко, не признавая существования скрытой от человеческого глаза природы. А я допускаю возможность существования нематериального мира, допускаю, что он первичен, а материальный мир появился позже.

— Пока наука не докажет существование бога, я в него не поверю! — отрезал Евгений.

Нельзя не сказать, что эти разногласия не сыграли отрицательной роли в их ранее очень гармоничных отношениях. Впрочем, Марина со свойственным ей тактом признала право мужа придерживаться своей точки зрения.

…В то утро Яна готовилась к встрече с вышедшим из отпуска Раджем. Отныне она запретила себе думать о нём иначе, как о директоре и шефе. «Как мужик он более для меня не существует. Не существует!» — ожесточённо твердила она себе. Не успела войти в свой кабинет и повесить на вешалку плащ, как раздался звонок:

— Здравствуй! Зайди ко мне, пожалуйста!

Её лицо не выражало ничего, кроме равнодушия и серьёзной деловитости.

— Здравствуйте, сэр. С приездом! Как отдохнули? — Её голос был беспристрастным и ровным. Радж вышел из-за стола.

— За время вашего отсутствия… — начала она.

— Подожди… Мы что, уже на «вы»? И какой ещё «сэр»? Что происходит?

— Да нет. Всё нормально, сэр, не беспокойтесь, за время вашего отсутствия ничего экстраординарного не случилось. Я принесла вам отчёт о продажах за эти две недели. Говорить о скачке прибыли за такой короткий срок не приходится, но она всё-таки выросла… Никаких эксцессов за эти дни не случилось. По бухгалтерии тоже всё нормально. Можете сами убедиться…

Радж с недоумевающим выражением лица вернулся в своё рабочее кресло.

— Я понял. Яна, я должен тебе объяснить…

— Сэр, вы мне ничего не обязаны объяснять. Ваши личные дела меня не касаются. Если у вас есть ко мне вопросы по работе, пожалуйста, я отвечу. Если нет, то у меня через полчаса деловая встреча с фирмой-должником, я должна ещё подготовиться.

— Хорошо. Позже поговорим. Дела прежде всего.

Когда Яна покинула его кабинет, Радж сидел несколько минут в прострации, охватив лицо ладонями и закрыв глаза. Но минут через десять, принял свой обычный бодрый вид и вызвал бухгалтера.

… Рабочие дни сменяли друг друга, но ничто не менялось в отношениях между директором и генеральным менеджером. Несколько раз он пытался начать личный разговор, но всякий раз она его пресекала. Иногда, как прежде, они вместе ездили на деловые встречи. Радж, как и раньше, много разглагольствовал о работе, она поддерживала беседу, но едва тема

разговора выходила за рамки производственных дел, умолкала.

Как бы то ни было, работа по-прежнему объединяла их. В этом пристрастии они были едины и понятны друг другу. Однажды в конце рабочего дня Радж заглянул в её кабинет.

— Слушай, Яна, у меня есть предложение. Давай пройдёмся немного пешком, мне с тобой надо кое-что обсудить. Это очень важно.

— Ну, так садитесь. Давайте обсудим.

— Нет, я устал сидеть в кабинете, хочется подышать свежим воздухом. На дворе такой снег красивый! У нас в Индии не бывает снега. Одному идти как-то скучно. Составь мне компанию, пожалуйста!

— Ну, хорошо! — Яна, разложив по местам бумаги, стала одеваться.

В свете фонарей тротуары сверкали мириадами искр, напоминая сказку Андерсена. Казалось сама Снежная королева кружится в этом вихре танцующих снежинок… Радж раскинул руки, и тоже закружился в восторге. Яна смотрела на него, завороженная волшебным настроением.

А снег идёт! Он робкий и несмелый, нежнейший в этой робости своей, слегка прохладен в ласке неумелой… Но на душе от неги той теплей. Средь этой красоты вдруг очень остро мне не хватает близости твоей, чтоб в поцелуе разноцветно-пёстро душа горела множеством огней… Чтоб нежный снег, кружась над нами, таял, слегка касаясь жарких наших губ. Но… холодком вдруг истина пронзает: вернуть я эту сказку не могу!

Они медленно брели по тротуару. Каждый думал о своём. Наконец, Яна прервала молчание:

— Так, о чём же вы хотели поговорить, сэр? Слушаю вас!

— Яна, я больше не могу выносить твоей отчуждённости.

— Вы сказали, что тема разговора будет деловая, не так ли?

— Подожди… прошу, выслушай меня! Я понимаю, как виноват перед тобой! О, боже! Я самый несчастный человек!

— Да что вы! Вы недавно женились. И, по логике вещей, должны быть наоборот самым счастливым!

— Да, я женился. Но видит бог, я не хотел этой свадьбы! Я не стану оправдываться, чтобы не выглядеть в твоих глазах полным идиотом, что меня принудил к женитьбе отец. И это после того, как я затеял разговор о тебе, пытаясь выяснить его мнение о том, что хочу тебя видеть своей женой.

— Ой, сэр, не нужно продолжать! Не представляйте себя невинной овечкой: папа заставил! Вы взрослый человек, и вы сделали свой выбор. Вам не в чем оправдываться. Да и зачем теперь? Что это изменит?..

— Но я люблю тебя, пойми ты это! Тебя одну! Да, формально я женат. Ну и что? Мне совсем не интересна эта женщина Если хочешь знать, я даже с ней ни разу не переспал, не смог! Так и уехал, а она осталась в доме моих родителей. Я скучаю о тебе, ты снишься мне по ночам, и так больно просыпаться…

— Зачем вы говорите мне всё это? Что вы теперь ждёте от меня?

— Послушай, почему мы не можем быть просто счастливыми, как это было раньше? То, что не судьба нам стать брачной парой, не является ни для тебя, ни для меня неожиданностью, не так ли? Ну почему мы не можем просто любить друг друга, ведь нам пока ничто не мешает?

— Ну, во-первых, я не хочу стать разлучницей вашей семьи. Что за роль вы мне приготовили? К тому же, вы скоро привезёте сюда вашу жену…

— Я постараюсь, на сколько это возможно, оттянуть её приезд. Ты пойми, она мне не интересна, с ней даже не о чем поговорить, не говоря уже о большем. Я люблю только тебя и всегда буду тебя любить! Мне ужасно больно, что наше время уходит впустую, отбирая минуты счастья.

— Разве это счастье, Радж? Нет, это всего лишь мираж.

— Хорошо, пусть мираж! Пусть! Назови это как угодно, только не гони меня!

— Не надо дальше провожать меня. Вот и трамвай мой идёт. Я сочувствую вам, сэр, правда! Но роль любовницы женатого мужчины мне как-то… Вы понимаете… Ладно, до завтра. — Яна побежала к трамваю, а Радж проводил её долгим взглядом. В глазах его стояли слёзы.

Яна прокручивала в памяти только что состоявшийся разговор. «Что за участь у меня, почему так не везёт с мужиками? Может, проблема во мне самой? Что во мне не так? Или проблема в том, что мужики пошли другие, не желающие брать на себя ответственность за семью? Предпочитают порхать, как мотыльки, собирая нектар с цветков… Ей вдруг вспомнилось недавнее знакомство с одним директором фармацевтической компании, симпатичным мужчиной лет тридцати пяти, русским, и, что немаловажно, холостым. Он уже после первой деловой встречи стал вдруг проявлять к ней мужской интерес. И случилось это в то время, когда она была ВРИО директора. Тот бизнесмен находил предлоги, чтобы заехать к ней в офис на дорогущей иномарке. Он выгодно отличался от большинства других её знакомых сильного пола, был «крут», неглуп и, как видно, знал себе цену. Приезжая к ней «по делам», много и непринуждённо шутил. А однажды в конце рабочего дня предложил подвезти её до дома. Он показался ей очень симпатичным и славным, и она согласилась. В дороге они болтали о пустяках, смеялись, она чувствовала в его глазах восхищение собой. Женщина, как правило, это сразу чувствует. Он стал звонить ей на работу и домой, и это его внимание было ей приятно. Он понравился ей, чего уж скрывать? И вот однажды он предложил ей вместе провести выходной день. Она было согласилась, только захотела уточнить — где. И в ответ услышала: «А в баньке! Я знаю отличную баньку»! Яна, даже сейчас, вспомнив эти его слова, нервно усмехнулась: «Неужели я как личность ничего не стою, если мужики во мне видят лишь смазливую куклу?» Вот и этот, поначалу понравившийся ей мужчина, услышав отказ на своё предложение, был очень удивлён. Святая простота!..

И Радж твердит, что любит, но мечтает только о плотских радостях. Призывает «ловить момент», пока его жены нет рядом. «Ох, не завидная моя роль! И, кажется, не светит мне ничего кроме одиночества да случайных любовников»! На её глаза навернулись слёзы. Она резко вытерла их. Пора выходить: её остановка.

Нечего нюни разводить! Жизнь прекрасна и удивительна! И, вообще, она не одна. У неё есть семья, всё понимающие родители, всегда готовые подставить ей своё плечо, лишь бы она была счастливой. У неё есть две дочурки, для которых она главная опора в жизни. И ради них она справится с любыми трудностями. А мужчины… Выходит, так устроена жизнь. В молодости нам предоставляется выбор одной дороги из множества разных путей. И, сделав выбор, мы, получается, должны следовать ему до конца, справляясь с трудностями, преследующими на каждом шагу, служа тем людям, ради которых и выбран был именно этот путь. Иногда кажется, что невыносимые сложности преследуют только тебя. И приходит решение свернуть, пока не поздно, на другую дорогу в надежде, что на ней повезёт. Но… «там хорошо, где нас нет» — гласит пословица. И оказывается, что и эта дорога полна лишений и страданий… «Вот, и я, выбрав однажды Саида, не справилась с жизненным экзаменом, струсила, сбежала в поиске более лёгких путей, — думала Яна. — Да, я сейчас счастлива потому, что работаю, что дети со мной, но мне опять невыносимо трудно уже по другим причинам, и так хочется всё начать с нуля. Но такой возможности уже, кажется, нет. Просто в жизни не бывает лёгких дорог, сколько ни мечись. Можно так метаться всю жизнь и оказаться у разбитого корыта. Значит, надо просто набраться смелости и посмотреть реальности прямо в глаза! И двигаться только вперёд, никуда не сворачивая, собрав всю свою волю». После того, как она разобралась с самой собой, ей стало легко и весело.

К дому Яна подошла в самом прекрасном расположении духа. Позвонив в дверь, она услышала детские голоса: «Мама, мама пришла»! Войдя, она обняла девчонок:

— Солнышки мои! Как вы тут без меня? Пошли гулять? На улице такая погода волшебная! Такой красивый снег падает! Мамуля, пойдём с нами! Бери Ральфика! А где наши санки? Хотите кататься на санках, лапушки мои?

Дети восторженно завизжали, заразившись маминым весельем. И смеющаяся Марина Михайловна, и счастливый Ральф вывалили на улицу. Первым, сломя голову мчался водолаз Ральф, а Зарочка кричала ему командным тоном:

— Ральф! Стоять! Ральф, кому говорю!

К ней присоединилась Марьяша:

— Лаф! Лаф!

Женщины, посадив детей в санки, побежали по заснеженному тротуару вслед за собакой в не придуманную сказку под названием «Зима».