Судьба-Полынь Книга I

Глава 30 Ная

Искрящийся шарик заплясал в руке Наи. Полосы пурпурного и золотого свивались внутри него пламенеющими змеями. Воздух вокруг ладони угрожающе потрескивал.

— Ты, девка, огонь не спеши метать. Ни к чему это. Насколько ты в том мастерица, мы по зареву пожара в городе поняли. Притуши светлячок, — уперев руки в бока, посоветовал стоявший впереди всех мужчина. Напоминал он гриб-боровик. Низенький, крепкий, с небольшим брюшком. Сходство добавляла широкая шляпа с опущенными полями, из-под которой выглядывали седые волосы. Незнакомец удовлетворенно крякнул, дернул мочку правого уха. — Славно полыхало. А вот нашего Олерко забижать не надо. Благодаря ему, ребятки, вы живы. Не сыщи вас — к утру на виселице качались бы.

Ная убирать огненный шарик не торопилась. Мало ли что «боровичок» им втюхивает. Парни были того же мнения, оружие держали наготове.

— Вы сами-то кто?

— Скажем так — друзья.

— Что-то не припомню, чтобы мы с вами чашу дружбы пили, — съязвил Тэзир.

— Не доверяете? — усмехнулся незнакомец, дернув себя вновь за ухо. — Ваша подружка тоже вначале не доверяла. Ох и задала нам жару, пока удалось объяснить, что мы не враги. Сущая тигрица. Двух моих парней ухитрилась разоружить.

Ная с намеком перекинула шарик из одной ладони в другую.

— Как она выглядит?

Люди боровичка с опаской покосились на ее игры с огнем, слегка отступили. Коротышка-предводитель даже не повел бровью.

— Высокая. Стройная. Смуглая. Кайтур зовут. Ее Олерко у Восточных ворот успел перехватить, иначе в западню угодила бы. Стражу для вида оставили прежнюю, и Дарующего вроде как отозвали, а в караулке человек сидел с шаром, который на обладающих колдовской силой указывает. Угодила бы прямехонько в лапы жнецам.

Вроде все верно, слова мужчины походили на правду.

— Где она сейчас? — спросил Витог.

— В укромном месте. Скоро увидитесь. Фер уже побежал предупредить, что вас нашли.

— Светловолосый парень и девушка со сломанной рукой тоже у вас? — Ная затушила шарик, чем вызвала облегчение на лицах незнакомцев. Откуда им знать, что ей хватит мгновения зажечь его вновь.

— Не видели таких. — Мужчина в безмолвном приказе глянул коротко на мальчонку. Тот кивнул.

— Поищу.

— Погоди. Мы с тобой. — Троица колдунов двинулась за Олерко.

— А ну стоять! — рявкнул мужской голос, приковав привратников к месту. К ним направлялся Хостен. — Без вас справятся. Достаточно накуролесили.

Если бы взглядом можно было убивать, троица колдунов уже лежала бы на земле бездыханная и со свернутыми шеями. Огромный кулачище привратника проплыл мимо их лиц. Ная с парнями поморщились, представляя, как бы трещали их кости под его ударом.

— Я вас зачем в город послал? Погулять на ярмарке или спалить его дотла? — Хостен остановился напротив Тэзира. — Ну, от тебя другого и не ждал. — Шагнул к Нае, свел брови. — Ты дома объясняться будешь. — Перешел к Витогу. — А ты куда полез? Забыл, что наказывали?

— Ты полегче с ними. Не ругай ребяток сильно. Молодые, головы горячие, буйные. Остепенятся, — пощипывая ухо, вступился за колдунов «боровичок».

— Если уцелеют… с их склонностью разбирать города по камушку, — проворчал Хостен — Крок, найдете остальных — сообщи. А вы, балбесы, ступайте за мной.

Привратник заспешил по тропинке между кустов в сторону небольшого леска, почти примыкающего к городской стене. Давно лотовцы в мире живут, отучились осторожности, позволили деревьям ко рву подобраться. А ведь прежде даже кустики вырубали, чтобы не подкрались вражеские лазутчики. Война разгильдяйства и ошибок не прощает.

— Кто эти люди? — спросил Витог, отойдя достаточно далеко, чтобы незнакомцы ничего не услышали.

— Хорошие приятели, — буркнул Хостен.

— И как много эти приятели знают о нас? — не остался в стороне Тэзир.

— Сколько положено.

Мир поплыл внезапно. Деревья резко накренились, тропа вильнула из-под ног. Оседая, Ная в поисках опоры вцепилась в плечо идущего впереди Витога. Перед тухнущим взором еще промелькнуло, как тот обернулся в недоумении, как руки Тэзира бережно подхватили ее, усадили на землю, как склонилось встревоженное лицо Хостена.

— Иссушила себя, сучья дочь?

Дальше темнота.

В рот полилась едкая жидкость, обжегшая горло. Девушка скривилась, мотнула головой, отворачиваясь от струи. Но жесткая ладонь крепко держала затылок.

— Все… хватит. Прошло. — Ная вздернула себя на ноги, избавляясь от грубоватой заботы Хостена.

Привратник критически оглядел ее.

— Сама дойдешь или помочь?

— Дойду, — девушка, покачнувшись, шагнула вперед.

— Я понесу, — заявил Тэзир.

— Сказала, дойду! — прорычала она. В раздражении отпихнула его с дороги, зашагала по тропинке. Щеки пылали от стыда. Позор! Свалилась без чувств, точно городская барышня.

Притаившуюся меж сосен землянку трудно было принять за жилье. Скорее за нору в бугре. Тот, кто здесь устраивал укрытие, видимо, того и добивался — чтобы не бросалось в глаза. Хостен откинул в сторону полузасохшее деревце, прикрывающее вход, спустился в землянку. Кайтур при их появлении вскочила с лавки, мазнула взглядом по Нае, радостно улыбнулась Тэзиру, с удивлением глянула на Витога, в ожидании уставилась на дверь.

— А Сая с Арки не с вами?

Они покачали головами. Привратник не дал им перекинуться больше ни словом, принявшись быстро распоряжаться. Подтолкнул Наю к лавке, приказал:

— Ты — раздевайся. — Короткий взгляд на Кайтур. — Ты — зажги каганец. — Палец уперся в Тэзира. — Ты — подай котомку, вон в углу лежит. — Повернулся к Витогу, — Ты — скрути жгутом тряпку, пусть сунет в рот, чтоб не закричала ненароком, когда начну раны обрабатывать.

— Не надо жгут. Не закричу. — Ная приспустила до пояса сарафан, повернулась к привратнику спиной.

— Не слабо тебя отделали, — присвистнул Тэзир.

— Не бережешь ты себя, девка, — заворчал Хостен, смывая кровь с ран. — Как позволила подобраться так близко? Чему тебя только Каид учил? Эх, ребятня зеленопузая. Не успели вылупиться, уже возомнили себя великими бойцами. Вас там скрутить в два счета могли.

— Не дались же, — вспыхнул Тэзир.

— Повезло просто, — отрезал привратник. — Чем в жнецов пальнула? Волной силы аж сюда ударило.

— Кровавым смерчем, — проговорила Ная, зажмурившись от боли. Пальцы впились в лавку. — Пришлось. Думала, не выберусь.

— Про случай с Саей уже знаю. Выкладывай, во что потом вляпались.

Рассказ не занял много времени. Морщась и покусывая губы от прикосновения пальцев привратника, втирающего мазь, Ная поведала о шаре.

— Сучьи дети, — выругался Хостен. — Все-таки создали поисковик. Проклятье на их головы. Хорошо рассмотрела шар?

— Увижу — не ошибусь. Этот нам уничтожить удалось, но ваш приятель Крок сказал, будто еще один на восточных воротах имеется.

— Один ли? Боюсь, таких шариков Дарующие понаделали достаточно. А уж после сегодняшней заварушки сделают еще больше.

— Мы не могли не драться. Они нам не оставили выбора, — отрезала Ная.

— В этом Кагара будешь убеждать. А сейчас жгут-то зубами зажми, а то губы с языком прокусишь. Рана у тебя нехорошая, прижечь надо. — И, не слушая возражений, впихнул девушке в рот свернутую Витогом тряпку, кивком велел парням сесть по бокам, держать, чтобы не вырвалась. Из сложенных щепотью пальцев привратника всколыхнулся огонь. Лиловое пламя зализало лезвие ножа, растеклось по нему, вспыхивая маленькими искорками, повисло серебристой капелькой на острие. Хостен резко приложил нож к ране под правой лопаткой. Ная взвыла, впиваясь в жгут зубами, выгнулась, мгновенно покрывшись липким потом. Вот теперь бы она не отказалась ухнуть во тьму на время. Но именно сейчас сознание не захотело пожалеть ее и дало в полной мере вкусить боль.

— Все, девочка, все. Выдержала, — Хостен убрал нож, спрятал банку с мазью в котомку. — Ложитесь отдыхать. Неизвестно, что нас завтра ждет, могут понадобиться все силы. Приду за вами на заре. — Ладонь тяжело опустилась на плечо Тэзиру. — Молодец, что не бросил девчонку в беде. Удивил.

Балагур пренебрежительно фыркнул, показывая, что думает о его словах.

— Шалопай, — не остался в долгу привратник, выходя из землянки.

С осторожностью, стараясь не задеть раны, Тэзир помог Нае одеться, свернул рулоном плащ, умостил на лавке:

— Приляг.

— Жаль, перины с подушкой нет, а то бы ты и их взбил, — съязвила Кайтур.

— Уймись! Не видишь, она ранена, — прошипел балагур.

— Вижу. Много чего вижу. Только по чьей милости мы оказались в таком положении? Потому что кому-то неймется, хочется выделиться, доказать свою особенность, оттого и лезет во все драки, — выпалила смуглянка, задув со злости каганец.

— Что ты несешь? — Голос парня зазвенел раздражением.

— То, чего ты замечать не желаешь, как собачонка прыгаешь перед ней на задних лапках, чуть ли не пятки лижешь.

— Думай, что говоришь!

Ная с ухмылкой покосилась на Кайтур, поднялась со скамьи.

— Знаю, отчего ты ядом брызжешь. Дело даже не в Алиште, что не удалось ее спасти. Тебя другое гложет, потому и бесишься, глядя на меня.

— Да пошла ты… — куда именно Кайтур добавлять не стала, но по ее виду не составило труда догадаться, что дорога предполагалась длинная и долгая.

— Девчонки, вы чего не поделили? — удивленно спросил Витог.

— Мне с ней делить нечего. Просто терпеть не могу выскочек, — выпалила Кайтур, отвернулась демонстративно.

— Так уж и нечего? — Ная красноречиво глянула на Тэзира. Тот смущенно отвел глаза. — Не там врагов ищешь.

Девушка направилась к двери.

— Ты куда? — вскинулся балагур.

— Свежим воздухом подышу, душно здесь.

Ная вышла из землянки, присела у стены. Небо щедро усыпали звезды, но сегодня оно не вызывало неясного томления в груди, не манило вглядываться в глубины, отыскивая свою заветную звезду. Усталость лежала на плечах тягостным бременем, отзывалась болью в каждой кости, каждой мышце. Более скверно колдунья себя еще не чувствовала. Ее словно лепешку раскатали и запекли в печи. Девушка прикрыла глаза. Вот к чему приводит недопустимая расточительность силы, непростительное легкомыслие. Но тогда, в городе, было не до бережливости и самосохранения. Она считала себя уже стоявшей одной ногой в мире мертвых. И все, чего хотелось в тот миг, — отомстить напоследок так, чтобы мир содрогнулся. Но Незыблемая опять лишь игриво коснулась ее ладонью.

Приоткрылась дверь, послышались легкие шаги.

— Не помешаю?

Ная посмотрела на вышедшего из землянки парня.

— Если считаешь, что мне тут страшно и одиноко — ошибаешься.

— Уж это меньше всего приходило мне в голову. — Витог уселся рядом. Выудив из кармана сухарь, протянул ей. — Хочешь?

Она не отказалась. Взяла. Вдруг поняв, что ужасно голодна.

Парень достал еще один сухарь, захрустел на пару с девушкой.

— Тревожно. Волнуюсь за Саю с Арки. Нашел ли их Олерко?

— Не знаю. Но если они попали к Дарующим, им не позавидуешь.

На память пришел офицер, смотревший вслед, когда они убегали. Его хищный взгляд сапсана, узревшего добычу, обещание преследовать ее и поймать. Жнец был не из простых вояк, армейских или охранки. Чувствовалось по манере поведения, что принадлежал к особой службе, для которой ни пылающие в огне солдаты, ни даже едва не лишившийся жизни Дарующий не имели особого значения. За ним была своя сила, своя правда и возмездие.

— Тэзир рассказал мне про случившееся с Саей. Кайтур не права. Ты сделала верно, выпустив кишки тем гадам.

— Она крысится по другой причине.

— Тэзира не поделили?

Ная сорвала с ближайшей ветки не успевший засохнуть еще листочек, растерла в ладонях, понюхала. Пахло терпкой горечью. Будто полынью.

— Невозможно делить то, что тебе не принадлежит. Кайтур славная девчонка. Ему с ней будет лучше, чем со мной… Проживет дольше.

— А Тэзир с этим согласен?

— Сам поймет скоро. Как и Кайтур, что я ей не соперница.

Они помолчали, вслушиваясь в далекие звуки ночного Лота. Суматоха улеглась, и наступило притворное спокойствие, горожане засыпали в своих постелях, где-то гавкала собака, привычно перекрикивались караулы, словно и не происходило на улице с красивым названием Лазурная схватки, не лилась кровь, не горели заживо люди. Нет, город лгал. Он затаился и выжидал, придавленный тенью страха, закравшегося в его жилища. Чужой, неизвестной силой, разметавшей как карточный домик веру в защищенность и безмятежность. И город мстил за свой страх. Нацепив маску благопристойности и тишины, караулил редкую добычу, сужая раскинутую сеть. А где-то там, за высокой стеной, отделяющей от свободы, находились Арки с Саей. Возможно, в это самое мгновение друзья бились насмерть. Возможно, истекали в казематах Дарующих кровью. А им оставалось только гнать тревожные мысли и ждать.

Витог положил посох поперек колен, пробежался пальцами по рунам.

— Я вспоминаю день перед первым испытанием, когда все были еще живы и полны восторженных надежд стать привратниками, добиться признания Верховных и милости Незыблемой. Счастливые, гордые будущим званием. И то ли мы получили, чего ждали? Трое мертвы. Судьба еще двоих неизвестна. А мы с тобой связаны смертью и одиночеством.

— Похолодало. Пойдем спать, — поднялась Ная. Ответа у нее не имелось. Как и сожалений о выбранной судьбе. Кровь, грязь, смерть, одиночество. Что ж, кто-то должен идти и этим путем, не всем дороги высланы коврами и лепестками роз. Она не задумывалась, хорошей ли жизнью живет. Просто жила и делала то, что была должна, к чему обязывал долг привратника. А смерть? Семь лет назад Ная побыла уже за ее чертой и вернулась, чтобы опять уходить и возвращаться. Там не страшнее, чем здесь.

Спустившись в землянку, они застали Тэзира и Кайтур на разных концах лавки, насупленными, отвернувшимися друг от друга. Похоже, недавно тут гремела гроза и состоялся неприятный разговор. Занимать мысли еще их ссорой не было никакого желания. Ная бросила у стены плащ, улеглась спать. Хостен прав: следовало отдохнуть и набраться сил. Рядом бухнулся Витог. Завозился, устраиваясь за спиной друга, Тэзир. Кайтур досталось место возле лавки.

Сон пришел быстро. Напряжение дня, схватки и погони брали свое. Но, едва тихо скрипнула дверь, как Ная уже стояла на ногах с кинжалами в руках. Рядом выстроились Витог, Тэзир и Кайтур. За неимением оружия смуглянка схватила валявшийся под лавкой треснутый кувшин.

В проеме застыли три тени: одна грузная, широкоплечая и две поменьше.

— Хорошо же вы друзей встречаете, — хмыкнул Арки. — А нас убеждали — извелись от ожидания.

— Живы, — выдохнула Ная. Кинжалы нырнули в ножны, колдунья притянула к себе за грудки парня с девушкой, стиснула в объятиях. — Поколотить бы вас, чтобы не заставляли волноваться!

Сверху с радостными воплями повисли на несчастной парочке и остальные привратники. Затеребили, затискали в порыве чувств. Когда страсти чуть улеглись, засыпали вопросами.

— Потом поговорите. Перекусите сперва, а то скоро в дорогу. — Хостен водрузил на стол узелок, из которого шел изумительный запах колбасы. — Ешьте, я пока с Кроком перекинусь парой слов.

Едва за ним закрылась дверь, колдуны налетели на еду, расхватав в один миг и колбасу, и лепешки, и сыр, и копченую рыбу. Работая челюстями, продолжили выспрашивать Арки с Саей.

— Чего молчите, рассказывайте, как спаслись?

— Мальчонка помог, — с набитым ртом произнес Арки. — Мы уже не рассчитывали выбраться. Ворота перекрыты, кругом посты, хватают всех без разбора, кто на улице ночью очутился. Укрылись с Саей в порту, между складами, за бочками. Откуда этот мальчуган взялся, как отыскал нас — не пойму. На миг всего глаза смежил. Смотрю, сидит, яблоко хрумкает. Наглец отменный. Перед смертью выспаться надеетесь, спрашивает. Ага, скоро придут, только с кандалами и заговоренными против колдовства веревками. Хорош валяться! Поднимайте задницы и идите за мной. Выведу из города. Заждались уже вас там.

— И вы поверили, пошли за Олерко? — фыркнул насмешливо Тэзир. — А если бы вас этот белобрысый обманул, в ловушку заманил?

— Пришлось довериться, другого выбора не было. Постой, а откуда знаешь, как мальчишку зовут и что он белобрысый? — Арки торжествующе упер палец другу в грудь. — Тоже познакомился с ним так же? И тебя вывел из города? Давай, признавайся.

Подшучивая над собой, колдуны наперебой рассказывали про свои приключения. Смеялись над тем, отчего вчера в груди разливался холод. Сегодня, когда все живы и в относительной безопасности, события ночи не казались столь смертельно опасными.

Их мирок беззаботного счастья и веселья в кругу друзей нарушило появление Хостена с Кроком.

— Собирайся, — бросил привратник Витогу. — Тебя на лодке переправят в другой город, пока утренний туман не рассеялся.

Колдуны сразу умолкли, закаменели лицами. Витог поднялся грузно, точно на плечах ноша неподъемная, взял котомку, посох. Взглянул на друзей.

— Прощайте, что ли?

Они окружили его, в молчании соприкоснулись головами. Слова ежом застряли в горле. Совсем недавно они так же прощались, но тогда еще не пришло в полной мере осознание потери. Поездка казалась увеселительной, а судьба — в их руках. День и ночь изменили взгляд на жизнь и свое предназначение в этом мире. За ними шла охота, за ними шла смерть. И теперь это их путь, где мог погибнуть любой. А еще хуже — очутиться в руках Дарующих. Колдуны так молча и стояли, пока Хостен не сказал:

— Пора.

Витог ушел быстро, не оглядываясь, резко рвя нить с теми, кто стал ему дорог. По сути, правильно. Смотреть и идти надо только вперед. Каким бы ни было будущее.

— Вы тоже не расхолаживайтесь. Сейчас пригонят телегу, и поедем домой.

Ждать пришлось недолго. Вскоре послышался шелест колес по опавшим сосновым иглам, негромкое ржание Холодка, и из тумана вынырнула телега, управляемая Олерко. И как своенравный жеребец терпел над собой власть мальчишки?

Пацаненок спрыгнул с козел, хлопнул по крупу коня, кинул вожжи Хостену.

— Готово. Доставил, как просили.

Привратник протянул Лерко монету.

— Не передумал? Может, поедешь с нами? Научим тебя даром управлять.

— А огонь метать, как она, — мальчишка кивнул на Наю, — сумею?

— Со временем обучишься. Сыт будешь, одет, крыша над головой, жнецов опасаться не надо. Решайся.

Мальчишка в раздумье поддел ком земли, покачал головой.

— Не, не поеду. Как без меня Крок с парнями обойдутся? Я их глаза. Кто поможет найти таких же, как вы, с даром, и укрыть в безопасном месте?

— Тоже верно. Но, если надумаешь, Кроку скажи, он мне передаст. Приеду, заберу, — Хостен забрался на козлы, подмигнул парнишке. — Бывай, парень. Береги себя.

Кайтур потрепала на прощанье Олерко по волосам, Сая обняла. Арки с Тэзиром похлопали по плечу. От протянутой руки Наи пацаненок увернулся, лукаво сощурив один глаз, нагло потребовал:

— А ты поцелуешь.

Девушка вскинула в усмешке бровь. Однако. Мальчишка — не промах.

— Мал ты еще с девчонками целоваться. Не дорос, — пробурчал Тэзир.

Вот это неправильно. Жизнью рисковать ради незнакомых людей дорос. А целоваться — нет?

Ная притянула Лерко к себе, коснулась его рта легким поцелуем, будто горячее дыхание пощекотало губы. Заслужил.

— Я никогда не забуду, что ты для нас сделал, — прошептала она.

— Чего уж там, — махнул рукой пацаненок, засмущавшись. — В другой раз осторожней будьте.

И заспешил по тропинке к тайному ходу. Опять кого-то спасать, добывать сведения для Крока. Глядя на щупленькую фигурку невысокого росточка, бредущую между деревьями, хотелось верить, что и в следующий раз ему повезет выжить, хватит проворства и хитрости не попасться в руки жнецам.

— Довольно время терять зря. Ехать пора, — поторопил колдунов Хостен.

— А садиться куда? Телега бочками заставлена, — возмутился Тэзир.

— Вот в бочки и полезайте. Или думали, что из города выбрались, так про вас сразу и забыли? Ваши рожи хорошо запомнились. И теперь за вами начнется настоящая охота, по всем дорогам, деревням и лесам. Палец на отсечение даю, всех жнецов, что вчера с вами сражались, разбросали по вратам и трактам, чтобы опознать могли, если попадетесь. Потому прячьтесь в бочки и сидите тихо, как мыши. Крок там кое-какое оружие для вас приготовил — внутри найдете. Но чтобы, — привратник показал огромный кулачище, — без приказа геройствовать не лезли. Знак подам, если помощь понадобится. А кто самовольно высунется, тому сам башку оторву.

— По одному забираться или можно вдвоем? В тесноте да не в обиде, — схохмил Тэзир, подмигнув девчонкам.

— Еще слово — и поедешь в разных бочках. Усек? — пригрозил Хостен.

— Усек. — Балагур запрыгнул на телегу, нырнул в одну из бочек, бросив напоследок. — Мухомор трухлявый.

— Шалопай, — послышалось в ответ.

Привратник оказался прав. Охрана лютовала. Невзирая на достаток и звания, врывались в шатры, переворачивали все вверх дном, хватали без объяснений парней и девушек. Если такое творилось в пригороде, то нетрудно представить, что происходило в самом Лоте. Пока они проехали город шатров и выбрались на тракт, их останавливали два раза. Но незаметно сунутая в ладонь охраны серебряная монетка делала тех сговорчивее и менее дотошными в обыске. Пересуды так и роились повсюду, обрастая домыслами и невероятными событиями.

«Слышали? Боги вчера на Лот напали. Сначала на ярмарке, а потом ночью полгорода сожгли. Людей-то погибло, не перечесть. Вот и до нас докатилась судьба Сайнарии», — говорили одни.

«И чего брехать, если не знаете, — опровергали другие. — Из моря демоны пришли, корабли потопили, колдовской туман наслали. Отчего весь берег в патрулях?»

«Дракон из-за гор прилетал, улицы пожег», — утверждали третьи.

«Неправедно живем. Вот земля и раскололась, искупляющий наши грехи огонь из недр вырвался», — доказывали четвертые.

Колдунам оставалось только дивиться фантазии народа и посмеиваться про себя. На тракте стало легче. Слушать дальше бредовый вымысел — пухли уши. Хостен отъехал достаточно далеко от города, миновав благополучно все посты, но выбраться колдунам из бочек запрещал.

— Не время. Обождите.

Телега тяжело взбиралась на холм, когда сзади послышался конский топот и раздался грозный крик:

— С дороги!

Хостен торопливо направил Холодка к обочине, освобождая путь скачущему отряду. Шляпу надвинул сильнее на глаза, голову склонил ниже. Рука легла на вышитый коврик на сиденье, под которым прятался тесак.

— Если услышите «вахор» — действуйте, — произнес привратник негромко.

Ная прильнула глазом к щелке между рассохшимися досками бочки. Взбивая пыль, мимо проскакал отряд жнецов из шести человек. Двое, судя по форме, офицеры. Остальные — охрана. Вояки очень торопились, и путь лежал им не близкий: дорожные плащи, набитые доверху седельные сумки, заводные лошади. Отряд пролетел вперед шагов пятьдесят, и Хостен уже начал выводить Холодка с обочины на дорогу, как один из офицеров вдруг резко натянул поводья, придержав жеребца. Каурый красавец встал на дыбы, заплясал на месте. Жестко осадив коня, черноволосый всадник обернулся, в настороженной задумчивости уставился на телегу. Ная узнала этот хищный взгляд. Сомнение с неясным предчувствием отразились на лице жнеца. Оскалившись по-волчьи, он повел носом, принюхиваясь, словно пытался ухватить витающий в воздухе знакомый след. Девушка сжалась, приложила ладонь к груди, заставляя сердце биться тише, еще тише, чтобы не дать черноволосому уловить его стук, сбить с ощущения чужого присутствия. К жнецу подъехал второй офицер, что-то спросил. Мужчина раздраженно ответил, откинув назад мокрые от скачки волосы. Колдунья разобрала лишь одно слово: «Почудилось». Обернувшись еще раз на телегу, черноволосый пришпорил коня, и отряд понесся дальше. Ная отвалилась измучено спиной к стенке бочки. По вискам стекли струйки пота. Пронесло.