Тайна замка Морунген

Глава 16 Ночное свидание

Новость о предстоящем празднике меня совершенно не обрадовала. Я любила танцы и хорошую компанию, но сейчас было не до веселья. Вот еще радость — смотреть, как три прекрасные девицы будут по очереди танцевать с полковником, а он будет прижимать их к себе в танце и расточать любезности!

А ведь еще явятся местные важные персоны. У некоторых есть дочери на выданье. Слуги болтали, что богатые папаши не прочь забыть свою неприязнь к наместнику и открыть на него охоту. Большое поместье, солидный банковский счет да связи в столице кого угодно заставят сменить гнев на милость.

Среди гостей я буду белой вороной. Девушка, чья роль в замке вызывает пересуды. Не то экономка, не то лекарь, не то приживалка, не то любовница хозяина замка. Они будут смотреть на меня, перешептываться и строить догадки.

Мысль была настолько отвратительна, что я подумала бросить все и уехать к отцу или к тетке в столицу, невзирая на запрет полковника.

И правда, что я делаю в замке? Занимаюсь бессмысленным делом. Ищу иголку в стоге сена. Неизвестно, существуют ли вообще эти записи Жакемара и будет ли от них какая-то польза, если я их найду!

Кроме того, замок как будто ополчился на меня в последнее время. Одно странное происшествие за другим! Либо я обзавелась неведомым врагом, который поставил себе цель — во что бы то ни стало выжить меня из замка или даже уничтожить!

Тем временем обитатели замка ходили возбужденные и счастливые. Даже госпожа Шварц отнеслась к предстоящему балу более-менее благосклонно.

К удивлению я узнала, что идея праздника исходила от князя Рутарда. Он решил, что такое развлечение поможет исправить дурную репутацию наместника.

Разумеется, преследовал князь и практические интересы. Некоторые богатеи Ольденбурга пожелали выступить инвесторами, другие затягивали сделки по продаже земель концерну, а совместное распитие спиртного в компании милых барышень да танцы под оркестр, да вкусное угощение и раздача подарков — отличный способ умаслить несговорчивых. Горожане помнили, как старые владельцы замка устраивали подобные праздники в честь начала или завершения сбора урожая, или чтобы отметить другие важные для общины события.

Короче, сплошная выгода для всех. Поэтому приготовления к балу шли весело и с размахом.

Марианна, горничная госпожи Шварц, и камеристка княгини оказались хорошими портнихами. Карина и княгиня целые дни проводили в их компании. Полным ходом шли примерки, слуги таскали в комнаты рулоны тканей — бог весть, где они их доставали. Возможно, в местной лавке нашлись запасы. Либо за ними посылали в ближайший крупный город.

Мажордом сбивался с ног. Мне тоже пришлось потрудиться — следить за уборкой комнат, украшением залов и своевременной оплатой счетов.

Мужчины времени зря не теряли. В замке им сейчас было неуютно, но они прекрасно проводили время за охотой или в трактирах Ольденбурга.

Но барон редко к ним присоединялся. Он один, казалось, не радовался затее. Ходил мрачнее тучи или сидел в библиотеке. Несколько раз, проскальзывая мимо полуоткрытой двери, я заглядывала в щель и видела, как он хмурится, изучая бумаги, или листая толстые подшивки архивных документов. Он ни на секунду не забывал о делах.

Меня он не замечал — или делал вид, что не замечает. Да я и сама старалась лишний раз не попадаться ему на глаза.

Кроме того, я изо всех сил избегала встречи с Кариной. Она преследовала меня с неутомимостью ищейки! Все требовала, чтобы я показала ей платье, в котором я приду на бал, и назойливо предлагала заглянуть в ее гардероб и выбрать для себя что-то на свой вкус.

Она частенько видела меня в рабочей одежде, и, кажется, не верила, что я могу появиться среди гостей в приличном виде.

Уж у нее-то нарядов хватало — в замок с ней прибыло пять сундуков! На какие только средства ей удалось накупить все это? С деньгами у Карины и ее отца было туго: последний муж оставил Карину без средств, да и советник Ройтлингер лихо просаживал доходы в карты.

Скоро я частично получила ответ на этот вопрос. Накануне бала я ездила в Ольденбург, чтобы отвезти отцу приглашение на праздник — его вручил мне барон и строго-настрого потребовал, чтобы отец прибыл в замок вместе с другими уважаемыми людьми города.

Я молча взялась выполнить поручение. У меня не было ни малейшего представления, как отец отнесется к этому. С одной стороны, он терпеть не мог наместника и считал, что в его доме мне грозит опасность. С другой, он оставался его должником, да и тщеславен был немало, а приглашения в замок удостоились немногие.

Приглашение отца обрадовало. Он порозовел, изобразил негодование, но я видела, что он польщен.

Перед тем как вернуться в замок, я прогулялась по Ольденбургу. И когда скорым шагом миновала лавку Лео Цингера, увидела странное.

Из дверей ломбарда, потупив голову, вышла Карина. В руках она сжимала кошелек и прятала в него банкноты. На лице у нее была густая вуаль, но меня ей ввести в заблуждение не удалось. Я сразу узнала ее статную фигуру и рыжие волосы.

Я притаилась в тени дерева. Любопытно! Неужели Карина закладывает ростовщику драгоценности, чтобы иметь быстрые деньги на повседневные расходы? Видимо, так. Что ж, понятно, почему она прилагает все усилия, чтобы стать хозяйкой замка Морунген и получить доступ к счетам барона…

В день бала погода была отличной — солнечно, сухо, поэтому первая часть праздника проходила на лужайке за фонтаном. Там накрыли столы с легкой закуской, неподалеку расположился оркестр, который специально привезли из Шваленберга.

К замку то и дело подъезжали кареты и двуколки — прибывали уважаемые горожане и местные арендаторы.

Я следила за суматохой из окон второго этажа. Спускаться не хотелось.

Во-первых, я чувствовала себя усталой — с утра пришлось следить за тем, как украшали поляну и столы цветами. При этом случилась стычка с садовником Эмилем, который в последнее время сделался невыносим. Он не упускал случая отпустить в мой адрес колкую или двусмысленную шутку, а все мои распоряжения предпочитал игнорировать. Только угроза пожаловаться на его поведение барону смогла его немного укротить.

Во-вторых, меня грызли досада и глухое недоброе предчувствие. Атмосфера веселья плохо сочеталась с мрачным духом замка Морунген. Не покидало ощущение некой неправильности. Словно гости развлекались среди кладбища. Каменные химеры и скелеты мрачно взирали на яркие платья дам со стен, и я видела, как гости ежатся, когда случайно забредают в тень, которую отбрасывала угловатая крыша замка.

Тени замка Морунген необычайно густы и холодны, попавшего в них пробирает дрожь до костей…

Помнится, я сама желала, чтобы в стенах замка вновь звучал смех, и барон устраивал праздники для местных. Но теперь затея мне не нравилась. Может, время было пока неподходящее.

Я следила за высокой фигурой полковника. Он был опять в своем парадном мундире и казался мне самым красивым из всех присутствующих мужчин.

Хотя Гаспар Тейфель, без сомнения, привлекал не меньше внимания дам. Да и князь Рутард выступал душой компании.

Набежали тучи, в любой момент мог пойти дождь, и гости потянулись к входу в замок. Мажордом предусмотрел такую оказию: дальше веселье будет продолжаться в главном зале замка. Оттуда заблаговременно вынесли стол и лишнюю мебель, расставили в углах вазы с цветами и развесили гирлянды под потолком, чтобы скрыть уродливые маски. На мой взгляд, это мало помогло, и каменные физиономии стали выглядеть еще более устрашающе, но я не стала никому навязывать своего мнения.

Я вздохнула и решила спуститься. Поскольку меня представили компаньонкой госпожи Шварц, мое присутствие все-таки необходимо.

Когда вошла в зал, меня оглушил шум голосов. Я повертела головой, отыскивая отца, и нашла, что он отлично проводит время в компании бургомистра. Они стояли в углу, попивали вино из бокалов и мило беседовали. Госпожа Шварц сидела в кресле, рядом с ней собралась толпа местных матрон; пожалуй, я ей сейчас не потребуюсь. Поэтому отыскала себе кресло за высокой вазой и приготовилась сидеть и наблюдать.

Гости бродили по залу с бокалами в руках, смеялись, шутили. Приглашенные местные выглядели весьма довольными, хотя и бросали время от времени настороженные взгляды на хозяина дома, видимо, не зная, чего от него ожидать. По сути, они пили, угощались и веселились в доме человека, которого считали своим врагом. Но ольденбуржцы не отказывались от дармового угощения и умели на время забыть обиды, когда это было выгодно.

Возможно, затея князя принесет плоды, и праздник положит начало новым отношениям между наместником и жителями округа

Затеяли танцы; музыканты, красные, разгоряченные и уставшие, заиграли модный в столице медленный танец «ландлер», где кавалеры приглашают дам и кружатся по залу в объятиях друг друга.

Мелодия была тягучая и очень красивая. Я следила за танцующими, но больше всего за хозяином дома. Полковник исправно играл свою роль.

Вел себя учтиво, не пропускал ни одного танца. Пригласил Розу и во время танца беседовал с ней. До меня долетал ее хриплый смех. Потом он пригласил Бианку, потом одну из местных дам, а потом — два раза подряд! — танцевал с Кариной.

Ее отец сиял; княгиня Шваленберг шушукалась с дамами, которые многозначительно посматривали на красивую пару.

Они и правда отлично смотрелись вместе: полковник в темно-зеленом мундире, статный, широкоплечий, и Карина с ее ярко-рыжими волосами в платье цвета старого вина. Ее рука легко лежала у него на плече. Его губы почти касались ее виска. А когда Карина повернулась ко мне лицом, я увидела, что на ее шее красуется знаменитое ожерелье Ашрафа.

Полковник одолжил ей это украшение на бал! Или подарил. Возможно, сам застегнул его на ее шее… Это говорило о многом.

Я не хотела смотреть на них, но не могла оторвать взгляда.

Наконец, прозвучали последние такты, полковник проводил Карину на место и отошел к компании мужчин.

Его путь лежал мимо вазы, за которой я пряталась. Он увидел меня и остановился на миг. Я задрала подбородок и подарила ему самый свой гордый взгляд.

Август стоял, словно раздумывая — подойти ко мне или нет, и он уже повернулся и направился ко мне, когда к нему подошли бургомистр с женой и отвлекли его разговором. Я встала, чтобы тихо уйти из зала, но тут же налетела на Карину.

Неугомонная вдова схватила меня за руку с заговорщицким видом.

— Майя, дорогая, вот вы где! Я повсюду вас ищу. Боже, но почему вы такая бледная? Почему не веселитесь? Слушайте, — говорила она торопливо. — У меня для вас сюрприз. Записка… — она понизила голос и огляделась, словно проверяя, не слышит ли нас кто.

— Записка? Какая записка? От кого?

— От одного молодого человека. Я не знаю, что в записке; он попросил передать ее вам. Мы много говорили с ним о вас в последнее время. Мне кажется, он без ума от вас и очень встревожен. Он намекал, что у него есть важные сведения, которые вам помогут. Ума не приложу, о чем речь.

— Да что за молодой человек такой?! — спросила я раздраженно.

Меня охватила смутная тревога пополам с недоумением. Может, записка от Гаспара? Но он прекрасно мог подойти ко мне сам и сказать все, что у него на уме. Вон он, рядом с Бианкой. Та краснеет и наклоняет голову, а Гаспар что-то говорит ей на ухо и смеется.

Он поймал мой взгляд, оживился и подмигнул; я улыбнулась в ответ. Гаспар помахал мне рукой и кивнул на оркестр. «Потанцуем?» — так я поняла его сигнал. Я отрицательно помотала головой и повернулась к Карине, которая озабоченно рылась в ридикюле.

— Вот записка, — она вложила мне в руку клочок бумажки. — Расскажете, что там? Я сгораю от любопытства. Это так романтично!

Я немедленно развернула записку и чуть не выругалась, когда увидела знакомый почерк и подпись.

— Лео Цингер? Вы говорили обо мне с ростовщиком? — спросила я Карину, не скрывая гнева.

— Да, — кивнула она и добавила с легким смущением. — Я заходила к нему в лавку пару раз, когда была в Ольденбурге. Посмотреть… что можно у него приобрести. Иногда в ломбардах в глубинке можно отыскать удивительные вещи. Господин Цингер произвел на меня хорошее впечатление. Он отдал эту записку сегодня утром — он специально приехал в замок, но не смог найти вас. Я поняла, что вы дружите с детства и были помолвлены, но обстоятельства вас разлучили. Он приглашает вас на свидание, не так ли? Вы пойдете?

— Сугубо деловое свидание, — сухо ответила я.

— Что ж, жаль, — лукаво улыбнулась Карина. — Все же надеюсь, на этом свидании вы будете говорить не только о делах. Господин Цингер хорош собой и воспитан.

Я поморщилась. Хорош собой! Странные у нее вкусы, однако. Впрочем, в последнее время Цингер и впрямь стал следить за своей внешностью и каким-то образом избавился от прыщей. И язык у него подвешен что надо, он мог при желании выглядеть несчастным, трогательным и влюбленным.

Однако я думала, что Карина умнее и не купится на фиглярство. Но ей, разумеется, было выгодно отвадить меня от полковника, поэтому она решила играть роль свахи…

— Простите, мне пора, — я поспешила к двери, раздумывая, как поступить.

Я перечитала записку.

«Дорогая Майя! Прости, что пишу тебе, но у меня нет другого выхода. Я знаю, что сегодня в замке праздник, однако очень прошу тебя отлучиться и встретиться со мной в семь часов в старой сторожке в западной части поместья. Ко мне случайным образом попали сведения, которые могут оказаться очень важными для тебя и твоего будущего. Я должен передать их тебе лично. На кону стоит многое и времени мало. Прошу, постарайся прийти. Я хочу помочь.

Твой преданный друг,

Лео Цингер»

Тоже мне, преданный друг нашелся! Если он и правда раскопал какие-то важные сведения (Какие? Что-то связанное с правом на надел? С домом? С замком и полковником?), то он наверняка захочет получить что-то взамен. Бескорыстие и Лео Цингер — две вещи, которые стоят так же далеко друг от друга, как северный и южный полюс.

Может, показать записку полковнику?

Я задумчиво подняла глаза и увидела, как полковник приглашает Карину на танец в третий раз. Гости многозначительно улыбались. Отец Карины чуть ли руки не потирал от удовольствия.

Барон фон Морунген явно показывал, кому из присутствующих дам он отдает предпочтение.

— Сдается, в конце праздника он объявит о помолвке, — мрачно произнесла мне на ухо госпожа Шварц. Я вздрогнула и повернулась к хозяйке дома.

— Значит, он все-таки выбрал ее, эту пронырливую дважды вдову, — заключила госпожа Шварц. — Жаль. Я рассчитывала на другое.

Я сжала записку в кулаке, чувствуя, как стучит кровь у меня в висках.

Госпожа Шварц покосилась на меня и поджала губы.

— Я бы не прочь видеть вас своей невесткой, — вдруг сообщила она с кислой миной. — Я к вам привыкла. Однако вы хорошая девочка, хоть и упрямая, мне было бы жаль видеть, как Август губит вашу жизнь. Эту — она кивнула на Карину, — не жаль. Эта знает, на что идет. И она не влюблена. Любовь делает людей уязвимыми, слабыми и глупыми.

— Вы неправы, — ответила я. — Любовь делает людей сильными. Простите, мне нужно идти.

Я отвернулась и выскользнула из зала. Мне не хотелось быть здесь в тот момент, когда Август прилюдно объявит о своей помолвке, и все кинутся поздравлять счастливую пару.

Вместо этого я решила заняться своими делами. Повидаюсь с Цингером и выясню, что он задумал. Сейчас мое настроение как нельзя лучше подходило для встречи с бывшим женихом. Я была злой, несчастной и возбужденной. Если Лео начнет говорить гадости, ему не поздоровится.

На улице смеркалось, тучи затянули небо, но дождь так и не начался. Я быстрым шагом прошла по аллее, потом свернула на тропинку, которая вела к западной части поместья.

Лео писал о заброшенной охотничьей сторожке; идти было довольно далеко, и когда я приблизилась к ветхому зданию, раскраснелась, запыхалась и стала еще более сердитой.

Место было пустым и заброшенным. Слуги редко забредали в эту часть поместья. Иногда охотники оставляли здесь снаряжение, но сейчас никого подле сторожки не обнаружилось. Кусты окружали домик плотным кольцом, чуть дальше начиналась непролазная чаща.

Я подошла к рассохшейся двери и потянула заржавленную ручку.

— Лео! — позвала я. — Ты тут?

— Майя! — Лео выглянул наружу и расплылся в улыбке. Потом огляделся. — Ты одна? — спросил он настороженно.

— Да. Что ты хотел?

— Обсудить одно очень важное дело. Зайди. Лучше, чтобы нас никто не видел.

— Что за секретность? Быстро говори, и я вернусь в замок.

— О, я хочу многое тебе сказать…

Он поманил меня внутрь. Его тон мне не понравился. Я уловила в нем знакомые глумливые нотки. И еще больше мне не понравилось то, что Лео плотно захлопнул дверь и закрыл ее на засов.

— Так нас никто не потревожит, — пробормотал он, отошел от двери и нервно потер руки. — Садись, — предложил он и указал на деревянную скамью.

Я не стала садиться. В избушке были закрыты ставни, в очаге горел огонь. В углах колыхалась паутина, на полу лежал слой пыли и грязи.

Лео подошел ко мне, сунул руки в карманы и стал в упор рассматривать меня с гадкой улыбкой на тонких губах.

— Ну? — я потеряла терпение. — Если тебе нечего сказать, я ухожу.

— Не спеши, Майя. Я так соскучился по тебе. Позволь мне поцеловать твою руку… — Лео сжал мою запястье холодной ладонью и потянул к себе.

Я вырвалась и отошла на шаг.

— Какое у тебя ко мне дело? Что за важные сведения ты раздобыл?

Лео тихо засмеялся, и смех его был отвратителен. Он провел ладонью по своим рыжим волосам и признался самодовольно:

— Никаких сведений у меня нет. Это был предлог заманить тебя сюда.

— Зачем?! Что ты задумал?

— Майя, ты нужна мне. Я хочу жениться на тебе.

— Слышала уже. Интересно, в какой раз я собираюсь тебе отказать? В десятый? Или в двадцатый?

— Я больше не приму отказа. Ты проведешь эту ночь со мной. Утром нас найдут здесь вдвоем. И потом у тебя не будет другого выхода, кроме как принять мое предложение.

— Размечтался!

Я повернулась к двери, чтобы открыть засов, и охнула, когда мне это не удалось.

— Ты повесил замок! Немедленно отдай ключ!

— Нет, Майя. Не отдам. Разве не слышала меня? Эту ночь ты проведешь здесь. Со мной.

Он подошел и неожиданно обнял меня сзади, а его губы коснулись моей шеи.

— Ты такая красивая… в этом розовом бальном платье. Боже, как от тебя пахнет! Ты сводишь меня с ума…

Он тискал и сжимал меня, я крутилась, пиналась и отбивалась, но руки у него были цепкие, поэтому вырваться удалось не сразу.

Страха я не испытывала, только гнев и досаду. Господи, какой же он мерзкий дурак! Неужели решил, что сможет меня соблазнить липкими поцелуями? И я хороша: пошла сюда одна, на свидание с Лео Цингером, как будто забыла, кто он такой, и сколько неприятностей он мне доставил!

Я бросилась к двери, но Лео перехватил меня за талию и потащил к топчану в углу, покрытому облезлой медвежьей шкурой.

— Отпусти! — я лягалась и визжала, но он бросил меня на жесткую поверхность с такой силой, что воздух вылетел из моих легких, и минуту-другую я не могла вздохнуть.

— Кричи сколько влезет, — спокойно сказал Лео, снял сюртук и принялся отстегивать помочи. — Тут тебя никто не услышит. Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому.

— Ты что, собрался меня взять силой? — произнесла я и засмеялась, хотя смех отозвался болью в ребрах.

— Если потребуется.

Он начал торопливо расстегивать брюки, но в этот момент я поднялась и изо всех сил толкнула его в грудь. Лео не ожидал нападения; качнулся, сделал пару шагов назад и упал на спину, опрокинув по пути стул.

Он выругался сквозь зубы, быстро поднялся и бросился на меня. Я встретила его хлесткой пощечиной, а потом сжала руку в кулак и изо всех сил ударила его в челюсть.

В последнее время я не раз бралась за тряпку и наждак, чтобы отполировать заржавленные поверхности, и таскала тяжелые ведра, когда помогала служанкам. Теперь мои руки были куда сильнее, чем два месяца назад.

Лео отшатнулся, как пьяный, замычал и покачал головой, потом схватился обеими руками за лицо.

— Ну? — крикнула я. — Попробуешь еще? Давай!

Я подняла табуретку и занесла над головой. Лео попытался обойти меня слева, потом справа, потом сдался.

Он неожиданно отошел в угол и спокойно уселся на скамью, закинув ногу на ногу.

— Ладно. Не хочешь, как хочешь. Но до утра ты отсюда не выйдешь. Когда нас найдут, я скажу, что провел с тобой ночь. И взял тебя несколько раз. Моих слов будет достаточно, — его лицо исказила злобная гримаса. — От брака ты не отвертишься, даже не думай.

— Не знаю, что за план у тебя в голове, но он идиотский. Если бы ты взял меня силой, тебя бы послали на каторгу.

— Не в том случае, если я выражу желание жениться на тебе. Таковы законы, разве не знаешь? Если насильник женится на девушке, на которую он покусился, — Лео издал гнусный смешок, — его вина прощается. Он избегает наказания, потому что искупает свой грех. В любом случае девушке редко сочувствуют. Она будет покрыта позором.

Я замолчала, опешив. Действительно! Такой закон есть. Несколько лет назад дочь трактирщика объявила, что стала жертвой насилия. Фермер, которого она обвинила, согласился жениться на ней. Альтернативой был суд и каторга. Свадьба состоялась; шептались, что дочь трактирщика оговорила парня, и долгое время при встрече с ней кумушки переходили на другую сторону улицы. Потом пара уехала в Ротбург.

Был и другой случай. Работник на ферме обесчестил дочь хозяина. Он взял ее силой и избил. Но ему все сошло с рук — он согласился жениться под дулом ружья. Дочь хозяина умоляла отца не отдавать ее за негодяя, но отец настоял на браке. Теперь молодой женщине жилось несладко: подлец постоянно мучил ее. Однако ее родня радовалась, что позора удалось избежать.

— Негодяй! Зачем тебе все это?

— Дорогая Майя, неужели не знаешь, что ты сейчас одна из самых завидных невест Ольденбурга? — спросил Лео издевательским тоном. — У твоего отца есть земельный надел, которым вы не пользуетесь. Он нужен железнодорожному концерну. Они дадут за него огромную сумму. Твой отец понял это и отказался продавать мне его. Но больше, чем денег, я жажду увидеть, как ты и твой гордый папаша будете ползать передо мной на коленях. Я всю жизнь мечтаю унизить вас.

— О, я это знаю!

— Теперь у тебя не будет другого выхода. Барон, твой покровитель, скоро женится. Говорят, он уже сегодня объявит о помолвке с Кариной Кальбек. Милая дама! Очень мне помогла. Она и ее отец успели задолжать мне немалую сумму. Надеюсь, полковник оплатит ее долги. Когда он женится, он захочет избавиться от тебя… — Лео опять гнусно хихикнул. — Так всегда поступают с надоевшими любовницами. Он будет рад отдать тебя за меня. Может, и на приданое раскошелится? Надеюсь на это. Уверен, он согласился бы на нашу свадьбу, подойди я к нему с этим предложением. Но так будет надежнее. Я скажу ему, что мы провели с тобой чудесную ночь. И я брал тебя раз за разом…

Он принялся описывать все, что собирался со мной сделать — мерзкие, противоестественные способы подчинить себе тело женщины! Мне хотелось заткнуть уши, но я продолжала держать в руках тяжелую табуретку.

— Замолчи немедленно! — крикнула я. — Ничего этого не будет. У тебя ничего не выйдет! Ты отправишься на каторгу за похищение.

— Нет, Майя. Все выйдет. В этот раз все будет по-моему. Закон на моей стороне. Наш наместник чтит законы. Он поступит так, как велит Кодекс и устав нашей общины. Кроме того, мы с ним сдружились в последнее время, — Лео расплылся в довольной улыбке. — А если наместник заартачится, на моей стороне община Ольденбурга. Многие горожане в неоплатном долгу у меня… они в моих руках.

Он пошевелил пальцами, словно перебирая души, которые заложили ему горожане Ольденбурга.

— Садись, Майя. Сейчас я оставлю тебя в покое. Ты умеешь постоять за себя! Но ничего, у нас впереди вся жизнь. Я еще возьму свое.

— Немедленно отдай ключ.

— Попробуй, отбери. Иди сюда…

Он поманил меня пальцем, потом похлопал ладонью по скамье, приглашая к себе.

Я замахнулась тяжелой табуреткой, но руки дрогнули.

Лео следил за моим замешательством с гнусной усмешкой.

Попробовать отобрать у него ключ? Не выйдет. Лео жилистый и все равно возьмет надо мной верх. Если я приближусь, он попробует вырвать табуретку. Но нападать первым, пожалуй, не посмеет. Лео трус, а я была готова дорого продать свою честь — и жизнь, если потребуется.

— Лео, — сказала я проникновенно. — Не будь глупцом. Ты задумал дурное дело, и все кончится для тебя плохо.

Он помотал головой.

— Я не идиот, Майя, и просчитываю шаги наперед. Дело, может, и дурное, но верное. Сядь и успокойся, — он зевнул, сложил руки на груди и откинулся к стене. — Смирись.

— Выпусти меня. Я отдам тебе этот земельный надел.

— Нет. Все зашло слишком далеко. Я получу и надел, и тебя.

Я со стуком поставила табуретку на пол и села на скамью как можно дальше от Лео. Я настороженно следила за каждым его движением. Но он казался спокойным и расслабленным, и даже прикрыл глаза, как будто собираясь спать, но я видела, как блестят его зрачки из-под ресниц.

Чем закончится эта история? Нет, планы Лео не осуществятся! Но его выходка будет иметь неприятные последствия. Для кого? Для него или для меня?

Что, если и правда барон прислушается к его словам, решит, что я опозорена, и меня нужно отдать замуж за Лео как можно скорее? Лео сказал, что он «сдружился» с бароном… что он имел в виду? Они вели какие-то дела вместе, и мне ужасно не нравилось, что Август использовал этого мерзкого человека в своих целях. Но полковник никому не позволит манипулировать собой. Насколько я дорога ему? Захочет ли он выслушать меня, защитить?

Время текло медленно. Мы и мой враг сидели друг напротив друга, напряженные, настороженные. Я каждую минуту ждала, что Лео решит возобновить свои притязания и выполнить то, что задумал.

Снаружи звенели цикады, трещало пламя в камине. У меня онемели спина и ноги, глаза смыкались от усталости, но я не позволяла себе потерять бдительность.

Лео время от времени менял положение, потягивался, крутил головой, и тогда я напрягалась, опасаясь повторного нападения. Он видел это и отпускал мерзкие замечания:

— Бедная Майя… не передумала? Иди ко мне, ну же! Мы прекрасно проведем время. Тебе лучше постараться и заслужить мое расположение. Иначе пожалеешь.

— Заткнись, — бросала я сквозь зубы.

Наверное, уже миновала полночь, когда вдруг снаружи послышались лай и шум шагов. В дверь ударил чей-то кулак.

— Майя, ты здесь? Открой немедленно! — прокричал взбешенный голос полковника.

— А вот и свидетели твоего позора прибыли, — сказал Лео, стараясь казаться беспечным. Но я видела, что он струхнул.

Наступил момент истины… момент его триумфа или поражения. Ситуация могла повернуться в любую сторону, но Лео, несмотря на опасения, казался полностью уверенным в том, что его затея выгорит.

Он поднялся, достал ключ и открыл замок слегка подрагивающими руками. Он торопливо отступил в сторону, когда дверь распахнулась со страшным треском. В комнату вошел полковник.

За его спиной я увидела обеспокоенное лицо Курта, за ним стояли и другие люди. Кажется, мой отец, Карина, бургомистр…

— Ваша милость! Пожалуйста, помогите! — я вскочила и сжала руки.

— Простите, ваша милость, — сказал Лео, изображая смущение. — Вы… несколько не вовремя. Я понимаю, что ситуация двусмысленная… но голос страсти не слушается здравого смысла. Дорогая Майя была такой пылкой, она так желала забыться в моих объятьях, что мы не могли ждать…

Полковник в упор посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лео. Я с замиранием сердца ждала, что он скажет, но Август не проронил ни слова. Он просто шагнул вперед, схватил Лео за лацканы сюртука и без малейших усилий отшвырнул к стене.

Лео ударился спиной о скамью с ужасным грохотом; доски проломились, рядом рухнула полка. Он беспомощно завозил ногами, пытаясь встать; его рука слепо искала опору. Август подошел к нему, рывком поднял на ноги и ударил в живот.

Лео издал сдавленный крик, но полковника это не остановило. Он избивал стоящего перед ним мужчину методично, неумолимо. Лео пытался закрыть голову и лицо руками, падал, но полковник не давал опуститься ему на землю.

Я зажмурилась, чтобы не видеть страшной сцены. До этого мне ни разу не доводилось присутствовать при избиении, наблюдать, чтобы человека молотили с такой яростной силой и без следа жалости. До меня доносились глухие звуки ударов, треск разорванной ткани, тяжелое дыхание полковника, стоны и всхлипывания Лео.

Потом истерично закричала женщина:

— Кто-нибудь, остановите его! Он же его убьет!

Я открыла глаза. Лицо Лео стало багровой маской; кровь текла у него из носа, рта, веки превратились в щелки. Я бросилась вперед и повисла на руке полковника:

— Август! Прекратите, прошу! Хватит! Он ничего мне не сделал!

Полковник, не глядя на меня, тряхнул локтем, я отлетела в сторону и чуть не упала.

Из толпы вынырнули Курт и князь, схватили полковника за локти и попытались оттащить.

— Август, ты с ума сошел? Что ты делаешь? — кричал князь.

— Эка вы разошлись, ваша милость, — хладнокровно вторил Курт. — Смотрите, все кулаки себе сбили. Придется забинтовать. Ну, ну, успокойтесь. Не стоит брать на себя убийство. По-моему, парень уже не дышит.

Полковник сплюнул на землю и сказал хриплым голосом:

— Дышит. У него сломан нос, может, пара ребер. Если бы я хотел убить его, убил бы. Отпустите меня, ну!

Курт и князь опасливо отошли назад. Август сжал кулаки и болезненно поморщился. Костяшки его пальцев были сбиты до мяса.

К Лео подбежал один из слуг и помог сесть. Ростовщик громко стонал.

— Боже, как больно! Я умираю… Вы видели, что со мной сделал наместник? Напал на меня, как зверь, — скулил он.

Но его хныканье меня успокоило. Если у него есть силы, чтобы жаловаться, значит, и правда будет жить.

В избушку вбежал местный доктор, который тоже присутствовал на празднике. Испуганно поглядывая на полковника, он принялся за осмотр пострадавшего.

— Не исключено, что у него сотрясение мозга, — мрачно констатировал он и сверкнул очками в сторону Августа. — Вам это с рук не сойдет, господин барон.

— Это все из-за нее, — негромко сказали в толпе. — Из-за этой девушки, дочки часовщика. Она уединилась с ростовщиком, и барон чуть его не убил.

— Какой позор, — пробормотал кто-то.

Бургомистр стоял со злорадным выражением на лице.

— Ужасный инцидент, просто ужасный, — повторял он. — Что вы наделали, господин барон? А если Цингер умрет?

— Нужно перенести его в замок, — предложил кто-то.

Слуги быстро соорудили импровизированные носилки из черенков от лопат и двух курток и, шаркая ногами, унесли стонущего Лео прочь. Полковник пошел следом, бросив на меня один-единственный взгляд — удостоверился, что со мной все в порядке. Что он думал о произошедшем, я не знала. Считал ли он меня виноватой или жертвой?

Я была потрясена до глубины души. Мне было не жалко Лео, но что, если он останется инвалидом? Наместника будут… судить? Возможно ли такое?

Пошатываясь, я вышла на холодный ночной воздух. Меня тотчас схватил за руку отец.

— Майя! Мы немедленно уезжаем отсюда. Идем!

Он дернул меня за руку так, что я чуть не упала. Он тянул меня вперед, мне пришлось бежать за ним, хватая воздух широко открытым ртом. Люди расступались на нашем пути, как будто мы были прокаженными.

— Папа, погоди! Постой! Я не могу пока поехать с тобой, я должна остаться!

— В карету. Быстро! Ты не останешься здесь ни на миг, — его голос был полон испуга и ярости.

— Она останется в замке, — с не меньшей яростью заявил полковник, который вдруг вырос у нас на пути. — Езжайте домой, господин Вайс.

— Нет! — крикнул в лицо ему отец. — Довольно вы причинили нам горя, господин барон! Прочь с дороги! Я забираю мою дочь. Завтра мы уедем в столицу.

— Вы не заберете ее, — сказал полковник с тихой угрозой. Его глаза сверкали в темноте, как у дикого зверя. — Я сказал, Майя остается в замке. Здесь она в большей безопасности, чем с вами. Вам ясно?

Август приблизил свое искаженное злобой лицо к отцу и заглянул ему в глаза, потом положил окровавленную руку отцу на плечо, сжал пальцы и легко тряхнул. Отец немедленно отпустил меня, несколько раз с шумом сглотнул и отступил.

— Майя… — он беспомощно повернулся ко мне.

— Езжай домой. Все будет хорошо, — сказала я деревянным голосом.

Но я вовсе не была уверена в том, что все будет хорошо.

— Идемте, барышня, — Луция набросила на мои плечи шаль, взяла под локоть и повела к замку. Мы прошли мимо Карины, которая отшатнулась от нас и прижала к лицу руки.

— Вот такое вышло романтическое свидание, госпожа Кальбек, — сказала я с горечью. — Чудесное завершение праздника.

— Простите… — прошептала она в ответ. — Я не думала, что… все так выйдет.