Судьба плетется нитями любви

IX

Солнечный луч, пробившись сквозь щель в тяжелых портьерах, скользнул по лицу Элизы, выманивая ее из объятий сна. Она открыла глаза и, немного полежав в полудреме, попыталась вспомнить, где находится. Комната была ей незнакома: высокий потолок с лепниной, массивные мебельные гарнитуры из темного дерева, тяжелые ткани на окнах. В какой-то момент она испугалась, что все произошедшее ей приснилось, что она все еще в плену у герцогини. Но тогда ее взгляд упал на фигуру, сидящую в кресле у камина. Рудольф.

Он дремал, откинув голову на высокую спинку кресла. На его лице, обычно таком строгом и сосредоточенном, сейчас отражалось умиротворение. Элиза не могла оторвать от него взгляда. Сердце ее билось часто-часто, наполняя грудь теплой волной нежности. В эту минуту она поняла, что любит его больше жизни.

Шелест ее одеяла разбудил Рудольфа. Он открыл глаза и улыбнулся ей.

— Вы проснулись? Как вы себя чувствуете?

В его голосе звучала такая нежность и забота, что у Элизы на глазах невольно выступили слезы.

— Спасибо, думаю, я уже здорова. Сколько дней я провела в постели?

— Всего пару дней. Пообещайте мне, Элиза, что больше никогда не будете рисковать своей жизнью.

Рудольф нежно взял ее за руку. Это прикосновение было таким желанным, таким успокаивающим, что Элиза почувствовала, как все ее страхи и тревоги рассеиваются словно дым.

— Расскажите, что произошло, — попросила она.

Рудольф кратко рассказал ей о мятеже, о том, как заговорщики планировали свергнуть его отца и захватить власть, и о том, как им удалось предотвратить этот заговор.

— А герцогиня? — спросила Элиза.

— Герцогиня во всем созналась и отправлена в монастырь, — ответил Рудольф.

— А как вы узнали о мятеже?

— Граф Розенберг передал мне сведения, но основную роль сыграло зашифрованное письмо. Именно из этого письма мы узнали о планах заговорщиков и об участии герцогини.

— Вам удалось его расшифровать? — удивленно спросила Элиза. — Я так и не смогла понять, что там написано.

— Почему-то я не удивлен тому, что вы его видели, — рассмеялся Рудольф. — Значит, за портрет спрятали его вы?

— Да, — смущенно сказала Элиза.

— Ну, значит, то, что я вам сейчас расскажу, не станет для вас новостью…

Рудольф резко отдернул тяжелое бархатное покрывало, открывая взгляду Элизы манекен, на котором красовалось небесно-голубое платье, расшитое серебряными нитями. То самое, которое она лишь мельком примерила в маленькой лавке в городе, тайно мечтая, что когда-нибудь сможет позволить себе такую роскошь. Элиза замерла, не в силах вымолвить ни слова. Волна смущения и благодарности захлестнула её.

— Вы очнулись вовремя! — голос Рудольфа вернул её к реальности.

— Вы же не забыли про бал-маскарад? Он состоится сегодня вечером, и вы должны присутствовать. Никакие отказы не принимаются, — добавил он с игривой, но непреклонной интонацией.

— Я… я… я не могу принять такой подарок, — пролепетала Элиза, чувствуя, как щеки заливает краска. — Оно мне не по карману, Ваша Светлость, я Вам об этом говорила.

Рудольф быстро подошел к кровати и присел на край, его взгляд был пристальным, но добрым.

— Вы позволите? — спросил он, не дожидаясь ответа, и продолжил:

— Вот об этом я и хочу вам рассказать. Что вы знаете о своих родителях?

Вопрос застал Элизу врасплох. Она опустила глаза, тепло воспоминаний и одновременно острая боль потери пронзили её сердце.

— Я плохо их помню, — ответила она тихо. — Они умерли, когда мне было одиннадцать.

Рудольф молчал несколько секунд, словно взвешивая каждое слово. Затем он кивнул в сторону портрета прекрасной женщины в голубом платье, который висел теперь над камином в этой комнате и не давал Элизе покоя с самого того момента, когда она его впервые увидела.

— А как вы думаете, кто изображен на этом портрете? — спросил он, его голос звучал низко и таинственно.

Элиза подняла голову и вновь взглянула на портрет. Женщина на нем была похожа на нее как две капли воды.

— Ума не приложу, — призналась она. — Для меня это так и остается тайной.

Рудольф взял ее руку в свою, его прикосновение было теплым и успокаивающим.

— Это ваша матушка, — сказал он тихо, глядя ей прямо в глаза.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь треском дров в камине. Элиза смотрела на Рудольфа широко раскрытыми глазами, не в силах поверить услышанному. Мысли вихрем проносились в ее голове. Кто же она на самом деле? Почему мать скрывала свое прошлое? И какую роль во всей этой истории играет принц Рудольф? Предчувствие чего-то важного, переломного, наполнило ее тревогой и одновременно сладкой надеждой. Бал-маскарад, казалось, отошел на второй план, уступив место гораздо более важным вопросам, ответы на которые ей только предстояло найти.

Рудольф, прислонившись к спинке кровати, смотрел на Элизу с едва заметной улыбкой. Проникающее солнце в комнату окрашивало его волосы в теплый золотистый оттенок, делая его еще более привлекательным.

— Ваша матушка… в девичестве Августа фон Штольберг, — произнес он, словно выдавливая из себя каждое слово, будто открывал перед ней величайшую тайну вселенной.

Элиза, сев в кровати, равнодушно пожала плечами. Фамилия фон Штольберг для нее ничего не значила. В ее мире, мире простых людей, эта фамилия звучала так же обыденно, как и любая другая, например, Шмидт, Мюллер или Шульц.

— И…? — спросила она, не понимая, какой реакции от нее ожидает принц.

Рудольф вздохнул, очевидно, разочарованный ее равнодушием. Он присел ближе, и, повернувшись к ней лицом, продолжил свой рассказ.

— Видите ли, фройляйн Шмидт… Ваша матушка… она отвергла предложения от множества знатных женихов… графов, баронов… даже один герцог сватался к ней! А она… она предпочла выйти замуж за вашего отца… простого рыбака, — в голосе Рудольфа слышалось смесь недоумения и восхищения.

— Можете себе представить?!

Элиза представила себе своего отца, доброго, тихого человека с мозолистыми руками и запахом рыбы, и подумала, что в этом нет ничего удивительного. Он был самым лучшим отцом на свете, и если ее мать выбрала его, значит, он действительно был достоин любви.

— Мой отец был хорошим человеком, — тихо сказала она.

— О, безусловно! — воскликнул Рудольф. — Но ваш дед, граф фон Штольберг… он был в ярости! Он лишил вашу мать всех прав на наследство и титул! Представляете? Из графини… в жену рыбака! Это был скандал! Весь двор только об этом и судачил!

Элиза слушала его, но все эти аристократические интриги казались ей далекими и непонятными. Что ей до титулов и наследства, когда у нее не было даже крыши над головой?

— Однако, — продолжил Рудольф, понизив голос до заговорщического шепота, — на смертном одре сердце старого графа смягчилось. Он дал распоряжение о том, чтобы наследники Августы… то есть вы… были восстановлены в правах.

Рудольф многозначительно посмотрел на Элизу, ожидая реакции. Но та по-прежнему ничего не понимала.

— В каких правах? — спросила она с недоумением.

— Ну… в правах на… — Рудольф запнулся, не зная, как объяснить ей все сложности наследственного права. — В правах на… многое. Очень многое.

Он снова многозначительно умолк, а Элиза почувствовала, что этот разговор становится все более странным. Внезапно она вскрикнула:

— А как же дети?!

— Какие дети? — недоуменно переспросил Рудольф.

— Фридрих и Гретхен! Я совсем забросила свои обязанности, Ваша Светлость. Бедные дети, как они обходились без меня эти несколько дней? — Элиза заломила руки, ее голос дрожал от волнения.

Рудольф смотрел на нее, пораженный. Какая загадочная девушка. Он ей рассказывает о тайнах ее происхождения, а она заволновалась о детях!

— С ними все в порядке, не беспокойтесь, — мягко сказал он. — За ними присматривала Анна, одна из горничных. Они скучали по вам, конечно, но ничего страшного не случилось. Сейчас важнее другое, Элиза. Вам нужно узнать правду.

Он снова взял ее руки в свои. Элиза вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась. В ее широко распахнутых глазах он видел смесь страха, любопытства и доверчивой наивности.

— Элиза, вы богаты. — Рудольф произнес эти слова медленно, четко артикулируя каждый звук. — И в ближайшее время вы вступите в наследство. Граф Розенберг уже все подготовил. Вам больше не нужно быть гувернанткой. И… — он указал на голубое платье, — …это отныне вам по карману.

Элиза молчала, только ее глаза становились все шире и шире. Она словно не верила своим ушам. Рудольф видел, как по ее лицу пробегает волна разных эмоций: недоумение, растерянность, а затем… радость? Нет, это была не радость. Скорее, испуг.

— Я… я не понимаю, — прошептала она, освобождая свои руки из его хватки. — О чем вы говорите? Какое наследство?

Рудольф вздохнул. Он знал, что ей будет трудно поверить. Но он должен был рассказать ей все. Рассказать о ее настоящей семье, о тайнах, которые хранил Айзенберг, и о том, какую роль во всей этой истории сыграла ее мать… и его дядя.

— Это еще не вся история.

Рудольф замолчал, глядя на ошеломленную Элизу. Она не могла вымолвить ни слова, пытаясь осмыслить услышанное. Ее пальцы нервно сжимали край одеяла.

— Простите, я, кажется, не все поняла, — наконец прошептала она, — Вы говорите, что ваш дядя… Михаэль Айзенберг… был влюблен в мою мать?

Рудольф кивнул, его взгляд был полон сочувствия.

— Именно так. Он был безумно влюблен в Августу, но она выбрала вашего отца. Это разбило ему сердце. Дядя так и не женился, посвятив свою жизнь памяти о вашей матери.

— Но почему я ничего об этом не знала? — Элиза почувствовала, как к горлу подступает ком.

— Мой отец не хотел ворошить прошлое. Это была очень болезненная тема для всей семьи. Когда дядя Михаэль узнал, что граф фон Штольберг оставил вашу мать без наследства, он распорядился передать ей все свое имущество. Однако барон фон Келлер, которому было поручено это дело, сообщил, что ваша мать… умерла.

Элиза закрыла глаза, вспоминая тяжелые годы после смерти матери, постоянную нужду, бесконечные попытки свести концы с концами.

— К сожалению, он умолчал о вашем существовании, и тогда мой отец, не зная, что у Августы есть наследники, передал управление имуществом баронессе фон Келлер, моей тете. Они с бароном рассчитывали заполучить все себе.

— Вот почему баронесса так холодно ко мне относилась… — прошептала Элиза, — Когда я приехала, она вспомнила портрет моей матери в северном крыле замка… и узнала меня. Она боялась, что я заявлю свои права на наследство.

Рудольф взял ее за руку, его прикосновение было теплым и успокаивающим.

— Мой отец уже распорядился вернуть все, что принадлежит вам по праву. Барон фон Келлер… к сожалению, растратил значительную часть денег, но осталось еще многое, включая северное крыло замка и несколько имений.

Элиза смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она не могла поверить в происходящее. Всего несколько дней назад она была бедной гувернанткой, а теперь…

— Я… я не знаю, что сказать, — прошептала она, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

— Вам ничего не нужно говорить, — мягко произнес Рудольф, — Просто знайте, что справедливость восстановлена. И что я… я рад, что вы здесь.

Его слова прозвучали так искренне, что сердце Элизы забилось чаще. Она подняла взгляд на Рудольфа, и в его глазах увидела не только сочувствие, но и что-то большее, что-то, что заставило ее забыть обо всем на свете, кроме тепла его руки в своей. В этот момент она поняла, что Айзенберг, несмотря на все его тайны и интриги, может стать для нее не только местом наследства, но и местом, где начинается история ее любви.

— Ну, хватит разговоров, — произнес Рудольф, поднимаясь с кровати. Голос его звучал чуть хрипло, выдавая волнение, которое он пытался скрыть. — Вам нужно подготовиться к сегодняшнему маскараду.

Элиза тоже встала, чувствуя, как по её телу разливается приятное тепло. Новости о неожиданно свалившемся на неё наследстве всё ещё крутились в голове вихрем радостных, но и пугающих мыслей. Мир вокруг будто бы стал ярче, краски — насыщеннее, а воздух — пропитан предвкушением чего-то невероятного.

Рудольф направился к выходу, но у двери обернулся, задержав на ней свой взгляд. В его глазах плясали искорки веселья, но в их глубине читалось что-то еще — нежность, волнение, и та же необъяснимая тяга, которую Элиза чувствовала с самой первой их встречи. Этот взгляд пронзил её насквозь, заставив сердце биться чаще. Щеки Элизы запылали, и она невольно опустила глаза, боясь выдать свои чувства.

— До вечера, — прошептал он, и в его голосе послышалась едва уловимая хрипотца.

И он вышел, оставив Элизу одну с вихрем эмоций. Она медленно подошла к окну, наблюдая, как Рудольф быстрым шагом пересекает двор. Высокий, статный, с гордо поднятой головой — он казался настоящим принцем из сказки. И теперь, когда тайна её наследства раскрыта, между ними больше нет непреодолимой пропасти сословных предрассудков. Эта мысль опьяняла её сильнее любого вина.

Теперь нет никаких препятствий… Эта фраза пульсировала в её сознании, затмевая все остальные мысли. Теперь она может позволить себе мечтать, может ответить на его взгляды, на его невысказанные слова. Может быть, сегодняшний маскарад станет началом чего-то нового, волнующего, того, о чем она раньше боялась даже думать.

Предвкушение маскарада и возможность вновь увидеть Рудольфа наполняли её трепетным ожиданием. Элиза прикоснулась к своей щеке, все еще пылающей от его взгляда, и невольно улыбнулась. Сегодняшний вечер обещал быть особенным.