Темный долг

Глава 10 ОН УМЕЕТ КОЛДОВАТЬ

Мы снова собрались в оперотделе, большинство охранников уже смотрели на настенный экран.

Там, в самом центре, стоял Бальтазар.

На нем были черные брюки и то же пальто с высоким воротом, что и прошлой ночью. Он выглядел, как бы я это назвала, по-вампирски привлекательным — темные волосы на фоне бледной кожи, глаза блестят от надежды и волнения. Его шрамы выглядывали из-под края воротника.

Он стоял перед высоким зданием из бледного кирпича, позади него была невысокая каменная ограда. На улице перед ним собралась толпа людей, их глаза были расширены, пока они наблюдали за ним, ожидая от него действий.

Я узнала это место.

— Он перед Ригли Билдингом[42]. Эта лестница ведет к одному из лодочных пирсов вдоль реки. — Это было распространенное место для уличных музыкантов, исполнителей, которые обычно танцевали или играли на музыкальных инструментах ради налички прохожих, в основном туристов, которые прогуливались по Великолепной миле[43], чтобы полюбоваться знаменитыми местами, пройтись по магазинам или впитать энергию делового цента Чикаго.

Джульетта принесла Люку наушник, который тот вставил на свое место.

— Келли, ты меня слышишь?

— Так точно, — тихо ответила она, ее голос пронесся эхом по комнате. — Тара стоит на три часа от меня. — Она повернулась налево, камера перемещалась, пока не сфокусировалась на худощавой женщине с короткими каштановыми волосами на краю толпы. На ней были черные брюки карго и облегающая черная футболка. Она стояла по строевой стойке, но глаза ее были холодны и прикованы к Бальтазару. Она была, — догадалась я, — из человеческой охраны на данном этапе наблюдения.

— Оставайся на связи, — сказал Люк. — Не спускай с него глаз и не отводи камеру. Мы следим отсюда.

— Поняла.

Бальтазар поднял руки, обращаясь к толпе людей внизу.

— Меня зовут Бальтазар. Я Мастер вампиров, родом из Франции, но в настоящее время обосновался в вашем прекрасном городе.

Это заявление было слишком близко к тому, которое Селина сделала больше года назад, на пресс-конференции, что изменила жизнь сверхъестественных навсегда и вывела их — в ряде случаев с криками — на свет.

Люди шептались, понемногу узнавая, поскольку они, наверное, видели его лицо в газетных статьях о его взаимосвязи с Этаном. Некоторые выглядели заинтригованными.

— Не бойтесь вампиров. Мы творения одного Бога. — Он взмахнул одной рукой над другой, и когда поднял обе руки вверх, открыл маленькую белую птичку, которая вспорхнула в небо. Толпа ахнула от восторга.

— Магические фокусы? — спросил Люк. — Зачем он показывает фокусы?

— Иллюзии, — угрюмо поправил Катчер. — Не магия. Он быстрый, и на нем пальто, где можно прятать реквизит.

— И он делает это ради внимания, — сказал Этан, — которого он явно добился.

Куча людей на улице росла, поскольку еще большее количество собиралось вокруг, чтобы выяснить, на что вытаращились остальные.

— Это похоже на западню, — произнесла я. — Игра. — Этан, смотревший на экран, хмыкнул в знак согласия.

— Что за игра? — спросил Малик. — Пугать людей? Он уже сказал им, что он вампир.

— Келли? — позвал Люк.

— Вы видите то же, что и я. Здесь больше ничего нет — ни очевидного оружия, ни напарника.

Бальтазар повернул запястье, щелкнул пальцами, и на его ладони появился маленький серебряный шар. Он гипнотически крутанул его, как и хрустальный глобус в кабинете Этана.

— Вы знаете, что в Чикаго три вампирских Дома. Кто-нибудь может их назвать?

— Грей!

— Наварра!

— Кадоган!

Мне не понравился контекст, но я была впечатлена скоростью людей. Они явно проявляли внимание.

Бальтазар гордо улыбнулся и запустил шар в воздух, где тот, казалось, парит при помощи своей собственной магии. Толпа одобрительно заворковала.

— Très bon[44], — произнес он, снова подбирая шар ладонью. Он положил одну руку над другой, затем открыл ладони, и шар исчез.

— Как оказалось, я не из этих Домов. Но я помог создать один из них.

— Как? — откликнулся один из мужчин в толпе. Кто-то слегка за двадцать, — поняла я по голосу, но его закрывала толпа. — Как вы создали один из них?

Казалось, на Бальтазара не произвел впечатление автор вопроса.

— Кто знает ответ?

— Этан Салливан! — выкрикнула девушка не старше двадцати пяти со светлыми волосами до талии, связанными сзади в низкий хвост.

— Совершенно верно, Этан Салливан, — сказал Бальтазар. — Я подарил ему бессмертие. К сожалению, он, кажется, не хочет моего внимания.

Пока толпа ждала, затаив дыхание, его объяснения, Бальтазар поднял глаза, оглядел толпу и когда нашел Келли, улыбнулся непосредственно ей — и в камеру.

— Осторожнее, Келли, — сказал Люк. — Тебя раскрыли.

Этан скрестил руки на груди, его лицо ничего не выражало, пока он смотрел на экран.

— Думаю, он бы этого не делал, если бы это было не в наших интересах. И в их.

Бальтазар сделал два шага к женщине и поднял ее руку. Келли встала так, чтобы они оба были в кадре.

Женщина была миниатюрная, с угольно-черными волосами, красиво связанными в пучок и удерживающимися черным лакированным ободком. У нее были глубоко посаженные глаза и губки бантиком, а одета она была в короткое и стильное платье с туфлями без каблуков. Возвращалась со свидания, — догадалась я.

— Как тебя зовут, mon amie[45]?

— Пак, — ответила она с улыбкой.

— Сожми кулак, Пак, — попросил он, и она так и сделала, широко раскрыв глаза и светясь нетерпением.

Когда усилилось щебетание толпы, словно среди взволнованных птиц, он поднял ее руку к своим губам и поцеловал.

— Возможно, — промурлыкал Бальтазар, — Этан Салливан просто не хочет делиться. — Он повернул запястье женщины так, чтобы ее пальцы смотрели вверх. — Открой руку, — сказал он женщине.

Она подчинилась, и маленькая белая птичка, такая же, как и первая, слетела с ее руки в небо.

Женщина засмеялась и приложила руку к груди, а толпа разразилась аплодисментами.

— Благодарю, — произнес Бальтазар и снова посмотрел в камеру. — Делясь, мы проявляем нашу любовь и уважение.

Я знаю, что он не имел в виду меня, не именно меня, но воспоминание о его магии — настолько же мощной, насколько она была неприятной — послало холодную струйку беспокойства вниз по моему позвоночнику. Этан, должно быть, почувствовал мой дискомфорт; он положил руку мне на спину, теплую и приятно ревнивую.

— Я могу еще немного подокучать тебе? — спросил Бальтазар. Его голос был сладок как мед, взгляд теплый и манящий.

Или, может, это просто его магия разыгралась.

Девушка кивнула, протянула руку, когда он подал свою, и вышла к нему вперед.

— Мы раньше никогда не встречались, так?

Она кивнула.

— Мы никогда не встречались.

— И все же здесь, рядом с этим прекрасным зданием, — он указал рукой на Ригли Билдинг позади себя, — в этом прекрасном мегаполисе чем-то удивить сложно, но возможно.

— К чему он ведет? — пробормотал Этан себе под нос, пальцами потирая челюсть, пока наблюдал за монитором.

— Здесь очень красиво, — согласилась Пак.

Бальтазар разогнул и сжал в кулак пальцы правой руки, затем раскрыл их, чтобы показать безупречно расцветший, нежный белый цветок. Глаза женщины расширились.

— Это тебе, — сказал он, и она взяла его, глубоко вдыхая аромат.

Ее взгляд слегка рассеялся, губы приоткрылись в том, что выглядело как восхитительная агония. Но я видела правду в ее глазах — зрачки расширились, маску возбуждения перекрывал страх, ложась на отсутствие контроля.

От искреннего сочувствия по моей спине пробежала дрожь. Она не притворялась; ее зачаровали.

— Этан, — проговорила я, слово едва ли вышло шепотом.

Он подошел поближе к экрану, глаза расширились в ужасе, поскольку он наблюдал за сценой, развернувшейся прямо перед нами.

— Он зачаровал людей на Мичиган-Авеню. — Я уловила импульс страха в его голосе, потому что Бальтазар сделал то, чего боялся Этан.

— Прямо на чертовой улице, — пробормотала Линдси, ее глаза были прикованы к экрану.

— Келли, — позвал Люк. — Он делает то, что мы думаем?

— Гламур, — ответила она. — Я его чувствую, но только отдаленно. В данный момент он очень сосредоточен на ней.

Люк взглянул на Этана.

— Сир?

Этан не стал раздумывать.

— Он не может манипулировать людьми на Мичиган-Авеню. Это насилие над людьми, и они несомненно распнут за это. Пусть она это остановит.

Люди знали о существовании вампиров и за прошлый год узнали о некоторых наших сильных и слабых сторонах. Но они не были, по крайней мере, насколько мы знали, полностью осведомлены о вампирском гламуре — и его способности влиять и управлять.

— Понял. Келли, ты должна вмешаться. Двигай вперед и останови это. Уведи его с чертовой улицы. Подкупи его, примени свой собственный гламур, если потребуется. Но без насилия.

— Поняла, — тихо ответила Келли. — Выдвигаюсь.

Камера переместилась ближе к Бальтазару, к женщине в его руках. Она положила руку ему на грудь и, когда толпа захохотала от радости — словно она просто играла свою кокетливую роль — подалась вперед и прижалась к нему губами.

Келли проталкивалась к ним, камера дергалась, пока она пыталась пробиться силой сквозь толпу, не желающую ради нее расступаться. Люди были слишком поглощены шоу, чтобы отходить или лишаться своих мест.

Словно хищник, почуявший добычу, Бальтазар посмотрел прямо в камеру, широко улыбнулся всем нам, чтобы мы видели… а затем толкнул несчастную женщину Келли в руки.

Келли тихо выругалась, поймала человека и помогла ей спуститься на землю, где толпа окружила их, чтобы предложить помощь.

— Твою мать, — проговорил Люк. — Келли, не спускай с него глаз! Не спускай с него глаз!

Келли быстро двигалась, и камера снова переместилась… но его не было.

— Вперед! — рявкнул Люк.

Келли послушалась, поднимаясь и прокладывая путь сквозь руки, ноги и торсы людей, которые окружили ее и женщину, принуждая ее отступать к каменной ограде, что отмечала спуск к реке Чикаго внизу.

Она посмотрела вниз, налево, направо, пробежалась глазами по каменной пристани, где пустовали катеры, раскачиваясь в темной воде. Не было никаких признаков Бальтазара.

Люк выплюнул проклятие.

— Он не мог просто исчезнуть, — сказал Этан, его голос был низким и опасным.

— Не мог, — согласилась я. — Но он быстрый. Настолько быстрый, что пребывание на его скорости заставляет казаться, будто все вокруг тебя замедляется.

Вампиры в комнате посмотрели на меня с любопытством.

— Вот на что это было похоже, — сказала я, заставляя свой голос оставаться спокойным, — когда он зачаровал меня. Он очень, очень силен.

— Он снова объявится, — печально сказал Этан, вдруг звуча устало. — Он не может устоять. Сегодня он показал нам, что может сделать, что будет делать, чтобы разрушать этот город до тех пор, пока мы не дадим ему то, чего он хочет.

— Он не сможет попасть в Дом, — произнес Катчер. — Не с защитой.

— Нет, — согласился Этан. — Но я подозреваю, что это не остановит его попыток. Либо здесь, либо на улице, либо еще где-нибудь, где он считает, что сможет заставить нас действовать. Он не выдвигал требований, не определенно, но он сделает это довольно скоро.

Он пробормотал проклятие.

— Мне следовало убить его, когда у меня был шанс.

***

После того, как Люк выключил экран и в расстройстве швырнул наушник через комнату, мы собрались в кабинете Этана.

— Убийство бы не облегчило твою совесть, — спокойно сказала я.

— Нет. Но это бы избавило мир от еще одного социопата. Он не остановится, пока не достигнет своей цели, какой бы она ни была. Слава? Власть? Почти наверняка. Возможно, уничтожить все, что было здесь построено. Возможно, уничтожить меня и то, что принадлежит мне.

— Мы не позволим ему, — сказала я, взяв его за руку и переплетая наши пальцы.

Он пробормотал что-то на шведском.

— Что я говорил по поводу алкоголя?

— Что его недостаточно. Но могу поспорить, что немного действительно старого виски со вкусом топлива снимет напряжение.

— Возможно, — произнес он, затем наклонился и поцеловал меня в лоб. — Возможно.

Зазвонил мой телефон, я достала его и увидела номер Джонаха на экране. Я ничуть не горела желанием говорить с ним сейчас, как и раньше. Если ему было что мне сказать — или извиниться — мог послать сообщение. А поскольку он этого не сделал, я убрала телефон.

Этан посмотрел на Люка.

— Как нам от него избавиться?

— Ну, у нас совсем не было времени, чтобы это проанализировать.

— А что насчет графика времени? — спросила я Люка.

— Движется, но медленно. Библиотекарь заполучил несколько сканов «Memento Mori» из Лондона, и он работает с Джеффом над алгоритмом поиска упоминаний Бальтазара или других вампиров.

Мне нужно собрать Джеффу подарочную корзину. Гигантским белым тиграм нравится кошачья мята?

— Что насчет приютов? — спросил Этан.

— Приюты так называются не просто так; они не поклонники выдачи информации, особенно теперь, когда мы отказались от связи с ГС. Но у нас есть наводка на дом в Абердине, и мы вернемся к этому.

— А владелец квартирного дома?

— У меня такое чувство, будто я на допросе, — сказал Люк, драматически дернув за воротник своей рубашки. — К счастью, информацию о многоквартирном доме, находящемся в Чикаго, было найти намного проще. Небольшая компания по управлению недвижимостью. Легальная, и у них есть несколько таких домов в Лупе. Как правило, сдают их в аренду сильными мира сего. — Он ухмыльнулся мне. — Я проверил, чтобы убедиться, не является ли одним из них твой отец. Но, к сожалению, не повезло.

— Маленькое чудо, — произнес Этан.

— Библиотекарь изучил дезавуирование, — сказал Люк, — наконец-таки, после лекции о том, как он перегружен. Он сказал: «Это требует рассмотрения».

Этан закатил глаза.

— Если бы я хотел это послушать, я бы позвал чертовых адвокатов.

— На самом деле, я сказал ему то же самое. Но он не пытался переложить это на чужие плечи — он дело говорит. Согласно Канону, официальное дезавуирование проходит перед кворумом[46] ГС.

— А, — произнес Этан, поняв. — А ГС то нет.

— Нету, поскольку Николь упразднила его. Подходит ли ААМ для этих целей? Быть может. Но кто скажет наверняка?

— А это действительно имеет значение? — спросила я. — Он не является членом ни Дома Кадогана, ни ААМ, так что вряд ли они лишат его каких-то прав. Если это просто вопрос общественного расторжения, будь то ААМ, это не кажется значимым.

— Не в буквальном смысле, — сказал Малик. — Но этот шаг не окажет такого влияния. Это общественное расторжение, да, но без более широких наказаний — избегание товарищами, связи между вампирами, удаленными из реестра САРВ, и так далее.

Я снова поглядела на Этана.

— Что-то из этого неприменимо к Бальтазару. Ты думаешь, для него имеет значение все остальное? Ты оставил его, уже один раз отрекся от него. Это не прокатит.

— Будучи самовлюбленным, его меньше всего интересуют мнения и желания других. Но ты хорошо подметила. Даже дезавуирование не успокоит его. Не в том случае, когда он готов зайти так далеко.

— Если Скотт и Морган были еще не в курсе о выходках Бальтазара, им следует узнать. Они не знали о глубине его эгоцентризма, но теперь начнут это подозревать.

— Хорошая идея, — согласился Этан. — Я не уверен, что сказать Скотту о Моргане. Будет лучше, если он узнает правду, особенно, если Круг решит, что Дома можно использовать друг против друга. Но Морган по множеству разнообразных причин нам не доверяет.

Катчер, который не был любителем выбирать выражения, дерзко посмотрел на Этана.

— Это типа заставляет тебя жалеть, что ты не свел его с Мерит?

Я фыркнула.

Этан приподнял в сторону нас обоих властную бровь.

— Я уверен, что он был огорчен, когда их отношения не продвинулись вперед, как был бы я, но я больше думал о Селине.

— Тоже проблема, — признал Катчер. — И барьер доверия.

— Эверест[47] доверия, — сказал Люк. — Он никогда не будет нам доверять, не до конца. Но на самом деле это не имеет никакого значения. Мы это делаем не ради славы, и не нуждаемся в одобрении.

Все мы посмотрели на него, ожидая, что он укажет кинокартину, из которой, вероятно, увел эту фразу, поскольку он был известным (или, пожалуй, печально известным) любителем цитировать кино. Но выражение его лица было вызывающим.

— Что? Я уже сам не могу придумать что-то здравое и умное?

— Можешь, — ответил Малик, — но очень редко это делаешь.

Люк скорчил рожу, когда зазвонил телефон Этана и он достал его. Мы все немного напряглись, ожидая еще новостей. Этан посмотрел на экран и снова отложил его.

— Морган? — спросил Катчер.

— Репортеры, — ответил Этан. — Несомненно звонят, чтобы обсудить выходки Бальтазара. Мы, скорее всего, были не единственными с камерами на улице, и я уверен, что уже дюжина людей распространила снимки по всему Интернету.

— Шестнадцать, — произнес Люк, просматривая экран своего телефона. — На данный момент.

— Именно, — сказал Этан, постукивая пальцами по подлокотнику дивана. — Так что разговор с репортерами это вряд ли то, отчего я почувствую себя лучше в нашей нынешней ситуации.

— Ну да, — согласился Малик, — но это не значит, что ты должен игнорировать их. Нам нужно опережать события. Если мы не сделаем этого, общественное мнение снова начнет раскачивать этот маятник. И куда пойдут они, за ними последует и Ковальчук. Поговори с Ником, если тебе так больше нравится, но поговори с кем-нибудь.

Ник — это Николас Брекенридж, обладающий наградами репортер из семьи оборотней и член той же стаи, что и Джефф, САЦ. Они очень богатые друзья моего отца и живут в поместье в пригороде Чикаго.

— Что тебе нужно, — добавил Люк, — так это план, как справиться с этим мудаком.

— Это точно, — согласился Этан, положив одну ногу на другую. — И возвращаясь к моей предыдущей просьбе: я жду вариантов, как от него избавиться. — Он сверился с часами. — Сейчас два часа до рассвета. Я хочу получить идеи завтра на закате. Конкретные идеи от каждого из вас, касающиеся того, как именно мы должны это сделать.

Катчер поднял руку.

— Я не твой работник.

— К моему огромнейшему удовольствию, — ответил Этан. — Ты освобождаешься от этого задания.

Люк посмотрел на меня.

— Думаю, завтра ты будешь слишком занята в Доме Наварры, но помни и о нас, томящихся в подвале Дома Кадогана.

Я указала на Этана.

— Я иду туда, куда он прикажет мне идти.

— Тебе нужно тренироваться.

Я знала, что подобное утверждение последует и запаслась ответом.

— Я уложила капитана стражи Дома Наварры с кинжалом, одетая в шпильки и платье, перед зрителями. Мне достаточно тренировок.

— За это благодарите меня, — сказал Катчер всем находящимся в комнате, поднимая руку вверх. — Просто так, к сведенью.

— Мне нравится думать, что это благодаря групповым усилиям, — заметил Этан. — Нашей совместной работе по превращению нашей неуклюжей девчушки в Стража.

— А мне нравится думать, что это не просто благодаря моим тренировкам.

— Так и есть, — ответил Люк. — Но еще свою небольшую роль сыграли сэндвичи с говядиной и пицца по-чикагски.

— А также не просто благодаря чикагской пище.

Этан улыбнулся Люку.

— «Пумы[48]»? Диетическая кола? Всезнайство?

Люк щелкнул пальцами, указывая на Этана.

— И, по крайней мере, три процента средневековой литературы.

— Вы оба такие смешные. Настоящие гении комедии.

Мэллори появилась в дверях и остановилась, когда увидела всех нас.

— Ох, простите. Я не хотела прерывать. Я просто собиралась поздороваться.

— Все нормально, — ответил Люк. — Я как раз собирался спуститься вниз. — Он снова посмотрел на меня. — Завтра, перед Домом Наварры.

Я бойко отсалютовала ему и он исчез.

— Пойду-ка позвоню Джеффу, — сказал Малик, — узнаю, что он нарыл в интернете о Круге. Если их присутствие в киберсетях такое сильное, вполне вероятно, что они втянули и Дом Наварры. Это может дать нам форму при анализе их бухгалтерских книг.

— Хорошая идея, — согласился Этан, и Малик, махнув, вышел из комнаты, оставив нас четверых.

— Слышала, у вас была та еще ночка, — произнесла Мэллори, подходя к нам. — Но вы оба выглядите целыми и невредимыми.

— Мы в порядке, — ответила я. — Полагаю, Катчер просветил тебя.

— Да, но не по самым важным пунктам — как твой отец отреагировал, увидев, как ты сражаешься? Он был совершенно поражен?

Я на самом деле не заметила, но его реакция после была тем, о чем стоило рассказать.

— Я бы не сказала, что он был поражен. По крайней мере, на мгновение он подумал, что это все как-то подстроили мы. — Я посмотрела на Этана. — Вероятно, у него есть что сказать нам обоим, по-отдельности, о том, насколько он разочарован и что вся эта ситуация не так уж хорошо пахнет.

— Ох, Джошуа, — выдохнула Мэллори. — Такой очаровашка.

— Подходящее определение для него.

— На самом деле, я зашла узнать, не голодна ли ты, может хочешь перекусить.

Этан указал на тележку.

— Марго собрала нам поднос и я думаю, что она включила туда хлеб и мясо для сэндвичей.

— Это действительно круто, — ответила Мэллори. — Я не ходила в кафетерий; не уверена, как все отреагируют, если я там появлюсь, так что умираю с голоду.

— Я предлагал ей пойти куда-нибудь, — произнес Катчер. — Она не послушалась.

— Я редко куда-то хожу, — сказала Мэллори, подходя к тележке. — Я могу угоститься?

— Пожалуйста, — ответил Этан. Мэллори подошла и сняла крышку с подноса, открывая разнообразие сыров и мяса.

Большинство было обычными, и лишь несколько видов выделялись. Одним из них было мясо розовато-фиолетового цвета, которое выглядело так, будто его прививали оливками; а также был голубой сыр настолько синего цвета, что это скорее был уже цвет индиго.

— Я бы остановилась на чеддере, — заметила я, хватая маленький кусочек желто-белого сыра, с облегчением обнаружив, когда откусила кусочек, что выбрала правильный сыр.

— Почему бы нам всем не взять по тарелке? — предложил Этан. — Я бы тоже съел что-то посущественней.

Я сдержала улыбку, накладывая сыр и мясо на мультизерновой хлеб, но все же улыбнулась, когда Этан взял небольшой пакетик чипсов со вкусом уксуса и соли.

— Предполагаю, что Марго оставила это для тебя.

— До обидного вкусно, — произнесли мы с Мэллори одновременно, вспоминая наши давно-согласованные заключения. Мы улыбнулись друг другу, и, поскольку наши руки были заняты, стукнулись бедрами.

И, честно говоря, было удивительно разделять подобную связь с ней, с чувством истории и солидарности. Мы хранили воспоминания о нашей былой дружбе, и теперь, когда мы снова были подругами, это, казалось, делало те воспоминания еще более реальными, четкими. Она улыбнулась мне, слегка кивнув, и я знала, что думала она о том же.