Свадьба — это только начало

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кэсси рисовала в своей комнате. Бриттани спала, свернувшись у ножки кровати. Когда Шарон постучала в открытую дверь, собака, проснувшись, заколотила хвостом об пол. А Кэсси замерла, потом медленно подняла голову и посмотрела на Шарон.

— В такой денек хорошо кататься на санках, — сказала Шарон, но сразу же по глазам Кэсси поняла, что та откажется от ее предложения. — Мы с Бриттани уходим. Если хочешь, присоединяйся. — Шарон щелкнула пальцами, и щенок в одну секунду оказался у ее ног.

Кэсси глянула в окно, потом на Шарон и Бриттани, явно не зная, как ей поступить.

— Решай сама, — наконец сказала Шарон, делая вид, будто ее это мало волнует, хотя на самом деле душа ее нестерпимо болела. — Если хочешь идти с нами, одевайся.

Спустя несколько минут она уже готовила санки, стоявшие в гараже, а Бриттани весело бегала, принюхиваясь, вокруг снегоуборочной машины. Кэсси не было видно. Сердце Шарон упало. Ей совершенно не хотелось кататься на санках одной. Но…

Она встала, отряхнула снег с брюк, взялась за веревку, привязанную к санкам, и уже собиралась тронуться, как в эту минуту приоткрылась дверь в доме. Шарон замерла. Дверь отворилась чуть шире, и в щель выглянула Кэсси. Она молчала и походила на выхваченного из темноты фарами машины дикого зверька, который и хотел бы удрать, да не может.

Огонек надежды затеплился в сердце Шарон. Она осторожно улыбнулась и спросила:

— Готова? Хорошо, тогда отправляемся. — Она махнула рукой собаке, потом Кэсси, не давая ей времени передумать.

И вскоре она всей душой радовалась звенящему смеху девочки, съезжавшей на санках с горки. Несколько раз Кэсси, не удержавшись, падала в снег, и тогда Шарон спешила ей на помощь. В первый раз, когда это случилось, девочка долго не решалась взяться за протянутую руку Шарон, но потом улыбнулась и даже засмеялась. В следующий раз она уже прильнула к женщине и некоторое время стояла, прижавшись к ней. Шарон сделала вид, будто не заметила этого, но сердце ее пело от счастья. А когда девочка обняла Шарон, стало ясно, что их добрые отношения восстанавливаются.

Если бы Грант составил им компанию, день был бы просто превосходным. Но ничего, думала Шарон, надо довольствоваться тем, что есть.

Больше двух часов они играли, радуясь яркому и сверкающему снегу. Кэсси раскраснелась, глаза ее блестели. Бриттани, извалявшись в снегу, стала похожа на снежный ком.

Но наступило время возвращения домой. И чем ближе они подходили к дому, тем менее оживленной становилась Кэсси — словно черепаха, втягивающая голову в панцирь. И вот уже и следа не осталось от той жизнерадостной малышки, которая смеялась и обнимала Шарон всего несколько минут назад.

Наблюдая эту метаморфозу, Шарон снова пала духом. Она едва не предложила погулять еще, но ведь нельзя бесконечно кататься на санках!

— Ты чем-то расстроена, Кэсс? — спросила она наконец.

Кэсси, поколебавшись, глянула на Шарон, потом уперлась глазами в землю и покачала головой.

— Ты просто не хочешь мне рассказывать? — спросила еще раз Шарон, не совсем уверенная, хочет ли услышать ответ.

Кэсси молча передернула плечами, и Шарон поняла это как определенное «нет». Она пожалела о своей настойчивости и больше ни о чем не спрашивала девочку.

В гараже Кэсси, по-прежнему не говоря ни слова, помогла поставить на место санки, сняла костюм, повесила его на крючок сушиться, затем направилась к двери в дом.

У Шарон перехватило дыхание, когда девочка остановилась и обернулась к ней.

— Спасибо, что ты взяла меня кататься, — тихо сказала Кэсси и вошла в дом.

В комнате Шарон ждала дюжина бледно-розовых роз. Рядом с вазой лежала записка, в которой размашистым почерком Гранта было написано «спасибо».

Она улыбнулась и коснулась нежного цветка. Густой аромат, наполнявший комнату, поднял ей настроение. Шарон быстро приняла душ, надела свободный свитер и отправилась на кухню. Ей не терпелось поскорее увидеть Гранта.

Кэсси сидела за столом, а ее отец открывал картонную коробку с едой из китайского ресторана. Шарон и Грант обменялись взглядами, но он не улыбнулся, и глаза его были непроницаемы и как-то неестественно спокойны. Шарон захотелось обнять его, расшевелить, но она отогнала эту мысль и прошла к холодильнику.

— Кто-нибудь хочет содовой?

Она вынула три банки, поставила на стол и прислонилась к плечу Гранта, не обращая внимания на внезапно участившийся пульс.

— Цветы очень красивые, — сказала она.

Еда была отличной. Кэсси без умолку болтала о том, как они катались на санках. Шарон ела медленно. В эти минуты ей не хотелось ни о чем думать. Она отдыхала душой.

Когда Грант и Кэсси начали убирать со стола, она остановила их:

— Вы приготовили ужин, а я вымою посуду.

— Договорились. — Грант улыбнулся, и эта улыбка тронула сердце Шарон.

— Но ты так легко не отделаешься, — шутливо сказала она. — Пойди разожги камин.

Спустя два часа они все вместе отдыхали в гостиной. В камине трещали поленья. Из стереоприемника доносилась тихая музыка. Кэсси, лежа на полу, читала вслух книгу. Бриттани, расположившись рядом, мирно сопела.

Грант растянулся на диване, повернувшись лицом к окну. Шарон свернулась под пледом на кушетке. Все ее мышцы болели, так как катание на санках было для нее непривычным занятием.

Она потянулась и застонала. Грант и Кэсси тут же посмотрели на нее.

— Похоже, я сегодня переусердствовала. — Шарон откинула плед и медленно выпрямилась. — Пойду-ка лягу пораньше спать. Мне необходимо хорошенько выспаться.

— Увидимся утром, — отозвался Грант.

Кэсси молча следила за тем, как Шарон вышла из комнаты.

Шарон снилось, будто она в саду, полном роз. Воздух напоен их ароматом. К ней, улыбаясь, шел Грант. Сердце ее рвалось из груди, ей не терпелось броситься ему навстречу, но она изо всех сил сдерживала себя. Грант приближался, и Шарон грелась в тепле его улыбки. Это была нежная улыбка любовника. Шарон смотрела на него затаив дыхание. Он протянул к ней руки, и пальцы их мгновенно переплелись — привычно, так, словно они делали это уже много раз. Потом Грант привлек ее к себе, склонил голову и нежно коснулся ее губ своими.

И тут Грант закричал.

От этого душераздирающего крика у Шарон похолодело сердце. Она вскочила, и в ту же секунду крик повторился.

Кэсси! Шарон в мгновение ока была в спальне девочки. Грант держал дочку на руках, а она всхлипывала, прижавшись к его груди.

Шарон села рядом с ними на кровать и обхватила Гранта за плечи, стараясь успокоить. Она не обращала внимания на то, как участился пульс, на волну тепла, разлившуюся по всему ее телу от близости Гранта.

— Кэсс, — шепнула Шарон, схватив малышку за руку. — Все в порядке. Мы с тобой.

Кэсси с криком выдернула у нее руку.

— Уходи!

Это слово больно ранило сердце женщины. Она вздохнула и отодвинулась. Грант выругался.

Кэсси изо всех сил старалась высвободиться из объятий отца. По щекам девочки текли слезы.

— Уходи! — крикнула она еще раз. — Не хочу, чтобы ты была моей мамой. Моя мама умерла…

— Кэсси! — Грант не выпускал девочку из рук. — Перестань…

Кэсси вновь закричала, и в этом нечеловеческом крике были злость, боль и невыразимый ужас. У Шарон леденела кровь. И вдруг девочка, вырвавшись из рук Гранта, набросилась на Шарон с кулаками.

Они обе упали на кровать. Шарон пыталась, но не могла поймать руки Кэсси. Бриттани неистово лаяла. Грант снова выругался и, решив применить силу, бросился сверху на Кэсси, прижав и ее и Шарон к кровати.

Неожиданно Кэсси, оказавшись между Шарон и Грантом, затихла и лежала совершенно неподвижно.

Грант встретился взглядом с Шарон. Она ощущала щекой его горячее дыхание. Он хотел что-то сказать, но в этот момент Кэсси шевельнулась.

— Я не хочу, чтобы ты умирала, — простонала она. — Я буду хорошо себя вести… Обещаю.

Шарон и Грант замерли. Они смотрели друг на друга, пораженные услышанным. Через секунду Грант перекатился на бок; Кэсси все еще была распростерта на теле Шарон. Руки девочки так крепко обхватили ее шею, что Шарон была вынуждена немного их расцепить.

Она обняла Кэсси, а Грант, утешая, погладил ее по головке.

— Кэсси, то, что Шарон заменила тебе маму, вовсе не значит, что она умрет. Тебя это беспокоило?

Шарон ощущала, как гулко колотится сердце девочки. Помолчав, Кэсси медленно кивнула.

— О, Кэсс, почему же ты мне ничего не говорила? — прошептала Шарон, крепче обнимая ее.

Девочка пожала плечами и посмотрела прямо в глаза Шарон.

— Ты сказала, что плохо себя чувствуешь, и поэтому пошла спать. — Глаза Кэсси были полны слез.

— У меня просто болели мышцы, глупышка. Мы ведь долго катались на санках, и я немного замерзла, — объяснила Шарон, сама готовая расплакаться.

— Когда мама заболела, я обещала Богу, что буду самой хорошей девочкой на свете… если мама выздоровеет. — Кэсси поднялась и села. Голос ее дрожал. — Наверное, я недостаточно хорошо себя вела, и поэтому…

— Нет, — хрипло проговорил Грант и повернул к себе дочь. На побледневшем лице его глаза блестели особенно ярко. — Ты не виновата в смерти мамы. Ты меня понимаешь? Да? — Он почти кричал и, поскольку дочь не отвечала, принялся яростно трясти ее.

— Грант! — Шарон поднялась и попыталась его остановить, но он не обратил на нее внимания.

— Ты понимаешь, Кэсси? Ты не виновата. — Наконец он глубоко вздохнул и добавил уже спокойнее: — И Шарон не заболеет и не умрет только оттого, что она теперь тебе вместо мамы. С Шарон будет все в порядке.

Кэсси сидела не шевелясь, потом кивнула.

— Ты веришь мне? — тихо спросил Грант.

Шарон затаила дыхание, увидев, как округлились и потемнели глаза девочки, которая не отрываясь смотрела на отца. Кивнув еще раз, она припала к нему, будто потеряв последние силы.

Несколько минут они сидели молча. Дыхание Кэсси выравнивалось, и вскоре она заснула.

— Нужно уложить ее, — сказал Грант.

Шарон наблюдала за ним, пока он укладывал Кэсси в постель. Свет лампы падал на его мускулистую спину, широкие плечи и, казалось, ласкал его гладкую кожу. У Шарон захватило дух от того, как перекатывались у него мышцы под кожей. Под упругой, горячей кожей. Если ее коснуться…

Что за сумасшедшие мысли! — одернула она себя. Щеки ее пылали, руки тряслись так, что ей пришлось сцепить их, чтобы унять дрожь. Нет, она совершенно не желает испытывать подобные чувства, протестовал мозг Шарон. Но тело было неподвластно этим увещеваниям. Щелкнул выключатель лампы, и комната погрузилась в темноту.

— Ну что, пойдем? — Грант остановился рядом с Шарон. Она была не в силах ни поднять глаза, ни отвечать. Она смогла лишь тихо выйти из спальни в холл. Только там Шарон повернулась и заставила себя посмотреть ему в лицо. Она боялась, что не расслышит его слов из-за гулких ударов своего сердца.

Грант закрыл дверь комнаты Кэсси и, вздохнув, прислонился к стене. Он провел рукой по волосам, и Шарон показалось, что она ощутила их мягкость.

Медленно, вопреки ее воле взгляд Шарон опустился с лица Гранта на мускулистую грудь, покрытую темными завитками волос. Тонкая талия, пижамные брюки, сползшие на бедра, и…

Она резко вскинула голову. Неужели он не слышит, как бьется ее сердце? — подумала она. Но он ничего не слышал. Он, собственно, и не видел ее, а стоял, упершись глазами в пол.

— Мне следовало знать об этом.

Он говорил так тихо, что Шарон с трудом различала слова. Потом поднял глаза, потемневшие, полные страдания. Его явно мучило чувство вины.

— Ты был очень занят, Грант. Вечно в разъездах. Ты не можешь…

— Конечно. Вини любого, только не меня. — Он горько скривил губы.

— Нет, — вырвалось у Шарон. — Ты не можешь знать все, о чем думает Кэсси. Все ее страхи. Это за пределами человеческих возможностей.

Ничего не ответив, Грант направился к себе в кабинет, даже не взглянув на нее. Шарон колебалась. Пожалуй, не следует идти за ним. Пусть побудет один. Но… его полные страдания глаза не выходили у Шарон из головы. Нет, необходимо пойти и попытаться помочь ему. Глубоко вздохнув, она пошла вслед за Грантом.

— Грант, — тихо позвала Шарон, войдя в кабинет.

Он не шевельнулся и продолжал сидеть к ней спиной.

— Пожалуйста, оставь меня.

— Нет. Думаю, нам надо поговорить.

— О чем именно, по-твоему, мы должны поговорить? — Грант встал и шагнул к Шарон. Она вздернула подбородок, но не двинулась с места. — О том, что, несмотря на все мои усилия, я никудышный отец? Вероятно, Хью и Дороти правы. Может быть, Кэсси было бы лучше…

— Нет! — воскликнула Шарон. — Я знаю, что ты в это не веришь… Как и я.

— Иногда мне кажется, что я ни в чем не уверен. Ведь ты сама говорила, что я слишком много работаю и мне не по силам одному воспитывать дочь.

— Да, верно. Но я никогда, ни разу не говорила, что ты плохой отец. Никогда.

Они стояли близко, лицом к лицу. Он чувствовал запах ее духов, жар ее тела. Гранту вдруг захотелось обнять ее, погрузить руки в ее волосы, ощутить ее тепло. Испугавшись непредсказуемости своих дальнейших действий, он отступил на шаг и отвернулся от Шарон. Ему пришлось собрать всю волю, чтобы справиться с собой и удержать под контролем свои эмоции.

— Иди спать, Шарон, — процедил он сквозь зубы.

— Нет, я не лягу, пока ты не перестанешь винить себя за то, над чем ты не властен. Грант, ты не можешь знать все мысли Кэсси. Все ее страхи и сомнения, — мягко проговорила она и положила руку на его широкую спину.

Это прикосновение согревало его. Ему следовало бы отодвинуться, вообще уйти из комнаты, но он не мог. Рука Шарон будто удерживала его.

— Нет ни одного родителя, который бы знал все о своем ребенке. Почему же ты считаешь себя исключением, Грант? — Шарон посмотрела ему прямо в глаза. Он пытался избежать ее взгляда, но тщетно. Она с чувством продолжала: — Кэсси здорово повезло, что отец так сильно ее любит. Ей повезло, что именно ты ее отец. — Грант собрался было возразить, но Шарон остановила его: — Да, это так. Не спорь.

Она потянулась к Гранту и поцеловала его в щеку. От нежного прикосновения ее губ у него перехватило дыхание, и он не смог произнести больше ни слова. Шарон шагнула назад.

— Идеальных людей нет, Грант. Не ставь перед собой непосильную для человека задачу. Ты обречешь себя на поражение, и не потому, что ты не способен ее выполнить, а потому, что это невозможно.

Шарон повернулась и вышла из комнаты.

Гранту хотелось догнать ее, вернуть, сказать, что она не знает, о чем говорит. Но он остался стоять на прежнем месте, и каждое ее слово, прикосновение, поцелуй продолжали тревожить его ум и волновать его чувства.