Сводные, (не) любимые

7 глава

С силой воткнула нож себе в руку и громко зашипела.

— Мля, порезалась, — недовольно процедила я, заметив взгляды моих соседок.

— Иди к Вере, у неё там аптечка есть, — сказала одна из них, и я мысленно поблагодарила её, ведь я и сама хотела нечто такое же высказать, а тут мне даже подфартило немного.

И я отправилась в комнату отдыха.

Когда постучалась и вошла, женщина тут же подняла голову. Она лежала на постели — видимо, дремала.

А я показала ей свою раненую руку и попросила аптечку.

Вздохнув и недовольно что-то бурча себе под нос, она повернулась ко мне спиной, и я поняла, что сейчас или никогда.

Вырубить её у меня получилось с первого раза, все же неплохо меня Фич научил этому приему, а вот дотащить до постели и не уронить по дороге было уже сложнее.

Но я справилась.

Затем скопировала её внешность и жестко связала женщину, да еще и кляп в рот вставила.

Увидела в её комнате отдыха телевизор и включила его на всю громкость.

Вдруг очнется и устроит тут рев.

В общем, выходила из комнаты уже не Таисия, а Вера, «подруга» Настюхи.

— Бинты закончились, придется тащиться на склад за ними, — недовольно пробурчала я, заметив удивленные взгляды женщин, и прикрикнула на них, копируя грубоватый голос Веры: — А вы работайте давайте.

Женщины тут же занялись своим делом, а я, мысленно выдохнув, отправилась искать Настюху.

Мне надо было заманить её на склад, и там я планировала её вырубить и связать так же, как это сделала с Верой.

Настюха нашлась в одном из цехов, я зашла и, копируя голос и манеру разговора Веры, попросила её выдать мне бинты.

Это был очень рискованный для меня шаг, я ведь не знала наверняка о её способностях, но и здесь удача мне улыбнулась.

И Настюха спокойно отправилась впереди меня.

По дороге выспрашивая о том, зачем мне бинты.

Я объяснила, что в аптечке закончились и что порезалась. Даже на руку свою израненную показала.

Удивительно, но Настюха покачала головой, и на её лице даже мелькнуло нечто вроде сочувствия.

На склад мы вошли вместе. Настюха спокойно повернулась ко мне спиной и повела меня куда-то к дальним стеллажам.

Вырубить её так же, как Веру, я не рискнула, ибо Настюха была выше и здоровее последней на целую голову. А у меня могло не хватить сил, поэтому я взяла какой-то первый попавшийся железный предмет с полки и со всей силы шарахнула её им по голове.

Когда Настюха упала, я отбросила этот предмет, даже не желая тратить время на его рассматривание, и сначала вытащила у неё её оружие, решив взять его с собой, а затем её же ремнем связала ей руки за спиной.

А ноги туго стянула полотенцем, лежащим рядом на полке.

Меня всю колотило. Надо было действовать быстрее, ибо я не знала, когда женщины заметят, что Вера лежит связанной. Да и меня с Настюхой спохватятся.

И одному богу известно, как они отреагируют.

Были у меня мысли о том, чтобы попробовать их всех уговорить сделать восстание, но, пока жила с ними, поняла, что никто за мной не пойдет. Женщины были слишком запуганные. Поэтому я решила, что сбегу одна, а потом сообщу властям, где побывала, и их вызволят.

Но сначала я должна сбежать.

Накинув на себя отвод глаз, я рванула из склада.

Было страшно до ужаса, но я не верила, что вся охрана такая же, как и Настюха. Мне они тогда показались обычными людьми.

Я очень надеялась, что не ошиблась.

Я бежала мимо цехов и случайно наткнулась на ту самую девушку, что была на воспитании у охраны почти три недели назад.

Она как раз выходила из цеха, и я врезалась в неё.

Она с удивлением на меня посмотрела, а я пожалела её и, схватив за руку, потащила за собой.

Она сначала попыталась упираться, но я остановилась и, развернувшись, сказала ей, глядя в глаза:

— Я вытащу нас обеих! Верь мне! Только тихо! Клянусь, нас никто не заметит!

Я и решила переменить свою иллюзию. Чтобы она мне поверила.

— Ты что, тоже ведьма? — прошептала она дрожащим голосом.

Я кивнула.

— Меня Лиза зовут, — пробормотала она.

— Таисия, — ответила я и добавила: — Нас никто не увидит, если ты не будешь издавать звуки. Поняла?

— Да, — часто закивала она, разглядывая меня, как чудо света.

И мы побежали уже вместе.

А я же мысленно радовалась, что хоть кого-то вытащу из этого ада.

Хоть одного человека попробую.

Накидывать отвод глаз я умела не только на себя, но и на того, кого брала за руку. Но максимум одного человека, не более.

Мы подбежали к проходной, и вновь мне улыбнулась удача: дверь была открыта, а охранника не было на месте — видимо, он куда-то вышел.

Мы выбежали на улицу, и я заметила мужчину, который и правда курил метрах в десяти от крыльца и о чем-то болтал по телефону, повернувшись к нам спиной.

Я посмотрела на главные ворота и не поверила своему счастью.

Они были приоткрыты как раз на то расстояние, чтобы нам с Лизой проскользнуть незамеченными.

И я уже собралась бежать, как случилось то, чего я меньше всего ожидала.

Лиза неожиданно крепко перехватила мою руку обеими своими и что есть сил завизжала:

— Она тут! Ловите её! Я её держу! Ловите эту суку!

Я в шоке уставилась на развернувшихся и уставившихся в нашу сторону охранников. И поняла, что они нас слышат и даже видят.

Один из них спустил на нас собаку, я попыталась вырваться, но эта предательница держала очень крепко.

Пока собака не вцепилась в её икру, и тут Лиза завизжала, упала на землю, а к ней подскочила и вторая собака, и они обе начали буквально разрывать эту дуру на части.

Но всё это я отметила лишь краем глаза, потому что не собиралась её спасать и рванула к воротам что есть сил.

Охранники явно меня не видели и побежали к Лизе — отдирать от неё собак.

Однако в этот же самый момент я услышала хриплый и громкий мат Настюхи, которая умудрилась уже освободиться и выбежать на улицу.

— Ловите её, дебилы! Она убегает! Закрыть ворота!

Я не смотрела по сторонам, но когда подбежала, то они закрылись прямо перед моим носом.

Я заметалась у ворот, не зная, куда протиснуться. Даже легла на землю, но в ту щель невозможно было пролезть.

И в этот момент Настюха выстрелила мне прямо в ногу, у меня было ощущение, что её просто оторвало, настолько сильной и парализующей была боль.

Я заорала, а эта тварь подбежала, начала пинать меня прямо по ноге и материться.

Единственное, что я смогла сделать, так это обнять собственные колени, опустив к ним голову, и подвывать от сыпавшихся на меня ударов от ведьмы.

В конце концов её от меня все-таки оттащили, но в тот момент я потеряла сознание от боли.

Очнулась в той самой жуткой камере, в которой боялась оказаться.

Моя нога была забинтована, но адски болела. А бинт был в крови.

И я даже не представляла, вынули ли из меня пулю или оставили внутри. Зашили ли рану или просто забинтовали, и всё? А сил посмотреть её не было.

У меня регенерация быстрее, чем у людей. Что, если потом придется резать?

Кажется, я готова была думать о чем угодно, но только не о том, что меня ждет.

И когда я услышала, как открывается засов на железной двери, моё сердце готово было улететь в пятки.

Но я готовилась к тому, чтобы продать свою жизнь подороже.

Все равно будут издеваться, так и я их постараюсь по максимуму покалечить. Интернат меня все же кое-чему научил. Буду применять эти навыки.

Жаль только, из-за ноги я даже толком встать не могла. Но, может, и к лучшему: они не будут ожидать от меня сопротивления. А я этим тварям сделаю сюрприз.

Думать о Лизе не хотелось. Надеюсь, что собаки её за меня наказали как следует. Хорошо, что животные всегда меня стороной обходили. Вот и в этот раз эта необычная способность мне помогла.

Даже странно, что они вообще накинулись на неё, могли бы с визгом в разные стороны разбежаться.

А если бы они на меня накинулись, то, возможно, одним ранением в ногу я бы не отделалась.

В этот момент в камеру вошли трое охранников, среди них была Настюха.

Я напряглась, понимая, что просто не будет. С тремя я точно не справлюсь.

Она подошла первой, схватила меня за волосы, наклонилась и процедила прямо мне в лицо:

— Ты, сука, пожалеешь, что мою Веру тронула. Я тебе этого не прощу! Будешь молить, чтобы тебя убили, но этого не случится! Отделайте её так, чтобы мать родная никогда не узнала! — последняя фраза была уже охранникам.

— Хозяин будет злиться, — ответил один из них.

— Его я беру на себя! — процедила Настюха, явно недовольная словами мужчины, которому не хотелось выводить из строя рабочую единицу.

Но мои волосы всё-таки отпустила. И то хлеб, а то и так всё тело ныло. И каждое лишнее движение приносило дополнительную боль.

— Вот когда он разрешит, тогда и будем действовать. К тому же ты сама виновата, что умудрилась её проворонить, — продолжил охранник настаивать на своем.

А другой молчал и не вмешивался, но на меня посматривал плотоядно.

— Ладно! — выплюнула Настюха. — Будет вам разрешение от хозяина! Сегодня же!

— Без проблем, — флегматично ответил первый.

И в итоге они покинули камеру, так ничего мне и не сделав.

Меня же всю потряхивало от перенесенного ужаса и страха.

Кажется, поднялась температура. Еще и морозить начало.

Я свернулась в клубок, чтобы хоть немного сохранить тепло, и постаралась расслабиться и уснуть.

Уснуть не получалось, боль и зверский холод не давали. Я всё думала о том, что было бы, пробеги я мимо этой дуры, но нет, пожалела, и вот результат.

Сколько раз уже попадалась на эту удочку и всё равно продолжаю попадаться…

Нельзя никого жалеть, себя надо было в первую очередь спасать. А потом уже остальным помогать. Но нет же…

Кто бы мог подумать, что она такая тварь и всё испортит.

В конце концов я всё же погрузилась в полудрему. И, кажется, начала бредить наяву.

Потому что увидела другой мир, но точно не Великий Лес, каким описывала его мама. Почему-то этот мир был очень жарким и больше похожим на Ад, в который верят люди.

И даже демоны там были такими же. С красной кожей, рогами, копытами и хвостами. В общем, теми еще образинами.

Одно радовало: я там начала согреваться, поэтому уходить мне не хотелось, хоть и было жутковато.

Сначала я, словно привидение, летала среди них, и меня вроде никто не замечал. Но когда я увидела огромное мрачное здание на горе и полетела в него — в самую верхнюю башню, на балконе которой стоял вполне себе похожий на человека мужчина, я бы даже назвала его симпатичным, если бы не его рост метра три, не меньше, большущие рога, как у барана, и черные провалы вместо глаз, — так вот, когда я зависла напротив него и рассматривала, он вдруг взглянул на меня. Прямо в глаза, и его лицо вытянулось от удивления.

Он что-то сказал мне, но я не расслышала, мои галлюцинации сменились.

На этот раз я видела своих оборотней. Никита с Тимофеем были в волчьем обличье, почему-то оба в крови. Потом Никита обратился в человека и, осторожно взяв меня на руки, куда-то понес.

Мне стало так больно, что я вновь отключилась.

А когда проснулась вновь, то оказалась в очень крутой обстановке.

— Я что, в пятизвездочный отель попала? — просипела я и тут же закашлялась, чувствуя, что по горлу словно наждачкой прошлись.

К моей постели подлетела девушка в чепчике, как у медсестры. И в розовом халате.

— Вот держите попить. — Она выдала мне какое-то сладкое питьё, и мне сразу же стало намного легче. — Я сейчас позову Никиту Николаевича, — сказала девушка и сбежала из комнаты.

Я же продолжала неверяще осматриваться вокруг. И решила, что это сон, потому что поверить, что меня всё же спасли, никак не получалось.

На пороге появился недовольный и злой Никита, и я тут же выдохнула от облегчения.

«Это не сон! И вы вытащили меня из этого ада», — заорала бы я, но сил на крик не хватило, лишь на радостный сип.

Он подошел ближе и, взяв табуретку, сел напротив моей постели, на расстоянии.

— Вытащили. Чудом, — ответил он.

Точнее, разжал губы и процедил сквозь зубы.

— Спасибо, — улыбнулась я, безумно благодарная за спасение.

Какое-то время Никита буравил меня злым взглядом, а затем все же спросил:

— Ну и на хрена ты сбежала?

— Дура потому что, — тихо ответила я, смотря на него виноватым взглядом.

— Оно и заметно, — ответил он, прикрыв глаза, а затем, когда распахнул их, добавил: — Тимофей будет очень зол, рекомендую ему вообще не перечить и совсем соглашаться, пока он не остынет.

— Хорошо, — покладисто согласилась я и спросила: — Как вы меня нашли?

— Чудом, говорю, же, — добавил он уже менее зло, но больше устало.

— А подробности? — спросила я, очень уж мне хотелось узнать, как они умудрились меня вытащить из настоящего ада.

— По камерам в городе, — начал объяснять он. — Пришлось, правда, кучу денег отвалить на взятки. Да и времени потратить слишком много. Целый месяц потребовался на то, чтобы вычислить, в каком ты городе осела. Потом еще пару недель на то, чтобы узнать, где жила и куда могла поехать. Когда добыли распечатку сообщений из твоего телефона, стало уже проще. Вычислили ту контору, прижали сучку, что на ресепшен сидела и делала вид, что ничего не знает. Она всё рассказала. Потом нашли твоего «работодателя». Он нас отвез на место и выдал с рук на руки.

— Спасибо! — опять сердечно произнесла я. И всё же решилась спросить: — А как же остальные? Вы этот концлагерь ментам сдали?

В этот момент Никита рассмеялся.

— Что смешного? — спросила я растерянно.

Он резко прекратил свой смех и, посмотрев как на полную дуру, спросил:

— Ты хоть понимаешь, из какой жопы мы тебя забрали?

— Конечно, понимаю, не настолько я дура, — пробормотала я.

— А мне кажется, что нет. Но я тебе объясню. Ты, вообще-то, чуть не сдохла там, в той камере. У тебя заражение крови было.

— Какое еще заражение? Я вообще не человек. — Я с удивлением посмотрела на мужчину. — И меня так легко не убить.

— М-да? Как интересно. А чего же у тебя сердечко не билось и Тимохе пришлось тебе массаж сердца делать, чтобы ты до ближайшего шамана дотянула?

— Чего? Да быть такого не может, — неуверенно пробормотала я.

— И кстати, ты в отключке почти десять дней провалялась. Ты и этого не помнишь?

— Сколько? — переспросила я, чуть подаваясь вперед.

— Девять с половиной, если быть точным, — ответил Никита.

— Не может быть, — только и смогла сказать я, без сил падая обратно на подушку.

— Может, — кивнул он. — И мы, два дебила, какого-то хрена тут сидели и ждали, когда ты очнешься. Еще и переживали за тебя, — зачем-то заметил он, но так, словно походя, будто вообще этот вопрос он задал сам себе, а не мне. — И кстати, шаману пришлось с тобой повозиться. Ты всё же не из этого мира, и он не мог вообще понять, как тебя лечить.

— Это… — Я автоматически обхватила себя за горло и подтянула простыню к себе, только сейчас осознавая, что была на волосок от смерти. — Я не могла умереть. Мама говорила, что только если голову отрубить. Только тогда. Помнишь того дроу? Он ведь не умирал, хотя вообще без рук и без ног был. Так вот, я почти той же расы. Только они темные, а мы светлые.

— Твоя мама много чего говорила. Но что-то у меня веры к ней нет, — хмыкнул мужчина.

— Ясно, но всё равно, — кивнула я, решив подумать об этом позже. — Но меня волнует, что стало с тем концлагерем?

Никита закатил глаза в потолок, с шумом выдыхая, словно пытаясь себя сдержать, но затем, когда посмотрел в мои упрямые глаза, спросил:

— Какое тебе до них вообще дело? Ты жива, почти цела, радуйся.

Я отвела взгляд и ответила:

— Там люди, женщины. И все они в рабстве. Я хотела им помочь. Дала себе обещание, что когда выберусь, то сделаю всё, чтобы закрыть эту шарагу.

— Уверена, что они того стоят? А может, уже кого-то успела спасти? — спросил он, не скрывая в своем голосе злого сарказма, как будто что-то знал.

— Нет, — еле слышно ответила я, вспоминая про Лизу, но все же опять посмотрела в глаза мужчине и, выставив челюсть вперед, добавила: — Я всё равно хочу уничтожить этот гадюшник. Надо их всех в полицию сдать! Я про организаторов! И там еще ведьма среди них была, настоящая!

Никита опять вздохнул, только устало, потирая красные глаза.

— Такая большая девочка и до сих пор веришь в то, что менты не знали об этих тварях? Да у них в хозяевах как раз начальник полиции города и ходит.

— Как так? — прошептала я, смотря на мужчину с ужасом.

— Вот так, — выдал Никита. — И тебе сказочно повезло, что мы успели тебя найти. Могло быть намного хуже…

— Я знаю, — отвела я взгляд в сторону. — Но я должна была попытаться сбежать.

Никита вдруг потянулся и, взяв меня за подбородок, повернул мою голову к себе, а сам наклонился почти к моим губам и прошептал:

— Тая, ты даже не представляешь, что мы пережили, пока тебя искали. И пока ты тут лежала и подыхала у нас на глазах.

— Расскажешь? — прошептала я, чувствуя, как от пальцев мужчины собираются мурашки и почему-то прямиком маршируют к низу моего живота.

— Я лучше покажу, — ответил он, почти соприкоснувшись с моими губами, но буквально в паре миллиметров остановился и добавил: — Но когда ты полностью выздоровеешь.

Почему-то, когда он отодвинулся от меня, мне стало будто холоднее.

Но с темы я уходить не собиралась.

— И что, неужели никак нельзя прикрыть эту лавочку? Наверняка есть те, кто могут повлиять на этого полицейского!

Никита опять закатил глаза в потолок.

— Вот же ты заноза на нашу голову…

Но я продолжала смотреть выжидающе.

— Ладно, — выдохнул он, вставая. — Надо подумать по этому поводу, и да, вот держи. — Он вручил мне новый телефон очень дорогой марки. Я о таком даже мечтать не смела. — Позвони матери. Она там с ума сходит. Её номер стоит первым в контактах. Мой и Тимохин тоже там есть. Если что, звони. И постоянно держи его при себе.

Он сказал мне пароль от телефона и вышел.

А мне почему-то резко стало так холодно, страшно и одиноко, что я еле удержала себя, чтобы не попросить его остаться рядом.

Всё ведь уже закончилось. Никто меня тут не тронет?

В дверь вошла улыбчивая медсестра со столиком на колесиках.

Девушка ворковала и сюсюкалась со мной, как с маленьким ребенком. Вытащила у меня иглу из вены, на которую я даже внимания не обратила, и еще кучу всяких трубок из разных мест.

Проверила мою ногу, рана на которой уже зажила и даже не болела.

Медсестра (её звали Катя) помогла мне умыться прямо в постели и поставила передо мной бульон, пояснив, что мне пока твердую пищу нельзя, только так.

И вставать тоже пока не стоит — по крайней мере, без её помощи.

Я думала, что мне этот бульон на один глоток, настолько сильно голодной была, но по факту не смогла и треть осилить.

— Это нормально, через пару часов еще поешь, — сказала мне Катя. — А сейчас отдыхай. Тебе надо набираться сил. И не пугайся, к тебе скоро Агдам, наш шаман, зайдет. Проведать свою пациентку.

— Катя, а ты кто? — внезапно спросила я девушку, понимая, что с ней что-то не так.

Даже не знаю что, но просто интуитивно ощутила, что она необычная, хотя и выглядела как любой другой человек.

— Я ведьма, — почему-то грустно улыбнулась девушка.

А мне на пару мгновений стало жутко, и я на автомате вжалась в постель, инстинктивно ожидая от неё чего-то плохого.

— Ну вот, так и знала, что будешь теперь думать, что все ведьмы плохие, — вздохнула она. — Но это не так. Мы все разные. Просто обычно на слабосилок вообще никто внимания не обращает, и они иногда попадают в такие вот компании, не зная правил.

— Есть какие-то правила?

— Да, есть, — кивнула девушка. — И самое главное правило для любой ведьмы, обучающейся в ковене, — это не причинять людям зло, если они, конечно, сами к тебе не обратятся за помощью. — Она подмигнула мне и, фыркнув, добавила: — А там уж на усмотрение ведьмы. — Но её лицо сразу же сделалось серьезным. — А вот та ведьма, которую ты встретила, она явно пользовалась своими способностями, хоть и слабыми, при этом против людей, которые к ней не обращались. И значит, нарушила наш закон. Её, кстати, уже забрали наши и будут судить.

— Серьезно? — удивилась я.

— Серьезно, — кивнула Катя. — Она нарушила закон. А незнание закона не освобождает от ответственности.

— А остальные как же? — даже приподнялась я на локтях.

— А остальные — это люди, и нас их проблемы уже не касаются, — флегматично произнесла она. — И ты тоже не человек, поэтому и тебя не должны касаться проблемы людей.

— Я росла среди людей, и они не все плохие, среди них есть и очень хорошие, которые не раз мне помогали, — произнесла я.

— Может, так и есть, — пожала плечами девушка. — Но их процент настолько мал и несущественен, что я даже говорить об этом не желаю. А тебе надо отдыхать. И не думать о всяких глупостях. Лучше поспи. Через пару часов я к тебе загляну. Или вот. — Она показала мне на кнопку, встроенную в столик, что стоял рядом с моей кроватью. — Нажимай, если срочно что-то понадобится. Плохо себя почувствуешь или просто в туалет захочешь. Я сразу приду.

Еще раз улыбнувшись мне ласково, как ребенку маленькому, она ушла, прикрыв за собой дверь, а я осталась одна.

Думала, так и не усну и буду мысли всякие гонять по кругу, но нет, отрубилась, как только прикрыла глаза.