Свидание в лифте

Глава 29. Лёша

Бывший мудень, как выяснилось, проживает по месту прописки… с мамой. К счастью, за сотни километров от этого города. Почти год нигде не работал, живя на пенсию матери, а буквально неделю назад вдруг свалил на вахту.

Подозрительно.

Может, конечно, реально стало стрёмно висеть на мамкиной шее, но внутренняя чуйка не давала мне спокойно сидеть на месте. Не верил я в его порыв начать работать. Да и, как сказали мои люди, его мама не в курсе, куда именно он поехал. Назвала два диаметрально противоположных направления и не забыла упомянуть о том, что жизнь её сына пошла по пизде из-за Юльки, а не из-за того, что у неё вырос такой мудак.

Мутная история, давящая на нерв.

А сегодня Юля, как назло, задержалась и не отвечала на мои звонки. Стоило ей подъехать к своему парковочному месту, как я уже был в кроссовках и куртке, и спускался вниз.

Сразу стало легче, стоило увидеть, что они с Варей, как обычно, идут на детскую площадку. Значит, бывший мудень на горизонте не появился. Это позволило мне расслабиться и выдохнуть спокойно.

Моя тёплая и нежная Юлька впервые позволила обнять себя на глазах у Вари. Было видно, что день её вымотал и, скорее всего, она даже сама не поняла, что позволила себе сделать то, что я всегда от неё жду — то, что по кайфу ей.

Обмякшая, сонная и полностью мне доверяющая.

Может, попросить в садике почаще проводить собрания? Когда ещё мне достанется настолько тактильная и няшная Юля?

С малой играть — ещё один вид кайфа. Носишься себе беззаботно по площадке, и никто слова тебе не скажет. Хочешь — на горке катайся и застревай, а хочешь — снег жуй. Главное, чтобы не жёлтый.

Пока Юля отошла поговорить по телефону, мы с Варей захватили городок с самой большой горкой, но другие две девчонки со своими папашами, отчего-то, решили всё повторять за нами.

Для своей крошки я пытался выбивать самое козырное место и следил, чтобы те две девчонки не щемили мою. Вроде, выходило неплохо. Два других папаши, которые изначально пришли сюда сонными, будто тоже включились в процесс.

Немного раздражало, что их дочери постоянно «папкали», прося то снять их с горки, то поставить на неё.

Я делал всё то же самое, но Варя, как истинная леди, просто манила меня к себе пальчиками, шевелящимися в перчатках.

А затем случилось странное.

Моя крошка застыла на самом верху городка. Долго и молча наблюдала за теми двумя постоянно «папкающими» девчонками, а затем вдруг посмотрела на меня. Розовые от холода щечки и внезапно серьёзный анализирующий меня взгляд явно выдавали какой-то мелко-пухлый замысел.

— Что, булочка? — спросил я, назвав Варю так, как её частенько называла Юля.

— А давай ты тоже будешь папой. Только моим, ладно? — вдруг выдала Варя.

Я опешил.

Какую-то часть меня, где-то глубоко за грудиной, окатило обжигающим теплом. Я был готов кивать болванчиком и соглашаться на любой кипишь. Но другая часть меня, бо́льшая, понимала, что идея — отстой. Во-первых, за это Юлька оторвёт мне яйца и сделает из них брелок для своего «матиза», а, во-вторых, для наших с Юлей, вроде как, несерьёзных отношений, «папа» от Вари — это дохрена серьёзно. Это, блядь, фундаментально.

— Нет, Варя, — качнул я головой, мягко улыбнувшись крошке, — Какой я папа? Я же просто Лёшка.

— Ну, давай, мы плосто будем так играть.

И как не согласиться на всё, что предлагает эта мелочь, глядя на меня такими молящими глазками?

— Нет, булочка. Это плохая идея. Давай, лучше, придумаем мне какое-нибудь другое прозвище. Типа, Лёшка-картошка…

— Нет, — взбунтовалась маленькая. — Я хочу, чтобы ты был папой.

Мать моя…

И что теперь делать?

Я оглянулся на Юлю, которая разговаривала по телефону с серьёзным выражением лица.

Походу, кто-то уже испортил ей настроение. Если она услышит, как Варя придумала меня называть, то классной задницы и сисек мои ладони и глаза не увидят ещё очень долго.

Юля подошла к нам. Уже на подходе по её взгляду я понял, что что-то не так. Она буто напугана и рассержена одновременно. Позвала Варю домой. Хоть и постаралась звучать мягче, но металлический скрежет в интонациях присутствовал.

И тут, как контрольный, Варя выдала:

— Папа, лови!

Мне точно хана.

— Только не бей. Это просто прикол. Варя придумала, — поспешил я оправдаться, держа на руках Варю, которой всё было по кайфу.

Юлины ноздри начали раздуваться, как капюшон у кобры, но только благодаря тому, что здесь была Варя, она сдержалась и нарочито спокойно процедила:

— Идёмте домой. Поздно уже и холодно.

Вдвойне не по себе стало, когда она взяла из моих рук Варю и сама понесла её в подъезд и до самого лифта.

В лифте мы ехали молча. Юля смотрела строго перед собой, всем своим видом давая понять, что я уже покойник.

Весь ужин и вечер прошёл в напряжении. Я чувствовал бы себя лишним в этой квартире, если бы не радушие Вари.

Юля же держалась холодной неприступной стеной, игнорируя меня так, что я сам начал сомневаться в том, существую ли я на самом деле.

— Я не просил её называть меня папой, — подошёл я, когда Варя уснула. — Просто там мелкие девчонки постоянно «папкали», вот Варя и подцепила. Просто как прозвище. Завтра она забудет.

— Варя за ужин несколько раз назвала тебя папой. И после него. Я же говорила, что она привяжется к тебе, — устало обронила Юля, так и не взглянув на меня. Ходила по гостиной и уже в сотый раз поправляла давно закрытые ею же шторы.

— Не злись, — выдохнул я мягко. Поймал спешащую мимо меня Юлька за талию и прижал к себе спиной. Уткнулся носом в сгиб её ароматной шеи и, вдохнув полной грудью, прикрыл глаза, чувствуя, как по телу начала разливаться приятная усталость и расслабление оттого, как Юля, всего на секунду воспротивившись, обмякла в моих руках, откинув голову на плечо. — Я, правда, не думал, что всё будет так. Но, знаешь, это приятно, когда тебя называют папой. Сразу так… — улыбаясь, я пытался подобрать подходящие слова. — …чем-то значимым себя почувствовал. Будто смысл жизни нашёл. Не знаю… не могу объяснить. Больше не злишься?

— Я не по этому поводу злюсь, Лёш. Хотя, и по этому тоже. И мы с тобой ещё это серьёзно обсудим. Просто… — выдохнула Юля и замолкла.

— Что «просто»? — не выдержал я, слегка покачавшись вместе с ней. — Рассказывай. Если тебя грузануло что-то сильнее того, что Варя назвала меня папой, то я точно обязан об этом знать. Что случилось?

Я повернул к себе Юлю и вместо злости, которая чудилась мне весь вечер в её глазах, увидел смесь страха и чувства вины.

— Юль, в чём дело?

Юля

Ненавижу сериалы. Любые романтические сериалы. Турецкие, бразильские и т. п. Главным образом по причине того, что количество серий в них ровно такое, сколько главная героиня сможет скрывать какой-то значимый секрет от главного героя.

И вот, героиня молчит, герой делает свои выводы из её молчания. Разумеется, неправильные. Либо, ещё один вариант развития сюжета — героиня вешает герою дичайшую лапшу на уши, вместо того, чтобы в двух словах обрисовать проблему, решение которой может быть в одном единственном диалоге. Но вместо правды разрастается ложь. Оба героя начинают творить несусветную дичь. Оба несчастны. Героиня несчастна из, как она считает, благородных побуждений, а герой несчастен тупо потому, что вообще не понял, что произошло. Его просто резко кинули через бедро и сказали, что так и хотели.

Я хотела скрыть всё от Лёши. Весь вечер сочиняла ложь, которая навсегда отвадит его от меня и Вари. Даже придумала себе несуществующего мужчину, якобы, у меня с ним всё серьёзно, а с Лёшей баловство.

Но, глядя сейчас в Лёшины глаза, что так искренно и нежно смотрели в мои, я поняла, что не смогу его обмануть. Да и, если честно, уже не представляю я себя и Варю без него. Всего за месяц наших странных отношений мы срослись, как настоящая семья. Ужины, завтраки, прогулки, походы в магазины, совместный просмотр телевизора в обнимку на диване… Мы живем как среднестатистическая семья, при этом говоря друг другу ежедневно, что ничего серьёзного между нами нет.

Лёша был прав: между нами самое серьёзное несерьёзно, которое только может быть.

— Юль, в чем дело? — спросил он. Мягко обняв меня за талию, укутал своим теплом, как в кокон. Мягкий и безопасный.

Молчать дальше уже бессмысленно. Да и дело теперь напрямую касается Лёши. Ведь раньше бывший просил деньги тысячами, а не миллионами. Просил, а не вымогал, как сейчас.

К тому же, примерно понимая Лёшино положение, не сложно предположить, что у него могут быть некоторые полезные связи, которыми он может воспользоваться.

Да и не будь у меня Вари, я бы, может, ещё храбрилась, молчала отнекивалась. Но сегодня всё повернулось совершенно неожиданной стороной — этот урод угрожал моей дочери.

— Мне звонил бывший, — выпалила я на одном дыхании. Лёшины глаза мгновенно налились злостью, выражение лица тут же стало серьёзным.

— Что ему надо? — резко выплюнул Лёша, всё ещё ласково меня обнимая.

— Требовал деньги. Четыре миллиона. Послезавтра.

— Вот гнида поросячья, — рыкнул Лёша, тряхнув головой.

— Намекнул на то, что выкрадет Варю, если не принесу ему эти деньги, — на этих словах я уже не могла смотреть Лёше в глаза. Опустила взгляд на татуировки на его шее и почувствовала, как в глаза собралась влага, а горло сдавило жесткими цепями.

— Этот говноед где-то успел стать бессмертным?

— Лёш, просто будь аккуратнее и… я не знаю… Может, у тебя есть знакомые, которые могут как-то помочь решить эту проблему? Законно.

— Не переживай, маленькая, — шепнул Лёша успокаивающе. Положил ладонь на мой затылок и прижал лбом к своему плечу. — Есть у меня связи. Всё у меня есть. Сейчас сделаю пару звонков…

— Он звонил, пока мы были внизу на площадке, — перебила я, всё ещё пытаясь не дать пролиться слезам. — Сказал, что видит нас. Прямо сейчас. Не знаю, откуда. Может, рядом с площадкой был или в какой-то из квартир. Знает, кто ты и сколько у тебя денег…

— Тихо-тихо. Считай, его уже не существует.

— Ты же не уйдёшь сегодня? Не оставишь нас с Варей? Может, у тебя есть ещё один пистолет? Не только в бардачке…

— Не уйду. Пару звонков в прихожей сделаю и вернусь. Пять сек буквально. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула я.

Лёша чмокнул меня в лоб и в губы. Вынув из кармана джинсов телефон, пошёл в прихожую, откуда я слышала его тихий серьёзный голос.

Понимая, что не смогу уснуть, пока мы с Варей в разных комнатах, я забрала спящую дочку к себе и устроилась с ней под одеялом.

Лёша вошёл в мою комнату через несколько минут, сел за моей спиной и поправил одеяло на нас с Варей.

— Что говорят? — спросила я тихо.

— Всё нормально. Уже работают. Не переживай.

— Ты останешься?

— Конечно. Я буду здесь. Посижу в гостиной на диване. Побуду на телефоне. Этот гондон сюда не сунется.

— Хорошо.

— Спи, маленькая. Вот, как булочка, — улыбнулся он ласково, кивну на Варю, которая раскинулась звездой по большой постели.

— Хорошо, — повторила я шепотом. Сама потянулась к его губам и мягко поцеловала. — Только без глупостей, Лёш, пожалуйста.

— Ну-у, — протянул он задумчиво. — Сегодня постараюсь без них.

Разумеется, ночью я почти не спала. Гоняла в голове мысли о том, какой степени отчаяния достиг бывший, чтобы пойти на шантаж в таких масштабах?

Он уже больше трёх лет не может найти ни работы, ни жилья. Обитает где-то у своей матери. У неё же на шее и сидит.

Можно ли сравнивать его с озлобленным голодным зверем, загнанным в угол? Или я из-за страха за дочку приписываю бывшему власть, которой у него и близко нет?

Иногда я слышала, как Лёша с кем-то разговаривал по телефону. Слышала, как шумел чайник, и как Лёша наливал себе кофе или копошился в холодильнике. Лишь однажды он зашёл в комнату, чтобы попросить номер, с которого звонил бывший.

А утром я проснулась раньше будильника от нескольких коротких вибраций телефона, лежащего на тумбочке.

«Я же говорил тебе молчать, сука»

«Думала, я не узнаю, что твой пацан роет под меня?»

«Считай это первым предупреждением»

«Дальше будет хуже»

«Деньги должны быть завтра у меня»

«Следующей, ты знаешь, кто будет»

Всё это, совершенно точно, писал мне бывший, но уже с абсолютно другого номера.

Отбросив телефон, я сразу пощупала спящую рядом со мной Варю. Проверила её дыхание, температуру. На секунду стало легче, когда я поняла, что она просто спит и ни о чём не подозревает.

Вновь схватив телефон, я побежала в гостиную, боясь, что что-то случилось с Лёшей. Но нашла его дремлющим в кресле.

Услышав мои шаги, он разомкнул глаза и сфокусировал на мне взгляд.

— Что… Что такое? — встал он торопливо и пошёл мне навстречу.

Я без слов показала ему экран с смс-ками.

Читая каждую из них, Лёша становился всё злее.

А затем, за окнами послышался вой сигнализации не меньше десятка машин, и раздался хлопок, напоминающий взрыв.

Первым к окну, одернув шторы, подбежал Лёша. За ним я.

На парковке у дома кто-то в спешке отгонял свои машины, пока моя догорала, испуская в небо облако черного дыма.