Свидание в лифте

Глава 21. Лёша

Формат отношений, при котором мне в лоб сказали, что спим мы временно, начал больше напрягать, чем приносить удовольствие.

По сути, между нами с Юлей ничего не изменилось. Я всё так же прихожу к ней вечером после того, как уснёт Варя. Мы трахаемся, Юля меня кормит, и на этом расходимся. Я возвращаюсь к себе сытый и удовлетворенной, но с полным ощущением, что стал проституткой, спящей за еду.

Юля избегает личные темы, переводит всё в шутку и вообще ничего не хочет рассказывать о себе. Это напрягает. Очень сильно. Если изначально было даже круто осознавать, что я нашёл ту самую, которая не парит мозги и не лезет в голову, то всего за пару недель ненапряжного секса появилось ощущение, что хоть мы и имеем полный доступ к телам друг друга, но между нашими головами при этом толстая бетонная стена. Каждый сам себе на уме. С разницей разве что в том, что, в целом, я готов рассказать Юле обо всём, о чем она может спросить. Вот только она ни о чём не спрашивает. Вообще.

Да и по Варе я, честно говоря, скучаю. Редкие разговоры с ней в лифте — наверное, то единственное светлое, что есть в наших странных отношениях с Юлей. Я вижу их с балкона вечерами играющими на детской площадке и ловлю себя на мысли, что хочу побеситься с ними, но вынужден прижать свой зад, ибо обещал Юле пореже попадаться на глаза Варе.

Так и живём: вроде, что-то и есть между нами, но всё закрыто.

А с сегодняшнего дня мне ещё и к Юле нельзя, так как у неё начались «эти», чтоб их, дни. Поэтому сегодняшним вечером я кукую в своей квартире и слушаю, как внизу смеются Варя и Юля, как обычно, весело проводя очередной вечер.

У них не изменилось ничего. Со мной или без меня. Неважно. У меня же, какого-то хрена, перевернулось всё, и я не знаю, как вернуться в привычное русло.

Сидя на диване, вспомнил про переписку Юля с тем типом. И вспомнил её уверенность в том, что я тоже с кем-то переписываюсь.

А почему бы и нет?

Какого хрена я зациклился на одной мамашке-кучеряшке? Напишу кому-нибудь.

Взял телефон, открыл соцсеть и написал первой попавшейся, которой в сети на данный момент не было. Но, стоило мне отправить ей банальное «привет», как она тут же появилась и написала мне целую, мать её, поэму с кучей вопросов о том, куда я пропал и когда к ней приеду.

Проигнорировал. Написал другой. Реакция почти та же. Слово за слово, написал ещё и своим корешам, и вот я уже еду в клуб, где всего меньше трёх недель назад частенько зависал в веселой компании после работы.

Та же музыка, девчонки, похожие одна на другую — томно смотрят мне в глаза, касаются плеч, шеи, рук, свободно садятся на колени и трутся костлявым задом о мой пах. Мёртвый сегодня пах.

— Что с тобой, Лёш? — проблеяла одна из них, пытаясь перекричать музыку. Липкими губами коснулась мочки уха, из-за чего я рефлекторно поспешил отереть эту хрень о плечо.

— Что со мной? — спросил я без интереса, поставив бутылку с пивом на её колено.

— Ты какой-то скучный сегодня. Долго не появлялся и будто совсем не соскучился, — дула она обижено губки, водя ногтем по моей щеке и шее. А затем сменила голосок с писклявого на томный. — Может, уединимся где-нибудь? В машине или в кабинке туалета, как ты любишь?

— Я это… сру дома теперь, — выронил я и посмотрел в сторону своих ног, чтобы понимать, в какую сторону можно скинуть девчонку.

— В смысле? — не поняла она, когда я поставил её на ноги и встал, оставив недопитое пиво на столике. — Ты куда, Лёш?

— Домой. Устал, — бросил я, обходя её.

Попрощался с пацанами, которые тоже оказались недовольны тем, что сегодня я сваливаю раньше обычного, и, сев в машину, поехал домой.

Откинул идиотское желание припарковать свою машину поперек Юлиной, и припарковался, как положено.

Подался вперед, обхватил руль руками и положив на них подбородок, посмотрел на давно спящую многоэтажку. Свет горел лишь в нескольких окнах. В квартире Юли свет был погашен.

Вынул из кармана куртки телефон и залез на её страницу, думая, что бы такое написать, чтобы она ответила и позвала к себе.

В сети была всего двадцать минут назад. А время уже давно перевалило за полночь.

Волна злости прокатилась по коже от понимания, что всё это время она могла переписываться с тем типом. В конце концов, что ей мешает это делать? Ничего.

Полистал нашу переписку, вспомнил самые прикольные моменты и что было после. Поджав губы, обдумал, что ей написать, но ничего кроме того, чтобы напроситься к ней в гости, не придумал.

Я: «Покормишь? Обещаю не трахать»

Отправил, но ответа не дождался даже утром. Полный игнор. Хотя в сети она с утра была.

На работу я сегодня опоздал. Тупо проспал. Оно и к лучшему. Так проще выполнять своё обещание не попадаться на глаза Варе. Иначе велика вероятность встретиться с ней в лифте, а я уже не знаю, какую придумать отговорку на её просьбу зайти к ним в гости.

После неторопливого душа надел джинсы и, налив себе чай, бездумно листал ленту соцсети. Стало скучно. Вышел на балкон, поёжился от ноябрьской прохлады и застыл, не донеся кружку с чаем до рта.

Откуда-то доносился стон. Женский. Страстный. Жаждущий.

Завис, всеми силами отгоняя мысли о том, что стоны доносятся из Юлиной квартиры.

Но сколько бы я ни крутил головой, сколько бы не пытался убедить себя в том, что стоны доносятся из других квартир, всё более чётко понимал, что стоны исходят именно из Юлиной квартиры.

Всеми силами понадеялся на то, что Юля забавляется с вибратором, но между стонами услышал мужское бормотание. Чётко и ясно.

Взгляд в ту же секунду перекрыло красной пеленой.

Не помню, куда и в какую секунду и поставил кружку с горячим чаем. Возможно, вообще сбросил с балкона. Не знаю.

Рванул к двери, чтобы выйти из квартиры и спуститься вниз, но каким-то чудом остановил себя. сжал кулаки и, не сдержавшись, ударил по дверному полотну. Этого оказалось мало.

Мысленно пытался успокоить себя тем, что мы с Юлей друг другу никто, клятв верности не было, нормальных отношений между нами тоже нет. Но тут же отбросил эти идиотские неработающие мысли, понимая, что заслуживаю хотя бы честности.

Маленькой, но, сука, честности.

Могла бы не врать про «эти» дни и честно сказать, что хочет трахаться с кем-то другим.

Я бы, конечно, нихрена не понял, но зато знал бы, что мне больше нечего ждать и не на что надеяться.

Хотя…

Так тебе, пидор, и надо!

Сам-то вчера вечером зачем в клуб ездил? Коктейли попить? Пиздобол!

С другой стороны, у меня не встал бы на другую даже под гипнозом. Потому что вся голова забита кудрявой ведьмой, которая не даёт никакой определенности в том, что между нами происходит. А я даже сам себе не могу объяснить, нахрена мне сдалась эта самая определенность? Для чего? Отношений захотел? Настоящих? Получай, мудень!

Хоть я и отошёл подальше от балкона, но стоны снизу словно специально становились всё громче.

Планку сорвало. Как был, в носках и только джинсах, я вышел из своей квартиры, подошёл к лифту и остервенело стал нажимать кнопку.

Терпения не хватило. Сорвался вниз по лестнице. Стал звонить и стучать в дверь Юлиной квартиры.

Играть в Отелло я не хотел. Мысли о том, чтобы ударить Юлю или причинить ей хоть каплю боли у меня не было. Я просто хотел посмотреть в её синие глаза и увидеть в них, наконец-то, правду.

А вот размозжить голову тому, с кем она там сейчас трахалась — хотелось очень.

Дверь открылась ровно в тот момент, когда я готов был вынести её с петель.

За порогом стоял такой же голый по пояс, как я, мудак. С той только разницей, что этот хрен был в брюках, которые даже застегнуть не успел, и какого-то лешего улыбался мне псевдоинтеллигентной улыбочкой. Типа извинялся за то, что громко ебёт… мою девушку.

Ровно в эту улыбку ему и прилетел мой кулак.

Либо я был настолько зол, либо этот гондон не ожидал, что ему может прилететь по зубам, но одного удара хватило, чтобы его отбросило в стену прихожей.

Я не стал на нём зацикливаться. Широкими резкими шагами прошёл в квартиру, ища взглядом Юлю, чтобы увидеть её глаза и поставить на всём окончательную точку.

С болью в сердце рванул в её комнату, мысленно умоляя, чтобы она не трахалась ни с кем кроме меня хотя бы в своей комнате.

Кровать оказалась заправлена и даже не помята.

На секунду стало легче дышать.

Той же широкой решительной походкой прошёл в кухню-гостиную и опешил, увидев там у дивана смутно знакомую брюнетку, которая, явно голая, прижимала одеяло к груди и ошарашенно смотрела на меня.

— Катя, закройся в какой-нибудь из комнат! — кричал идущий на меня интеллигент с окровавленным лицом.

— Ты что наделал, мудак! — взвилась эта Катя и рванула к полуголому мужику, который пытался запрятать её за свою спину. Но девка упрямо пыталась разглядеть, из какой дырки текла кровь на лице её ёбаря.

— Где Юля? — спросил я, глядя на них двоих и сжимая кулаки. Начал думать о том, что здесь была оргия.

— Какая, нахрен, Юля?! — верещала девка. — На работе она, придурок! А мы друзья её… Русик, больно? Покажи, — кудахтала она.

Ярость и красная пелена с глаз сошли так же быстро, как накатили. Волна облегчения и слабости прокатилась по всему телу.

Это не Юля. Не она. Моя девочка на работе.

Кажется, я даже улыбнулся. А, судя по лицам этих двоих, именно это я и сделал.

Посмотрел на девку и в том, во что она была завёрнута, узнал Варин плед.

Снова захотелось кому-нибудь втащить.

— Это детский плед, извращенцы, — указал я.

— Пошёл вон отсюда! — завизжала темноволосая истеричка. Мужик стоял наготове, чтобы защитить свою ненормальную курицу, которую, похоже, из-за меня не дожарил, оттого она и злая такая.

Игнорируя её вопли, я подошёл к мужику и протянул ему руку для пожатия.

— Слушай, дружище, прости. Я думал тут моя Юлька с кем-то… Сам понимаешь. Короче, сорвало башню.

Мужик несколько секунд думал, глядя на мою руку, а затем крепко пожал.

— Понимаю, — выдохнул он.

— Руки убрал! — его истеричка ударила нас по рукам и со злостью и брезгливостью отшвырнула мою кисть. Яростно сверкая на меня тёмными глазами, вновь попыталась спрятать своего бойфренда за себя. — А ты, мудак, прежде чем заявлять свои права на женщину, подарил бы ей хоть один цветочек. А то приходишь на всё готовенькое — жрёшь и трахаешься. А Юля, между прочим, девушка! Красивая и ухоженная. А не какая-то твоя очередная давалка…

— Катя, не лезь в чужие отношения, — аккуратно пытался утихомирить свою занозу мужик.

— Хочу и лезу! — вякнула та, впившись в меня ненавидящим взглядом. — Тем более, какие там, нахрен, отношения?! Он приходит сюда только для того, чтобы пожрать и потрахаться. Удобно устроился? Ничего не смущает? Да даже если бы это Юля сейчас трахалась с кем-то, то имела бы на это полное право. Ясно тебе? Потому что ты не сделал ничего, чтобы требовать от неё верности и считать своей! Ты только тратишь её время и занимаешь чужое место!

Стиснув зубы, я выслушал каждое слово, что эта истеричка выплюнула мне в лицо.

Не сказав более ни слова, вышел из квартиры, поднялся к себе, обнаружив, что даже не закрыл дверь. При желании из хаты можно было вынести всё, пока я там внизу играл в идиота.

На работу не поехал. На душе было дерьмово. В голове, непрошенной мелодией крутились слова той истерички. Не знаю, почему, но, какого-то хрена, они запали очень глубоко.

Я почувствовал настоящую вину перед Юлей. За свою выходку с её ебущимися друзьями. За то, что реально не сделал ничего для неё. А о каких-то там цветах я ни разу даже не задумался. Всё как-то само собой шло и складывалось.

И это чувство вины заставило меня убраться в квартире. Как бывало в детстве, когда точно знаешь, что накосячил и пытаешься навести порядок в своей комнате, чтобы хоть сколько-нибудь минимизировать гарантированные поджопники от родителей.

В своей уборке я увлёкся так сильно, что собрал кровать, тумбочки и даже шкаф. Короче, полностью обустроил комнату, о которой даже не вспоминал со дня переезда в эту квартиру.

Вечером, собирая инструменты, которые, кстати, я сегодня же и купил, услышал звонок в дверь. Короткий, но очень говорящий.

Говорящий о том, что мне пиздец. Прямо сейчас.

Подошёл к двери, посмотрел в глазок — хотя прекрасно понимал, кто там — и увидел Юлю. Будто видящую меня прямо через глазок и злую настолько, что даже ещё не открыв дверь, почувствовал, как крепко она схватила меня за яйца.