Тайна большой воды

ГЛАВА 27. Тайна большой воды

Две бессонные ночи подряд давали о себе знать.

Период мнимой бодрости резко сменился упадком сил. Обратный путь казался бесконечным, но я не имела права жаловаться, потому что шла налегке. Воин нес на руках бессознательную Кати, а Алекс всю дорогу придерживал Лару, девушка с трудом двигалась самостоятельно. Мы с Никой замыкали шествие. Всю дорогу Близняшка напряженно молчала, взгляд ее опасливо бегал по стенам и упирался вдаль, она судорожно искала выход, до сих пор не могла поверить, что он совсем близко.

Когда мы выбрались на свет, Ника вылетела из пещеры на Пляж и рухнула на колени. Потом перевернулась на спину и с неподдельной радостью уставилась на серое небо. И она ни разу не заплакала, даже когда в «Багровой Скале» встретилась с Расом – плакал он, обнимая девушку и прося у нее прощения. На остальных Рас не смотрел, считая, что мы его предали.

Советник Стрейт все еще не прибыл, Алекс ушел в сопровождении следователей, а у нас с Мартином на вопросы попросту не осталось сил, мы благополучно уснули на диванчике во второй гостиной. В тот момент даже сон стоя выглядел заманчивой перспективой.

Обычно вымотанные люди спят без сновидений, просто проваливаются в счастливую темноту и время пролетает незаметно. Но мои тревоги ожидаемо победили усталость, вместо блаженной темноты я видела сон. И я знала, что это сон, слишком нереальным казалось происходящее.

Мне опять снился Адам, он стоял в черной накидке на краю скалы. И, хоть на улице был день, вокруг человека со шрамом струилась тьма. Никто в здравом уме не подошел бы к нему сейчас – он походил на сумасшедшего, одержимого, да и некому было подходить, Адама видела только я. Я тоже стояла там, на краю скалы, но надо мной светило солнце. И я любовалась Адамом, не испытывая страха. Меня будто разрывало на части: первая часть, настоящая, все осознавала и понимала, что это сон, знала, кто такой Адам; а вторая – она не была мной, просто героиня сна с моим лицом и волосами. Подделка.

Но эта подделка сказала кое-что важное.

– Ты был прав, – она медленно приблизилась к Адаму и положила руку на его плечо. Адам повернулся к ней, и она потянулась к его лицу: скинула капюшон, пробежалась пальцами по уродливому шраму и прижала ладонь к щеке. И повторила: – Ты был прав, Адам. Ты обещал, что я узнаю о тебе больше, и я поняла…

Что она поняла, узнать так и не удалось – я проснулась.

Кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо и звал по имени. Не без труда открыв глаза, я увидела перед собой Алекса: он наклонился ко мне так близко, что я испуганно отпрянула.

– Проверял, жива ли ты, – равнодушно пояснил он. – Первый раз видел, чтобы кто-то столь довольно улыбался во сне. Хотя нет – вот еще один живой пример, – он кивнул куда-то выше меня.

Совершенно не помню, как мы с Мартином отключились, но он отважно выступил в роли подушки – голова моя счастливо покоилась на его ногах (очень далеко от колен, надо сказать). Мартин же уснул сидя, откинув голову назад и спал со счастливой улыбкой на губах. Одну руку он закинул за голову, вторую – запутал у меня в волосах.

– Советник Стрейт просил вас разбудить.

– Советник…

Я быстро поднялась, едва не лишившись доброй половины волос – забыла о руке Мартина. К счастью, он проснулся и, пресекая поток ожидаемых шуточек, я зачем-то ткнула пальцем в Алекса и сказала:

– Советник Стрейт нас ждет.

Как оказалось, советник прибыл почти сразу после нашего возвращения в «Багровую Скалу», но будить он нас не стал, решив разобраться с текущими делами. Ириссу допросили по второму кругу, но в этот раз в отсутствие Олли девушка молчала или отделывалась односложными ответами. Запугать ее не вышло. Вскоре к Ириссе присоединилась и сестра убитого Марка Глосса и еще несколько человек, с которыми общалась Милана. Догадки догадками, но нам еще предстоит выяснить, кто причастен к происходящему в Гезелькроосе и зачем они все это творили. Ника и девушки-узницы в этом плане оказались слабыми помощниками – никто из них не помнил, как оказался в пещере.

Конечно, догадаться о начале истории несложно, учитывая местную легенду, но все это – поверхность. Что скрывается в глубине?

Глядя на девушек вроде Ириссы, на ее отважное молчание, я начала думать, что нам никогда правды не выяснить. Возможно, спустя время, отсидев в королевской тюрьме, Ирисса что-нибудь и расскажет. Или советник Стрейт не выдержит и нарушит закон, подсунет девушке артефакт, который вынудит ее на откровенность. Я бы на его месте так и сделала, хотя у советника и без артефактов имелось преимущество в виде особого дара. Вот только его не хватило для признания.

– Вопрос времени, – уверенно заявил советник.

Гезелькроос всегда был неотрывно связан с морем, как и все города на побережье. Серый, мрачный и отдаленный – тут просто не могло не родиться жуткой легенды, и Юлиана Гезель положила ее начало. Можно только предполагать, что на самом деле случилось с девушкой, возможно, она просто свалилась со скалы вниз, а быть может, в ее голове настолько прочно укоренилась мысль о чудовище, что она и в самом деле спрыгнула добровольно. С тех пор берег стал тих, на морских просторах люди перестали видеть тень плавающего под толщей воды монстра, количество несчастных случаев в городе резко снизилось.

Большой воде необходимы жертвы – так думали местные, и Юлиана Гезель это доказала. Эта мысль пугала и успокаивала одновременно, город ожил, но людские души умерли. Ведь после смерти Юлианы прошло совсем немного времени, когда все повторилось – чудовище стало голодным до новых жертв. И забота об этом легла на семью Кроосов, много поколений они охраняли Гезелькроос. За это их любили и ненавидели одновременно, ведь многие знали, чем занимается Ми́лан, чему он учит свою дочь. Но и память о жертвах чудища не умирала – из поколения в поколение передавалась страшная легенда. Город жил этой легендой, в иное они не верили.

На семье Кроосов все могло закончиться, но Мила́на слишком увлеклась легендой и своей ролью в ней. Это лишь предположение, но помня все, что мы успели о Милане узнать… она считала себя спасительницей, девушкой, что находилась выше других, она парила от счастья, и ей хотелось делиться этой глупой радостью. В чудовище верили все, но вот в защиту от него… и Милана посвятила несколько друзей в семейную тайну. И за это ей стоит сказать спасибо, ведь иначе мы бы не нашли девушек, тайна пещеры могла умереть вместе с Кроосами. Кати и Лара так и погибли бы в месте, которое для многих стало склепом.

А еще именно Милана подбила других на похищение Ками, ведь местные обычно не пропадали. Ками стала исключением из-за Олли, и я уверена, парень об этом знал или догадывался.

– Это же как надо умаяться от безделья, чтобы начать запугивать друг друга еще с самых пеленок? И вы только посмотрите на эту слаженность и стойкость! Кучка спятивших… – зло выкуривая уже десятую по счету сигару, бурчал советник Стрейт. – Ненавижу маленькие городишки, вечно в них творится всякое.

Пока советник ругался, я наблюдала за Никой – она сидела с побелевшим лицом и смотрела в сторону. Ее напряжение было очевидным, руками она так сильно упиралась в колени, что казалось, ноги попросту не выдержат такой нагрузки. И больше всего Ника хотела вскочить и как следует вмазать советнику, чтобы тот замолчал, все ее силы уходили на удушение бурлящих внутри эмоций.

«А иногда из пропасти появлялся он…» – сказала она в пещере.

Мы дружно списали это на шок, потому что знали – чудовищ не существует. Может, тысячи лет назад у берега Гезелькрооса и жил кто-то страшный, но пришли люди, а они всегда страшнее. Только люди могут пустить чудовище на кости для артефактов.

Ника промолчала, а вот Лара не смогла.

– Кати́ его видела.

– Кого? – сосредоточился на девушке советник.

– Не знаю. Его.

– И как она описала… Его?

– Никак. Просто сказала, что он забрал Нонну. И боялась, что он придет за нами, точно так же заберет и утащит в море.

– И когда она его видела?

– Перед тем, как потеряла сознание, – прошептала девушка сквозь слезы. – Перед тем, как к нам бросили Нику. Кати больше не приходила в себя.

Это и стало объяснением увиденного – Кати была настолько слаба, что мало отличала реальность от галлюцинаций. Запуганная, доведенная до края, она увидела то, чего так сильно страшилась. Это самая очевидная версия, но меня все терзала мысль: «А что, если…?». В Гезелькроосе всегда так – получаешь ответ, но не полностью, а после сомнения тянут на дно морское и топят.

Непривычно молчаливая Ника тревоги только подпитывала.

А еще… я ведь сама видела чьи-то глаза. Будто взгляд самого моря.

Близняшка сдала каждого, кто когда-либо приближался или пытался контактировать с Миланой, под раздачу попал и Ру. Со всеми лично побеседует советник Стрейт и, если он поймает кого-то на лжи, это будет приговором. Доказательством причастности.

А верные вопросы подсказал Алекс, вспомнив покушение на Ириссу. Очевидно, что это была постановка и Ирисса играла в ней роль жертвы. Тогда она была так спокойна и хладнокровна… потому что знала, ей ничего не грозит. Не спаси ее Воин, на помощь пришел бы кто-то из своих. Возможно, Марк. Одно мы знали точно: молодые люди проверяли нас, и проверка прошла успешно – Воин выдал силу, а мы с Алексом продемонстрировали причастность к советнику Стрейту. Но та проверка стала губительной и для самих. Рано или поздно мы бы поняли, что та сильная магия была результатом объединения. Такая версия озвучивалась, но… кто поверит, что преступников может быть сразу десяток? Вот и мы пришли к этому постепенно, через неверие и отрицание.

И теперь именно это объединенное заклинание поможет выявить преступников, причастных к пропажам девушек, кроме самих Кроосов – советник Стрейт напрямую будет спрашивать об участии в заклинании. Ведь обычные вопросы вроде «ты знал?» или «ты участвовал?» не работали, в Гезелькроосе все и все знали. И хранили тайну с поразительной самоотдачей.

Но нашелся в городе и человек, который отчаянно желал прекратить весь этот кошмар. И этот человек верил в чудовище, знал о Кроосах, но держался в стороне. Пока все это не коснулось его лично.

Пока на берегу не нашли тело Ками Хектор.

Пока советник Стрейт занимался допросами, мы впятером собрались в комнате Ники. Рас настаивал на ее отдыхе, но она сама пригласила нас к себе.

– Я и так много времени провела в тоске и печали, – выговаривала она Арастану. – А так я быстрее приду в себя, пусть лучше меня бесят… свои, чем ночные кошмары по время в пещере.

Мартин воспринял ее слова как сигнал к действию и с удовольствием полез девушку бесить, обзывая то Злоникой, то просто Змеей, при этом крепко обнимая. Один раз он даже изловчился и смачно чмокнул ее в щеку. Своеобразная Мартинотерапия – за пару минут он замучил Близняшку так, что ей не до кошмаров стало, тут бы от Воина отбиться и нормально вздохнуть.

Получив немало тумаков, Мартин плюхнулся на Никину кровать, смело подвинув ее хозяйку поближе к краю. Хотел ее приобнять, но отчего-то передумал и вместо этого подмигнул мне. Мы с Алексом устроились по краям кровати, а Рас придвинул кресло к Нике устроился рядом и схватил ее за руку. Мнимое веселье испарилось, комната погрузилась в тишину. Нарушал ее лишь ветер за окном, да вой в лесу.

Потеребив браслет, Ника заговорила первой:

– Знаете… вчера я весь день искала выход, звала на помощь, пыталась связаться с вами через эту штуку, – она указала на браслет, – но все напрасно. Я даже нырнула в это проклятое море, хотя Лара отговаривала меня, плакала, когда я ее не послушала. Думала, проплыву немного и выплыву где-нибудь по другую сторону от Гезелькрооса, я же понятия не имела, где мы находились. Но я нырнула, а там… там все так черно! И я плыла, плыла и плыла вниз, но дна не было. Это же странно, да? Откуда там такая впадина? Внутри скал… – она внимательно посмотрела на каждого из нас и криво усмехнулась. – Вот так легко довести себя до безумия.

– Ты не безумна, – возразила я.

– Ой, вот только не надо твоих ободрений, Таната!

– Извини.

– Если тебя так бесят ободрения, могу подкинуть задание, – улыбнулся Алекс.

– Что за задание?

– Псих, а может не надо…

– У нас еще остались тайны, верно? Хорошо бы и их раскрыть, чтобы оставить Гезелькроос позади и сосредоточиться на новых угрозах. Ведь нам осталась такая ерунда – заставить убийцу Кроосов во всем сознаться. И кому, как не Милане, это под силу?

– Что?! – рявкнул Рас, опережая Нику. – Забудь. Просто забудь об этом! – потом он повернулся к Близняшке и зашептал: – Это я виноват во всем, что с тобой случилось. Прости меня, прости, если сможешь… а их не слушай.

– Виноват во всем?! Это ты что ли ее в пещеру запихнул?! – притворно ахнул Воин, прижав руки к щекам. Его комедия казалась не к месту, но Нику повеселила, она смотрела на Мартина почти с благодарностью. Без ненависти – это точно. Это же Ника, приходилось читать между строк.

– Заткнись! – рявкнул Рас. – Заткнись ты хотя бы сейчас! Как же я тебя ненавижу… вас всех! Сидите и улыбаетесь, делаете вид, будто ничего не произошло, но это не так! Не так, ясно вам? Это я дал тебе браслет, – Рас хотел взять Нику за руку, но остановил сам себя. – Я не смог тебя защитить, а ты единственная… настоящая. Моя ошибка едва не стоила тебе жизни, Ника! Прости меня. Прости…

– Не хочу тебя расстраивать, парень, но ты не при чем, раз даже мы с советником Стрейтом не смогли найти вход в пещеры. Смекаешь? Вот и славно, дай пять, – Воин потянулся к Расу, но тот вскочил с кресла, уворачиваясь от руки Мартина.

– Я так больше не могу…

– Да как скажешь.

– Нет, я не могу… не могу находиться здесь. Этот город, люди… Ника, поехали домой, а? Пусть эти трое остаются, если хотят. А мы уйдем. Стрейт тебя отпустит, я знаю. Меня он тоже отпустит, он же нормальный мужик… Давай просто уйдем? Я должен был предложить это раньше, еще после случая с Виком, но тогда я не смог. Но сейчас… мы можем уйти сейчас!

Мы молча слушали сбивчивую речь Арастана, не зная, что делать.

Арастан предлагал Нике не просто уйти из комнаты, уехать из Гезелькрооса… Он предлагал бросить затею с расследованиями раз и навсегда. Случившееся совсем его подкосило, да и Рас всегда держался в стороне. А сейчас он собирался завязать и звал с собой Нику.

Нику, которая пережила настоящий кошмар.

Нику, брата которой убил Воин, защищая меня.

Но Близняшка удивила.

Смерив Раса ледяным взглядом, она медленно ответила:

– Если хочешь – можешь идти. Но без меня! – а после будничным тоном поинтересовалась: – Алекс, что там с убийством Кроосов? Давай уже свой план, я хочу отвлечься. А еще лучше устать так, чтобы не осталось сил думать. Так что давай, удиви меня…

План Алекса был прост – пока Стрейт занимается допросами и пытается отделить правых от виноватых, мы займемся Кроосами. Точнее, добудем признание от убийцы, узнаем его историю. О многом мы уже догадывались, ведь как только я узнала, что Ками Хектор нашли за несколько дней до убийства семьи, о личности убийцы можно было догадаться.

Теперь теория подкреплялась и фактами: отношение Миланы к Олли, пропажа Ками, хотя обычно в жертву старались приносить девушек, которых не жалко, кого-нибудь не из Гезелькрооса, вроде Кати или Лары. Но Ками пострадала с легкой руки Миланы Кроос – она пыталась устранить ненавистную соперницу, вот и все. Олли свободен, путь к нему открыт. Думаю, Милана наивно полагала, что со временем Олли ее простит, поймет, ведь в местную легенду он тоже верил.

Трудно не поверить, если хоть раз видел взгляд оранжевых глаз в большой воде.

Все, что хотел Алекс – услышать признание Олли. И кому он может признаться, как не Милане Кроос? Которая выжила, но потеряла память, а потерянное, как известно, можно вернуть.

Мартину план не понравился, как и теория Алекса.

– Ну не знаю, – с сомнением протянул он. – Этот бармен, конечно, мутный и все такое, но не верится мне, что он мог замочить троих человек и как ни в чем не бывало вернуться в своего «Змея» и бокалы протирать. Это кем надо быть? Психом, не меньше… я бы на его месте спился от ужаса и вины за то, что натворил. Вот ты, Кучерявая, – обратился он ко мне, – скажи нам: Олли мог кроваво убить троих человек?

Мартина я хорошо понимала, потому что и сама верить в вину Олли не желала. И мне отчаянно хотелось ответить на вопрос «нет», но… слишком много «но» набралось.

Во-первых, Хекс Кроос – его не тронули. Олли, если и похож на убийцу, ребенку бы не навредил. Во-вторых, за время в Гезелькроосе я общалась с Олли чаще остальных и не раз замечала, что парня гложет вина. Съедает изнутри. Возможно, он просто винит себя в смерти невесты – не уследил, не раскусил Милану, пропустил очевидное… но что, если вина его куда глубже? К тому же, Олли всегда недоговаривал, постоянно.

Но есть еще и в-третьих – его помощь нам. Он этого не хотел, но в конце концов сделал, пошел на встречу, боролся с собой, но сдался и подтолкнул в нужную сторону. Хотел, чтобы мы узнали о девушках, легенде и жертвах. Это самый слабый аргумент, и он мало относится к убийству Кроосов, скорее уж к Ками Хектор.

Честно говоря, я думала, что Ника пошлет Алекса с его планом куда подальше, все же личина Миланы Кроос уже принесла ей немало бед. Но, к моему изумлению, девушка сразу согласилась, и за это пострадал Алекс – Рас налетел на него с воплем: «да ты совсем рехнулся, ненормальный!». Разнимать парней пришлось мне, Мартин кидаться на помощь не спешил, а предложил делать ставки на победу. А Ника его поддержала, то ли злилась на Раса и его защиту, то ли просто устала.

Творился такой балаган, что только советника Стрейта не хватало, чтобы воочию все увидел. К счастью, он на шум не примчался. В конце концов мне удалось отцепить Раса от Алекса и утащить последнего из Никиной комнаты. До «Морского Змея» мы добирались тоже вдвоем, Ника должна была появиться позже и в одиночестве.

Дорога прошла в тишине, я все думала об увиденном сне.

«Ты был прав, Адам. Ты обещал, что я узнаю о тебе больше, и я поняла…»

Говорят, странные сны несут глубокий смысл. Возможно…

В «Морском Змее» как всегда наблюдался ажиотаж, мы с Алексом едва смогли найти места и приткнуться. Местная публика громко и вразнобой обсуждала последние события, но с нашим приходом голоса снизились до шепота. Алекс вертел головой с любопытством – то ли хотел подслушать, что говорят, то ли моя молчаливая персона его порядком утомила и он развлекался как мог.

Олли наше появление тоже не пропустил, но ограничился коротким кивком.

– Меня кое-что тревожит, – нарушила я молчание и наклонилась ближе к Алексу. – Он ведь и в самом деле сказал, что я узнаю кое-что интересное о нем. О нем, а не о происходящем в Гезелькроосе. О нем лично.

Алекс сразу понял, о ком я так сумбурно толкую:

– И что ты поняла?

– Я поняла, что он знал, где окажется труп девушки.

– Вывод?

– Вариантов несколько. Он убийца. Он знает многое об убийце, очень многое. Он… у него есть дар.

– Первое и второе отпадает, ведь к компании местных чокнутых он отношения не имеет. Адам вообще не из этих мест, – Алекс улыбнулся, точно делал мне подарок, объясняя очевидное. – Третий вариант мне нравится. Но о каком даре речь?

– Адам появился на Пляже и убил Марка Глосса, когда тот пытался навредить мне. Вариантов опять несколько. Он просто наблюдал за нами и воспользовался моментом. И… он точно знал, когда ему следует появиться. А еще ему удалось уйти от Мартина Ароктийского…

А еще его странное внимание ко мне, он не вел себя как незнакомец, даже близко нет. Адам меня знал. И чувства, которые я разглядела в нем, в картину полностью вписывались. Адам знал меня очень хорошо.

– Отбрось все невозможное, и то невероятное, что останется, и будет ответом. Слышала этот гениальный совет?

Слышала и даже успела сделать вывод.

– Адам видит будущее.

Казалось, весь Гезелькроос затих, когда я признала это вслух.

– Я тоже так думаю, – согласился Алекс, наблюдая за мной со странным выражением лица. Думаю, наши мысли текли в одинаковом направлении: если Адам видит будущее, его большой интерес ко мне легко объяснялся. Вот только в этот раз я знала больше и… все прочувствовала сама, когда Адам подошел ко мне той ночью.

И его слова…

«Принцессе не пристало тратить время на кого попало. У вас все равно ничего не выйдет. Вот увидишь. Знаю, принцесса должна перецеловать немало лягушек, прежде чем найти настоящего принца. Но иногда принцу больно на такое смотреть»

или

«Запомни: сделать больно можешь только ты. И ты сделаешь, много раз, ведь ты так жестока. А я нет. Только не к тебе»

Но это же не значит…

О, еще как значит! Будущее вряд ли можно изменить, разве нет?

Не уверена, понял ли Алекс мое состояние, но он тактично промолчал. Его глаза угрожающе потемнели, внутри он переживал что-то свое. Если Алекс вообще на это способен, переживать. Раньше я бы сказала, что нет, но иногда… иногда я думала, что за чернотой его глаз скрывается душа. Глупости, конечно, ведь я бы ее увидела.

Я не знала, куда себя деть. То начинала вертеться в страхе увидеть Адама, но пялилась по сторонам с надеждой разглядеть его темную фигуру. Хочу я узнать будущее или нет? Знание или счастливое неведение? Мне всегда казалось, что лучше знать, но сейчас хотелось трусливо сбежать подальше.

Вот только побег провалится.

Будущее… Адам видел, что будет. Знал о трупе, знал о грозящей мне опасности и пришел спасти. Убил из-за меня, демонстративно убил. На что еще готов Адам ради будущего, которое увидел?

Ради будущего, в котором есть я… каким-то образом.

«А что, если Адам убьет Мартина?» – пронеслась в голове страшная мысль.

– А вот и Милана, – Алекс отвлек меня, потормошив за руку. Я даже не сразу поняла, о чем идет речь, настолько себя запугала. До дрожи запугала возможным будущим.

Девушка появилась в баре в гордом одиночестве, привлекая внимание. Голоса стихли, все смотрели на новую посетительницу, не в силах даже шептаться. Олли побелел как полотно и застыл возле барной стойки. Казалось, он увидел привидение.

Наверное, выглядела я не лучше Олли, потому что Алекс больно сжал мою руку.

– Соберись! Приди уже в себя.

– Мне больно, Алекс.

– Потерпишь. И поволнуешься о своем Адаме в свободное время.

Он прав. Конечно, он прав, сейчас не лучший момент.

– Почему Ника одна? Где Мартин?

– Страхует на улице. Зачем ему сюда заходить? – Алекс отпустил мою руку и откинулся на стуле, глядя мне в глаза. Бездна злится? Считает меня слабой. Или Алексу не нравится Адам, он волнуется не меньше моего.

Я отвернулась и сосредоточилась на происходящем. Появление Миланы мало кому пришлось по душе, но эмоции присутствующих очень разнились – кто-то недоумевал, кто-то ненавидел, а кто-то вообще радовался. А вот барная стойка, за которой только что стоял Олли, опустела. Парень сбежал? Закрыв глаза, я попыталась уловить его чувства и убедилась, что никуда он не сбегал, а просто присел вниз. Он не хотел видеть Милану, избегал ее.

И, конечно, опять чувствовал вину.

Но Олли не похож на убийцу. Или все дело в его даре, и я все пытаюсь защитить его отрицанием? Возможно. Но… Олли страдает от потери невесты, его тяготит собственная роль в произошедшем, вся эта история с Миланой. Но убийство целой семьи… мне не верилось, что это Олли.

Но он может знать, кто убил Кроосов.

– Он не убежал, – тихо сказала я Алексу. – Он не хочет видеть Милану.

– Потому что не знает, что ее память «вернулась».

– Причин может быть много. Как и подозреваемых. Подумай, Алекс… ведь это мог сделать и Хекс Кроос, всю ночь мальчик находился в доме, у него была возможность. И светлых чувств к родителям он не питал, в его дурную голову могло ударить какая угодно идея!

Но Алекс со мной решительно не согласился.

– Идея идее рознь, Таната. Глупо откусывать руку, которая тебя кормит, а родители как раз и были кормушкой для Хекса Крооса. Сейчас он остался с теткой, которая его боится, а такая перспектива не стоит убийства. Мальчишка не убивал семью, это сделал бармен. Мотив, возможность – все при нем. И его подружку нашли мертвой как раз перед убийством Кроосов – ничего себе совпадение, да?

Объяснять Алексу про эмоции и чувства – зря стараться, потому я пожала плечами и проследила за Никой, она как раз устроилась за барной стойкой и увидела внизу Олли, сказала ему что-то. Но ее отвлекли знакомые Миланы, пришлось переключиться на них. И как же Ника была хороша! После заключения в пещере с умирающими девушками, после всех пережитых ужасов она держалась по-королевски уверенно и непоколебимо. Никой можно только восхищаться.

– Пойду что-нибудь закажу, – тихо шепнул Алекс, поднимаясь. – Кажется, там что-то затевается.

И он был прав – Ника успела сыграть свою роль и сообщить о возвращении памяти. Шустро, однако. Олли не без труда держался на ногах, вцепившись в барную стойку и смотрел куда-то вглубь зала болезненным виноватым взглядом. Я обернулась – смотрел он на одного из вечно нетрезвых посетителей «Змея». Или это взгляд в никуда?

На месте мне не сиделось, я потрусила следом за Алексом. Между тем по «Змею» уже полз шепоток из новых подробностей: Милана Кроос вспомнила все.

– Да-да, все верно, – внушала Ника стоящему рядом парню. – Теперь я в порядке и совсем скоро мне придется побеседовать со старпером-советником. Если не помрет до завтра… но даже старикан сгодится для моей цели – хочу, чтобы тот, кто убил папочку, страдал вечно!

Парень хлопал глазами и отчаянно мечтал оказаться подальше отсюда. Надеюсь, они с Миланой хотя бы знакомы, и Ника сейчас не распинается перед посторонним бедолагой, да еще так громко, чтобы Олли все слышал.

А бармен все бледнел и бледнел. Неужели чутье меня обмануло?

Ника-Милана увлекалась все больше и больше, полила грязью местного следователя, советника Стрейта и даже самого короля. Вспомнила про младшего брата-кровопийцу и пообещала забрать его у глупой тетки. Несчастный Никин собеседник мечтал испариться в воздухе и больше это не слушать, а его друзья давно отодвинулись подальше.

И очень скоро на улицу улизнул Олли.

Алекс сделал знак Нике: пора уходить. Близняшка похлопала собеседника по плечу и громко сообщила, что местная публика ее достала и пора уходить, ей еще с теткой разбираться. И со следователем завтра. Пнув стоящий рядом стул, она высказалась о местном обслуживании и двинулась к выходу.

А я отметила, что «Морского Змея» покинул не один Олли.

На улице уже давно успело стемнеть, пронизывающий ветер пробирал до костей. И отчетливо слышался звук волн – казалось, они бились о скалы с такой яростной мощью, что пытались снести все на своем пути. А ведь в Гезелькроосе море спокойно, неподвижно…

Чеканя шаг, Ника-Милана вышла на главную улицу, один за другим проходя темные домишки. Скоро дома будут попадаться реже, начнется дорога через скалы, ведущая к поместью Кроосов. Даже в городе на улицах людей не было, а уж за его пределами… ни души, одна Ника в опасной темноте.

Мы с Алексом держались на значительном расстоянии, скрываясь в тени домов. Скоро придется отстать еще больше. Интересно, где Мартин и Рас? Их присутствие я уловить не могла, мешали люди в домах и барах. Но заметила кого-то другого. Эмоции человека выбивались из общей массы, яростная решимость застилала его чувства кровавой пеленой. Он наш убийца и он где-то рядом, идет за Никой.

Я с силой сжала руку Алекса и указала вперед. Он меня понял и приготовился.

Все случилось, когда мы подходили к поместью. С диким ревом кто-то бросился на Нику, Близняшка успела увернуться. Завязалась потасовка, словно из воздуха возникла высокая фигура Мартина, но нападающего повалил в итоге не он. Когда Воин выскочил на дорогу, там уже бились двое мужчин, один из них продолжал дико реветь, а другой рыдал и уговаривал его остановиться.

Со стороны поместья прибежал Арастан и обнял Нику, подоспели и мы с Алексом. И я сразу узнала нападавшего. И того, кто пытался его остановить. Все сразу встало на свои места.

«Ее отец спился от горя и утонул в переживаниях» – рассказал сам Олли.

Отец Ками, Матей Хектор. Вечно пьяный завсегдатай «Морского Змея», который затеял драку с Воином и на которого так пристально смотрел Олли, когда в бар заявилась воскреснувшая и восстановившая память Милана. Мужчина, утопивший горе в выпивке и потерявший человеческий вид и человеческие чувства. Он ненавидел семью Кроосов, пожалел только ребенка. Но он не мог оставить в живых Милану, попался на крючок, который предназначался Олли.

Теперь понятна и вина Олли – душу парня терзало слишком много страшных секретов. Странно, что он вообще держался.

Мартин оттащил Олли от отца Ками, тот был пьян и не смог даже подняться, так и лежал на дороге. Удивительно, что ему хватило трезвости проследить за Никой, а не накинуться на нее прямо в «Змее». Собрался, наверное. Ради убийства Миланы Кроос.

Я поддалась порыву и шагнула к Олли, обняла его.

Он плакал на моем плече и умолял пощадить Матея.

– Ты же понимаешь, Таната, ты должна меня понять. Он ее отец, отец моей Ками. Знаешь, как она его любила? Она всегда была папиной дочкой, а он… Ками была для него светом, персональным чудом и большой любовью. Кроосы получили по заслугам, Таната! Ты это понимаешь, да? Все они виноваты, от крови просто так не отмыться… и Ми́лан, и его жена, они знали Ками! И не спасли ее. Они заслужили смерти, как и Милана! – Олли медленно опускался вниз, не в силах стоять на ногах. Все еще обнимая его, я тоже осела на дорогу.

– Он так ее любил, так любил. Просто скажи, что все понимаешь, скажи…

– Я все понимаю, Олли, – ответила я тихо. И продолжала гладить его плечо, пока Воин не поднял Матея Хектора и утащил его вниз, к «Багровой Скале».