Тайный соблазн

Глава 5

Услышав долгожданный ответ, Максимо испытал невероятное облегчение. Он не предполагал, что согласие Элисон вызовет у него такую реакцию. Значит, для него это действительно важно. Почему? Максимо затруднялся ответить. Да, он желал Элисон сильнее, чем когда-либо желал женщину. Возможно, даже сильнее, чем Селену. Открытие ошеломило его, поэтому он тут же постарался выкинуть эту мысль из головы.

Нет, пока он не готов полюбить снова. К тому же Максимо не понимал, какие именно эмоции вызывает у него Элисон. Желание — не в счет. Можно желать женщину, не испытывая к ней любви. Это примитивное, хотя и сильное, чувство знакомо большинству людей.

То, что он испытывал к Элисон, не было ни похотью, ни любовью. Максимо был уверен в этом, поскольку хорошо знал, что такое похоть и что такое любовь. В случае с Элисон ему не с чем было сравнивать, так как подобное с ним происходило впервые. Одно несомненно: эти чувства невероятно сильны. Если бы Элисон не была беременна, он, возможно, не стал бы предлагать ей выйти за него замуж, но речь шла о ребенке, и Максимо не колебался. Для него было очень важно, чтобы их ребенок был, прежде всего, счастлив. А для этого необходимы оба родителя, если не любящие, то испытывающие друг к другу хоть какие-то чувства… А его при одном только взгляде на Элисон охватывает желание, сильное и всеобъемлющее. Максимо не сомневался, что, встреться он с Элисон на улице, желал бы ее не меньше… Но, скорее всего, это сводящее с ума желание связано с ее беременностью, с тем, что она носит его ребенка.

Однако такое объяснение спокойствия ему не принесло.

— Но у меня есть условия, — продолжала Элисон с серьезным выражением лица. — Так как я вступаю с тобой в брак исключительно ради ребенка, ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь.

— Я на это и не рассчитываю, — заверил ее Максимо, — так как понимаю, что у тебя свои устоявшиеся привычки, предпочтения, свой взгляд на многие вещи. Я готов идти, конечно в разумных пределах, на некоторые уступки.

Элисон кивнула, спустила ноги с кровати и встала, держа в руке крекер. Должно быть, она поднялась слишком резко. У нее закружилась голова, и девушка покачнулась. Максимо мгновенно обнял ее за талию, помогая восстановить равновесие. Одного прикосновения оказалось достаточно. Его кровь моментально вскипела и отхлынула от головы. Одновременно он ощутил, с какой силой заколотилось сердце в груди Элисон. Глаза ее затуманились. Как легко уступить своему желанию, наклонить голову и снова почувствовать вкус ее губ…

Элисон резко выпрямилась и отодвинулась от Максимо Ее приоткрывшиеся было губы сжались в тонкую линию, когда она стала поправлять свою одежду, не глядя на него.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Элисон и шагнула в сторону, увеличивая расстояние между ними. — Я не очень хорошо себя чувствую.

— Да, ты говорила. И ты испытываешь недомогание каждый день?

— Не каждый, но чаще, чем хотелось бы, начиная с шестой недели.

— Какой у тебя срок? — Максимо только сейчас осознал, что спрашивает об этом в первый раз.

— Семь недель.

Внутри Максимо все сжалось. Примерно через семь месяцев он возьмет на руки своего сына или дочь!

Почти два месяца беременности. По Элисон этого не скажешь — стройная, живот плоский. А изменилась ли за это время ее грудь? Максимо представил, как она округляется, наливается…

Желание бушевало в нем. Вообще-то раньше беременные женщины не казались ему сексуальными, но мечтать о том, как он положит руки на круглый живот Элисон, может, даже ощутит, как шевелится младенец, было приятно и волнующе.

— Ребенок должен родиться в октябре, — сказала она.

Максимо слышал, что беременные женщины словно светятся изнутри, но раньше он этого не замечал. А в эту минуту увидел, как осветилось лицо Элисон, какая нежная и трогательная улыбка заиграла на ее губах, какая радость была в ее глазах. Он и сам обрадовался. Максимо получил наглядное подтверждение того, что решение вступить с ней в брак было совершенно верным: Элисон Уитмен станет прекрасной матерью.

— Ты счастлива? — спросил он, убирая прядь волос ей за ухо.

— То, что стану матерью? Да, — честно ответила она.

Их глаза встретились, и Максимо уже не мог игнорировать снедающее его изнутри желание.

— Предлагаю сыграть свадьбу до того, как твоя беременность станет заметна, — сказал он, и хрипотца в его голосе слышалась явственнее, чем ему хотелось бы.

Она закусила губу, в глазах появилась неуверенность. Такой он Элисон еще не видел — может, потому, что до этого она держалась уверенно и независимо.

— У меня есть некоторые условия.

— Ты уже начала говорить на эту тему, — напомнил Максимо. — Я слушаю.

— Я не хочу отдавать ребенка в частную школу-интернат, какой бы престижной она ни была. Я хочу, чтобы он рос среди детей своего возраста. Я не хочу толпу нянь и потаканий любому капризу. Я хочу, чтобы наш ребенок научился уважать других людей.

— Я с тобой полностью согласен.

Элисон кивнула:

— Хорошо, что у нас нет разногласий по поводу воспитания ребенка. Что касается меня… Я не собираюсь сидеть сложа руки. Может, создам какой-нибудь благотворительный фонд.

— Мне нравится эта идея. У нас есть несколько подобных организаций, а если ты как супруга принца займешься этим вопросом вплотную, думаю, они только выиграют.

— И еще… Я настаиваю на отдельной спальне.

— Не вижу никаких проблем. У нас достаточно комнат.

— Я хочу не просто свою спальню. — Элисон запнулась, но продолжила: — Никакой физической близости.

Она постаралась совладать с трепетом в животе. Несомненно, между ними существует влечение, но она не собирается потакать своим желаниям, а потом страдать от разбитого сердца. Поцелуй Максимо заставил ее на время забыть, кто она, кто он и где они вообще находятся. Если она ляжет с ним в постель… Достаточно того, что ее влечет к Максимо так сильно, что рядом с ним сердце начинает стучать вдвое быстрее, а ей самой хочется прижаться к нему, ощутить его руки на своем теле, его губы на своих губах. Для ее же душевного равновесия лучше не переходить определенные границы и уж тем более не ложиться с ним в постель.

— Извини, но эта просьба бессмысленна, — вздохнул Максимо. — Ты не можешь отрицать, что нас тянет друг к другу.

— Я не буду отрицать это, но таково мое условие, — мягко, но решительно заявила Элисон. — Я согласна лишь на формальный брак. И недели не прошло с момента нашего знакомства. Если же ты хочешь секса, то я уверена, что у тебя не будет недостатка в женщинах.

— Извини, Элисон, но для меня клятва супружеской верности не пустой звук. Я был женат на Селене семь лет и хранил ей верность. Если уж я беру тебя в жены, то не собираюсь искать женщин на стороне.

«Но свою жену ты любил», — подумала Элисон.

Наверное, по этой причине ему несложно не смотреть на других женщин. Сейчас ситуация совершенно иная. Они не любят друг друга. Что, если их желание утихнет так же внезапно, как и вспыхнуло? Вступая в брак по необходимости, нужно узнать друг друга получше и стать друзьями… если получится.

— Приятно это слышать, — сказала она. — Я тоже могу обещать тебе, что не буду искать никого на стороне… Но нам не стоит спешить с постелью.

— Почему?

— Потому что это означает, что в наши отношения будут вовлечены чувства.

— Не обязательно, — тут же возразил Максимо.

Может быть, ему это дастся легко — все-таки Максимо более опытен, чем она. А вот за себя Элисон не ручалась. Она инстинктивно чувствовала, что сексуальная близость для нее будет значить больше, чем удовлетворение физического желания. Она неизбежно откроет душу другому человеку. А раз так, Максимо сможет легко задеть ее чувства и, хуже того, он станет необходим ей. Произойдет то, чего Элисон избегала, стараясь остаться независимой от кого бы то ни было.

— Извини, но я не могу сказать то же самое о себе, — заявила она, — и, более того, не хочу это проверять.

Максимо несколько секунд молча смотрел на Элисон.

— То есть ты не будешь возражать, если, согласившись на твое условие, я иногда буду встречаться с кем-нибудь на стороне?

— Не могу сказать, что одобряю это, но готова закрыть глаза на твое поведение, потому что не хочу быть собакой на сене.

— Я настоятельно прошу тебя отказаться от этого условия, потому что нам надо попробовать создать настоящую семью, пусть даже наши обстоятельства далеко не обычны.

Элисон хотела бы того же, но все-таки риск был слишком велик. К тому же тогда придется признаться, что у нее нет сексуального опыта. Элисон почему-то было неловко и стыдно.

— Извини, Максимо, но я не могу… так… сразу.

— Хорошо, — кивнул он. — Давай сначала попробуем узнать друг друга получше.

— Но даже тогда я не обещаю, что захочу лечь с тобой в постель.

— Ладно. Пусть так. Если что, мы вернемся к обсуждению этого вопроса чуть позже.

Максимо не собирался просить Элисон. Он никогда не просил ни одну женщину, даже Селену, когда она стала спать отдельно. Нет — значит нет. Впрочем, до некоторой степени он понимал, как ему казалось, чувства Элисон. Не каждая женщина — в отличие от большинства мужчин — может лечь в постель с практически незнакомым человеком. Пусть даже этот человек является отцом ее ребенка. Единственное, чего Максимо не понимал, — почему Элисон отказывается от секса с ним, если они находят друг друга физически привлекательными? Он считал, что проще проверить все на деле и уже исходя из этого строить дальнейшие отношения. Но это его мнение, и он не вправе навязывать его Элисон. Он готов подождать, хотя сделать это будет нелегко, учитывая желание, которое пробудила в нем Элисон и больше двух лет воздержания. Максимо согласился с ее доводами еще и потому, что надеялся, что Элисон недолго сможет противиться их обоюдному влечению. Достаточно вспомнить то, как страстно она ответила на его поцелуй в коридоре, как льнула к нему.

А сейчас Максимо постарался забыть об интимном аспекте их брака и вернулся к насущным вопросам.

— Ты найдешь в себе силы поужинать с моими родителями?

Пару секунд Элисон колебалась, но затем все-таки согласилась:

— Наверное, отказаться некрасиво.

— Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем перенести ужин на другой день.

— Нет, я справлюсь. Ведь готовить мне не придется, — пошутила она.

— Ты готовила ужин сама? — поддержал ее шутливое настроение Максимо.

— Конечно, — фыркнула Элисон. — Ведь у меня нет под рукой шеф-повара. — Внезапно она забеспокоилась: — Как твои родители отреагируют на ситуацию, в которой мы оказались?

— Я уже давно взрослый и сам принимаю решения, — пожал он плечами. — Что случилось — то случилось. Я сделал свой выбор и несу за него ответственность.

— То есть ты не хочешь объяснять им, как был зачат ребенок?

— Не считаю нужным. К тому же мои родители — люди понимающие и не будут задавать лишних вопросов.

— Неужели они не интересовались, почему у вас с Селеной не было детей? — рискнула спросить Элисон.

— Может быть, это их и волновало, но Селена настаивала на том, что никто не должен знать о ее бесплодии. Я тоже молчал, чтобы не причинять ей боль. Если ты захочешь, мы, конечно, расскажем им, как обстояло дело в нашем случае.

Элисон кивнула:

— Пожалуй, нам лучше повременить с откровениями.

Во-первых, она испытывала неловкость при мысли о том, что придется откровенничать с незнакомыми людьми, хотя это и родители ее будущего мужа. А во-вторых, возможно, в связи с этим пришлось бы упомянуть Селену, и Элисон считала себя не вправе говорить о человеке, с которым она не встречалась. К тому же первой жены Максимо нет в живых.

— Тогда я вернусь за тобой через час, — вторгся в мысли Элисон голос Максимо. — Прими душ и переоденься.

Элисон смотрела, как ее жених покидает комнату, и ей вдруг страстно захотелось, чтобы он не уходил.

Желание было вызвано необъяснимым чувством, которое пробудил в ней Максимо, хотя здравый смысл велел ей с ним не сближаться, дабы избежать боли, которую он мог причинить. Эти два совершенно разных стремления боролись в ней, склоняя в пользу то одного, то другого. Здравый смысл должен был победить в перетягивании этого невидимого каната. Обязан был победить.

Столовая с высокими потолками и картинами в роскошных рамах выглядела как музейный зал. За длинным столом могли легко уместиться человек сорок. В целом интерьер создавал холодную, безличную атмосферу. Из-за отсутствия домашнего уюта у Элисон на глаза навернулись невольные слезы. За таким столом, несомненно представляющим большую ценность, их ребенок вряд ли сможет рисовать и запивать молоком печенье, так как это неизбежно приведет к пятнам на столе и его порче. Элисон проглотила эти глупые слезы, решив не расстраиваться заранее. Конечно же атмосферу никак нельзя назвать располагающей, но ведь это столовая, а в замке полно других комнат, и в них обязательно есть столы.

— Заходи и садись, — приветствовал Максимо мужчина, сидевший за столом. Его отец. Лучано Росси.

Он был уже в возрасте, хотя морщины отсутствовали на гладком смуглом лице. Лишь глаза и тронутые сединой волосы говорили о том, что он далеко не молод. Мать Максимо выглядела значительно моложе своего мужа, но, возможно, она была обязана своей молодостью и красотой тщательному уходу за собой. Ее темные волосы были стянуты в узел. Родители Максимо смотрели, как они усаживаются за стол, и их губы не тронула даже слабая улыбка. Единственным человеком, который им улыбнулся, была девушка, сидевшая слева от Элизабет Росси. Она показалась Элисон невероятно красивой: золотистая кожа, темные волосы и необыкновенно яркие голубые глаза. Несмотря на это, в животе Элисон возникло какое-то неприятное ощущение. Она постаралась не обращать на него внимания, поскольку, хотя она и являлась невестой Максимо, у нее не было на него никаких прав.

Девушка вскочила и заключила Максимо в объятия.

— Макс! — воскликнула она. — Я так рада, что ты вернулся домой раньше, чем планировал!

— Рад видеть тебя снова, Белла. — Максимо поцеловал ее в голову и обратился к Элисон: — Познакомься с моей младшей сестрой, Изабеллой.

Тугой узел, образовавшийся в животе Элисон, тут же исчез. Она ощутила облегчение, поскольку Изабелла оказалась сестрой Максимо, а не…

Элисон смутилась. Почему она подумала, что Изабелла — любовница или бывшая любовница Максимо? Это не ее дело. Это не должно ее касаться. Это ей безразлично.

— Приятно познакомиться, — сказала Изабелла и слегка коснулась губами ее щеки. — Я очень рада, что Максимо приехал не один. — Девушка бросила на брата взгляд, который ясно говорил, что она догадывается, кем приходится ему Элисон.

— Мне тоже, — ответила Элисон. — Приятно познакомиться с вами со всеми, — добавила она.

Максимо отодвинул стул, и Элисон села, чувствуя себя несколько неловко.

— Ты не говорил мне, что у тебя есть девушка, Макс, — с лукавой улыбкой заметила Изабелла, обращаясь к брату.

Максимо взял Элисон за руку, сжал пальцы:

— Я молчал, поскольку нам с Элисон надо было понять, насколько серьезны наши отношения.

Элисон кивнула. Говорить она была не в силах из-за комка, подступившего к горлу. В прошлом она почти не встречалась с мужчинами, а общение с чужими родителями происходило в ее жизни впервые. Причем это было не простое знакомство. Королю и королеве предстоит узнать ошеломляющую новость.

— А они серьезны? — спросила мать Максимо, подняв брови, по-прежнему без улыбки.

— Я предложил Элисон выйти за меня замуж, — не стал тянуть время Максимо.

— Уже? — подал голос отец Макса, и Элисон уловила в его тоне осуждающие нотки.

Девушка постаралась справиться с внезапно охватившим ее чувством вины.

— Уже? — переспросил Максимо. — Прошла больше двух лет после того, как я стал вдовцом.

— Может, стоит немного подождать? — вмешалась Элизабет.

— Я хочу жениться на Элисон, — повторил он.

— Как романтично, Макс, — мечтательно и с энтузиазмом протянула Изабелла. По-видимому, она не понимала, чем вызвана такая спешка.

Максимо не позволил своей сестре помечтать:

— Романтика ни при чем. Элисон беременна. Мы хотим пожениться, пока это не стало заметно.

Элисон была готова удрать, услышав, как буднично объявил об этом Максимо и увидев реакцию сидящих за столом. Изабелла была шокирована, родителей явно раздосадовал ответ сына.

— И… — Лучано откашлялся. — И нет никаких сомнений в том, что ты отец ребенка?

На щеке Максимо дернулся мускул, но ответил он спокойно:

— Никаких.

— Понятно, — кивнул отец. — Ну что ж, раз так… Тогда начнем приготовления к свадьбе.

— А кто ее родители? — спросила Элизабет, словно Элисон не было в столовой.

— Какая разница, мама? — все так же сдержанно ответил Максимо. — Я женюсь на Элисон, а не на ее родителях.

Изабелла поддержала брата:

— В самом деле, мама, какая разница, из какой она семьи? Если они любят друг друга и ждут ребенка, почему бы им не пожениться?

— Изабелла, помолчи! — прикрикнул на нее Лучано. — Элисон носит ребенка Максимо, и тут уж ничего не поделаешь.

Вообще-то Элисон надеялась на более теплый прием, но она сможет прожить и без него. Главное, чтобы малыш родился здоровым. Интересы ребенка были для Элисон превыше всего. Кто знает, может быть, родители Максимо немного оттают, когда родится их внук или внучка? Но, наверное, забегать вперед не стоит.

Конечно, ей хотелось бы, чтобы за столом царила более дружелюбная атмосфера, но от нее в этом случае мало что зависит. К тому же она пока гостья в этом замке, а потому лучше в семейные дела Максимо не вмешиваться. Однако Элисон было приятно, что Изабелла неожиданно поддержала брата, а значит, и ее.

Зная Максимо совсем немного, Элисон уже начала уважать его за человеческие качества, за то, что он готов попытаться создать семью, вступив в брак с женщиной исключительно ради ребенка, отцом которого стал по вине врачей. Но уважение — это все, что она к нему испытывает.

Или почти все, вынуждена была признаться Элисон, когда Максимо провел пальцем по ее запястью. В животе словно бабочки запорхали. Да, хорошо, ее влечет к нему. Она уважает Максимо, и ее влечет к нему, но ничего более. Да и какая женщина устоит перед ним?

— Надеюсь, объявление о помолвке и венчание обязательны? — снова вступил в разговор отец Максимо.

Элизабет скривилась, словно проглотила лимон, но быстро овладела собой. Элисон попыталась понять, чем это могло быть вызвано, но в голову ничего не пришло. А потом все перестало иметь для нее какое-либо значение.

— Что с тобой? — тут же отреагировал Максимо, увидев, как изменилось ее лицо. — Опять тошнит?

Элисон кивнула и с трудом проговорила:

— Я бы хотела лечь.

— Извините нас, — сказал Максимо и помог ей встать из-за стола. — Мы пойдем к себе. Поужинаем вместе в другой раз.

— Да, конечно, — согласилась Изабелла, глядя на Элисон с искренним участием и тревогой. — Вам ничего не нужно?

Элисон слабо улыбнулась и качнула головой:

— Спасибо, я ничего не хочу, только лечь поскорее.

В коридоре, в нескольких шагах от столовой, Максимо произнес:

— Все прошло лучше, чем я ожидал. Ведь моя мать любила Селену, как свою дочь. Должно быть, ей нелегко будет привыкнуть к мысли, что я снова женюсь.

Приступ тошноты прошел так же неожиданно, как начался. Элисон вздохнула с облегчением. Все-таки очень неприятно находиться в обществе неприветливых людей, когда чувствуешь себя плохо. Теперь, когда Элисон увидела, что примерно представляют собой родители Максимо, она будет лучше готова к следующей встрече. Может быть, немного привыкнув к мысли о том, что их сын привел новую женщину, которая уже ждет ребенка от него, они немного смягчатся? Оставалось только на это и надеяться.

— Не лучше ли нам рассказать, каким образом мы познакомились, и все остальное? — предложила Элисон.

Максимо помотал головой.

— Думаю, пока не стоит. — Он взглянул на нее. — Тебе лучше?

— Да, — ответила она и поторопилась добавить: — Я не притворялась в столовой. Мне действительно стало дурно, и я…

— Не надо оправдываться, Элисон, — мягко перебил ее Максимо. — Все в порядке.

Они пошли молча. Рука Максимо по-прежнему лежала на талии молодой женщины, и Элисон не хотелось, чтобы он ее убирал, хотя она и понимала, что так было бы лучше всего.

— Селена не хотела, чтобы моя мать знала о ее неспособности родить, — неожиданно заговорил Максимо о своей первой жене. — Селене казалось, что это известие будет равносильно признанию в том, что она не смогла стать мне такой женой, какой видела ее моя мать. Именно мама познакомила нас — по той причине, что Селена была богата, талантлива и красива. Убедившись, что не сможет стать матерью, Селена решила, что подвела свекровь. Ее это очень угнетало.

— Но ведь это глупо, — заметила Элисон. — Она не была виновата в том, что не могла родить.

Максимо пожал плечами:

— Но она считала именно так.

Элисон кивнула и не стала продолжать разговор, видя, как тяжело Максимо вспоминать о Селене, хотя он и скрывает это. Однако ее сильно тревожило то, что ей хочется облегчить его боль. «Это потому, что он отец моего ребенка», — упрямо твердила про себя Элисон.

— Если тебя не тошнит, может, ты хочешь поесть? — предложил Максимо.

В животе у Элисон забурчало.

— Извини, — смущенно пробормотала она.

Он улыбнулся:

— Похоже, это означает согласие.

Максимо привел молодую женщину в небольшую столовую, расположенную в его покоях. Здесь ей понравилось гораздо больше, чем в столовой, предназначенной для официальных приемов.

Они сели друг против друга, и Элисон вдруг представила себе, как через несколько лет между ними будет сидеть маленький человечек — их ребенок — и, улыбаясь папе и маме, будет есть вместе с ними. Кто у них родится, мальчик или девочка? Будет он светлокожим, как она, или унаследует оливковую кожу Максимо? Мысленный образ обычной семьи тронул ее чуть ли не до слез.

И он же перечеркнул все картины, которые Элисон рисовала в воображении до встречи с Максимо. Теперь радом с ребенком обязательно присутствовал отец, а у малыша — и это волновало и пугало одновременно — были черты отца, а не ее. Элисон не знала, почему рождаются такие мысли и образы, но избавиться от них стало невероятно сложно.

— Что ты хочешь на ужин? — услышала она голос Максимо.

Только тогда Элисон поняла, что она незаметно погрузилась в размышления. Подняв глаза и посмотрев на Максимо, она была снова потрясена тем, за какого красавца собирается выйти замуж. Глядя на него, девушка ощутила странную тоску по чему-то необъяснимому, и сердце ее сжалось.

У нее вдруг резко пропал аппетит.

— Может, что-нибудь особенное? — предложил Максимо.

— Знаешь, наверное, я ничего не буду, — вяло ответила она.

— Тебе нужно хотя бы попытаться поесть, — настойчиво произнес он.

— Хорошо. Я попробую, — с неохотой согласилась Элисон. У нее не было ни сил, ни настроения, чтобы спорить.

Через несколько минут в столовую вошла женщина, толкая перед собой тележку с серебряной посудой. Она поставила перед Элисон два блюда с крышкой и бокал имбирного эля. Элисон сразу потянулась к нему и жадно отпила половину.

— Поешь, — еще раз посоветовал Максимо. И не удержался: — Ты слишком худая.

— Я была у доктора. Он сказал, что все в порядке.

— Может быть. Но все-таки, если не ради себя, хотя бы ради ребенка поешь.

Он поднял крышки с ее блюд. На одном лежала паста с каким-то соусом, а на другом — аппетитно зажаренный цыпленок. Запах жареного вызвал у нее тошноту, и Элисон быстро накрыла крышкой блюдо с птицей.

— Попробую поесть пасту, — решила она.

Максимо пододвинул к себе цыпленка.

— Если ты не возражаешь, — вежливо произнес он.

— Да, конечно.

Несколько минут они ели молча.

— Твоя жена принимала что-нибудь? — неожиданно для самой себя спросила Элисон и тут же пожалела об этом.

— Витамины. Кое-какие медицинские препараты. Питалась исключительно здоровой пищей. Словом, использовала все, что, как она считала, поможет ей родить.

Элисон снова пожалела, что проявила любопытство, хотя обычно она умела держать язык за зубами. Должно быть, Селена отчаянно хотела ребенка, но у нее не получилось. Максимо, любя жену и мечтая о детях, страдал вместе с ней. И вот теперь Элисон совершенно случайно, по ошибке, носит его ребенка. Ну, просто нет слов.

— Мы трижды прибегали к искусственному оплодотворению. Все попытки успеха не имели. Она погибла спустя несколько часов после того, как неудача постигла нас в третий раз.

Сочувствуя Максимо, Элисон накрыла его руку своей и совсем некстати ощутила трепет, почувствовав его теплую гладкую кожу и вдохнув его запах. Это сразу напомнило ей о том, что она женщина и совсем скоро станет женой этого мужчины.

Чтобы не искушать себя, Элисон убрала руку. Ее ладонь продолжала гореть. Стук сердца отдавался в ушах, а ее словно накрыла с головой жаркая волна. Возбуждение, от которого было невозможно отмахнуться, несомненно, вызывал Максимо. Элисон взглянула ему в глаза и прочла в них ответное желание, еще сильнее разжегшее пожар в ее теле.

Оказавшись во власти захлестнувших ее эмоций, девушка встала со стула. Ее преследовало одно-единственное желание — увеличить расстояние между ними. Она была не в силах мыслить рационально. Как Максимо удается заставить ее забыться до такой степени, что она теряет власть над собой? Это было немыслимо, но самоконтроль, который Элисон вырабатывала много лет, мгновенно улетучивался, стоило ей коснуться Максимо. Рядом с ним она чувствовала себя незащищенной и ранимой.

— Я не хочу есть, — учащенно дыша, заявила Элисон. — Я устала. Наверное, вернусь к себе и лягу спать.

Губы Максимо тронула понимающая улыбка.

— Элисон, ты можешь вернуться к себе, но зачем отрицать то, что существует между нами?

— Потому что я не хочу этому поддаваться, — прошептала она, закрывая глаза, чтобы не видеть красивого лица принца.

— Тебя кто-то обидел? — хрипло спросил Максимо.

Элисон покачала головой:

— Не в том смысле, какой ты этому придаешь. Я просто… Не проси меня. Не сейчас.

— Я не собираюсь насильно принуждать тебя к чему бы то ни было.

Элисон знала это. У нее не было никаких сомнений в том, что Максимо — человек слова, человек чести. Девушка боялась совсем не этого. Ее пугало, что ему не придется прибегать к силе. Хватит того, что он ее поцелует, прикоснется, и она тут же забудет все причины, по которым ни в коем случае нельзя с ним сближаться. И еще был страх того, что если она, как и ее мать, привыкнет во всем полагаться на мужа, то не сможет стать независимой, когда он ее бросит. Она и так уже зависит от Максимо, поскольку собирается вступить с ним в брак ради ребенка. Если в этот союз вмешаются чувства и физическая близость, это очень плохо закончится для нее.

— Я устала, — повторила Элисон.

— Хорошо, тогда отдохни, — согласился Максимо. — Завтра мы объявим о нашей помолвке.