Свид 24. Книга 2

Глава 10

Щелкнул переключатель и щит медленно съехал, Ник забрался внутрь громоздкого Свида и пристегнулся ремнями. Руки действовали по привычке, думать не нужно было. Он запустил панель, подключил датчик нейронных связей и стал ждать, когда завершится синхронизация. Почти каждый день ему приходилось сражаться хотя война уже год как закончилась. Несколько раз в неделю он выходил на арену и бился с такими же бойцами, как и он сам.

Первые боевые арены появились на второй месяц после трансляции. Они начали организовывать сражения между бойцами без ведения огня. Беттинговые компании были на грани краха и мигом подхватили эту идею. Ник отдал бы всё, чтобы больше не иметь дела со Свидами, но все вокруг вдруг начали терять работу и терпеть бедствия. Первой вылетела Розалин. Недели три она искала работу, но так и не нашла, центры приёма беженцев были переполнены людьми, где-то ещё шло противостояние с властью, поэтому Завир стал прибежищем для сотен тысяч людей. Жить ей было негде и Ник с Мари приютили её в своей новой квартире, которую сняли ещё до переворота. Нику уже не выплачивали зарплату как военному, деньги на его беттинговом счету быстро таяли, а рядом были две напуганные девушки. Мари также потеряла работу медсестры, центр больше не нуждался в таком количестве сотрудников, так как деятельность заводов Свид почти остановилась. На плечи Ника лег огромный груз ответственности – две девушки и ещё не рождённый ребёнок.

Он явился на боевую арену полный решимости попасть туда, чего бы ему это не стоило. К счастью, его тут же узнали организаторы. Контракт был подписан за пару минут и в этот же вечер он вступил в первый бой, где уверенно одержал победу. Так продолжалось день за днём, каждый вечер он бился с неизвестными ему людьми, разрывая машины в клочья, а деньги лились рекой на его счет. Его беттер активно этому способствовал и уже через месяц, Ник смог себе позволить немного успокоиться. Его странная семья, где Мари и Розалин ежедневно готовы были повырывать друг дружке волосы, хотя бы уже не нищенствовала. Но не долго продлилось его спокойствие, следом потерял работу Марк.

Его держали в центре до последнего, он жил на сущие копейки, продал машину, ночевал только в офисе. А когда собрался уже вернуться к родителям, те ему любезно отказали, так как сами едва сводили концы с концами. Тесная квартира пополнилась ещё одним человеком. Теперь там круглосуточно орали две девушке и в ужасе сидел один парень, а Ник большую часть времени пропадал на работе. Вскоре он нашёл выход из ситуации и нанял Марка к себе, чтобы тот готовил его машину. На что, конечно, очень обиделась Розалин считая себя более достойной этого, но крыть ей было не чем, и она умолкла. Марк из кожи вон лез, чтобы довести корявый Свид до ума при отсутствии ресурсов. Среди прочего персонала он стал чаще замечать своих бывших коллег, которые также влились в новую сферу, боясь остаться без денег. У многих прибывающих бойцов была целая команда техников и инженеров и Марк даже слышал, как к Нику напрашивались люди, но тот всегда отказывал.

В боях участвовал не только Ник, но он всегда был гвоздём программы, за полгода, не было ни одного боя, который бы он проиграл. Имя его быстро разнеслось по всей стране, и именитые бойцы стали приезжать на очные бои с ним, а это сулило новый риск. Здесь в Завире, Ник сталкивался в основном с не очень опытными бойцами, которые не представляли угрозы. Но когда в город стали приезжать бойцы, которые также были на аренах уже не первый день, появился повод для переживаний. Сражения стали тяжелее, он не редко возвращался в ночи с травмами и бесшумно смывал кровь в ванной, чтобы не разбудить остальных, но они и не спали. Все знали, чем он платит за их благополучие.

Марк стал зарабатывать и был уже готов найти новое жильё, когда понял, что уйди он отсюда, Ник сойдёт с ума. Мари всё время лежала и ничего не делала, беременность проходила тяжело, и она всем сердцем возненавидела своего ещё не рождённого ребёнка. Розалин была просто равнодушной к быту, готовить не умела и весь последний год за завтраки, обеды и ужины отвечал Марк. Все уже давно забыли, кто кого любил, кто за кем бегал, странная семейка старалась просто жить рядом и не поубивать друг друга в пылу очередной ссоры. Примирял всех Ник. С его возвращением, все становились чуточку приятнее, хотя он никогда не улыбался и не шутил как прежде. Того Ника, которого они встретили в Свид 24, уже давно не было. Он был измотан, постоянно что-то болело, хотя он и не жаловался, но все видели эти бесконечные бинты, ватные диски багровые от крови, и синяки. Поэтому то и боялись поднимать шум в его присутствии.

Мари даже не старалась искать работу. Её эмоциональное состояние постоянно подтачивалось ужасными, на её взгляд, условиями проживания. В крошечной квартирке ютились четыре человека. Один из которых когда-то был её воздыхателем, вторую она просто не переносила на дух, а третий её наречённый, но не официальный муж, был абсолютно к ней равнодушен. Вся её жизнь словно катилась под гору, ко всему прочему каждая часть тела изнывала от беременности, ноги распухли так, что ни одна пара её красивых туфель больше не была впору, спина не гнулась, даже мыться было сложно, а дотошный Ник следил, чтобы Мари вовремя посещала врача. Вскоре он приобрел машину, старую рухлядь, чтобы в случае родов они оперативно отвезли Мари в роддом. Ответственность за это он поручил и всем остальным жильцам, которые были не сильно рады тому, что скоро их затхлая квартира наполнится ещё и детским ором. Но сменить жильё в первый год не представлялось возможным, арендная плата на фоне постоянно прибывающих беженцев взлетела до небес. Даже Ник со всеми его деньгами не потянул бы новые апартаменты.

В довершение всего этого, ко дню рождения малыша на пороге их квартиры неожиданно для всех появилась Мадам. Ник был на арене, когда Мадам уверенно шагнула за порог навстречу распахнутым объятиям Розалин. Её приняли тепло и радушно, все кроме Мари. Теперь в этой квартире был постоянный запах чего-то жаренного и жирного, от чего всякий раз Мари тошнило.

Мадам после роковой трансляции прогорела на очередной ставке и потеряла всё. Вернуться в свой родной дом она также не смогла, так как денег на дорогу не было, а транспортное сообщение работало с перебоями. Поэтому она долго скиталась по городам в округе Завира, работала то там, то сям и в итоге прознала про квартирку Ника, который вроде, как и зарабатывал не плохо, и ребёночек был на подходе. Это был прекрасный повод заявиться к ним со словами «а кто вам с дитём то поможет ещё». Скандал разразился не шуточный. Марк пытался утихомирить девушек, но всё было безрезультатно, пока не явился Ник. Весь побитый, он едва смог добраться до дома, глаза заплыли от удара о приборную панель, без слов было ясно, что бой оказался гораздо серьёзнее чем обычно. У него не было сил даже выяснять, кто ещё въехал в квартиру, он молча прошёл в ванну и врубил душ на полную.

Бойцы стали сильнее, намного сильнее чем девять месяцев назад. Ему нужны были тренировки, нужен был тот, кто будет ежедневно его натаскивать. Если бы сегодня он проиграл, то потерял бы кучу денег. Пару месяцев назад он проиграл один бой и ставки рухнули в одночасье. Верный беттер делал всё, чтобы удержать наплаву бойца, ведь всего за год конкуренция выросла, и рейтинговая система вернулась. Только теперь, чтобы удержаться в десятке лучших нужно было выигрывать все бои.

Ник стоял под душем, шум воды заглушал скандал за стенкой и напоминал об Анри. Напоминал о том дне, когда он пошёл сторожить душ, пока она мылась, напоминал о том, как она прижималась к нему в темном углу и с волос капала вода, а она тряслась от страха. Он выходил на арену и каждый раз вспоминал Анри, она бы этого точно не одобрила. Со временем её фото исчезли со всех экранов, а в сети, если бы не Марк, невозможно было бы отыскать хоть какие-то намеки на то, что она когда-то существовала. В квартире даже бытовало негласное правило, имя Анри было под запретом, дабы не бередить душу Ника, и он это знал, но как бы все не умалчивали о её существовании, она всё ещё жила в его сердце. Он просыпался и думал о ней, он засыпал и чувствовал, что она рядом, он шёл на арену и слышал её упреки.

Упасть в рейтинге было не самое страшное в аренах, которые словно грибы после дождя, стали появляться по всей Никирии. Самое страшное было погибнуть во время сражения. Добивать соперников было запрещено, но все знали, один точный удар и боец труп. Случаев было множество и все их Ник разбирал досконально. Просил беттера достать ему записи боя, чтобы понимать, где самые уязвимые места.

Выйдя из душа и набравшись сил Ник объявил всем, что теперь ему нужна команда. Так как он никому не доверял, в качестве тренера выбрал Розалин, а Марка попросил найти дополнительных техников для того, чтобы его машину приводили в порядок быстрее и вообще уже давно пора завести запасную. На Мадам он не обращал внимание, ему было уже плевать сколько человек набьётся в их квартиру, так как понимал, насколько сейчас тяжелый период в стране и если он сможет хоть кому-то помочь, то должен это сделать. А черед два дня Мари забрали в больницу.

Роды прошли тяжело, ребёнок был здоров, но Мари ещё почти месяц пробыла в больнице. Ник понимал, что жить в таком месте всей толпой было уже невозможно, да и Мари капала на мозг по теме того, что пора бы уже всех выселить. Тогда Ник купил дом в кредит. Большой двухэтажный дом в пригороде, уже обставленный мебелью с уютной лужайкой перед входом и охраной на въезде в этот район. Мадам и Розалин занялись обустройством детской комнаты, Марк искал запасной Свид и грузовую машину, так как с некоторых пор Ник больше не хотел оставлять машину на складах арены.

Ежедневно Розалин готовила Ника к сражениям, Марк даже раздобыл ей Свид для этого. Она, конечно, тоже просилась на арену, но Ник строго ей запретил. Несмотря на весь её взбалмошный характер Розалин прислушивалась только к нему, мнение остальных было для неё пустым звуков, но, когда Ник своим спокойным голосом, что-то говорил, она была вся внимание. Самое важное качество, которое было в ней это преданность. Ник помогал ей, всегда и делал это по собственному желанию, его не нужно было просить о чем-либо, он словно сам знал, что нужно было именно ей и это подкупило Розалин. Она стала часами пересматривать его бои, искала новые способы борьбы и вместе с Марком обсуждала реновации в Свиде. К моменту как Мари приехала в дом, работа их была уже прописана по часам.

Мари привезли на машине скорой помощи. После кесарева было заражение, которое месяц лечили, и теперь она должна была лежать в постели круглыми сутками, до полного выздоровления. За то время, которое она провела в больнице, Мари жутко исхудала, даже новый дом её не радовал, а тем более ребёнок, который ночами на пролёт орал как резаный. Она уже много раз пожалела о том, что не сделала аборт тогда. В первые минуты его рождения, одурманенная гормонами она нарекла малыша Мерсадом, повод разумеется был, крепкий ген голубых словно небо глаз достался от отца. Ник тоже сразу заприметил этот неповторимый цвет и был даже рад. Точнее Ник был наверно единственным жильцом дома, кто искренне радовался мальчику.

Мадам первые две недели строила из себя истинную бабушку, но постоянно орущий ребёнок сводил её с ума. Эстафету переняла Розалин, она с детства возилась с маленькими детьми в своей семье, но даже этого опыта ей не хватило, чтобы выдержать Мерсада. Марк даже не стал пытаться, о детях он знал меньше всего, поэтому следом взял на себя обязанности ухода за малышом Ник. Днём и после поединков, он уже не мог просто отдохнуть, теперь ему нужно было кормить, поить, менять подгузники, мыть и в целом развлекать неугомонного малыша. Даже с Мари он затихал только во время кормления. Ник держался стоически и спустя месяц страданий и бессонных ночей стал понимать, как общаться с ребёнком. Тогда наступила долгожданная тишина. Мари вздохнула с облегчением. Только те часы, когда Ник был на тренировках или на арене, бразды правления брала Мадам и пыталась по инструкции Ника возиться с малышом.

В это же самое время произошло приятное изменение на аренах, теперь сражаться с лучшими бойцами могли только равные им по рейтингу. Ник больше не тратил время и силы на возню с первогодками, так называли совсем зелёных бойцов. Но теперь ему приходилось встречаться с самими сильными. Арена оплачивала приезд именитых бойцов в Завир, так как сам Ник в силу занятости в доме, не мог покинуть его ни на день. Ему шли на уступки многие, так как он продолжал держать ветвь победителя многие месяцы. Сражения проходили два или три раза в неделю. Тогда Марк и предложил набрать команду бойцов, которых Ник мог бы обучать. Идея не сразу понравилась ему, но беттер поддержал и Ник выделил деньги на аренду одного из складов для их личного клуба и на четвертый месяц второго года, на арену стали выходить протеже Ника. Они подписывали контракт с беттером по которому получали лишь малый процент от выигрыша на арене, а остальное делилось между Марком, Ником и беттером. Желающих вступить в клуб выстроилась очередь, всем было плевать на то сколько они получат. Слава, вот что хотели они. Быть в свете известности Ника, значило стать известным и пробиться на лучшие арены страны, которые за полтора года побили все возможные рекорды по сборам. Теперь на любую арену уже нельзя было попасть просто так, как сделал это Ник в самом начале. Нужно было платить взносы, иметь имя, рейтинг, а это теперь тоже стоило дорого.

За три месяца Ник спокойно закрыл кредит за дом, купил две новых машины для перевозки и заказал на нескольких ещё действующих заводах Свид новые машины. Не дорогие, как его личные, а такие которые подойдут для обучения молодняка. Клуб Ника назвали по фамилии Мерсада – Ардала. Такую же фамилию носил и младший Мерсад. Всё в память о родных и близких. Хотя Мари не оценила этого жеста. В доме у неё продолжалась своя война.

Мари по-прежнему раздражали все эти люди, которые сновали по дому: беттер, имени которого она даже не запомнила, хотя Ник постоянно обращался к нему Смолл; Розалин с которой она ругалась по каждому мелочному поводу, то волосы, оставленные в сливе, то немытая посуда, то просто они цеплялись в разговоре и начинался скандал. Мадам, которая отвечала за готовку, постоянно вступала в спор по поводу еды и бесполезных трат на сладости.

Марк её бесил не меньше, теперь он не выглядел в её глазах таким уж завидным женихом, зато Ник блистал так, как никогда. Его имя красовалось в каждой новостной сводке, журналисты преследовали его повсюду, а деньги, деньги лились рекой как никогда раньше. Зарплата Марка, которую он получал когда-то в Свид 24 даже рядом не стояла. Но больше всего Мари беспокоило, что всё, что имел Ник, не принадлежало ей. Дом был записан на него, все машины были записаны на него, техника и та была в его собственности, только маленький Мерсад мог претендовать на долю от доходов в случае гибели Ника и то лишь на малую часть. Эти мысли не давали Мари покоя, она ночами разрабатывала план по охмурению Ника, но глядя на свою оплывшую фигуру, расстраивалась ещё больше. Она ненавидела своего сын, считая, что он причина тому, в кого она теперь превратилась. Срывалась на нем, когда никого не было дома, выговаривала гадости, хотя малыш ни слова ещё не понимал.

В одну утро она взяла себя в руки. Работы у неё не было, все дела по дому выполняли ею нареченные слуги Мадам, Розалин и Марк. Она начала бегать, мало ела, стала ходить по косметологам, благо Ник не обделял её деньгами. Он вообще никого не обделял деньгами, каждая прихоть будь то новое платье для Мадам, суперсовременная техника для Марка или походы по врачам и стилистам для Мари, всё это выполнялось сиюминутно. Только Розалин от него ничего не просила. Верная и честная до невозможности, она считала, что, итак, слишком много получила от этого несчастного. Она видела его боль даже, когда он играл с ребёнком и улыбался от уха до уха. Её любовь также осталась за линией фронта, и она могла понять всю тоску и горечь Ника. В один из выходных они даже обсудили это, засидевшись на заднем дворике до ночи.

– Как думаешь, скоро откроют границу? – спросила Розалин. Ник тяжело вздохнул.

– Не знаю, по сводкам в Саандоре продолжается борьба за власть, да и у нас есть неспокойные регионы. Пока всё не уляжется не откроют – ему стало до жути больно, потому что неспокойные временя могут тянуться годами, уже прошло полтора года, а ситуация не изменилась.

– Ник, когда откроют я сразу туда поеду, так что работу придётся оставить, извини – Ник усмехнулся.

– Ты думаешь я тут останусь, если откроют границу? – Розалин резко обернулась в сторону Ника, глаза её округлились, она не могла поверить, хотя и знала, что он тоскует по Анри, но не думала, что он готов бросить всё и рвануть туда.

– А как же Мари, Мерсад? Да и все остальные?

– Мари взрослая женщина, она сможет о себе позаботиться, Мерсад достаточно подрос и с ним уже легче справляться. Марк без работы не останется, а что касается Мадам, так пусть живет с Мари, деньги у них будут. Найдут работу в случае чего, чтобы не спустить все мои запасы разом. Тем более клуб уже вполне функционирует и без меня. А если честно, даже если бы здесь было всё плохо, я бы всё равно поехал. Ты можешь мне не верить, но я как будто чувствую, что она жива, и с ней был Мерсад на видео, с ним она не пропадет, нужно будет только найти их – он смотрел в небо, здесь в свете фонарей совсем не было видно звёзд, которые он любил разглядывать на линии фронта во времена затишья.

– Тогда едем вместе, вдвоём будет безопаснее и легче – Розалин была рада, что не одна будет прорываться на ту сторону – ты скучаешь по ней?

– Каждый божий день. Временами я даже надеялся, что во всей этой суматохе, в работе, в сражениях я забуду её, но нет. Каждый раз я выхожу на арену и вижу её. Почему так больно Рози? – Ник и Мадам, были единственные кому было позволено звать Розалин ласковым именем.

– Не знаю, я уверена, мои все мертвы. Сандро ввязался в очень плохую игру и думаю он был первый в списке на казнь. Какой бы он не был умный, его могли вычислить – она сглотнула, но ком оставался в горле. Она уже едва могла вспомнить лицо Сандро, да и если он был ещё жив, то наверно сильно изменился.

– Знаешь, этот пацанёнок, смог провернуть такое, на что никто не решился, да и не додумался бы. Его будет не так просто поймать и тем более убить – ободрял Розалин Ник, хотя сам он в это слабо верил, но знал, что девушке нужна надежда.

– Думаешь? Ну да он необычный, я похоже его даже не знала, а теперь тем более. Что я ему скажу при встрече? Привет, давно не виделись? Глупость какая, а я ещё тогда такую чушь ляпнула по телефону. Вот, кстати, это всё из-за тебя, это ты меня науськал ему позвонить – Ник давил слабый смешок – сказала, что хочу быть его женой. Как в детском саду, мать его. Даже не сказала, что люблю, я даже не знаю, люблю ли? Понимаешь? Я просто хочу его увидеть живым и здоровым, но что чувствую не знаю – она прошлась по сырой от росы траве и замерла в света фонаря, глядя в одну точку. Ник следил за ней взглядом. Ему с трудом верилось, что когда-то Розалин хотела его побить, да даже побила, грозилась ему расправой, а теперь это был его верный товарищ, единственный, кому он мог довериться.

– Да, сложно, но думаю, когда ты его увидишь, то всё поймешь – спокойно ответил Ник. Розалин злобно посмотрела в его строну, зная, что Ник как всегда прав. Она не переставала удивляться его чуткости ко всем, его заботе и силе. Когда дома творился настоящий бардак он находил силы продолжать работать. Да это был не тот вечно ехидный парнишка с сигаретой. Теперь это был ледяной, холодный разум одержимый одной мыслью, найти Анри. Она знала, что он в их арендованном складе часами изучал новости в поисках упоминаний Мерсада или Анри, но всё было тщетно, однако Ник не терял надежды.

– А что ты скажешь, когда увидишь Анри? – украдкой спросила Розалин, произносить её имя было всё также страшно. Ник задумался, на лице заиграла улыбка, он начал в очередной раз представлять их встречу, которую переживал в тумане грез тысячу раз.

– Сначала я умру от счастья – сказал он довольным голосом – а вообще скорее всего говорить начнёт она, скажет, что-то вроде «ах, ты гадёныш, где ты пропадал столько лет?» или «гадёныш, здесь не курят» – Розалин засмеялась, это было похоже на Анри – а вот ещё «сколько можно болтать, ты когда-нибудь затыкаешься»? – они вдвоем похихикали и Ник снова погрузился в свою тоску, прежняя веселость отступила, но те несколько секунд пока на лице его играла улыбка, дали Розалин почву для размышлений.

Розалин была первая, кто заметил необычайное преображение Мари. С каждым днём она стала превращаться в прежнюю огненную красотку, но все воспринимали это как хороший знак. Только Розалин чуяла неладное. Слишком долго она с ней жила, чтобы думать, что Мари просто решила стать красивой, нет. Она видела какие неимоверные усилия прилагает девушка, чтобы каждое утро вставать на пробежку, чтобы отказываться от всех вкусностей стола и грустно грызть сельдерей в сторонке. Теперь она, как и раньше выходила из ванной в боевой раскраске и безупречном наряде. Была добра и обходительна, но только в присутствии Ника. Уже было не сложно догадаться, что задумала девушка. Мари стала напрашиваться с Ником на арену, даже смотрела его бои с выделенной зоны для специальных персон и громко кричала его имя. Стычки между Мари и Розалин участились. Марку часто приходилось оттаскивать разбушевавшихся девушек по углам, чтобы они не начали бить посуду или друг друга. Ему было невдомек, что на самом деле происходило в доме, да и он уже устал ото всего, чтобы обращать внимание и пытаться выяснить причину.

– Розалин, какого черта твои баулы опять на входе, я что должна на каблуках как конь через них скакать? – уже на входе начала Мари в один из дней, когда Ник был на каком-то интервью с беттером. Сегодня все находились дома, кроме него, выходной был ничем не омрачен пока Мари не вернулась с утренней прогулки.

– Можешь просто обойти – рявкнула в ответ Розалин, и Марк сразу почувствовал, как тучи начали сгущаться над его головой. Мари ворвалась в кухню, даже не разуваясь и швырнула рюкзак в лицо Розалин, но та ловко его поймала и положила на стул рядом с собой.

– Мари, Розалин, ну давайте не сегодня, хоть один день можно не ругаться? Мерсад в соседней комнате играет, давайте… – он не успел договорить, как Мари его прервала.

– Да заткнись ты – Розалин вспыхнула.

– Не затыкай его, что он тебе плохого сделал? – она всё ещё сидела, но мышцы ног уже напряглись, готовые поднять её со стула.

– Вы тут живете нахлебники, уже давно могли бы убраться отсюда, не дом, а какое-то общежитие и всех вас содержит Ник – Марк и Розалин переглянулись.

– А тебя, твою мать, кто содержит? – Розалин встала и уперлась кулаками о стол. Марк напрягся ещё больше, он знал, рано или поздно они подерутся и было ощущение, что сегодня.

– А я мать ребёнка, чьим опекуном является Ник, не забывай, пожалуйста, об этом – Мари встала напротив Розалин, теперь их разделял только стол.

– И что? А я его коллега и Марк его коллега, а Мадам нас всех кормит, каждый тут вносит свою лепту. Ты свои тупым мозгом думаешь, что раз родила, то всё, ты царь горы что ли? – Марк поднялся, пора было вмешаться, пока посуда и прочие вещи не полетели по всей кухне.

– Так, Розалин, пойдем выйдем, не стоит ругаться по мелочам – он хотел взять её за руку, ему всегда удавалось утихомирить её, но сегодня она не планировала останавливаться. Ей было жаль Марка, он всегда был в гуще самых серьёзных конфликтов, но никогда не доносил о них Нику, также как и она.

– Марк, иди присмотри за ребёнком – спокойно сказала она, не отводя взгляда от Мари.

– Чтобы вы тут подрались, ну уж нет – Мадам уже спустилась со второго этажа, привлеченная криками внизу. Она также как и Розалин недолюбливала Мари, но в скандалы с той не вступала, боялась, что её тут же погонят из дома. Она встала за стеной и решила послушать чем это закончится.

– Подраться? Да, эта хабалка только это и умеет, даже работу не смогла найти, сидит на шеи Ника «дай мне то, дай мне это» – паясничала Мари, разжигая огонь внутри противницы.

– Если ты не заткнёшь сейчас же свой грязный рот, то да, я его заткну своим кулаком – Мари не боялась Розалин, будучи уверенной, что та боится потерять милость Ника.

– Давай рискни и мигов вылетишь из дома вместе со всей этой шайкой, а ещё и работу потеряешь. Я посмотрю, как вы с Мадам вашей будете побираться на улице – Марк сжал кулаки, ему хотелось самому влепить Мари пощёчину, но он точно знал, что не простит себе этого, поэтому держался изо всех сил. Розалин медленно вышла из-за стола и направилась к Мари.

– Думаешь я не знаю, что ты задумала? Думаешь я не вижу, как у тебя голова кругом пошла, когда ты поняла, что Ник оказывается ещё и умелый бизнесмен, боишься, что выкинет тебя на улицу, найдет другую и уж не дай бог свяжется со мной? Женить его на себе вздумала, так вот, пока я здесь, не бывать этому, пока у меня в руках не будет доказательств, что Анри мертва, а она жива и когда мы её найдем, уж поверь, ты последняя будешь о ком вспомнит Ник – теперь было задето достоинство Мари, её накрыли с поличным, и даже Марк наконец понял, откуда взялась вся эта заинтересованность их работой.

– Анри? Ты действительно думаешь, что эта убогая девчонка мне когда-то была конкуренткой? – Мари выступила вперёд – она бы дала любому, кто бы на неё посмотрел, а тут на тебе Ник, добросердечный, конечно, она ноги раздвинула только так. Она ему даже ребёнка не сможет родить, поэтому трахалась со всеми направо и налево. Ник бы поднялся и понял, что она ему не ровня. Её уровень – это всякие алкаши и сброд, ни лица, ни тела, как и, впрочем, у тебя – на момент Мари остановилась, заметив, как изменилось лицо Розалин, она больше не гневалась, в глазах стоял страх и сожаление – так что да, женю на себе, и ты мне поперёк дороги не встанешь. Сегодня же донесу Нику о том, что ты мне устроила скандал, и как думаешь кому он поверит, милой плачущей девушке или оглобле деревенской? – Мари ждала выпада, но Розалин молчала, как и Марк, тот упрямо смотрел в коридор, самые страшные догадки пронеслись в её голове в этот момент и когда она обернулась они подтвердились. В дверях кухни стоял ошарашенный Ник, лицо горело ни то злобой, ни то ужасом. В глазах застыли слёзы, слишком часто он слышал имя Анри, соседствующее с плохими выражениями, и не мог сдержаться.

В тот день Ник собрал вещи, нашел квартиру поближе к арене и съехал. Как он выяснил такие скандала продолжались изо дня в день, и никто не удосужился ему об этом сообщить. Он злился на Марка и на Розалин, не понимая, как они могли скрывать всё это так долго, почему не сказали, что Мари в доме точно ведьма гоняет всех и угрожает. Он отменил все ближайшие сражения и заперся в квартире с блоком сигарет. Его не задели слова Мари об Анри, он знал свою любовь слишком хорошо, чтобы принять эти слова на веру, но не мог смириться с тем, что весь дом, кого он так оберегал, лгал ему уже почти два года. Если Марка он мог понять, мужчина, возможно он не воспринимал эти ссоры как что-то серьёзно и скидывал это на женскую натуру, то Розалин, её он не мог простить.

Всю неделю телефон разрывался от звонков, пока не села батарейка и не настала долгожданная тишина. Он никому не сообщил, где остановился, единственное, что его тревожило был Мерсад. Маленький Мерсад, который стал заложником всей этой ситуации, а возможно свидетелем. Ник не мог себя простить за то, что малышу пришлось видеть всё это, что он рос среди ссор и скандалов. К концу недели он собрался с силами и поехал в дом.

Всё там было по-прежнему. Мадам суетилась по кухне, Розалин и Марк играли в саду с Мерсадом, а Мари сидела на диване у экрана. Но с его появлением все всполошились.

– Ник, ты вернулся, где ты пропадал? – сокрушалась Мадам, она была первая, кто встретил его. Следом подтянулись остальные.

– Всё хорошо Мадам, не беспокойтесь, мне нужен был отдых, я уже два года без отпуска, могу же я себе разок позволить.

– Можешь, но нужно сообщать об этом – сказала обиженно Мари. Розалин смерила её холодным взглядом.

– Ник, беттер тебя искал, твоё исчезновение подняло на уши всех и как не странно добавило тебе популярности. Ты говорил с ним? – Ник молча кивнул. Всю злобу он оставил в той квартире, да и злиться долго на кого-то разучился, после того как понял, что есть такие люди как Анри, всепрощающие, и не мог позволить себе меньшего.

– У меня для вас объявление – все насторожились – я буду жить в городе, сюда буду приезжать в свободное время. Розалин и Марк, вы можете оставаться здесь, или могу купить вам домик где-нибудь в этом районе, решать вам. Мадам, так как вы несёте всю ответственность за быт, то вы спокойно можете оставаться здесь и заботиться о Мерсаде. Меньше всего бы мне хотелось, чтобы он как-то пострадал от этой ситуации – потом он остановился, переведя взгляд на Мари – я так полагаю, что тебя беспокоит лишь то, что дом не твой. Я перепишу его на тебя, если ты поклянёшься вести себя со всеми домочадцами вежливо и впредь забудешь о ссорах, тем более при Мерсаде. Так же Мадам будет долевым собственником дома, чтобы ты не могла её выселить, женщине некуда идти, и я не позволю тебе делать из неё свою прислугу – он ждал ответа от Мари, но её в корни не устраивало предложение Ника.

– Ты должен жить здесь, Мерсад всю неделю плакал, даже уснуть без тебя не мог. Говоришь, что не хочешь ему навредить, а сам вредишь больше остальных. А что до других, то дом мне не нужен, мне нужен официальный брак, а иначе, я тут всех до сумасшествия доведу – она подошла к нему ближе – условия мне решил ставить, не на ту напал – неожиданно из-за угла появился Смолл. Он деловито прошёлся по кухне.

– Я так полагаю Ник официальный опекун ребёнка – он сделал выразительную паузу и Мари напряглась – а все остальные наверно готовы жизнью поклясться на суде, что Мари плохо обращалась с сыном – ещё одна пауза. Ник подготовился к разговору, знал, как Мари попытается им манипулировать – а значит, мы можем лишить тебя родительских прав и выкинуть на улицу без гроша за душой. Да, ребёнку будет тяжело, но всё то время, что я здесь был, заметил одну вещь, что меньше всех им занималась ты – он ткнул пальцем в напуганную Мари и ехидно улыбнулся. Тишина повисла в кухне, все ждали, что ответит Мари, но она молчала. Мерсад её не сильно волновал, но вот потерять то, что уже заработал Ник не могла, как бы не хотела плюнуть в лицо этим заговорщикам.

– Мне нужно обсудить детали нашей сделки с юристом – «хороший ход» подумал Ник, но беттер его опередил.

– Да, кстати, а с каких денег ты оплатишь услуги юриста? Думаю, бесплатный тебе не особо поможет? – Мари замялась, до сих пор с того, что давал Ник ей не удалось скопить и копейки, особенно в последнее время, когда все деньги уходили на её преображение.

– А вы хотите лишить меня возможности получить то, что я заслужила законно?

– А что ты черт возьми заслужила и какими таким заслугами? – не выдержала Розалин всплеснув руками. Марк взял её за руку и заглянул в глаза всем видом показывая, чтобы она не вмешивалась. Розалин сразу вспомнила то их единственное прикосновение в офисе, ещё до окончания войны и что-то внутри перевернулось, она подчинилась, она всегда ему подчинялась в таких ситуациях. В голове пролетели все те моменты её грандиозных скандалов с Мари и везде присутствовал Марк, который уводил её в сторону, успокаивал и выслушивал жалобы. Теперь до неё дошли слова Ника о домике для них двоих. Его денег вполне хватило бы на два таких, но он сделал акцент на одном, а значит что-то под этим подразумевал.

– Тогда никакой сделки не будет – Мари вышла из кухни.

В последствии Нику удалось уговорить Марка и Розалин пусть не на дом, но на квартиру в центре города, которую выбрал сам. Трехкомнатная квартира, была со вкусом обставлена, и Марк долго не соглашался, сокрушаясь, что цена за такое жильё непомерно высока.

– Мы открыли несколько наших клубов в других городах, прибыль колоссальная, учитывая сколько вы для меня сделали это меньшее чем я могу вам отплатить – спокойно ответил Ник стоя в центре новенькой квартиры. Розалин молча разглядывала документы, юрист и продавец стояли в стороне, ожидая подписания. Её глаза не могли поверить в то, что ещё пара минут и она станет собственницей, пусть не одной, а вместе с Марком, но все-таки квартиры. О таком она и мечтать не могла, но совесть вгрызалась ей в душу острыми коготками.

– Ник, я в жизни не расплачусь с тобой, это слишком дорого – сокрушался Марк. А Ник лишь думал о том, что эти двое точно не поссорятся насчет делёжки квартиры, скорее они поссорятся на почве того, кто больше хочет отказаться безвозмездно от своей доли. На самом деле на две квартиры ему точно бы не хватило. Открытие новых клубов значительно опустошило его кошелёк и не осталось запасов даже на черный день. Сам он арендовал маленькую квартирку возле арены, которая стоила копейки и находилась на первом этаже, да его и не интересовали какие-то хоромы, лишь бы не в том злосчастном доме.

– Марк, и я хотел бы, чтобы ты стал соучредителем компании, возможно скоро я уеду, и кто-то должен будет здесь за всё отвечать. Да и ты слишком много сил потратил на это, чтобы клубы получили своё развитие. Так что заработки твои в разы увеличатся, а твою должность займёт Розалин, расплатитесь – он хохотнул от собственного плана и от того, как две пары глаз шокировано на него смотрели – главное, чтобы каждый день, кто-то из вас обязательно был в тот доме, я не хочу, чтобы Мари оставалась с Мерсадом наедине. Там, конечно, Мадам, но она ведь весь быт на себе держит. Я тоже там буду раза четыре в неделю точно, но больше не могу, не хочу. После всех её тех слов о возможно уже умершей Анри – Розалин подошла к нему уверенным шагом.

– Не смей говорить, что она мертва – бросила она ему.

– Знаешь, пора бы уже посмотреть правде в глаза, возможно она мертва – холодно ответил он и отошёл к окну – но я всё равно поеду её искать.

С тех пор всё пошло своим чередом. Марк и Розалин всегда вместе приезжали в дом, играли и присматривали за Мерсадом, болтая с Мадам, которая рассказывала все сплетни района. Мари почти не показывалась в эти часы. Ник приезжал всё реже и реже. Он стал чаще запираться в своей квартире, часами уставившись в стену, куря и слушая как город бурлит своей невероятной жизнью за окном. Новые клубы стали сильно обеднять его, хотя он планировал взять квартиру, но не решился. Едва хватало на еду, чтобы ещё тратиться на такую роскошь как собственное жилье. Но эти проблемы его беспокоили меньше всего. Чем чаще он оставался один, тем больше погружался в то самое состояние, в каком прибывал, когда узнал, что Анри похитили. Он раз за разом проматывал события того дня ища в какой момент допустил эту оплошность и не находил. Не мог он пойти в сопровождение, не мог заставить бойцов следить только за ней, когда они вели такую большую колонну, но чувство вины не покидало его. Он стал задумываться уже о своей смерти, как бы это облегчило его страдания, но не мог решиться.

Мари не теряла времени зря. Дождавшись, когда Ник наконец успокоится, она принялась тратить его деньги на юристов, выясняя как выйти из такого сложно положения, но все как один уверяли, что идеальный выход – это брак с Ником, а потом развод. В таком случае она с лёгкостью отсудит у него львиную долю имущества, да ещё и будет получать ежемесячные пособия с его доходов. Однако, Ник не шёл с ней на контакт, даже не говорил, что стало давить не только на её меркантильную сторону души, но на эмоциональную. Лежа в ванне часами, она вспоминала, как Ник заступился за неё перед матерью, как тащил все эти долгие два года на себе всю эту свору людей, принимая их как должное. В меньшей степени её заботило, что её собственный сын всё чаще стал замечать отсутствие Ника, который ему заменял отца. Он плакал ночами и первое его слово, конечно, было имя Ника. Мадам старалась отвлекать его как могла, но малыш не унимался, чем только раздражал Мари ещё больше.

Помощь пришла откуда не ждали. Мать Мари неожиданно заявилась на пороге их дома. Она не переставала следить за судьбой дочери, хоть и не сильно была ею обеспокоена, но, когда даже её подруги начали судачить о том каких вершин, достиг Ник всего за два года, не могла остаться в стороне. Её хвалили родственники, что Мари выбрала такую удачную партию и живет теперь в чуть ли не самом дорогом районе города. Большинство действительно верили в то, что Мари и Ник семейная пара. Лишь единицам было известно, что между ними нет никакой привязанность. Поэтому мать была обескуражена, узнав уже от дочери, как в действительности обстоят их семейные дела. Обсудив все детали с Мари, было принято решение завоевать Ника всеми возможными способами. Теперь женщина с железной клюкой по имени Маргарет, стала постоянным гостем в их доме и с каждым приходом Ника лезла ему под кожу как только могла.

– Больше всего на свете боялась, что моя дочь останется без мужа, но никогда бы не подумала, что есть ещё куда больший страх, что мой внук останется без отца. Я знаю, что значит растить детей без отца, уж поверь моему горькому опыту, хорошей жизни у него уже не будет – Ник настороженно посмотрел на неё, он рос без отца и вроде ничего в этом плохого не видел – кто же будет его опорой как мужчина? Дядя? Да, дочь моя дура, но лишать ребёнка отцовства, тем более, когда ты уже, по сути, его отец. Не по крови, но по душе, он же весь в тебя. А в школе, что будут говорить, с его то цветом глаз? Да его забьют там – эти слова задели Ника за живое, он знал не понаслышке, что такое буллинг и хотел бы всеми силами отгородить Мерсада от этого – вот знали бы они, что его отец известный боец, другое дело. А опекун, да кто он такой ему, никто. А какого ему будет, когда он подрастёт и поймёт, что ты ради какой-то девушки отказался от жалкой бумажульки, какой-то брак, да никакие деньги такую рану не залечат – она видела, как лицо Ника меняется с каждым её словом, но их прервала Розалин.

– Тогда-то Ник ему и объяснит, что такое настоящая любовь, что отказался он от этого не из-за сына, а из любви к девушке – слова её были словно луч света во всем этом мире интриг.

– Да, приятно ему будет узнать, что Ник выбрал девушку, а не ребёнка, которого растил с малых лет – луч погас – да и кто знает, что там с вашей девушкой, дай бог живая, а если и живая, то женщина тоже человек, тоже хочет тепла и не известно в чьих объятиях она сейчас – эти слова ударили как гром среди ясного неба. Розалин заметила, как помрачнело лицо Ника. Ей хотелось его переубедить, хотелось объяснить, что появление Маргарет в доме, её слова, очередная уловка Мари, но Ник быстро собрался и уехал. Теперь это было его типичное поведение – убегать от серьёзных разговоров.

За всё это время Ник не допускал даже мысли, что Анри может за это время найти кого-то ещё. Никто на это ему раньше не намекал, все свято верили в верность и чистоту намерений девушки. Однако стоило ему сесть за Свид перед очередным боем и тут же всплыло ехидное лицо Мерсада. Да, Ник никогда не отрицал, что внешность этого человека была необычайно привлекательна, но поверить в то, что Анри могла влюбиться в него не мог. Однако слова Маргарет сильно подточили его былую уверенность. В этот день он сражался как никогда, вкладывая в каждый удар всю свою злобу и боль. Победа не заставила ждать, зал аплодировал, но только лицо Ника осталось неизменным.

План пожилой женщины работал как часы. Она даже заставила Мари пересмотреть свое поведение по отношению к ребёнку, заставляя её больше времени проводить с ним.

– Ты видела, как он привязан к Мерсаду, да он в нём души не чает – поучала Маргарет – через него, через своего сына ты сможешь добраться до его сердца. А ещё извинись перед всеми, покайся, мол чувствуешь себя не нужной, напуганной, тебе страшно. Мужчины любят оберегать слабых, тем более Ник, посмотри, собрал приют неимущих. Экое дело – и дело пошло. Мари отодвинула всю свою гордость в сторону, стала добрее, поочерёдно пытаясь наладить отношения со всеми. Конечно, Мадам её простила не задумываясь, крепко расцеловав. Она разделяла точку зрения Маргарет, что Мари и Ник давно уже должны быть семьёй, а то, что было в прошлом, должно остаться в прошлом. Марк также не особо противился, мягко улыбнулся и не более. В нём уже давно что-то внутри выгорело, как плата в бракованном Свиде, что он больше ничего не чувствовал к её словам.

Сложнее дела обстояли с Розалин. Выловить её без Марка было бы не самой лучшей идей, так как в его присутствии она хоть как-то себя контролировала. Поэтому в один из дней, Мари дождалась, когда оба соберутся на кухне, чтобы поговорить.

– Розалин, мне нужно с тобой поговорить – сказала она и голос её журчал как горный ручей.

– Чего ещё? – рявкнула Розалин по своему обыкновению.

– Я хотела бы извиниться за свои слова и свое поведение. Мне очень жаль, что тебе пришлось терпеть меня всё это время и надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить – она потупила глаза в стол, теребя салфетку в руках, всё было разыграно как по сценарию. Розалин даже бровью не повела. Она знала, что с появлением Маргарет Мари стала опять трансформироваться, теперь это была не просто пылкая красотка, но и образцовая мать. Всё чаще она стала просить Ника съездить с ней и малышом то в парк на прогулку, то в детский центр, он послушно соглашался и вез их на машине. Мари вела с ним непринуждённую беседу, рассказывала об успехах Мерсада и на глазах Ника играла с сыном как любящая мать.

В один из летних дней, когда она устроила небольшой пикник в парке, было принято решение принести свои извинения Нику. Текст был написан заранее и цензор-мать, внеся свои правки одобрила финальный вариант.

– Ник, я хотела попросить у тебя прощения за всё, что сделала и наговорила. Я знаю, я была невыносима, а ты безропотно тащил меня, нас всех. Прости – она сделала наигранную паузу, чтобы оценить, насколько Ник внимательно её слушает – и за Анри, за те слова, прости. Всему этому только одна причина, я никогда не смогу себя простить, что в тот день не смогла её вытащить, что вот мы с ней шли и шутили о прошлой ночи, а в другой её уже волокут в машину – она тяжело вздохнула, Ник молчал – мне не даёт это покоя, ты сам знаешь какие мы были с ней подруги. Видимо только поэтому я срываюсь и ненавижу всех и вся, что её нет рядом, что я не могу прийти к ней и пожаловаться на жизнь, она ведь всегда меня слушала и будь сейчас рядом точно дала бы какой-то совет, но её нет и в этом виновата я – она заглянула в глаза Ника, но те упрямо смотрели в небо, где спешили облака.

В тот день Ник так ничего и не ответил. Мари гадала, попали ли её слова в цель, а когда они вернулись домой, мать стала добивать их очередными наставлениями о браке, семейной жизни, отцовстве. Розалин была свидетелем этого хорошо разыгранного шоу, но говорить о чем-то Нику не стала. Он давно отгородился от неё стеной недоверия, если уж он ей не верит, то как поверит Мари.

– Ты же не думаешь, что я на это куплюсь? – Розалин резко встала и подошла к Мари, но та лишь скромно опустила глазки в пол и часто заморгала – мне то не дури голову.

– Розалин, о чем-ты? – в глазах её стояли слезы, которые она последние две минуты усиленно давила из глаз – я знаю, что ты мне не веришь и никогда не простишь, но я должна была это сказать – прошептала она и тихо ушла из кухни.

– Ты думаешь она лжёт? – удивлённо спросил Марк, ему казалось, что возможно Мари была в какой-то депрессии всё это время и вот наконец пришла в себя.

– Вот только не говори, что ты купился на это шоу? – она увидела озадаченность на лице Марка и всплеснула руками – ты серьёзно? – они ещё долго спорили уже в машине по дороге домой, врёт ли Мари, но так и не пришли к общему мнению. Однако, в большей степени их волновало, как Ник отреагирует на всё это. Будь то шоу или действительно Мари раскаивается, все понимали, что от него ждут решения, а он с ним не спешил.

Смолл уже уложил своих детей и сам готовился ко сну, когда в дверь неожиданно постучали. На пороге стоял Ник. Без слов они вышли на улицу и сели в машину.

– Что-то случилось? – начал Смолл, разрушив затянувшееся молчание.

– Мари извинилась передо мной – он потер лоб и потянулся за сигаретами – более того она извинилась перед всеми. Может, конечно, не без влияние этой старухи, но всё выглядит так, будто она отошла от чего-то, от какого-то своего состояния. Она всё время проводит с Мерсадом, мы выезжаем как семья в город, гуляем, всё как у людей, ну ты понимаешь – Смолл кивнул, изменения Мари не остались без его внимания – и она не говорит о браке, о сделке, нет, просто живет и никого не обижает. Даже с Мадам они могут болтать на кухне до самой темноты. Я слышал о послеродовой депрессии, которая может изменить женщину до неузнаваемости, а мы в силу своей занятости просто могли не заметить этого. Может прощение матери вытащило её на свет божий, я не знаю. Но Мадам и Маргарет давят на меня браком, тем как это может сказаться на Мерсаде. Вот что я должен сделать? – Смолл замолчал, он уже давно обдумывал это. Последние фотографии в сети Ника и Мари с ребёнком в парке вызвали волну одобрения среди поклонников, это выбило им несколько новых рекламных контрактов, что Смоллу было на руку, но он уже давно знал Ника и понимал, что тот с его лёгкой руки точно не согласится на брак, нужно было действовать осторожно.

– Ник, ты должен наконец понять, что есть семья, а есть работа. Я могу смотреть на твою ситуации только со стороны работы. Ты может не замечаешь, как ежемесячно увеличивается наш штат сотрудников, может не думать о тех людях, которые сейчас работают на нас и благодаря нам выплачивают долги, заводят семьи и в целом улучшают своё положение. Но ты как глава компании должен понимать, что несёшь ответственность не только за тот узкий круг твоих друзей, но и за тысячу человек, которые трудятся, чтобы увеличить твой капитал – он уставился на Ника.

– И что ты предлагаешь? Жениться? Но я не могу, я не люблю, понимаешь. Я обещал Анри – прошептал он.

– Ник, это будет не пышная свадьба с брачной ночью, как в лучших традициях старины. Это будет деловое соглашение, где обе стороны будут придерживаться определённых правил. Если Анри появится, ты всё сможешь объяснить, что это на благо растущего бизнеса. Но ты должен помнить, что ни ты, ни я не знаем, когда откроют границы, может завтра, а может через десять лет, а может и никогда. А если и откроют, то нет никакой гарантии, что она жива. Мне очень жаль, Ник, но я руководствуюсь цифрами, а не чувствами – он опустил голову ища дополнительные аргументы – что не говори, а твоя странная связь с Мари идёт на пользу нашему делу. У неё яркая внешность, журналы стали замечать её преображение, не пройдет и двух месяцев, как лучшие дома моды начнут копировать её стиль. Вдвоем вы просто двигатель компании, ты сильный и безжалостный боец, она любящая красивая жена и мать. Ты сам без моих объяснений это прекрасно понимаешь. Верить или не верить её искренности твоё дело, я сужу лишь по тому, как прибыль капает на наш счёт – он умолк. Ник докурил сигарету и потушил в пепельницу в двери.

– Я не могу – он боялся сказать Смоллу, что вообще давно уже думает отойти от дел, был бы рад работать просто механиком, лишь бы не быть связанным по рукам и ногам, но сумасшедший успех клубов, его популярность заставляли продолжать идти на арену каждый раз. Последние бои дались ему особенно тяжело, почти не было времени на восстановление, раны не успевали зажить, а он уже садился в машину. Ник был измотан не только морально, но и физически. Он привык к постоянной боли, головой мог заставить терпеть всё это, но тело начинало сдавать – здесь даже дело не в том врет Мари или нет, есть Анри и никого больше рядом со мной не будет. Я не буду жениться ни при каком условии, но Мерсад, если пострадает ещё и он – Ник покачал головой – все говорят, что с таким цветом глаз он будет изгоем, что будь у него отец, всё было бы по-другому.

– Да, Мерсаду будет нелегко здесь прижиться, хотя конечно в частных школа ситуация иная, но с вашей то известностью его будут донимать вопросами, почему ты не усыновил его, хотя растил – Смолл с упреком посмотрел на Ника – твоя жизнь теперь не твоя личная, она видна общественности.

Смолл ушёл, так и не дождавшись ответа от Ника, который метался между возможно уже умершей Анри и совсем маленьким и беззащитным Мерсадом. Решение, казалось, была на поверхности и Ник уже всё понимал, его либо дожмут, либо он сам себя съест своими муками. Но в этот же момент он вспомнил одну деталь – Анри не могла иметь детей. Сердце его разбилось на кусочки. «Она будет смотреть на меня, а я отец, муж и порядочный семьянин. Она простит, конечно, всё простит, но внутри ей будет больно».