Тени прошлого

Глава 6

В покоях принцессы фон Равентли еще горел свет, когда Александр поздним воскресным вечером вернулся домой. Он поразмыслил, стоит ли сегодня начинать разговор с матерью. Наверное, лучше подождать с решительным объяснением до завтра. Хотя… может быть, не следует откладывать? Завтра снова навалятся дела. Александр пригладил растрепанные волосы и, хорошенько подумав, решил, что лучше всего сейчас пойти спать и, может быть, увидеть во сне Юлию…

Александр прошел через зал, где горел неяркий ночной свет, отбрасывающий матовые отблески на тусклое золото резьбы, драпировок и золотые нити гобеленов. Вся эта обстановка была с детства до боли знакома. Но сейчас она показалась ему новой и почти чужой. А может, это с ним что-то не так? Он зажмурился.

И снова перед ним заплескалось синее утреннее море с высоким приливом. Звонкий, взахлеб, голосок Даниеля, который бок о бок с ним барахтается среди белых барашков прибоя, и смех Юлии, раньше их выбравшейся из высоких, в человеческий рост, волн. Как она стоит на берегу и стряхивает с загорелого тела капли воды. Когда она бросилась им навстречу, то казалась кариатидой, несущей на своих плечах небесный свод. И он чуть было не захлебнулся от счастья. Но его спас Даниель тонкими сильными ручками.

«Но ведь будет еще воскресенье, — подумал Александр, поднимаясь по широкой лестнице. — И я смогу снова увидеть ее». Только вот будет ли у Юлии для него время? Он как-то не удосужился у нее спросить. А надо было! Ему вдруг показалось страшно важным получить ответ на этот вопрос. Настолько важным, что он чуть было не бросился вниз по лестнице. Посреди ночи!

— Александр, это ты? — Пронзительный голос матери разрезал тишину.

Александр фон Равентли вернулся к действительности.

— Да, мама. — Он откашлялся. — Ты еще не спишь?

— Я не могла заснуть. Беспокоилась. Где ты был?

— На море. На солнце. — Его голос звучал странно, немного таинственно.

Принцесса окинула сына острым взглядом. В уголках ее губ застыла едва приметная усмешка.

— Не поднимешься ко мне на минутку? — Она положила руку на сгиб его локтя. — Или ты слишком устал? — В ее суровом голосе промелькнуло нечто вроде заботы.

Александр последовал за матерью. На откидном столике бюро красного дерева были разложены увенчанные гербом карточки из бювара. Многие были подписаны, стопка других еще ждала своего часа.

— Приглашения на наш летний праздник, — улыбнулась Валеска фон Равентли, проследив за взглядом сына. Она подошла к шкафчику и достала бутылочку со старым добрым бордо и две рюмки на длинных тонких ножках. — Глоточек на сон грядущий, как говорил твой отец. — Она протянула Александру рюмку. — Твое здоровье!

Александр с легким содроганием подумал о предстоящем празднестве. Почти десять лет во дворце не устраивались приемы. После двух один за другим обрушившихся на семью ударов. Но два года назад мать возобновила традиционные летние праздники, на которые приглашались в первую очередь родовитые семейства, имевшие дочерей на выданье. И Александр понимал почему. Он, как правило, относился к этой причуде матери с улыбкой, но сегодня ему было не до смеха. Развлекать юных аристократок, до которых ему нет дела и которым до него нет дела!

Александр отхлебнул глоток терпкого красного вина, покатал его на языке, вкусив все богатство букета, и отставил бокал.

— Ты сегодня на удивление молчалив, сын. — Валеска почти что улыбнулась. — Не хочешь рассказать мне, где и с кем ты провел выходные? У тебя никогда не было от меня секретов. Конечно, если ты не считаешь, что твоя старушка мать вламывается в святая святых. — Ее улыбка приобрела некоторую двусмысленность.

Александр с достоинством выдержал ее взгляд.

— У меня не было намерения скрывать от тебя что бы то ни было. Но боюсь, мои признания лишат тебя сна.

Принцесса Валеска нахмурила брови.

— Не говори загадками, сын. Я многое могу вынести не моргнув глазом.

— Хорошо. Я был на Корсике.

Принцесса подобралась, вся ее фигура напряглась.

— Я должен был все выяснить, мама. — Он постарался говорить сухо. — Я связался с фрейлейн Фендер и попросил ее сопровождать меня в Бастию.

— И ты ни словом не обмолвился об этом! — вырвалось у нее. Она резко выпрямилась.

— Я сделал это сознательно, мать. — Он предостерегающе поднял руку. — Успокойся и прими все как есть. Вначале я не хотел с тобой ничего обсуждать, потому что ничего не знал наверняка. Теперь я убедился. Это сын Филиппа, мама!

Принцесса сузила глаза.

— Она и тебя околдовала, эта ведьма? — Ее губы поджались в горькой усмешке. — Как когда-то свела с ума Филиппа. Не сомневаюсь, завидно иметь в мужьях принца фон Равентли! И достойную фамилию для ее ублюдка, кто бы ни был его отцом!

Александр с жалостью посмотрел на мать.

— Дезире Фуко давно нет в живых. Так что прибереги свой яд для других. И она никогда не была такой, как ты ее изображаешь. Если бы в ней хоть на йоту было гонора и расчетливости, она бы давно предъявила свои права. Но Дезире предпочла в одиночестве пробиваться сквозь суровые будни и осуждение таких, как ты, с малолетним сыном на руках… пока у нее хватало сил. — Он перевел дыхание. — Все это тебе рассказала бы фрейлейн Фендер, если бы ты выслушала ее.

При первых его словах принцесса застыла, но быстро взяла себя в руки и язвительно сказала:

— Какая трогательная история! Не знала, что ты стал сентиментальным, сын!

— Знаешь, — Александр вскочил с кресла, — в таком тоне я не желаю разговаривать! Даниель — сын Филиппа, в этом нет сомнений! И у нас есть перед ним обязательства. Мы должны воспитать его и дать образование, подобающее члену нашей семьи! — Решительным жестом он подвел черту под своим твердым высказыванием.

Принцесса Валеска тяжело оперлась на спинку бидермейеровского кресла, как если бы на нее свалился непомерный груз. Ее грудь вздымалась, готовая вот-вот разорваться.

— То, что ты здесь произносишь, это неслыханно, Александр! Может быть, нам еще отвести апартаменты для уличного бродяжки? И ввести его в круг знакомых, где никто не поймет корсиканского диалекта трущоб Бастии?

— Даже простые люди в Бастии говорят на чистом французском, мать. А Даниель прекрасно изъясняется и на немецком. Дезире обучила его языку, чтобы однажды он смог навестить свою бабушку в Германии. Это цель его жизни, и он трудится для нее. — Александру очень хотелось, но он не стал рассказывать матери, каким образом мальчик зарабатывает на свою мечту, — она только посмеется.

Валеска фон Равентли поджала губы.

— Ты жаждешь скандала, мой мальчик? И кому же мы обязаны таким влиянием? Зарабатывающей на дешевых сенсациях репортерше? — Ее голос взвился до непостижимых высот.

— Фрейлейн Фендер не такая, — решительно заявил Александр. — Почему ты так плохо говоришь о людях? Она просто посчитала своим долгом рассказать тебе о Даниеле. И почему должен быть скандал? — Он пожал плечами. — Люди не так черствы. А если кто-то и осудит, что мы теряем? — Не получив от матери никакого ответа, Александр сделал к ней шаг и с горечью спросил: — Ты не можешь посмотреть на вещи в ином свете, мама? У тебя есть внук. Здоровый умный ребенок, живой и подвижный, вызывающий симпатию у каждого, кто его видит. Он как две капли воды похож на Филиппа. Посмотри на него — и твое сердце растает!

— Никогда! — Принцесса Валеска гордо выпрямилась и скрестила на груди руки. — Этот незаконнорожденный никогда не переступит порог моего дома!

Александр со вздохом отвел взгляд.

— Не будем больше об этом. У тебя есть еще время подумать и принять более разумное решение. Сегодня уже поздно. Спокойной ночи, мама!

Принцесса Валеска молча проводила сына взглядом до двери.

— Юлия, как я рад снова вас видеть! — С сияющим взором он жал ее руку.

— Я тоже рада, — засмеялась Юлия, осторожно высвобождаясь.

— Я уже сказал по телефону, что у меня всего лишь пара часов, — непринужденным тоном говорил Александр, провожая ее к своему «порше». — Бывают такие дни, когда все вдруг сваливается на тебя. Завтра мне надо быть в Лондоне на заключении важной сделки. А до этого предстоит еще сделать кучу дел. — Он рассмеялся. — Но я просто не мог так долго ждать. Я постоянно думаю о вас, Юлия… и о прекрасном дне на море.

— Это были два дня, — засмеялась Юлия в ответ. — Два прекрасных дня.

«И я думала о тебе. Как часто я думала о тебе! Слишком часто, для воскресного приключения!»

— Как мы используем это драгоценное время? — все в том же шутливом тоне продолжал Александр, усаживаясь за руль.

— Я была вашим гостем на Корсике, а теперь хочу пригласить вас к себе. На чашку кофе. — Юлия повернула к нему свое счастливое лицо.

— Принимается с благодарностью. — Он вставил ключ зажигания. — Буду рад увидеть, Юлия, как вы живете.

— Ну, особенно там смотреть нечего, — весело возразила она. — Живу как тысячи других работающих женщин. В маленькой квартирке. Без ковров и картин по стенам.

Автомобиль медленно тронулся с места.

— Юлия, не переоценивайте меня, я не сноб! — неожиданно серьезно сказал Александр.

— Знаю.

— Куда нам? Показывайте дорогу.

— Здесь налево, а потом вдоль аллеи парка.

Квартира Юлии располагалась на двенадцатом этаже высотки. Отсюда город виден как на ладони: черепичные крыши, башни и башенки, ручейки улиц и озера площадей, — вплоть до дальних холмов у горизонта. Квартира действительно была небольшой, но комфортно и по-современному обставленной, ее убранство говорило о хорошем вкусе хозяйки.

Юлия сварила ароматный кофе, поставила на невысокий стол тарелочки с печеньем и конфетами и свежий кекс. Они устроились в креслах и с удовольствием болтали о всякой всячине. Александр много смеялся, его бархатный голос звучал оживленно и весело. Единственное, что немного смущало Юлию, — это особый блеск в его глазах, когда их взгляды встречались.

«Мы нравимся друг другу, — думала Юлия, — мы с первой минуты почувствовали друг к другу симпатию, но что из всего этого выйдет?» Уже не в первый раз задавала она себе этот вопрос.

Когда все темы были вроде бы исчерпаны и возникла небольшая пауза в разговоре, Александр откашлялся и сказал изменившимся, без тени шутливости голосом:

— Вы ничего не спрашиваете, Юлия, о том, чем закончился разговор с моей матерью о нашей поездке на Корсику. А ведь вы уверены, что такой разговор состоялся.

— Я ждала, когда вы сами об этом скажете. — Она подняла на Александра серьезные глаза. — Если бы было что-то утешительное, вы бы не медлили.

— Здесь вы правы. — Он невесело покачал головой. — Мать отказывается признать Даниеля. И не похоже, чтобы она изменила свое мнение.

— Жаль Даниеля. — Юлия внимательно посмотрела на принца. — И что вы намерены делать?

— Само собой разумеется, это не последняя точка в нашей истории.

Даниель мой племянник, и я не оставлю его в беде.

Юлия облегченно вздохнула:

— Другого я от вас и не ожидала. Александр улыбнулся и взял с тарелки кусочек кекса:

— Хм, как вкусно! Это вы пекли, Юлия?

— Ну что вы, на такие подвиги у меня не остается времени, — засмеялась Юлия.

Но ее смех прозвучал не очень весело, и напряжение момента никак не проходило.

— Все будет хорошо! — Александр положил ладонь на ее руку, Юлия грустно улыбнулась ему.

Александр судорожно искал, что бы такое сказать, чтобы вернуть прежнее раскованное, радостное настроение. И тут ему в голову пришла идея, которая, хоть и была неожиданной, сразу показалась ему великолепной.

— Поговорим о другом, Юлия! Я хочу пригласить вас на праздник, который мы устраиваем в Хольстенбахе в конце августа!

Юлия открыла рот.

— Не бойтесь, — беспечно рассмеялся Александр, увидев выражение ее лица. — Это будет небольшой прием, персон на сорок-пятьдесят.

— Ничего себе небольшой! — Юлия все еще не могла прийти в себя. — А что же тогда «большой прием»?!

— Большой? — Принц уже хохотал во весь голос. — Это когда приглашается две сотни, а то и больше гостей. И всех их спокойно вмещает наш бальный зал. Вы бы видели, с каким торжеством это все обставляется! Какие прекрасные дамы в умопомрачительных туалетах являются на них! — В его глазах бегали лукавые искорки. — А какие вальсы и менуэты звучат под сводами! Просто Средневековье! Нет, Ренессанс! Нет…

Теперь уже и Юлия смеялась от души.

— Но мы уже давно не устраиваем таких празднеств. — Его взор слегка приугас. — Может быть, когда во дворце появится молодая хозяйка… — Он резко оборвал себя.

Юлия почувствовала укол в самое сердце. Молодая хозяйка дворца! Естественно, девушка высокого происхождения и «равная ему по общественному положению во всех отношениях»!

— Почему вы молчите, Юлия? — Принц Александр склонился к ней. — Вам не нравится мое предложение? Или вы не любите праздники?

Юлия тряхнула головой и посмотрела ему прямо в глаза.

— Не думаю, чтобы ее светлость принцесса Валеска фон Равентли была рада видеть меня среди приглашенных.

Взгляд Александра стал жестким.

— Оставьте эти заботы мне, Юлия. Есть сферы, в которых моя мать не может диктовать мне свои условия. Я могу приглашать кого мне угодно. А вы будете моим самым желанным гостем, Юлия! — Он легко коснулся ее руки. — Мы будем целый вечер танцевать вместе. Я закружу вас. Вам не нравится такая перспектива? — снова перешел он на беззаботный тон.

— Нет… — отстранилась Юлия. — Нет, это невозможно…

— Почему нет? — Александр убрал свою руку, но не отвел вопрошающего взгляда от ее лица.

Юлия молча сглотнула. Что она могла ему сказать? «Потому что еще шаг — и я влюблюсь в тебя до смерти»? «Потому что ты уже сейчас смотришь на меня так, как смотрят на единственную женщину в мире»? «Потому что, потеряв голову в твоем невыразимой роскоши дворце, наутро я снова буду глотать горечь утраты? А этого я больше не выдержу!»

— Почему нет? — настойчиво повторил Александр и, в притворном ужасе схватившись за голову, спросил: — Вы не умеете танцевать, фрейлейн?!

— Я умею танцевать, ваша светлость, — не могла не улыбнуться Юлия, — а если у меня что не получится, — в ее голосе снова зазвенели веселые нотки, — вы мне покажете недостающие па. Уверена, вы замечательный учитель танцев!

— Так, может быть, у вас нет вечернего платья, мадемуазель? В таком случае явитесь в ковбойской рубашке и потрепанных джинсах. Могу вас заверить, что и в этом наряде вы будете самой прекрасной принцессой на празднике!

Его легкомысленный тон и простые шутки сняли напряженность и скованность. Видно, она лишилась последнего рассудка! Вместо того чтобы радоваться такой невиданной возможности увидеть «высшее общество» изнутри, выдумывает проблемы там, где их нет! Она расправила плечи.

— У меня есть вечернее платье, ваша светлость. И мне не терпится его показать. Думаю, в нем я вам понравлюсь и… — она плутовато усмехнулась, — не выпаду из общепринятых рамок.

— Юлия! Я уже весь в предвкушении! — Он понизил тон. — Так в чем же дело?

— Я боялась, что на этот день у меня может выпасть дежурство. — Надо же ей было как-то объяснить своё замешательство. — В редакциях ведь не бывает нормированного рабочего дня. Но думаю, я решу и эту проблему!

Впервые за время их знакомства принц Александр поднес к губам ее руку.

Подготовка к приему шла полным ходом. Слуги деловито сновали, устанавливая в парке разноцветные лампионы и изящные ажурные стульчики в укромных уголках под вековыми деревьями вокруг танцевальной площадки. В Зеркальном зале, предназначенном для «небольших» семейных праздников, тоже готовилось соответствующее место для танцев. Горничные начищали до блеска кристаллы хрустальных люстр, садовник с подручными развешивал гирлянды из живых цветов. Царила предпраздничная суета.

— Мне кажется, прием должен удаться! — Принцесса Валеска вошла с сыном в зал — она попросила его окинуть взором последние приготовления. — Как только сгустятся сумерки, мы зажжем прожекторы, которые высветят дворец, а вокруг фонтана и по берегам прудов разноцветную подсветку.

— Гости будут сражены наповал!

— Не иронизируй, сын!

— Ну что ты, мама! Кто лучше тебя может устраивать эффекты. — Пропустив ее изучающий взгляд, Александр сказал: — Только не слишком перетруждай себя, мама.

— По большому счету все это я делаю для тебя, малыш! — Она с укором посмотрела на него. Потом, смутившись, взяла его под руку. — Тебе слишком многое пришлось взять на свои плечи, мой мальчик, и в таком юном возрасте! Могу я хоть часть забот взять на себя? И возможно… — Она отпустила его локоть и заглянула в глаза. — Стефания, графиня Кальдерон, дала свое согласие прибыть. — Не найдя в глазах сына ожидаемой реакции, она с горечью закончила: — К несчастью, она пошла учиться в медицинский. Что за странные идеи у нынешней молодежи!

Наконец-то сын хоть как-то среагировал:

— Мама, ты хочешь, чтобы юные девы, как прежде, ничего не делая, сидели в своих дворцах в ожидании женихов?

— Ладно, похоже, твоя старая мать уже ничего не понимает в этой жизни! — Она стряхнула невидимую пылинку с полированной крышки белого рояля. — Я думаю отвести ей Розовую гостиную в гостевом флигеле. Как ты на это посмотришь?

Принц Александр посмотрел на носки своих начищенных туфель, потом поднял взгляд на мать и решительно сказал:

— Мама, я думал отдать эту комнату моей персональной гостье.

Принцесса Валеска затаила дыхание.

— Ты пригласил кого-то особенного?

— Это фрейлейн Фендер, — коротко сообщил сын.

— Что? Эта наглая репортерша? — Принцесса не поверила своим ушам. — Ты хочешь превратить великосветский прием в скандальную тусовку? Зачем тебе это надо?

— Я пригласил не журналистку, — с нажимом ответил принц Александр, — а приятную молодую женщину. Мы с ней друзья.

Принцесса Валеска спала с лица. Еще в надежде, что она ослышалась или что-то неправильно поняла, она запинаясь спросила:

— И этой… даме ты хочешь отдать лучшую гостевую комнату?

— Да, именно ей. И надеюсь, у тебя не будет возражений, мама. Я не часто прошу тебя о чем-либо. — Он покачал головой. — Но дело не в этом. Надеюсь, ты разместишь графиню Кальдерон с не меньшим комфортом. В конце концов, все комнаты в гостевом флигеле одинаковы, и Розовая гостиная — только дань традициям!

О, принцесса Валеска хорошо знала этот непререкаемый тон! Его сыновья унаследовали от отца. Она могла сейчас возражать как угодно, но эту суровую скалу было не пробить.

Принцесса вгляделась в черты сына, так напоминавшие ей любимого мужа. Воспоминания пронзили ее. Молоденькой девушкой она раз и навсегда отдала свое нежное сердце суровому мужчине и никогда не раскаялась в этом. Она родила ему двух очаровательных сыновей с мягкими локонами. А потом один из них довел его до инфаркта! И теперь она одна. Одинока, несмотря на держащего ее под руку сына. А теперь еще в ее жизнь ворвется эта девка, которая и так уже умудрилась сорвать покров молчания с того, о чем она хотела забыть до гробовой доски!

Ей оставалось только надеяться, что эта плебейская оторва, в своем невежестве и неуклюжести, опозорится в глазах Александра и перед всем светом.