Я работаю обычным кадровиком на молочном заводе. Нет, здесь не воняет и даже не ходят коровы.
Здесь чисто, стерильно, всё блестит и сияет. Даже улыбки работников, особенно тех, кто ещё со времен девяностых носит золотые или серебряные коронки. Работники в белых халатах, шапочках, перчатках и даже в бахилах. Имеется своя достаточно внушительная лаборатория.
Молоко на завод привозят в больших цистернах из пунктов приема молока, расположенных в близлежащих районах, поэтому коров у завода не было и нет.
Мне нравится моя работа, нравится коллектив, нравится, что все простые и понятные. И никто не считает меня злой сукой в юбке, как было на предыдущем месте работы в автосалоне с дорогущими элитными машинами.
Я долго решалась на работу в этом месте, боясь неудобства из-за того, что завод находится за чертой города. Но уже два года ни о чём не жалею. Зарплата позволяет ни в чем не нуждаться ни мне, ни дочке. Я даже машину смогла себе купить. Маленькую, «типично бабскую» — как её называют, но нам с Варей больше и не надо.
После работы я заехала в садик и забрала дочку. Припарковалась у дома и, держа Варю за ручку, вошла с ней в подъезд, а затем в лифт. Варя нажала кнопку нашего этажа и вдруг закричала во всё горло:
— Мама, мама, подожди! Там дядя бежит! Ему с нами ехать надо!
Я не хотела кого-то ждать. Даже захотелось понастойчивее понажимать кнопки, чтобы створки лифта скорее сошлись, и мы поехали наверх.
Только приличия ради спросила у Вари:
— Что за дядя?
— Ну, этот… — свела дочка светлые бровки, вспоминая. — Дядя дурак! — изрекла она громко. «Эврика!» кричат не так громко.
И ровно в этот момент в кабинку влетел, действительно, дядя дурак.
Сосед сверху, при виде которого у меня сворачивалась кровь и возникало желание разбить ему голову домкратом.
— Привет, малая, — улыбнулся нахальный парень в кожанке, ввалившись в кабинку лифта за секунду до того, как она закрылась.
— Здлавствуйте, — чётко выговорила дочка. Как в садике учили.
— Кто, говоришь, дядя дурак? — вопросил парень, нажимая кнопку этажом выше нашего.
— Ты, — невозмутимо ответила Варя.
— Да?! — нарочито удивленно протянул парень. — А кто тебе такое сказал?
— Мама, — сдала меня дочка с потрохами в ту же секунду. Ни капли сомнений.
Я шумно вздохнула, даже не пытаясь смотреть в сторону парня, взгляд которого почувствовала на своей щеке. На мгновение прикрыла глаза и сжала челюсти.
Если хочешь быть загнан в ловушку и желать провалиться сквозь землю на месте, то не держи язык за зубами перед своим ребенком, который с радостью сдаст тебя кому угодно.
Именно это сейчас сделала Варя, а я изо всех сил пожелала провалиться в шахту лифта прямо здесь и сейчас.
И почему этот скоростной лифт именно сейчас поднимается так медленно?
— Прямо так и сказала? — парня явно забавляла сложившаяся ситуация. А я всё ещё чувствовала его взгляд на себе.
Нужно взять себя в руки. Не хватало ещё краснеть перед каким-то пацаном, хоть он и здоровее меня и выше сантиметров на тридцать.
— Это было на эмоциях, — ответила я ровным тоном и даже смогла заглянуть в голубые глаза парня, которые смотрели на меня с насмешкой. — Ты снова заблокировал мою машину.
Парень в ответ лишь усмехнулся, скользнул похабным взглядом в вырез моей блузки, виднеющийся под распахнутым плащом, и вдруг присел перед моей дочкой.
— Меня Лёха зовут. Не дядя дурак, — подмигнул он Варе. — А тебя как зовут, малая?
— Валвала, — нисколько не тушуясь ответила дочка.
Надо ей снова провести воспитательную лекцию о том, что нельзя знакомиться с незнакомцами и разговаривать с ними. Хотя, наверное, она думает, что если я рядом, то можно.
— Валвала, — с неожиданно тёплой улыбкой повторил парень. Лёша. — А маму твою как зовут? — глянул он на меня так, как мужчина смотрит на понравившуюся ему женщину. Только непонятно, почему так на меня смотрит этот пацан.
— Юля.
— Юля, — хмыкнул парень, повторив.
— А зачем ты на себе там много лисуешь? Тебя мама не ругает? — спросила дочка, когда лифт остановился на нашем этаже.
— Не ругает, — с неожиданно печальной улыбкой ответил парень и поджал губы. Будто хотел сказать что-то ещё, но остановил себя.
— Варя, мы приехали, — я потянула дочку за собой из лифта.
— Пока, Лёша! — крикнула она на прощание парню, когда мы вышли.
— Пока, Валвала, — усмехнулся тот, выпрямляясь во весь рост, как голый Терминатор в начале фильма.
За секунду до того, как съехались створки лифта, я поймала его взгляд.
Не похабный, не пошлый. А какой-то пустой и потерянный. Будто он смотрел сквозь меня.