Свадьба — это только начало

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В субботу утром небо затянули серые облака, грозившие обрушиться на Валдиз сильным снегопадом. Настроение от этого было довольно унылым. Вся семья собралась на кухне. Грант переворачивал на сковороде кусочки бекона, а Кэсси накрывала на стол.

— Мне хочется чем-нибудь заняться, — сказала девочка.

— Но ведь ты уже занята, — ответил ей отец.

— Папочка! Я имею в виду что-нибудь интересное, — объяснила она. — Мы можем покататься на санках, Шарон?

Шарон, намазывавшая маслом тост, посмотрела на Кэсси, потом на Гранта.

— Кэсс, мне очень жаль, но я не могу. Я должна сегодня заглянуть ненадолго на службу. Может быть, когда я вернусь…

— На службу? В субботу? — Грант выгнул бровь, разыгрывая удивление.

— У Шарон дела. У папы дела. — Кэсси надула губки. — А как же мы с Бриттани повеселимся?

Грант собрался было объяснить, что у него неотложная работа, но тут взгляд его упал на дочь. Та выглядела… ну просто точь-в-точь ребенок с плаката, посвященного брошенным детям: широко раскрытые глаза, трогательный, молящий взгляд. Чувство вины буквально схватило его за горло. Да еще Шарон бросила на него укоризненный взгляд.

Ей не требовалось повторяться и говорить, что он слишком много работает и слишком мало времени проводит с дочерью. Все это было уже сказано.

Конечно, он мог спорить. Он действительно должен был работать и сегодня принес домой лишь малую долю бумаг, которые требовали его внимания. Он уже раскрыл рот, чтобы сказать это, но тут заскулила Бриттани. Грант посмотрел в грустные глаза спаниеля, потом еще раз на Кэсси. И ему ничего не оставалось, кроме как признать поражение.

Шарон права: беды не будет, если он отдохнет денек. В конце концов, он может поработать завтра.

— А что, если мы все отправимся кататься на лыжах, когда Шарон вернется? — спросил Грант. Шарон и Кэсси от изумления разинули рты. Грант насупился. — И нечего таращиться на меня так, будто я предложил зажарить Бриттани на обед.

— Папа! — завизжала, блестя глазами, Кэсси. — Неужели мы и вправду будем кататься на лыжах? И ты с нами?

Щеки ее порозовели, когда он кивнул. Девочка была вне себя от радости.

Да, Шарон и тут права: он слишком мало времени проводил с дочерью. Вероятно, отца хуже, чем он, нет на всем белом свете, подумал Грант.

— Да, конечно, — коротко подтвердил он.

Кэсси закричала «ура». Бриттани залаяла. Шарон улыбнулась. Ее теплая, милая улыбка словно нежно приласкала Гранта.

— Прекрасная мысль, — заявила она.

Ее слова заставили Гранта почувствовать себя настоящим добрым волшебником. Хотя совесть ему подсказывала, что он пока не имеет на это права.

Кэсси и Бриттани помогали ему доставать лыжи и палки. Девочка без умолку щебетала, а собака все время крутилась под ногами. Грант то и дело натыкался то на одну, то на другую и наконец отослал обеих в комнату Кэсси за теплой одеждой. Шарон вернулась, как раз когда Грант закончил смазывать лыжи мазью, и тут же отправилась переодеваться.

Спустя несколько минут шумная компания уже сидела в машине: Кэсси бок о бок с Шарон, Бриттани втиснулась между ними.

На мгновение Грант пожалел, что Шарон не сидит с ним рядом, что он не ощущает совсем близко тепло ее тела… Но он тут же отогнал эту мысль, постаравшись включиться в бурное веселье остальных членов компании.

Пошел снег. Легкие крошечные снежинки кружили в воздухе. Высоко в небе парил орел, поблескивая белоснежной головой и хвостом на фоне серых облаков.

Добравшись до места, они стали готовить снаряжение. Грант собрался объяснить дочери, как кататься на лыжах, но Кэсси возмущенно объявила, что научилась этому еще два года назад. Грант вспомнил, что она действительно тогда пару раз вставала на лыжи, и только улыбнулся ее самоуверенности.

— Тогда у тебя были другие лыжи. Дайка я покажу, как обращаться с новыми, которые тебе подарили Шарон и Санта-Клаус.

— Хорошо, — согласилась Кэсси после некоторого размышления. — Только побыстрее, ладно? Нам с Бриттани не терпится отправиться кататься. — Собака вертелась у ее ног как явное подтверждение ее довода.

Грант взглянул на Шарон, и та ответила улыбкой, от которой его обдало жаром. Встревоженный своей странной реакцией, Грант немедленно переключил внимание на Кэсси. Дочка надевала лыжи и, когда он нагнулся помочь ей, сказала, что справится сама.

Он покачал головой, отошел и стал наблюдать, как Кэсси быстро двинулась по лыжне. Но, сделав несколько шагов, с визгом упала; собака тут же подскочила и стала лизать ей лицо. Прежде чем Грант подоспел на помощь, они уже снова бежали наперегонки вперед. Девочка смеялась и не проронила ни одной слезинки.

— В точности как ты в ее возрасте, — заметила Шарон, посмеиваясь.

Грант продолжал следить за дочкой, которая то и дело падала, но со смехом поднималась и упорно скользила по лыжне все дальше и дальше.

— Посмотри-ка, — радостно подтолкнула его Шарон, — да за ней не угнаться.

Грант медленно повернулся к Шарон. Лицо ее раскраснелось от мороза, глаза в обрамлении густых темно-коричневых ресниц блестели. Из-под вязаной шапочки выбились рыжеватые завитки, придавая лицу Шарон особую прелесть. Не в силах отвести от нее глаз, Грант потянулся, чтобы коснуться ее щеки, но тут же отдернул руку. Ругая себя за необъяснимо странное поведение, Грант крепко схватился за лыжные палки и отвернулся.

— Готова? — бросил он Шарон и помчался по лыжне, не дожидаясь ответа.

Убегаю? — спросил сам себя Грант. Конечно, нет. Ему не от чего бежать. Но перед глазами возникло лицо Шарон, ее пылающие румянцем щеки. Усилием воли он отогнал от себя этот образ. Но почему же так сильно бьется сердце? И, успокаивая себя, он объяснил это непривычным физическим напряжением.

В свежем морозном воздухе звенел смех Кэсси, слышался лай Бриттани. Эта лыжная прогулка всем была в радость. Несмотря на некоторую усталость, прекрасно себя чувствовал и Грант. Постепенно оживали старые, давно забытые ощущения, а вместе с ними и чувство удовольствия, которое он всегда получал от прогулок на свежем воздухе. Когда он в последний раз радовался жизни? Когда он перестал делать то, что ему нравилось? И почему? Потому что это было не по сердцу Кэтрин? Или потому, что он похоронил себя под кипами бесконечных деловых бумаг?

Получается, Шарон права, утверждая, что он использует работу как способ заслониться от некоторых своих жизненных проблем?

Ерунда! — возразил Грант сам себе — хотя теперь уже без прежней убежденности.

Кэсси остановилась там, где лыжня спускалась к реке. Грант и Шарон затормозили рядом с ней. Личико девочки горело, когда она улыбнулась, зубы сверкнули, как белые жемчужинки. Она бросилась вниз с горы раньше, чем Грант успел призвать ее к осторожности.

Шарон расхохоталась.

— Я же говорила, что она точно такая же, как ты в ее возрасте. — Ее улыбка потускнела, потом совсем погасла. Шарон задумалась, и Грант прекрасно знал о чем.

У Шарон никогда не будет похожей на нее дочери, в которой течет ее кровь, которая улыбается ее улыбкой и у которой такие же, как у нее, густые каштановые волосы. Не будет — потому что Шарон вышла за него замуж.

И ему стало невыносимо больно от чувства вины перед Шарон. Но ведь она все равно не собиралась иметь детей, не хотела больше выходить замуж, напомнил себе Грант. Однако почему-то от этой мысли легче ему не стало.

— Давай догоним ее, — позвала Шарон и покатила вниз вслед за Кэсси.

Грант не мог оторвать взгляда от ее стройных бедер, но потом все-таки заставил себя опустить голову и сосредоточиться на лыжне и на стремительном беге, словно это могло увести его от тревожных вопросов и мыслей, не дававших покоя.

Кэсси заливалась смехом. Бриттани тявкала. Грант поднял глаза и увидел, что Шарон пытается встать на ноги после падения. Она уже почти поднялась, но у Гранта не было времени затормозить. Не успел он и свернуть. Она полуобернулась к нему, широко раскрыв глаза. Их лыжи сцепились, и они оба рухнули в снег, причем Грант целиком подмял Шарон под себя.

Они лежали лицом к лицу. Ее дыхание согревало ему шею. Мягкие изгибы тела Шарон словно впечатались в его собственное тело, воображение Гранта всколыхнулось, и он почти задохнулся от охватившего его вдруг желания. Грант вскочил, но не удержался на ногах и вновь упал, однако на этот раз лицом в колючий холодный снег. В голове его роились мысли. Не может быть, чтобы его тянуло к Шарон. Как к женщине, конечно. Черт возьми, она же его лучший друг…

— Грант? С тобой все в порядке?

Нежный, взволнованный голос Шарон тронул его до глубины души, снова вызывая в нем желание любить и быть любимым.

Он зажмурил глаза и подавил стон.

— Да, со мной все в порядке. — Медленно поднимаясь с земли, Грант старался не смотреть на Шарон, чтобы она, не дай Бог, не смогла прочесть его мысли.

Ничего не произошло, говорил он себе, выпрямившись и отряхивая снег. Просто реакция на неожиданный физический контакт. И Грант изо всех сил постарался заставить себя поверить в это.

За ужином в небольшом ресторанчике Кэсси сморил сон. Глаза ее стали слипаться, голова опустилась, подбородок почти касался стола. Шарон взглянула на Гранта и улыбнулась. Улыбаясь ей в ответ, он пытался не обращать внимания на манящий изгиб ее губ и теплый взгляд.

Она — мой лучший друг, твердил себе Грант. Но напряжение, которое он вдруг почувствовал во всем теле, не имело ничего общего с проявлением дружеских чувств.

Кэсси крепко заснула, как только они отъехали от ресторана. Весь путь домой оба молчали. Тишина стала еще выразительнее после того, как закрылась дверь гаража и замолк мотор машины.

— Я уложу ее в кровать, — прошептал Грант, взял дочь на руки и пошел за Шарон, когда та открыла дверь.

Пока Грант был в детской, Шарон переоделась в свободную майку и леггинсы, пришла в гостиную и начала разжигать огонь.

Присев, она протянула руки к огню. Но, услышав шаги Гранта, поднялась и повернулась к нему. Свет огня позади нее, будто лаская ее стройное тело, подчеркивал все его выразительные женственные линии.

Сердце Гранта билось сильнее обычного, в горле у него пересохло. И он перевел взгляд на ее лицо.

— Кэсси уснула.

— У нее был хороший день сегодня. Нам нужно чаще выходить из дома. — Шарон улыбнулась. — Спасибо тебе. Я знаю, ты мог бы поработать, но для Кэсси эта прогулка означала так много. Целый день вместе с тобой! Я тоже получила удовольствие.

Слова Шарон опять вызвали у Гранта волнение.

— Мне тоже было хорошо, — наконец произнес он.

Грант почти слышал ее дыхание, ему стоило большого труда не смотреть на Шарон, не любоваться ею в отсвете огня. Вновь перед глазами стали возникать образы, которые он старался от себя отогнать. Комната вдруг показалась слишком тесной и душной. Он понял, что не может оставаться здесь больше ни минуты.

— Думаю, мне надо пораньше лечь. — Грант встретился взглядом с Шарон, прочитал в ее глазах удивление, но сделал вид, будто ничего не заметил. Не мог же он объяснить ей, что просто не в силах дольше оставаться с ней в одном помещении, что его желание возрастает с каждой минутой и он вот-вот потеряет над собой контроль.

Это только вполне естественная физическая реакция, втолковывал Грант себе. Двое взрослых людей в расцвете сил, постоянно в тесном общении… Дело тут вовсе не в Шарон.

Ха-ха! — язвительно отвечал ему другой, внутренний голос.

Нет, Шарон для меня только друг, твердо оборвал эти препирательства Грант, повернулся и вышел из комнаты. Направился прямиком в ванную и встал под ледяной душ.

Подходя к кухне, Шарон услышала голоса Гранта и Кэсси. Девочка смеялась. Грант что-то сказал, но Шарон не расслышала слов. Как приятно звучал его голос! Но нет, она не должна давать волю чувствам, подумала Шарон. Грант ее друг, и она рискует потерять его дружбу, если позволит своему глупому влечению перерасти в нечто большее.

Кэсси сидела за столом рядом с Грантом, который мешал что-то в большой миске. Шарон мельком взглянула на него. Свободная майка была заправлена в выцветшие джинсы, плотно обтягивавшие его бедра. Почувствовав глубочайшее волнение, Шарон напомнила себе, что перед таким мужчиной не устояла бы ни одна женщина. Вполне нормальная реакция, и она ее контролирует.

— Доброе утро, — сказала она.

— Доброе, — улыбнулся в ответ Грант.

— Мы с папой делаем омлет, — объяснила Кэсси.

Шарон подошла и обняла ее.

— Правда, малышка? Ну, если ты взялась за дело, уверена, омлет будет превосходный.

Кэсси медленно обхватила шею Шарон и сомкнула руки.

— Очень вкусно! — восторгалась Шарон через некоторое время, отрезая еще кусочек омлета. В нем было много сыра, копченой ветчины и свежих грибов.

— Что я тебе говорила! — засмеялась Кэсси. — Папа — отличный повар.

— Да, — согласилась Шарон. — Да, он вообще мастер на все руки.

Она посмотрела на него, и их взгляды встретились. Сердце ее забилось, и, как будто почувствовав это, Грант вновь переключил внимание на свою еду.

Кэсси вышла из-за стола первой. Грант отодвинул тарелку и взял кружку с кофе.

— Ты будешь сегодня работать? — спросила Шарон.

— А в чем дело?

— Я думала… Может быть, мы могли бы провести какое-то время вместе. Могли бы пойти покататься на санках или снова на лыжах.

Грант медленно опустил на стол кружку и встал.

— Нет, сегодня не могу. — Он начал убирать со стола тарелки.

— Ты не можешь всегда прятаться за своей работой, Грант. Я надеялась, что ты начал это понимать.

— По-твоему, я прячусь? А я-то думал, что просто выполняю свою работу.

Шарон глубоко вздохнула.

— Конечно, ты работаешь. Но если будешь честен с самим собой, ты признаешь, что отдаешь работе гораздо больше времени, чем требуется. — Она продолжила, не дав ему прервать ее: — Я понимаю, тебе многое пришлось пережить. Но работой горю не поможешь…

— Горю? — тихо повторил он. Шарон кивнула. — Кэсси. Вот, ради кого я работаю. И готов трудиться не покладая рук, без учета времени.

— Именно из-за Кэсси тебе не следует так много работать, — упрямо стояла на своем Шарон. — Девочка нуждается в тебе, а вовсе не в вещах, которые ты ей покупаешь.

— Ты предлагаешь мне бросить работу?

Его голос звучал тихо, даже слишком тихо, и Шарон различила в нем сдерживаемую злость.

— Нет, но…

— Если я такой ужасный отец, то меня удивляет, почему ты не на стороне Хью и Дороти.

— Это не то, что…

Он вышел из кухни, не оглянувшись.

— Я имела в виду совсем другое, — произнесла Шарон в пустой кухне. — А ты предпочел сменить тему, — добавила она, хотя ее никто не слышал.

Ей хотелось пойти за Грантом, убедить его позволить ей помочь ему. Еще никогда в жизни ей так сильно не хотелось помочь другому человеку. Это желание исходило из самой глубины души. Если бы только знать, что для этого нужно сделать.

Грант не считал, что он от чего-то прячется, но слова Шарон задели его, и на следующий день он закончил дела раньше обычного. Правда, в кейс он положил бумаги, с которыми решил поработать после того, как Кэсси уснет.

Золотистый свет из окон дома падал на подъездную дорожку, словно приветствуя Гранта. Дом притягивал его, как никогда раньше. Открыв дверь, он услышал смех, который заставил его улыбнуться. Грант поставил кейс и прошел через кухню в гостиную. Что же он увидел? На спинках стульев, принесенных из кухни, было развешено несколько ярких ковриков. Все это сооружение было похоже на шатер, из-за которого виднелся хвост Бриттани.

— Дома есть кто-нибудь? — спросил он, прокашлявшись.

— Папа! — радостно закричала Кэсси и вихрем вырвалась из-под ковриков. — Ты так рано! — Девочка бросилась к нему, едва не сбив с ног.

Из «шатра» выглянула Шарон.

— У нас чаепитие, — объяснила она. Щеки ее порозовели, глаза тепло сияли.

— И ты заходи к нам, папа. Пожалуйста. — Кэсси тянула его за руку. — Вообще-то мы пьем молоко, но представляем себе, будто это званое чаепитие.

— Ну, если только чашечку, — согласился Грант.

Он не смог устоять перед просьбами дочери. Кэсси обрадовалась еще больше, а улыбка Шарон стала еще нежнее и шире, как бы обволакивая Гранта своим теплом, и он отвел взгляд.

Стоило Гранту забраться в «шатер», как к нему подскочила Бриттани и лизнула в лицо. Шарон схватила щенка и расхохоталась. Грант посмотрел на дочку. Глаза ее сияли, и сердце его переполнилось любовью.

Девочка посмеивалась, пока отец усаживался, скрестив ноги, напротив Шарон. Закусив язык, Кэсси осторожно налила молоко в маленькие чашечки и подала их Гранту и Шарон, не пролив ни капельки. Затем она разложила на тарелочки печенье, села на место и улыбнулась.

— Правда, здорово? — Она отломила печенье и опустила его в молоко.

— Тебе это напоминает о чем-нибудь? — обратился Грант к Шарон.

Та ухмыльнулась.

— Неужто ты говоришь о том случае, когда вместе со своими братьями испортил мне вечеринку?

— Папа, как ты мог? — воскликнула удивленно Кэсси.

— Да, он был главный зачинщик, — улыбнулась Шарон. — Я пригласила подружек на чай, а он и оба твои дядюшки принесли и выпустили своих хомяков, да как закричат: «Мыши!» Ты представить себе не можешь, какой поднялся визг. Семь девчонок орали во все горло. Так напугали одного хомяка, что тот убежал, спрятался. Мы его потом целую неделю искали.

— Папа, — возмутилась Кэсси. — Это вовсе не смешно. — Она закатила глаза. — Попробовал бы Джонни натворить такое, я бы…

— Ставить ему синяки больше не стоит, — прервала ее Шарон.

— Даже если он этого заслуживает?

— Даже если он этого заслуживает, — в один голос ответили Грант и Шарон.

Все трое весело рассмеялись. И еще долго на губах Шарон играла улыбка. Мягкий свет падал на ее лицо, и Грант не мог оторвать взгляда от ее губ. Таких нежных и обольстительных. Он испытывал желание поцеловать их, попробовать на вкус. Глаза, так тепло смотревшие на него и так хорошо ему знакомые, сейчас казались совсем другими. Это были глаза загадочной женщины, таинственные и полные обещания.

Шарон больше не была девчонкой, живущей по соседству, сестрой, которой ему не хватало всю жизнь. Она превратилась в прелестную женщину, которую Гранту хотелось обнять, пусть даже на минуту. Грант вдруг пожалел, что они с ней не одни в полутьме этого «шатра».

— Пойду принесу печенья, — сказала Кэсси и выскочила из «шатра». Бриттани побежала за ней.

— Их водой не разольешь. — Шарон встретилась взглядом с Грантом. Смех медленно стих. — В чем дело? — спросила она. — У меня что-то на лице? — Она подняла руку, и он невольно взял ее.

Глаза Шарон расширились.

Надо остановиться. Иначе Грант сделает что-нибудь такое, о чем они оба будут сожалеть. Но он не остановился.

Голова его склонилась к ее раскрывшимся губам. Удивление или приглашение? Он не стал отвечать на этот вопрос, а придвинулся ближе и коснулся ее губ.

Грант чувствовал, как его желание превращает нежное прикосновение в сладостный поцелуй. Испугавшись самого себя, он отпрянул. Шарон изумленно смотрела на него. Щеки ее горели, губы дрожали. Перед ним была женщина, пережившая мгновение счастья.

— Извини. Мне не следовало этого делать, — хрипло выдавил из себя Грант.

Впредь я должен сдерживать свои желания, думал он. Нельзя вот так пользоваться дружеским расположением Шарон. Ведь можно захотеть и большего.