Связанные

Глава 16

Стоило Зандеру войти в комнату, как у Каллии сердце сжалось. Всегда уверенный в себе хранитель выглядел очень больным. Не физически – в этом плане он был так же силен и здоров, как всегда, от ран не осталось и следа, – а эмоционально. Его глаза были пусты, поступь тяжела, светлые волосы всклокочены, будто он много раз трепал их. Казалось, невидимый груз давит ему на плечи и пронизывает пространство вокруг него. Каллия всем своим естеством чувствовала это.

Она никогда не считала его старым. Для обычного человека он выглядел как сексуальный крепкий тридцатипятилетний мужчина в расцвете сил. Но это было не так. Ему исполнилось восемьсот двадцать девять лет. И сегодня – в этот миг – все эти годы, казалось, промелькнули в его штормовых серо-голубых глазах, напоминая обо всем, что он сделал, видел и кем был.

– Лена сказала, что с тобой все в порядке.

Пульс Калии участился, пока она разглядывала аргонавта. На нем были традиционные черные штаны воинов – те, которые Титус тогда принес ему в ту пещеру.

Рубашка-поло с длинными рукавами подчеркивала мускулистые руки и мышцы на груди и не прикрывала только метки аргонавтов на его пальцах.

Легкая щетина покрывала его квадратную челюсть, будто он не брился уже несколько дней, а еле заметные шрамы на суставах, горле, небольшие участки оголенной кожи то там, то здесь, только добавляли ему таинственности и интриги.

О Боги, он действительно красив. Даже со всеми своими шрамами за многие годы сражений. Она вспомнила, как увидела его в первый раз. Почти одиннадцать лет назад.

Ей было тридцать – взрослая женщина по меркам людей, и все еще ребенок для арголейцев. Царь попросил ее взять на себя обязанности царского лекаря ‒ должность, которую занимала ее мать многие годы до своей смерти.

В замке ошеломленная Каллия пыталась делать вид, что все знает, когда в коридоре прошла мимо Терона и Зандера, направлявшихся к царю.

Тогда ее сердце замерло – так же, как и сейчас, – и она почувствовала, что не может дышать. Он всегда так на нее действовал. И этот эффект становился только сильнее до той ночи, когда он затащил ее в царский кабинет, и она отбросила в сторону все, что знала о равновесии и порядке, и поддалась страсти.

Зандер сунул руки в задние карманы брюк, но не пошевелился. Было ясно ‒ он не знает, что сказать или сделать, и в наступившей тишине сердце Калии забилось, как барабан. Целительница не понимала, почему он все еще здесь, но ясно одно: он чувствовал вину. А она не знала, как с этим справиться.

– Зандер, тебе нет надобности оставаться. Я в порядке. Ты мне ничего не должен…

– Я когда-нибудь рассказывал тебе о своей матери?

Странная фраза заставила Каллию замолчать. Сила его взгляда поведала ей, что он собирался рассказать кое-что важное, и, возможно, ей следует послушать.

– Нет, – медленно ответила она. – Не припоминаю.

– Она работала в замке. – Зандер приблизился, чтобы сесть рядом с Каллией на кровати, хотя старался не прикасаться к суженой. – Был двенадцатый век, поэтому все было немного иначе. Царем был Архидмус, и Совет имел намного больше влияния на монархию – на население в целом. – Хранитель сгорбился и поставил локти на колени, опустив глаза. – Ее звали Хлоя, она была учительницей. Обучала детей царя и некоторых придворных, работавших в замке. Она была замужем за ученым по имени Аластор. Его старший брат представлял семью в Совете двенадцати старейшин. Они состояли в браке всего несколько лет и детей не имели. Как-то раз в замке ее встретил мой отец Никатор.

От того, как Зандер произнес имя аргонавта, холодок пробежал по спине Каллии. Она знала, что он редко вспоминал мужчину, давшего ему жизнь, но он никогда о нем не говорил, а она не спрашивала. Сплетни о Никаторе были хорошо известны в царстве, и в первую очередь именно из-за этих слухов ее отец был против ее отношений с Зандером. Никатор полностью оправдывал свое имя – завоеватель – всеми возможными способами. Он был жестоким воином и в жизни, и в сражениях, андрас, живший по собственным законам и без угрызений совести бравший все, что хотел. Часто силой.

Внезапно Каллия поняла, что не уверена, хочет ли услышать конец этой истории.

Зандер стиснул пальцы, и хоть он смотрел вниз, Каллия была уверена, что воин видит события сотен лет назад, а не толстые хлопковые нити ковра под ногами.

– Хотелось бы думать, что все было по обоюдному согласию. Что они познакомились и почувствовали влечение. – Целительница знала, он хотел добавить «как мы», но не стал. – Но я знаю, что это неправда. Она забеременела и, зная, что Совет сочтет… – хранитель сглотнул, ему явно было плохо, – ее изнасилование… супружеской изменой, а не преступлением, каковым оно и было, она сделала единственное, что посчитала правильным: нашла в горах ведьму, которая могла помочь ей избавиться от плода. Избавиться от меня. – Зандер вытянул руки ладонями вниз и показал древние арголейские письмена на пальцах. – Только это не сработало. Даже в утробе матери меня нельзя было убить.

У Каллии перехватило дыхание. Она вспомнила его слова в тот день, когда сообщила ему, что беременна. «Не убивай моего ребенка. Если ты его не хочешь, я его заберу. Но, что бы ты ни решила, обещай, что не сделаешь ничего непоправимого».

Он казался таким сердитым. Таким недоверчивым. Его слова жалили, хотя ее эта новость тоже испугала, но по уши влюбленная Каллия так и не смогла понять, как он мог прийти к таким выводам, которых она сама даже не рассматривала.

– Три раза, – пробормотал Зандер, все еще глядя на свои руки. – Она пыталась избавиться от меня три раза, но не получилось. – Он поднял руку и провел пальцем по длинному рваному шраму на своей шее. – Я родился с ним.

Желудок Каллии сжался. Она закрыла глаза, когда в памяти, как пощечина, всплыл их разговор в пещере.

«И кто же я?»

«Убийца».

– В конце концов она родила меня в тайне, – продолжил хранитель. – Ведьма, принимавшая роды, увидела метки у меня на руках и известила аргонавтов. И хоть это была не ее вина, моя мать знала, что Совет жестоко накажет ее за запретную связь. – Он колебался, смотря вниз на ковер, потом тихо добавил: – Она покончила с собой через неделю после моего рождения.

– О, Зандер…

Кровать скрипнула, и Каллия открыла глаза, почувствовав прикосновение его пальцев к своей щеке. Хранитель стоял перед ней на коленях, его красивое лицо было омрачено беспокойством и сожалением, и слезы, стоявшие в его глазах, чуть не сломили ее.

– Я не знал. Я думал…

Он замолчал, с трудом сглотнул, казалось, собираясь с мыслями. Его рука скользнула вниз и накрыла ее руку, лежавшую на колене, взгляд последовал туда же.

– Я никогда не хотел быть аргонавтом. Эти проклятые метки всю жизнь диктовали мне, как жить. И я служил со многими. Некоторые были кончеными подонками, как мой отец, и я задавался вопросом «за что, демон побери, я сражаюсь?». А потом появился отец Терона – Солон, – и все стало меняться. Сейчас я служу с достойными парнями. Они не такие, как прежние аргонавты. Даже Деметрий и в половину не так плох, какими были они. Когда ты сообщила, что беременна, я не мог просто так бросить Терона в беде. Я слишком многим ему обязан, поэтому оставил тебя, чтобы все уладить, чтобы на мое место назначили другого. Но до этого не дошло.

Каллия боялась того, что Зандер скажет дальше, но должна была его выслушать.

– Твой отец нашел меня в замке и сказал, что ты передумала и отправилась в человеческий мир, чтобы прервать беременность.

Целительница посмотрела хранителю в глаза и увидела, как тот медленно покачал головой.

– Я ему не поверил. Поэтому выследил тебя. Нашел больницу. Медсестра сказала мне, что все уже сделано и ты ушла. Записи это подтверждали.

– Я никогда…

– Я знаю, – ответил Зандер. – Теперь знаю. Мне следовало понять тогда, что ты бы не сделала что-то подобное, не поговорив со мной, но я был в такой ярости. – Он окинул взглядом комнату и провел рукой по волосам. – Иногда бешенство берет надо мной верх. Когда ты не вернулась, недели превратились в месяцы, а потом в годы, до меня наконец дошло. Я понял, что в конце концов ты действительно хотела чего-то другого.

Все эти годы он считал, что именно она порвала с ним отношения. Хотя это было далеко не так.

Слезы жгли ей глаза. Слезы, которые она считала уже давно выплаканными.

– Я отправилась в человеческий мир, чтобы спасти нашего малыша, Зандер. Я не… я не…

Он сжал ее руку.

– Я знаю.

Эмоции затопили Каллию, переполнили ее, сжали грудь так сильно, что было трудно дышать. Она отпустила его руку и поднялась, чтобы подвигаться и не дать боли и недоверию завладеть ею. Целительница прошла к окну и приложила руку к холодной каменной стене.

– Отец рассказал мне о вашей с ним встрече. Но он утверждал, что именно ты изменил свое мнение. Не захотел покидать аргонавтов.

О боги, она верила своему отцу. Поверила тому, что тот сказал. Даже умоляла его рассказать Зандеру о том, где именно в Греции она была, на тот случай, если он поймет, что совершил ошибку, и в конце концов захочет ее или их ребенка. Неудивительно, что он так и не пришел за ней.

– Он всегда был против того, чтобы мы были вместе, – тихо произнес хранитель у Каллии за спиной.

Да, верно. Саймон ненавидел аргонавтов всей душой. Настолько сильно, что ее часто поражало, откуда взялось столько злобы. И дело было не в самом Зандере, а в его принадлежности к аргонавтам и тому, что они собой представляли.

– Он… – Жаркий гнев зажегся в ее глазах, настолько сильный, насколько ложь ее отца ранила ее сердце.

Каллия почувствовала присутствие Зандера у себя за спиной даже раньше, чем он положил свои ладони ей на руки и повернул лицом к себе.

Но так и не подняла взгляд. Просто не в силах была видеть выражение его глаз. Когда аргонавт притянул ее к себе, арголейка положила голову ему на грудь и даже не стала сопротивляться нежным объятиям.

– Если бы я знал, – эмоции душили его, – я был бы там с тобой. Каждую секунду. Ничто бы не удержало меня. И никто… – Он весь напрягся. – Никто никогда не причинил бы тебе боли.

Она понятия не имела, что сказать. И даже сомневалась, что способна разговаривать об этом как сейчас, так и когда-либо в будущем.

– Каллия. – Пальцами зарывшись в волосы суженой, Зандер притянул ее лицо к своему. Но не гнев исказил черты его лица. Это было сожаление. И печаль. И горе, которое она могла понять. – Тея.

Прозвище, которое он дал ей много-много лет назад, затронуло что-то глубоко в душе Каллии, кое-что скрытое от мира. Богиня. Однажды он сказал ей, что считает ее своей личной богиней.

Она поверила ему. Затем возненавидела. А сейчас… не знала, что и думать.

Когда Зандер наклонился, чтобы коснуться губ Каллии своими губами, она застыла. Не отодвинулась и даже не сознавала, способна ли вообще. Это – хоть и было безумием – казалось правильным. Они оба так много потеряли, а она скорбела долгие годы, до сих пор не понимая, что ее боль не прекращалась частично из-за того, что никогда не делила с ним своего горя.

Его руки соскользнули с ее волос на плечи, притягивая еще ближе. Прикосновение кожи к ткани отозвалось во всем ее теле. Арголейка вздохнула ему в губы, откинула голову и машинально открылась ему.

Поцелуй был медленным и нежным. Его язык скользнул в ее рот, неторопливо лаская ее язык, будто у него было все время мира, словно бы пробуя ее впервые и наслаждаясь каждым мигом. Целительница осознала, что отвечает хранителю, положив руки ему на грудь, давая ему все желаемое, мысленно убеждая себя, что это не является возрождением того, что никогда не должно было случиться. Это было сближение. Они утешали друг друга.

Наконец отпуская прошлое раз и навсегда.

Его губы медленно двигались по ее челюсти к уху, а она дрожала под теплым дыханием, касающимся ее кожи и горла.

– Ты такая сильная, тея, – прошептал он ей на ухо. – Настоящий борец. Когда я думаю о том, что с тобой могло случиться…

Его слова вертелись у нее в голове, когда она вдыхала его запах. А затем, будто бы найдя свою цель, воспоминания вернулись в ее сознание. О том охотничьем домике с демоном, который чуть не убил ее.

«Вы борец, как я погляжу».

Затем последовал голос Аталанты:

«Она мать мальчишки. Приведи ее. Если паршивец не будет сотрудничать, она может пригодиться».

И снова грудь Каллии сильно сжало. Только на этот раз не от горя и боли, а от изумления и плохого предчувствия. Не может быть…

– Что? – спросил Зандер. Он отстранился, нахмурил брови, отчего между его штормовыми глазами образовалась морщинка.

Объяснения, которые дал ей отец после родов, тоже добавили сумятицы в ее мысли. Землетрясение на Пелопонессе. Врач не смог добраться до ее домика из-за разрушений. Осложнения при родах. Она потеряла сознание. Мертворожденный ребенок.

Повторные толчки землетрясения были такими сильными, что разрушили домик.

Отец поведал ей, что у него хватило времени только на то, чтобы доставить ее в безопасное место. Он не успел вытащить тельце ее сына из разрушенного дома. Она так и не увидела его личика.

– Нет, – прошептала Каллия, закрыв ему рот ладонью. Она смотрела на Зандера, в то время как все части головоломки встали на место.

– Каллия? – Он схватил ее за плечи, вопросы в его глазах обернулись страхом. – Что случилось?

– Я… – Она с трудом сглотнула, уронив руку. Едва веря в то, что собиралась сказать. Но, так или иначе, в некотором роде это было похоже на правду. – Думаю, мой отец соврал нам обо всем. Зандер, кажется, наш сын жив.

Макс знал, что в первую очередь Аталанта пошлет своих монстров за ним в Форт Нельсон, поэтому остался в лесу и пересек реку вниз по течению. Недавно выпал снег, но распутье реки у Форта Нельсон еще не замерзло, хотя вода была холоднее, чем в ужасной пустоши Аталанты.

Металлический диск согревал грудь Макса на ходу, и похоже, это тепло перетекало также и в его конечности.

Прикольно.

Он выбрался из реки на другой стороне и, дрожа, скрылся среди деревьев. Макс не мог ждать слишком долго – надо было двигаться, – но ему требовалась минутка, чтобы перевести дыхание. Сидя рядом с деревом, он притянул колени к груди и обхватил ноги в попытке согреться.

Вода капала с его волос. Он наблюдал, как капли разбиваются о его предплечье, а затем испаряются.

Чудно.

Откинувшись назад, он посмотрел на свои руки. Уже сухие. Потом на ноги ‒ джинсы тоже уже почти высохли. Диск у него на груди горел, но не обжигал кожу. Теперь футболка была лишь слегка сыроватой, а у пальто не высохли только рукава. Он протянул руку и прикоснулся к диску пальцами и улыбнулся, поняв, что он действительно волшебный.

Мальчик энергично поднялся на ноги, хотя ранее был обессилен. Затем прошел пешком еще несколько километров к Аляскинской трассе[2] и прятался в кустах, пока не увидел вдали свет фар грузовика.

Уверенность в себе вдохнула в него новую жизнь, и он вышел на обочину дороги, размахивая руками.

Огни приближались. Учитывая слой льда, покрывающий дорогу, Макс не знал, сможет ли фура затормозит. В этот момент визг тормозов донесся до его ушей, и грузовик остановился метрах в пяти от него.

Макс побежал к кабине со стороны водителя.

Стекло медленно опустилось. Он прищурился, чтобы разглядеть лицо человека, уставившегося на него.

– Ты потерялся, мальчик?

– Гм… – И что теперь? – Нет. Не совсем.

Мужчина положил руку на край окна и наклонился поближе, чтобы получше рассмотреть Макса.

– Это пальто не спасет тебя от холода. Температура падает, как двадцатки в стрип-клубе. Откуда ты, мальчик?

– Э-э… – Макс не мог назвать Форт Нельсон. Он раздумывал о том немногом, что знал об этом районе. – С Аляски.

Глаза мужчины сузились.

– С Аляски, да? Как же ты добрался сюда?

– Пешком.

Мужчина снова смерил его взглядом, особенно задержав внимание на лице. У Макса волосы встали дыбом из-за этого тщательного осмотра.

– Ты отчего-то бежишь?

На лбу у Макса выступили капли пота.

– Нет.

– Угу, – недоверчиво ответил мужчина. – Откуда у тебя этот синяк?

Макс провел пальцами по своей левой скуле. Он вспомнил только о нападении на Зелуса.

– Я… я не знаю.

Мужчина хмыкнул. Потом наконец кивнул в сторону пассажирского сиденья.

– Прыгай.

Макс изумленно вскинул брови. Он стоял, застыв на какую-то долю секунды, прежде чем кинулся вокруг кабины грузовика и взобрался на высокие ступеньки. Едва он оказался внутри, тепло кабины сразу же согрело последние замерзшие клеточки его тела.

Водитель смотрел на него. Обладателю круглого животика, проседи на макушке и мозолистых рук, видавших много работы, было, по всей видимости, около пятидесяти.

– Меня зовут Джеб. Я еду в сторону Западного побережья по заказу одной небольшой ванкуверской компании. Куда направляешься ты, мальчик?

Макс сжал руки на коленях. Он не забегал так далеко вперед, не строил планы. Куда он пойдет? Он слышал, как Аталанта и Танатос разговаривали о колонии полукровок на юге.

– Орегон.

– А что в Орегоне?

Макс знал, что не стоит слишком секретничать. Но не собирался все выбалтывать.

– У меня там родственники.

Джеб снова стал пристально разглядывать Макса и наконец сказал:

– Я направляюсь на свою базу в Ванкувере. Там возьму груз, потом поеду в Лас-Вегас. Не будешь доставлять хлопот ‒ можешь поехать со мной.

– С-спасибо. – Макс откинулся на спинку. Но не расслабился. Что-то заставляло его быть начеку.

Этот мужчина может быть простым человеком, но Макс уже давно научился никому не доверять. Джеб переключил передачу. Мотор взвыл, лязг железа отдался эхом в кабине, и огромный тягач набрал скорость.

– Ага, я тоже никогда не любил своего старика. Злобный мужик. Я чертовски надеюсь, что ты бежишь туда, где будет лучше, малыш.

Макс тоже на это надеялся.

Как только они вышли из портала в сторожке, Каллия помчалась как стрела.

Зандер схватил ее, но она выскользнула из его объятий и понеслась к двери.

– Демон побери, Каллия. Подожди!

Два гвардейца, стоявшие на страже у портала, обменялись недоуменными взглядами. Зандер искал дежурного аргонавта, занимающегося обучением новобранцев.

Ни один аргонавт не был в восторге от решения Совета передать охрану портала своей собственной гвардии, но необходимость нянчиться с новичками бесила их еще больше. И Грифон – сегодняшний «везунчик», – казалось, уже был готов головой о стену биться.

– Зандер? Какого демона?

Зандер проигнорировал вопрос и направился к двери.

– Найди Терона и остальных и приведи в Арголион, – прокричал он.

Грифон нахмурил светлые брови и встал со стула.

– Зачем, ради Аида, тебе надо видеть Совет?

– Просто сделай это!

Зандер побежал к двери сторожки и остановился на тротуаре перед зданием. Тайрнс сверкал в лучах солнца. Освежающий ветерок коснулся его лица. Он выискивал Каллию на оживленной улице, но нигде ее не видел. Закрыв глаза, он представил Арголион – древнее строение, в котором проводились собрания и находились кабинеты членов Совета. В считанные секунды он перенесся к ступеням огромного здания и бросился внутрь.

Вдоль центрального коридора высились ряды колонн. Не увидев Каллию в главном вестибюле, хранитель направился к палатам, молясь, чтобы у них сейчас не было совещания. Мраморный пол блестел у него под ногами. Он проклинал себя за то, что не спланировал все это лучше.

Зандер завернул за угол и увидел ее. Каллия была готова открыть двустворчатые двери, ведущие в палаты Совета.

– Каллия! Подожди!

Она повернулась и посмотрела на него, страдание в ее глазах убивало его.

– Я должна увидеть отца.

Зандер схватил ее за руку и нежно повернул лицом к себе.

– У них может быть совещание. Подожди, пока придет Терон, а потом мы его спросим. Он…

– Мне все равно, Зандер. Десять лет. Прошло десять лет!

Арголейка распахнула дверь, прежде чем он успел остановить ее, нырнула ему под руку и скрылась внутри.

Он попытался перехватить ее, но резко выпрямился, зайдя внутрь, где все звуки смолкли.

Двенадцать членов Совета сидели на стульях с высокими спинками вокруг Великой печати Альфа, высеченной на мраморном полу в середине комнаты. Позади круга на возвышении на троне сидела Изадора ‒ представительница царской семьи, надзирающей за процессом. Справа от нее стояла Кейси, а по обе стороны от сестер находилась вооруженная стража.

Все взгляды обратились на них. Напряжение пронизывало воздух.

Зандер быстро окинул комнату взглядом и обнаружил еще двух, трех… пятерых стражников у выходов, располагавшихся по кругу.

Ската, им надо было дождаться Терона и остальных.

– Зачем вы нас побеспокоили? – нахмурившись спросил Люциан, предводитель Совета, встав со своего места. Ромпа, старинное красное одеяние, которое надевал каждый член Совета на заседания, лужицей спадала к его ногам.

– Мне надо поговорить с моим отцом, – заявила Каллия, впившись взглядом в родителя, сидевшего справа от Люциана.

– Каллия, – встав, отец попытался успокоить ее. – Это неуместно.

– Ты мне врал, – сказала она.

Плечи ее отца напряглись. Зандер увидел, как Люциан бросил вопросительный взгляд на Саймона. Краем глаза он заметил, что Лукас – сын Люциана и мужчина, с которым отец обручил Каллию в детстве – поднялся со своего стула у стены в дальнем конце комнаты.

О да, это настоящая катастрофа. Все действующие лица здесь, и, судя по сгустившемуся в комнате напряжению, Зандер предполагал, что в скором времени все станет еще хуже. Он может взять на себя трех стражников и защитить Каллию. Но не семерых. И определенно не перед двенадцатью парами глаз, нацеленных на него.

– Каллия, – прошептал он, шагнув вперед и взяв ее за руку.

Она вырвалась из его хватки и вошла в круг, остановившись в самом центре на Великой печати Альфа.

– Ты сказал, что Зандер бросил меня, а это не так.

– Каллия. – Взгляд ее отца переметнулся с нее на Зандера и обратно. – Это в крайней степени неуместно.

Она проигнорировала его, двинувшись вперед, пока не оказалась в нескольких метрах от него. И хоть Зандера задело то, что она его не послушала и отмахнулась без раздумий, малая часть его не могла не восхищаться ее силой и смелостью. Она была окружена двенадцатью андрасами, двенадцатью могущественнейшими политиками в их обществе и их стражей. Теми, кто навсегда травмировал ее своим извращенным ритуалом очищения и имел власть разрушить ее карьеру и все, чего она добилась за многие годы. И все равно она не отступила.

– Ты сказал ему, что я больше не желаю его видеть, – сказала она своему отцу, – но об этом ты тоже соврал. Ты же знаешь, я все оставила ради него, если бы могла.

Зандер почувствовал боль в груди от ее откровений, но его внимание привлекло то, как напрягся в другом углу комнаты Лукас. Кажется, больше никто этого не заметил. Все взгляды были обращены на Каллию.

– О чем еще ты мне соврал? – спросила она. – Что еще ты скрывал от меня все эти годы?

– Каллия, – прошептал ее отец, потянувшись к ней.

Зандер напрягся, готовый броситься ей на помощь, но она отпрянула от отца. Растерянный Саймон опустил руку.

– Очевидно, ты сейчас плохо соображаешь, поэтому говоришь такое. Думаю, тебе надо пойти в свою клинику и…

– Пусть говорит, – с порога объявил Терон.

Совет разом повернулся к двери, где стоял потомок Геракла в окружении остальных аргонавтов, за исключением Деметрия.

Зандер вздохнул с облегчением, повернулся к кругу и вошел внутрь, встав за спиной Каллии.

Саймон перевел взгляд с нее на него и обратно, потом повернулся к Люциану. Напряженность момента ясно отражалась в его глазах.

– Лорд Люциан, приношу извинения за то, что моя дочь нас побеспокоила. Могу ли я просить Совет объявить перерыв, пока я разберусь с этим… нарушением?

В нефритово-зеленых глазах стиснувшегося зубы главы Совета сверкнуло раздражение.

– Да будет так. Заседание откладывается до завтра.

В помещении послышались приглушенные голоса, когда остальные десять членов Совета поднялись и собрались уходить, бросая вопросительные взгляды на Каллию, Зандера и аргонавтов. Но Люциан не сдвинулся с места. Также как Кейси и Изадора, присоединившаяся к сестре за кругом. Боковым зрением Зандер заметил, что Лукас встал рядом с отцом.

Придурок. Идиоту давно пора отстать от них раз и навсегда.

– Каллия, – стал увещевать ее отец, когда остальные ушли. – Это совершенно неуместно. Я не собираюсь…

– Я хочу знать, что случилось на той горе в Греции, – потребовала она, нависая над ним. – И о чем еще ты мне врал. Что ты сделал с моим ребенком?

Изадора задохнулась и зажала рот рукой, но Зандера меньше всего в этот момент волновало потрясение принцессы. Внезапно широко распахнувшиеся глаза и побледневшее лицо Саймона оживили в памяти Зандера разговор.

«Все не так, как кажется. Паутина обмана окутывает сильнее, когда дело касается тех, кому мы больше всего доверяем».

– Что с ним случилось? – потребовала Каллия. – Что произошло с моим сыном?

Наполненные ужасом глаза Саймона переметнулись с Каллии на аргонавтов, стоявших у двери, потом, наконец, на Зандера. Он игнорировал Люциана, шепотом засыпавшего его вопросами. Пот выступил у него на лбу. Потом андрас начал дрожать.

– Пусть она уйдет, – потребовал Саймон.

– Что? – Каллия повернулась к Зандеру, затем снова к отцу. – Я никуда не пойду. Если ты думаешь, что после всего этого времени я…

– Я расскажу тебе, – Саймон снова обратился к Зандеру, игнорируя Каллию. – Но не ей. Я не могу ей рассказать.

– Саймон, – прошипел Люциан. – Тебе запрещено говорить!

Знакомый гул раздался в крови Зандера, предупреждая, что он не услышит ничего хорошего. Но хранитель заглушил его и встал между Каллией и ее отцом, прежде чем она успела наброситься на родителя.

– Зандер, прочь с…

Он схватил ее за руки.

– Подожди снаружи.

– Ни за что.

– Я не стану ничего от тебя скрывать, – прошептал он. – Обещаю. Но по какой-то причине он не расскажет нам правду, пока ты здесь. Ты должна выйти.

Она застыла. Пронзила его взглядом. В последовавшей тишине всегда существовавшая между ними связь вспыхнула глубоко у него в душе. Между ними был целый мир боли и лжи, но на этом пути им необходимо было быть вместе. Она должна была довериться ему.

Целительница стиснула зубы, но ослабила хватку.

– Если ты тоже мне соврешь…

– Не совру, – тихо ответил он, надеясь, что она услышала искренность в его словах.

Дождавшись ее кивка, Зандер взглянул на Кейси через плечо. Дочь царя, полукровка, без приглашения быстро вышла из-за высокой трибуны и поспешила к Каллии.

– Мы подождем снаружи.

Она шагнула в сторону двери.

– Каллия?

Целительница застыла на месте, уставившись на Зандера.

И впервые за все годы он ясно видел все в ее фиалковых глазах. Заметил все, что она значила для него, все, чем она была. Все, что он сделал до, во время и после их связи, и то, что он так сильно хотел переделать. Он видел… свою душу так ясно, будто заглядывал внутрь себя. Он видел свою жизнь. И она заканчивалась не так, как он думал после разговора с Лахесис на той скале, а продолжалась через нее, из-за нее, с ней.

– Обещаю, – повторил он.

Каллия сделала глубокий вдох. Потом развернулась и направилась из круга в сторону двери.

Боль пронзила грудь Зандера, когда он посмотрел на нее.

Боль и вновь проснувшаяся ярость из-за того, что даже сейчас приходится скрывать правду. Но так будет недолго.

Как только аргонавт услышал щелчок закрывшейся двери, он повернулся и посмотрел на отца Каллии. И, не желая того, все же обуздал свою ярость, понимая, что к добру это не приведет. Он услышал, как Терон и остальные аргонавты встали у него за спиной.

– Больше никакой лжи, – сказал он Саймону. – На этот раз ты скажешь правду. Что ты сделал с моим сыном?

Саймон бросил виноватый взгляд на Люциана, а затем заговорил. Зандер никогда в жизни не ожидал услышать то, что вырывалось у советника изо рта.

Аргонавт обезумел, и ярость выплеснулась наружу еще прежде, чем Саймон остановился перевести дух.