Темное пространство

Глава семнадцать

Моя первая прогулка по залу ультрафиолета за несколько недель.

Я бросил форму кучей у двери и вытащил пару защитных очков. Поморгав за мутными стеклами, я огляделся. Боже, даже офицерский зал ультрафиолета оказался лучше нашего. В нашем пахло потом, ржавчиной и аммиаком. Тут — ничем. И ни одна лампа тут не жужжала, так что никому не грозила головная боль из-за мигающего света.

Прищурив глаза, я посмотрел на таймер на стене. Пока я удивлялся тому, какая эта комната большая, от пятнадцати минут осталось двенадцать. Может, это ощущение объяснялось тем, что я не ходил по нарисованному кругу с двумя десятками других парней в одном белье. Здесь были только мы с Кэмом. Мы старались держаться подальше друг от друга. Вся суть зала ультрафиолета заключалась в том, чтобы подставить свету как можно больше кожи.

Я покрутился, раскинув руки, впитывая в себя свет и жар.

«Выглядишь аппетитно», — сказал Кэм у меня в голове.

Я фыркнул:

— Очень смешно, ЭлТи.

Он сверкнул улыбкой:

— Я не шутил, рядовой.

Я поднял брови и просунул пальцы под пояс трусов.

— Хотите кусочек, сэр?

Его улыбка стала шире.

— Осторожно, Брэйди, ты ведь не хочешь заработать солнечные ожоги на некоторых чувствительных местах?

Ой. Я поморщился и принялся по привычке ходить по кругу. Пол под ногами уже нагрелся.

Это странное подшучивание… в общем, да, оно было странным. Часть меня до сих пор ничего не ощущала, до сих пор оставалась закрыта, отчего мне казалось, что я притворяюсь. Разыгрываю шоу для Кэма, изображая языкастого, похотливого рядового с плохим поведением и грязными мыслями. Но на самом деле я был вовсе не таким.

На самом деле внутри ощущалась пустота.

Хотя нет, все не так просто. Во мне словно одновременно уживались двое: тот самый жаждущий секса рядовой и парень, которого раздирало на части горе; и я абсолютно хаотично переключался между ними.

Горе должно было быть всепоглощающим. И я презирал себя за то, что оно не было таким. А иногда вдруг забывал. Боже, как можно забыть о таком? Иногда я по несколько минут не вспоминал, что отец мертв, но все это время боль просто перестраивалась, чтобы снова ударить меня посильнее.

— Ты в порядке? — тихо спросил Кэм.

— Ага.

Мы обошли друг друга по кругу.

— Я в твоей голове, Брэйди, — сказал он. — Не ври.

— Ну так не задавай тупых вопросов.

— Хорошо. — Кэм остановился. — Я беспокоюсь за тебя.

Я знал это. Я ведь тоже был в его голове, и с тех пор, как он узнал, что мой отец умер, тревога исходила от него волнами.

Умер. Черт. Папа умер. Каждый раз при воспоминании об этом меня потряхивало. Как глупо. Ведь я же знал, что отец мертв. Я, мать вашу, знал, но мой мозг словно отталкивал эту мысль. Единственный раз, когда со мной происходило что-то подобное, был…

Черт. С Уэйдом. Отупение, отключка мозга и что-то такое огромное, что я просто не мог осознать. «Это не может происходить», — твердил я себе, и, должно быть, до такой степени сам себе верил, что не мог посмотреть правде в глаза. Как трус.

— Нет, — возразил Кэм. — Это шок. Не думай, что это что-то другое. Ни тогда, ни сейчас.

Я отошел подальше. По крайней мере кое-что общее у нас всегда будет: психологическая травма. Хотя кто я такой, чтобы считать, что мои беды: то, что случилось с Уэйдом, или папина смерть — могут сравниться с тем, что произошло с Кэмом?

Я не понял, что Кэм рядом, пока он не схватил меня за руку и не дернул, заставив повернуться к нему.

— Какого черта, Брэйди?

У меня свело живот.

— Что?

— Перестань!

Я удивленно вскинул брови:

— Что перестать?

Кэм нахмурился, его хватка ослабла, но он не выпустил мою руку.

— Перестань считать себя неважным! Ты важен, понятно? То, что происходит с тобой, имеет значение.

— Для кого? — спросил я севшим голосом.

— Брэйди. — Кэм обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему лбу. Выпуклые стекла наших очков клацнули друг о друга. — Как я могу вбить это в твою тупую голову? Для меня. Ты важен для меня.

Я закрыл глаза.

— Я просто парень в твоей голове. Ты мог бы получить любого.

Он вздохнул.

«Думаешь, это все? Биохимия?»

— Не знаю, — прошептал я и пожал плечами. — Ты даже не хочешь меня трахнуть.

Кэм провел пальцами по ежику моих волос и вздохнул:

— Я хотел трахнуть тебя с тех пор, как впервые увидел.

Мой член шевельнулся.

— Так почему не сделал?

— Сейчас не время.

Я нахмурился. Из-за отца? Из-за Кай-Рена? Из-за того, что Кэм у меня в голове? Тогда нужное время никогда не наступит. Никогда. Либо Кай-Рен убьет нас всех, либо не убьет, и Кэма пошлют обратно на Восьмой или на Землю. Что бы ни случилось, больше времени у нас не будет.

— Я не знаю, готов ли ты, — прошептал Кэм. — Ты ведь и сам не знаешь.

Я сделал глубокий вздох.

— Как узнать, если не пытаться?

Была середина дня, но в космосе это не играло роли. Я приглушил свет, и в комнате наступила ночь. Только я, Кэм и звездный свет, который он так любит.

— Ты уверен, что хочешь этого, Брэйди? — Глаза Кэма в темноте казались огромными.

— Да, — ответил я, мое сердце стучало все быстрее.

— Ты напуган, — сказал он.

— Но это не значит, что я не хочу. — Я проверил, закрыта ли дверь и преодолел разделявшее нас расстояние.

Кэм прижал ладонь к моей груди, удерживая меня на месте.

— Потому что меня скоро здесь не будет, как никогда не было, и тебе не обязательно… Ты можешь, ну, знаешь… — Он замолчал.

Мне не нужно было читать его мысли, чтобы понять, о чем он.

— Думаешь, я могу притвориться, что ничего педерастического не происходило, если ты не засунешь свой член в мою задницу?

Брови Кэма взлетели.

— Ничего «педерастического»?

— Я пока работаю над терминологией, — сообщил я. — В любом случае — какая разница? Я почти уверен, то, что я сосал твой член, уже значит, что я вряд ли смогу стать голубее, чем есть.

Кэм покачал головой.

— Ты когда-нибудь слушаешь, какую пургу несешь?

— Неа. — Я подсунул пальцы в шлевки его штанов и подтянул поближе. — Никто не слушает, поэтому мне до сих пор и не поставили диагноз. — Он весело фыркнул. — Нет времени на смех, ЭлТи. Снимай одежду и трахни меня.

Его лицо стало серьезным.

— Брэйди, ты…

— Уверен, — оборвал я его, расстегивая пуговицу на его ширинке и засовывая руку ему в трусы. Его член, горячий и уже твердый, дрогнул в моих пальцах. — Хочу твой член в себя.

Черт. Никогда не думал, что скажу эти пять слов, даже в приступе белой горячки. Но сказал и не подавился, и они очень похожи на правду. И весь мой страх и беспокойство, которые Кэм легко читал, ничто. Только моя проблема, не его. Нечестно, что он так легко их улавливал.

— Пожалуйста, — прошептал я.

Я хотел Кэма. Хотел этого.

«Вот только, вот только, только…»

Вот только в прошлый раз, когда в моей заднице был чужой член, я просил совсем о другом, захлебываясь слезами и соплями: «Нет, нет, нет, пожалуйста, нет». Вот только не хрен думать о том, что случилось сто лет назад.

Мое сердце бешено колотилось в нас обоих.

— Но ты напуган, — возразил Кэм.

— Неважно. — Я подставил лицо для поцелуя.

Наши губы соприкоснулись. Поцелуй вышел легким, едва ощутимым. Такая нежность была для меня в новинку. Как и неторопливость. Но Кэм не давил на меня, а я не спешил, потому что в кои-то веки мы оба знали, к чему все идет.

Наши тела знали друг друга. В этом нам очень помогли наши сны. Пуговицы расстегивались, шнурки развязывались под нашими руками. От прикосновения пальцев Кэма кожу под резинкой белья покалывало электричеством. Ничьи другие прикосновения так не ощущались, и сейчас плевать я хотел, естественная это химия или производства Безликих. Какая разница? Его прикосновения электризовали каждое нервное окончание в моем теле, и я знал, что мои делают то же самое с ним. Я чувствовал это, и у меня перехватывало дыхание.

С ухающим сердцем я забрался на кровать и подпихнул себе под живот подушку. В голову пришла мысль, что я могу ее испачкать, и я ухватился за нее, потому что не хотел думать о том, как будет больно. Ведь будет? С Уэйдом было больно.

— Все в порядке, — прошептал Кэм, оседлав мои бедра и впившись большими пальцами в мои плечи. — Просто расслабься.

«Ага, щаз».

— Я это слышал.

— Знаю. — Я зажмурился.

Кэм стал массировать мышцы моих плеч и шеи. Поначалу они ныли, а потом боль прошла, сменившись почти удовольствием. Прикосновения Кэма стали менее бережными. Он стал дразнить меня, провел пальцами по моей спине, электричество начало покалывать кожу, и, передернувшись, я почувствовал его наслаждение.

— Здорово, — прошептал я. Мой член от предвкушения уже был наполовину твердым. Ага, мой мозг беспокоился, что это может быть больно, но по крайней мере мой член — оптимист. Да и почему нет? Кэм ни разу не делал ничего, что бы доказало его неправоту.

Я верил Кэму. Остальное не считалось.

Кэм сполз с меня, улегшись между моих послушно разъехавшихся перед ним колен. Он скользнул ладонями по моим ягодицам, и мой член дрогнул, налившись еще больше.

— Все хорошо, Брэйди. — Кэм положил руки мне на бедра и осторожно заставил меня приподняться — я послушно встал на колени. Какой смысл сейчас сопротивляться?

Уткнувшись лбом в скрещенные руки, я попытался не чувствовать себя глупо. Или таким беззащитным. «Ты веришь ему, забыл?» Я верил ему.

Пальцы Кэма, скользкие от смазки, нащупали ложбинку между моими ягодицами. Он обвел вход, и я с трудом сдержал всхлип, напомнив себе, что бояться нечего.

— Ты в порядке, — прошептал Кэм, осторожно просовывая один палец в меня. Черт. В меня. — Просто скажи, если захочешь, чтобы я остановился.

— Продолжай, — пробормотал я. Больно не было. Скорее странно. Словно мне всерьез приспичило в туалет. И как такое должно возбуждать? Может, он что-то делает неправильно? А может, со мной что-нибудь не так?

Я услышал улыбку в голосе Кэма:

— Просто подожди немного, Брэйди. Это новое ощущение. Конечно, оно странное.

Он протолкнул в меня еще один палец, и я застонал от чувства наполненности. Больно все еще не было, но анальный секс явно переоценивают. Черт, да если бы мне понадобился досмотр полостей тела, я мог бы просто подраться с кем-нибудь из офицеров. А для обследования простаты…

«Твою мать!»

Кэм снова согнул пальцы.

— Что ты там говорил?

Я застонал и толкнулся назад.

— Боже.

— Дыши, — сказал Кэм. — Я просто еще чуть-чуть тебя подготовлю.

«Хорошо».

Я никогда не подозревал. Даже несмотря на все воспоминания и сны Кэма в моей голове, я никогда не подозревал, что это будет настолько — нет, не хорошо, не совсем, по крайней мере — ярко, остро. Ощущения накатывали самые разные, и я начал стонать и ерзать. Мне нужно было, чтобы это прекратилось, или нужно было еще, или хоть что-нибудь.

Черт, я не знал.

— Брэйди? — Голос Кэма звучал низко, напряженно.

Я шумно втянул воздух.

— Черт. Господи.

— Ты в порядке, Брэйди?

Я всхлипнул в матрас.

«Не знаю. Я не знаю. Больно. Кажется, больно, но черт, мне нужно больше. Я хочу кончить. Пожалуйста. Кэм, пожалуйста».

— Сейчас я собираюсь тебя трахнуть, Брэйди.

«Хорошо. Боже, хорошо. Сделай это».

Боль, которую я ожидал, все же была, лишь дразнящая вспышка, когда головка члена оказалась внутри. Я зашипел, и Кэм замер, провел ладонями по моей спине и потер поясницу. Боль отступила, но распирающее ощущение никуда не делось. Чувство наполненности. Теперь оно не казалось таким уж приятным.

Я закусил губу.

Может, черт, может, я никогда не буду к этому готов.

Кэм просунул под меня руку и обхватил мой член. Я дернулся, дыхание резко вырвалось из груди. Член налился, пульсируя, и противоречивые ощущения переполнили меня настолько, что я не мог вздохнуть. Кэм толкнулся вперед, лаская мой член, пока удовольствие не затопило боль, или пока я не перестал их различать.

— Кэм, — прошептал я хрипло.

Мы двигались в унисон. Я подавался навстречу каждому его осторожному движению, а потом толкался обратно в ладонь Кэма.

«Ты такой тугой, Брэйди. Так здорово».

Я пробормотал что-то в матрас, когда Кэм нашел нужный ритм. А потом мы трахались как следует, жестко и быстро. И было хорошо. Лучше, чем хорошо. Всякий раз когда его член проходился по простате, мне казалось, я сейчас кончу. Я хотел и не хотел этого.

Я хотел, чтобы это длилось вечно.

Не получилось. Да и разве такое возможно?

Ничто не длится вечно.

Я застонал в матрас, пачкая спермой ладонь Кэма, свой живот, грудь и простыни. Кэм последовал за мной через секунду или две.

— Твою мать. Твою мать. — Его пальцы впились в мои бедра, и он задрожал, словно электроток между нами вдруг подскочил до нескольких тысяч вольт. — Брэйди.

Я закрыл глаза.

«Все еще думаешь, что я был не готов?»

Кэм беззвучно засмеялся и скользнул ладонью по моей потной спине.

— Нет, не думаю.

Мы медленно расцепились.

Я улегся на боку на матрасе, уставившись в черноту и думая, не должен ли чувствовать себя по-другому. Перед глазами сияли звезды, и мой страх боролся с восхищением Кэма.

Он вышел из ванной с полотенцем в руке. Усевшись рядом, он вытер мой живот, а потом бросил полотенце на пол и поднял ладонь к моему лицу.

Наши взгляды встретились.

Нам не нужны были слова.

Не нужна была телепатия. Правда читалась прямо по лицу.

Это могло бы стать чем-то большим, если бы не должно было закончиться, прежде чем мы успели хоть что-то осознать.

Это уже было больно.