Темное пространство

Глава тринадцать

Свет должен был загореться в шесть утра, как и каждый день, но не сегодня. Казалось, я совсем не спал, хотя, должно быть, все-таки спал, потому что, когда в четыре пятнадцать вспыхнули лампы, я не сразу пришел в себя. Какую-то секунду я не понимал, где я и что происходит, и это была самая длинная секунда на свете. А потом передо мной возникло чье-то лицо. В нем читалось легкое удивление и отвращение, и я смутно припомнил одного из офицеров, на которых наткнулся во время своей ночной вылазки.

— Оденься, солдат.

На мне были спортивные штаны, так что едва ли можно было сказать, что я раздет, но я выбрался из постели, вытащил из рюкзака форму и направился в ванную. Вот, что творит с тобой армия. Какой-то мужик с нашивками на плечах что-то приказывает, и ты это делаешь и не задаешь вопросов, даже посреди ночи. Тем более посреди ночи.

— Брэйди? Брэйди? — Кэм проснулся, и его голос звучал выше обычного. Он боялся.

Кто-то тихо что-то сказал — я не расслышал — и Кэм замолчал.

Я оперся на раковину в ванной и повернул кран. Поплескал водой в лицо. Глаза защипало; я слишком устал. Стащив треники, я натянул форменные штаны и футболку. А потом сообразил, что забыл ботинки в комнате.

Выскользнув обратно в спальню, я увидел, что Кэма опять допрашивают.

Те три офицера из разведки, которых я встретил несколько часов назад. И один из них Крис. Они стояли вокруг кровати и холодно смотрели на Кэма. Забавно, всего троих парней хватило на такую стену.

Кэм сидел на краю постели, все еще в спальных штанах. От него, наверное, все еще пахло мной. Волосы спутались со сна. Папа называл такое на голове эльфийскими локонами.

— Меня зовут майор Дьюрек, — сказал первый Кэму. — Это капитан Луткас, а с капитаном Варро вы знакомы.

— Да, сэр, — ответил Кэм, скользнув взглядом к Крису и обратно. Его лицо оставалось по прежнему настороженно-безучастным, но я почувствовал, как его сердце пропустило удар.

Майор Дьюрек повернулся ко мне. Землистого цвета кожа, мешки под глазами — он выглядел так, словно тоже не спал. Его глаза прошлись по мне и снова сосредоточились на Кэме.

— Присутствие рядового здесь необходимо, лейтенант Раштон?

Кэм едва заметно сгорбился:

— Да, сэр.

— И зачем же? — спросил Дьюрек.

Кэм уставился в пол:

— Его сердцебиение регулирует мое, сэр.

Все трое переглянулись.

«Да, — хотелось мне сказать им, — вот так и живем».

— И как он это делает? — поинтересовался Дьюрек. Он снова посмотрел на меня, словно ожидая разглядеть что-нибудь помимо тощего призывника с плохой стрижкой.

— Прикосновением, — пояснил Кэм. Он все так же смотрел в пол. Прятался от взгляда Криса — я знал.

Ну и насколько все хреново? Они послали парня Кэма его допрашивать. Я, конечно, не спец, но конфликт интересов налицо, разве нет? «Хотя, — подумал я, просеивая воспоминания Кэма, — может, это была тайна?» Ничто не намекало на то, что они не скрывали своих отношений, хотя и признаков обратного я тоже не видел. Кэму снились только интимные моменты, как будто они были единственными людьми во всей вселенной. Я завидовал этим моментам.

Нет, я выше этого. Кэм ничего мне не должен.

Он искоса взглянул на меня, и я улыбнулся:

«Все в порядке, ЭлТи».

Майор Дьюрек нахмурился:

— Можете остаться, рядовой Гаррет.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Я протиснулся между этой троицей и сел на кровать рядом с Кэмом, чуть отвернувшись от него. Как бы притворяясь, что меня тут нет, хотя все и знали, что я слышу каждое слово.

Капитан Луткас протянул майору Дьюреку папку. Тот открыл ее и принялся листать. Крис отошел в сторону и вытащил блокнот.

«Преданная секретарша, — подумал я. — Зуб даю, он совсем не так себе все представлял, сдавая экзамен во внутреннюю разведку!»

Губы Кэма дрогнули, и он опустил голову, пряча лицо за волосами.

«Да, не так».

Я скользнул рукой по матрасу, перевернув ее ладонью вверх, и Кэм прижал к ней свою. На этот раз мы не стали сплетать пальцы. Никто из нас не хотел демонстрировать подобную близость допросчикам Кэма, но я не сдержался и поднял глаза на Криса.

Он наблюдал за нами, поджав губы.

Я застыл на секунду, раздираемый ревностью и жалостью, а потом снова отвел взгляд. Я не мог возненавидеть Криса, так же как не мог возненавидеть Кэма. Кэм любил его, и даже эхо этого чувства во мне было очень сильным. И пугающим, потому что Кэм любил Криса, но очень скоро ему придется рассказывать перед ним ужасные вещи.

«Кам-рен, Кам-рен». О Кай-Рене и его свистящем шипении, оковах и наркотиках и о том, как он распял Кэма, а потом трахнул его. Желудок скрутило при одной мысли об этом, но мой член заинтересованно дрогнул. Страх и похоть смешались во что-то странное и необъяснимое. Во что-то волнующее. Связь, понимание, захватывающее дух мгновение, когда это свистящее шипение превратилось в слова, как бы в оправдание случившемуся.

Крис этого бы не понял. Никто не понял бы, кроме меня и Кэма. Черт, да даже мне трудно было это принять. Это будет кошмар.

Майор Дьюрек продолжил читать заметки.

Во времена средневековья короли строили дверные проемы в тронные залы такими низкими, чтобы всем входящим приходилось кланяться. Почти то же самое делал сейчас Дьюрек, возвышаясь над нами. Он сказал мне одеться, но что насчет Кэма? Он сидел на кровати в одних спортивных штанах, и Дьюрек заставлял его ждать, просто чтобы напомнить, кто здесь главный. Они явились среди ночи, чтобы застать его врасплох. А первые слова Дьюрека даже не были адресованы Кэму, они были обращены ко мне.

— Обычно мы не позволяем посторонним присутствовать на допросах, — небрежно бросил он, хотя взгляд его оставался внимательным. С таким расслабляться нельзя.

— Да, сэр, — пробормотал я. Может, из любезности он разрешит мне держать Кэма за руку, когда они станут пытать его водой. Урод.

Пальцы Кэма на мгновение впились в мою ладонь.

«Расслабься, Брэйди».

— Ты ведь не доставишь нам проблем, а? — спросил майор Дьюрек меня.

— Нет, сэр.

Крис щелкнул ручкой.

Несмотря на всю эту прелюдию, майор Дьюрек задавал те же самые вопросы, на которые Кэм отвечал уже сотню раз: Кто такой Кай-Рен? Что значит «военный регент»? Чего он хочет? Что он с вами делал? Те же знакомые вопросы, но Кэм к ним еще не привык. Отвечая на последний, он опустил глаза, голос его сел. А потом он еще объяснялся, когда сукин сын майор спросил, уступил ли он. «Уступил» — типа гребаный эвфемизм для стать дыркой для члена Безликого.

— Нет, сэр. — Голос Кэма дрогнул. — Я был связан и одурманен.

За этим последовала та неприятная тишина, когда они зависли между отвращением и состраданием, а потом неловко приземлились где-то посередине. Я посмотрел на Криса. Он продолжал записывать все, что рассказывал Кэм, но на скулах играли желваки. Это был единственный признак того, что его хоть как-то зацепило услышанное.

К черту их, к черту что они думают. Я переплел свои пальцы с пальцами Кэма и сжал.

— Все хорошо, ЭлТи.

— Закройте рот, рядовой Гаррет, — тут же набросился на меня майор Дьюрек.

— Да, сэр. — Я смерил его взглядом, никак не вязавшимся с моим уважительным тоном. — Простите, сэр.

Майор, прищурившись, посмотрел на меня.

В голове мелькнула мысль, что глупо превращать этих людей во врагов. Но чутье говорило, что через несколько дней я все равно буду мертв, так что без разницы.

— Брэйди, — прошептал Кэм. Его рука в моей дрожала.

Меня накрыло волной тошноты.

— ЭлТи?

Он побледнел. Его кожа была холодной и липкой.

— Еще слово, и на выход, Гаррет, — прорычал майор.

— Он нездоров, сэр, — возразил я, прижав свободную ладонь к груди Кэма. Она оказалась мокрой от пота. Сердце его бешено колотилось. — В прошлый раз у него случилась остановка сердца.

— Ну, с нами этот номер не пройдет, — отрезал Дьюрек.

У меня отпала челюсть. Номер?

— Сэр, у него сердце остановилось!

Майор Дьюрек переглянулся с капитаном Луткасом.

— Я в порядке, — выдавил Кэм. — Все будет нормально. Теперь я сильнее.

— Рад слышать, Раштон, — отозвался майор, словно ему было до этого дело. — Вы достаточно сильны, чтобы рассказать мне, что вам известно о вооружении Безликих?

Кэм вскинул брови:

— Ничего, сэр.

— Вы провели с ними четыре года. Я вам не верю.

Кэм слабо улыбнулся и пожал плечами.

Я закрыл глаза, потому что на меня нахлынула волна воспоминаний. Я видел привычные вспышки света и слышал знакомое шипение, но на этот раз было и кое-что еще. Я стоял на платформе и смотрел вниз на что-то похожее на крутящуюся турбину. Я не понимал, что это, но сообразил, что Кэм вспомнил об этом, потому что Дьюрек спросил о вооружении. Он знал. И это было что-то важное. А потом я увидел ладонь Кэма — нашу ладонь — на блестящем черном костюме Кай-Рена, этой пуленепробиваемой черной броне. И увидел, как Кай-Рен снимает ее с себя. Его кожа походила на фарфор: белая, холодная и твердая.

Боже, Кэм столько мог бы рассказать разведке. Почему он этого не делает?

Широко распахнув глаза, я посмотрел на него.

«Кам-рен, ты должен выполнить мой приказ. Кам-рен…» — При воспоминании об этом голосе по спине у меня побежали мурашки.

«Почему? — не понимал я. — Что за властью обладает над тобой Кай-Рен?»

Кэм прятал от меня глаза.

«Дело не в этом, Брэйди».

Я снова отвернулся, а молчавший до этого капитан Луткас вдруг заговорил:

— Вы ведь связаны телепатически, Раштон говорит правду?

— Да, сэр, — солгал я.

Но лжеца не проведешь. Луткас понял, что я вру.

— Встать, рядовой, — приказал он, сощурившись.

Я нервно подчинился.

— Развернись. Руки за спину.

«Ё-мое, он серьезно?» Холодные металлические наручники защелкнулись на запястьях. Я рефлекторно попытался развести руки, и наручники зазвенели. Я повернулся к Луткасу, но прикусил губу, чтобы не закопать себя в этом дерьме еще глубже.

«Может, они разрешат тебе держать меня за руку, когда станут пытать водой меня, ЭлТи? Ублюдки».

Но водой меня пытать не стали. Наверное, не хотели устраивать бардак. Правда капитан Луткас, как оказалось, читал гораздо больше книг по медицине, чем я. Он знал все о сгибательном рефлексе и о том, как манипулировать мной как гребаной марионеткой. Внезапное давление под ключицу заставило меня опуститься на колени, а потом он наклонился и сдавил мои скованные запястья. Его пальцы вонзились прямо мне в локтевые нервы, и я чуть не вывихнул суставы, пытаясь вырваться.

— Не трогайте его! — Кэм вышел из себя. — Он обычный новобранец!

Я всхлипнул как ребенок. «Вот же скотина». Я даже не мог стереть с лица слезы.

Капитан Луткас нагнулся к моему уху:

— Раштон говорит правду?

— Да, — процедил я.

Он снова впился пальцами, и я попытался вывернуться. Это была ошибка. Очередная. Наверное, я просто никогда не научусь. Какое-то время я, постанывая, сидел на полу, а потом он нажал пальцами куда-то мне под подбородок, и боль подбросила меня на ноги. Казалось, из глаз посыпались искры.

— Он говорит правду? — повторил Луткас.

— Да! — Этот мужик — просто любитель. Да половина парней в Копе дали бы ему фору. А еще предупредили бы, что из Брэйди Гаррета нельзя выбить признание. Я всегда был слишком упрям для того, чтобы сдаться.

— Майор! — воскликнул Кэм. Он попытался встать, но Дьюрек удержал его за плечо. — Боже! Что вы творите, мать вашу? Он же ребенок! Крис!

— Майор, — встревоженно позвал тот.

Дьюрек дал Луткасу время на еще один заход.

На этот раз солнечное сплетение.

«Твою мать».

— Он говорит правду?

— Да! — К этому времени я плакал как ребенок, но это не означало, что я сломаюсь. А самое странное, что, если бы они отвели меня в сторонку и по-тихому спросили, может, я и признался бы, что Кэм солгал. Потому что я ненавидел Безликих и боялся их, и ничем не был обязан Кай-Рену. Но в тот момент, когда Луткас сделал мне больно, его я возненавидел сильнее.

— Пусти его, — бросил Дьюрек.

Подонки. В ту же секунду, когда Луткас снял наручники, я развернулся и ударил его кулаком. И это было чертовски глупо с моей стороны. Во-первых, потому что он офицер. А во-вторых, потому что мои плечи так болели, что я даже не мог толком сжать пальцы в кулак, и он с легкостью блокировал мой удар и отшвырнул меня на кровать, как котенка.

— Лежи молча, Гаррет, — приказал майор Дьюрек.

— Скоты. — Это сказал Кэм, не я. — Вы просто скоты. — До этого он при мне ругался только когда собирался вот-вот кончить. Да, я явно плохо на него влияю. Он протянул руку и поймал мою ладонь. — Он мой медик, а не мальчик для битья!

— Начнем сначала, — сказал майор Дьюрек.

Я свернулся на кровати и заплакал. Было больно. Хуже того — стыдно. Снова как в детстве. Когда Линда порола меня ремнем, я сбегал, а потом пробирался в дом, после того как она напьется. Иногда я шел на кухню и открывал ящики, чтобы взглянуть на ножи. Один раз я даже добрался до папиной спальни, вернее — до края постели, но не смог. А чаще всего я просто прятался в своей комнате, забирался под кровать и засыпал прямо там.

Потом родилась Люси, Линда ушла, и долгое время все было нормально.

А после меня призвали, и все снова полетело к чертям.

Если бы не отец и Люси, мне было бы насрать на то, что Кай-Рен хочет убить нас всех. С его стороны для меня это было бы одолжением.

Майор Дьюрек начал по новому кругу задавать все те же вопросы и получать те же ответы. Правда Кэму больше не было стыдно, он злился. Я слышал, как дрожит его голос, пока он пытается взять себя в руки. Даже больше — я чувствовал его гнев. Каждый мускул в его теле был напряжен, и каждый нерв — натянут как струна.

«Я в порядке, ЭлТи. Правда».

Но он не расслаблялся.

Слезы наконец перестали течь, и мне стало лучше. Хотя я устал, и все тело ныло. Хотелось забраться под одеяло и заснуть. Но Дьюрек все продолжал и продолжал задавать вопросы, а Кэм — отвечать на них с тщательно выверенной долей уважения в голосе.

Никто раньше никогда не вступался за меня. Даже папа. Не то чтобы он был виноват. Чаще всего он ни о чем таком даже не знал, но бывало, что получалось слово Линды против моего. А она иногда перебирала с выпивкой, по словам отца. Впрочем, трезвой я ненавидел ее сильнее. По крайней мере от пьяных знаешь, чего ожидать. Когда она была трезвой, думаю, она стыдилась себя, и от этого, вновь напиваясь, злилась еще сильнее.

В общем, то, что Кэм за меня заступился, было приятно. Особой роли не играло, но все равно приятно.

— Хорошо, Раштон, — сказал Дьюрек. — На сегодня достаточно. Побеседуем позже.

«Побеседуем?» Я зарылся лицом в матрас.

Кэм не ответил.

Как только дверь закрылась, я зашевелился. Руки Кэма обвились вокруг меня, и я уткнулся головой в его голую грудь.

— Мне жаль, Брэйди. Очень жаль, — прошептал он и предупредил: «Мы не одни».

Черт. Я отпрянул, потер лицо руками и огляделся. Крис Варро стоял у двери и, обеспокоенно нахмурившись, нас разглядывал.

Кэм наклонился и поднял с пола свою футболку. Натянув ее, он пригладил пальцами волосы. Его сердце забилось быстрее, когда он снова посмотрел на Криса.

Криса я не ненавидел, зато как пить дать ненавидел Дьюрека и Луткаса, а Крис был с ними. И мне вдруг очень захотелось снова обнять Кэма и посмотреть, как это понравится Крису. Но он этого не заслужил, как и Кэм, поэтому я просто уставился себе в колени, теребя вылезшую из подола футболки нитку.

— Прости, Кэм, — сказал Крис. Он говорил с искренним беспокойством. — Просто… Просто это же Безликие, ты понимаешь?

— Гаррет не имеет к этому никакого отношения. — Кэм покачал головой.

«Крис».

У меня перехватило горло от слез, потому что Кэм вспоминал хорошие времена, как и я сам. Крис был хорошим парнем. Кэм всегда так считал. Прежде.

— Я же извинился, — нахмурился тот.

— Да, — выдавил Кэм. — Но едва ли мы можем вместе выпить и, вспоминая былое, наверстать упущенное.

— Да. — Крис вздохнул. — Едва ли.

— Так что можешь проваливать, — закончил Кэм.

От его тона даже я вздрогнул.

«ЭлТи?»

— Хорошо, — кивнул Крис, неловко улыбнувшись Кэму. Его взгляд упал на меня, и темно-синие глаза прищурились. — Оставлю тебя в покое. В столь приятной компании. Тебе стоит поблагодарить Леонски за то, что приставил к тебе трахаля.

Кэм накрыл ладонью мое плечо, чтобы успокоить меня. Чтобы успокоить нас обоих.

— Все не так.

— Не вешай мне лапшу, Кэм. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Больше нет, — возразил тот.

— И давно тебя потянуло на детей? — поинтересовался Крис.

— Мне девятнадцать, — прорычал я и запоздало добавил: — Сэр.

«Он всегда был таким козлом?»

Кэм стиснул мое плечо.

«Я сам справлюсь, Брэйди».

— Приятно было повидаться, Крис, — сказал он. — Может, в следующий раз ты вспомнишь, что у тебя есть яйца, и подашь голос, прежде чем твои коллеги начнут пытать невинных новобранцев.

Крис открыл рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, Кэм попал в точку, потому что он так и не издал ни звука. Покачав головой, он беспомощно посмотрел на Кэма, а потом крутанулся на пятках и вышел из комнаты.

Двери сомкнулись за его спиной.

Кэм спрятал лицо в ладонях.

Я придвинулся ближе.

— Кэм? Ты в порядке?

— Со мной все нормально, — откровенно соврал он, вздохнул и выпрямился. — То есть будет нормально.

— Тебе не нужно было говорить ему все это, — настороженно начал я.

Кэм хмуро взглянул на меня:

— Конечно, нужно.

Я сплел свои пальцы с его.

— Но он же хороший парень. И, ты ведь…

— Что? — спросил Кэм и, прищурившись, внимательно на меня уставился. — Что?

Я пожал плечами, пытаясь изобразить равнодушие.

— Ты ведь любишь его.

На мгновение Кэм явно растерялся, а потом его брови взлетели вверх и исчезли под растрепанной челкой.

— Люблю его?

Я залился краской.

— Ты не можешь лгать мне, ЭлТи. Не пытайся, пожалуйста.

Кэм поймал мою вторую руку.

— Нет, Брэйди. Я любил его четыре года назад. Четыре года назад он был хорошим парнем. Но это были долгие четыре года.

У меня загорелись щеки.

— Но ты же постоянно видишь его во сне.

Кэм криво улыбнулся:

— Брэйди, секс у нас был классный! Конечно, он мне снится! И я действительно любил его, но мы расстались еще до того, как меня схватили. За несколько месяцев.

— Правда? — Мое сердце пропустило удар. Я наморщил нос. «Правда?»

— Да. Он перевелся на Защитник-1, чтобы получить место в разведке. А я хотел остаться на Восьмом и продолжить летать. Несколько воспоминаний и снов не дают полной картины.

Мне понадобилось время, чтобы сообразить.

— Так ты не хочешь Криса?

Сердце застучало быстрее. У нас оставалось несколько дней, но Крис выпал из уравнения. И этого достаточно. Мне хватило. Я бы согласился на все, что бы Кэм мне ни предложил.

— Может, ты не такой и умный, — заметил он, наклонился и мазнул губами по моим губам. — По-моему, очевидно, что я хочу кое-кого другого.

— И кого же?

— Ты его не знаешь, — ответил Кэм, трогая губами мое горло. — Так, один языкастый медик, любитель сквернословить и показывать характер.

— Вот как? — Я отодвинулся и заглянул ему в глаза.

— Ага, — тихо отозвался он. — Ты ничего им не сказал, Брэйди. Спасибо.

«За то, что я предатель?»

— Ты поступил правильно. Если они решат, что мы можем бороться, если попытаются, нам всем конец. Понимаешь?

«Да. Нет. Не знаю, мать твою».

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб, — сказал Кэм. — Не хочу, чтобы все это оказалось напрасно.

— Они считают тебя предателем. — Я закусил губу. — И Крис тоже.

— Это не имеет значения, — отмахнулся Кэм, хотя мы оба почувствовали его горечь. — Не имеет значения, что думают другие, главное, чтобы коммандер Леонски подписал мирный договор.

— А что я думаю, имеет значение?

— Да. — Улыбка Кэма померкла. — Имеет. Ты имеешь значение.

Я сжал его пальцы:

— Да, конечно.

Кэм поднял свободную руку и провел кончиками пальцев по моему подбородку. От его пристального взгляда внутри у меня все оборвалось.

«Ты мое сердце, Брэйди».