Судьба-Полынь Книга I

Глава 26 Ная

Лот вырос перед взором путников во всем своем величии, едва они выбрались из леса и перевалили холм. Город располагался в низине, на берегу полноводной реки Нарью. Высокие зубчатые стены опоясывали его с четырех сторон, сторожевые башни, украшенные множеством флажков, возвышались через каждые пятьсот шагов. Холодный серый камень задрапировывали крашеные желтые полотна и знамена гильдий мастеров. Под стенами растянулся палаточный городок. Шумный, пестрый. Подобно ему на другой стороне находился такой же шумный и пестрый порт. Множество лодок и купеческих кораблей покачивались на волнах у причалов, щеголяя друг перед другом разноцветными парусами. На некоторых судах шла разгрузка товара. С высоты холма хорошо было видно, как люди тащили по сходням тюки и катили пузатые бочки.

Ничего общего с руинами городов, виденных Наей в подземном мире. Лот скорее походил на запыленный медовый пирог.

Хостен приостановил Холодка перед выездом на широкий тракт. Убедившись, что дорога пустынна, повернулся к Витогу:

— Дальше пойдешь сам. Запомни, теперь ты нас не знаешь, мы не знаем тебя. Чтобы ни случилось, не вмешивайся. У тебя особый путь. Ну да Призванный тебе уже все рассказал. Удачи, парень.

Витог соскочил с телеги, закинул за спину котомку с нехитрыми пожитками. Тэзир встал следом. Улыбнулся натянуто.

— Широкой дороги, брат, и легкой руки, — обнял он друга.

— И тебе, брат, не спотыкаться, — ответил Витог. Повернулся к поднявшемуся Арки, взъерошил ему волосы. — Береги свою светлую голову, книгочей.

— Пусть будет к тебе благосклонна судьба.

Они тоже обнялись.

Сакриф повернулся к телеге, произнес наигранно озорно:

— Девчонки, я рад, что вы останетесь у меня в памяти молодыми и красивыми. Не хотелось бы видеть, как ты, Кайтур, превратишься в усатую старуху с бородавкой на носу, а у Саи отвиснет до пупка грудь.

На Нае его слепой взгляд задержался дольше. Витог хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Лишь кивнул на прощание. Отошел к обочине, положил посох, сел поправить обмотку. А на деле давал им отъехать подальше.

— Но! — прикрикнул Хостен на Холодка, тряхнув вожжи. — Поехали, родимый.

Молодые колдуны смотрели на оставшегося позади друга, пока тот не скрылся из виду. Желание смеяться и болтать пропало у всех. Поездка уже не казалась замечательной, а сладкий вкус радости от нее горчил. Кто ведает, даст ли судьба шанс вновь встретиться?

Пригород Лота встретил их пылью и гамом. Стучали где-то молотки по наковальне, мычали коровы, бренчали музыкальные инструменты. Буйство красок ослепляло. Носы колдунов нестерпимо зудели от тысячи смешавшихся запахов: пота, навоза, табака, специй, ароматов фруктов и благовоний. Здесь проделывали свои дела, как богато наряженные мужчины и женщины, так и нищие, оборванцы, с подозрительно разбойничьими рожами. Запах вина и дурманящих трав тоже витал в воздухе. Полураздетые красотки приглашали к себе в шатры познать наслаждение плоти. Зазывала рядом уговаривал испытать удачу в игре в кости или карты. Еще через пару шатров грязная старуха обещала предсказать судьбу и изготовить зелья, помогающие в любви и приносящие успех в делах.

Кагар-Радшу был прав. Этот город — словно лик человечества. Подлость, обман, продажная любовь, честность, преданность, мастерство, искусство… все нашло здесь себе местечко. Свой шатер. Свой лоток.

Город для всего. Город для никого.

— Здесь даже страж может продать тебе свое копье или шлем, если предложишь хорошую цену, — поведал Хостен, правя телегу к дощатой караулке с треугольной крышей. — Грязный город. Грязные душой люди. Сейчас найдем пригородного управителя. Он нам скажет, куда ехать дальше…

Со слов Кагар-Радшу раньше кланы жили с людьми бок о бок. Постоянно общались и помогали друг другу. Колдун мог в любом доме найти ночлег и угощение. Каждый городской управитель встречал привратников как любимых родственников — с почетом и уважением, понимая, какая нелегкая ответственность лежит на их плечах. В свою очередь привратники не оставляли никого без помощи, делились знаниями в целительстве, защищали приграничные селения от темных тварей. Появление Сеятеля разрушило устоявшиеся отношения, сделало колдунов изгоями, а в глазах людей — злодеями. В каких теперь неблаговидных кровавых поступках их только не обвиняли, какие ужасы не приписывали. И вот уже бывший друг стал врагом, а вместо приветствия и хлеба с солью ждут вилы в спину или застенки казематов.

— Что привезли? — Возле караулки стоял грубо сколоченный стол. За ним сидел седой мужчина, облаченный в одежды из какого-то неизвестного Нае сукна. На столешнице лежали исписанные свитки, рядом — грифельные палочки в футляре.

— Изделия из можжевельника, — сухо ответил Хостен. Он снял с пояса тубус и протянул его мужчине за столом. — У нас договор с «Торговым братством».

Управитель сковырнул ножом сургуч, припечатанный перстнем Кагар-Радшу. Прочитал свиток. Кивнул.

— Помню, помню этот договор… К слову, многие знатные семьи нынче устроили настоящую охоту за вашими статуэтками из корней! Привезли в этот раз?

— Немного. В основном масло, амулеты, бусы, сушеные ягоды для чая и лечебные травы.

— Жаль… И чего только люди в них находят? Моя дочь, когда увидела вашего паука, испугалась и прорыдала до самого вечера. А какой-то жирный индюк из Окуня отвалил за паучка пять золотых.

— У всех свои причуды, — ухмыльнулся возница. — Куда нам ехать?

— В город до позднего вечера с телегой не проберетесь — большие заторы у обоих ворот. Езжайте лучше к колодцам и ищите зеленый шатер, украшенный шелковыми разноцветными лоскутами. Вунт Красный примет у вас товары — он представляет интересы «Торгового братства» в пригороде. Дня через два, думаю, его подельники соберут все, что вам необходимо, и пригонят повозку. А уж потом сможете сбежать из этого муравейника.

Как оказалось, клан получал из Лота много полезных вещей. Заготовки для кузниц, крупы, муку, инструменты для добычи руды и всякую полезную мелочевку. Колдуны же возили сюда поделки из можжевелового дерева, сальные свечи и украшения из полудрагоценных камней. Жители Ваярии почему-то ценили эти безделушки. Во время визита в Лот, Хостен сдавал торговцам из братства список всего необходимого, и когда приезжал в следующий раз, его уже ждала нагруженная повозка. Нынче все сложилось иначе. В далеком городе, с красивым названием Сайнария, намечалось большое торжество. «Братство» намеревалось воспользоваться этим шансом и набить золотом кошельки, вот только что-то пошло не так, вместо праздника случилась беда. Многие торговцы не только потеряли весь товар, но еще и поплатились жизнью. Что же случилось в Сайнарии на самом деле, говорили неохотно, намеками, со страхом и оглядкой на стражей. Выходило, что чуть ли не боги устроили резню в наказание за отказ от них. Страшная была бойня. Кровью весь город залили, никого не жалели: ни детей, ни старцев, ни женщин. После этого и усилили охрану городов, дополнительные пикеты расставили, Дарующих прислали, чтобы следили за проявлениями колдовства. А те рады стараться, свирепствуют, хватают каждого подозрительного. Нагнали, видно, страху на них в Сайнарии.

Вунт Красный встретил Хостена радушно, пообещал до вечера выполнить заказ, хоть и повздыхал, что теперь это не столь легко. На расспросы о произошедшем лишь отмахнулся.

— Не трави душу, сам еле живым выбрался. Позже за чаркой вина расскажу. А это кто с тобой пожаловал? Раньше ты один приезжал всегда.

— Племянники увязались, на ярмарку взглянуть захотели. Им ведь в диковинку. Решил взять, побаловать. Пусть городскую жизнь посмотрят.

— Хорошее дело. Почему бы молодым не потешиться? Это нам, старикам, покой больше люб.

— Это ты верно сказал. Сейчас провожу их немного к вратам, а потом с товаром разберемся да потолкуем о жизни, — ответил Хостен, выпроваживая из шатра молодых колдунов. Отведя в сторонку, произнес тихо:

— Вот вам немного монет на сладости. Не шикуйте и рты не разевайте, обворуют вмиг. Держитесь вместе и будьте осторожны. Не забывайте, вы обычные люди из горской деревушки. До заката чтобы вернулись непременно! Будет кто подначивать, задевать — в драки не влезайте. Все ясно?

— Не тупые, — буркнул Тэзир, потянувшись за деньгами.

Но привратник деньги передал Арки.

— Ступайте. И глядите мне! — Окинув напоследок суровым взором своих подопечных, потряс он огромным кулачищем.

Избавившись от надзора, балагур шмыгнул к повозке, завозился среди поклажи.

— Идите, я вас догоню, только плащ накину. Зябко как-то.

— Зябко? — прищурилась Кайтур. — Хитришь, дружок. А ну показывай, что прячешь, — дернула она плащ из его рук. На землю со звоном упали кинжалы и чекан.

— Что творишь?! Совсем мозги куриные? — Тэзир, оглядываясь по сторонам, быстро подобрал оружие, прикрыл плащом. Наткнувшись на осуждающие лица друзей, буркнул: — Чего?

— Это как понимать? Оружие под запретом. А вы припрятали. Так друзья разве поступают? Попадетесь — всем влетит, — возмущенно выпалила Кайтур.

— А зная тебя, попадешься точно, — добавил Арки.

— Накинулись, как воронье. Ума нет понять! Взяли бы все оружие — сразу приметили бы наставники. А так никто не догадается, и есть кое-какая защита на всякий случай, — огрызнулся Тэзир.

— Будем вести себя тихо, и оружие не понадобится. Никто им размахивать не собирается по пустякам, — отрезала Ная, засовывая за пояс кинжалы и набрасывая плащ.

Балагур, сопя, спрятал чекан за спиной, прикрыл плащом.

— Пойдем или так и будем топтаться у телеги?

Огромные железные врата были гостеприимно распахнуты, решетка поднята, но десяток стражей в полном вооружении зорко следил за каждым прибывшим. Чтобы пройти в город, пришлось выстоять длинную очередь. Утомительное занятие, если бы не болтовня людей, делящихся новостями. Пока добрались до ворот, узнали кучу невероятных сплетен, что происходит в мире. Общительный Тэзир перезнакомился с половиной народа, получил массу приглашений в гости и притащил десяток красных яблок и кольцо копченой колбасы.

— Цените кормильца. А то этот мухомор Хостен только и знает, что принижать мои достоинства, — хрустнул балагур соленым огурцом, неизвестно откуда взявшимся у него в руках.

Колдуны оценили — расхватав вмиг яблоки и поделив колбасу.

Внимание стражников у ворот привлекли только девушки. Лица воинов сразу расплылись в улыбках, маслянистые взгляды с интересом заскользили по стройным фигуркам. Зазвучали предложения обыскать красоток тщательнее, вдруг те под сарафанами скрывают что-то запретное. Арки уже напрягся, сжал кулаки. Выручил Тэзир. Приобняв Наю, с дурашливой ухмылкой погрозил пальцем стражникам:

— Какие хитрюги! Мне прежде немалый калым пришлось заплатить и жениться, чтобы проверять каждую ночь, что она прячет под юбкой. Иначе старейшины кинжалом по горлу чиркнули и в пропасть сбросили бы. А вы хотите задаром баб наших щупать! Не знаете горских женщин, братцы. Они же злющие и драчливые, как пещерные кошки. Морду вмиг издерут и причиндалы оттяпают, если не муж их коснется. Хотите, проверяйте. Только потом без обид, я предупреждал.

Очередь в ожидании представления сгрудилась, с возбужденным любопытством уставилась на девушек.

— Сказки рассказываешь, — фыркнул один из стражников. — Эти тихони да чтоб рожу в клочья порвали — не поверю. И чем они причиндалы оттяпают? Если ножи прячут, так не положено, сдать надо.

— Ты на ногти их взгляни. Они ими ловчее, чем ножами орудуют. Дружок мой в том однажды убедился. Теперь поет тоньше стиррса и семья ему ни к чему. У наших баб ведь прародительница — снежная волчица, вот в них дикая кровь и играет. Порой сам боюсь в одну постель с женой ложиться.

Ная с хищным прищуром зыркнула на балагура.

Стражники недоверчиво покосились на девушек, но на всякий случай отступили, сопровождаемые хохотом толпы.

— И как вы с ними управляетесь тогда? — пробормотал второй стражник.

— Любовью и лаской. Если мужиком остаться хочешь.

— Тьфу, срамота какая, под бабой ходить, — сплюнул презрительно пожилой воин. — Они почитать и бояться должны мужика, а не наоборот.

— Так у вас бабы добрые, покладистые, нечета нашим. Завидую вам, братцы. Отпустили бы вы нас уже, а то моя закипать начинает, вон, брови нахмурила, того и гляди — подерет кого-нибудь в запале! — отодвинулся от Наи с опаской Тэзир.

— Допустим, это женка твоя. А остальные кто? — продолжал допрашивать самый дотошный стражник, по виду — старший в карауле.

— Брат с женой, — указал баламут на Арки с Саей. Затем кивнул на Кайтур. — И сестра наша.

— Что-то вы не больно похожи, цвет кожи разный.

— Так у нас батька один, а мамки разные. Отец вторую жену из другого селения привез. Не по своей воле пришлось жениться. Он ее ненароком у речки заприметил с задранным подолом. Стирала, не услышала шагов. А ему ума не хватило сразу деру дать, загляделся. Вот и принудили в жены взять, раз увидел больше положенного чужаку.

— Суровые у вас законы, — присвистнул старший. Тэзир согласно кивнул, скорчив несчастное лицо. — Ладно. Ступайте. Нечего народ задерживать.

Что молодые колдуны тут же и исполнили с радостью.

— Значит, наша прародительница — снежная волчица? И в нас течет дикая кровь? — ущипнула балагура Ная, когда они свернули на соседнюю улицу.

— А что мне оставалось? — потер парень место щипка. — Лучше бы поблагодарили, что беду отвел.

— Ты ему еще припомни жену, с которой он в одну постель ложиться боится, — подзадорил Арки.

— Неблагодарные! Я их спас от досмотра стражи, а они еще козни против меня строят. Вот и выручай вас после этого.

— Делов-то, ну облапили разок. А если бы они заглянули под ваши с Наей плащи… Вот тогда бы всем не поздоровилось, — выговорила сердито Кайтур.

— Не заглянули же. Чего о том зря кудахтать, — огрызнулась Ная. — Попались бы — разговор был бы другой.

— Давайте лучше вместо ссоры на ярмарку пойдем, сладостей поедим. Я их никогда не пробовала, — предложила Сая, предотвратив намечающийся разлад.

Предложение поддержали.

Взглянуть на рыночной площади было на что. Красочные лотки с разнообразным товаром, от которого не оторвать глаз, песни менестрелей, представления бродячих актеров и циркачей, пышные наряды местных женщин, снующие всюду разносчики сладостей и соблазнительных пирожных. Площадь кишела народом. И от стоявшего гвалта у колдунов с непривычки заложило уши. Они смотрели на все это яркое великолепие ошарашено-восхищенным взором. Ничего подобного им никогда не приходилось видеть. Раздражала только теснота и толчки локтями, но леденцы и посыпанные сладкой пудрой булочки помогали пережить эти неприятности.

Поддавшись течению толпы, они переходили от одной сцены, где шли представления, к другой. Наравне с детьми хлопали в ладоши и свистели, подбадривая артистов.

— Монеты! — вдруг спохватился Арки, обнаружив срезанный с пояса кошель. — Украли!

Дернулись в разные стороны, но где ж тут вора найти? Людей — будто река полноводная. Кто исхитрился? На кого подумать?

— Сейчас я этого гада быстро отыщу, — пригрозила Ная. Выпростала из-под плаща руку, зашевелила пальцами, нащупывая ниточку жизненной силы чужака. След свежий, яркий. Подцепить — не уйдет.

Ладонь Тэзира мигом стиснула ей пальцы. Шепот всколыхнул волосы на виске.

— Забыла? Нельзя. Почуют.

Девушка с досады выругалась. Но хлеща веткой реку, бурю не поднять. Покосилась на расстроенного Арки. Тому еще горше. Спрос с виноватого. А куда еще винить сильнее? Парень сам себя корит последними словами.

— Забудь. Не велика потеря, — хлопнула она его по плечу. — Сладости мы попробовали, а прочее нам ни к чему. Баловство только.

С ней согласились и остальные. А и лучше даже так. Нет денег — нет соблазна.

Колдуны уже собирались покинуть площадь и прогуляться по городу, как вдруг толпа заволновалась, зашумела, люди метнулись с криками в разные стороны.

— Спасайтесь! Песчаные торки из клетки у циркачей вырвались!

Раздались вопли боли и ужаса. Народ в панике бросился врассыпную, топча упавших и сминая лотки. Площадь превратилась в кружащийся хаотично водоворот. Волна обезумевших от страха людей подхватила колдунов и разметала в разные стороны, унося все дальше и дальше друг от друга. Ная еще выхватывала взглядом то черную косу Кайтур, то белобрысую голову Тэзира. Но вскоре и они скрылись из виду. Девушку повлекло в какой-то проулок. Впереди мелькнул знакомый сарафан Саи. Колдунья попыталась пробраться к ней, но, зажатая со всех сторон, как тисками, лишь безуспешно трепыхалась, не в силах пробиться ни вперед, ни вбок. Ей пришлось следовать вместе со всеми, пока толпа не выплеснулась на мощенную булыжником улицу. Здесь стало посвободнее, и Нае удалось пробраться к краю потока, зацепиться за деревянную сваю одного из домов, поддерживающую балкон второго этажа. Вскочив на узкую приступочку, колдунья огляделась. Народ продолжал напирать, спасаясь от опасности, но людская река поредела. Саи нигде не было видно.

Спрыгнув, девушка двинулась на поиски подруги, разрезая толпу, как речные волны. Она прошла улицу от начала до конца, через проулок вернулась на опустевшую площадь, имевшую теперь жалкий вид. Словно ураган промчался. Погром стоял ужасный. Перевернутые лотки, выпачканный в грязи товар, обрывки одежды, следы крови. Было неизвестно, поймали опасных хищников или те еще рыщут по городу. Кое-кто из торговцев пытался спасти жалкие остатки имущества. По их примеру кто-то это имущество пытался прибрать к рукам, воспользовавшись неразберихой. Но при появлении стражи эти ловкие людишки быстро исчезли в узких подворотнях. Много было потерявшихся, как и Ная, вернувшихся в надежде отыскать родных. Повертевшись и не обнаружив никого из друзей, колдунья в третий раз пересекла проулок. Уже на выходе приметила проход между домами. Что туда повлекло, Ная сама не знала. Предчувствие? Или короткий приглушенный вскрик? В таких трущобах могло происходить всякое, и постороннему лучше не совать туда нос. Но голос до боли напоминал Саин.

Ная проверила кинжалы — на месте ли? — и, тихо ступая, нырнула в проход. От царивших здесь грязи и вони, горло сжимала тошнота. Как люди могут жить в таком скверном месте? Неужели они совсем утеряли чувство достоинства? Ни за что она не променяет горы на этот вонючий муравейник. Дальше стало не до рассуждений. Завернув за угол дома, она увидела Саю.

Девушка лежала распростертая на земле в разорванной одежде, порядком избитая, с вывернутой неестественно рукой. Подол был задран выше колен. Рот зажимала рука неопрятного мужика. Другой стоял со спущенными штанами напротив, собираясь навалиться на девушку. Рядом переминались двое громил, готовые придержать непокорную дуреху. Спиной к Нае стоял еще один парень, оставленный на страже, но его больше интересовало происходящее впереди, чем за спиной.

Затуманенный взгляд истерзанной девушки ухватил выросшую за спиной сторожащего проход мужчины тень, наполнился ужасом.

«Беги! Спасайся!» — кричали глаза Мышки.

«Не в этот раз», — ответила ей мысленно Ная. В груди у колдуньи заворочался сгусток огня, но она твердо притушила его, не дав вырваться на волю. «Сестренки» скользнули в ладони. Два мягких бесшумных шага, резкое движение рукой, располосовывающее горло парню, настолько неожиданное и стремительное, что тот даже не успевает вскрикнуть, тихо уложенное у стеночки обмякшее тело и пять шагов навстречу остальным изуверам, собирающимся надругаться над девчонкой.

— Дяденьки, отпустили бы вы мою подружку.

Они испуганно дернулись. Не ожидали. Но увидев девушку, невысокую, хрупкую, похотливо ухмыльнулись. Вместо одной птахи — две. Удачно денек складывается! И только потом заметили сидевшего у стены дружка и окровавленные кинжалы в руках такой невинной на вид незнакомки. Напряглись, потянулись за оружием. Жизнь научила осторожности. Нависший над Саей мужик забыл вмиг про похоть, быстро натянул штаны.

— Ты кто такая?

Ная пожала плечами.

— Какая разница? Я за подружкой пришла. Идти нам надо. — Она сделала к ним еще несколько шагов, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от стоявших рядом двух громил.

— Ишь, какая быстрая, так легко не отпустим. Ублажишь сперва. Потом ступайте.

Их измышления Наю просто поразили. Совсем не впечатлили кинжалы у нее в руках и мертвец за спиной? Хотя, от мужиков так несло винным перегаром, нетрудно догадаться, что они до безобразия пьяны. Тем лучше.

— Всего-то. Запросто. Только первыми будут вот они, — кивнула колдунья на ближайших насильников. — Они мужики видные, справные. С них хочу начать. Ты, бородатый, последним пойдешь.

Ее тон и слова подействовали, как удар кулаком в скулу. Опешили, переглянулись.

— Это мы сами решим, кто первым будем, твое дело, девка, только ноги раздвинуть, а не командовать, — пыхнул с гневом бородач, по-видимому, старшой в этой компании.

— А че тут такого, если девка захотела, пущай Анерко с Рудко ее первыми поимеют, — подал голос зажимавший прежде Сае рот мужик.

— Повякай мне!

— Не, а че ты всегда первый? Жребий надо кидать, чтобы по-честному, — вступили в спор остальные, напрочь забыв и про покалеченную девушку на земле и про ту, что стояла с кинжалами позади.

Это стало их ошибкой. Первым упал Рудко, за ним Анерко. Мгновение растерянности было кратким.

— С-су-ка! — процедил старшой, выломав из забора штакетину. — Кровью захлебнешься.

Он много еще чего хотел сказать, судя по перекошенной в злобе роже. Не успел. Наю учили действовать, а не слушать грязную ругань.

Шаг вперед, перекрестный удар кинжалами и голова насильника откинулась назад, обнажив перебитые сухожилия и шейные позвонки.

Последний оказался не прост. А на вид — тюфяк туповатый. И откуда в руках гасило появилось? Размотав кожаный ремешок с чушкой, он умело направил гирьку Нае в висок. Она успела увернуться. Но едва выпрямилась, как очередной удар пришелся в плечо. Припечатало ощутимо. Девушку развернуло, осушило руку. Синяк будет огромный! Ну да лишь бы кости целы остались. А чушка вновь летела к колдунье, метя в переносицу.

Девушка пригнулась, швырнув одну из «сестренок» в мужика. Кинжал вошел ему аккурат в горло, отлетевшее назад гасило смяло нос и повисло в упавшей безвольно руке.

— Ная, сзади! — крикнула пронзительно Сая.

Чувствуя за спиной угрозу, колдунья прыгнула вперед, резко развернулась, вскочила, готовая к бою, но появившийся неизвестно откуда еще один мужик оказался не менее ловок. Петля кнута захлестнула девушке шею, сшибла на землю на колени.

— Удушу курву. Всех корешей положила. Кто ты такая, сучка? Отвечай!

Это колдунье вряд ли сделать удалось бы, кожаный ремешок перетянул горло так, что мир расплылся перед глазами. Но она успела заметить, как приподнялась на одном локте Сая, сложила непослушные пальцы в заклинании.

— Нет! Не надо! Остановись! — крик рвал горло, но лишь хрип и слюни вылетали изо рта.

А потом случилось то, чего боялась и пыталась предотвратить Ная. От пронесшейся над головой волны холода затрещали волосы, закололо кожу. Петля ослабла, и рядом рухнуло тело мужика, превращенное в ледышку.

— Твари! Твари! Они хуже выродков тьмы. И их мы еще защищаем?! Ненавижу! Ненавижу! — рыдала Сая.

Ная откинула кнут, судорожно хватая ртом воздух. Придя в себя, подползла к Мышке, прижала к себе, успокаивающе погладила по голове.

— Тихо. Тихо. Все закончилось. Они мертвы.

Если бы все было так на самом деле. Неприятности только начинались. Колдунья не знала, сколько понадобится времени Дарующим, чтобы засечь выплеск колдовства и нагрянуть сюда. Вряд ли им удастся уйти с Мышкой далеко. Выловят все равно, куда не прячься. И что остается? Сражаться! Найти удобное для обороны место и продать подороже жизнь.

Она вскочила, сжав рукояти кинжалов.

Кто-то приближался. Частые шаги становился все явственнее. Быстро обнаружили. Что ж, посмотрим, кого больше любит Незыблемая.