Тайный соблазн

Глава 10

Максимо подошел к Элисон сзади, обнял и ласково дотронулся до ее живота:

— Кажется, он постепенно начинает округляться.

Элисон смотрела в зеркало. Почувствовав руки Максимо на своем начинающем полнеть теле, она похлопала по ним:

— Именно эти слова мечтает услышать каждая женщина.

— Это возбуждает. — Максимо потерся о ее шею и поцеловал в ухо. — Ведь ты знаешь, что я нахожу тебя неотразимой. И сексуальной.

Наверное, так и есть. Иначе бы он не провел всю ночь, доказывая ей, что действительно находит ее сексуальной и неотразимой. Этой ночью Элисон забывала о контроле над собой. Она больше не боялась, что близость с мужчиной лишит ее независимости.

— Конечно, знаю. Кстати, ты тоже неотразим и сексуален — можешь не сомневаться. — Элисон повернулась к Максимо, обвила его шею руками и провела пальцем по его подбородку. Неужели этот красавец принадлежит ей? — Учти, теперь я не позволю тебе отказаться от данных мне клятв, — шутливо предупредила она.

— А я и не собирался от них отказываться, — поддержал ее веселый тон Максимо.

— Это хорошо. — Элисон вздохнула. — Потому что люди часто забывают об обещании, едва дав его.

— Я докажу тебе, что не принадлежу к их числу.

— Да уж, постарайся. — Она мягко улыбнулась ему, но ее глаза оставались серьезными. — А я, со своей стороны, могу еще раз повторить, что постараюсь быть с тобой честной и открытой. История с Селеной не повторится.

— Мы оба постараемся, — подхватил он. — Правда, должен признаться, мне будет несколько сложнее оставаться открытым, так как я не очень люблю демонстрировать свои эмоции. Кроме того, мне часто придется отлучаться по делам. Так что я не могу претендовать на звание образцового мужа, — с чуть кривоватой улыбкой закончил Максимо.

— Пока что я могу сказать о тебе только хорошее, — заметила Элисон. — Мне приходилось встречать мужчин, которым вообще противопоказано вступать в брак и заводить детей. Таким экземплярам — а их больше, чем необходимо, — я бы рекомендовала вести холостяцкую жизнь. Тогда они, по крайней мере, не причинят боль своим близким. Ты не такой.

— Это потому, что мы еще не женаты, — усмехнулся он. — Селена, прожив со мной семь лет, скорее всего, не согласилась бы с тобой.

— Поэтому я и говорю «пока», — напомнила она. — А мы уж постараемся, чтобы наш брак стал исключением из печального правила, тем более что наш случай все-таки стоит особняком.

— Да, я готов постараться ради ребенка.

— Я тоже. А сейчас… — Элисон припала к его груди и провела по ней ладонями. — Мне было мало одной ночи, — призналась она. — Я хочу еще.

Максимо пообещал себе, наклоняясь к ее полуоткрытым манящим губам, что у них все получится. Он постарается. Ради ребенка. Ради Элисон. Ради них всех.

Элисон лежала в постели расслабленная, несколько удовлетворенная, но все-таки еще не насытившаяся. «Должно быть, я наверстываю упущенное за те годы, что жила одна», — мелькнула у нее мысль. А может, ей просто нравилось забвение, которое она испытывала, когда ее ласкал Максимо. С ним женщина чувствовала себя так, словно нашла недостающую часть себя.

— Я хочу тебе кое-что показать. — Максимо тронул ее за плечо.

— Ты мне уже показал дважды, — игриво заметила она. — Впрочем, я не буду возражать против третьего захода.

Он поцеловал ее в висок:

— Я не об этом. Хотя предложение о третьем заходе весьма соблазнительно, мы осуществим его несколько позже.

Элисон вздохнула:

— Как скажешь. Но сначала накорми нас.

— Я не могу допустить, чтобы моя невеста и ребенок голодали.

После сытного ланча — утренняя тошнота прошла, Элисон снова получала удовольствие от еды, да и занятия любовью забирали много энергии — они вышли во внутренний двор.

Максимо привел ее к небольшому зданию, покрытому белой известкой. Оно стояло на выступе скалы и словно срослось с ней. С его стен свисали толстые виноградные плети. Насколько могла судить Элисон, этот домик стоял здесь, когда вилла еще не была построена.

— Красиво, — сказала она, оглядываясь.

— Да, потому я и выбрал это место для виллы. — Максимо достал из кармана ключ и вставил его в скважину.

— Зачем ты меня сюда привел?

— Сейчас сама увидишь.

Элисон поняла все, как только оказалась внутри. Это была мастерская художника. И картины на стенах не оставляли сомнений в том, кто является их автором. Эти уверенные мазки могла нанести на холст только одна рука. Потрясенная, Элисон взглянула на Максимо:

— А кто еще знает, что ты рисуешь?

Он пожал плечами:

— Это хобби, которым я занимался время от времени.

Элисон еще раз оглядела картины, занимавшие почти все стены, — реалистичные, живые. Ни одного портрета, только пейзажи.

— А Селена? — вдруг спросила она. — Селена знала, что ты рисуешь?

Максимо отрицательно помотал головой, а Элисон неожиданно поняла одну вещь: Селена не любила его. Она выходила замуж за красивого мужчину, хорошего человека и замечательного любовника, но самого Максимо не любила.

— Давай я тебя нарисую, — предложил он и добавил: — Я еще никогда не писал портреты.

Элисон ощутила толчок в сердце.

— Почему? — Голос у нее сел.

Максимо ненадолго задумался и пожал плечами:

— Трудно сказать. Никогда не было такого желания.

Элисон прикусила губу и медленно кивнула:

— Хорошо.

Он смотрел ей прямо в глаза:

— Обнаженной.

У Элисон вспыхнули щеки, когда она представила себе, что будет лежать голой несколько часов, а Максимо будет ее рисовать. Нет, эта мысль ей не понравилась.

— Я… не знаю, Макс, — нерешительно произнесла она.

— Ты мне доверяешь?

— У меня пока не было повода тебе не доверять.

— И не будет.

Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, и тут до Элисон дошло: если Максимо прежде никому не рассказывал о своем хобби, значит, он ей доверяет.

— Ну, тогда… ладно, — не слишком охотно согласилась молодая женщина.

Когда она разделась, то ей стало крайне неуютно под взглядом Максимо. Когда он занимался с ней любовью — это было одно. Тогда Элисон не задумывалась, как она выглядит. Сейчас же она остро чувствовала свое начавшее полнеть тело. И Максимо собирается перенести его на холст?!

— Я не такая красивая, как…

— Не говори так, — мягко перебил он ее. — И никогда не сравнивай себя с другими женщинами. Ты красива для меня. Помни только об этом.

Элисон слегка расслабилась и смущенно улыбнулась.

В Максимо боролись два человека: мужчина и художник. Второй победил. Максимо, показав Элисон, куда она должна прилечь, взялся за портрет. Стоило ему начать рисовать, как его поглотила работа. На несколько часов он забыл обо всем, кроме стремления полнее передать ее характер, в котором трогательно сочетались независимость и хрупкость, страстность и ум.

Поначалу Элисон чувствовала себя немного скованно, но затем привыкла. Следя за тем, как Максимо работает, она залюбовалась им, забыв про свою наготу. Восхищение постепенно сменилось желанием.

— Я хочу тебя, — услышал Максимо ее голос, полный страсти, и в нем снова проснулся мужчина. Художник тут же был забыт. — И я не уверена, что смогу ждать, — чуть капризно добавила Элисон.

Максимо еще не видел, как она надувает губы, и нашел это необыкновенно эротичным и возбуждающим.

Когда он подошел к ней, Элисон поерзала на диванчике и провела рукой по груди.

— Теперь я хочу быстро, — хрипловато сказала она, и Максимо понял, что он по-другому и не сможет.

Он овладел Элисон яростно и страстно, но, чтобы доставить удовольствие и ей, ему все же пришлось немного обуздать себя. Это того стоило: Элисон в экстазе выкрикнула его имя.

Когда они лежали рядом, тяжело дыша, Максимо снова подумал о том, что никогда секс не был для него таким… Он не мог объяснить, что с ним происходит. Нет, он не любит Элисон… Но если это не любовь, то что?

От размышлений его отвлекла Элисон, чему Максимо был только рад.

— Это невозможно, но мне кажется, что с каждым разом становится все лучше и лучше, — довольно вздохнула она.

— Не могу с тобой не согласиться.

Некоторое время они лежали молча. Элисон снова вздохнула, но ничего не сказала. Максимо поймал себя на том, что хочет знать все о ее прежней жизни. И это было не простое любопытство, а настоятельная потребность.

— Расскажи мне о себе, — попросил он.

Элисон прижалась к нему. Глупо было что-либо утаивать от Максимо, тем более что она обещала ему быть честной и открытой.

— Что ты хочешь знать?

— Все, — сказал Максимо, и это была правда.

Элисон рассмеялась:

— Как ты себе это представляешь?

Он поцеловал женщину в плечо:

— Тогда расскажи о своей семье. О своей сестре.

Элисон помолчала, а затем начала:

— Кимберли была моим лучшим другом, хотя она была ребенком и многого не понимала… — Элисон оборвала себя, помолчала и медленно продолжила: — А может, наоборот, в отличие от здоровых детей, она понимала вещи, которые не всегда понятны даже взрослым. Она всегда улыбалась и дарила всем хорошее настроение, даже если ей самой было плохо. — Она грустно улыбнулась. — После того как сестренка умерла, наша семья распалась.

— Сколько тебе было, когда это произошло?

— Двенадцать лет.

— И что, твои родители не попытались сохранить брак?

— Я не очень хорошо помню… Но после смерти Кимберли все постепенно стало меняться в худшую сторону. А однажды отец не вернулся домой. Совсем.

— А что твоя мать? Она занялась твоим воспитанием?

Элисон покачала головой:

— Мама была слабой женщиной. Она всегда во всем полагалась на отца. После двойного удара она не оправилась и, не умея стоять на собственных ногах, начала понемногу скатываться вниз, так как карабкаться наверх всегда сложнее. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю, — медленно произнес Максимо — Селене тоже не хватало силы духа, а я не смог стать для нее поддержкой. Особенно в последние недели. Я видел, что она несчастна, но ничего не предпринимал.

Элисон дотронулась до его лица.

— Не надо, Максимо, — попросила она. — Не терзай себя. Сейчас это бессмысленно.

— Самое ужасное, что ничего нельзя изменить.

— Но ты не виноват в том, что Селена не захотела стать сильной, — настаивала Элисон. — Я не могла ничем помочь своим родителям, так как сама была еще слишком мала. Селена же была взрослой женщиной. Ты не мог постоянно принимать решения за вас двоих. Когда люди вступают в брак, они должны черпать силы друг в друге. Разве она не давала клятву: «И в радости, и в горе»?.. Селена, по-моему, просто не захотела справиться с депрессией.

Максимо был вынужден с ней согласиться. Да, он, конечно, тоже виноват, но Элисон права: если бы Селена захотела, она бы сама попыталась с ним поговорить. Но она предпочла спрятаться в раковину, а не разбираться в проблеме, тогда как он хотя бы предпринял попытку что-то изменить. Конечно, ему никуда не деться от чувства вины, но, как верно заметила Элисон, терзаться по этому поводу бессмысленно: Селену не вернуть. Но даже если бы она была жива, то…

Максимо напрягся, Элисон это сразу почувствовала и спросила:

— Что-то случилось?

— Да нет, ничего, — машинально ответил Максимо, не желая делиться с ней своими мыслями.

Он должен сам разобраться, почему ему пришло в голову, что, если бы Селена была жива, он не смог бы с ней жить. Потому что появилась Элисон.

— Ясно, — сказала Элисон, и Максимо почувствовал, как она сжалась в его объятиях.

— Я… — попытался объяснить он, сообразив, что нарушил обещание быть с ней честным во всем. — Мне пришло кое-что в голову, но я пока не готов поделиться этим с тобой. Мне нужно подумать. Позже мы обязательно поговорим на эту тему, хорошо?

Элисон слегка расслабилась и улыбнулась, хотя улыбка получилась слегка натянутой.

— Да, конечно.

Максимо взял ее за подбородок, заставляя смотреть на себя. Она отвела взгляд.

— Элисон, пожалуйста, я пока не хочу об этом говорить. Мне нужно время. Попытайся меня понять. Видишь, я с тобой честен.

Она сделала глубокий вдох:

— В общем, мне тоже есть о чем подумать.

— Значит, нам обоим будет чем заняться.

Элисон поцеловала его в губы.

— Ты имеешь в виду третий заход? — озорно поинтересовалась она. «Удивительно, — мелькнуло у нее в голове, — совсем недавно я и не помышляла о сексе, а сейчас не могу не думать о нем».

Элисон казалось, что, признав потребности своего тела, она наконец-то стала самой собой, настоящей женщиной. Это наполняло ее радостью.

Глаза Максимо потемнели.

— Ну, раз уж солнце заходит, и я не смогу закончить сегодня твой портрет, почему бы и нет?

На следующий день они вернулись в Туран, а еще через несколько дней Максимо был вынужден отправиться в деловую поездку. В общем-то Элисон радовалась этой передышке. До свадьбы оставалось две недели, и ей хотелось побыть одной. Но не прошло и суток, как женщине стало не хватать Максимо, а через несколько дней она безумно без него заскучала. Если бы они были обычной парой и вступали в брак не ради ребенка, а по любви, Элисон, ни секунды не колеблясь, позвонила бы ему. Но ее охватила робость. Да, они стали любовниками, уже дали друг другу кое-какие обещания, но ни один не произнес ни слова о любви.

Почему она все чаще и чаще об этом думает? Она привыкла быть независимой и гордилась этим, почему же ей так сильно недостает Максимо? Может быть, дело не в нем, а в гормональном сбое, связанном с беременностью? Но откуда взялась хандра, нежелание делать что-либо, когда его нет рядом?

Элисон сидела на кровати в своей комнате и испытывала неодолимое желание позвонить Максимо. «Я не могу его любить!» — настойчиво твердила она. Но это не помогало.

Неужели она влюбилась в Максимо? Боль в груди стала для нее ответом. Да, она любит его, скучает, и именно поэтому ей плохо одной. Похоже, отдав Максимо свое тело, Элисон вручила ему и свое сердце. Или это случилось раньше? Как сложно разобраться в своих чувствах! Несомненно одно: ее чувства к Максимо крепнут день ото дня. И как ей теперь быть? На что будет похож брак, в котором любит только один? А раз этот человек — она, значит… Значит, она будет страдать больше, чем Максимо. От неразделенной любви. А если он полюбит другую женщину…

Элисон затрясла головой. Нет-нет. Она доверяет Максимо. Должна доверять, потому что пока он не давал ей повода усомниться в нем.

За неделю, что Максимо отсутствовал, Элисон истерзалась. Она понимала, что ради ребенка следует переживать как можно меньше, и старалась изо всех сил. Но несколько раз ее посещала мысль, что лучше бы отменить свадьбу. Для этого нужно было дождаться Максимо и поговорить с ним. Правда, Элисон не знала, как подступить к этому разговору.

Он вернулся неожиданно, появившись на пороге ее спальни ранним утром, когда Элисон еще спала, пролежав полночи без сна, придумывая, как сказать Максимо, что она решила не выходить за нею замуж. Она была согласна остаться ради ребенка в Туране, чтобы не лишать его отца, но жить с Максимо она не станет. Не сможет.

— Элисон, — тихо позвал он, и женщина тут же проснулась.

— Ты вернулся? — спросила она, села на кровати и крепко прижала его к себе, словно они давно женаты. — Наконец-то! Я так по тебе соскучилась.

Максимо опустился рядом с ней, обнял и спрятал лицо в изгибе ее шеи, вдыхая запах Элисон, чувствуя тепло и мягкость ее тела.

— Я тоже по тебе скучал, — признался он. Уже на второй день ему нестерпимо захотелось ей позвонить, чтобы услышать ее голос. Максимо заставил себя этого не делать, но ему все больше и больше не хватало Элисон. — Почему ты мне не звонила?

— А ты почему? — спросила она, и он уловил упрек в ее голосе.

В самом деле, почему? И неожиданно для самого себя Максимо произнес:

— Я люблю тебя.

Все вдруг встало на свои места. Вот почему он стремился домой, вот что тянуло его сюда! Элисон и их дитя. Он их любит. Когда и почему это произошло — не важно. Максимо не собирался отказываться от своих слов, потому что это была правда.

Элисон вздрогнула и несколько секунд молча смотрела ему в глаза, словно что-то выискивая в них, ответ на свой невысказанный вопрос, а затем порывисто прижалась к нему.

— И я тебя, — шепотом призналась она. — Я тебя тоже люблю. Сегодня ночью я придумывала, как сообщить тебе, что я не хочу… не могу выйти за тебя замуж даже ради ребенка.

Максимо ощутил боль в сердце, словно его кто-то ударил.

— Но почему, Элисон? Сейчас, когда я…

Она зажала ему рот рукой и тихо засмеялась:

— Глупый, это было до того, как ты сказал, что любишь меня. — Она внимательно посмотрела на него. — Ты меня действительно любишь?

Максимо поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Думаю, да, — ответил он. — Иначе мне не было бы так плохо без тебя. Я едва мог работать, потому что ты занимала все мои мысли. — Он задумался. Элисон открыла рот, собираясь что-то объяснить, но Максимо покачал головой. — Нет, дай мне закончить. — Ее глаза засветились, и его захлестнула неведомая доселе волна нежности. Она показалась Максимо очень красивой. — Кажется, я забыл тебе сказать, что ты прекрасна.

Элисон засмеялась и чуть смущенно дотронулась до своих спутанных локонов.

— Ты преувеличиваешь, — пробормотала она.

— Только честность, помнишь?

— То есть ты правда меня любишь?

На этот раз рассмеялся Максимо:

— В общем, не важно, почему мы не звонили друг другу. Но это помогло мне понять, что я не могу жить без тебя. Ты мне нужна, Элисон. Ты и наш ребенок… — Он увидел ее заплаканное лицо. — Почему ты плачешь? А я-то думал, что женщина должна обрадоваться, услышав такие слова.

Элисон улыбнулась сквозь слезы:

— Женщины плачут не только от горя, Максимо. От счастья — тоже.

— Значит, ты плачешь от счастья?

— Скоро я выйду замуж за человека, которого люблю и который любит меня. У нас родится ребенок; папа и мама любят не только его, но и друг друга. Все это дает мне право надеяться, что у нас будет крепкая, дружная, любящая семья.

Максимо принялся осушать ее лицо поцелуями:

— Я рад, что ты счастлива, и надеюсь, что мне удастся сделать тебя еще счастливее. По крайней мере, я постараюсь.

— Ты хочешь, чтобы я рыдала от счастья каждый день? — пошутила Элисон.

— Пожалуй, нет, — подумав, засмеялся Максимо.

— Тогда я постараюсь рыдать через день, — торжественно заявила она.

— Обещаешь?

— Я не бросаю слов на ветер, любимый.

Сердце в груди Максимо подпрыгнуло и забилось еще сильнее.

— Тогда мы станем отличной парой. Я тоже не люблю бросать слова на ветер, любимая.

Его слова согрели ей сердце, но на всякий случай Элисон уточнила:

— Обещаешь?

Вместо ответа Максимо прильнул к ее губам, и Элисон поняла, что ей больше ни в чем и никогда не придется сомневаться.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам