ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Каждый раз, когда Грант начинал засыпать, он расслаблялся, шевелил то рукой, то ногой и непременно задевал Шарон. И тут же вздрагивал, будто от удара током. И опять — сна ни в одном глазу, тело напряжено от сознания того, что рядом лежит женщина.

Очень желанная женщина. Шарон. В отличие от него спавшая спокойно и будоражившая его мужское воображение, что, по мнению Гранта, было совершенно непозволительно.

Стараясь не поддаваться навязчивым мыслям и образам, Грант вспомнил Шарон восьмилетней девочкой. Тощее существо с длинными руками и ногами, веснушчатым лицом и копной кудряшек, за которые Грант ее постоянно дергал.

Но он помнил ее и другой. Он помнил мягкий взгляд ее карих глаз, смотревших на него с теплотой, шелковистые волосы, в которые хотелось зарыться лицом, улыбку, способную растопить даже айсберг. Шарон всегда была воплощением женственности, всегда влекла к себе.

И сейчас он мог бы повернуться, протянуть руку — и она оказалась бы в его объятиях. Но… нет.

Он лег на живот и уткнулся лицом в подушку. Уснуть не удавалось. Грант взглянул на часы. Половина пятого. Он поднялся, на цыпочках прошел к шкафу, потом в ванную. Одевшись, осторожно прокрался через весь дом на кухню.

Включив кофеварку, он подошел к окну, за которым в темноте то там, то здесь загорались окна домов. Город медленно просыпался. Спустя несколько минут, налив в кружку горячего кофе, Грант устроился на стуле у окна и принялся смотреть на падающий снег. Вначале это были отдельные снежинки, постепенно их становилось все больше и больше. Вскоре они образовали за окном сплошную снежную завесу.

— Вижу, ты не изменяешь своей привычке рано вставать, — раздался в тишине голос Хью. Грант медленно повернул голову. — Где Шарон?

— Еще спит.

— Понятно. Конечно, мы доставляем вам определенные неудобства тем, что остановились у вас, — проговорил Хью, — но мы… очень благодарны вам за это.

— Я сделал это ради Кэсси, — ответил Грант.

Хью хотел было что-то добавить, но, видимо, передумал и взглянул на кофеварку.

— Не возражаешь, если я выпью кофе с тобой?

Когда-то Грант и Хью частенько пили кофе вместе по утрам. Но сейчас Грант не был уверен, что сможет сидеть один на один с тестем и делать вид, будто между ними ничего не произошло. Нет, они пока по разные стороны баррикад.

— Мне пора на работу. Так что пейте без меня. — Грант поднялся и вышел из кухни, не дав себе времени подумать, зачем это Хью понадобилось спозаранку пить с ним кофе. Да Грант и не желал об этом думать. Ведь это Хью начал войну.

* * *

Шарон перекатилась на живот и обхватила руками подушку. Подушка Гранта хранила его запах, и Шарон все теснее и теснее прижималась к ней лицом. И вдруг отпрянула, осознав, что с ней творится. Сердце ее неистово забилось. Щеки обдало жаром. Гранта в спальне не было. Его пижама лежала на полу у шкафа. Посмотрев на часы, Шарон огорчилась, что проспала дольше обычного.

Схватив из шкафа одежду, она заторопилась в ванную, быстро приняла Душ и оделась. В доме было тихо. Ни звука.

На кухне Дороти пила кофе.

— Кэсси и Хью пошли погулять с Бриттани. Грант уехал очень рано на работу. Надеюсь, вы не возражаете, что я сама сварила себе кофе, — сказала она холодно. Взгляд ее был тоже холодным и настороженным.

— Конечно, нет, — ответила Шарон, натянуто улыбнувшись. — Будьте как дома. Может быть, позавтракаете?

Женщина покачала головой. Шарон налила в кружку кофе, потом насыпала в миску кукурузные хлопья, добавила к ним молока и села за стол напротив Дороти.

— Спасибо вам за приглашение остановиться у вас, — нарушила тишину Дороти.

Она говорила, поджимая губы, как будто слова эти были неприятны на вкус.

Шарон поймала взгляд Дороти.

— Мы всегда будем вам рады, ведь мы — одна семья.

Пожилая женщина явно хотела что-то сказать, но замялась и опустила глаза.

— Спасибо, — сказала она чуть погодя, откашлявшись.

— Я не одобряю того, что делаете вы с Хью. Но, по-моему, пока вы здесь, нам следует оставить в стороне наши разногласия. Ради Кэсси. Мы с Грантом хотим только одного — чтобы девочка была счастлива.

Дороти молчала. Шарон принялась за еду и уже почти покончила с хлопьями, когда пожилая женщина заговорила:

— Хью упоминал, что ваши родные одобряют этот… брак. — В ее тоне слышалось сомнение.

— Очень одобряют. Мои родители любят Гранта.

— А где живут ваши родители?

— Сейчас они живут в Аризоне. Я их единственная дочь. После сорока лет на Аляске мама так устала от здешних длинных зим, что ей захотелось уехать туда, где жарко и много солнца. — Шарон улыбнулась. — Она отказывается приехать сюда даже в гости.

— Кэтрин тоже не любила Аляску. Ей здесь было плохо. Думаю, их развод был неминуем, — тихо сказала Дороти.

Шарон молчала. Она ничего не знала об отношении Кэтрин к здешним местам и была поражена, услышав, что Грант и Кэтрин были на грани развода. Да, она знала, что у них в семье нелады, но чтобы настолько…

— А вам, должно быть, здесь нравится, — вновь заговорила Дороти.

— Я — совсем другое дело. — Слова женщины вернули Шарон к действительности. — Я здесь выросла. Это мой дом. Да, зимы здесь бесконечно длинные и темные. Но в ясный солнечный день, будь то зимой или летом, места красивее, чем Валдиз, просто не найти. Я люблю здешнюю природу, реки и горы. Любуюсь орлами, парящими высоко в небе. Обожаю бродить по горам, где иногда можно увидеть медведя. Я люблю даже снег, которого здесь в избытке. Мне нравится атмосфера провинциального города. Здешние люди. А если бы вы видели северное сияние… — Шарон покачала головой. — Не представляю, что смогла бы жить где-нибудь еще, — закончила она.

Дороти внимательно изучала ее поверх края своей кружки.

— Мы очень удивились, когда узнали, что Грант решил так спешно жениться. Вы, должно быть, беременны?

Шарон поперхнулась, едва не захлебнувшись кофе, и поставила кружку на стол. Какое Дороти до этого дело? — с негодованием подумала Шарон. Ей хотелось ответить гостье какой-нибудь колкостью, но она сдержалась.

— Нет. Я не беременна. — Шарон покачала головой.

— Понятно… Мы… мы не могли не удивиться. Вы поженились так быстро… Я хочу сказать, так быстро после того, как Кэтрин… — Дороти замолчала и отпила кофе. Руки ее дрожали. — Хью и я… мы боялись, что своими действиями вынудили Гранта жениться. Хотя я говорила мужу, что Грант не тот человек, которого можно заставить сделать что-то вопреки его желанию.

Шарон подняла кружку, не уверенная, сможет ли проглотить еще кофе.

— Вы собираетесь заводить детей?

Шарон, вздохнув, поставила кружку на стол.

— Нет, — тихо ответила она, желая всем сердцем разозлиться на Дороти, но зная, что не сможет. Даже лучше, если эта женщина задаст все свои вопросы и с этим будет покончено. — Я люблю Кэсси, — продолжала Шарон. — Я всегда любила детей. Но мы с Грантом решили их не иметь. — Она простила себе эту ложь, так как это было ложью лишь наполовину. Поскольку они с Грантом навсегда отказались от интимных отношений, это, естественно, исключало возможность появления детей. И Дороти вовсе не обязательно знать, что Шарон лишена возможности рожать.

* * *

Грант вернулся домой поздно вечером и, войдя в спальню, увидел Шарон.

— Извини, что задержался.

— Я сама только что пришла, — отозвалась она, вешая костюм в шкаф. — Дороти и Хью пригласили нас на ужин.

Она явно собиралась сказать что-то еще, но шагнула к двери, потом остановилась и вновь обернулась к Гранту. Встретив взволнованный взгляд, он понял: что-то не так.

— Почему ты не сказал мне, что вы с Кэтрин были на грани развода?

Вопрос застал его врасплох, и, словно от неожиданного удара ниже пояса, у Гранта перехватило дыхание.

— Мне кажется, я должна была услышать это от тебя, а не от кого-то другого.

— Ты знала, что у нас с Кэтрин были проблемы.

— Да, но проблемы бывают разные. И они не обязательно означают развод.

Грант тяжело вздохнул.

— Что именно тебе хотелось бы знать? — тихо спросил он. — То, что, несмотря на все мои усилия и старания, я так и не смог сделать свою жену счастливой?

Чувство стыда заставило Гранта отвести взгляд. Он был не в силах видеть разочарование, которое наверняка появилось в глазах Шарон.

Она положила руку ему на плечо.

— Я не знаю, что у вас случилось, Грант, но я точно знаю, что ты не отвечаешь за счастье других людей. Ты можешь способствовать этому счастью или наоборот, но, в конце концов, люди сами делают себя или счастливыми, или несчастными. Естественно, исключение составляют маленькие дети. Но Кэтрин была далеко не ребенком.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь.

— Тогда объясни мне.

Ее рука все еще лежала у него на плече. Он мог бы снять ее и уйти, но не сделал этого. Шарон имела право знать правду.

— Кэтрин ненавидела Аляску. И когда я отказался уехать отсюда, она возненавидела меня. — Грант говорил медленно, тяжело. — Она была уже готова развестись со мной, когда узнала, что больна. Она дала мне ясно понять, что только я виноват во всех ее несчастьях. Если бы не я, у нее была бы другая, счастливая жизнь. Она сказала, что я — причина ее страшной болезни.

У Шарон вырвался возглас ужаса.

— Я знал, что это не так, но иногда не мог не задумываться над причиной ее болезни. Заболела бы она, если бы была счастлива? Все, что я делал, было не так. Но Богу известно, как я старался. — Грант сжал руки в кулаки. — Наша любовь умерла задолго до смерти Кэтрин. Задолго.

Грант закрыл глаза. Зачем он все это сказал? От этого откровения он почувствовал себя слабым, беззащитным, не способным справиться с потоком переполнявших его эмоций.

— Кэтрин была не права, — тихо, дрожащим голосом сказала Шарон. — Может, она и не любила Аляску, но ведь она решила выйти за тебя замуж, уже зная, что ты намерен жить здесь. Это был ее выбор, Грант. Что касается жизни на Аляске… Она тоже сделала свой выбор. Если она так ненавидела ее… или тебя, она могла уехать. И я не могу поверить, чтобы кто-то… мог обвинить другого человека в том, что тот стал причиной болезни, природа которой до сих пор непонятна. Не могу поверить… — Голос Шарон прервался. Она перевела дыхание. — Мне очень жаль, что ваш брак оказался несчастливым, — продолжала она уже спокойнее. — Но твоей вины в этом нет. Это я знаю наверняка. В супружеской жизни участвуют двое. И никто не может СДЕЛАТЬ другого счастливым. Счастье — внутри каждого из нас, и только мы сами можем сделать себя счастливыми.

Грант придвинулся к Шарон и через силу улыбнулся.

— Слушай дальше.

Она кивнула.

— Хью и Дороти тоже винили меня во всем. Они не говорили об этом прямо, но я видел это в их взглядах, в их поступках. Они оттолкнули меня, когда я нуждался в их поддержке. Наверное, это было эгоистично с моей стороны и я требовал того, на что не имел права, но мне нужна была их помощь, черт возьми. Я всегда считал их своими родными, но они отвернулись от меня. Итак, прав я или не прав… — Грант глубоко вздохнул, — но, может, теперь ты поймешь, почему мне нелегко простить им то, что они делают сейчас. Почему я не встречаю их с распростертыми объятиями.

Шарон шагнула вперед и обхватила Гранта за плечи.

— Мне очень жаль. Хью и Дороти были не правы. Очень не правы.

О, эти слова! Они будто бальзам лечили израненную душу. Грант не сдержался и еще ближе привлек к себе Шарон.

Она приподнялась на цыпочки и губами коснулась его щеки. Грант слегка повернул голову, и их губы встретились. Это произошло так естественно! Шарон со всей страстью прильнула к Гранту. Их сладостный поцелуй как искра разжег огонь в его душе. Ему захотелось забыть обо всем на свете, о Хью и Дороти, о Кэсси, забыть об ужине… Он сгорал от желания положить Шарон на кровать, снять с нее одежду и…

Шарон застонала от удовольствия. И вдруг они оба поняли, что делают.

— Извини, — хрипло пробормотал Грант.

Она коснулась пальцами его губ. Ее карие глаза были широко раскрыты, а щеки полыхали. О, как Гранту хотелось вновь обнять ее и как он проклинал себя за это желание!

— Не извиняйся, — наконец прошептала Шарон. — Ты не виноват.

Она стояла, дрожа от волнения и все еще ощущая на губах его горячие, упругие губы. Сердце ее зашлось от жажды приблизиться к Гранту, обнять его и окунуться в бездну еще одного поцелуя.

Потому что она любила его.

Изумленная, Шарон стояла неподвижно. Нет, поцелуя явно недостаточно. Ей хотелось большего. Гораздо большего. Господи! Неужели она сошла с ума?

— Пожалуй, мне надо привести себя в порядок, — торопливо произнес Грант и пошел в ванную.

Шарон опустилась на кровать. Ей виделись блестящие глаза Гранта, его крепкие длинные ноги, широкие плечи. Нет, ей нельзя его любить! Это не входило в их договоренность. Да и он сам этого не захочет. Наверное, она действительно сошла с ума.

Но, вопреки сопротивлению Шарон, любовь наполняла ее сердце, и отрицать это было невозможно.

Она любила Гранта, как ни одного мужчину прежде. Это чувство, возникшее еще в детстве и спрятанное в самой глубине души из-за отсутствия надежды на ответную любовь, сейчас обрело такую силу, что пугало ее.

Как она могла не заметить этого в себе раньше? Шарон напрягла память. Но нет, она не могла припомнить ничего подобного тому, что произошло несколько минут назад. Хотя она никогда не скрывала, что любит Гранта как друга, не было ли это чувство чем-то большим изначально? Предложила бы она Гранту жениться на ней, будь это не так?

Вероятно, нет, призналась она себе. А Грант? Он наверняка ни о чем не подозревал. Иначе не согласился бы на ее предложение. Он никогда не ухаживал за ней, никогда не хотел ее любви. Похоже, и сейчас ничего не изменилось.

Что же она сотворила со своей жизнью? Шарон закрыла глаза, перевела дыхание и постаралась успокоиться. Она стала матерью для Кэсси и никогда не пожалеет об этом. Она помогла другу в трудную минуту. А как же любовь?

Если бы только она была способна родить ребенка… И что тогда? Она все равно вела бы себя точно так, как сейчас. То есть скрывала бы свою любовь. Нет, Грант никогда не узнает о ее истинных чувствах.

* * *

Грант опять задержался на работе до поздней ночи. Ужинали без него. Без него и укладывали спать Кэсси. Он очень сожалел об этом, но поделать ничего не мог. Было необходимо подготовить к утру презентацию компаний.

Дома его встретила тишина. Несмотря на страшную усталость, Грант не смог сразу лечь спать. Потирая шею, он снял туфли и в носках отправился на кухню. Он не стал включать свет и подошел к холодильнику.

— Там еще осталось кое-что из китайского ресторана, — неожиданно раздался голос Хью.

Грант мгновенно повернулся.

— Извини, если испугал тебя. — Хью сел за стол, положив на него руки. Он выглядел… постаревшим. — Знаешь, в снегопаде есть что-то умиротворяющее. — Хью замолчал и посмотрел на Гранта. — Кажется, вы с Шарон очень хорошо ладите, — тихо сказал он.

Удивленный, Грант насторожился.

— Наверное, мы надеялись увидеть… в общем… мне казалось… вы не сможете ужиться. Но… — Хью покачал головой, — совершенно очевидно, что вы любите друг друга. Мне очень жаль, что у нас было такое неправильное суждение о тебе.

Почему, черт возьми, Хью решил, будто они с Шарон любят друг друга? Грант не мог этого понять. И не знал, что ответить тестю. Ведь не станет же он доказывать Хью, что тот ошибается и они с Шарон только друзья.

— С тех пор как мы здесь, — продолжал Хью, — мы с Дороти успели многое увидеть и все время делились впечатлениями друг с другом. Совершенно ясно, что Кэсси любит Шарон и… девочка счастлива. — Он понизил голос. — Тяжело сознавать, что жизнь продолжается и без нашей Кэтрин. Но надо смотреть правде в глаза, даже самой грустной. — Было видно, что Хью очень волнуется. — Мы должны попросить прощения за очень многое, Грант. За то, как мы вели себя во время болезни Кэтрин… — Его голос, превратившись в шепот, затих.

Почему? — хотелось спросить Гранту. Почему они отдалились от него, когда заболела Кэтрин? Когда он нуждался в их помощи, как никогда прежде? Почему они затеяли это дело с опекой? Неужели они думают, что могут вот так просто извиниться — и он простит их? Все это только слова, а они бессильны заглушить боль, которую он по-прежнему испытывал при мысли о прошлом.

И все же… он повернулся, шагнул вперед и собрался заговорить. Его пробрала дрожь. Нет, он не мог переступить через мучения, которые пережил из-за Хью и Дороти.

— Забудьте об этом, — угрюмо пробормотал он, не найдя в себе в данный момент слов, действительно означавших прощение. Хью, ничего не отвечая, ждал, и Грант вышел из кухни.

Шарон читала, лежа в кровати. Грант задержался на пороге, затем медленно закрыл за собой дверь.

— Ты видел Хью? Он хотел дождаться тебя. — Она отложила книгу.

Грант молча кивнул.

— У вас был разговор?

— Что-то в этом роде, — выдавил из себя Грант.

— Мне кажется, это необходимо, Грант. Знаю, что тебе трудно, но… Вечером я тоже с ним разговаривала. Думаю… нет, уверена, что они страдают.

— Вот и прекрасно, — вырвалось у него, хотя он совсем не это хотел сказать. — А каково мне? — Он попытался разжечь прежнюю злость, разбередить старые раны. Но вместо этого ощутил лишь безразличие и страх, что он вообще никогда не сможет простить. Ему стало не по себе от этой мысли. Он опустился на пол у кровати и обхватил голову руками. — Не знаю, — прошептал он. — Совершенно не знаю.

Грант не был уверен, к кому обращался с этими словами. И какой смысл в них вкладывал. Давно скрываемые эмоции вдруг вырвались наружу и теперь не поддавались контролю.

— Пойди поговори с ним, — тихо попросила Шарон, садясь позади Гранта, чтобы помассировать ему плечи. Ему так хотелось повернуться, обнять ее и забыть обо всем на свете. Только он и она. Хотя бы на мгновение. Это была не столько физическая потребность, сколько стремление к душевному покою.

— Я не уверен, что смогу простить его.

— Сможешь.

Грант улыбнулся Шарон. Она нисколько не сомневалась, в отличие от него.

— Я могу пойти с тобой, — предложила она.

— Нет. — Грант покачал головой. — Это я должен сделать один.

Присутствие Шарон, ее слова, ее прикосновения придавали ему силу. Каким-то загадочным образом ей удалось убедить его в необходимости поговорить с Хью.

Грант взял руки Шарон в свои, пожал их, поднялся и вышел из спальни. В горле у него пересохло, и весь он был натянут как струна.

Войдя в кухню, он сначала подумал, что там никого нет. Но что это? Услышав приглушенное рыдание, он оторопел. Хью стоял у темного окна. Плечи его тряслись.

Хью вновь всхлипнул, и Гранта пронзила острая боль. Боль, лишь усилившая его мрачное настроение.

— Нет. — Одно-единственное слово вырвалось из глубины его души. Он шагнул вперед и взял Хью за плечо. Тот вздрогнул и попытался высвободиться. Но Грант его не выпустил.

В следующую секунду они уже стискивали друг друга в объятиях. Худоба тестя неожиданно вызвала у Гранта прилив сострадания. В конце концов, перед ним был всего лишь беззащитный старый человек. Сдавленные рыдания и прерывистое дыхание Хью разрывали душу Гранта, из его глаз тоже хлынули слезы. Их боль слилась воедино, и было непонятно, кто кого утешает.

— Мы с тобой точь-в-точь две старые бабки, тебе не кажется? — сказал Хью.

Грант глубоко вздохнул, стараясь справиться со смущением.

— Ладно… — Хью немного отодвинулся. — По крайней мере хоть свидетелей нет. — Он положил руку на плечо Гранту и посмотрел ему в глаза. — Будь добр, выслушай меня.

Эти простые слова, откровенная мольба во взгляде Хью совершенно обезоружили Гранта. Когда-то он любил этого человека — и любит до сих пор. Сей факт не стоило больше отрицать. Грант кивнул, и они сели. Огня не зажигали, понимая, что исповедоваться легче в темноте.

Хью говорил не останавливаясь. О том, что ему и Дороти пришлось пережить, когда они узнали о болезни дочери. Они невольно искали виновного в этой беде. И Грант оказался удобной мишенью. Они оттолкнули его от себя. Отказали ему в помощи. Перестали слушаться разума, заменив его злобой, страхом и горечью.

— Ты был не единственным, с кем мы поступили подобным образом. Спроси всех наших родных и друзей. А когда Кэтрин… не стало, мы словно лишились рассудка. Были уверены, что потеряли тебя. Мысль о том, что мы потеряем и Кэсси, не давала нам покоя. Поэтому мы убедили себя, что должны забрать ее у тебя. Вероятно, мы пытались возместить нашу утрату — Кэтрин. Когда ты женился на Шарон… Это было последней каплей. Наши опасения потерять Кэсси вдруг обрели реальность. Я имею в виду то, что у Шарон — свои родные, у тебя — свои. Мы вам были больше не нужны. — Грант собрался возражать, но Хью поднял руку. — Мы приехали сюда, готовые к сражению за Кэсси. А вместо этого поняли, что она счастлива.

— Она никогда не забудет Кэтрин. Мы этого не допустим, — тихо пообещал Грант.

Хью кивнул и с минуту молчал.

— Я понимаю, что наши прошлые отношения не исправить… но надеюсь, что в один прекрасный день ты сможешь простить нас.

Прощение. Грант считал, что потерял способность прощать. Было бы гораздо удобнее и легче отстраниться, восстановить отчужденность между ними. Но тут он вспомнил твердую уверенность Шарон в том, что он должен и может поступить правильно. Покой и сознание своей силы снизошли на Гранта.

— Похоже, мы уже близки к этому, — сказал он.

* * *

Шарон уже спала, когда Грант вернулся в спальню. Он надел пижаму и тихонько подошел к кровати. Несколько минут он стоял, любуясь Шарон, которая лежала на боку, подложив руку под голову.

Гранту хотелось разбудить ее, коснувшись щеки, и поговорить. Только поговорить, и ничего больше, сказал он себе. Просто побеседовать с другом, кем и была для него Шарон. Если бы не она, Грант так бы и не объяснился с Хью. А сейчас благодаря ей словно гора свалилась с его плеч. Грант не удержался и провел пальцем по ее щеке. Затем поднял с полу книгу, которую она читала перед сном, выключил лампу и скользнул под одеяло. Он слышал легкое дыхание Шарон, ощущал ее тепло. Она перевернулась на спину и положила руку на грудь.

Грант несколько секунд смотрел на ее руку, потом накрыл ее своей. Это получилось само собой, и объяснения этому порыву не было. Он закрыл глаза и заснул. Рука Шарон лежала в его руке.


Хью и Дороти уезжали через два дня.

— Не забывай о своей девочке. Она тебя очень любит, — сказал Хью Гранту, укладывая багаж.

— Я всегда помню о Кэсси, — ответил Грант.

— Я говорю о Шарон.

В аэропорту Дороти отвела Гранта в сторону.

— Это, конечно, не мое дело, но мне все же хотелось бы, чтобы вы с Шарон пересмотрели свое решение не иметь детей. И ты, и она — вы оба замечательные родители. — Грант едва не разинул рот от удивления. Дороти похлопала Гранта по руке. — Подумайте об этом.

Кэсси плакала. Хью и Дороти обняли и поцеловали Шарон. Хью подошел к Гранту.

— Ну, что же… — сказал он, протягивая руку.

Грант взглянул на руку, потом в лицо тестю, шагнул вперед и крепко обнял его.

— Мы ждем вас в гости. Слышите? — Хью отошел. Глаза его блестели.

Грант кивнул, не в силах говорить из-за комка в горле. Он поднял Кэсси на руки. Шарон стояла рядом. И еще несколько минут они смотрели вслед Хью и Дороти, пока те медленно шли к самолету.

Хотя Шарон в тот же вечер перебралась в свою комнату, Гранту все еще казалось, что она рядом. Лежа на спине и глядя в потолок, он вспоминал кудри Шарон, разметавшиеся по подушке, ее густые ресницы, бархатную кожу. В нем разгоралось желание. Нет, только не это! Грант перевернулся и со стоном уткнулся лицом в подушку, которая до сих пор хранила аромат Шарон. Потом столкнул подушку с кровати и усилием воли заставил себя заснуть. Но и во сне его преследовал образ Шарон. Причем в сновидениях ему рисовалось то, о чем он не смел думать днем.

Грант проснулся усталый, разбитый, злясь на себя за то, что не способен управлять своим воображением. Но, стоя под ласковой струей душа, он вновь поймал себя на мыслях о Шарон. Он представил себе, что вот так же ласково могли бы касаться его ее руки. Какого черта?! — почти вслух возмутился Грант, схватил шампунь и принялся яростно мыть голову.

Это безнадежно, решил он со вздохом в конце концов. Желание во сто крат сильнее его. Но ему просто необходимо справиться с ним. Как именно — Грант не имел на этот счет ни малейшего представления.

Может, оно постепенно исчезнет само собой? А может, ему стоит предложить Шарон включить и физические отношения в их супружество?

Ну да, размечтался. В ответ она пошлет его подальше.

А может, и нет.

При этой мысли он замер. Ведь Шарон не сопротивлялась, когда он поцеловал ее. Ей явно было приятно.

Для удовлетворения их обоюдного желания вовсе не обязательно любить друг друга. Шарон здоровая, привлекательная женщина. И, конечно же, испытывает те же физические потребности, что и он.

Грант вышел из душа. Вода смыла с него мыльную пену, но нерешенные проблемы остались при нем.

Загрузка...