Тарантелла, или Танцы с пауками

Глава 9 НЕ ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА

Обед они готовили вместе с Люсей. Валентин колол дрова для камина. Большую часть своего времени он проводил с Джеком, разговаривая с ним и пытаясь подружиться. Он, казалось, совсем не замечал женщин и жил какой-то своей отдельной жизнью. Валентин не брился, ходил расхристанный, веселый, и по его виду нетрудно было догадаться, что он счастлив. Деревенский воздух явно шел ему на пользу, в отличие от Наталии, занятой мыслями об убийствах и в силу своего характера не знающей покоя нигде и никогда, и Люси, находящейся в постоянном напряжении, связанном с ночным свиданием. И если Наталия подсознательно ждала приезда Ведерникова и Селезнева и для того, чтобы не пропустить их приезд, то и дело бегала в заготконтору, чтобы справиться об этом у толстого краснощекого Ушакова, то Люся ждала каких-то знаков внимания со стороны Валентина. Но тот даже во время кратковременных отлучек Наталии из дома делал вид, что не замечает Люсю, чем доводил ее до слез…

— Ты положила столько мяса в кастрюлю, словно мы собираемся накормить всю Вязовку, — сказала Люся, очищая луковицу. Она и представить себе не могла, что очень скоро в доме появятся молодые мужчины, которых надо будет кормить. Не знал об этом и Валентин, вернее, просто не задумывался. Но Наталия, которой надо было отрабатывать свои полторы тысячи долларов, заплаченные ей Ванеевым, решила, что Ведерников и Селезнев будут жить именно здесь, в этом доме.

Так с ними будет удобнее общаться, то есть работать. То, что она потревожит покой двух людей, занятых чем угодно, но только не расследованием убийств, ее нисколько не беспокоило. Валентин знал, на что шел, когда согласился сопровождать ее в этом путешествии. Что касается Люси, то у нее была своя квартира, куда она всегда могла уйти, чтобы отдохнуть от общества незнакомых ей мужчин. Хотя в глубине души Наталия мечтала о том, чтобы Люся завела роман с одним из них.

— Мы будем кормить не Вязовку, а классных парней, которые появятся здесь с минуты на минуту…

— Это следователей из города? — Люся казалась рассеянной. Она слушала Наталию вполуха и, задавая ей этот вопрос, меньше всего была озабочена получением ответа. Она меланхолично очищала луковицу за луковицей, не придавая значения тому, что делает.

— Да.

— Ты хочешь пригласить их в гости?

— Нет. Я хочу, чтобы они жили здесь.

И тут до Люси дошло:

— Здесь? Ты, наверное, шутишь?

— Ничуть. Уверяю тебя, ты не пожалеешь о том, что связалась со мной. Хоть пообщаешься с настоящими мужчинами. Поверь, это лучшее, что можно себе представить в твоем девственном положении…

Люся полоснула ножом по пальцу. Кровь хлынула на разрезанные зеленоватые луковицы.

Наталия бросилась оказывать первую помощь. Крикнула со двора Валентина, заставила его принести из машины аптечку и сделала перевязку.

— Как это тебя угораздило? А кровищи-то сколько! Ну ничего, это хорошая примета…

Лук в крови, значит, кровь будет и в щах. Знаешь, как привораживают мужчин?

— Как?

— Подмешивают в еду кровь. Это все глупости, конечно… Но вдруг тебе действительно понравится кто-нибудь из них.

Люся перехватила взгляд, какой бросил Валентин на Наталию: он выражал крайнюю степень удивления.

— О чем это ты? — спросил он.

Наталия, укладывая оставшиеся бинты и вату в аптечку, сказала как ни в чем не бывало:

— Чует мое сердце, что они приехали. Люся, последи за щами и посоли картошку, а я пойду встречу..

Она оделась и ушла.

— Она что, приведет их сюда? — спросила Люся, с трудом говоря, потому что чувствовала себя в присутствии Валентина какой-то деревянной, неживой.

— Конечно, — усмехнулся он. А потом взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Как понравившегося ребенка. — Знаешь, Люся… По-моему, я виноват перед тобой. Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— В каком смысле? — проговорила она не своим голосом, чувствуя, как ей изменяют силы. «Он жалеет о том, что сделал… Он совсем не любит меня. Он просто использовал меня, чтобы утолить свой голод… Потому что она ему отказала…»

— Ты же понимаешь, что мы не должны были этого делать. Ты прости меня…

— А что же теперь делать мне?

— Я не знаю. Но, по-моему, никакой трагедии не произошло. Я же не первый твой мужчина…

— Как это не первый? — не поверила своим ушам Люся. — У меня до вас никого еще не было.

Валентин пожал плечами. Люся не была девственницей.

Он смотрел, как она плачет, и не мог найти слов, чтобы ее утешить.

— Я готов жениться на тебе, если для тебя это так важно, — наконец сказал он, понимая, что если она не остановится, то будет большой скандал и придется обо всем рассказать Наталии. Он потеряет ее, но зато будет знать, что поступил честно.

— Я… У меня… Что я наделала? — рыдала она уже в голос.

Валентин, чувствуя, что скоро в доме появятся посторонние люди, которым совсем не обязательно присутствовать при этой драме, налил полстакана водки и протянул Люсе.

— Вот, выпей, тебе надо успокоиться. Если хочешь, я сам все расскажу ей… Но ты должна знать, что, кроме этой женщины, я никого не люблю. Я и сам не знаю, зачем я это сделал. Но все будет так, как ты скажешь. Обещаю тебе.

Никогда в жизни ему еще не было так стыдно. Но он не мог сказать этой наивной девушке, что, занимаясь с ней любовью всю ночь, он на самом деле обнимал Наталию…

Аржанухин сидел с отсутствующим видом за зарешеченной дверью склада заготконторы и курил.

Ушаков докладывал обстановку прибывшим на снегоходах из райцентра следователю Ведерникову и старшему инспектору утро Селезневу. Наталия сидела рядом и слушала. Ведерников, в точности выполняя свое обещание, данное им Логинову, объяснил Ушакову с Самсоновым, что Наталия Валерьевна Орехова — помощник следователя и обладает соответствующими полномочиями.

— Вот, Владимир Александрович, что мы нашли на квартире Аржанухина, — с этими словами Ушаков достал из старого кожаного портфеля пакет, из которого выпали красная шелковая юбка и белая тонкая блузка.

— А это что? — спросил Ведерников, показывая на скомканные серые комочки.

— Белые капроновые чулки. Грязные, словно в них бегали босиком…

— Это одежда потерпевшей?

— По-моему, — решила вмешаться Наталия, чувствуя, что если она этого не сделает, то Ушаков будет рассказывать еще полдня, — потерпевших все-таки двое. Я звонила Логинову и все объяснила… Дело в том, что только что похоронили жену директора птицефабрики, Ларису Ванееву, молодую женщину, которая погибла при очень странных обстоятельствах. Ее нашли на молочном складе на ферме.., ночью… Ошеров, это местный доктор, который ее осматривал, утверждает, что Лариса имела половой контакт с мужчиной, однако, отрицает факт насилия.., ссылается на отсутствие синяков и прочего… Это и понятно, поскольку эксперта здесь не было, анализы никто не делал… Женщину похоронили, даже не проведя вскрытия и не установив причину смерти. Предполагается, что она все же была изнасилована, но умерла от сердечного приступа. Я осматривала ее… — Наталия сделала паузу и выразительно посмотрела в глаза потрясенному ее решительной речью участковому. Думаю, что, когда ее нашли, она лежала на боку, потому что вся левая часть тела, насколько я заметила, посинела. Такое бывает при инфарктах, когда человек умирает, лежа на боку… Никаких внешних повреждений на теле не обнаружено…

Разве что стертые, какие-то отбитые пятки…

И розовый пятна, похожие на засосы (хотя, конечно, на мертвом теле они совершенно другого оттенка). Но, самое главное, ее нашли вот в этих самых вещах… — Она ткнула пальцем в юбку и блузку на столе. — Это одежда Ларисы Ванеевой, которую, кстати, ее муж никогда на ней не видел…

— Ты хочешь сказать… — наконец подал голос Володя Ведерников, высокий худой светловолосый мужчина с тонкими чертами лица и в изящных очках, которые придавали ему интеллигентный вид и какую-то, как ни странно, инфантильность. Это было обманчивое впечатление, потому что, по рассказам Логинова, Ведерников был опытным, хотя и молодым еще следователем. В прокуратуре его называли «мозговым центром». Что касается Толи Селезнева, то он, напротив, был невысокий, коренастый и жилистый, с большими черными глазами на смуглом широкоскулом лице. — Ты хочешь сказать, что у этого парня нашли одежду Ларисы Ванеевой?

Они разговаривали вполголоса, так, чтобы Аржанухин не мог их услышать.

— Да. Можете спросить у самого Ванеева.

Изъяли с понятыми, все, как положено…

— А где нож, которым зарезали Любу Прудникову, и где она сейчас находится?

— Нож у Ошерова, врача… Он как вынул, так сразу до вашего приезда положил его в пакет. Все чин чином… У него же в подвале и тело Прудниковой.

— Ты видела ее? — обернулся Селезнев к Наталии.

— Видела.

— А еще что-нибудь видела?

— Да, правда, пока трудно что-либо сказать… Но, когда будете в подвале, обратите внимание на пятки и ступни Прудниковой…

Перед тем как они пошли к больницу, Наталия успела объяснить, в каком доме она остановилась, и предложила им пообедать и переночевать у нее.

— Нет проблем, — улыбнулся Селезнев. — Мы придем. Ведь гостиницы-то тут нет… Между прочим, у меня для тебя кое-что от Логинова… — Он достал из кармана конверт. — Думаю, это любовное послание.

Вернувшись в дом, она застала Люсю в слезах.

— Что, злой лук достался? — спросила Наталия, смеясь.

— Злой. Щи готовы, картошка сварилась…

Ну что, приехал кто-нибудь?

— Да. Приехали, но пошли в больницу к Ошерову. А где Валентин?

— Спит, — махнула рукой Люся. — Если хочешь, пообедай, а мне надо сходить в аптеку..

— У тебя что-нибудь болит? — Наталия приподняла крышку ведерной кастрюли и рукой помахала над паром:

— Как пахнет!

— Да нет… Просто у нас здесь в прошлом году была эпидемия гриппа, троих пришлось даже везти в райцентр, настолько тяжелые были случаи. Вот я и покупаю профилактические таблетки, а Ошеров делает всем желающим прививки…

— И что, он гарантирует?

— Нет. Он честный доктор и всегда говорит правду. Дело в том, что гриппов существует несколько видов… А, В… Просто он своими прививками повышает иммунитет организма в целом.

— Тебе нравится Ошеров?

— Что значит нравится?

— Но ведь он же симпатичный, интеллигентный, в твоем вкусе.

— У него роман со Светланой, продавщицей. Хотя, как мне кажется, она все это выдумала.

— А она что, сама тебе об этом рассказывала?

— Да не то чтобы… Просто их несколько раз видели вместе, когда привозили кино. Ужены Ошерова как раз был грипп, а привозили фильм с Шарон Стоун в главной роли… «Основной инстинкт», вот… Вот в тот вечер Ошеров и был со Светкой. Ты ее видела, она продавщица в магазине.

— А что жена?

— Ничего. У них двое маленьких детей. Да и вообще, она может об этом и не знать по той причине, что ведет довольно замкнутый образ жизни. Она никогда ни к кому не ходит в гости.., разве что к Ванеевым… Они дружили семьями. Вот Лариса, пожалуй, была ее единственной подругой.

— Она красивая?

— Кто?

— Ошерова.

— Ольга? Да, довольно красивая. Ошерову повезло. Но только и его можно понять: и жена рано или поздно приедается…

— Как ты спокойно говоришь об этом, — мягко упрекнула Наталия и при этом улыбнулась. — Но я не советую тебе сейчас никуда уходить. Останься… Скоро придут Володя с Толиком. Ты можешь меня, конечно, не слушать… Но все же…

— Да брось ты, они не скоро придут. Ошеров любит поговорить, они явятся часа через три-четыре, не раньше.

— Смотри, как знаешь… Пришел Валентин.

Заспанный и какой-то угрюмый.

— Валя, ты можешь на меня сердиться, но я пригласила их сюда… Они мне нужны.

Валентин развел руками:

— А почему бы тебе не побриться?

Он усмехнулся:

— Тебе что, стыдно, что я такой? Я же все равно буду разыгрывать роль возлюбленного Людмилы…

Люся метнула на него полный укора взгляд.

— Нет-нет, ни в коем случае, — запротестовала Наталия, — наши планы изменились…

Люся теперь у нас — свободная женщина. Ребята, которые приехали из города, холостые, и, я полагаю, нет ничего предосудительного в том, если к одному из них Люся отнесется с повышенным вниманием… Это жизнь, время идет, и кто знает, может, это как раз ее шанс выйти замуж. И не красней, Люся, в этом нет ничего предосудительного. Мы здесь все свои…

Люся после таких слов просто не знала, куда себя деть.

— Тогда объясните, что же должен буду делать я? К тебе отношения иметь я тоже не могу, поскольку все они — приятели Логинова, так?

— Так. Я представлю тебя как двоюродного брата Люси. По-моему, совсем не плохо… Вы не находите? Да что, черт побери, происходит? Почему вы оба такие кислые? Вам не нравится, что здесь на несколько дней поселятся посторонние люди? Ну, извините, это мне нужно для дела. Потерпите уж как-нибудь… — Она хотела добавить, что «кому не нравится, тот может уйти», но, разумеется, сказала это про себя. Она не верила в то, что Люсе неинтересна предстоящая встреча с двумя холостыми мужчинами. И сдержанность, и скованность подруги отнесла к ее же комплексам.

Тем не менее Люся все же ушла в аптеку, сказав, что вернется через полчаса.

Валентин, дождавшись, когда она уйдет, обнял Наталию.

— Ты невозможный человек, — прошептал он. — Я не понимаю, что тобой двигает, но ты, вместо того чтобы запереться в этом доме вдвоем со мной и не вылезать из постели, устроила здесь какое-то общежитие… Разве об этом мы мечтали с тобой, когда говорили о Вязовке? Скажи, зачем нам Люся, ведь у нее есть своя квартира? Зачем нам эти мужики из прокуратуры?

Она высвободилась из его объятий:

— Хорошо, я тебе скажу. Я получила заказ…

Мне заплатили аванс, и я должна его отработать.

— Опять деньги?

— Да. Ведь ни ты, ни Логинов не даете мне денег, считая, что я и так самодостаточна… А у меня тоже есть запросы, и, по сравнению с вашими, они явно завышены. Но это — мой образ жизни. И я не собираюсь с вами спорить.

Ты сам затеял этот разговор и теперь нечего зарывать голову в песок. Разве я не предупреждала тебя тогда, давно, что ты никогда не сможешь приказывать мне что-либо? И даже просить… Я выбрала иной путь… И живу по своим законам. Я и люблю тебя по-своему и на многое закрываю глаза…

— Например?

— Давай не будем устраивать разбирательств… Тебе что-то не нравится? Люся? Но ты же сам провоцируешь ее. Думаешь, что я ничего не вижу? Она же готова повиснуть у тебя на шее… Но я не осуждаю ее. Это естественно.

В этой дыре, именуемой Вязовкой, люди подыхают от скуки и безысходности. Умному человеку здесь нет возможности развернуться и как-то проявить себя. Вот они и пьют, чтобы забыться.

Уверена, что здесь через одного балуются травкой, а кто побогаче покупает кокаин или опий.

А Люся выдумала свою любовь к тебе…

— Значит, ты заметила?

— Конечно. А почему бы, ты думаешь, я решила пригласить сюда Володю с Толиком?

Пусть она свои сексуальные флюиды направляет в другую сторону… Ты же, по-моему, приехал сюда со мной? Или вы уже успели согрешить с Люсей?

Но он вместо ответа поцеловал ее. Они легли, Валентин снял с нее свитер, и в это время послышался звонок.

— Кто-то пришел… — Наталия поспешно встала, заколола растрепавшиеся волосы и снова надела свитер. — Я пойду открою…