Тени прошлого

Глава 7

Но надеждам принцессы не суждено было сбыться.

Начался праздник, и принцессе нехотя пришлось признаться себе, что Юлия Фендер с естественной грацией, совершенно уверенно и раскованно держалась в блистательном обществе. Вкус у девочки тоже был! Ее вечерний туалет своей рафинированной элегантностью превосходил не один изощренный наряд титулованных дам.

Юлия была приятно удивлена тем, как ее приняли представители высшего света, в первую очередь молодежь. Юные баронессы и графини в бриллиантах и изумрудах, окутанные облаками дорогих духов, на поверку оказались мальчишками и девчонками, как и все, стремящимися найти свое место в жизни. Одни уже закончили образование, другие еще учились, но все они держали понятие «сословие» в старых бабушкиных сундуках до такого вот приема. Но и здесь они, придерживаясь принятых рамок, не упускали возможности узнать что-то новое и интересное.

— Фрейлейн Юлия, позвольте пригласить вас на танец в парк, — строго по этикету, с поклоном, предложил Александр и подставил ей локоть. Потом окинул взглядом ее обнаженные плечи и весело добавил: — Если для вас там не слишком прохладно.

Юлия с улыбкой прошествовала в парк, опираясь на руку принца. «Прохладно»?! Ей стало жарко, когда его рука уверенно легла на ее талию.

Вокруг все было Похоже на сказку. Яркие лучи прожекторов выхватывали из объятий ночи рельефные контуры дворца, казавшегося на фоне звездного неба замком фата-морганы или пристанищем фей. Сами легконогие феи мелькали цветными тенями в мягком свете лампионов под сенью вековечных деревьев. Из фонтана брызгами разлетались разноцветные струи, падая в синюю траву с легким шелестом. Шуршание драгоценных тканей, волшебные звуки музыки…

Оркестр играл то зажигательные, то полные томления сладкие мелодии. И Юлия кружилась, кружилась… Сейчас скрипка пела о весне и любви. И хотя на дворе было позднее лето, для любви всегда цветет весна!

— Я хотел бы так танцевать с вами до конца жизни, прекрасная Юлия, — прошептал принц Александр, легко касаясь губами ее шеи у кромки волос. И сам смутился своей дерзости.

— Но надо отдать должное и другим гостям, вернее, гостьям, — игриво сказала Юлия, пытаясь сбросить с себя сказочное наваждение этой ночи. — На нас и так уже смотрят.

— Пусть смотрят, мне все равно! — Он ревниво посмотрел на нее. — Но мне не все равно, что Юрген Хольтау весь вечер бессовестно ухаживает за вами!

— Юрген Хольтау? — Сегодня в ее ушах звенело столько звучных имен, что мозг был не в состоянии справиться с ними.

— Вы будете утверждать, что не заметили этого? — обиженно подобрался Александр. — Да, Юрген Хольтау, сын судовладельца Хольтау, на чьих судах, уверен, вы не раз путешествовали. И что вам в этом белобрысом балбесе вместе с его папочкой и их лоханками?

Юлия шаловливо рассмеялась:

— Теперь знаю, о ком вы говорите!

— Ах, только теперь знаете! А раньше не замечали? — Он крепче прижал ее к себе. — Я видел, как вы несколько раз танцевали с ним в Зеркальном зале!

— Вы ревнуете, Александр!

— Еще как ревную! — Теперь его руки обвивали все ее тело. — И вызову на дуэль каждого, кто приблизится к вам больше чем на шаг!

Юлия приняла его слова за озорную шутку и лукаво погрозила ему пальчиком:

— Вы слегка перебрали, Александр!

— С двух бокалов шампанского? Вряд ли. Но я действительно пьян. И сказать, от чего? — Он заглянул ей через глаза прямо в душу. Она все еще улыбалась, но ее губы чуть подрагивали.

— Лучше не надо, — мягко, но решительно сказала она. — Мы ведь друзья, правда? А друзья не флиртуют!

— Ах, Юлия! — Он прокрутил ее при последнем аккорде танца так, что вихрем взлетел подол ее платья.

Еще никогда рассудительный и сдержанный принц Александр не был такого низкого мнения о дружбе мужчины и женщины, как в этот момент.

После праздника они стали встречаться чаще. Весь сентябрь расцветала их любовь, и каждый из них втайне осознавал, насколько их тянет друг к другу.

Юлия пыталась бороться с нахлынувшим на нее чувством, но безуспешно. У нее захватывало дух от радостного испуга, когда она неожиданно видела «порше» Александра перед редакцией — он ждал ее. А если он предварительно звонил, чтобы договориться о встрече, у нее не хватало сил отказать, даже если она перед этим тысячу раз говорила себе, что надо прекращать эти отношения, из которых ничего хорошего не выйдет. Но слишком драгоценными были минуты, проведенные рядом с Александром. Наедине с ним она не думала о том, что будет завтра.

В этот день после обеда они поехали за город, в пестрый по-осеннему лес. Солнце холодно светило через поредевшие кроны деревьев, под ногами шуршала опавшая листва.

— Люблю осень, — сказал Александр, остановившись у куста шиповника с огненно-красными ягодами. — Вечера становятся длиннее. Сидишь у камина, где вот так же горят угли, и слушаешь потрескивание поленьев. Лучшие часы для размышлений.

— Ну, не знаю… — Юлия проследила взглядом за белкой, которая с орешком в острых коготках взлетела на старый, с засохшими нижними ветвями дуб и поглядывала на нее бусинками глаз. — Мне осень навевает мысли о том, что все сущее преходяще. Осень похожа на подступающую смерть.

— Приступ меланхолии, Юлия? — Александр с удивлением посмотрел на нее. — Такой я тебя еще не видел. Что за мысли о смерти! Мы пока молоды, и будущее принадлежит нам. Тебе и мне!

Юлия приоткрыла рот, чтобы что-то возразить, но так и не смогла произнести ни слова. Ее глаза потемнели. Александр нежно коснулся ее губ пальцем.

— Да, милая. Тебе не кажется страшно глупым, что мы все еще выкаем? И то, что до сих пор ни слова не сказали друг другу о любви. А ведь мы любим друг друга, правда, Юлия?!

Он протянул руки, чтобы обнять ее и прижать к себе, но она стояла напряженная и неподвижная, с окаменевшим лицом, и только губы слабо прошептали:

— Не надо, Александр, прошу тебя, не надо!

«Ты» естественно и просто слетело с ее уст. Сколько раз она обращалась к нему так в своих мыслях! Но одно дело сладкие грезы, и совсем другое — суровая реальность.

— Не сопротивляйся, моя милая! — Он все-таки привлек ее к себе и, склонившись к ней, жарко сказал: — Я люблю тебя, люблю. И могу повторять это бесконечно! Люблю, люблю, люблю…

Юлия не шевельнулась.

— Но я хочу услышать это и от тебя. Не «ты мне нравишься» и не «я хорошо отношусь к тебе», а просто: «люблю»! — Он слегка отстранился и заглянул ей в глаза.

Юлия выдохнула, и это было похоже на тяжкий вздох.

— Конечно, я люблю тебя, Александр, — сказала она. — С этим ничего не поделаешь. Я не хотела… Я старалась… Я ведь взрослая разумная женщина, а не глупая девчонка, которая мечтает о сказочном принце! — Она медленно, словно нехотя, подняла руку и погладила его по щеке. — Мой дорогой, не будем себя обманывать. Ты говоришь, будущее принадлежит нам. Но у нас нет будущего. Твоя мать ясно дала мне понять, что ты женишься только на девушке, равной тебе по положению.

— «Равной по положению»! — Александр кивнул, его губы сложились в едва приметную ироничную усмешку. — Узнаю словечко из лексикона матери. Для нее время остановилось, Юлия. Но разве для нас это причина, чтобы отказаться от своего счастья? Чем ты не подходишь на роль принцессы фон Равентли? Ты умна, красива, образованна и… я люблю тебя! — Он крепко взял ее в свои объятия. — Но мы слишком много говорим, любимая!..

Юлия не успела опомниться, как его страстный и нежный поцелуй закрыл ей уста. Счастливая дрожь охватила все тело Юлии. И был у этого счастья особый, сладкий вкус. Может быть, впервые в жизни ее держал в своих руках сильный, уверенный в завтрашнем дне мужчина, которому не нужна была подпорка, который сам был надежной опорой. Наконец-то ей не надо было бороться и убеждать. А просто любить и быть любимой. И можно было забыть, что она сильная и независимая, и почувствовать себя хрупкой и слабой. Юлия, спрятавшись на груди любимого, вся отдалась поцелую.

Само собой разумеется, Александр отчетливо представлял себе, что предстоит выдержать сражение с матерью, как только он начнет разговор. Поэтому он хорошо вооружился и запасся терпением. Он должен выйти из этой баталии победителем и показать ей, что не все в этом мире во власти тиранического самодержца.

— Ты ничем не лучше Филиппа! — сквозь зубы процедила принцесса. — Боже милостивый, что за сыновей произвела я на свет!

— Не греши, мать! — решительно прервал ее Александр. — Потом раскаешься. О Филиппе и Дезире не будем сейчас говорить. Оставь мертвых в покое. Речь о нас с Юлией. Мы, она и я, — живые. И мы никому и ничему не дадим разрушить нашу жизнь. Запомни это, мать!

Принцесса Валеска увидела в чертах сына суровую решимость, и что-то в ней надломилось. Как подкошенная рухнула она в кресло.

— И как ты себе все это представляешь? — спросила она бесцветным голосом. — Она будет жить здесь?

— Разумеется. Позволь тебе напомнить, мама, что Хольстенбах принадлежит как тебе, так и мне в равной степени, — по-деловому, спокойно ответил Александр. — И при всем твоем предвзятом отношении к Юлии ты не можешь не признать, что она прекрасно вписывается в наш так называемый «круг». Ты убедилась в этом на августовском приеме. Все наши знакомые нашли ее умной и очаровательной, она сумела найти подход к каждому. — С заклинающим жестом Александр обратился к матери: — Мама, если бы ты смогла наконец перешагнуть через тени прошлого и оставить все эти пустые понятия, вроде «равная по положению», ты бы признала, что против Юлии нечего возразить.

— Ты смотришь на нее через розовые очки, как все влюбленные, — скривила тонкие губы принцесса.

— Нет, мать, — поправил ее Александр, — я не влюблен. Я люблю Юлию.

Принцесса закрыла лицо руками, ее плечи содрогнулись.

— О Боже! — надрывно простонала она. — Я снова вижу перед собой Филиппа! Неужели все начинается сначала? Неужели мои страдания никогда не кончатся?

— Все эти страдания — плод твоего воображения. Ты сама их себе придумываешь и сама превозмогаешь, — жестко сказал он. — Мы могли бы быть счастливой семьей. В этих мертвенно тихих покоях могла кипеть жизнь, раздаваться детский смех, но… — Он немного помедлил, но решил идти до конца. — Ты сама разрушила это счастье. И не только свое! Я намерен, — закончил он непререкаемым тоном, — привезти сюда моего племянника, твоего внука Даниеля, будет на то твое согласие или нет.

Принцесса Валеска отняла руки от лица, лицо ее исказилось.

— Дело уже зашло так далеко, что мои слова для тебя ничего не значат? — Она вложила в свои слова всю ненависть, которая накопилась у нее за долгие годы. — Под чью дудку ты теперь пляшешь?

Александр тяжело вздохнул.

Гнетущая тишина повисла над ними, сгущаясь до вязкого ползучего тумана отчуждения. Александр понимал, как тяжело сейчас матери. Как тяжело ей услышать голую, неприкрытую правду, как тяжело смирить гордыню и уступить. Ему стало ее до боли жаль. Он остановился чуть сбоку и тактично попытался прийти ей на помощь:

— Хочу привести для нас в порядок западное крыло и провести там реконструкцию. Не хочешь посмотреть? — В его глазах стояла одна большая просьба: «Мама, будь благоразумна, не доводи до разрыва!»

— Нет! Незачем! — разомкнулись сухие бескровные губы принцессы Валески. — Никогда я не переступлю порога вашей половины. Слышишь, никогда!

Принц Александр стиснул зубы, в его словах трещал морозный холод.

— Если ты так ставишь вопрос, значит, мы будем жить в другом месте. Положение дел, на котором ты настаиваешь, неприемлемо. Но ты очень пожалеешь об этом в своем одиночестве, мама!

Как залп тяжелого орудия, выстрелила за ним захлопнувшаяся дверь.