Танец для Феникса

Глава 12

Видар, нахмурив брови, разглядывал Томаса. Третий час ночи, за окном участка даже шум машин почти стих. А тут горел свет, а над прозрачным столом повисло трехмерное изображение парня, передаваемое из камеры.

Несмотря на поздний час, в самом участке спокойствием и не пахло. Это для мирных граждан ночь, а для полицейских самое горячее время. Учитывая поимку того, кто убил двоих фейри — очень горячее.

Видар проводил взглядом двух фейри Благого Двора. Темные костюмы, бесстрастные лица, скупые движения. Работники Службы Межмировой Безопасности тут как тут. Хотя о чем он. Убиты две фейри, за короткий срок. Человеком. Мотивы непонятны, где достал кинжал из холодного железа — тоже.

— Пиявки, — услышал он едва слышный голос.

Дэн — полицейский, с которым его связывало подобие сотрудничества. Услуга за услугу. Ему недавно исполнилось шестьдесят пять лет, по современным меркам — средний возраст. Да и выглядел он максимум на сорок. Хотя и ворчал как старик. Все же молодость нужна не только телу, но и душе.

— Пиявки, — кивнул Видар.

Сотрудников СМБ он тоже не слишком любил, хотя и понимал, что все они просто делают свое дело. И держатся отстраненно от остальных не потому, что так нравится, а потому, что так проще. Со стороны можно оценивать ситуацию более трезво.

— Хотят, чтобы Томаса выдали фейри?

— Предлагали прислать Мастера Пыток для того, чтобы он разговорился, — сообщил Дэн и скривился так, словно с трудом удерживался, чтобы не сплюнуть.

— Они в своем репертуаре. Им напомнили про неприкосновенность смертных для пыток фейри?

— Судя по их лицам — да.

Видар хмыкнул и снова перевел взгляд на изображение. Томас таки продолжал сидеть в углу откидной узкой койки. С содержанием заключенных в участке не слишком беспокоились. Чисто, тепло и ладно. Все равно отсюда арестанты отправлялись или на волю, или уже в тюрьму.

— Он так и сидит?

— Так и сидит, — кивнул Дэн, — как родители примчались, так резко успокоился. Мать боится лишний раз встревожить, хотя куда уже больше.

— Родители где?

— В клинике. У матери давление поднялось, пришлось насильно выпроваживать. Сутки в оздоровительной капсуле и будет, как новенькая. Отец с ней уехал.

Дэн потер подбородок, заросший щетиной и выдал вдруг в сердцах:

— Феникс, ты сам то веришь, что он убивал? Ну сопляк же! Я не про возраст.

Видар знал, что Дэн имеет в виду. И никак не мог понять, что нашла в этом парне Ния. Их же миллионы. Красивых, улыбчивых и… одинаковых.

«Конфетные мальчики» — этот термин гулял среди молодежи уже несколько лет.

Подобный типаж отличается картинностью. Он интересен совсем молоденьким девушкам или женщинам в зрелом возрасте. Которым вдруг захотелось чего-то сладкого.

Ния казалась ему все же поумнее. Хотя… она не спала с ним, сама отказалась от встреч. Значит, не дура.

Но именно тот факт, что его жена первой оттолкнула Томаса, грыз Видара изнутри. Это ли не подтверждение, что к смертному она питала вполне искренние чувства. Не любовь, но сильное увлечение, сродни влюбленности.

Бесило до мурашек в затылке. Очень неприятное выматывающее ощущение. Видар уже забыл, когда ревновал.

— Зачем ему убивать. Мотив неясен.

Он уже просмотрел запись допроса. И никак не мог увидеть в Томасе убийцу. Видел ли перепуганного пацана, разом выдернутого из зоны комфорта.

— Видар, ты видел запись. Он ничего не помнит с момента, как вышел из университета. Твердит лишь о каких-то глазах.

— Бирюзовых, — пробормотал Феникс, — это важно.

Пока не знал почему, но чуял — очень важно.

— Благие же настроены решительно. Их не убедила проверка на детекторе лжи. Завтра прибудет телепат. Может, он сможет пробиться куда-то за локальную амнезию.

— Следов заклятий не нашли?

— Пока нет. Выходит так, что парень резко потерял память, а потом нашелся в отеле, над оглушенной фейри с кинжалом в руках.

Видар постучал пальцами по столу, изображение едва заметно дрогнуло. Томас на нем обхватил руками колени и покачивался из стороны в сторону.

— Дэн, что с жертвой?

— Благие ее забрали. Томас все же успел ее поцарапать, требовалось срочное лечение.

Феникс тихо выругался. К Благим он попадать не любил, те еще снобы и придурки. Неблагие хотя бы не скрывают своей придури, а эти прикрываются красивыми жестами и напускной вежливостью.

— Но они обязаны будут предоставить ее как главного свидетеля и потерпевшего.

— Они и не отказывались. Сказали, как только ее жизни перестанет угрожать опасность, то да, с радостью.

Видар застонал и все же стукнул себя ладонью по лбу.

— Какой идиот вел с ними переговоры?

— Не идиот, — обиделся Дэн, — конечно, мы поняли все и заставили и сказать прямо. Они предоставят свидетеля, когда она может разговаривать, передвигаться и связно мыслить. Не вижу смысла им удерживать ее вне расследования. В их же интересах…

— В их интересах как можно быстрее свернуть это дело, не доводить до скандала. Он и так уже идет. Они пытаются все как-то замять. Знаешь почему?

— Поясни?

Видар огляделся. В просторном помещении народу стало резко меньше. Отовсюду подмигивали огоньками компьютеры. Едва слышно шелестело что-то в районе уголка, отделенного под кухоньку.

— Поясню. Это логика фейри. Если замять дело, то можно представить, что проблемы и нет. Смерть для них нечто настолько ужасное, что они даже стараются не обсуждать это. Они не говорят «умирают», они говорят «уходят». Теперь представь, что сейчас в сводках новостей обсасывают убийства фейри холодным железом. Фейри, которые хотят, чтобы остальные преклонялись перед ними, вдруг увидели своих сородичей убитыми, да еще так мерзко. Понимаешь?

— Убийства — это всегда мерзко.

— Для фейри унижение — быть убитым человеком. Понимаешь? Я пока вижу два варианта: или они постараются оправдать Томаса или убить. До суда дело не дойдет.

— Для фейри унижение — быть убитым человеком. Понимаешь? Я пока вижу два варианта: или они постараются оправдать Томаса или убить. До суда дело не дойдет. Они признают только суд Дикой Охоты.

— Ты же понимаешь, что человека нельзя судить такими методами?

— Ну да, — кивнул Видар, — там человек сразу невиновным станет. Ибо после смерти все обвинения снимаются. Другое дело, что ни в одном законе нет запрета на такой суд. Мы просто знаем и все.

В помещение повисла тишина. Напряженная, давящая, пронизанная пониманием. И в ней Дэн тихо проговорил. Так, словно сам боялся своих же слов.

— Думаешь, могут потребовать такого Суда?

Видар попытался представить лицо Дорана, когда Благие придут к нему с таким предложением. Интересно, он им просто вежливо откажет или на всякий случай прибьет. Учитывая крайне напряженные отношения между Двором Теней и Благими — второй исход вполне возможен.

— Король Теней одновременно является и Предводителей Охоты. И я сомневаюсь, что ему будет интересно играть подобный фарс. В отличие от Благих, он знает, что Дикая Охота — лишь для фейри.

Видар еще раз взглянул на Томаса, проговорил задумчиво:

— Охраняйте его. Не просто камерами. Пусть около камеры будет как минимум двое. И еще…

Видар колебался буквально пару секунд. С одной стороны, что ему этот парень? Подохнет и меньше проблем. С другой — надо завоевать благодарность Нии. Любовь складывается из многих факторов. Лучше предусмотреть все.

Душой и телом…

Потому он достал из кармана небольшой пакетик. Обычный, из биологического пластика, который изобрели уже лет десять назад. Отличная замена тому, чем пользовались прежде.

— Насыпь это по периметру камеры.

Дэн с подозрением осмотрел тусклый серый порошок.

— Это что?

— Холодное железо, — пояснил Видар, — просто насыпь, в него вложено одно забавное заклятье. Боишься? Идем вместе.

Дэн заколебался. Видар решил помочь ему немного:

— У меня корочка адвоката есть. Всегда можешь сказать, что я приходил к клиенту. Кстати, такое вполне возможно.

— Возьмешься его защищать?

— Денег не хватит, — отрезал Видар.

Можно, конечно, но это будет перебор. Хотя…

Камеры временного заключения находились в дальнем крыле здания. Отделенные от остального пространства толстой стеной с магической и технической защитами. Не всегда задержанные оказывались людьми.

Три камеры, больше похожие на прозрачные кубы. Они стояли в центре просторной комнаты, выкрашенной в нейтральные бежевые оттенки. Окон нет, из мебели лишь откидные койки в камеры и биотуалеты. Ну и стол со стулом для охраны, который сейчас дремал, опустив очки на нос. При звуке шагов приоткрыл глаз, кивнул Дэну и снова погрузился в полудрему. Ну что же, как раз на руку.

Из трех камер занятой оказалась лишь одна. Томас при виде Дэна и Видара как-то сжался и постарался слиться с прозрачными стенами.

Феникс общаться с ним не хотел. Одна только мысль, что это вот подобие мужчины лез целоваться к Ние, внутри все начинало рычать. Хотелось взять парня за шею и встряхнуть, узнать, как сильно его голова прикреплена к телу.

Вместо этого приходилось спасать его шкуру.

Содержимое пакета Видар высыпал по контуру камеры. Тут же темно-серая пыль взлетела в воздух и прилипла к стенам. Те на миг потускнели, но тут же вновь стали прозрачными. В то время как Томас хватал ртом воздух и явно подумывал заорать.

— Заткнись, — посоветовал ему Видар тихо, — заткнись, если хочешь выйти отсюда.

Потом повернулся к Дэну и проговорил, передавая визитку — бледно-желтый глянцевый прямоугольник с золотистыми буквами.

— Передай это родителям Томаса, когда они явятся в участок. Скажи, сумму можно обговорить.

После чего кинул еще один взгляд на онемевшего парня, поморщился и поспешил выйти. Охранные заклятья здесь были хорошие, ощутимо давили на психику. Так что лучшим решением оказалось вернуться к столу Дэна. А оттуда уже собраться домой.

Поскорее добраться до Нии, обнять ее и заснуть. Ощутить всем телом какая у нее нежная кожа, вдохнуть едва уловимый запах смеси яблока и корицы. Видару пришлось поскорее сесть в машину, так как одна лишь мысль про обнаженное тело жены, о голубых волосах, разметавшихся по подушке — заставляла член просто каменеть. Хотелось брать ее снова и снова, чтобы слышать стоны. Чувствовать, как ликование заполняет все вокруг от понимания, что эти стоны вызывает он.

Очень давно не ощущал такого. С тех пор, как потерял Алиану. После этого остался лишь периодически вспыхивающий интерес, похоть и понимание, что все женщины одинаковы. Абсолютно все. Алиана в его воспоминаниях оставалась как единственное яркое пятно, состоявшее из смеси боли, тоски и вины.

— Автоуправление, — проговорил негромко, откидываясь на сиденье. Такое удобное, подстраивающееся под водителя.

От вожделения не осталось и следа, а вот воспоминания хлынули потоком. Так бывало, когда он долго запирал их в уголках сознания. Но затем одна деталь и все, Видару приходилось снова и снова прокручивать в голове самые сладкие и самые горькие моменты бесконечно долгой жизни.

«Фейри танцевали на одном из лугов, куда не ступала нога человека. Тихий смех и томные вздохи заставляли случайных путников ускорять шаг. Танцы фейри губительны для смертных. Сам Феникс относился к их забавам равнодушно. Но сегодня вдруг свернул лошадь в сторону поляны. Сердце встрепенулось, уловив среди множества звуков один — смех. Едва уловимый, похожий на легкое подрагивание колокольчика.

Она плясала в самом центре. Окутанная лишь лунным светом и волосами, похожими на огонь. Плясала одна, не разрешая никому приблизиться. Видар же натянул поводья, заставляя лошадь остановиться на самом краю поляны.

Благие. Лишь они любили танцевать в лунном свете. Золото волос смешивалось с отблесками луны, треск костра сплетался с пением птиц вокруг и нежным звуком флейты.

Неудивительно, что смертные, оказавшись поблизости, тянулись сюда. И танцевали вместе с фейри, сплетались в объятиях и страсти, пока не падали замертво на землю. Иссушенные дотла.

А Благая продолжала танцевать, сливаясь с луной. Казалось, еще немного и она взлетит высоко, в темное небо. И станет одной из звезд.

Присутствие Феникса Благих не смущало. Он всегда держал нейтралитет. Так что они продолжили веселиться, лишь изредка косясь на Видара. А тот спрыгнул с лошади. Тело стало непривычно легкое, невесомое. И ноги сами собой несли к рыжеволосой. А та лишь стрельнула взглядом и плавно ушла в сторону. Одно лишь движение бедер, взмах волос и в голове помутилось от странной смеси чувств.

Он не помнил, как подошел. Вокруг словно все замерло, отодвинулось на задний план. Только черные глаза и запах лесных цветов, окруживший его легким облаком. Рыжие волосы — как отблеск его огня.

— Ты моя, — услышал он свой голос как издалека. — Идем со мной.

И просто протянул руку.

Секунда растянулась на столетия, пока рыжая прожигала его взглядом. А затем весь мир дрогнул. И переменился для него, когда прозвучал ее голос. Тихий, но пронзивший сердце.

— Иду».

Я проснулась от писка будильника. И сначала лежала, натянув покрывало на уши. Даже мелькнула трусливая мысль плюнуть на все и проспать. Организм стонал, что пары часов ему недостаточно. Еще бы часиков семь. А лучше — восемь.

Потом накрыло. И я резко села, вспомнив, что вчера произошло.

Феникс…секс… крылья. И Томас, обвинявшийся в убийстве.

Сон резко исчез, а на его место пришла серьезная озабоченность. Я не помнила точно, когда уснула во второй раз. Но точно помнила, что на тот момент в квартире никого не было. Зато сейчас из ванной комнате, смежной со спальней, доносился шум воды.

Вопрос. Когда Видар вернулся? Время на часах показывало начало восьмого. Я заснула в лучшем случае в начале шестого. Всю ночь провел в участке?

Шум воды прекратился, а я все сидела и чего-то ждала. При этом пальцы цеплялись за одело, которое прижимала к груди. Пряли волос падали на лицо и мир вокруг казался окрашенным в легкий голубой оттенок. Пополам с золотом. Голубое — тонкие прядки моих волос, золото — рассветные лучи, пробравшиеся через плотные шторы. Интересно, что в спальне Видара не было отражающих заслонок, только плотные портьеры кирпичного цвета. Сейчас плотно задернутые. Но солнце все равно ухитрилось найти щелки.

Феникс вышел из ванной. Я бы сказала не просто вышел, а явил себя миру во всей красе. Во всей мускулистой обнаженной красе. И сразу же чувство, что его огонь метнулся ко мне, лизнул кожу.

Горячо и изучающе. Так, что воздух стал слишком жарким. Пришлось стиснуть зубы и пару раз мысленно вылить на себя холодную воду. Легче не стало, но мозги немного прояснились. Кстати, интересно это нормально вообще — так реагировать?

Я же о чем думаю, о том и говорю.

— Это нормально?

— Смотря что? — сообщил Феникс.

Он же везде огненный. Прямо вот везде. В отличие от фейри, у которых волосы росли исключительно на голове и в виде бровей с ресницами, Видар мог похвастаться умеренной растительностью и на груди и там, внизу.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я!

Видар потянулся, словно издеваясь. Как огромный и сытый хищник. Позволяя мне как следует разглядеть все мышцы, оценить гибкость и понять, что прошедшей ночи — мало.

— Ния, не люблю играть в телепатов. Давай обмен: ты мне задаешь вопрос, а я сообщаю, что узнал.

Ну и кто из нас фейри? Пока он бродил по комнате весь из себя голый, я сидела и прижимала одеяло к груди. Разозлилась и спросила:

— Это нормально, что при виде тебя мне тупо хочется трахаться?

— А, ты об этом, — протянул Видар, зачем-то останавливаясь перед зеркальной стеной и разглядывая себя, — это нормально, Ния. Ты привлекательна, я чертовски привлекателен…

Я кашлянула, на что Феникс обернулся от своего отражения и подмигнул:

— Да ладно, можешь не притворяться.

— Я задала вопрос и жду сведений.

— Ну так вставай и за завтраком все расскажу. На твое счастье, сегодня завтрак и все остальное готовит повар.

Ура! Я мысленно возликовала, так как есть хотелось безумно, а с готовкой пока оставались определенные проблемы.

Повара я не увидела. Видар объяснил, что Игорь — так его зовут — приходит совсем рано, готовит на весь день и уходит на вторую работу, в ресторан.

— Во сколько он встает то? — удивилась я.

При этом не забывала орудовать вилкой и ножом. Я не знаю, как назывался омлет, который приготовил Игорь, но на вкус… словами не передать.

— Еще скажи, что он шеф-повар.

— Он шеф-повар.

Видар поставил чашку с кофе на стол и посмотрел на меня. Поинтересовался:

— Что-то удивляет?

— Нет, конечно. Все нормально. Шеф-повар готовит у тебя на кухне. Куда нормальнее то?

— Сказала принцесса Двора Теней.

— Это я в Авельхайме принцесса, а тут жила в обычной семье, потом в общежитие. И поверь, никакие шеф-повара у нас на кухнях не водились. Как ты вообще обустроился с таким размахом? Ты же…

Я замялась, но Видар все понял.

— Я же сгорел? Ния, ты, кажется, ничего не знаешь обо мне.

— Времени не было заинтересоваться столь волнующим вопросом.

На последних словах голос малость осип, пришлось спешно запивать фразу чаем. Кстати, заваренным просто изумительно, с местными травами и ягодами земляники. Просто услада для фейри и только.

Видар прав. Я про Феникса ничего толком не знаю. Ну летает, ну сгорает и что? Откуда он взялся, почему перемещается свободно между мирами, включая миры, на Грани. Так называется место между жизнью и смертью. Почему он один такой в своем роде? За кого я вообще вышла замуж?

Задумалась так, что не сразу обратила внимание на взгляды Видара. Только когда раздалось покашливание, подняла взгляд от прозрачной поверхности стола, на которой снежинками располагалась белоснежная посуда.

— Что?

— После университета у нас с тобой первое занятие. С твоим новым даром. Но можешь с собой на занятия взять книгу про меня. Почитаешь на переменах.

— Историю древности предпочитаю читать когда бессонница. А что за книга?

Видар усмехнулся, но все же встал и вышел, чтобы вернуться через пару минут и положить передо мной небольшую книгу в жестком кожаном переплете. На обложке было что-то написано. Я посмотрела и не смогла прочитать, что честно и сказала.

— Не обращай внимание, — ответили мне, — обложку я оставил старую, там на старом шотландском. А вот внутри все переписано, и ты сможешь прочесть.

И правда, внутри оказался привычный мне язык, на котором общались фейри в Авельхайме. Все написано вручную, на толстых золотистых листах. Я быстро пробежалась взглядом по ровным строчкам, ухватила обрывок фразы «… не Божество, но равное ему» и вздохнула. Трижды черт, видимо, книга будет написана тем витиеватым слогом, которым страдали все древние фолианты. То есть мне придется продираться через тонны красивостей, прежде чем доберусь до сути.

— Отлично! — я закрыла книгу с негромким хлопком. — А ты скромный, Видар. Всего то одна книжечка про себя любимого. Где размах, где масштабы?

— Это короткое содержание, — пояснил муж, — здесь собраны самые важные факты. Ии хочешь читать все тридцать томов?

Я икнула. Тридцать?! Там что, его жизнь по часам описана?

— Что за мазохист это писал?

— Ты не поверишь, но раньше у меня даже свой культ был. Пока мне не стало комфортнее в Авельхайме.

— Девственниц в жертву не приносили?

Видар покачал головой и посмотрел на меня, как на неразумное существо, научившееся говорить, но не имеющее мыслей.

— Почитай, Ния. А то я прямо не знаю, как реагировать на твои попытки меня задеть. То ли посмеяться, то ли отшлепать.

Я мигом нахмурилась. Вот чего-чего, а всяких таких «удовольствий» я не понимала. Это ему к Неблагим надо. Те еще любители жесткого секса, треша с кровью и иглами, ну и всяких мелочей вроде плеток, палок и ножей. На фоне своих соотечественников та же Ферис казалась просо образцом целомудрия. Жестким играм предпочитала простое разнообразие, ну и смертных любовников меняла, как перчатки. Такие мелочи, право!

В итоге, я с трудом отбилась от намерения Видара отвести меня на машине, положила книгу в рюкзак и поспешила удрать на остановку. А муж направился одеваться. И хорошо, потому что его привычка расхаживать нагишом вызывала у меня нервный тик и перманентное желание. Пробовали думать, когда внутри пульсирует ощущение остаточного оргазма? Вот у меня выходило так себе. Так что я почти сбежала из дома, успев накинуть платье и собрав волосы в легкую прическу.

Один серьезный минус проживания в модном центре я поняла не сразу. Видар то меня привозил и отвозил на машине. А теперь, в восемь утра, я поняла, что здесь проблемы с общественным транспортом. Если быть более точной, он тут не ходил. Ближайшая остановка находилась сразу после центра.

Я трижды идиотка! Ну вот как могла забыть, что остановки из этого района специально убрали, якобы чтобы автобусы не мешали жителям. Каким местом они мешали, а? Автобусы на воздушной подушке и практически бесшумные. Я понимаю, что проживали здесь только обеспеченные, но все равно булькала от возмущения, пока топала до ближайшей остановки. А это минимум полчаса быстрой ходьбы. Хорошо еще не по обочине, а по красивым аллеям и мягким дорожкам. Вдоль блестевших на солнце высоток, вдоль детских площадок за силовыми ограждениями. Там уже, несмотря на ранний час, веселились дети всех рас. Хотя люди и преобладали, но среди человеческих детенышей я заметила парочку очаровательных фейри и одного полукровку. Остальные расы, живущие в Авельхайме все же предпочитали держаться подальше от людей и городов. Разве что русалки с радостью плескались в водоемах. Но и то к людям не приближались.

В итоге я едва не опоздала на пары. Забежала в лабораторию уже под переливчатые трели звонка. Успела увидеть вскинутую бровь Ферис, любопытные взгляды, темные волосы новой преподавательницы и выдохнула:

— Доброе утро.

— Коль госпожа Ния соизволила явиться, то можем начинать.

Я моргнула, когда поняла, что это сказала преподавательница. Потом присмотрелась к ней чуть внимательнее.

Я моргнула, когда поняла, что это сказала преподавательница. Потом присмотрелась к ней чуть внимательнее.

Нет, уверена, что прежде мне не доводилось видеть эту фейри. Я бы ее запомнила. Такие бросаются в глаза даже среди нас.

Начнем с того, что внешних уродств я не увидела. Возможно, она от них избавилась или же принадлежала к тому ничтожному проценту фейри, которым удалось родиться без изъяна. Но тут скорее первое, чем второе. Пока что фейри без изъянов я знала лишь двоих: себя и отца. У Алистера изьян был, мама… ну она не совсем фейри. К ней и требования другие.

А потом я увидела ее изъян. И невольно округлила глаза. Крохотные рожки, едва заметные в густой гриве шоколадных волос. Я так и уставилась на них.

— Леди Ния, видимо, хочет прочитать нам доклад?

Кажется, кто-то не рад меня видеть? Я встретила взгляд темно-синих глаз. Красивых, в окружении пушистых ресниц.

— Я не припомню, чтобы мы писали какие-либо доклады, — ответила спокойно, проходя на свое место, — возможно, смертные занимаются этим. Но не пишут, а составляют его непосредственно в Сети.

У нее было очень красивое лицо. Благородное, с тонкими чертами, высоким лбом. Просто идеальное, я бы сказала. Вот у меня, например, нос чуть вздернут. И волосы теперь голубые, а у нее красивый оттенок. И грива просто роскошная, с натуральными локонами почти до попы.

Я устроилась за столом, рядом с Ферис и Киарой — одной из полукровок. Они как-то странно покосились на меня, но промолчали. Тем более, наша новая преподавательница решила снова заговорить. И голос у нее тоже нормальный: как и у всех Неблагих — с сексуальной хрипотцой.

— Я очень не люблю повторять дважды. Особенно не люблю это делать по вине тех, кто считает, что у него больше прав, чем у остальных. И стараются показать это при каждом удобном случае.

— Абсолютно согласна с вами, — покивала я, — те, кто считают, что у них прав больше, чем у большинства, обычно или становятся Королями, или добычей Дикой Охоты.

Ферис едва заметно ухмыльнулась. Только Неблагие могли так делать: вроде и сидит спокойно, а ты кожей ощущаешь, что внутри эта фейри хохочет. Остальные замерли в предвкушении скандала. Хотя и понимали: он вряд ли состоится. Все же открытый конфликт не самая любимая вещь фейри.

— Вам, леди Ния, конечно, лучше всех известно о нравах Дикой Охоты.

— Я с гончими в детстве в догонялки играла, — кивнула в ответ, — а вы не…

— Можешь звать меня леди Миранда.

Да без проблем. Я кивнула с самым серьезным видом и достала планшет. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя показывать, что тебя задели или как-то оскорбили. В лучшем случае — посмеются. Так что натягиваем на лицо маску «дворцовой леди» и слушаем указания перед практикой.

Но почему она на меня так реагирует? Парней я у нее не отбивала это точно. Где еще могла перебежать дорогу? Не помню! Учитывая, что почти все детство и юность я провела на Земле.

Первая половина практики прошла как под дулом пистолета. В открытую леди Миранда не нападала, но вот отпускала реплики, после которых я сильно жалела, что отец не одолжил мне в качестве охраны одну из гончих. Видите ли, не положено.

И едва объявили короткий перерыв, как я тут же подошла к Ферис, благо стояла она за соседним столом. И с интересом наблюдала как ее полутораметровый гомункул пытается собрать выпавшие из живота кишки.

— Тебе его вообще-то вылечить надо.

— Успею, — отмахнулась Неблагая, — я хочу попробовать остановить кровь без обездвиживания пациента. Слушай, ну тебе, кхм, повезло.

Темные глаза Ферис смотрели так, что еще немного и я поверю в сочувствие от Неблагой.

— В смысле?

— Наивная принцесса Теней не в курсе, кто такая эта Миранда? — спросила Ферис.

Она все же повела ладонью и погрузила гомункула в целительный сон. Скнова скосила на меня взгляд:

— Иногда у меня чувство, что фейри ты только по происхождению, а внутри — смертная.

— А у меня чувство, что ты сама ничего не знаешь, но пытаешься меня поддеть.

Ферис показала поднятый вверх большой палец и ответила:

— Мило. Ладно, открою тебе тайну, тем более завтра вечером ты отведешь меня в Сады. Ты в курсе, что Миранда — бывшая любовница твоего муженька? Причем он с ней активно крутил примерно лет двадцать назад. И первое, что сделал, когда восстановился до взрослого мужика, то вернулся к ней и как следует трахнул.

Она посмотрела на мое лицо и кивнула, удовлетворенная:

— Ага, так и думала — не в курсе.