Тест на измену

Глава 40. Признания

Здесь ничего не изменилось. Та же самая мебель, тот же самый интерьер. По полному отсутствию личных вещей на поверхностях стола, тумбочки, комода понимаю: хозяин этой комнаты здесь не живет.

— Я тебя слушаю, — его голос прерывает мои мысли.

Паша стоит у меня за спиной, поэтому я разворачиваюсь.

— Я всю неделю пыталась попасть к вам, Павел Александрович, — начинаю с претензии. — Но вы были так заняты, что не могли меня принять. Приходится обсуждать рабочие вопросы в законный выходной.

— Я выпишу тебе премию за сверхурочную работу.

Ирония Паши только еще больше злит. Сама не понимаю, почему завожусь.

— Спасибо, не откажусь.

Деньги мне и правда нужны. Я ведь теперь разведённая женщина.

— Вас приглашают в качестве эксперта по строительству на телешоу. Оно выходит в прайм-тайм, рейтинги передачи хорошие. Я думаю, вам следует принять участие в съемках.

— Когда они?

— Через пару недель.

— Хорошо, скажи моей секретарше, чтобы внесла в график.

Он вот так легко согласился? Я думала, будет задавать миллион вопросов.

— Еще у вас хочет взять интервью один журнал.

— Уже прислали вопросы?

— Еще нет, я не дала им согласие без вашего одобрения.

— Пусть пришлют вопросы. В зависимости от того, что они хотят спросить, приму решение об интервью.

— Хорошо.

Ну вот и разговор исчерпан. Занял десять секунд. Все важные вопросы обсудили. Надо бы уходить, только я почему-то продолжаю стоять в Пашиной комнате и глядеть на него. А он на меня. Из насмешливого его лицо становится серьезным. Пауза затягивается и начинает давить.

— Как твои дела? — первый прерывает тишину.

А я как будто и ждала от Паши личного вопроса. Рвано выдыхаю.

— Да так… Нормально…

— Ты больше не носишь обручальное кольцо, — не спрашивает, а констатирует факт.

Заметил. Все-таки мне не показалось. Смотрел на мою правую ладонь.

— Как видите.

Выгибает бровь.

— Почему?

— Больше нет в этом необходимости.

— Ты же замужем.

— Больше нет. Я уведомлю об этом отдел кадров, чтобы изменили мое семейное положение в личном деле.

Паша немного растерян. Я решаю воспользоваться ситуацией и тоже задать личные вопросы, которые меня интересуют.

— А вы, Павел Александрович, я смотрю, тоже пришли без спутницы. Она заболела?

— Нет, я с ней расстался.

— Вот как, — изображаю удивление. — Жаль, вы были красивой парой. А почему расстались?

— Посчитал неуместным продолжать с ней отношения после того, как поцеловал тебя.

Я ожидала услышать что угодно, но только не такое признание. Цепенею в растерянности, а через секунду в груди начинает взрываться фейерверк. Паша расстался с Анжелой из-за меня. Это приятно льстит. А еще…

А еще вселяет надежду. Совсем маленькую, почти микроскопическую, но все-таки надежду.

— Ты тоже рассталась с мужем, потому что посчитала неуместными ваши отношения после поцелуя со мной?

— Н-нет, — слегка теряюсь.

— Тогда почему?

— Он мне изменил.

Признаваться в этом больно и стыдно, особенно Паше, которому в свое время изменила я. Но сейчас я чувствую необходимость быть максимально честной. На лице Паши нет ни ехидства, ни злорадства.

— Я сочувствую тебе, — произносит с грустью.

— У нас и так все к этому шло.

— Сейчас тебе очень-очень больно, но со временем это пройдёт. Однажды все проходит.

Видно, что Паша знает, о чем говорит. В горле ком вырастает.

— Знаешь, мне гораздо больнее от того, что я предала тебя, а не от того, что меня предал муж, — признание срывается с губ. — Я тогда произнесла какие-то невнятные глупые объяснения…

— Что влюбилась с первого взгляда и на всю жизнь и что он твоя судьба, а я еще встречу хорошую девушку, которая ответит мне взаимностью, — напоминает мои слова.

Набираю в грудь побольше воздуха.

— Я хочу, чтобы ты знал: я совершила ошибку. Ужасную, глупую ошибку, которая разрушила наши жизни. Я никогда не переставала думать о тебе. В самые тяжелые моменты своей жизни, когда меня разрывало от боли, только воспоминания о тебе меня спасали, — голос надламывается, тяжело говорить дальше, но я собираю волю в кулак и продолжаю: — Ты всегда был со мной, Паша. В моих мыслях, в моих снах. Иногда я мысленно разговаривала с тобой. Помнишь, как мы могли часами напролёт лежать в обнимку и просто тихо разговаривать? А еще смеяться. Я только с тобой разговаривала и смеялась, Паш. Больше ни с кем.

Слезы градом катятся по лицу с каждым произнесенным словом. Я обнажила перед Пашей душу. Сказала вслух то, в чем боялась признаваться даже себе самой: изменить Паше — было самой большой ошибкой в моей жизни. Я поняла это не сейчас, не после предательства Ромы. Я всегда это знала.

И с Ромой мы мало разговаривали по душам и смеялись. Поэтому его так зацепила Вера: потому что со мной такого не было. А я не могла дать это Роме. Просто не могла. Это было только мое и Пашино.

Он поражён услышанным. Наверное, думал, что я забыла о нем сразу, как ушла. Это не так. Я никогда не забывала Пашу. Никогда.

Делаю несколько шагов, останавливаюсь вплотную. Нос улавливает Пашин запах, от него голова кругом. Павел не двигается, будто окаменел от моих признаний. Осторожно, с опаской, тянусь пальцами к его лицу. Слегка касаюсь, от чего Паша дергается. Но не отстраняется, не отходит назад. Ладони дрожат от контакта с его кожей, хотя я едва прикасаюсь подушечками пальцев.

— Паша… — шепчу. — Ты столько раз мне снился…

Он не отгоняет меня, поэтому я смелею еще больше: начинаю гладить его лицо. Я словно пьяная, хотя за столом не выпила ни капли. Мною движут чувства и инстинкты, а не здравый смысл. Я творю иррациональные вещи: а именно, перемещаю руки с лица Паши на его шею, слегка царапаю ее отросшими ноготками.

Он шумно выдыхает. Жду, что отгонит, но не делает этого. Я приближаюсь еще на один маленький шаг. Теперь нас разделяют считанные сантиметры.

— Боже, Паша…

Веки опускаются сами собой, и, встав на носочки, я преодолеваю ничтожное расстояние между нами. Приникаю к его губам. Издав стон от удовольствия, целую Пашу. Он несколько секунд не двигается, а затем начинает отвечать. Сначала мы едва касаемся губ друг друга, но постепенно поцелуй становится сильнее. Я и заметить не успеваю, как мы начинаем целоваться жадно, страстно, пылко.

Меня штормит от переполняющих эмоций. По телу разливается наслаждение, я будто достигла высшей точки блаженства. Тепло Пашиного тела проникает в меня сквозь его джемпер и мое платье. Оно согревает мою заледеневшую душу, окутывает, словно уютный мягкий плед. Мне тепло, спокойно и хорошо. Так, как давно не было.

Пучина страсти засасывает все сильнее и сильнее. Мы продолжаем целоваться, параллельно водя руками по телам друг друга. Я глажу сильную грудь Паши, наслаждаясь твердостью его мышц. Он скользит ладонью вверх по моей спине и запускает ее в волосы.

Жар закручивается внизу живота тугой спиралью. Я сильнее льну к крепкому торсу Паши, трусь о него телом. Это выходит бессознательно, сейчас я вообще неспособна соображать здраво. Паша тут же отвечает, вжимая мое тело в свое. Я громко охаю ему в губы. Дрожь пронизывает с головы до пят, я начинаю задыхаться от нахлынувшего желания. Не одна я умираю от вожделения, Паша тоже. Он подхватывает меня под ягодицы и несёт к кровати.

Мы падаем на постель. Прохладное покрывало слегка отрезвляет, но мыслей остановиться не возникает. Паша ложится на меня сверху, посыпает поцелуями лицо, шею, грудь. Обнимаю обеими руками его крепкое тело, вжимаю в себя.

Паша желает меня не меньше, чем я его. Осознание этого заставляет меня ликовать. Он расстался с девушкой из-за нашего поцелуя, а теперь страстно ласкает мои губы, шею, ключицы.

Жар волнами прокатывается от головы до пят. Желание затянулось тугим узлом внизу живота. Я выгибаюсь дугой навстречу поцелуям Паши. Там, где его губы касаются кожи, разряды тока пробивают. Дышать трудно, жадно хватаю ртом кислород, а выдыхаю вперемешку со стонами.

Паша снимает с меня платье. Нетерпеливо оглядывает меня в нижнем белье и чулках, начинает дышать тяжелее. Кажется, Паша тоже не способен сейчас мыслить рационально, иначе не раздевал бы меня, девушку, которая предала его. Снова льну к его губам, целую, а параллельно тяну вверх джемпер. Снимаю его с Паши и, как голодная, набрасываюсь поцелуями на крепкое тело.

В крови еще сильнее разыгрывается волнение. Сердце то и дело заходится от адреналина. Паша снимает с меня белье. Щеки моментально вспыхивают смущением, кожа покрывается мурашками. От нервов учащается дыхание. Для Паши это не остается незамеченным.

— Я хочу тебя, Арина, — шепчет, проходясь дорожкой из поцелуев по моей шее.

А он спокоен и расслаблен, вдруг понимаю. В отличие от меня. Неужели Паша совсем не нервничает? Это же я, девушка, которая его бросила. Пока мысли хаотично жужжат в голове, Паша снимает с себя оставшуюся одежду и ложится на меня всем телом, снова захватывает в плен мои губы.

— Хочу тебя, — повторяет.

— И я тебя, — шепчу.

Расслабляюсь и отдаюсь этому сладкому моменту. Я же так о нем мечтала. Это он, Паша — человек, который стал моим первым мужчиной, который знал каждый сантиметр моего тела, который дарил мне неземное наслаждение. Он целует меня, он хочет меня. Значит… Между нами еще все возможно?