Тетрадь в косую линейку

Глава 15

***

В машине босса я молча отдала ему папку, которую мне дал генерал.

Босс открыл её и удивленно присвистнул. Долго молчал, потом негромко спросил:

– И как же тебе это удалось?

– Старик помог. Без его помощи не получилось бы. Так что спасибо, что догадался с ним связаться.

– Тебя домой?

– Конечно. А куда ещё?

– Могу предложить ко мне в гости прокатиться. У меня сегодня день рождения. Если примешь приглашение, буду рад.

– Босс, не ври. Я знаю, когда у тебя день рождения.

– Это второй. Про него никто не знает, кроме Вадика, мамы и пацанов, но для них это ещё и день смерти их родного отца.

– Я рискую попасть на траурную церемонию?

– Нет. Это светлый наш праздник. Мальчишки своими успехами хвастаются перед портретом Мишки, иногда что-то вроде концерта устраивают со стихами, а я смотрю и радуюсь. Как-то так.

– Моё присутствие будет неуместно. Кем ты меня представишь?

– Как есть, так и скажу: моя зам, моя правая рука и мой боевой товарищ, которому я обязан жизнью.

– Последнее, явное враньё.

– Если бы я подставился, то постарался бы сделать так, чтобы при задержании не выжил. Так что никакое не враньё.

– Ладно. Не будем об этом. Если честно, то не особо я хочу знакомиться с твоей семьёй, меня это всё очень напрягает, но в такой день отказать тебе не могу. Поэтому, если хочешь, я поеду.

– Очень хочу, Алин. Вот очень-очень. Планировал ещё с утра пригласить, но видишь, как всё сложилось.

– Тогда не вопрос, поехали. Сейчас только давай домой ко мне заскочим, я переоденусь по-быстрому, Димку предупрежу, а если его не будет, записку оставлю, что задержусь, поскольку поеду с тобой новый контракт заключать, и в полном твоём распоряжении.

– Ты ему часто врёшь?

– Я всем очень часто вру.

– И мне?

– У тебя интуиция феноменальная, тебе попробуй соври, враз вычисляешь, – ушла я от прямого ответа, и босс польщёно заулыбался.

***

Босс жил в элитном посёлке. Огромная территория, обнесённая высоким забором, охрана, газоны, клумбы, экзотические деревья, дорожки, выложенные брусчаткой, кованные фонари, лавочки. И большущий дом с колоннами, а сбоку ещё несколько, видимо для обслуги и охраны. Всё как полагается.

– Круто, – усмехнулась я, оглядывая всё это великолепие.

– Самой такой не хочется иметь? А то могу поспособствовать. Тут иногда продают домики, – с улыбкой предложил он.

– Чтобы я окончательно к тебе в кабалу попала? Ведь такой дом мало купить, его содержать надо, а содержание такого дома, это даже не крыло самолёта. Нет, босс, увольте. Не мой масштаб. Мы люди скромные, нам дворцов с фонтанами и бассейнами не надо.

– Откуда про фонтан и бассейны узнала? Их отсюда не видно.

– Это устойчивое выражение. Я не знала, что у тебя есть фонтан.

– Есть, всё есть. Жаль вечер сейчас, и не успел пока подсветку к фонтану сделать. Вечером никакого впечатления. Но может днём как-нибудь приедешь, покажу.

В это время к нам навстречу из дома выбежали два мальчишки лет двенадцати-тринадцати и с криками: «Пап, ура! Ты сегодня раньше», повисли у него на шее. Он немного смущённо их отстранил, пробормотав:

– Вот никаких манер, вечно за вас краснеть приходится. Не видите что ли, что я с гостьей? Почему нельзя поздороваться нормально?

– Здрасьте, – проговорили мальчишки практически хором и вновь повернулись к боссу: – А это кто, пап? Наша новая гувернантка? Вместо Евгении Михайловны? А Борис Сергеевич отказался вернуться?

Я услышала, как раздраженно скрипнул зубами босс, после чего ледяным тоном проговорил:

– Это никакая не гувернантка, а мой партнёр по бизнесу. Алина Викторовна. И вы меня позорите.

– Ой, извините, – мальчики смущённо потупились.

– Это Илья, а это Николай, мои сыновья, – представил мне босс мальчишек.

Я не стала как-то комментировать ситуацию, лишь поздоровалась.

Потом мы прошли в дом, и там босс представил меня своей старенькой маме, Анне Яковлевне, с той же формулировкой: мой партнёр по бизнесу. И я попала в очень неловкую ситуацию, поскольку привычно называть его «босс» уже не могла.

Немного сгладило ситуацию, что вначале босс повел меня показывать дом, а потом, ближе к вечеру, приехал Вадик, и мы все прошли к столу.

Стол ломился от разнообразия блюд и закусок и был сервирован на семь персон, но у одной тарелки, стоящей в торце стола, не было приборов, а на ней стояла налитая до краёв стопка, покрытая куском чёрного хлеба и рядом стоял портрет молодого мужчины.

Первым тостом босс помянул неизвестного мне Михаила, геройски отдавшего жизнь на благо служения Родине, и мы все, встав, выпили не чокаясь. Детям босс налил воду. Никаких лимонадов и газировок на столе не было.

Потом он сказал, что этот день можно считать днём его второго рождения, и что он рад, что ему даровали этот шанс, что он горд тем, что воспитывает таких сыновей и попросил их рассказать о своих успехах.

Мальчиков моё присутствие явно смущало. Поэтому рассказ об успехах прошёл скомкано. Они вообще были для тинэйджеров достаточно скромными и не побоюсь этого слова, несовременными. Одно обращение к бабушке «бабулечка» чего стоило. Мне современные двенадцатилетние дети представлялись совсем не такими. Хотя если их воспитывают гувернантки с гувернерами, то чему удивляться. Кстати, пока они думали, что я гувернантка, смущаться им в голову не приходило. А вот папин партнёр по бизнесу их явно напряг.

Босс был откровенно недоволен, причём не теми результатами, о которых они говорили, ими явно можно было гордиться, а тем как они вели себя за столом. Зажато, потупившись, нехотя и с трудом подбирая слова. Я чувствовала, что сейчас готова разразиться буря, поэтому попросила слова.

– Конечно, Алина Викторовна, – проговорил босс.

Я встала и разлилась соловьём по поводу и того каков он сам, и по поводу его сыновей, которыми любой отец мог бы гордиться. Что я таких чудесных детей вообще в природе не встречала, что всё то, что они перечислили (тут я перечислила всё услышанное ещё раз, внутренне очередной раз поблагодарив Нелли за отработанную раз и навсегда схему докладов и проведения уроков) и сделала вывод, что это очень значимые достижения, особенно в таком возрасте. После этого я сослалась на своё школьное детство, сообщив, что в моё время прогресс так далеко не шагнул, и я и представить себе не могла, что в этом возрасте робототехникой заниматься можно и парусным моделированием. А уж про спортивные достижения я вообще молчу, поскольку я была девочкой неспортивной и не могла даже через козла перепрыгнуть.

– Да ладно, – не выдержал один из мальчишек, по-моему, Илья, – что в том трудного, через него перепрыгнуть?

– Для тебя, конечно, пара пустяков, – согласно подтвердила я, не дав жестом руки вмешаться боссу, готовому резко осадить перебившего меня сына. – А я по жизни трусиха, каких поискать. Вот представь. Я первый раз побежала прыгать и ещё при отталкивании от испуга притормозила и села на него. Весь класс надо мной хохотал, как подорванный. А ещё было. Мы кросс бежали, я самой последней пришла. Мне учитель физкультуры даже букетик из опавших листьев клена подарил, как победительнице с конца. Мол благодаря моим титаническим усилиям забег наконец-то завершён. Поэтому я очень впечатлена вашими успехами. И отдаю им должное. И вообще вы с братом герои и молодцы! Отцу есть кем гордиться. Достойная смена растёт. За вас, мальчики!

Мы начали все чокаться, и из состояния мальчишек ушла напряженность. Они начали меня расспрашивать, а могла ли я, например, подтянуться, и гордо сообщать, сколько они подтягиваются. Потом утешать меня, что это потому, что я девочкой была, у них в классе многие девочки вообще физкультурой не занимаются. Потом расспрашивать, как мои одноклассники на букет из листьев прореагировали. Я сказала, что смеялись, конечно, но лично мне ничего не говорили, поскольку я была очень злой девочкой, и если меня задевали, мстила обидчикам, и все это знали. Поэтому дружно посмеяться все вместе могли, но не более. А меня это вообще не задевало. Я не обращаю внимание на насмешки.

Потом к нашему разговору подключился Вадик, которого мальчики называли дядя Вадим, и разговор перешёл на какую-то парусную регату в которой они все вместе участвовали. А затем они вспомнили о сплаве на байдарках, и как перевернулись, и потом все вместе сушились у костра. Услышав это, Анна Яковлевна всплеснула руками:

– Когда ж такое было? Вы и не рассказывали мне ничего! Это же надо удумать, на байдарке перевернуться и у костра сушиться. Это ж верный способ заболеть!

– Бабулечка, поэтому и не рассказывали, что ты сразу в панику впадаешь, – захихикали мальчишки.

Короче, разговор потёк легко и непринуждённо.

Заметив на столе домашние пирожки, я спросила Анну Яковлевну не она ли их делала и, предварительно откусив, конечно, восхитилась их вкусом. Сказала, что что-то похожее моя бабушка пекла, но рецепт давно утерян, и больше я таких не встречала. Хотя эти, даже вкуснее.

Мне тут же был обещан рецепт, но я возразила, что руки у меня не оттуда, откуда надо, растут. Поэтому готовить я не умею от слова совсем, с этим даже мужу моему пришлось смириться и научиться самому готовить.

Анна Яковлевна тут же вскинула на меня недоумённый взгляд:

– У Вас есть муж? Кольца-то у Вас нет.

– Да, муж есть, а кольца нет, как-то не озадачились мы кольцами, – с улыбкой кивнула я, поскольку специально упомянула о муже, чтобы исключить любые домыслы.

– Он тоже партнёр Витеньки? – стараясь замять явную неловкость от своего вопроса поинтересовалась она.

– Нет, что Вы. Бизнес это не его абсолютно.

– А кто он?

– Пока он не определился с предпочтениями, пытается стать адвокатом.

– Что значит пытается? – немного обескуражено поинтересовалась Анна Яковлевна.

– Учится он, мам. Супруг Алины Викторовны ещё очень молод, – вмешался в разговор босс.

– А почему ты его не пригласил?

– Он экзамен сегодня сдаёт, Анна Яковлевна. Потом с ребятами отмечать пойдёт. У нас немного разные круги общения и интересы, – тут же ответила я.

– Это как-то очень по современному… Я не понимаю такого. Чтобы муж с женой и не как ниточка с иголочкой, – с явным осуждением покачала головой Анна Яковлевна.

– Мам, тебе не кажется, что это абсолютно бестактно, оценивать чужую семейную жизнь?

– Виктор Владимирович, да перестаньте Вы, – перебила я босса. – Я уже привыкла. Что только обо мне не говорят. И что альфонса я пригрела, и что жизнь мальчику сломала, мы настолько неправильная в глазах всего общества пара, что подобное удивление, дело естественное. Меня и моя собственная мама не понимает.

– Алин, это кто тебе сказал, что твой Димка альфонс? – в дискуссию вступил Вадик.

– Мои консьержки у подъезда именно так и считают. Особенно одна. Тут на днях мне прямо в лицо заявила, что, наверное, это очень дорого содержать такого мальчика и постоянно покупать ему брендовые шмотки даже для похода к помойке, намекая на то, в чём он пошёл выносить старый хлам. И ведь как разглядела, что за вещь. Димка не понял, иначе бы вряд ли вообще надел, а тем более мусор вынести. А она с одного взгляда просекла и сделала выводы. Любой шпик по сравнению с ней салага.

– И что ты ей ответила? Вот мне очень интересно, что ты ей сказала, – Вадик недобро нахмурился.

– Сказала, что пока справляюсь.

– Забудь о ней. Разберусь, – зло выдохнул он.

– Вадик, не надо. У неё трагедия, единственный сын наркоманом стал и от передозировки погиб. У неё никого нет. Это единственное развлечение, так злословить. Пусть. От меня не убудет. И Димку это вроде тоже мало трогает.

– Алин, вот как она может, если видела его на инвалидной коляске? Вот как? – Вадик демонстративно скривился.

– Сейчас же не на ней. А живет по прежнему со мной. И не работает. Значит, точно альфонс.

– А почему он был на инвалидной коляске, дядя Вадим? – тут же поинтересовался один из мальчишек. Я их на вид пока плохо различала.

– Потому что под пулю полез, чтобы грабителей остановить. Вот почему, Коль.

– Остановил?

– Остановил, их поймали. И никто больше не пострадал. Лишь он сам.

– Он герой, как папа Миша?

– Да, Коль. Как папа Миша, ему лишь чуточку больше повезло, тётя Алина его выходила.

И вот с этой фразы Вадика я для обоих мальчишек стала тётей Алиной. Жутко неприятное для меня сочетание, слово «тётя» я вообще плохо перевариваю, а уж по отношению к себе тем более, но протестовать я не стала, в надежде, что один вечер выдержу, а дальше вряд ли мы ещё пересекаться будем.

Мы ещё поговорили некоторое время, а потом босс достал гитару, передал её Вадику и предложил перейти в сад. Благо вечер был очень тёплый.

Анна Яковлевна осталась в доме, а мы расположились в беседке, и босс под аккомпанемент Вадика стал с ним петь солдатские песни, мальчишки им подпевали, а я сидела и слушала.

Потом Вадик стал собираться домой, предложил подвезти меня, он мол сегодня с шофёром и машина большая. Босс сказал, что сам доставит. Вадик понятливо кивнул и откланялся.

Прям следом за ним босс отправил спать сыновей. На моё удивление ни слова возражения ему в ответ не прозвучало. Мальчики быстро попрощались и ушли.

– У меня, как в армии, не забалуешь, – видя моё изумленное лицо, проговорил босс, когда в беседке мы остались лишь с ним вдвоём.

– На дни рождения подарки принято дарить, а я как-то без него, – проговорила я, меняя тему.

– Как же без него, если именно сегодня ты сделала мне великолепный подарок.

– На подаренную папочку намекаешь? Так генерал сказал же, что это от него.

– А то я не знаю от кого… Так бы он сам её и отдал. Ладно, чего в недомолвки играть. Скажи, чем его взяла?

– Его Василий Никифорович напугал. Сказал: «С этой девочкой дружить надо!». Генерал сразу сдался, а я под этим соусом ещё твои расписочки затребовала, и старик меня поддержал, сказал, что ты по доброй воле помогать будешь, если по хорошему тебя просить. Ну и завершилось всё у нас, как в мультике: «ребята, давайте жить дружно». Сидели, мороженое ели на лавочке, когда ты подъехал.

– Интересно получилось. А деда, значит, Василий Никифорович зовут, я и не знал. Он, кстати, больше не говорил с тобой?

– Нас генерал постарался не оставлять наедине, – ушла я от вопроса.

– Дед такой же, как ты?

– В смысле?

– В прямом. У него явно паранормальные способности. У тебя такие же?

– Нет у меня абсолютно никаких способностей кроме одной, о которой ты уже знаешь. Ну и интуиция небольшая имеется. Всё. Ничем больше порадовать не могу. Я не лекарь, и не маг, и боюсь больших собак, – в рифму проговорила я и рассмеялась. Пара бокалов хорошего вина сделала своё дело. Я была максимально раскрепощена.

– Ты боишься собак?

– Ага. В детстве напугалась и до сих пор боюсь. Вот коты другое дело.

– Особенно чёрные. Да?

– Да. Особенно чёрные.

– Хочешь, с огромной и доброй собакой познакомлю? Только никому не говори, что она добрая. Я брал охранницу, а получил любвеобильную вертихвостку. Благо размеры внушают уважение и внешний вид не сильно дружелюбный. Этим и спасаюсь.

– Нет, нет, нет. Только не сегодня. На сегодня у меня и так впечатлений выше крыши. Одно задержание спецназом чего стоило. Я уже готова была, что и меня личиком в землю положат, но обошлось. Так что давай без собачек.

– А твой Дмитрий сегодня действительно экзамен сдаёт?

– Нет, конечно. Я наврала. Но вроде скоро какой-то там у него быть должен. Я не сильно вникаю. Хочу, чтобы самостоятельность проявлял.

– Как тебе мои сыновья?

– Хорошие мальчики. Они ждут новую гувернантку или гувернёра?

– Извини, что так получилось. Совпало просто. На днях их гувернантка об увольнении попросила, сейчас две недели отрабатывает, дочь у неё родила и с внучкой сидеть попросила. Она вначале не хотела вроде, а потом резко так пришла, мол у меня безвыходное положение, и я ухожу. Извините. Ну и мальчишки стали просить, чтобы я предыдущего гувернёра им нанял. Молодой парень, он на родину уехал год назад. Отец у него серьёзно болел. Он белорус. Я дал задание с ним связаться, узнать что и как, но ответа пока не получил. Вернее забыл спросить, не до того было. А сами ко мне соваться с докладами побаиваются.

– Слушай, а можешь сказать, почему тебя все Кузьмич зовут? – я вновь сменила тему.

– Это прикол со времён моей спецназовской молодости. Байки сидели травили, и я рассказал о своём прадеде Николае Кузьмиче. Что по семейному преданию ведуном мой прадед был, мог даже предсказать в грозу какой амбар или дерево пострадает. Смотрю, притихли все. Ну и что-то нашло на меня, подшутить над ребятами решил. Заорал: «В блиндаж все! Мины!» и первый туда побежал, все рванули за мной, только поржать хотел, а тут нас миномётным огнём и накрыло. Благодаря моей шутке никто не пострадал, а меня с тех пор Кузьмич и прозвали.

– Кстати, ты меня в такое дурацкое положение поставил. Меня так и подмывало периодически тебя «босс» назвать, в последний момент спохватывалась. Зачем партнёром по бизнесу представил?

– А это правда. Я решил завтра же на тебя часть бизнеса оформить.

– Босс, давай ты протрезвеешь вначале. На пьяную голову такие решения не принимаются и дела не делаются. Всё. Я ничего не слышала и слышать не хочу.

– Я это решил ещё пока не пил. Так что аргумент не катит, Алинка. Завтра к нотариусу моему съездим и всё оформим.

– Нет. Нет, я сказала. Я не бизнесвумен абсолютно. Неплохой наёмный персонал, да. Но не больше.

– Так, я забыл, что пьяная сейчас ты. Ты права. Оставляем вопрос до завтра. Завтра разберёмся. Кстати, переночевать не хочешь? Отдельные комнаты, даже не комнаты, дом, тебя никто не потревожит.

– Что я Димке скажу?

– Ему скажу я. Слушай, – босс нашёл в адресной книге номер Димы и, нажав вызов, включил громкую связь.

– Слушаю, Виктор Владимирович, – раздался Димкин голос.

– Дим, тут такое дело, одним словом, Алина малость перебрала и спит. Не волнуйся, не как в прошлый раз, а абсолютно нормально спит в кресле, – немного заплетающимся языком сообщил ему босс. – Я могу распорядиться и тебе её привезут, но лучше бы её не трогать. Вдруг укачает в дороге. Ехать далеко. Я снял ей номер здесь. Завтра пришлю за ней машину.

– Здесь, это где, Виктор Владимирович?

– Ну этот, как его… это загородный клуб одним словом. У нас тут договор. Мы его заключили. Благодаря ей заключили. Она молодец. Но сейчас спит. Ладно. Я пошёл, – проговорил босс и отключился.

Я начала смеяться, потом иронично выдохнула:

– Вот будь Димка хоть чуточку ревнивее, он бы сейчас подумал, что ты подложил меня под наших партнеров и именно благодаря этому заключил договор.

– Да ладно тебе. С чего вдруг он должен так думать?

– А как ещё трактовать твои слова, что благодаря мне? Не нам, не благодаря моему красноречию, например, или подготовленным мною документам, а именно просто мне.

– Пьяный не в состоянии такие слова подобрать, а я попытался выглядеть достаточно пьяным.

– Ладно. Проехали. На моё счастье Димка абсолютно не ревнив, – проговорила я и тут подняла взгляд и заметила в окне второго этажа дома, освещенным неверным светом из коридора, силуэт мамы босса и иронично добавила: – А вот твоя мама, похоже, ревнива. Или же до сих пор блюдёт твою нравственность.

Он повернулся к окну, потом качнул головой:

– Не обращай внимание. Старики они такие. Хотят быть в курсе происходящего.

– Она сейчас явно меня твоей любовницей посчитает. Причём замужней любовницей. Давай, я поеду домой?

– Алин, по-моему, я вырос из того возраста, когда необходимо ориентироваться на мнение мамы. Пусть будет довольна, что вообще позволяю в курсе происходящего быть. Ты вон и того своей не даёшь.

– А моей нельзя. Как только палец дашь, за руку точно сцапает, и окажусь я в клетке. Нет уж. Всё что угодно, но только не это. Это моя жизнь, и жить я буду лишь по своей указке.

– Вот. А чем я хуже?

– Я предупредила. Принимаешь решение ты.

– Вот и ладненько. Ты не замёрзла? А то похолодало что-то.

– Я бы не отказалась от пледа и бокала вина. Уходить не хочется. Тут у тебя очень красиво. Дорожки, фонарики. И комаров нет совсем.

– Их травят периодически, поэтому и нет. Плед и вино сейчас принесу, – ответил он и ушёл.

А через некоторое время вернулся, поставил на стол бутылку вина и фужеры, после чего заботливо укутал меня пледом и сел рядом.

– Ты можешь выключить в беседке свет? Я, конечно, понимаю, что после этого твоя мама будет думать чёрти что, но ощущать себя на ярко освещённой сцене под пристальным вниманием заинтересованного зрителя мне как-то не нравится.

– Момент, – босс встал, перещёлкнул какие-то выключатели на стенке беседки, и свет выключился не только в беседке, но и на близлежащих дорожках.

В беседке воцарился полумрак, лишь отблеск дальних фонарей позволял разобрать силуэты окружающих предметов.

– По-моему ты перестарался. Как ты вино по фужерам разливать будешь?

– Опыт не пропьёшь, Алинка. Я и в полной темноте, наощупь много что сделать могу. А тут всё прекрасно видно.

***

Эта ночь, проведённая в темной беседке, стала одним из лучших воспоминаний моей жизни. Мы сидели рядом, пили вино и трепались обо всём на свете. А потом я, совсем запьянев, рассказала ему, что очень любила в детстве вот так же разговаривать с отцом, только сидя у него на коленях. Пока одна блюстительница нравственности, случайно увидев это, не сделала нам замечание, что это очень плохо такой взрослой девочке сидеть на коленях у отца. И после тех слов он никогда больше не сажал меня к себе на колени, и я всё никак не могла понять почему? Неужели он перестал меня любить лишь из-за того, что я выросла.

Это был очень опрометчивый поступок, потому что моментально оказалась на его коленях, и он, крепко меня обняв, прошептал в ухо:

– Ну как, ощущаешь себя любимой девочкой?

Я не знаю, что на меня нашло, но я прильнула к нему и, положив голову на грудь, ещё тише ответила:

– Вот так бы и сидела вечность.

После этого он даже пошевелиться боялся, и я тоже не двигалась.

Когда небо стало чуть светлеть, я пошевелилась и игриво осведомилась, не устал ли он так меня держать и не хочет ли проводить в гостевой домик.

– Будь моя воля вообще бы не отпускал, так и сидел бы с тобой здесь сутками напролёт, – проговорил он, – но раз вопрос задала, похоже, сама устала. Пошли, провожу.

Мы вышли из беседки, и он, проводив меня к дому, стоящему немного на отшибе, снял с крючка на косяке двери ключ, открыл замок, вынув ключ, отдал мне. После чего, распахнув дверь проговорил:

– Прошу, весь дом в твоём распоряжении. Полотенца, халаты, новые средства гигиены, всё есть, пользуйся, чем хочешь. Чужие не ходят, но если боишься, дверь запри. Тут не только ключ, но и щеколда.

Я поблагодарила, и он ушёл. Я прошла в ближайшую комнату, мне почему-то показалось, что очень душно, я чуть-чуть приоткрыла окно, потом скинула туфли, не раздеваясь, повалилась на кровать и сразу уснула.

Проснулась я от светившего прямо мне в глаза солнца. Сообразила что вчера не догадалась задернуть шторы, чертыхаясь встала, подошла к окну и увидев, что за окном разговаривает мой босс со своей матерью, причём повернувшись ко мне боком, поскольку оба смотрели в сторону входа, видимо ожидая моего появления. Я не сумела противостоять искушению и, отпрянув к стене, замерла, прислушиваясь.

– Мам, вот с чего ты взяла? Нет меж нами ничего, нет. Отстань, – тихо, но достаточно раздражённо говорил босс.

– Витенька, – едва слышно причитала старушка, – ну что я полоумная что ли совсем? Ты привозишь её на праздник к которому не допускаешь никого и никогда, сидишь с ней всю ночь в саду и говоришь что меж вами ничего нет? Сейчас ждёшь под дверью. Хотя сейчас, может, и нет, но идёт ведь всё к этому, а у неё муж. Не хорошо это, Витенька.

– Мам, отстань! Сам разберусь.

– Ты может и разберёшься, тебе-то что, жена тебе и не жена, а вот ей каково будет? Она, кстати, знает о жене-то твоей?

– Всё она знает. Успокойся, пожалуйста. Мы просто друзья и коллеги!

– А на праздник почему пригласил, если просто коллеги? Ты ведь даже любовниц никогда не звал сюда. Хотя наверняка были, не монах же ты. А её привёз.

– Мама, она спасла мне жизнь, весь мой бизнес спасла, я вообще всем ей обязан, тем что разговариваю сейчас с тобой обязан! Ясно тебе?! – босс проговорил это достаточно тихо, но с таким напором, что старушка испуганно ахнула.

– Господи, сыночка, да что ж ты говоришь такое?! Как такое может быть?

– Всё! Отстань! Ещё хоть слово скажешь на эту тему, ноги моей больше тут не будет. И я не шучу!

После этого голоса стихли.

Я пошла в ванную комнату, умылась, почистила зубы, причесалась. Поправила свой наряд, воздав славу всем богам, что одета в удобный и практически немнущийся брючный костюм и вышла на крыльцо.

Босс сидел, как пацан, на перилах крыльца домика, прислонившись спиной к опорному столбу и, поставив на перила ногу, курил.

– Привет, спящая красавица, – вынимая сигарету, проговорил он. – Уже третьи петухи пропели, а ты всё спишь.

– Привет, босс. Ты похож на героя вестерна. Но вот с петухами накладочка. Третьи петухи это четыре утра. Рассвет. Мы почти в это время лишь спать пошли. Лучше б сказал: уж полдень близится. Кстати, сколько времени? Я без часов и без телефона. Даже не знаю, где теперь искать его, не догадалась сразу генерала попросить отдать.

– Уела с петухами. Не знал. Время пол-одиннадцатого примерно. Телефон твой никто не забирал при аресте, так что в твоей сумке, в машине он остался. Как тебя увезли, охранников твоих ещё минут десять носом в землю подержали и отпустили. Твои вещи передали мне. Сейчас твоя сумка у меня в машине сзади, на полке лежит. Забыл тебе отдать. Кофе пить пойдёшь?

– Кто ж отказывается от кофе по утрам? Конечно пойду.

– А шампанское?

– Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, – вспомнила я фразу из «Брильянтовой руки» и со смехом продолжила: – ты мне предлагаешь кем из них побыть, босс?

– Не всё ли равно? Главное, чтобы в удовольствие было.

– А в беседке кофе с шампанским выпить можем?

– В доме стол сервировали, но если настаиваешь, распоряжусь, чтобы в беседку перенесли.

– Нет, ничего переносить не надо. Пошли в дом.

Стол, как и накануне, просто ломился от всевозможных закусок. К моему счастью накрыт он был на две персоны и больше никого не было.

Я выпила кофе, потом съела бутерброд с икрой и запила его шампанским, после чего сообщила боссу, что готова отправиться на работу.

– Ты всегда так ешь?

– Как так?

– Ну в смысле практически ничего.

– По утрам да.

– Да уж, – усмехнулся босс, – но если больше ничего не хочешь, пошли.

Мы вышли и сели в машину. Босс сел вперёд, я сзади, и на полке за задним сиденьем нашла свою сумочку. Сначала я достала телефон и увидела десяток звонков от Димки, но по времени они все были явно раньше звонка босса ему, и я решила не перезванивать. Он и так знает, что со мной всё в порядке.

Потом непосредственно в машине начала красить глаза, и тут заметила, что босс перекрутил водительское зеркало заднего обзора так, чтобы самому видеть меня. Водитель не возражал. Сидел себе в наушниках с музыкой и делал вид, что зеркало предназначено исключительно для нужд пассажира. Я конечно тоже могла лишь с боковыми ездить, но ведь неудобно. Я посмотрела прямо в зеркало, состроила рожицу и показала боссу язык. Пусть знает, что подглядывать за наводящими марафет дамами чревато. Он рассмеялся и вернул зеркало в прежнее положение.