Тест на измену

Глава 39. Маленький мир

На день рождения мужа Марины я собираюсь далеко не так тщательно, как на их свадьбу. У меня такая апатия, что совсем ничего не хочется. Мама ни с того ни с сего стала говорить, что я погорячилась разводом. Сначала я даже подумала, что она меня разыгрывает, заступаясь за Рому. Нет, она, конечно, осуждает измену мужа, но, по ее мнению, один раз — это ничего страшного, с кем не бывает. Он же не завёл постоянную любовницу или вторую семью.

— Арина, тебе почти тридцать лет, на что ты рассчитываешь? — заявила мне вдруг.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь, — отрезала я и ушла в свою комнату. Надо как можно скорее снять квартиру. Родители не дадут мне спокойной жизни.

Всю неделю я задерживалась на работе, поэтому за свидетельством о разводе не поехала. Не знаю, забрал ли Рома свое. Если нет, то, получается, мы все еще женаты? Хотя тридцать дней, отведённых нам на раздумья, уже прошли. Я не очень знаю, как работает эта бюрократическая процедура по разводам.

Еще и Паша как будто специально избегает встречи со мной. Дважды я хотела попасть к нему, но секретарша говорила, что Павел Александрович занят и сам вызовет меня к себе, когда освободится. За неделю не вызвал. А я ведь по рабочим вопросам хотела с ним переговорить. Пашу приглашают выступить в качестве эксперта по строительству на телевизионной передаче. Плюс еще один журнал хочет сделать с ним интервью.

Так что на день рождения мужа Марины я отправляюсь еще и с целью поговорить с Павлом по работе. Надеюсь, он там будет. А то потом как заявит, что я плохо исполняю свои обязанности, и уволит меня. С него не станется.

На мне обычное платье, в меру праздничное. Макияж делаю сама, волосы просто выпрямляю утюжком. Никаких изысканных причёсок и элегантных вечерних нарядов. Зачем? Все равно Паша не будет на меня смотреть.

На дне рождения присутствуют около пятидесяти человек. Марина говорила, что будут приглашены только самые близкие. Как много близких людей у ее мужа, однако. Я никого не знаю среди гостей, поэтому держусь вместе с родителями. Паша появляется минут за пять до того, как ведущий вечера приглашает всех сесть за длинный прямоугольный стол.

Паша один, без девушки. Уже только от этого сердце подскакивает к горлу, а затем пускается вскачь галопом. Он одет в синие джинсы и джемпер. Очень непривычно видеть Пашу не в костюме, поэтому я поневоле засматриваюсь на него. Севастьянов, должно быть, чувствует это, потому что поворачивается в мою сторону. За одну лишь секунду от его взгляда я успеваю умереть, воскреснуть и снова умереть.

Паша слегка приподнимает уголки губ и кивает мне в приветствии. На душе сразу так тепло становится. Улыбаюсь ему в ответ. Паша не отворачивается обратно, а продолжает на меня смотреть. Скользит глазами от лица ниже, доходит до кистей рук и там замирает. Видит отсутствие на безымянном пальце обручального кольца. Несколько секунд глядит удивленно, а затем возвращается к моему лицу с немым вопросом.

Я чувствую себя неловко. Хочется спрятать руки, а некуда. Не придумываю ничего лучше, чем отвернуться к подошедшей маме. Минут через десять ведущий вечера приглашает гостей за длинный прямоугольный стол. Табличек с именами нет, значит, каждый может сесть, где хочет. Я, естественно, рядом с родителями. Не знаю, случайно или специально, а Паша садится ровно напротив меня. Думаю, все-таки случайно. Он с кем-то разговаривал, когда всех пригласили за стол, поэтому свободных мест осталось не много. Но все же мог бы сесть на другое свободное подальше от меня.

Я решаю не реагировать на столь близкое присутствие Паши. Это сложно, потому что на теле волоски дыбом от того, что нас разделяют несчастных полметра стола. Я не поднимаю головы от тарелки, чтобы ненароком не встретиться глазами с Севастьяновым. По венам бегает волнение вперемешку с адреналином. Под тонким платьем становится очень жарко.

Он смотрит на меня. Из-за этого мне хочется спрятать руки под столом — чтобы лишить Пашу возможности видеть отсутствие кольца на моем безымянном пальце. Я ни в коем случае не думаю, что Паша злорадствует моему разводу. Он выше этого. Просто я чувствую себя растоптанной. Я изменила Паше с Ромой, а теперь Рома изменил мне. Карма меня настигла.

Ко второму часу застолья я немного успокаиваюсь. Даже осмеливаюсь несколько раз поднять голову и переглянуться с Пашей. От этого щеки краской заливает, как у школьницы, которая встречается глазами с понравившимся мальчиком. Паша выглядит расслабленным и доброжелательным. Совсем не такой, как на работе. Я вспоминаю, что собиралась поговорить ним по поводу интервью. Когда захмелевшие родители выходят из-за стола, набираюсь смелости и обращаюсь к Севастьянову:

— Павел Александрович, можно с вами поговорить?

Он как будто ждал, что я заговорю первой. Игриво приподнимает брови вверх, мол, слушаю.

— Это по работе, — поясняю.

— Сегодня выходной.

Да неужели? А я не знала!

— По будним дням вы слишком заняты. А у меня срочные вопросы.

— Ну раз срочные, то надо отойти в тихое место.

— Да, пожалуйста. Если это возможно, то хотелось бы обсудить дела в тихом месте.

В голосе Паши улавливается ирония. Я не знаю, как реагировать, поэтому злюсь. Лучше бы Севастьянов был без настроения, как на работе. К такому Павлу Александровичу я уже привыкла. А вот этот добрый и весёлый Паша, что два часа сидит напротив меня за праздничным столом, слишком сильно напоминает мне Пашу из прошлого. От этого щемит в груди и накатывает ностальгия.

Севастьянов поднимается из-за стола, я встаю следом за ним. Иду на один шаг позади. Мы выходим из банкетного зала и направляемся прямо по коридору в сторону холла. Губы сами расплываются в тёплой улыбке, когда вспоминаю, как много времени проводила дома у Пашиных родителей, пока он не переехал в свою квартиру.

В холле Севастьянов сворачивает к лестнице на второй этаж. Звуки из банкетного зала затихли, сейчас слышны только наши шаги и слегка участившееся дыхание. Пока мы поднимаемся, меня окутывают воспоминания. Я провела здесь много счастливых дней и часов с Пашей. Мы смотрели фильмы на домашнем кинотеатре, готовили вместе интересные экзотические блюда, целовались и занимались любовью. Последнее было в Пашиной комнате.

От этой мысли меня простреливает паникой. А куда Паша меня ведет? Мы уже поднялись на второй этаж, свернули в коридор и идём…

— Проходи, — Паша распахивает передо мной дверь своей комнаты.

Сердце грохается в пятки. Не знаю, почему, а мне тяжело сделать шаг вперед. Кажется, что если переступлю порог его спальни, то окончательно провалюсь в пучину сладостных воспоминаний. Это ничем хорошим не закончится, я и так каждую ночь лью слезы в подушку за то, что предала Пашу.

— Арина, проходи, — торопит меня.

Мне страшно. Но я не могу и дальше стоять как вкопанная. На несгибаемых коленях делаю шаг вперед. Как только Паша закрывает за нами дверь, на меня обрушивается лавина флэшбэков из прошлого. Его комната была нашим маленьким миром. И сейчас мы снова в нем оказались.